Низы не хотят

Пять вагончиков, впереди паровозик, игрушечный какой-то. Первый класс был впереди, чтобы другие через них не ходили наверно, за ним ресторан, далее второй класс, третьего в этом поезде по-моему не было. Носов был знаком с обустройством ориент-экспресса в основном по фильму 'Из России с любовью', где именно в вагоне этого поезда бравый Джеймс Бонд спасал беззащитную Танюшу Романофф от нехороших русских кгб-ников. Ладно, подумал он, по ходу дела разберемся и лихо подсадил Зиночку на подножку первого вагона.

Да, пульмановский первый класс внутри это были далеко не российские железные дороги, настолько далеко, что как бы в вышине растворялись — натуральный гостиничный номер, два диванчика вдоль (!) вагона, а не поперек, как привыкли, два огромных окна, на одной стене картина, на другой необъятных размеров зеркало, возле столик с цветами, на полу ковры, как бы не персидские, отделка стен ценными породами дерева, в дальнем углу дверь в туалет-умывальник. Высокий класс.

— — — — — —

— А вот мы и в Женеве, Зиночка, — сказал Носов, глядя в окно. — Стоянка 15 минут, давай-ка поторопимся.

В Женеве был всего один железнодорожный вокзал, Хауптбанхофф по-немецки или Гер Принсипаль по-французски, все-таки это франкоязычная часть Швейцарии. И был он расположен в самом центре города на площади Корнавен, пять минут до Женевского озера со знаменитым стометровым фонтаном (черт, его же еще не построили) и десять минут до старого города с достопримечательным собором Сен-Пьер. Носов не заметил, как почти все это сказал вслух.

— А что достопримечательного в этом соборе?

— В соборе хранится стул Кальвина... ну этого, реформатора католичества, в Германии был Лютер, а здесь значит Кальвин, а на стуле этом он очевидно сидел, когда занимался реформаторством...

— И что это за фонтан, который не построили?

— Были такие планы у городских властей, Зинуля, — вывернулся Носов, — но пока не осуществились — то ли 100, то ли все 150 метров в высоту он должен быть... зачем?... странные ты вопросы задаешь, как приманка для путешественников конечно, чтоб приезжали и тратили тут побольше своих денег. Однако нам бы надо устроиться тут хотя бы на одну ночь да заняться своими прямыми обязанностями, деньги разменять...

Гостиницу они быстренько нашли на той же привокзальной площади, называлась она незатейливо 'Женева Хотель', стоила недорого, завтрак правда с ужином предлагала только за отдельные деньги.

— Обойдемся, — твердо сказал Носов, — тут ресторанов и ресторанчиков до чертовой бабушки.

— А теперь пошли по банкам, дорогая, чего зря время терять, по крайней мере разведку сделаем.

— Деньги брать? — спросила Зина.

— Конечно, не бросать же их здесь. Насколько я помню из своего курса по финансам и кредиту (а ты обучался? — да, было дело), в Швейцарии сейчас два главных банка, два заклятых конкурента, Банк Сюисс и Сюисс же, но Кредит, оба большие и могучие, оба независимые ни от кого, ну кроме акционеров конечно. Давай по очереди их оба посетим, а там видно будет. Вот как раз отделение Банка Сюисс, давай уже ничего изобретать не будем, а просто тупо зайдем... нет, лучше все-таки по одному будем заходить, если прокатит, тогда уже в следующее место вдвоем пойдем, ладно?

— А что мы там с деньгами будем там делать, менять? — поинтересовалась Зина.

— Ну натурально менять...

— Это будет довольно подозрительно, если крупную сумму принесем, а вот если счет откроем и положим туда наши денежки с конвертацией, это подозрительно не будет... по-моему...

— Умница, дай я тебя поцелую (неудобно, люди же кругом — да ладно, один раз и в щечку), так и сделаем, я беру 100 тысяч разными купюрами, а ты идешь вон в то кафе напротив, заказываешь там себе кофе... ну вина закажи, если кофе не хочешь... и ждешь меня... если меня под белы руки выведут, как того жучка на Опернринг, действуешь по обстоятельствам, но я очень сильно надеюсь, что все будет окей.

Предчувствия Носова оправдались, вопросов у работников Банк-Сюисса не возникло... ну как не возникло, были конечно, но все они касались лишь деталей открытия счета, процента за комиссию и оформления чековой книжки. Носов наврал им на английском (его понял и перевел один местный клерк), что он крупный русский промышленник, наследник знаменитой династии мучных королей... нет, царей, у нас же королей нету... России и имеет поручение закупить в Швейцарии некоторое оборудование для расширения мукомольной империи. После этого банкиры забегали вокруг него, как ошпаренные, а он, желая ковать железо, пока горячо, тут же заявил, что завтра-послезавтра приедет жена и подвезет еще немного наличности. Обрадованные банкиры выкатили ему в виде бонуса два билета в Большой театр Женевы (ничего себе, у вас тоже есть Большой театр? Ну давайте конечно, сходим) и еще пару билетов на прогулочный пароходик, он вдоль берега до Шильонского замка у нас ходит. Дайте четыре, зачем-то попросил Носов. Дали и четыре.

— Ну что, Зинуля, — сказал Иван, плюхаясь на стул рядом с ней, — все прошло как по маслу...

— По какому маслу?

— Неважно, по оливковому допустим. Деньги на счете, завтра мы им заносим остаток, я сказал, что супруга подвезет, вечером мы идем в оперный театр на 'Вильгельма Телля', а завтра прокатимся на пароходике вдоль да по берегу Женевского озера. Учись, пока я живой.

Из всей этой речи Зина зацепилась за одно слово:

— Ты меня уже и в супруги определил?

— Конечно, а ты разве против?

— Я подумаю, — кокетливо ответила она и пригубила вино.

— Что пьем?

— Местное какое-то, красное, неплохое кажется...

— Возьму того же...

В этот момент, когда Носов делал заказ гарсону, к кафе подкатил велосипедист на допотопном бренчащем всеми деталями велосипеде. Велосипедист прислонил свое средство передвижения к стеночке, сел через два стола от наших героев и подозвал официанта, причем голос его показался Носову удивительно знакомым... бы, да это же...

— Владимир Ильич? — спросил он у незнакомца, приподняв шляпу.

— Да, — ответил он, ухитрившись скартавить даже в такой коротенькой фразе, — с кем имею честь?

— Носов Иван Александрович, предприниматель из Нижнего Новгорода, а также человек, сильно сочувствующим идеям современной российской оппозиции. А это моя супруга Зинаида Михайловна, мы тут с деловыми целями. Вы ведь возглавляете одну из партий оппозиции, если не ошибаюсь?

Зина довольно удивленно воззрилась на Ивана, но тот сумел подмигнуть ей тем глазом, который не был виден Ульянову, мол подыгрывай, так надо.

— Да, вы не ошибаетесь, молодой человек (сам-то старый что ли? — подумал Носов, — всего 35 лет... даже 34), я один из руководителей социал-демократической партии, а как меня зовут, как я вижу, вы и так знаете.

— Любому думающему и читающему гражданину России стыдно не знать имя господина Ульянова... одно время я зачитывался вашим трудом о капитализме в России, захватывающая вещь. Ничего нового не написали по этой тематике?

— Да-да, 'Развитие капитализма в России'... я ее три года писал, когда в ссылке был... в Сибири... эх, золотые денечки были, — мечтательно посмотрел в потолок Ульянов, — а с тех пор я много чего еще написал, если вам любопытно, могу дать почитать.

— Очень любопытно, Владимир Ильич, вы даже не представляете, в какой высокой степени это мне любопытно!

— Вы где остановились?

— Отель Женева, рядом с вокзалом.

— Я вам туда занесу свои труды... завтра, если не возражаете.

— Отлично, до 12 мы будем в номере, а после у нас прогулка по Женевскому озеру...

— Местные жители говорят Леманское озеро, а не Женевское, — поправил Ульянов.

— Хорошо, пусть Леманское, не желаете присоединиться к нашей прогулке — у нас 4 билета на пароходик, заодно побеседуем о стратегии и тактике революционных действий на нашей многострадальной Родине, а?

— Охотно, охотно, а то все сидишь за книжками, света белого не видишь, эх, жаль Лёва Бронштейн уже уехал... но ничего, мы тогда с Наденькой прокатимся, во сколько говорите пароход отходить будет?

— В час от второго причала, это совсем недалеко отсюда.

На этом Носов и господин Ульянов раскланялись, приподняв свои свои шляпы.

— Я что-то про него слышала, — сказала Зина, когда они уже шли по улице дю Гарр к своей гостинице. — Действительно лидер одной из фракций партии эсдеков, но к нам-то это как относится? По-моему никак, эсдеки нас, эсеров, на дух не переносят, мы для них мелкобуржуазные соглашатели, злейшие враги их любимых пролетариев, разве не так?

— Так-то оно конечно так, — отвечал Иван, — но вода течет, камень точится, времена меняются, глядишь, и перестанем мы быть врагами, тем более у нас революция на дворе, верно?

Начало марта 1905 года, Женева

Колесный пароходик отчалил от второго причала в ровно обозначенный срок — в час пополудни. На борту оказалось не так уж и много народу, кроме Носовых и Ульянова (Крупская не смогла, сказалась больной) там было еще человек десять, все, как нетрудно было заметить, иностранцы, швейцарцам такие тематические прогулки видимо неинтересны были.

— Любопытная все же страна Швейцария, — говорил тем временем Ульянов, прогуливаясь вдоль борта, обращенного к ближнему берегу, — никаких событий вообще не было, пока я тут живу, а живу я тут больше года уже.

— Нейтралитет, Владимир Ильич, это очень полезная вещь, но к сожалению очень штучная — двух Швейцарий в Европе уже никому не надо... а может и во всем мире не надо, одной хватит. К сожалению России швейцарский сценарий не грозит.

— Да, вы наверно правы, батенька, у нас свой путь. Так что вы там говорили насчет стратегии и тактики революционных действий?

— Пока еще ничего, но сейчас полностью готов выложить все, что у меня накопилось... хотя страна у нас и большая, но умных, честных и готовых к реальным действиям людей, не так уж и много. Можно сказать, что каждый на счету. К чему это я... не гоже в минуту решительного противостояния с режимом заниматься мелочными внутри и межпартийными дрязгами... нужно объединение оппозиции, широкий фронт революционных сил, так сказать...

— То есть вы хотите сказать, что нам, большевистской фракции РСДРП, нужно блокироваться не только с меньшевиками, но и даже с эсерами, и с этими... анархо-синдикалистами?

— Да, — просто ответил Носов, — именно это я и хочу сказать. Цели у этих партий примерно одинаковы, свалить царя и учинить справедливое общественное устройство, детали конечно немного отличаются, но это все мелочи и их можно решить в рабочем порядке, разве не так?

— Не так, — с вызовом ответил Ульянов, — пока наши коллеги-оппоненты не согласятся с решающей ролью пролетариата и установлением его диктатуры, как написал великий Маркс, мы с ними блокироваться не будем.

— Но помилуйте, Владимир Ильич, где Россия и где пролетариат — сколько сейчас кстати в нашей стране пролетариев? Вы же написали классический труд по истории капитализма в России, должны знать эту цифру.

— Пять лет назад было 2%, — с неохотой ответил Ленин, — сейчас наверно больше.

— Хорошо, пусть 4, даже все 5 — и вы собираетесь установить диктатуру этих 5% над остальными 95%? Что-то мне это очень сильно напоминает...

— Да вы, батенька, как я посмотрю, ничего не понимаете в марксизме — пролетарии это единственный революционный класс по умолчанию, потому что у них нет никакой собственности, кроме цепей. Поэтому они пойдут до самого конца, терять-то им нечего. А с кем вы приглашаете блокироваться, с крестьянством? С этим вдоль и поперек мелкобуржуазным классом, среди которого полным-полно и собственно буржуазии, кулаков. Да они будут держаться за свое, по большей части неправедным образом нажитое имущество, за своих батраков, за свою землю наконец — ну как с таки контингентом построишь справедливое общество?

— Ну хорошо, — сказал Носов, делая очередной круг по палубе, — вот в России сейчас разгорается революция, по всем признакам разгорается... хотелось бы услышать от вас хотя бы кратенький сценарий развития событий... и как социал-демократы планируют участвовать в ней, может быть и я тоже на что-то сгожусь.

— Охотно, — легко согласился Ленин, — охотно... в первую голову надо тотчас же организовать отряды от 3-х до 10, до 30 и т.д. человек. Пусть тотчас же вооружаются они сами, кто как может, кто револьвером, кто ножом, кто тряпкой с керосином для поджога и т.д. Проповедники должны давать отрядам каждому краткие и простейшие рецепты бомб, элементарнейший рассказ о всем типе работ, а затем предоставлять всю деятельность им самим. Отряды должны тотчас же начать военное обучение на немедленных операциях, тотчас же. Одни сейчас же предпримут убийство шпика, взрыв полицейского участка, другие — нападение на банк для конфискации средств для восстания, не бойтесь этих пробных нападений. Они могут, конечно, выродиться в крайность, но это беда завтрашнего дня, а сегодня беда в нашей косности, в нашем доктринерстве, ученой неподвижности, старческой боязни инициативы. Пусть каждый отряд сам учится хотя бы на избиении городовых. Отряды должны вооружаться сами, кто чем может (ружье, револьвер, бомба, нож, кастет, палка, тряпка с керосином для поджога, пироксилиновая шашка, колючая проволока, гвозди против кавалерии. Даже и без оружия отряды могут сыграть серьезнейшую роль: забираясь на верх домов, в верхние этажи и т.д. и осыпая войско камнями, обливая кипятком и т.д. К подготовительным работам относится раздобывание всякого оружия, в том числе кислот для обливания полицейских. Как можно скорее переходить и к военным действиям, в целях добычи средств на восстание, конфискации правительственных денежных средств. Начинать нападения, при благоприятных условиях не только право, но и прямая обязанность всякого революционера. Убийство шпионов, полицейских, жандармов, взрывы полицейских участков, отнятие правительственных денежных средств. Отряды революционной армии должны выступать и вооруженной силой, избивая черносотенцев, убивая их, взрывая их штаб-квартиры и тому подобное... как-то так примерно, — наконец выключил он свой фонтан.

Ээээ, подумал Носов, а ведь ты, батенька, маньяк... как этот... Джек-потрошитель — тебе просто нравится убивать (ну не прямо вот убивать, но учить других этому делу... настоящим образом), как барышням кушать пирожные... каши с тобой, дорогой ты мой Владимир Ильич, ни разу не сваришь, даже из быстрорастворимого пакета. Но вслух он сказал немного другое:

— Очень любопытно, очень, вы мне прямо глаза открыли, уважаемый господин Ульянов.

— Можете называть меня товарищ... и кстати, не ссудите ли немного денег на неотложные нужды революционной борьбы? А то мы с Наденькой порядком поиздержались в последнее время, а деньги от наших товарищей из России задерживаются и задерживаются.

— Это без проблем, Владимир Ильич, как только вернемся в Женеву, сразу и ссужу... тысячи на первое время хватит? Вот и славно, а мы тем временем кажется приплыли... в смысле доехали — вот он, знаменитый Шильонский замок-то, он же Шато де Шильон, узнаете?