Ежик

— Тогда я тоже хочу попробовать, — безапелляционно заявил Артем.

— Слушай, ты вовсе не...

— Но я хочу посмотреть, как будешь кричать ты, — лукаво улыбнулся ему мальчишка и послушно подставил губы для поцелуя, слегка повернув голову, чтобы им обоим было удобно.

— Хорошо. Я не против, но давай потом.

— А почему не сейчас?

— Слушай, я что, по-твоему, секс-машина?

— Не знаю, но однозначно что-то есть.

— Ага. Вот затрахаешь меня до полусмерти, что будешь делать?

— Как что? Оттрахивать.

— Остряк.

— А после бани у нас что?

— Поход в секс-шоп.

— Что?!

— Ну, не могу же я смазку у Димки каждый раз стрелять, или крем детский во всех карманах с собой таскать.

— Да, ни за что на свете!

12.

— Ежик, да не напрягайся ты так, — увещевал Макс, но Артем был непреклонен.

— Тебе надо, ты и иди, — буркнул он, отвернулся к окну и сложил руки на груди. За окном переливались разноцветными лампочками огромные ярко-красные буквы "ИНТИМ". И уж что-что, а туда он точно не собирался, ни за какие коврижки.

— Мне надо? — возмутился Макс, — А если я тебя в следующий раз порву, как тузик грелку, что тогда?

— Ну, и поделом мне. Впредь буду знать, как с парнями трахаться.

— Ежик, — подозрительно ласково начал Макс, Артем, не удержавшись, даже повернулся к нему на этот его тон, — Мне тебя периодически убить хочется, ты знаешь об этом?

— Угу. В перерывах между тем, когда тебе хочется меня трахнуть? — снова огрызнулся Артем.

Макс понял, что это предел. Строго посмотрел на насупившегося мальчишку и вышел из машины. Обошел её и открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья.

— Я жду. — Бросил он твердо.

Артем глянул на него исподлобья и припечатал, вытягивая из рукава последний козырь.

— К твоему сведению я несовершеннолетний.

Макс не добро прищурился.

— Решил мне об этом напомнить? Хорошо. Но имей в виду, что теперь я не скоро об этом забуду.

— Ну, и не забывай, — фыркнул Артем и, гордо выпятив подбородок, отвернулся.

Макс захлопнул дверцу машины и ушел в магазин один. Все-таки Ежик на этот раз перегнул палку. Макс был твердо намерен проучить этого нахала, чтобы впредь знал, как доводить его до белого каления. Ему безумно нравился Артем, и трахать его нравилось, и просто общаться, но все же за этот день он его окончательно достал своими иголками. Пора было что-то с этим делать, иначе они рисковали однажды разругаться насмерть, а Максу этого отчаянно не хотелось. И, в конечном счете, не все же ему носиться с этим мальчишкой, как с писаной торбой, а то, Артем окончательно набалуется и будет из него веревки вить.

Артем же сидел в машине и те понимал, почему на душе было так муторно. Но, при мысли, что он вошел бы в секс-шоп вместе с Максом, его передернуло. Ну и что, что Макс обиделся, Артем был уверен, что сможет быстро загладить вину, ведь он уже понял, что его любовник был очень отходчивым человеком, но как-то все еще не воспринимал его как очень успешного бизнесмена, поэтому не мог предположить, что Макс мог быть очень упрям в некоторых вопросах и не прошибаем. И хорошо, что он об этом еще не знал, иначе, не стал бы так упираться, это уж точно.

Макс вернулся через минут сорок. Бросил на заднее сиденье цветастый фирменный пакет, искоса глянул на Ежика, встретился с ним взглядом, коротко, многообещающе хмыкнул и завел машину. Артем, до этого сидевший довольно в расслабленной позе, тут же подобрался.

— И чему ты радуешься? — буркнул он недовольно.

— Предвкушаю, — почти промурлыкал Макс, словно кот, снявший пробу сливок с крынки.

— Я сегодня ночую дому, у меня завтра...

— Воскресенье и ты не учишься.

— Что? — опешил Ежик. Он был свято уверен, что завтра понедельник.

— Я сразу удивился, когда ты заявил, что воскресенье сегодня и завтра тебе в институт, но не стал заострять внимание. По-моему, Ежик, ты потерял счет времени.

— Потеряешь тут с таким как ты, — отворачиваясь к окну, бросил Артем раздраженно. Надо же было так опростоволоситься.

— Потеряешь, — не стал спорить Макс.

— Куда мы теперь? — поинтересовался Артем через некоторое время, но тут у него в кармане зазвонил мобильный телефон и Макс не успел ему ответить, умолкая, чтобы не мешать.

— Алло? Да, мам. Со мной все в порядке. Нет. Да. Я с другом. Когда? Ну-у-у-у, — протянул Артем и покосился на Макса, тот на секунду оторвался от дороги и сделал страшные глаза. — Мам, мы тут с ребятами в сауну собрались на всю ночь... Мам, ну мне же уже восемнадцать почти! Да, что со мной может случиться? Мам! Да, сколько можно-то. Неужели ты не понимаешь, что я не девчонка и сам смогу за себя постоять, если потребуется! — выпалил Артем и, резко надавив на кнопку, сбросил вызов. Разговор с матерью, похоже, очень сильно выбил его из колеи. У него даже губы задрожали от досады. Отец бы понял, но звонила мать, и порой с ней просто невыносимо было говорить о чем-либо. Артему было обидно. В конечном итоге, он уже взрослый парень, студент. А его опекают, словно он неразумный ребенок.

Макс посмотрел на него и тихо вздохнул. Ему было жаль Ежика, он прекрасно помнил, как его самого раздражало, когда родители пытались руководить его жизнью. И теперь, смотря на Артема, он вспоминал себя. И, хоть его мать никогда не интересовалась где он, так как всегда могла узнать это у приставленных к нему телохранителей, но невесту для него они с отцом стали искать почти сразу же, как ему исполнилось четырнадцать, а в шестнадцать Макс попросту сбежал от них. Достали.

Артем постепенно успокоился. Мать попыталась дозвониться до него еще раз, но он, не глядя на экран мобильника, выключил его и бросил через плечо на заднее сиденье к пакету с покупками Макса.

— Так куда мы теперь? — стараясь, чтобы голос звучал более ли менее спокойно, поинтересовался Артем, и быстро провел ладонью по лицу.

— Я хотел показать тебе, где мы с друзьями гоняем, ты не против?

— А поводить дашь? — тут же хитро прищурился Артем.

Макс усмехнулся.

— Конечно, Ежик, разве я могу тебе отказать?

— Что-то мне подсказывает, что все ты можешь.

— Ну, может быть, — неопределенно откликнулся Макс и свернул с трассы, на которую они выехали как-то незаметно для Артема, погруженного в невеселые мысли о взаимоотношениях с родителями.

— Макс?

— Да.

— Так что ты там говорил про то, что сегодня только суббота?

— Ты мог бы снова остаться у меня.

— Я знаю, но мама...

— А чего, в сущности, ты боишься?

— В смысле?

— Ну, почему тебе так принципиально, чтобы она дала согласия на этот твой "поход в сауну с друзьями"?

— Ну, если не даст, когда я приду, она закатит жуткий скандал.

— Ну и что? — пожал плечами Макс, который всегда на подобные вещи имел уже давно четко сформулированный взгляд.

Артем разозлился.

— Как это что? Я вообще-то живу в их с отцом квартире, и они фактически меня содержат, поэтому имеют право диктовать свои правила.

— Но если тебе эти правила не нравятся, почему ты терпишь?

— А что я могу?

— Уйти от них.

— Куда? Я учусь на очном, на бюджетке, но все же. Я еще года четыре, при условии, что сдам эту сессию, не смогу работать и содержать себя сам, даже если бы хотел.

— Если бы по-настоящему захотел, мог бы перевестись на заочку, — пожал плечами Макс, — Ты просто не хочешь.

— Не хочу! — не выдержав его покровительственного тона, взвился Артем, — И вообще, они мои родители в конце концов. У меня с отцом просто отличные отношения, он меня понимает. А с матерью... — он запнулся, но продолжил, — Ну, мать она просто волнуется за меня, вот и все. И я не хотел бы обидеть их своим уходом. Как ты не понимаешь?

— Ты прав, — неожиданно согласился Макс, и глаза его погрустнели, — Меня не понимал даже отец, поэтому, наверное, уже никогда не пойму.

Ежик уже готовый раскричаться и разругаться с ним окончательно, замер и замолчал. Похоже, они с Максом просто говорили немного о разных вещах, поэтому и получился такой странный разговор. Артем вздохнул.

— Я сейчас перезвоню ей и попробую уговорить.

— А сам-то ты хочешь остаться?

Артем тут же вскинул на него недоуменный взгляд. Макс на него не смотрел.

— Конечно, хочу, — выпалил Ежик, повернулся и попытался дотянуться до мобильника, валяющегося на заднем сиденье. Пока тянулся, случайно зацепил пакет из секс-шопа, и он приоткрылся. Артем из природного любопытства все же заглянул внутрь, хоть и обещал себе, что ни за что этого не сделает. Лицо залила краска. Мобильник он, конечно, все же достал, и снова сел ровно, вот только звонить не спешил, глядя прямо перед собой. Сразу совладать со смущением у него не получилось.

— Ты чего это так покраснел? — поинтересовался Макс, притормаживая и останавливаясь. Где они оказались, Артем так и не понял. Лес какой-то вокруг, а впереди дорога, прямая и гладка, без разметки, только чернеют на асфальте отпечатки шин. Много отпечатков.

— Где это мы?

— Сначала ответь, чего ты так смутился, — повернувшись к нему всем корпусом, напомнил о своем вопросе Макс. Он догадывался почему, поэтому так и вцепился в эту тему. Артем в ответ покраснел еще больше.

— Ежик?

— Зачем тебе те штуки?

— Какие? — невинно поинтересовался Макс.

— Наручники пушистые, например, — с трудом выдавил из себя мальчишка.

Макс усмехнулся про себя, и с совершенно серьезным лицом произнес.

— Тебя к кровати приковывать, зачем же еще?

Артем судорожно сглотнул. Макс видел, как дернулся его кадык. А потом все же повернул голову и посмотрел на него. В глазах мальчишки появилась тихая паника. Макс не удержался, да, в общем-то, и не очень старался сделать это, и расхохотался в голос. Протянул рук и потрепал его по волосам.

— Глупый. Я пошутил.

— Дурацкая шутка, — хмуро рыкнул Ежик, и быстро вышел из машины.

Все еще веселящийся Макс пожал плечами и выбрался из салона вслед за ним. Артем приложил к уху телефон и явно ждал ответа. Поэтому Максу ничего не оставалось, как облокотиться на крышу машины и ждать.

— Алло, мам? Да, не кричи ты так. Я все равно сегодня не приду, — неожиданно усталым, измученным голосом произнес Артем. — Потому что мне проще пережить еще один твой скандал, чем отказаться от поездки с друзьями. Потому что мне уже почти восемнадцать, и я хочу жить сейчас, а не тогда, когда по твоему мнению я буду иметь право жить так, как мне хочется. Потому что это мое решение, в конце концов. — И замолчал, выслушивая ответ. — Да, мам. Это мое решение. Да. Хорошо. И рыдать в трубку тоже не надо, я все слышу, но такие твои слезы на меня уже давно не действуют. Какие? Не настоящие. Вот погибну в уличной драке или из дома уйду, тогда и будешь реветь, а сейчас лучше не притворяйся, это мерзко. Как? А вот так. Да, мама, я сволочь и никудышный сын. Да, и, когда вернусь, я еще раз все это выслушаю и даже больше. А сейчас, давай закончим, ок? А то меня здесь ждут. Кто? Ты его все равно не знаешь.

Макс слушал и понимал, что у Артема какие-то очень странные отношения с матерью, и явно, куда лучше с отцом. Но почему отец не вмешивается, не знал. Но уже хотел узнать. Тем временем Ежик закончил разговор и отключился, снова убирая телефон в карман джинсов.

— Ну, что?

— Сначала сказала, что могу не возвращаться. Потом, что я последняя сволочь, раз смею так с ней разговаривать. А под конец заревела. Она всегда ревет, когда что не по ней.

— А кем она у тебя работает?

— Не кем. Она домохозяйка. А отец вкалывает главным конструктором на заводе, так что дома бывает только вечером.

— Сегодня суббота.

— Угу. По субботам они с друзьями обычно в баню ходят.

— А ты не думаешь...

— Что он ей изменяет? Я даже знаю с кем.

— И ты так спокойно говоришь об этом?

— Отец все равно никогда не уйдет из семьи.

— Ты так убежден?

— У него одна постоянная любовница уже много лет, и у неё, кстати, тоже семья муж, дети. Так что да, уверен.

— Ясно. Интересно у вас. И что, мать всем заправляет в доме?

— А когда отцу-то? Он особо не вмешивается, и не спорит с ней. А я против её так называемой любви стал протестовать лишь класса с десятого, так что... — Артем развел руками.

А Макс уточнил, — Так называемой любви?

— Ну, она же искренне считает, что в этом и состоит любовь: носиться со мной, как курица над цыпленком и опекать там, где не следует.

— А почему ты считаешь, эту любовь не настоящей?

— Ну, для нее-то она, наверное, настоящая.

— А для тебя?

— Слушай Макс... — начал Ежик, но тот посмотрел на него очень внимательно, и Артем осекся.

— Я думаю, — произнес его парень твердо, — Я имею право знать.

Артем отвел глаза и тяжело вздохнул, — Когда мне на самом деле нужна помощь, она лишь заламывает руки и причитает, помочь по-настоящему она не сможет никогда.

— Артем? — Макс редко называл его настоящим именем, поэтому тот понял, что придется пояснить, иначе он просто не отстанет, а обижать Макса снова Ежику совсем не хотелось.

— Помнишь, ты про поцелуи спрашивал?

— Девчонка из Франции? — Макс сразу догадался, о чем он.

— Да. Я... я любил её, — признался Артем вымучено, не поднимая глаз от собственных рук, которые разглядывал с каким-то щемящим сердце любопытством, слово видел впервые. — А она отучилась с нами десятый, и улетела к себе. Я... я даже вены себе резал. Дураком был, маленьким еще. Думал, одна любовь на миллион, и больше со мной такого не будет. Но знаешь, прежде чем взяться за бритву, про то, что иголкой надежнее, я тогда еще не знал, я пришел к матери и попытался излить ей душу. А она обозвала Мишель стервой, дрянью и шлюхой. Но я же знал, что она не такая. Видел бы ты, как она плакала, когда мы в аэропорту прощались. Такое нельзя сыграть. Мы с ней, кстати, до сих пор переписываемся, но тогда... В общем, после этого, я понял, что моя мать живет в каком-то своем придуманном мире, в котором даже мы с отцом для неё совсем не такие, какие есть на самом деле, и осознал, что к ней со своими проблемами лучше вообще не приходить, не поймет. Да, и не захочет понять.

Макс не стал на это ничего говорить, просто обошел машину и прижал его к себе, а потом все же немного отстранился, поднял голову мальчишки за подбородок и поцеловал, очень нежно. Артем сразу же ответил ему, и грустно улыбнулся в поцелуе, не закрывая глаз.

— Знаешь, я не люблю, когда меня жалеют?

— Я и не жалею. Я люблю.

13.

Ежик сиял, словно начищенный песком медный тазик. Макс не переставал умиляться, на свое светловолосое, голубоглазое чудо, которое сейчас, воображая себя заправским гонщиком, выдавливало из его машины все, что только было можно и неслось по прямой. Благо, тот кусок неиспользуемой дороги, который они с друзьями выкупили на паях, был достаточно длинным, и дорожное покрытие на нем всегда поддерживалось в хорошем состоянии. Пока Артем наслаждался скоростью и послушным любому мановению руки черным монстром, Макс, сидя на соседнем с ним, пассажирском сиденье размышлял. Признание вырвалось у него спонтанно, но брать свои слова обратно он, разумеется, не собирался. Просто пытался уяснить для себя, лукавил ли он, когда говорил о любви. Ежик, похоже, решил, что все же лукавил. Сказал лишь так, для красоты словца. А Макс все отчетливей понимал, что, похоже, уже нет. Артем вызывал в нем такую бурю чувств, которые он никогда раньше не испытывал. И дело было даже не с том, что он его постоянно хотел. Хотя это было тоже немаловажно. А в том, что кроме желания, от одного взгляда на лицо этого мальчишка, в душе рождалась неведомая ранее нежность и какое-то совсем непонятно откуда берущееся тепло. А еще Макса просто покорило, что Артема на самом деле не интересовали его деньги. То есть да, мальчишке было приятно покататься на модной тачке, попариться в офигенной сауне, сходить на сеанс массажа, хотя о том, насколько приятным был для него опыт последнего, можно было бы поспорить, но все равно, это для Артема уж точно было не главным. Чему Макс не переставал тихо радоваться. К тому же, эта его фраза про песню, которую он якобы написал, заинтриговывала. Но Макс все не мог подловить момент, когда можно было бы расспросить Артема о ней поподробнее.