На огромном столе было разложено не менее двух десятков документов, компания "водила хороводы" вокруг.
Хофман заметил, как господин Гаруди довольно облизнулся.
— Что скажете? — обратился он к Рагнару.
— Я скажу, что это больше, чем я ожидал увидеть здесь.
— Вы ни разу не спросили о Лейдендорфе, — переходя на тихий шепот заметил профессор.
— Я их вижу, но они мне стали менее интересны, чем, например, вон тот, — Рагнар указал на край стола.
— Ваш Элберет не случайно так тщательно изучает его, — улыбнулся профессор. — Выбор этого юноши весьма примечателен.
— Давайте спросим?
Рагнар подошел, склонился к Элберету.
— Не поделитесь впечатлениями, господин Макензи младший? — спросил Рагнар с ирогией.
Элберет выпрямился и снял очки.
— Охотно. У ряда документов на столе есть схожие элементы, и все они расположены не в теле текста, а в орнаменте на краях или вокруг. Я вижу в этом устойчивую форму передачи информации.
— Выражайся проще, — сквозь зубы, почти одними губами процедил Рагнар.
Хофман приблизился и склонился над листом.
— А вы правы, я прежде и не видел сходства. Да орнамент очень схож.
— Он содержит устойчивые комбинации символов, но ни где не повторятся дважды.
— Молодой человек, вы делаете успехи и ваша наблюдательность выше всяких похвал. Я определенно готов просить вашего старшего брата оставить вас в Вене. Наш университет может стать хорошей школой для вас, как ученого. Подумайте.
Элберет в ответ печально вздохнул.
— Быть может, вам не придется оставаться одному. Господин Гаруди, кажется, тоже имеет повод остаться.
Глаза профессора блеснули интересом.
— Вот как? Отчего же? — спросил Рагнар.
— Тому есть самая веская причина, которая способна удержать мужчину.
Глаза Рагнара округлились. Профессор не стал продолжать, заметив, что Рагнар нахмурился.
— Так что вы там еще увидели, господин Макензи? — вернулся к прежней теме профессор.
* * *
В столовой к обеду накрывала одна Шарлота. Ольга вызвалась помочь.
— Разве ваша очередь сегодня? Франсин я что-то не видела.
— Она помогает господину Макензи.
— Опять научные изыскания?
— Не знаю, у них какие-то свои тайны, — Шарлота потупилась.
Видимо Франсин не рассказывает ей о Грэге, Ольга опять заразилась подозрениями. Она закончила накрывать на стол и ринулась наверх, чтобы успокоиться. На подоконнике в коридоре сидел Дмитрий и хмуро смотрел во двор.
— Эй, ты чего пыхтишь, как бычок на красную тряпочку? — спросил он еще издали.
Ольга оперлась на тот же подоконник.
— Только ленивый в этом доме не знает, что у нас размолвка с Игорем, даже слуги, — сказала она недовольным тоном.
— Это не слуги, они наблюдатели, как и мы. Экая пустяковина. Вот у меня проблема так проблема, черт бы побрал все эти чувства.
— Что-то с Дианой?
— С Дианой, — кивнул и тут же продолжил. — Мне сегодня профессор уже на это намекнул. Значит, и Ванхоффер заметил.
— Надо было сразу ему сказать.
— Оля, из тебя политик, как из меня балерина.
— Вообще-то, это же ваши личные отношения.
Дмитрий в ответ только хмыкнул.
— Нужно просто ему признаться. Он нам уже помог.
— Оль, — он поморщился. — У нас осталась последняя фаза работы. Элька правильно решила, надо проваливать отсюда за город.
— А кто будет готовить тут ваше проникновение?
— А уже все готово.
— Тогда какой смысл уезжать?
— Алиби, Оля. Берг натравил на нас тайную полицию. Из свитков, Лейдендорфа, русского происхождения графа и моей мистики можно такое соорудить. Зря Эл потрепала его. Вся надежда теперь на князя Рушеля. Одни перевертыши. Вот с самого начала не пошло, словно специально. Прав, что ли, Арнольд, и эти свитки проклятые?
Оля повела плечами, да, ее заботы блекли.
— А мы что-то предприняли?
Он вздохнул и посмотрел с наивным выражением.
— Конечно, дитя мое. Это у нас с тобой туман в голове, а вот некоторым любовь мозги не заклинила и этих некоторых в нашей компании, слава небесам, — большинство.
— А где Грэг, я не видела его с утра?
— А где ему быть? Тут. У себя. Чертит с Франсин схемы.
— Я к обеду собиралась всех позвать.
Оля, было, направилась к двери Игоря, но Дмитрий потянул ее назад за рукав.
— Обед в три. Они сами знают.
— А почему они в его комнате занимаются?
— Оля, — угрожающе зашипел Дмитрий. — Не превращайся в маразматичку. Думай, что делаешь. Ты убьешь остатки чувств. Вчера влетела в спальню, сегодня собралась. Чего ты добиваешься? Отказала уже как могла, во всех видах. Если бы он что-то испытывал к Франсин, я бы уже это знал. Леший тебя понеси, это не так. Дай людям работать, а то я тебя отшлепаю, ей Богу. Как он еще любит тебя до сих пор! Это же свихнуться можно!
Ольга остолбенела. Дмитрий разозлился в серьез, глазищи сверкнули, Оля поняла, чего в нем боится Ника. Представив, как Ника узнает о Диане, Оля рефлекторно втянула голову в плечи.
— Ника тебя съест, — выдохнула Ольга, выдав свой ход мыслей.
— Я сам ее съем, — усмехнулся он. — Но лучше Эл держать ее подольше в будущем.
Оля ощутила холодок. А потом поняла, что опять лезет не в свои проблемы. Эл в таких вопросах смыслит больше. Она печально вздохнула и подумала, что до отправки осталось пять с половиной дней и ей нужно достойно их прожить. Быть может дома, ей удастся все решить.
— Как думаешь, если я попрошу Эл разрешения осмотреть дом Лейдендорфов, она мне позволит?
— Думаю с радостью. Искать что-то тебе не в первый раз, а с твоей дотошностью ты все до пылинки проверишь. Дерзай, я только за, у нас полно хлопот.
Тут из комнаты Игоря выпорхнула довольная Франсин и он следом. Увидев Олю, он неожиданно смутился. Ольга лишь теперь придала значение его виду, он сбрил усы несколько дней назад, стал похож на себя прежнего и всячески ее избегал. Он прижал руку сначала к щеке, потом к губам, Франсин хихикнула.
— Нас зовут к обеду, — совершенно иным тоном сообщил Дмитрий, словно только что болтал о пустяках.
Обедали они впятером, Лукаш был отпущен на отдых после вчерашнего вечера, ассистенты были заняты подготовкой поездки. За столом обсуждался только Хофбург, Ольга ждала, когда заговорят о Бадене.
Игорь молчал. Они договорились скрыть от Ольги трюк с переодеванием, участвовать в обсуждении ему не следовало.
Он сидел, впитывал суть разговоров и наблюдал за каждым по очереди. Рассел Курк научил его простому упражнению, если не участвуешь в беседе — наблюдай, лови изменения, делай выводы, запоминай свои ощущения. Он по очереди оглядывал каждого. Дольше других его взгляд задержался на Дмитрии, вот кто был на себя не похож. За эти дни куда-то подевалась его бравада и манера все выставлять пустяком. Игорь попробовал понять причину. Это могла быть история с Франси Хофманом, и Диана могла подвигнуть его на перемену. В стремительной смене событий с десяток дней назад произошло Димкино перерождение. Игорь ощутил, что у него язык не повернется назвать его теперь Димкой. Человек перешел некую границу и вырос в его глазах. Потом он нашел еще одну причину и перевел взгляд на Эл. Он решал, затронули ее еще какие-то перемены после свадьбы. Эл выглядела прежней, он помнил ее такой еще на Щите-14, он привык с тем временем как с меркой подходить к себе и друзьям. Все что он ясно помнил из тех лучших времен, так это посиделки в каюте Эл, которые они устраивали в свободное время. Эл обычно сидела в углу и оттуда за всеми наблюдала или спорила. Теперь она сидела во главе стола, это место прочно за ней укрепилось. Она стала центром компании по всеобщему желанию. Например, свитки обсуждались с таким пылом, будто это всем нужно и важно, а, между прочим, они были нужны даже не Эл, а Тиамиту.
Он вспомнил остров, понял, что события их экспедиции на столько затушевали его впечатления о таинственном месте, что возвращение туда показалось бы большей фантастикой, чем сейчас признать, что ты восседаешь за еще не ставшим музейной редкостью столом, на настоящем венском стуле. Он уже привык к не неудобной обуви, к странной многослойной одежде, к шляпам, к бородатым лицам Алика и Дмитрий, к расстояниям, к людям с их черепашьим ритмом жизни, к бесконечным условностям, к бумаге и чернилам, к кофе и урокам музыки. Он посмотрел на Ольгу и с облегчением подумал, что теперь знает наверняка о ее чувствах. Казалось бы, вырванное признание должно было облегчить его душу, только окрылило не надолго. Напротив, он хоть сейчас на коленях готов просить ее стать его женой снова. Он поймал мельком ее взгляд, она как обычно сидела справа от него, что избавляло его от прямых взглядов. Завтра они вместе едут в Баден.
Глава 3 Липпиццанер
Было утро субботы. Александр Константинович спустился и заглянул в голубую гостиную, куда с вечера всех звали завтракать. Час был довольно ранний. Дом еще не ожил. В гостиной были баронесса и Эл. Он вошел приветствовал старшую из дам, поцеловав ей руку, а потом склонился и поцеловав в скулу супругу произнес беззаботным и нежным голосом.
— Лизанька, душа моя, мне нужно бы съездить в Вену.
Графиня изобразила вопросительный взгляд и посмотрела снизу вверх, не опуская чашечку из тончайшего фарфора. Он чуть не засмеялся. Когда Эл научилась этим трюкам? Ее лицо выразило удивление, потом усмешку, потом кокетливое недовольство, а потом выразило обещание скорой маленькой мести.
— Как уже? — разделила ее недоумение баронесса. — А как же ярмарка? Вы прибыли вчера и опять хотите нас покинуть? Вы пропустите все веселье.
— Вы хотите поразить русского человека ярмаркой? — спросил он в ответ и улыбнулся баронессе приветливо, но снисходительно. — Увольте, почтенная хозяйка этого дома. Приезжайте к нам в Россию, вы непременно поймете, что ваши чинные состязания, сущая церковная служба, по сравнению с нашими гуляниями.
Потом он склонился к уху Эл и спросил снова:
— Так вы меня отпустите?
Баронесса поняла, что графиня падка на обаяние супруга, попроси ее мужчина вот так с многообещающими интонациями в голосе, она не смогла бы отказать.
— Ну что с вами сделаешь, не соглашусь, вы будете скучать с кислой миной. Поезжайте, не смею вас просить остаться. Ждать вас когда?
— К вечеру.
— Не вздумайте играть, вы мне обещали, Александр Константинович.
— Я Рагнара с собой возьму, он мне не позволит.
— Как? А я так желала побеседовать с ним о таинственном? Я видала некоторые события в Тунисе, хотела бы его расспросить, — баронесса расстроилась.
— Мы непременно возвратимся к ужину, вот и расспросите. Я и Грэга с собой возьму. — Потом он посмотрела на баронессу и подмигнул. — Моя супруга — ангел.
Он снова поцеловал жену и, не дожидаясь согласия, исчез в дверях.
Баронесса печально опустила плечи и посмотрела на графиню с обидой.
— Не сердитесь. Это же была моя идея приехать сюда. Они проводят Элберета и вернуться. Я думаю, мы без них недурно развлечемся.
Баронесса помолчала и вздохнула.
— Да, барон, мой супруг, тоже не любит этот дом.
— Он просто огромен. Я представляла себе что-то менее внушительное! Я вообразила особняк, где-нибудь на центральной улице Бадена, а тут роскошное поместье! До города нужно ехать. Обожаю такие места. Здесь столько зелени, совсем не чувствуется осень, кое-где. И погода просто великолепная.
— Да в этом году на удивление теплая осень, — задумчиво произнесла баронесса.
— Вас что-то тревожит?
— Я подумала, какое проникновенное чувство меня посещает, когда я вижу вас и графа вместе. За этим я ощутила удивительное единение сердец, такую гармонию. Я бы желала того же любому человеку, но подобное взаимопонимание — редкость. Признаться, я горжусь знакомством с вами, вы иное поколение, с иными взглядами. Вы вовсе не походите на то окружение, в котором мне довелось жить всю жизнь. Временами я мечтаю вернуться в Тунис. Жизнь там тяжелая, почти первобытная, но она более подлинная, чем та, какой я живу теперь.
— Это же вы нашли свитки, а не барон, — сказала загадочно графиня.
— Почему вы так решили? — ничуть не смутилась и не напряглась баронесса.
— Потому что мы видели их в Хофбурге. Эти артефакты перекочевали через весь Восток в Африку, а ваш супруг там не был. Похожие документы находили в горах Персии, но похожие.
— Вы говорите, как знаток.
После исследований документов они теперь знали наверняка, что свитки побывали в африканском климате. С первых дней Эл посетила догадка, что документы нашла Матильда, это было чисто интуитивное знание.
— Мне немногое известно. Как это случилось? Как вы их нашли?
-Случай, ничего примечательного. Мы шли с караваном, произошла стычка с разбойниками и моего африканского слугу и моего проводника-араба убили. Вещи обоих бедняг достались мне. Среди них был сундучок со свитками. Я, признаться, и заглянула в него не сразу. Уже потом в Александрии, на борту парохода, который шел в Европу, я стала разбирать багаж, вещей было много, я хотела раздать всякие мелочи пассажирам третьего класса. Я вспомнила о моем бедном проводнике, когда обнаружила в вещах сундук и тогда же его открыла. О ценности свитков я узнала там же, на корабле. С нами на одной палубе плыл египтолог, мы познакомились за обедом, он объяснил мне, что эти документы древнее Корана, что письмо не похоже на арабское, а когда я предложила ему исследовать документы, он отказался. Выяснилось, что мой проводник был то ли колдуном, то ли членом какой-то религиозной общины. Его вещи потому и остались целы, что люди в караване понимали, кто он такой. У меня что-то все время воровали по дороге, а вот из того скромного скарба не пропало ничего. Я признаться путешествовала с тем арабом больше года и ничего такого не замечала, он казался мне обычным туземцем. Его достоинством было то, что он знал немного французский, и мы могли друг друга понимать, но платила я ему дорого. Он не стыдился торговаться всякий раз, когда нам грозила опасность. В итоге, все вернулось ко мне, его деньги я раздала беднякам на пароходе. А вот от его вещей я избавиться не могла, еще в караване никто не желала их брать. В Каире я предложила их лавочнику, он шарахнулся от меня как от чумной.
— На вещах были знаки? — спросила Эл и нарисовала на столе пальцем несколько символов.
Баронесса посмотрела на нее с изумлением и закивала.
— Вам известно больше, чем мне. О боже, все кто интересовался этими письменами, переживали эйфорию. Половина наших несчастий в той магнетической силе, которая будто бы окружает эти таинственные документы. Откуда вы знаете, что на них начертано?
— Я подозреваю, кто их автор, а это был его именной знак.
— Вы каждый раз чем-нибудь да поразите меня. То ваше свободолюбие и ум, то разительное сходство с братом. Теперь ваши знания о тайных знаках. Будто бы вы не с другого континента, а невесть откуда. Вы разительно отличаетесь от всего, что мне известно, вы словно не вмещаетесь в то пространство, в котором живете. Я подозревала, что вы знаете о свитках.
