Волчица и пергамент. Том 2

Йосеф тряхнул головой и вздохнул.

— Мы просто подумали, что боги защитили нас, потом выпустили овец и коз на остров, и затем, когда наша работа была закончена, случилось одна вещь. Туман разом рассеялся, вернулся ветер, море снова покрыли волны, а статуэтки Чёрной Матери, что мы бросили в воду, вынесло на берег рядом с кораблём. Словно она нас принесла на своей чёрной спине, словно именно она привела нас туда.

Он утверждал, что его история не какая-то там выдумка, и не было похоже, чтобы он лгал. Была ли Миюри взволнована, испытала ли она облегчение от того, что Йосеф и его друзья благополучно спаслись, но в её глазах стояли слёзы, а в носу хлюпало. Йосеф улыбнулся и вытер ей нос, будто своей внучке.

Но Коул хотел стать хорошим священником и не мог дать своим глазам затуманиться.

— Святой Престол выражал желание ознакомиться с чудом?

Вопросом подразумевалось, что любой добрый верующий поспешил бы оповестить Церковь об этом. Святой Престол был самым центром коррумпированной Церкви, нуждавшуюся в реформировании, но, официально признав здесь чудо, папа поднял бы авторитет местных церквей независимо от чьего-либо желания. Это составило бы честь и для веры в целом. В житейском смысле — будет больше паломников, и земля получит денежные средства. Потому со своей стороны, Святой Престол должен был, безусловно, отправить проверяющих удостовериться в истинности события.

Йосеф, будто давно предвосхитивший мысли Коула, медленно пожал плечами.

— Мы спорили об этом. Я даже думаю, что это было наполовину чудо, наполовину стечение обстоятельств.

— Стечение обстоятельств?..

— Море — с ним всегда непросто, даже если оно кажется спокойным, трудно сказать, что происходит глубже. Границы между течениями резче, чем думают сухопутные. Когда проходишь такую границу, может показаться, что корабль на что-то натолкнулся.

Он имел в виду, их корабль мог натолкнуться на течение, а когда туман лишил их глаз, другие чувства людей обострились.

— И именно на этот берег всегда волнами выносит всё, что плавает на поверхности. Оказавшись к нему достаточно близко, мы бы со временем добрались бы до него, даже не притрагиваясь к вёслам. Если мы начнём суетиться из-за этого случая, а потом выйдет, что это не было чудом, мы не добьёмся ничего, кроме ещё больших подозрений к нашим местам, а их люди и так уже подозревают, что наши острова являются прибежищем язычников.

Как и ты, — сверкнул глазами Йосеф и улыбнулся.

— Вот почему мы приняли решение считать это наполовину чудом, наполовину стечением обстоятельств. Сам же я стал только больше заботиться о Чёрной Матери с тех пор.

Коул мог видеть его решимость не менять своё мнение даже под обвинением в ереси. И молодой богослов пришёл сюда не ради обращения этих людей. Он пришёл определить, будут ли те, кто верит в Чёрную Мать, сильными союзниками в борьбе против продажного папы.

— Есть и другие истории, которые могут быть как стечением обстоятельств, так и чудом, например, пожар на корабле, потушенный большой волной, когда люди на борту бросили свои изваяния Чёрной Матери в море. Или люди, упавшие в воду и спасённые Чёрной Матерью.

Когда он сказал о падении в воду, Миюри со значением посмотрела на Коула, тот сделал вид, что не заметил этого.

— Конечно, самое большое... — оборвал себя Йосеф, до сих пор говоривший свободно, он смущёно улыбнулся и, напрягшись, продолжил уже тише. — Нет, вам надо увидеть следы этого. Вы не собираетесь случайно на главный остров?

Остров Цезон являлся оплотом пиратов. Коул узнал от компании Дива, что он был центром северных островов.

— Мне сказали, что мне придётся туда отправиться, если я захочу попасть в воды за этим островом.

— Это потому что много браконьеров и чужаков грабит беззащитные деревни, знаешь ли. Если ты представишься на главном острове, избежишь больших проблем. Особенно, если хочешь обосноваться на каком-нибудь острове. Неважно, какой аристократ тебе покровительствует, все мы бессильны в море.

Власть королевства Уинфилд и Проании, самой северной страны на большой земле, не простирается так далеко.

— Значит, единственное, что может нас защитить, — это Чёрная Мать.

Йосеф выдал свою вежливую улыбку торговца в ответ на порыв Коула и кивнул.

— Также главный остров даёт место единственному в этих местах монастырю. Тебе может оказаться полезным посетить тамошнего монаха. Это он вырезал все статуэтки Святой Матери. Хотя он довольно старый, но он набожный и выдающийся человек.

В самом деле, несложно поверить, что изваяния Йосефа и Хайленд настолько одинаковы, потому что их сделал один человек. И раз власть Церкви не достигла островов, не исключено, что этот человек лишь называл себя монахом, а свой дом монастырём. Монастыри не имели права собирать деньги с каждого крещения, венчания или похорон, поэтому Церковь обычно не старалась слишком ограничивать их деятельность, пока она не мешала делам папы.

Аристократы предпочитали строить монастыри вместо церквей, не желая встретиться с лишними проблемами.

— Но недавнему времени все крупные выработки на островах истощились, добыча гагата резко снизилась. Чем меньше мы его находим, тем сильнее сокращается наша торговля, а за ней и защита моряков, другими словами, нас. Такие дела.

Йосеф, скорее всего, не хотел жаловаться гостям. Поведав им свои мысли, он вдруг опомнился и почувствовал себя неловко, словно представил на их месте самого себя, выслушивающего жалобу хозяина.

— Как скучно всё это выслушивать путешественникам, — сразу улыбнулся он улыбкой торговца и направил взгляд на печь. — Тебе хватило? Здесь много рыбы, не стесняйся, ешь, сколько хочешь.

Шесть прутиков с обгоревшими концами выстроилось у ног Миюри. Они на вид были одной длины и толщины, если это не было игрой тьмы этой долгой ночи.

— Нет, спасибо. Мы благодарны за твоё гостеприимство.

— Всё по воле Господа.

Йосеф повёл гостей в комнату. Им выделили целую комнату на двоих из-за недостатка дров: оставлять огонь в печи на всю ночь было нельзя, а ночевать в огромном пустом зале было бы слишком холодно. Хозяин дал им по разогретому в печи камню, который следовало уложить в мешочек и поместить под одеяло, как грелку. Комната, выделенная хозяином, обычно предлагалась именитым капитанам больших торговых кораблей, и глаза Миюри расширились от изобилия шерсти на кровати.

— Я могу проголодаться, если буду спать среди всего того.

Слова Миюри подобали дочери волчицы, но Коул знал, что для неё быть голодной — это обычное дело. Пока она возбуждённо прыгала по всей комнате, он обнаружил старый железный умывальник, вынул из вещей платок, намочил его и выжал.

— Знаешь, Миюри...

— А?

Она уже сидела на кровати, но её мысли витали неизвестно где. Коул вздохнул, заметив крошки жареной рыбы вокруг её губ.

— В самом деле.

При всём своём раздражении, у него не было сил указывать ей на подобную неопрятность, он просто подошёл и вытер её лицо мокрым носовым платком.

— Ты ведь девушка. Разве тебя не беспокоит ощущение соли на теле после путешествия по морю?

Сначала она противилась, а затем уже сама стала показывать, где ещё вытереть. Он начал с щёк, висков, лба и носа, потом стал переворачивать платок на чистую сторону и увидел, что её волчьи уши и хвост уже выпущены на волю. Когда Миюри подставила ему шею — вытри и там, — её хвост уже бился в нетерпении.

— Вот уж, действительно нам есть, за что быть благодарными купальням Ньоххиры.

Уши и хвост Миюри удовлетворённо дёрнулись, когда он кончил вытирать ей шею, она громко чихнула, возможно, из-за ощущения холода на влажной кожей.

— Пчхи... Брат!

Её нос задёргался, она посмотрела на него.

— После того, как я вытру тебе лицо.

Он принялся вытирать ей лицо ещё чистыми участками платка, нос же Миюри просто вытерла рукавом.

— Но пока что всё это ...— заговорив, Миюри подбородком показала ему продолжать его занятие, и ему ничего не осталось, кроме как заняться её тонкими лодыжками и маленькими ступнями. — Это удивительная история.

Просто поразительно, как она его, бывшего ей вместо старшего брата, заставила возиться со своими ногами, будто личного слугу, впрочем, он знал, что ему было бы трудно не вмешаться, когда дело касается Миюри.

— Если это правда — воистину так.

В Священном Писании святые всегда по тем или иным причинам омывали ноги беднякам, причём начиная с левой ноги, это вошло обычаем. Коул никогда не задумывался об этом порядке, но сейчас на практике понял — просто для правши естественней начинать слева.

— Ты не поверил истории о Чёрной Матери?

Вытирая ей левую ногу, Коул почувствовал, что она как ледышка. Ноги можно было отогреть с помощью горячего камня, но он забеспокоился, не отморозила ли Миюри ноги, и потому достал из своих вещей свёрток с медвежьим жиром, хорошим средством в таких случаях. Отколупнул немного ножом и разогрел на огне светильника, горевшего на рыбьем жире.

— Вообще-то там могла быть... на самом деле там могла быть ведьма.

Пока Миюри обдумывала такой вариант, он взял пальцем немного размягчённого жира и стал втирать его в кожу ступни. Подняв голову, он увидел, что её лицо было весьма серьёзным.

— Но ведь корабль двигался сам по себе, и ещё на них выплеснулась вода!

Голос её прозвучал несколько сердито, может, виной тому было раздражённое выражение на его лице. Втерев жир в нежную кожу Миюри, Коул ответил:

— Господин Йосеф сказал сам — это было стечением обстоятельств.

— Стечением обстоятельств?..

— Это можно даже назвать недоразумением или предвзятостью. В любом случае, ничего хорошего не выйдет из предположения, что это благодеяние Божье. Скорее всего, это приведёт лишь к плохому.

Закончив с левой ногой, Коул стал втирать жир в правую.

— Встречаешь много подобных случаев, изучая историю теологии. Ложная вера — большее зло, чем вообще безверие. Не так уж сложно научить людей новому, но сложно изменить чей-то образ мыслей.

Как и заставить кого-то отказаться от влюбленности в своего старшего брата, мелькнуло у него в голове, но говорить он этого не стал.

Возможно, история Чёрной Матери попала в подходящее русло.

— Так что тебе тоже стоит проявлять осмотрительность. Всё, готово.

Закончив обрабатывать ей ноги, Коул легонько похлопал по ним и заставил Миюри спрятать под одеяло. Напоследок он возложил на изрядно потрудившийся платок последнюю миссию — заткнуть щели в окне.

— Но разве это не просто помощь кого-то этим людям? Разве не так?

Продолжая затыкать щели, он повернулся к Миюри и подумал о причине её упрямства в этой истории. Она усердно думала, закутавшись в своим одеялом.

— Тот, кто проявил необычную доброту к тебе в городе, возможно, хочет похитить тебя. Здесь то же самое.

Легко в такую доброту не поверишь. В Священном Писании разъясняется, насколько важно не упоминать имя Божье всуе.

Коул закончил набивать ткань в щель и проверил, не проходит ли сквозняк. Миюри подтянула одеяло к носу.

— Ты всегда так злишься, когда говоришь о Боге.

Она почему-то надулась.

— Не злюсь я, только успокойся.

Миюри не ответила, лишь дёрнулись её уши.

— Кроме того, наш хозяин сказал, что мы можем увидеть оставшиеся следы этого чуда. Судить, увидев своими глазами, не никогда будет поздно.

По всему миру рассеяны подобные примечательные места. Коул узнал немало из частных разговоров гостей купальни, в которой работал пятнадцать лет, и был уверен, что сразу сможет распознать любую ложную веру.

— Подвинься немного.

Коул погасил светильник, комната разом утонула во тьме. Он пытался нащупать одеяло, и тут Миюри, отлично видевшая в темноте, схватила его руку. Вытертая мокрым платком, её рука была весьма холодной. Однако под четырьмя одеялами стало уже намного теплее благодаря теплу её тела. К тому же кровать была набита шерстью, а не соломой, да и её пушистый хвост был для тепла нелишним. Вряд ли они замёрзнут и простудятся.

— Не холодно тебе? — спросил он на всякий случай.

Без каких-либо колебаний и без спросу Миюри ткнулась лицом ему грудь, зевнула и покачала головой. Возможно, это не было ответом на вопрос, возможно, она вытирала слёзы. Как бы там ни было, она не казалась недовольной.

Когда они сами затихли, звуки в окружавшей их кромешной темноте приобрели особую отчётливость. Ветер с моря бился в окно, гремела крыша, скрипели, изгибаясь, деревянные части дома. На удивление громче всего шумел прибой. Это не купальня в Ньоххире, в которой Коул взрослел, а почти пустое здание на острове чуть ли не на самом краю света.

— Эй, брат? — прошептала Миюри ему в грудь так тихо, будто не сказала, а подумала. — Это словно не на самом деле.

Её шёпот перебивал шум волн, разбивавшихся о берег.

— Что именно? — откликнулся он, её острые звериные ушки дёрнулись, легко коснувшись кончика его носа.

Она пояснила, что имеет в виду выносимые на берег куски дерева, похожие на рога оленя, и постоялый двор на самом краю света. Они вдвоём действительно оказались на границе мира в самом центре приключения. Это не то место, куда можно добраться, неспешно прогуливаясь.

Миюри в его руках глубоко вдохнула, даже её тело стало немного больше.

— Я счастлива.

Возможно, именно такие ощущения она всегда мечтала получить от своих приключений. Потом Миюри выдохнула, её тело сжалось и стало мягче — беспомощная, хрупкая девушка, вот-вот переломится, сожми он её посильнее, — и сразу уснула. Обычно Коул чувствовал, будто его бросили одного, когда она так легко засыпала, но не на сей раз, потому что за этот день её успело вырвать, потом она набила живот необычной, восхитительной рыбой. Она ещё оставалась ребёнком.

Коулу было трудно признать истинность истории о Чёрной Матери. Хотя эта история требовала долгого изучения и размышления, сам он должен выполнять лишь то, что должен. Быть исполнительным подручным Хайленд и хорошим наставником и старшим братом Миюри. Он со слабой улыбкой погладил её по голове и тоже расслабился. Сон пришёл быстро, окутав сознание мягким шёлком.

Волны неутомимо бились о берег. А под одеялами было очень тепло.

На следующий день перед отплытием Йосеф дал своим гостям кусок дощечки с надписью.

— В конце концов, вы — почётные гости господина Стефана в Атифе, там, куда вы попадёте, хватает всякого шумного народа. Когда ваш корабль будут осматривать, просто покажи им этот кусок дерева.

На дощечке чернели выжженные знаки, составлявшие надпись на местном языке. Должно быть, что-то вроде удостоверения.

— Покажи это письмо и людям из церкви портового города Цезона на главном острове. Они должны принять вас гостеприимно.

— Там есть церковь?

Коул слышал, что северные острова лежат далеко вне области влияния Церкви, слова Йосефа стали для него неожиданностью. Он думал, что только независимо основанные монастыри Чёрной Матери могли существовать на островах.

— Можно назвать это церковью, но это скорее место, где можно остановиться, оно оплачивается и управляется крупными компаниями, которые хотят вести торговлю в северных землях. Потому что нам, несомненно, следует работать вместе в чужих странах.