Эпидемия

Ещё пару месяцев назад, скажи кто ему, что мир может столкнуться с реальной угрозой зомби-апокалипсиса, Шустер бы от души посмеялся и посоветовал бы сказавшему это поменьше смотреть голливудских боевиков про всякое мумбо-юмбо. Но сейчас, в свете того, что происходило в мире, ему уже было не до смеха и шуток. Пока до полномасштабной паники дело ещё не дошло, но ситуация в ряде регионов Земли складывалась весьма и весьма тревожная. Он знал, что некоторые военные из высшего эшелона уже обращались к президенту Диксону с просьбой ввести чрезвычайное положение на всей территории Соединённых Штатов, однако глава Белого Дома такое решение пока принимать не собирался, чтобы не нагнетать обстановку. Тем более, что на территории США не было зарегистрировано ни одного случая заболевания "хэфэйской лихорадкой". На сегодняшний день. А по поводу Филадельфии у Шустера не было ровным счётом никакой информации. Даже самой плохонькой.

Поскольку доктор Шустер являлся военным вирусологом, и следовательно, военнослужащим Армии США1 в чине майора, он имел доступ к некоторой информации, не предназначенной для общего пользования. В частности, ему было известно, что русские в свете происходящих в мире событий действовали куда более решительнее, чем администрация Белого Дома. Они полностью перекрыли границу с Китаем, прекратили всяческое сухопутное, морское и воздушное сообщение с ним, привели в готовность армейские части на Дальнем Востоке, в Забайкалье, Южной Маньчжурии и в остальных граничащих с КНР районах, и перенацелили на территорию Китая треть своих сторожевых сателлитов. Вооружённые до зубов патрули непрестанно передвигались вдоль границы, усиленные боевыми дронами "Дрофа" и "Гадюка", все граждане КНР, находящиеся на территории России, были обязаны уведомить власти о своём местонахождении; тех же, кто по каким-либо причинам этого не смог сделать, арестовывала полиция и переправляла в специально созданные карантинные зоны. Никакого вреда им там не чинилось, но покинуть эти зоны они могли лишь после установления личности и недельного карантина. Единичные случаи заболевания в Хабаровске, Уссурийске, Дальнем, Магадане и Южно-Сахалинске были оперативно разработаны и по всем этим случаям были приняты надлежащие меры. Какие — не нужно было ходить к гадалке. Как только факт заражения был установлен, заболевший подвергался всестороннему исследованию медицинскими роботами с забором всевозможных анализом, после чего каждый индивид помещался в изолированную от внешнего мира камеру с автономной системой жизнеобеспечения и закрытым воздушным циклом. Едва лишь больной начинал проявлять агрессию, в камеру немедленно закачивался смертельно ядовитый газ — арсенид водорода. Русские были настроены весьма решительно и шутить с новой заразой не намеревались.

В Европе дела обстояли несколько хуже, чем на территории Российской Директории, однако, за исключением Баня-Луки, Вероны, Ниццы и Салоник, очагов нового заболевания выявлено не было. Пока что. Отдельные случаи в Дании, Швейцарии, Хорватии, Британии и Бельгии были быстро локализованы тамошними экстренными службами. Однако никаких прогнозов пока никто не делал по этому поводу. Слишком много неизвестных и неучтённых факторов.

Соседи Китая по Азиатско-Тихоокеанскому региону взяли на вооружение русскую методику. Всяческое сообщение с КНР было прекращено, граждане Китая, находящиеся на территориях этих стран, были помещены в карантин под постоянное наблюдение медиков и до зубов вооружённых солдат и полицейских. Русские, японские, корейские, филиппинские и вьетнамские специалисты объединили свои усилия по изучению нового вируса и поисков лекарства от него, и сейчас объединённая команда медиков, иммунологов, вирусологов, биологов и генетиков работала в строго охраняемом военном научном центре на Окинаве.

Особую тревогу у специалистов вызывал тот факт, что вирус, судя по всему, мог самостоятельно распространяться по планете, используя водную и воздушную среды. Иным объяснить появление заболевших в столь удалённых от Китая и практически не имевших никакого сообщения с ним регионах, как Полоса Каприви, остров Биоко и Майотта, было невозможно. А значит, теоретически следовало ожидать возникновения очагов заболевания в любой точке земного шара. Но списывать всё на океанические течения и на ветра никто не собирался, поэтому вирусологи и эпидемиологи принялись за поиск возможных переносчиков вируса — животных, птиц и насекомых. А ЦРУ и АНБ занялись поисками возможных следов искусственного распространения болезни, чего нельзя было полностью исключить.

В Австралии, Новой Зеландии и на островах Тихого океана всё пока было спокойно, однако и там власти не ждали обострения ситуации и приняли все необходимые меры для предотвращения непредвиденных ситуаций. То же самое можно было сказать и о Южной Америке, а вот с Африкой пока дело обстояло не слишком хорошо. Многие страны Чёрного Континента всё ещё находились на той или иной стадии развития, не везде хватало качественного медицинского обслуживания, да и уровень жизни во многих регионах Африки всё ещё оставлял желать лучшего. Однако хотя бы там уже никто не страдал от голода, да и ситуация с ВИЧ-инфекцией была полностью решена ещё тридцать лет назад, что, вне всякого сомнения, можно было поставить в заслугу мировому сообществу.

Внедорожник морпехов и пикап Шустера съехали со скоростного шоссе на Лейквудский бульвар и двинулись в довольно плотном потоке машин на север, следуя к региональному медицинскому центру. Глядя на задний бампер "шевроле", Шустеру неожиданно пришла в голову забавная, на его взгляд, мысль — нужно было прислать не один, а два чёрных внедорожника, тогда бы это было полноценное сопровождение Особо Важной Персоны. Но, по всей видимости, в планы руководства не входило дать Шустеру почувствовать себя важной шишкой.

По всей видимости, сопровождению Шустера были даны определённые инструкции, так как, вместо того, чтобы следовать по бульвару до его пересечения с Саут-стрит, "Орегон" неожиданно свернул на Мишесон-стрит, движение на которой было гораздо менее интенсивным, нежели на Лейквудском бульваре, и покатил практически параллельно Саут-стрит. Миновав среднюю школу "Буэна Виста", внедорожник свернул на Вердура-авеню, у церкви Святого Панкратия повернул налево и через сто пятьдесят метров вывернул на север, на Дауни-авеню, но буквально через минуту съехал на ведущую к парковке дорогу.

Марк проследовал за "шевроле", припарковал свой пикап рядом с внедорожником и вылез наружу. Открыв заднюю левую дверцу, он достал с заднего сиденья кейс и проверил висящий в заплечной кобуре пистолет.

— Прошу за мной, сэр! — произнёс капрал Хименес, подходя к пикапу Шустера и держа правую руку на висящем через плечо автомате.

Гаррисон и Прюитт пристроились сзади и по бокам от Шустера, Сбарра же остался в машине. Сопровождаемый морпехами, Марк проследовал до центрального входа в здание медцентра, ловя на себе удивлённые взгляды посетителей и сотрудников. Не каждый ведь день в медицинское учреждение приезжает некий господин в сопровождении вооружённых солдат.

Внешне всё вокруг было спокойно, однако, едва лишь Шустер и его сопровождение переступили порог медицинского центра, как тут же натолкнулись на троих охранников, вооружённых шоковыми дубинками и парализаторами. При виде вошедших в вестибюль вооружённых морпехов они сразу же насторожились, а один из них выступил вперёд, держа правую руку на рукояти находящегося в кобуре парализатора.

— Прошу прощения, джентльмены, — произнёс охранник, — но сюда вход с оружием запрещён. Если вы прибыли навестить пациента, то вам...

— Я доктор Марк Шустер, прибыл по просьбе вашего руководства, конкретно — доктора Палмер, — перебил его Шустер. — Эти господа — моё сопровождение. Вы ведь в курсе того, что здесь произошло?

— Доктор Шустер? — охранник переглянулся со своими коллегами и сделал им какой-то условный знак. — Да, нас предупредили о вашем приезде... вернее, о приезде военного специалиста. Следуйте за мной, пожалуйста.

— А моё сопровождение?

— Они могут идти с вами, доктор Шустер. Ввиду экстраординарности ситуации.

— Что, настолько всё плохо?

— Ну, знаете, не каждый день встречаешь пациента с таким диагнозом! — усмехнулся, идя по коридору, охранник.

— Это верно. А где сейчас находится доктор Палмер?

— Она в лаборатории, изучает образцы, взятые у пациента.

— Он кому-нибудь успел навредить? — поинтересовался капрал Хименес, вышагивая слева и чуть впереди Шустера и охранника, держа автомат наизготовку.

— Вроде как нет, но санитары и охранники, что контактировали с ним, сейчас находятся в карантинных боксах. Доктор Палмер распорядилась взять у них анализы, и до вынесения ею вердикта они будут находиться под наблюдением.

— Разумная мера предосторожности, — согласился Марк.

В лабораторию Шустер вошёл один. Сопровождавшие его морские пехотинцы и охранник медцентра остались по ту сторону двери. Лаборатория не являлась тем местом, где приветствовалось присутствие посторонних лиц. Здесь содержались различные образцы для изучения и выявления наиболее перспективных методов по лечению той или иной болезни, и некоторые из них требовали работы в герметичных медицинских скафандрах лёгкого типа, а также различные химикаты, спиртосодержащие жидкости и реагенты.

Доктор Палмер сидела за одним из столов, одетая в медицинский комбинезон стерильно-белого цвета, и что-то внимательно рассматривала на небольшом LCD-дисплее электронного микроскопа, не обращая внимания на окружающее. Марку пришлось деликатно кашлянуть, чтобы привлечь её внимание.

— Что такое? — Моника повернула голову в сторону входной двери, и на её лице явственно читались раздражение и неудовольствие. — Вы кто? Кто вас сюда пустил? Почему вы не в лабораторной одежде?

— Доктор Моника Палмер? — не обращая внимания на резковатый тон, произнёс Шустер.

— Допустим. Вы-то кто такой? И что вы здесь вообще делаете?

— Майор Марк Шустер, вирусолог из военно-исследовательского центра Армии США, Коста-Меса. Я прибыл сюда в связи с поступившем от вас обращении за помощью в связи с... — Шустер несколько замялся, не зная, какую формулировку ему следует использовать, — в связи с возможным случаем заболевания "хэфэйским" вирусом.

— Это так теперь называется? — хмыкнула Моника. — Что ж, пусть будет "хэфэйский" вирус.

— Согласитесь, коллега, что это всё же лучше, чем термин "зомби-вирус", который уже активно муссируется в прессе, — усмехнулся в ответ Шустер.

— Но они недалеко ушли от истины, если сказать откровенно, писаки эти. — Моника покачала головой. — Вы всё же оденьте халат хотя бы. Всё-таки здесь лаборатория...

— Да-да, конечно.

Шустер огляделся по сторонам. Заметив стоящую рядом с входной дверью стойку для одежды, на которой были аккуратно развешаны медицинские комбинезоны и халаты, он подошёл к ней и снял с неё один из халатов, который набросил на плечи поверх одежды.

— И что же тут у нас? — он подошёл к столу и всмотрелся в дисплей.

— Что вам вообще известно? — последовал ответный вопрос.

— Общая информация. — Марк подтянул к себе стул и уселся рядом с доктором Палмер. — Что к вам поступил пациент с подозрением на "хэфэйскую лихорадку".

— Понятно... Да, поступил. Человека по имени Трент Бёрджесс доставили к нам из универмага "Macy's", скорую вызвали случайные прохожие. Ему стало плохо, при поступлении жаловался на головную боль и подавленное состояние. Поставить правильный диагноз оказалось делом непростым — нечто среднее между менингококком и бешенством, однако случаев заболевания последним на территории США не фиксировалось с две тысячи сорок четвёртого года. Для менингококковой инфекции внешние данные тоже были нехарактерны. Мы решили провести ряд тестов, однако пациент неожиданно взбесился и повёл себя так, как вели себя... э-э...

— Зомби? — подсказал Марк, видя, что Палмер испытывает некоторые затруднения в терминологии.

— Как бы мне не хотелось использовать другой термин, приходится пользоваться этим. Да, зомби. Ибо если человек не видит перед собой никакой цели, кроме как убивать других людей и неадекватно реагирует на внешние раздражители... словом, не знаю. А что вы можете сказать по этому поводу, доктор Шустер? Мне думается, что военным известно больше нашего...

— Но не в этом случае, доктор Палмер. У нас столько же данных, сколько и у гражданских. Образцы добыть весьма непросто, и этот ваш пациент весьма кстати. Вы ведь взяли у него анализы?

— Как раз сейчас я их и изучаю, — Моника кивком головы указала на дисплей электронного микроскопа. — Как вы думаете, что это такое?

Марк внимательней всмотрелся в изображение. LCD-дисплей сверхвысокой чёткости давал очень качественное изображение чего-то, что несколько напоминало пулю, один конец которой был закруглён, а другой имел вогнутую форму и был покрыт короткими толстыми шипами.

— Если мне не изменяет память, — не спеша проговорил Шустер, — я вижу перед собой изображение вируса Rabies lyssavirus, однако несколько странной формы. Шипов у обычного вируса данного вида не наблюдалось ранее. Это вы извлекли из тела пациента... мм... заражённого?

— Образец был взят из мозговой ткани Бёрджесса, — пояснила Моника. — Из гиппокампа, если быть точной. Ещё странности, кроме этих шипов. Длина вириона составляет двести сорок нанометров, против ста восьмидесяти у обычного вируса бешенства, что явно не может быть естественным. Далее — концентрация телец Бабеша-Негри в цитоплазме нейронов гиппокампа превышает обычные для подобного рода заболевания показатели в три с половиной раза, что может свидетельствовать о весьма агрессивной природе вируса.

— То есть вы предполагаете искусственную природу вируса? — полуутвердительно произнёс Шустер.

— Предполагаю не я, предполагают анализы. Или вы считаете, что подобное может возникнуть естественным путём? Конечно, природа иногда бывает хитра на выдумки, но что-то мне не кажется, что это имеет природное происхождение. Конечно, для того, чтобы с уверенностью сказать, что новый вирус создан в лаборатории, нужны тщательные исследования, но мне почему-то кажется, что времени на это у нас может не хватить.

— Образцы следует изучать в закрытой лаборатории, — сказал Марк, рассматривая изображение на дисплее, — для этого существуют военные учреждения. В каком сейчас состоянии находится этот Бёрджесс?

— В никаком, — усмехнулась Моника. — Его настолько напичкали транквилизаторами, что он даже чихнуть не сможет, не то что на кого-то наброситься.

— А санитары, которые его сопровождали? Они как себя чувствуют?

— Пока ничего подозрительного. Анализы не показывают присутствия в их организмах чего-либо чужеродного, поведение тоже не даёт повода для беспокойства. Но мы не спускаем с них глаз и держим их в строгой изоляции и под охраной.

— Это правильно, — согласился Шустер.

— Гм... И скажите, пожалуйста, доктор Шустер, в чём всё-таки будет заключаться ваша помощь? — Моника пристально посмотрела на вирусолога. — Или военные, как и всегда, всё под семь замков спрячут и мы так ничего и не узнаем?