Медиум

Кланлид ускорился. Вскоре мы выскочили в широкий, хоть повозкой проезжай, коридор. По земляному полу протекал ручей мутной светящейся жидкости ядовито-зелёного цвета, на берегах в лужах стояла вода. Приглядевшись, я выругался. Лужи на самом деле были отпечатками гигантских когтистых лап. Длинные суставчатые пальцы, оттопыренные и вдавливающиеся в грунт пятки. В жидкости копошились нитеобразные бесцветные черви. Такого отвратного зрелища не забудешь до самой смерти.

Алмаз притормозил, сделав рукой жест остановиться, заозирался. Не считая затихающих звуков из ямы и моего сердцебиения, ничего не слышно. Убедившись, что коридор пуст, кланлид неспешно побежал по следам.

— Остерегайся червей, — бросил он. — Морраты разводят их в собственных тушах, используя как оружие. Токсин, вырабатываемый ими, парализует жертву и медленно убивает. В малых дозах делает человека послушным, подверженным телепатическому влиянию вожака стаи, контролирующего и паразитов, и морратов. Доктор вырезал из тебя целый стакан червей вместе с кровеносными сосудами. Молись, чтобы не осталось ни одного паразита. Нередко они встраиваются не только в организм, но и в инфоматрицу носителя, и даже перерождение не избавляет от них полностью. Ментальные паразиты.

Я сжал зубы до боли в челюстях. На язык просился парад ругательств, адресованных крысам переросткам, червям и разработчикам, населивших Талариан настолько мерзкими тварями. Больные ублюдки. Создавая виртуальный мир, они, по заверениям представительницы компании, хотели разнообразить существование участников эксперимента, заменить пресную повседневность на интересную жизнь, полную приключений. Да ни хрена! Чёртовы фантазёры придумали новый вид наказаний. Ох и поднимут правозащитники вой, узнав об игре, в которой не соблюдаются права человека.

— Черви, случайно, не превращают в крысу? — задал я мучивший вопрос.

— Нет.

Коридор тянулся бесконечно. Морраты не попадались, хотя из боковых ответвлений порой доносился шорох. Алмаз не реагировал, поглощённый выслеживанием громадины, я же частенько оглядывался удостовериться в отсутствии преследования. Спустя приблизительно час непрерывного бега со свода закапала вода, а земля потемнела и стала мягче. Следы расплывались в крупных лужах, ручей расширился, заняв три четверти ширины коридора. Мокрая земля обнимала ступни, затрудняя движения.

Ещё минут через двадцать впереди замаячило пятнышко света. Оно разрасталось по мере приближения. Я воспрянул духом, радуясь перспективе покинуть жуткое подземелье, и активнее зашагал. Кланлид, наоборот, замедлился и выставил руку, останавливая меня.

Будь я на месте крыс, организовал бы засаду на выходе. Нет, я бы вообще нашпиговал тоннели ловушками и давно завалил бы вторгнувшихся пришельцев в прямом смысле слова, устроив обвал. Но подземелья пустовали. Хвостоломы ушли к Зиккурату. Вожак взял почти всех, оставил, может, молодняк и калек.

А бежать-то удобнее. Земля суше, ручей растёкся по боковым тоннелям, и влага не мешает. Слизь только повсюду, белесая и радужная.

— Прорываемся наружу, — прошептал Алмаз и ринулся к заполненному небесной синевой и редкими облаками проёму.

Кланлид нырнул в небо и пропал, его быстрые шаги стихли.

Я изрядно отстал. Пробежав последние метры, выскочил из дыры в земле. Чистый воздух, злой холодный ветер, слепящий солнечный свет! До чего соскучился по ним! Окрылённый, не сразу увидел Алмаза посреди моря раздувшихся крысиных туш. Над ним высились скалами четверо сгорбленных, вставших на задние лапы великанов морратов. Вот они, командиры, подлинные Хвостоломы. От шерсти остались пучки, кожа огрубела, затвердела, из многочисленных трещин на ней сочилась слизь. На уродливые головы и лапы крысы нацепили куски металлических доспехов, костлявые пальцы унизали браслетами, на заточенных когтях сидели кольца. Все четверо носили ожерелья — из золота, серебра, с самоцветами и без.

И всё же командиры крысюков казались карликами по сравнению с жирной, покрытой язвами тушей предводителя. Чудовище следило издали за разворачивающимся боем, увешанное ожерельями из позолоченных и посеребрённых черепов разных существ. Сверкали, ловя солнечные лучи, рубины и изумруды в переливающейся всеми цветами радуги короне.

Крысиный король повёл мордой, безразличные белые буркалы уставились на меня. Ну, вот, босс подземелья собственной персоной. Вылез к стенам Зиккурата со своим воинством. Маловато солдат в его войске, но у клана бойцов немногим меньше. Как он побеждать планировал? Надеялся занять городок без боя, полагаясь на мою диверсию? Зря. Затаился бы под землёй, обрушил на кланлида потолки и дёрнул куда подальше. Под курганами лабиринт, пара-тройка обвалов в нужных точках, и его бы не нашли. А так путь назад ему вскоре отрежут, и он окажется в западне. В степи неповоротливую тушу легко догнать всадникам, вон они скачут от ворот, плащи на ветру развеваются, в руках копья. Ударная конница прямо, нет, "химерница". Со стороны курганов приближается растянувшаяся по степи цепочка разведчиков и топовых воинов, с ними маг, отсюда его чёрная мантия развевается лоскутом тьмы. Крысюки застряли между молотом и наковальней.

А на стенах никого. Странно. Куда подевались часовые и посты стрелков? Сегодня стояли меж зубцов человек тридцать, вооружённых луками и внушительными кинжалами, практически короткими мечами.

Громкий хлопок сопутствовал багряно-чёрной ударной волне, распространившейся от воткнувшего меч себе под ноги Алмаза. В воздух взметнулись десятки охваченных чёрным огнём крысиных туш, очистив место вокруг кланлида на несколько метров. Море морратов всколыхнулось и вновь надвинулось на человека. Командиры Хвостоломов покачнулись, двое из них развернулись к приближающимся от курганов всадникам, двое проворно кинулись обходить Алмаза. Заметивший манёвр крыс кланлид поразительно высоко подпрыгнул и, приземляясь, повторно шарахнул ударной волной. Предчувствующий скорое столкновение крысиный король приподнялся, воздел передние лапы и издал крик, подобного которому мне не приходилось слышать, полурёв-полувопль, оглушающий, нагоняющий страх. Моррат опустился на четыре лапы, сомкнул торчащие из пасти резцы, готовясь встречать окружённого алеющей рунической аурой Алмаза.

Хруст костей, хлопки ударных волн пропали, я не слышал ничего кроме монотонного звона. Коснулся ушей, посмотрел на пальцы. Кровь. Что за... Неужто конец?..

Над стеной выстроился ряд лучников. Стрелы бесшумно ушли к целям. Миг, и скачущие от ворот химеры с всадниками начали падать под обстрелом.

Глава 3

На тёмно-сером потолке играли жёлтые и красные сполохи от светильников. Гладкий, блестящий, он напоминал мне огни Зиккурата, окутанного дымом пожара. Несмотря на пожирающее внутренности верхних этажей пламя, Серый потащил меня в санчасть. За стенами ещё продолжалась битва, как и в городке, запруженном вылезшими из шахт морратами, а разведчики уже собирали раненых и несли лекарям под руководством Виктора Георгиевича. Останься я в компании гниющих крысоподобных тварей, наверняка уже переродился бы и не испытывал мучений, связанных с лечением.

Вчерашнее сражение плохо запомнилось, хотя образы изувеченных людских тел, валяющихся вперемешку с трупами чудовищных крыс, навсегда отпечатались в памяти и заботливо навещали во сне. Я просыпался и лежал, глядя в потолок санчасти. Прислушивался к звенящей тишине, накрывающей меня ватным одеялом. Старался не двигаться — малейшее движение вызывало тошноту, а мир принимался отплясывать брейкданс. Неглубоко дышал, принюхиваясь. Ароматы благовоний смешивались со зловонием гниющей и горелой плоти, мочи и группой совершенно незнакомых запахов.

Во рту пересохло, но я не просил пить, чтобы не отвлекать лекарей. Команда Виктора Георгиевича суетилась над ранеными, метались тени на заляпанных бурым занавесях, которые отделяли мою "палату" от таких же. За тканью лежали клановцы. Им не повезло оказаться вчера у ворот и в городке. Ну и, разумеется, в степи, около вожака морратов.

Очевидно, клан отбился, заплатив высокую цену. Санчасть переполнена, в "палатах", рассчитанных на одного, прямо на полу разместили по два, три человека, постелив шкуры и шерстяные одеяла. Не все лежачие ранены. Совсем недавно принесли вроде целого бойца в исподнем, без повязок, лубков и прочего. Он лежал неподвижно, уставившись в потолок, бледный, и я предполагал, что ко мне подселили мертвеца, пока бедняга не зашевелил губами.

Вожак морратов общался со мной при помощи телепатии. Раз у него способности к магии разума, не удивлюсь, если парень угодил под ментальный удар. Хвостоломы не так просты, их король вообще умник. Поставил не только на меня, подстраховался, подкупил либо взял под контроль лучников, расстрелявших наших всадников. Атаковал с разных направлений, из-за стен и из городка. Подозреваю, я играл роль вишенки на торте, полезного дополнения, и при моём участии Зиккурат мог пасть.

Не достало сил морратам, и хорошо. Возможность жизни под пятой чудовищ меня не прельщала. К тому же, заражение червями вызывает отвращение. Нет, уж лучше быть за людей.

Я пролежал, наверное, часа три, прежде чем ко мне заглянул Виктор Георгиевич. Он поводил передо мной пальцем, покачал зелёным кристаллом на простом шнурке, отслеживая реакцию, похлопал ладонями, жестами спрашивая, не слышу ли его, попросил согнуть руки в локтях, шевельнуть пальцами ног, сесть. Принять вертикальное положение я наотрез отказался, изобразив, как меня мутит. Лекарь понимающе кивнул и распорядился помощнику, мужчине средних лет в запачканном кровью балахоне, почисть мне уши, чем тот немедленно и занялся, размотав бинты. До окончания болезненной процедуры док удалился. Вернулся он, неся поднос со склянками и чистыми тряпицами. Лекарства Виктор Георгиевич поставил на каменный куб, служащий табуреткой и столиком. Затем снова осмотрел мои уши, поковырявшись в них инструментами. Напоследок смазал внутри жидким пахучим маслом, перевязал и похлопал меня по груди, выдавив подобие ободряющей улыбки.

Ночью лампы не тушили. Свет проникал ко мне сверху, и в "палате" стоял полумрак. Давила духота, мозг моментами пронзало иглами, мысли путались, порождая бред. То и дело я снова падал на колени на поле боя, из ушей текла тёплая кровь, гарью тянуло из городка. Вновь и вновь разыгрывался бой Алмаза и морратов. Во сне мириады крыс захлёстывали кланлида, рвали зубами его бойцов, погребали под собой меня, царапая, кусая, душа канатами хвостов. Воздух вибрировал от кажущегося бесконечным крика вожака. Я просыпался, задыхаясь, но сразу же засыпал, и кошмар повторялся.

Под утро тошнота начала понемногу сдавать позиции, появилась возможность без отрицательных последствий перевернуться на бок. Потолок расцвёл новыми бликами, знаменуя восхождение дневного светила, чьи лучи прошили "палату" через щели меж занавесями и узенькие оконца-бойницы. Подул прохладный ветер, выгоняя угнездившиеся запахи и очищая сознание от картин битвы.

Виктор Георгиевич явился после помощника, сменившего мне повязку и смазавшего уши лекарством. Придирчиво осмотрев меня, продемонстрировал дощечку с написанным вопросом: "Как самочувствие?" Я честно пожаловался на дурные сны, мешающие выспаться, спонтанные боли, пытаясь правильно произносить слова. Непривычно и пугающе не слышать собственный голос. Радует, что помимо звона слышно уже тихий шум, когда я говорю. Лекарь покивал и написал мелом на дощечке, предварительно тряпкой стерев вопрос: "Вожак стаи морратов воздействовал на вас при помощи магии разума и звуковой атаки. Слух вернётся, головокружение и боль пройдут. Я дам вам обеззараживающую мазь, будете смазывать уши ежедневно, и успокоительное, принимайте по чайной ложке перед сном. Окончательно мы снимем повязки завтра-послезавтра. Попробуйте встать".

Я приподнялся на локтях. "Палата" крутанулась, тошнота подкатила к нёбу. Стоило замереть, и всё стало на свои места, а тошнота исчезла. Не так уж плохи мои дела, день другой проваляюсь, и смогу нормально ходить.

"На неделю вам запрещены физические нагрузки, — написал лекарь, показывая дощечку. — Я скажу о вас Ренату Султановичу, это наш библиотекарь. Он нуждается в толковом ассистенте. Поможете ему в книгохранилище до вашего выздоровления, а он познакомит вас с историей Зиккурата и географией Кладерата. Согласны?"

Мне предлагают испить из кладезя знаний, и чтоб я отказался? Мне есть о чём побеседовать со здешним книгоманом. Ответив, я покосился на соседа и вопросительно взглянул на лекаря. Виктор Георгиевич быстренько вывел мелом: "Перерождённый. Не обращайте внимания. Он не слышит, не видит и не способен двигаться в течение нескольких дней после восстановления тела у костра. Разум возвращается к таким людям неохотно".

А тип, отправивший на костёр кланлида? Верно прочитав недоумение на моей небритой физиономии, лекарь стёр запись тряпкой и написал: "Бывают исключения".

Заметка на будущее: расспросить об этих "исключениях" — с кем происходят, как часто, при каких условиях. Нынче не поговоришь нормально, Виктор Георгиевич занят, да и глухому общаться трудно. Язык жестов мне неизвестен по большей части.

Лекарь ушёл, и вскоре помощник привёз на железной тележке подносы с едой. Кормили нас супом на мясном бульоне. Я накрошил себе в глиняную миску кусок черствой лепёшки и за минуту управился. Перерождённого поили без хлеба. Один помощник придерживал голову бедняги, другой вливал в рот по ложке супа. Негусто и питательно. Закончив, разносчик пищи с тележкой скрылся за занавесями. Его напарник задержался поменять нам ночные горшки.

Я провалялся всё утро, размышляя над перерождением. Сосед мой лежачий погиб, скорее всего, защищая Зиккурат от морратов. Дня два минуло со штурма городка, а он еле подаёт признаки жизни. Теперь ясно, почему вместо того, чтобы дать умереть, лекари борются за каждого клановца. Восстановление занимает много времени, накладывает дебафы, вероятно, влияет на психику и не только. Выгоднее вылечить раненого, чем выхаживать овощ. Оно и быстрее получается, и человек при крайней необходимости встанет на защиту колонии, чего не сделает перерождённый.

Перемудрили с реалистичностью разработчики. Или, что хуже, недоработали процесс воскрешения, отсюда проблемы. Кто их знает, может, человеческий мозг при игровой смерти на самом деле отключается, приходится реанимировать, и это чревато осложнениями.

Вывод: умирать весьма нежелательно. Эх, поскорее бы вернулся слух, очень надо обсудить этот вопрос с Виктором Георгиевичем. Мужик он толковый, свидетель множества перерождений. У него должно быть мнение на сей счёт.

Успокоительное возымело действие, и ночью мне ничего не снилось. Я провалился в сон и проснулся утром от того, что меня кто-то тормошил. Открыв глаза, увидел склонившегося надо мной лекаря. Утренний осмотр был коротким, и после него Виктор Георгиевич сообщил о моей выписке. Восстановление слуха и духовного тела, как он выразился, шло отлично, дальнейшее пребывание в санчасти не требовалось. Помощник — медбрат, получается — вынес мне постиранную рубаху, обыкновенные суконные штаны и башмаки. Рваный плащ пустили на обмотки раненым, обувь, бывшую на мне в день битвы, сожгли от греха, больно много на подошвах могло остаться гадости из подземелий, от устойчивых к неблагоприятной среде яиц паразитов до токсичного яда. Я приветствовал решение лекарей, вдыхая аромат свежей, целой одежды. Простенькая, зато чистая. Доспехи и оружие, кстати, вернули на склад, и представлял я по выходе из санчасти бездомного и нищего новичка. Ржавого кинжала, и то пожалели. Я вроде не состоял в клане, но выкидывать меня за стены не выкидывали, вступить в клан не предлагали, чему я был совершенно не против.