Королевский Дар

За час до очередной вечерней встречи, я всё-таки вырвалась от студентов, но совершенно не знала, чем заняться. Села смотреть на то, как дождь пытается штурмом взять окна, листья-то с деревьев он уже все ободрал. От каждого удара грома стёкла вздрагивали, будто в метре от них проезжал трамвай, а молния слепила глаза, показывая электричеству, кто здесь хозяин.

— Тебе нельзя работать преподавателем, — авторитетно заявил ворон, перекладывая мои шпаргалки к завтрашним парам. Завтра был понедельник, четвёртый курс первой парой, а значит снова они что-нибудь вычудят.

— Это почему? — спросила я.

Ворон опять сидел на моей кровати, но я уже давно не возражала. Я вообще перестала предъявлять ему какие-то глупые требования с тех пор, как он взялся помогать с занятиями. Без него мне бы тяжко пришлось.

— Потому что тебе больше делать нечего, — неодобрительно покачала он головой.

Я сидела верхом на стуле, глядя сквозь дрожащее стекло на грозу. Из щелей дул холодный ветер, особенно наяривая по босым ногам, но я не двигалась с места. Капли мелкой россыпью бросались на прозрачную преграду, а затем медленно по одной ручьями стекали вниз, распадаясь по дороге на части. Красиво всё-таки.

— Надо начать рисовать, — вслух подумала я, глядя на молнию, разделившую чёрный небосвод от туч до самой земли на две части.

— Очень грамотное решение. Рисованию легче сказать: 'я хочу спать', чем студентам, — одобрил Игорь.

— Ну не скажи!

— А ты рисовать-то умеешь? — спохватился ворон.

— Нет.

Вообще я почти ничего не умела делать, если смотреть глобально. Умела петь, но это даже хобби не назвать. Умела колдовать, но это, как оказалось, профессия. Умела ещё кучу не особо занимательных вещей, например, консервные банки открывать.

Тут я спохватилась и полетела к шкафу, уронив стул на пол.

— Совсем одурела? — уточнил ворон.

— В чём я вчера ходила? — задала я более волнующий вопрос, распахивая створки шифоньера.

— А чёрт тебя знает! Кажется, в каких-то брюках и водолазке. Во всяком случае, явно потеплее оделась, чем сегодня.

Я недовольно скорчила рожу. Брюк у меня было штук пять, в каждых минимум по два кармана. А вчера, когда Ария впускала нас к себе в комнату, она швырнула какую-то бумажку за шкаф. Естественно, я при первом же удобном случае достала её и засунула себе в карман. Там наверняка был очередной стих из тех, которые я всё пыталась подсмотреть у завхоза, да никак не могла. Не хватало ещё, чтобы потеряла этот.

Мне повезло — нашла всего в третьих штанах, то есть в середине, а не в конце, как положено по закону подлости. На этот раз листик исписали с двух сторон да ещё и в каждой строчке. Я поудобнее уселась на поднятый стул и вслух начала читать:

— Красиво сверкают молнии

В безликом рассвете небес,

Умершие в сказках воины

Опять призываются здесь.

Моё головокружение,

Отчаянный бешеный взгляд...

Как будто бы в наваждении

Глотаю до дна чужой яд.

Гроза говорит по-тихому,

Одной ей доступен секрет,

Она не попросит лишнего,

Взяв сердце в оплату всех бед.

Скрутило внутри всё коликой,

Смотрю на поминки небес,

Покорна чужою волею

Приму у судьбы вечный крест.

Пути разошлись как молнии,

Скрываясь в ночной темноте.

Придите же, сотни воинов,

Сгоревшие в нашем огне!

Раскинулось белым зарево,

Миры застилая вокруг,

И то, что казалось маревом

Рисует на лицах испуг.

И встанут рядами стройными

По равному каждой из нас

Ожившие, беспокойные —

Правителей древний приказ.

Рука мелкой каплей спутана,

В глазах пламенеет огонь

Безвременный, внешний, внутренний,

Рекою стекая в ладонь.

Душа, словно голубь шуганный,

Укрыться захочет во мгле,

Но вечность в сердцах запуганных

Потонет, теряясь во зле.

Как сотни бесстрашных воинов,

Как смерти последний отряд,

Спешу я тропой окольною

Запрятаться в бури закат.

Нет жизни, нет тьмы — мгновение

Потянет меня за собой,

И ярость, убрав сомнения,

Несётся вперёд в этот бой.

Плевать, кем когда-то я не был:

Подругой, врагом, чужаком.

Упрямая дикость неба

Истории лепит комком.

Не важно, за что мы боремся:

И канули в бездну причин

Предательство, верность — смоем всё

Сожжём за спиною пути.

Ходы наши безвозвратные,

Здесь нет ни чинов, ни имён,

Но бури печаль закатная

Мне в руку кладётся мечом.

Вместе с яростным громыханием загорелась молния, озаряя небо и сверкая в окне. Я вздрогнула. Вчера ещё не было грозы. Какой же она хороший автор, что сумела описать эту стихию так точно!

— Всё-таки спёрла у Арии, — недовольно проворчал ворон. Прошлый стих он тоже заметил.

— Ну и что? — пожала я плечами, глянув на часы. — Кстати, мне пора.

— Ты прямо в таком виде и пойдёшь? — недовольно скривился Игорь, оглядывая мою кофту с коротким рукавом и песочную юбку выше колен.

— А что такого, я же по замку? — ответила я, влезла в туфли и вышла из комнаты.

Лестницу освещали светлячки студентов. Ярче всех горело творение Витьки, грея мою преподавательскую гордость. Сразу к Арие я не пошла, сначала решила заглянуть в столовую. Хоть завхоз и приглашала к себе, но не кормила и даже не всем разрешала принести перекус, только избранным — остальные якобы крошили на пол.

В замке я уже ориентировалась сносно, но почему-то до ночного кафе ходила всё равно через те достопамятные антресоли. Дойдя до ближайшего к ним поворота, я притормозила, услышав знакомое копошение. Только на этот раз сверху слезала не завхоз, а кто-то более грузный. Волна от удара о пол дошла, казалось, и до меня. Я осторожно выглянула из-за угла, сливаясь со стеной. Неудобно, но минутку постоять можно.

С антресолей, озираясь, слез Мирослав, одетый в чёрный плащ-балахон, посеревший от пыли, и жутко чем-то недовольный. Барон огляделся по сторонам, потом зачем-то ещё раз посмотрел на антресоли, будто ожидал, что оттуда что-то свалится. Но ничего не произошло, и ректор быстро удалился по коридору.

Ещё пару минут я не шевелилась, хотя со стеной сливаться перестала. Расслабилась лишь, когда шаги оборотня затихли. Интуиция заподозрила, что там никакие не антресоли. Чернорабочих в замке хватало, ректор бы туда точно ни за какие коврижки не полез, 'у него есть дела и поважнее Академии'. Да и Ария, по сути, здесь важная птица. Она бы скорее Мирослава отправляла, чем сама лезла на пыльные полки. Но почему-то эта простая истина в голову мне пришла только сейчас.

— Кого ждём? — сзади послышался мужской голос, и тяжёлая рука легла на плечо.

Чуть не умерев от ужаса, я подпрыгнула — думала Мирослав. Но за спиной стоял Богдан с улыбкой от уха до уха. Напугал и радуется! Молодец!

— Что, не Ария, так думаешь ответить нечем?! — конспиративным шёпотом припугнула я.

— Ну... э...

— Ты пока ещё без диплома и без опыта, так что ты у меня из лягушки не расколдуешься! — погрозила я пальцем и ещё раз глянула за поворот.

Убивать меня никто не спешил. А может, Богдана за этим подослали? Я посмотрела на него внимательнее. Новость, что ведьма может необратимо превратить чародея в лягушку, всерьёз озадачила юношу. Ну и пусть думает! Не стану я уточнять, что животные к магии не способны, а кто-нибудь со стороны снимет заклинание за пять минут. Зато в следующий раз, может, кое-кто десять раз подумает, и не станет пугать невинных девушек. А то я здесь точно параноиком стану, если ещё по симптомам не подхожу.

Напряжённо я пошла в сторону столовой, Богдан семенил за мной, угадывая, почему я такая злая. Когда он выдал что-то про неудавшийся шпионаж за возлюбленным, я предупредила о возможности немагической мести. Например, если на ногу шпилькой наступить, он тоже не обрадуется.

XI

К тому моменту как пришли мы с Богданом, все остальные уже сидели у Арии. Сегодня были Юра, Стёпа, Лёша, Алиса и почему-то Наталья. Она училась на суккуба, и мы мало пересекались — по плану не положено, да и мне не хотелось. Последним в комнату заскочил Витька, обрадовался, увидев меня, и сразу же доложил, что никак у него две стихии в одну соединить не получается. В итоге я посадила его 'лепить', а не 'делать салат', а сама забралась с ногами в любимое кресло. Обычно его занимала Ария, но с Юрой вдвоём они сюда не помещались, поэтому кресло прихватизировала я. Хоть какая-то польза от влюблённых.

Богдан с интересом смотрел на извращения Витька, которого я, не глядя, поправляла через каждых две минуты. Ария сегодня внезапно разнервничалась и наворачивала круги по комнате. Юрка следил за ней. Стёпочка подсовывал мне учебник и спрашивал что-то про перемещение, слежку и поисковые системы. Позорище! Я, конечно, не специалистка, но задание-то пустяковое. Что он там 'зацепить' не может? Воображение?

Юра не выдержал, подошёл к своей девушке и нежно скользнул рукой по её талии. Смертельный номер: приручение завхоза! Это было бы смешно, если бы каждый раз, когда я видела их вместе, внутри всё не обрывалось.

Иногда я думала, что мне снится кошмар. Такая глупая череда совпадений: академия магии, Юра здесь, у него девушка, и я уже не говорю о проблемах, не имеющих к нему отношение. Я пыталась отвлечься, но парочка попадалась на глаза, стоило мне выйти из башни: они целовались, шли под руку, ловили взгляд друг друга в коридоре. Это было невыносимо. Хотелось упасть на колени и кричать, пока голос не осипнет, плакать, пока больше не останется слез.

Одинокие, наверное, поймут, как горько на душе становится при виде беззаботных парочек. В голову сразу лезут мысли о приличиях, о том, что могли бы и поскромнее. А безответно влюблённые, знают, как больно видеть любимого человека под руку с другой.

Я не могла ненавидеть Арию, несмотря ни на что. Я пришла в волшебный мир чужачкой. Мне здесь не принадлежало ничего, даже я сама. И на Юру у меня не было никаких прав, поэтому я и не рассказала ему правду. Лучше оставаться просто приятельницей, чем болтать с ним по привычке, обсуждая всё на свете, заглядывая в его синие искрящиеся глаза, и слушать, как он говорит о другой. Проще сразу повеситься.

— Снежана, куку! — отвлёк меня от размышлений Стёпочка. Отморозок, но хоть какая-то польза. Неизвестно куда бы ушли мои мысли такими темпами.

— Я здесь, здесь, — кивнула я, переключив внимание. Интересно, что у него опять? Предметы не двигаются? Не удивительно, я их прекрасно понимала — сама бы не подвинулась к такому типу.

— Мы тут обсуждали, пока вы отсутствовали, — многозначительно повёл глазами Степан. Обращался он ко мне теперь крайне уважительно. Хоть какая-то радость в сложившейся ситуации. — У кого как с личной жизнью?

— М-м-м, очень интересная тема, — протянула я, мысленно проклиная зачинщика разговора. У меня чуть не задёргался глаз, и уже затряслись руки. Чтобы унять волнения, я тихонько попросила у сидевшего рядом Богдана: — Налей, пожалуйста, вина.

— А как у вас? — с нажимом спросил Стёпочка и довольно улыбнулся, будто уже наметил свадьбу. Бр!

— Ты же не пьёшь? — шепнул Богдан, но бокал наполнил до краёв.

С ним и Витькой мы общались на равных — ночи в столовой здорово нас сдружили. Парни даже на переменах забегали меня развлечь, если рядом не крутился никто из жаждущих знаний студентов.

— Я же не говорила, что сегодня, — ответила я, принимая вино.

Градус почти не чувствовался, напиток больше напоминал сладковатый терпкий сок. Раньше я такого не пробовала, но угощали меня только друзья, а они, будучи школьниками, баловались дешёвой гадостью, от которой разило спиртом, и оставался осадок на дне стакана. Ария явно покупала хорошее вино, но утро всё равно намечалось отвратительным: недосып после пьянки — жуткое дело, хотя я лично не проверяла. Я вообще почти не пила, если не считать пары бокалов по праздникам.

— Так как у вас? — Стёпа повторил с нажимом, выждав, пока я выпью.

— Никак, — лаконичный, простой ответ, казалось, удивил всех, кроме Витьки и Арии. Первый ещё в самом начале знакомства, спросил прямо на паре, а завхоза мало что могло ошарашить.

— Совсем никак? — в голосе Богдана проскочило волнение.

— Абсолютно, — подтвердила я и, допив, подставила бокал для новой порции.

Настроение стремилось к плинтусу и ниже, но друзья всегда наперебой заверяли, что алкоголь — первейшее средство от тоски. Я всегда улыбалась и отказывалось, а сегодня появился слишком весомый повод проверить.

— А встречались с мальчиками? — спросила Алиска, как-то странно меня разглядывая.

— Нет.

— Ну, хоть ухаживали? — задал вопрос Юрка. Какая ирония...

Вообще, классе в третьем, когда я ещё была милой девочкой с двумя косичками и постоянно отрастающей чёлкой, одноклассник мой портфель носил. А в пятом постоянно задирался незнакомый дворовый мальчишка — потом я получила от него валентинку. Некоторые одноклассники, сидевшие рядом, после контрольной по алгебре обязательно притаскивали шоколадку. В компании, куда привёл меня Юра, как на девушку на меня не смотрели: то ли не нравилась, то ли знали о моей влюблённости и не лезли. А сам Юрка...нет, мы просто общались.

— Наверное, да, — уклончиво согласилась я, но вино ударило в голову, и, осмелев, я спросила в ответ: — А за тобой, небось, толпы девчонок бегали, пока Ария к рукам не прибрала?

Юрка опешил, с нежностью посмотрел на свою девушку и надолго задумался. Вот насколько мне не везёт: надеялась поёрничать и отвлечься, а сделала себе только хуже. Ну почему я сейчас одиноко сижу на диване?

— Не сказал бы, у меня вообще поклонниц не было.

— Как же не было?! — подорвалась Наталья, отвлекаясь от флирта с Лёшкой. Хотя, по-моему, она на нём просто оттачивала домашнее задание. — А Снежа?!

Я вздрогнула. Вот так вот и говори на опасные темы. Юрка, может и не замечал, а Наталья не такая простушка. Моей реакции значения не придали: одни не заметил, а другие списали на Наташкин голос — вопила она знатно.

— Училась с нами в параллели одна ваша тёзка. Пренеприятнейшая особа, — прояснил для меня Стёпа. От него я ничего другого и не ожидала: меня не любит, зато обожает лезть в чужое дело.

— Какая же это поклонница? — пожал плечами Юра, отвечая Наталье. — Мы с ней просто друзья.

— Это тебе так кажется, а вот она, по-моему, на что-то надеялась.

— Надеяться ей никто не запрещал, — недовольно сморщился Юра, будто говорил о том, что не может вывести осиное гнездо. — Но, мне кажется, она знала, что ничего не выйдет. Она очень хорошо разбирается в людях, да и свою внешность всегда адекватно оценивала. Да, с ней приятно поговорить, но как девушку я её никогда не воспринимал.

В груди похолодело. Слова доносились как сквозь вату: не то из-за услышанного, не то из-за вина. Значит, он всё прекрасно знал. Видел и просто наблюдал, думая, что я его недостойна. Я залпом выпила третью порцию вина и вновь протянула бокал Богдану, чтоб налил. Ничего, у Арии стратегический запас — не пожалеет.