Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза. Часть Третья


Жанр:
Опубликован:
03.03.2011 — 28.11.2024
Читателей:
9
Аннотация:
В связи с тем, что МиК-2 стала очень большой - отрезал от нее хвост и прода теперь будет тут. Прода 28.11.24
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава
 
 

13. Сюрвайвер Виктор. Инструкция от поэта.

— Притормози — ка здесь.

Витя грустно усмехнулся и послушно притормозил. Самая та полянка, на которой они стояли совсем недавно. Пушистая зелень, сочная трава с листвой.

Бабка усмехнулась словно молодая. Нараспев начала:

Пастушонку Пете

Трудно жить на свете:

Тонкой хворостиной

Управлять скотиной.

Если бы корова

Понимала слово,

То жилось бы Пете

Лучше нет на свете.

Но коровы в спуске

На траве у леса

Говори по — русски —

Смыслят ни бельмеса.

Им бы лишь мычалось

Да трава качалась.

Трудно жить на свете

Пастушонку Пете.

— Это откуда такое — немного оторопел Витя.

— Есенин Сергей. Я пропущу, что не важно — и да.

Продолжила дальше:

Мокрый лист с осины

И дорожных ивок

Так и хлещет в спину,

В спину и в загривок.

Елка ли, кусток ли,

Только вплоть до кожи

Сапоги промокли,

Одежонка тоже.

Некому открыться,

Весь как есть пропащий.

Вспуганная птица

Улетает в чащу.

И дрожишь полсутки

То душой, то телом.

Рассказать бы утке —

Утка улетела.

Рассказать дубровам —

У дубровы опадь.

Рассказать коровам —

Им бы только лопать.

Нет, никто на свете

На обмокшем спуске

Пастушонка Петю

— Ну да, похоже. А дальше? — вздохнул барон.

— Дальше так:

Трудно хворостиной

Управлять скотиной.

*

Мыслит Петя с жаром:

То ли дело в мире

Жил он комиссаром

На своей квартире.

Знал бы все он сроки,

Был бы всех речистей,

Собирал оброки

Да дороги чистил.

А по вязкой грязи,

По осенней тряске

Ездил в каждом разе

В волостной коляске.

И приснился Пете

Страшный сон на свете.

*

Все доступно в мире.

Петя комиссаром

На своей квартире

С толстым самоваром.

Чай пьет на террасе,

Ездит в тарантасе,

Лучше нет на свете

Жизни, чем у Пети.

Но всегда недаром

Служат комиссаром.

Нужно знать все сроки,

Чтоб сбирать оброки.

Чай, конечно, сладок,

А с вареньем дважды,

Но блюсти порядок

Может, да не каждый.

— Еще не утомила? Ведь декламация малоизвестного стиха Есенина про пастушонка Петю будет нудной для широких масс публики — глянула с интересом старуха.

— Да нет, я понимаю. Это вы про мое полено. Но там у него хворостина, а не полено, причем от него не зависимо — ответил Виктор. Задумался на минутку, и странная мысль пришла в голову. Ведь как только скотина начинает хотя бы делать вид что подчиняется — полено начнет бить по нему, по Вите. Он же в ответе за все про все. И спрос с него.

Старуха грустно улыбнулась, продолжила декламацию:

А вокруг совета

В дождь и непогоду

С самого рассвета

Уймища народу.

Наш народ ведь голый,

Что ни день, то с требой.

То построй им школу,

То давай им хлеба.

Кто им наморочил?

Кто им накудахтал?

Отчего то очень

Стал им нужен трактор.

— Вот черт, я как раз сегодня насчет трактора разговаривал — усмехнулся барон.

— Все мы немножко Пети — ответила старуха.

— Чую, кончилось дело неважно?

— Как судить... суди сам:

А народ суровый,

В ропоте и гаме

Хуже, чем коровы,

Хуже и упрямей.

С эдаким товаром

Дрянь быть комиссаром.

Взяли раз Петрушу

За живот, за душу,

Бросили в коляску

Да как дали таску...

. . . . . . . . . . . . . . . .

Тут проснулся Петя...

*

Сладко жить на свете!

Встал, а день что надо,

Солнечный, звенящий,

Легкая прохлада

Овевает чащи.

Петя с кротким словом

Говорит коровам:

'Не хочу и даром

Быть я комиссаром'.

— Да, ну вот я чего-то такого и ожидал... — буркнул Виктор

— Ну а что ты хотел? Власть такая вещь...— тут старуха пощелкала пальцами, подбирая слово.

— Желанная? — подначил Виктор.

— Для некоторых — очень. Хрущев вон говорил, что она слаще бабы. Для мужика в соку — очень такое, неожиданное. Только он-то командовал Советским Союзом, и люди были совсем иные. Тебе нравится — повелевать?

Витя посопел носом. Если б не такими обсевками тупорылыми — так и понравилось бы, наверное. Хоть бы кого толкового еще. Так толковых забрали. А сейчас у него заберут Маланью — и станет все совсем паршиво.

— Так что вы решили-то? — посмотрел на старуху пытливо.

Она как-то очень по-молодому усмехнулась. И весело, и иронично.

— Взяла время на подумать. Ты что-то нос повесил? Расставаться не охота?

Виктор не ответил, только тяжело вздохнул. Причем здесь расставаться? Оно, конечно, печально само по себе, когда люди расстаются, но тут гораздо все проще и хуже, единственный нормальный человек и отличный помощник. Как в старой поговорке: 'как без рук'. Чего греха таить, много из того, что делали в деревне, как раз контролировала и опекала это старуха.

И работы в том же свинарнике, и огородные дела, в них Виктор серьезно не вникал, осуществляя, так сказать, общее руководство. То, что он здесь 1 стрелок и 1 шофер, нагружало его и так достаточно сильно, так-то со свинарником управлялся 1 театральный критик, до поры с помощью пары баб. Самое узкое место было с добычей еды для свиней и с доставкой, воды требовалось много, травы требовалось много, все это требовалось им привезти, от них возить дерьмо, которого каждый день было тоже до черта. И трупы им для прокорма готовить — тоже получалось что кроме Вити никто не может. Сейчас-то он уже насобачился рубить — кромсать, а вначале было очень сложно. Не зря мясники такие здоровенные ребята всегда. Да и палачей тощих не было, тяжелая работа как ни крути.

А еще и дрова. Их тоже уходила адова прорва. Хотя бабка говорила, что просто городские дуры не умеют правильно печки топить, но все равно после лекций и натаскивания, хоть и стало меньше на треть дров уходить, но все равно адово количество. И всяких мелочей набиралось не меньше. Вот и крутился как волчок.

— Чего греха таить, бог нам детей не дал. А ты меня выручил пару раз, привыкла я к тебе. Так что нет, не поеду к ним.

— Из-за меня? — удивился Виктор. Мелочь, а приятно стало.

— И поэтому. Ну вот разулыбался, рот до ушей. Да и смысла большого нету. Ты верно не заметил такой вещи, что анклав этот в том же положении что и сам.

— Как это так? Житье там куда лучше нашего и электричество есть.

— Вот я и говорю — ты не заметил. Сам же про феодализм говорил, сильный жрет слабого и никаких препятствий. За деревьями леса не видишь, хотя вроде выводы правильные сделал. В Кронштадте куда больше людей выжило, про Мурманск и Архангельск не говорю, там еще больше. А у кого людей больше тот сильнее, и жить тем проще. Помяни мое слово, придавит этот анклав те, кто больше.

— Только войны нам тут не хватает! — огорчился Виктор. Он прекрасно понимал, что достаточно небольшой перестрелки и деревня сгорит к чертовой матери. Так-то несколько пожаров было, хорошо, что в каждой избе груда огнетушителей лежит, справились, пока всерьез не разгорелось. Не зря со всех брошенных авто собирал.

— И зачем война? Гляди как нас тут душат — никакой войны не надо. Так ласково обняли, что ни вздохнуть. Точно так же их душить будут. Благо есть чем приманивать, сам видишь — безопасность, вкусная еда, развлечения. Хотя очень может быть что анклавовцы (Мелания не без тщеславия щегольнула новым словом) и сами рады будут под крыло кому встать. И их вполне примут. Ты ведь тоже только скажи Максиму и мигом будешь на довольствие и место в обществе поставлен. Но ведь не делаешь же этого. А кстати — почему упорствуешь, не объяснишь ли?

Ворону почему-то очень не хотелось снова повторить ту старую поговорку, про первого в деревне. Он ее уже не раз говорил, чем дальше, тем и ему самому меньше нравилась. Ну умная бабка это поняла и сама.

— Эх, тут вот какая беда, если тебе не нравится сама по себе власть, то тебе и в деревне будет тошно. А если нравится, то над первым в деревне будет всегда тот, кто первый в Риме. И цезарь это быстро понял, потому и прославился. Как ни крути, власти в деревне почета немного. Даже всякая мелочь пузатая из райцентра — уже начальство.

— То-то зарезали вашего умного цезаря как барана — барон злился еще и потому что бабка было кругом права. И ее слова легли на его настроение. Паршивое настроение прямо сказать. Недавно он поймал себя на том, что когда заехал по делам на нычки, рядом с бункером, то в бункер даже залезать не захотелось. Раньше нравилось была в этом какая-то романтическая прелесть. А теперь все это выглядело наивной глупостью. Особенно когда убедился, что выжило много народу. Жилось этим подлецам в основной массе гораздо лучше, чем ему в то глухой деревне.

Это когда у тебя электрическая плита, водопровод и теплый туалет работают исправно и постоянно, то не замечаешь такого блага. И хочется чего-то остренького, непривычного.

Но когда это не привычное становится постоянным, когда надо таскать воду, дрова и все такое прочее, как 300 лет назад, тут тоже признается тошным гораздо быстро. Особенно когда из разряда жизненно необходимых занятий, превращается в достаточно глупое дауншифтерство.

И чувствуешь себя при этом очень глупо, словно жрешь что-то на помойке жизни, а совсем рядом сверкает и грохочет роскошный ресторан, причем кошелек-то у тебя тугой и хватило бы на сытную и веселую жизнь.

— Будешь смеяться, но Цезарь для меня пример НАСТОЯЩЕГО ЧЕЛОВЕКА. И да, он оказался несколько более доверчив к тем, кто считали его своим врагом. Сам то он так не считал. Поэтому и пытался договориться миром. И это не от глупости, а именно от человечности. Просто не хватило чуть-чуть жёсткости и прозорливости понять, что эти люди порочны и глупы по своей сути. И с ними нельзя, как с людьми — задумчиво сказала старуха.

14. Сюрвайвер Виктор. Понеслась косая!

— Ну конечно народ у меня не тот — печально кивнул головой Виктор. Он сам себя не очень хорошо понимал, но подчиняться другим людям ему не хотелось, притом сейчас никакой радости командовать своими бабами не было. Однако что — то же мешало ему просто бросить деревню и поехать куда глаза глядят, когда стало ясно что и живых много, и трасса расчищена. Мир огромный, а он тут киснет, как забытый огурец в бочке. Самолюбие наверно, больше помех и нету. Хотя если посмотреть внимательно, то как раз самолюбие то больше всего и страдало. Тем более что как забрали губернаторскую дачу, так могли отнять все что угодно. Даже жизнь.

— Вот раньше была такая поговорка, что 1 паршивая овца все стадо портит. Я тебе как зоотехник точно могу сказать — справедлива поговорка. А теперь прикинь что будет когда все стадо паршивое. И как раз тех овец что что не паршивые, у тебя забирать будут, а тебе — только паршивых. Да еще под видом таких паршивых овец будут присылать гиен всяких и шакалов. Я ведь понимаю, Витя, что тебе не хочется уподобляться нашим руководителям, которые все просрали по скудоумию своему, но все время жаловались, что люди не те, дескать пастухи так отличные, а вот стада никчемушные. Так ведь?

— Так — нехотя признался Виктор.

— Ну так ведь у тебя другая ситуация. Как раз что-то паршивые овцы тебе достались. И не надо на меня так смотреть, уж я всяко не овца.

— Я себя частенько бараном чувствую. Особенно в последнее время. Вы значит кто получаетесь по своей роли? — спросил Витя усмехаясь.

— Пожалуй, пастушеская овчарка — рассмеялась Мелания. Барон тоже грустно захихикал. Да не простая досталось напарница.

— Подданные твои, они же не дети малые, надо им уже уметь за свои слова отвечать. А те, кто тут возмущаются — так — то дебилы и идиоты, они ещё инструкцию Макиавелли не читали. Или что там этот хитрый итальянец написал?

— Не знаю сам не читал. Но чую, что завтра будет революция. Новая октябрьская.

— Откуда берутся революции знаешь? Октябрьский переворот не в счёт, он вторичен. Все проще — сказала задумчиво мудрая старуха.

— И как оно обстоит?

— Живёт себе власть и максимально заботится о народе, ибо всегда живёт его соками.

— Не замечал, что хорошо власть о публике заботится! — уверенно возразил Виктор.

— Максимально не значит хорошо. Как умеет. Эта забота объедает паразитов. Они могли бы сожрать больше, но много тратится "впустую", зазря — то есть на этот самый никчемный народ, быдло гадкое. Они, паразиты-элита начинают расшатывать власть, соблазняя народ, что он мог бы жить и лучше, да начальство мешает. Потом свергают законную власть и народ начинает жить хуже. Гораздо хуже, потому как не для него революция делалась.

— Как — то странно звучит — немного ошалел от услышанного барон.

— Сам посмотри. Революции делают не нищие и босые — а публика сытая и зажравшаяся. Потом приходит реакция — в нашем случае большевики. Она восстанавливает, как было, с поправкой на реалии. Лозунги могут быть любые, хоть мировая революция. Но суть одна — вернуться к единственно возможному способу жить в этом биоценозе. Всё другое гибель.

— Надо же...

— Сам посуди — кто орал-то? Не работяги. А завтра не удивлюсь, если и работяги орать будут. Ты ж сам их знаешь — дизайнеры тебе в наследство самых бессмысленных оставили. Им лапши развесить несложно, они и так уши развесят — уверенно напророчила Мелания.

— Вы так уверенно это говорите — поразился барон.

— Дык борьба за власть в принципе одинакова. И бабы твои — тебя не поддержат.

Виктор засопел носом, возражать не стал. Он просто посмотрел вопросительно.

— Ты полагаешь они тебе благодарны что ты им жизнь спас? Благодарность нынче не в моде. Для них ты злобное начальство, не отец родной, хотя и к папашам своим они тоже не очень-то хорошо при жизни относились.

— Валерия, и те, что в пятерки все-таки объединились?

— Отнюдь — как раз наоборот в тех пятерках наверняка именно так — бабы-то тож весьма по сексу истосковались. И те мужчинки им сейчас один свет в окошке. Новая прекрасная жизнь вот-вот начнется, только тебя спихнуть надо.

— Да они что — такие дуры? — недоверчиво возразил барон.

— Ну конечно — дуры. Не помнишь ты что ли, как перед самой Бедой были все эти майданы и цветные революции? Ни одного раза публики после этого жить лучше не стало, все же это видели, и тут же сами устраивали у себя погром с разорением. Хоть кого -нибудь остановило то, что всех остальных получилось плохо? Люди думать не умеют и не хотят. Боюсь, что тебе придется завтра пару оголтелых пристрелить, которые за базаром следить не будут. Остальных надо будет гнать на работу — ров вокруг деревни копать, плетень ставить. Так что угодно лишь бы заняты были. Как раз месяца на два работа. Иначе все кончится для них же хуже некуда — с мрачной уверенностью сказала старуха.

— Для нас тоже.

— На нас им плевать. Они о себе то подумать не могут, куда уж про нас размышлять. Ты же видел они о себе позаботиться не могут. Чистые паразиты. Только бедлам устроить — на это они способны. И поубивать в нем друг друга. Робеспьеры...

123 ... 6970717273 ... 105106107
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх