— Весьма печально. Ладно, давайте вернемся к разговору, начатому этой несносной особой. Мне не удалось услышать вашей беседы полностью...
— Вы... вы подслушивали? — Альта уставилась на Вершителя с таким изумлением, словно тот совершил нечто совершенно недопустимое.
— Подслушивал, — ухмыльнулся Метиус. — Хочу отдать должное уважаемому капитану, не поверившему твоему рассказу. И я бы не поверил. Искусство достоверной лжи, девочка моя, требует, как минимум, постоянной практики. Со временем ты научишься... большинство женщины успешно осваивают это дело, кто-то становится мастером, кто-то не продвигается дальше адепта. Правда, бывают и исключения — скажем, леди Рейвен, при всём моём к ней уважении, так и осталась ученицей. Прямой, как её шпага...
Он повернулся к капитану, снова принюхался к запахам, идущим от наполовину пустого кувшина, поморщился.
— Так вот, капитан, я тут поразмыслил и решил, что ваши условия меня устраивают. Более того, я склонен округлить запрошенную вами сумму до сотни золотых солнц, правда, и количество пассажиров на борту "Урагана" при этом существенно вырастет.
— Э... я, конечно, польщен, лорд Вершитель, что вы обо мне слышали и строите в отношении меня какие-то... — Хай явно собирался вставить что-то из своих излюбленных нелицеприятных эпитетов, но воздержался, — ... планы, но я ведь ещё не дал согласия.
— А оно не требуется, — сообщил ему арГеммит, как обычно, мягко и негромко, но теперь в голосе чувствовался лёд. — Простите за некоторое многословие, но я хотел бы, чтобы все, здесь присутствующие, до конца уяснили ситуацию. Во-первых, капитан, вы назвали цену, а я её принял. Насколько мне известно, что в Инталии, что в любой другой стране это принято именовать заключённой сделкой. Иначе не стоило погружать девушку в таинство счёта. Во-вторых... видите ли, капитан Хай, несмотря на разного рода мелкие недоразумения с контрабандой, вы всё ещё желанный гость в портах Инталии. Ваш "Ураган" не подвергают пристальному досмотру, как поступают, скажем, с имперскими торговыми кораблями. Но такое благоприятное для вас положение может измениться, надеюсь, вы это понимаете?
Он дождался вымученного кивка Хая, затем продолжил:
— Очевидно, я мог бы послать орденский корабль. Но инталийские фрегаты хоть и сильны, но не столь быстры, как "Ураган". А сила сейчас — не главное, куда важнее, чтобы это самое "очень важное письмо" было доставлено как можно быстрее.
— Всё-таки, малышка действовала по вашему наущению... — мрачно заметил капитан.
— Представьте себе, нет. Её появление здесь — случайность, которую я не предусмотрел, хотя и мог. Но предложение, которое сделала вам эта юная особа, намеревался сделать я. Она шла к вам с надеждой, капитан, а я — с уверенностью. В отличие от Альты, я не сомневался в том, что вы примете правильное решение. Единственно правильное.
— Вы не оставляете мне выбора.
Ни в голосе, ни во взгляде капитана не было ненависти. Тоска — возможно, горечь — пожалуй. Но это были эмоции человека, проигравшего заведомо более сильному противнику, пусть, по каким-то своим соображениям, и решившему воспользоваться мечеными костями. Ублар Хай понимал, что если Орден пожелает, то "Ураган" будет попросту конфискован, под соответствующим благовидным предлогом. Как бы там ни было, его действия в последние пару десятков лет нельзя было назвать ни абсолютно богоугодными, ни полностью законными. Пожелай он оказать сопротивление — кто знает, какие бумаги могут ему продемонстрировать, какие обвинения предъявить. Контрабанда в Инталии не каралась ни петлёй, ни очищающим костром, но вот имущество... В конце концов, арГеммит поступил в некотором смысле порядочно, согласившись заплатить за опасный рейс сумму, которую на честной торговле капитану не выручить и за полгода.
— У вас есть выбор, капитан. Вы можете просто выполнить поручение и взять деньги. А можете проявить особое старание, получив и золото, и моё уважение. Третьего, извините, не дано.
Хай выплеснул остатки вина из кувшина в кружку, выхлебал всё, не переводя дыхания, и поинтересовался:
— Когда ваши люди прибудут на корабль?
— Они уже на борту, капитан. И команда в сборе. Ждут только вас, — Метиус поймал умоляющий взгляд Альты и, тяжело вздохнув, нехотя добавил: — И эту очень непослушную девицу.
Выбраться на палубу Таше удалось лишь к утру. Напиток, приготовленный Альтой, неплохо восстанавливал силы, но тело нуждалось не только в лечении, но и в самом обыкновенном отдыхе — а потому девушка, не посвящая наставницу в излишние, по своему мнению, подробности, добавила в отвар травы, навевающие сон. Может, Таша и поняла, что намешано в кружке, но спорить не стала.
Проснулась она от скрипа двери — в каюту влетела её воспитанница.
— Леди Рейвен, подходит эскадра. Вы попробуете подняться? Я постаралась привести в порядок вашу одежду... но не уверена, что хорошо получилось.
Таша осторожно села на койке, прислушиваясь к ощущениям. Голова немного кружилась, ощущалась слабость, но в целом она чувствовала себя куда лучше. Или Альта в самом деле оказалась отличной травницей, или просто молодой организм преодолел перенесённые тяготы и снова был готов служить хозяйке. А вот одежда и в самом деле выглядела весьма непрезентабельно — прорехи были аккуратно зашиты, но краски под воздействием соли поблекли, ткань утратила мягкость и шелковистость... удивляться не приходилось — пресная вода в морском путешествии слишком большая ценность, чтобы расходовать её на стирку.
Кое-как одевшись — Альте пришлось всё-таки оказать помощь ещё не вполне оправившейся наставнице — волшебница вышла на знакомую палубу шхуны. Как оказалось, людей на "Урагане" было куда больше, чем обычно принимал на борт корабль — по меньшей мере, три рыцаря в неизменных белых доспехах и плащах, отделанных золотистым мехом, не меньше двух десятков простых воинов. Рядом с капитаном Хаем, стоящим на квартердеке и незамедлительно отвесившим пассажирке короткий поклон, стояла высокая, чуть полная женщина в белой хламиде. Ещё одна женщина, с тонким обручем адепта Ордена, о чём-то беседовала с леди Танжери. Судя по долетавшим звукам и отдельным словам, разговор шёл на повышенных тонах. Таша усмехнулась — да уж, Дилану нельзя назвать желанной гостьей на орденском судне... ну, пусть "Ураган" не может в полном смысле слова считаться принадлежащим к Ордену, но кто платит — тот и распоряжается. Только вот стычка сейчас совершенно нежелательна. Нельзя сказать, что Таша испытывала к Дилане какое-то особое чувство благодарности — да, та спасла леди Рейвен жизнь, но в бою случается всякое. Теперь же бой остался позади и они снова враги. Или, скажем, не друзья, что зачастую означает то же самое.
— Я вижу, вы пришли в себя, Таша, — Дилана изобразила изысканно-вежливый поклон. — Это радует.
— Чем? — невинно поинтересовалась Таша.
— Тем, что в вашем плохом самочувствии перестанут обвинять меня, — объяснила Дилана. — Признаться, я не против побыстрее вернуться на имперское судно, здесь мне не рады.
— Вы немало постарались, чтобы число ваших поклонников в Ордене свелось к нулю, — буркнула Таша.
Леди Танжери откровенно раздражала её — и своей самоуверенностью, и насмешливым тоном... и тем, что выглядела она по-прежнему великолепно. Гораздо лучше, чем сама Таша. В каюте, где леди Рейвен провела ночь, отсутствовала такая совершенно ненужная в море роскошь, как зеркало, но Таша не сомневалась, что и окажись оно там — отражение вряд ли добавило бы ей оптимизма.
— Вы, помнится, во время посещений Брона тоже не цветы разводили, — беззлобно рассмеялась Дилана.
Таша пожала плечами, давая понять, что эта беседа не представляет для неё интереса, и подошла к борту. К "Урагану" полным ходом шли кильватерным строем четыре корабля — два под флагом с золотым диском Эмиала, имперская галера и индарский бриг. Корабль северян выглядел изрядно поврежденным. От грот-мачты остался лишь короткий обрубок, видимая часть фальшборта была изуродована, бушприт укоротился наполовину, оставив корабль без половины кливеров Кливер — косой треугольный парус, ставящийся впереди фок-мачты. Остальные суда, на первый взгляд, выглядели относительно целыми.
— Только четыре... — то ли вздохнула, то ли простонала Таша.
— Это "Светозарный", "Вестник", гуранский "Шестопёр" и индарский "Буревестник", — тут же отозвалась Альта. — Лила сказала, что к завтрашнему утру подойдут ещё "Хищник" и "Стальной волк".
— Лила?
— Вон та, что стоит рядом с капитаном, — Альта стрельнула глазами в сторону квартердека. Голос её при этом чуть заметно дрогнул, и это не осталось незамеченным.
— Знакомы?
— Да... — неохотно ответила девушка. — Она училась в Школе. Лила Фемис, баронская дочь.
Последние слова прозвучали то ли насмешкой, то ли оскорблением.
— Не сложилось у тебя с ней? — понимающе хмыкнула Таша.
Альта помрачнела.
— Это в прошлом, леди. А вот у неё действительно... мне господин арГеммит рассказал. Лила попалась в руки имперцам. Сперва они с ней... развлекались. Потом отрубили кисть правой руки и изрезали ножами лицо. Не знаю, почему не убили, и господин арГеммит не знает, а Лила молчит. Она вообще почти всё время молчит, только если что-то важное сказать надо.
Таша понимающе кивнула. Нет ничего страшнее для волшебника, чем лишиться рук — и, вместе с ними, подавляющей части своих умений. Волшебник без правой руки практически пустое место, есть лишь несколько простейших заклинаний, которые можно сплести без использования движений пальцев. Убить — значит избавить от мучений, а вот так искалечить — это обречь на мучения куда большие. Так что не снисхождение это было, а издевательство, продуманное и жестокое.
— А остальные корабли?
— Лила говорит, что "Рассвет" лишился двух мачт, и штормом его отогнало далеко, она их мага почти не слышит.
Значит, семь. По меньшей мере семь кораблей из восемнадцати... это можно назвать полным провалом экспедиции. Правда, есть ещё шансы, что какие-то из гуранских и индарских кораблей уцелели, а то — бывают же чудеса — и кинтарийская "Фортуна" осталась на плаву. Но "длинный язык", хоть и весьма полезное заклинание, пригодно лишь тогда, когда ты знаешь, кого именно хочешь вызвать на разговор. Знаешь в лицо, никак иначе. Если в последние годы Лила Фемис служит Ордену на флоте, то со всеми магами, находящимися на орденских судах, она знакома — без этого невозможно работать. А вот тех, кто входит в экипажи судов других стран, она не знает.
Шедший первым "Светозарный" подал сигнал "лечь в дрейф" и матросы тут же принялись спускать паруса. Почти сразу вслед за этим в воду плюхнулась шлюпка и в неё по штормтрапу торопливо, не дожидаясь гребцов, спустился человек в белом плаще. С такого расстояния невозможно было увидеть, кто именно решил незамедлительно почтить "Ураган" своим посещением, но у Таши на этот счёт ни малейших сомнений не было.
— Приветствую вас, леди Рейвен, — послышался за спиной знакомый голос.
— И я рада видеть вас, капитан Хай, — она обернулась и отвесила старому знакомому короткий поклон.
— Я ж сказал, что приветствую. Про радость этой встречи я не говорил, — мрачно уточнил капитан, хотя выражение его глаз свидетельствовало, что раздражение морского волка носит несколько наигранный характер. — Каждый раз, когда я встречаюсь с вами или кем-то из ваших друзей, мой корабль оказывается на грани гибели.
— Шторм и вас задел?
— Задел? — капитан пожал плечами. — Задел, леди, это когда ты стоишь в безопасной бухте и думаешь о тех дураках, кто не сумел вовремя спрятаться. Так вот, благодаря вашей... гм... воспитаннице и Вершителю арГеммиту, да продлятся дни его жизни и да не придётся нам с ним больше встречаться, мы как раз были теми самыми дураками.
— Вы, помнится, говорили, что "Ураган" способен выдержать любой шторм.
— Ну дык... — лицо капитана прояснилось, комплименты своему судну он принимал столь же охотно, сколь и в свой собственный адрес, — Выдержать-то оно дело не хитрое... для такого корабля, если кто понимает. Да только и шторм-то этот был не из лёгких, да. Не то чтобы он был не по плечу моим парням и моей шхуне, да только по уму бы такое дело стороной обойти бы. Или в тихой гавани переждать.
— Я хочу поблагодарить вас, капитан. За спасение.
— К вашим услугам, леди, — осклабился Хай. — Хотя, говоря по правде, это девчонку вашу благодарить надо.
Из его последующей речи, временами сдабриваемой выражениями, не вполне приемлемыми в обществе леди, следовало, что если бы не Альта, то эти воды, не видевшие капитана и его шхуну ранее, не увидели бы их и впредь, о чём сам капитан ни в малейшей степени не жалел бы. И что господа из Торнгарта, равно как и им подобные из Брона, Кинта, Индара и вообще откуда угодно, ни хрена не понимают в морском деле, зато скоры на отдачу приказов типа "иди туда не знаю куда". И что если этих господ собрать в кучку, погрузить на корабль и вывезти в море во время доброго шторма, то в следующий раз они и поумнеть могут. В ходе этого монолога Альте перепала ещё пара-трока неуклюжих комплиментов — настойчивость и упрямство девушки понравились капитану, который подобных качеств и сам был не чужд.
Затем он повернулся к ближайшему матросу.
— Штормтрап спустить, живо! Не видишь, гости пожаловали.
Блайт стремительно взлетел по штормтрапу. В какой-то момент Таше показалось, что вот сейчас старый знакомый с молодым и чужим лицом бросится к ней, обнимет так, что захрустят кости и перехватит дыхание... и пусть это будет жестом совершенно неуместным и — учитывая, что Дилана прекратила пикировку с орденской волшебницей и внимательно наблюдает за встречей — опасным, но... но она не стала бы возражать. И потому была капельку огорчена тем, что Блайт удержал себя в руках и лишь преклонил колено, на мгновение прижавшись губами к руке леди Рейвен.
— Слава Эмиалу, вы живы!
— Я... — голос Таши чуть заметно дрогнул, — я беспокоилась о тебе...
Их глаза встретились, и Таше вдруг остро захотелось, чтобы все, от капитана и Диланы до последнего матроса, вдруг оказались запертыми где-нибудь в трюме. И чтобы они с Ангером остались вдвоём... только сейчас — хотя следовало бы гораздо раньше — она поняла, что нити, связывающие её с бывшим имперским консулом намного прочнее, чем ей представлялось. Потому что когда он оказался рядом, она в полной мере ощутила спокойствие и защищённость. Прежде она рассчитывала лишь на себя. На магию, шпагу... и покровительство арГеммита воспринималось ею лишь как инструмент, которым можно при случае воспользоваться, но не как повод для чувства безопасности. И потому никогда не стремилась к мужскому обществу. А теперь всё изменилось...
И Блайт смотрел на женщину совсем не так, как должен был смотреть обычный телохранитель. Позади — несколько дней и бессонных ночей, наполненных тревогой и страхом. Блуждание по морю, мороз, пробегающий по коже при виде каждого плывущего обломка, злость на себя — за то, что отпустил, не сумел остановить, сохранить. И всепоглощающая радость при получении известия, что Таша жива и находится на борту "Урагана". Он не был уверен, что Таша ответит на его чувства — в конце концов, до сих пор они были вместе больше по воле судьбы и богов, чем по собственному желанию. Хотя... Метиус рассказывал, как прореагировала Таша на мнимую его, Блайта, смерть. Может, это было проявлением чего-то большего, чем сожаление о потере старого знакомого и, чего уж там, противника? Сейчас ему потребовалась вся сила воли, чтобы не выйти из возложенного на себя образа — а хотелось схватить эту женщину в охапку, прижать к груди и объявить своей, отныне и навечно.
