Аромат лимонной мяты. Книга вторая

В нашем случае, это означает, что Гарри Поттер — стихийное бедствие, а в доме Дурслей взрывается все, что может взрываться, ломается все, что может ломаться и горит все, что может гореть. И сделать с этим сейчас ничего нельзя. Единственная возможность хоть как-то выправить ситуацию — подобрать ему правильную волшебную палочку. Желательно, нейтральную, которая в нашем случае сработает как корректор.

— Сочетание тис-феникс, остролист-феникс — абсолютный джокер, — медленно проговорила Мелисса, вспомнив давнюю беседу с Олливандером, а потом тряхнула головой и добавила. — То, что братец — ходячая катастрофа, еще полбеды. Я уже подобрала несколько вполне действенных рунескриптов, поглощающих магическую энергию. Настоящая проблема в другом.

Соулу — руна воли, руна победы, руна уверенности в себе. Она воплощает ту духовную энергию, что руководит всеми искателями истины. Человек, находящийся под влиянием Соулу, не приемлет лжи окружающих и ощущает сильнейший диссонанс, когда сам действует неправильно. В общем, Соулу — это мощная просветляющая сила, дающая энергию, вдохновение и задор. Она помогает, питает и обогащает, придает силы в трудное время. Это руна могущества, работающая до победного конца.

Зеркальная же Соулу(12) превращает человека из ведущего в ведомого, делает его зависимым от чужой воли и забирает силу, необходимую для борьбы за свою свободу. Это руна отказа жить своим умом, отказа от ответственности за свою жизнь, за свои действия и принятые решения. Она культивирует и подпитывает инфантильность, неуверенность в себе и собственных силах, комплекс неполноценности. Это рабство. Но за это рабство человек, находящийся под влиянием зеркальной Соулу, будет держаться до конца.

— То есть человек становится марионеткой, — констатировал Финбар и уточнил. — Марионеткой любого, первого, кто подсуетится?

— Боюсь, того, кто эту отметину поставил, — покачал головой Снейп.

— Можно ли эту руну как-то подправить? — поинтересовался Финбар и посмотрел на девочку. — Ты же смогла подобрать формулу и создать амулет, способный предупреждать оборотней о восходящей луне и на несколько минут сдержать превращение и позволяющий уйти подальше от людей, хотя бы и порталом.

Мелисса лишь хмыкнула, а Снейп озвучил ее мысли:

— Руна на лбу, Барри. Ластик тут не поможет, только пластическая операция. Полагаю, единственный способ что-то, как ты выразился, подправить — грохнуть мага, оставившего этот знак. По официальной версии, автором шрама на голове Гарри Поттера является Темный Лорд.

— И я в этом очень сомневаюсь. Чем дальше, тем больше, — Мелисса уставилась на лист с кривовато нарисованной руной.

— Учитывая, что Авада следов не оставляет, склонен согласиться, — кивнул Северус. — Шрам, похоже, рукотворный, и я как-то не представляю себе Лорда в роли малолетнего гопника, балующегося ножиком, типа вашей Джун. К тому же я давно подозревал, что в Хеллоуин в доме Поттеров был кто-то третий. Что ж, еще одно доказательство в пользу этой версии.

* * *

— Я сказал, не приближайтесь! — голос, раздающийся из продуваемой всеми ветрами хижины, был на грани истерики. — Еще один шаг, и я стреляю!

Раздался выстрел, и пуля срикошетила по гальке в нескольких шагах от Финбара Уилана и Йена Брауна, спрятавшимися за валуном.

— Послушайте, мистер Дурсль, мы не причиним вреда ни вам, ни вашей семье, — крикнул Финбар, стараясь, чтобы его голос звучал успокаивающе.

Хотя как крик к чертям собачьим может успокоить?

Йен Браун посмотрел вниз, на упакованного, лежащего мордой в гальку Мундунгуса Флетчера, и аккуратно, можно сказать, нежно пнул его кованым ботинком под ребра.

— Падаль, — почти ласково сказал он промычавшему что-то Флетчеру, — с хрена ли ты тут палкой размахался, людей расстроил? Вот как мы теперь с ними должны разговаривать? И главный вопрос, что теперь с тобой делать? Убить?

Флетчер вновь что-то замычал.

— Убить, — констатировал Финбар.

— Пожалуй, не стоит, — раздался за их спинами спокойный баритон. — Я с ним побеседую, и он забудет все, что ему помнить не положено.

Обернувшись, они увидели поднимающихся к ним по тропинке Северуса Снейпа и Мелиссу Эванс.

— Ну, что тут у нас? — спросила Мелисса.

— Окопались у двери с ружьем. Стреляют. На контакт не идут. В то, что мы от тебя, не верят.

— Поверят, — девочка оглядела хижину и, заметив в левом верхнем углу двери огромную дыру, вытащила из кармана две шоколадные конфеты.

_______________________

(1) Вице-адмирал Горацио Нельсон — командующий британским флотом. В боях на Корсике получил осколочное ранение глаза песком и каменной крошкой. Глаз не потерял, но стал видеть им гораздо хуже. Тем не менее, массовая культура тиражирует образ именно одноглазого адмирала с повязкой на глазу.

(2) Имеется в виду Исаак Ньютон.

(3) Говенум Ревелио — заклинание определяющее, есть ли в помещении живое человеческое существо.

(4) Английская народная песенка в переводе С.Маршака.

(5) Манящие чары по тете Ро проходят на четвертом курсе.

(6) Да, такие формулы действительно существуют, хотя они и очень (!) неточные. Также можно определить продолжит человек расти или рост уже закончился путем рентгенологического исследования лучезапястных суставов.

(7) Поединок Херда и Соти можно отыскать в 'Саге о Херде и островитянах'.

(8) Персонаж 'Саги о гренландцах' Торстейн, сын Эйрика, на краткий миг становится немертвым и успокаивает свою жену Гудрит.

(9) Глам в 'Саге о Греттире'.

(10) Гудрит из 'Саги об Эйрике Рыжем' поднимает зимой поочередно мертвецов и доводит с их помощью до смерти многих людей, живших с ней на одном хуторе.

(11) Наиболее известным представителем данного вида может считаться Храпп из 'Саги о людях из Лососьей долины'.

(12) Так действительно считается. Я перелопатила не одну книгу по рунам и не один форум рунологов. Мне иногда кажется, что Роулинг сама не поняла, что написала.

ГЛАВА 4

Совсем не Робин Гуды

Член Ордена Феникса Мундунгус Флетчер лежал лицом в гальку и, несмотря на неудобство, старался не шевелиться. Он прекрасно понимал, что если... Нет! Когда выберется из этой истории, его фотокарточка будет выглядеть так, словно на ней черти горох молотили. Но не бросаться же со связанными за спиной руками на вооруженных огнестрелом людей! Что-что, но ни героем, ни дураком он никогда не был.

Вот вором был. Везучим, надо сказать, поскольку мог пробраться практически в любой дом, а самое главное — выбраться оттуда живым и невредимым. Последнее доказывало, что хотя в Хогвартсе Флетчер и не учился, поскольку не был ни сиротой, ни маглорожденным, а с деньгами в семье было банально плохо, волшебником он был неплохим. В конце концов, он же не маглов обносил, как Артур Уизли, пользующийся своим служебным положением и тырящий у якобы спасаемых им от незаконного волшебства людей тостеры, миксеры, кабели, переходники и вилки для розеток.

Разумеется, до вора по имени Джеронимо Флетчеру было как до звезд пешком. Тот, настоящий гений чар и вообще талантливый маг, был способен взломать даже поверхностный Фиделиус и, по слухам, даже собирался грабануть Гринготтс. Слухи эти и годы спустя после смерти Джеронимо циркулировали по Лютному переулку и Косой аллее и стали уже настоящей городской легендой. Кто-то в нее верил, кто-то нет, но, пожалуй, только Мундунгус знал точно: старик Джерри действительно планировал поставить красивую точку в своей карьере. А главное, мог это сделать.

Почему Флетчер был так в этом уверен? Да потому что миллион лет назад вор-легенда поймал его, чумазого рыжего мальчишку, польстившегося на хороший твидовый пиджак, на своем кармане, и неожиданно взялся обучать, несмотря на то, что Мундунгус — лишь средний полукровка, а большинство наработок старика Джерри было рассчитано на сильного, чистокровного мага. Да еще и возился с ним добрый десяток лет, пока не отпустил в свободное плавание. Разумеется, в водоем по способностям. Куда жиже того, где обретался сам.

Уже будучи взрослым, за кружкой эля Флетчер как-то поинтересовался у старого вора, почему тот выбрал именно его?

— Что я спросил, когда ты грабку свою мне в карман сунул? — вопросом на вопрос ответил тогда Джеронимо.

— Зачем ты это делаешь, шкет, — пожал плечами Флетчер.

— И ты сказа-а-ал... — протянул старик Джерри.

— Жрать хочу... — наморщив лоб, неуверенно пробормотал Мундунгус, пытаясь припомнить все обстоятельства того дня.

— Это да, — согласно кивнул Джеронимо. — Но сначала ты брякнул: 'Мне это нравится'. А 'жрать' было только потом. Люблю таких! Увлеченных!

Сам старик Джерри был фанатиком своего дела. Он обожал сложные задачи и, казалось, воровал даже не столько для того, чтобы было на что вкусно поесть, сладко поспать и — куда без этого! — хорошо потрахаться, сколько из любви к искусству и... из каких-то собственных, хотя и далеко не робин-гудовских представлений о социальной справедливости. Флетчер частенько наблюдал, как Джеронимо мерит шагами очередную комнату в очередном трактире в Лютном и бормочет:

— Зажрался этот... — фамилия тут особого значения не имела, поскольку даже такие мастодонты, как Малфои или Блэки, не могли избежать внимания Джеронимо, а вот следующая фраза была основополагающей. — Пора ему напомнить, что на каждую хитрую задницу всегда найдется хрен с винтом.

Спустя некоторое время, упомянутая задница осознавала, что никакая она не хитрая: Джерри проникал в дом жертвы, какие бы серьезные чары там ни стояли, и брал одну вещь. Всего одну. Правда, вещью этой всегда был перстень главы рода, который снимался прямо с пальца. После этого в разделе объявлений 'Ежедневного пророка' стабильно появлялась заметка с предложением выкупить некий предмет за солидную, но не чрезмерно, сумму и номер анонимной ячейки — когда-то гоблины предоставляли и подобную услугу! — в филиале Гринготтс в какой-нибудь банановой республике.

Пожалуй, единственными не окученными таким образом оставались сами гоблины. Да старик Джерри и не тронул бы зеленомордых, если бы в середине семидесятых те под давлением аристократии не стали привязывать вновь открываемые счета к магии владельца, чем фактически перекрыли Джеронимо кислород.

Тогда старик Джерри, почувствовав себя ущемленным и оскорбленным в лучших чувствах, выдал в пустоту свою коронную, ставшую уже сакраментальной фразу и принялся искать управу на очередную хитрую задницу. Больше полугода занимавшийся своими делами Флетчер вообще его не видел и не слышал, пока однажды летом в окно мансарды, где он тогда обретался, не стукнулась неприметная бурая сова.

Джеронимо обнаружился в одном из известных только им двоим схронов. В ужасном состоянии. С многочисленными резаными ранами, залитыми бадьяном(1). С повисшими сосульками волосами и какими-то засохшими белыми пятнами на одежде. Цвет лица отдавал в зелень, будто он переболел слабой формой драконьей оспы, уши почему-то заострились, а во рту прибавилось зубов. Да и вообще, казалось, ни одна часть его тела не осталась прежней, словно старого вора неоднократно пытались трансфигурировать во что-то и каждый раз неудачно, прокляли пару раз в придачу, да еще и изрезали ножом.

— Я говорил, что на каждую хитрую задницу всегда найдется хрен с винтом? Говорил. А теперь ответственно заявляю: на каждый хрен с винтом всегда найдется задница с лабиринтом. Сам виноват, — прохрипел он на вопрос Мундунгуса, кто это сделал, и кивнул на мятый номер журнала 'Зельеварение сегодня' за декабрь прошлого года, валяющийся рядом с его топчаном в окружении пустых склянок от бадьяна и кроветворного.

Быстро пробежав глазами статью Горация Слагхорна, профессора зельеварения Хогвартса, об экспериментальном оборотном зелье, Флетчер, имеющий о зельеварении представление на уровне элементарных заживляющих и противопростудных составов, вопросительно поднял глаза на старика Джерри.

Оказалось, этот вариант оборотного позволял превращаться в волшебное существо, что раньше считалось принципиально невозможным. Разумеется, состав был новый, неапробированный, но Джеронимо, будучи неплохим зельеваром — не мастером, но крепким ремесленником, — прикинул на коленке свойства ингредиентов и, поняв, что не отравится, решил стать сам себе подопытным кроликом.

Позаимствовав у службы охраны Гринготтс сотрудника средней руки, — ну, да-да, похитив! — Джеронимо принял его облик и пару месяцев ходил вместо него на работу, составляя подробный план банка, с указанием охранных артефактов, контуров и ловушек. На больший срок не хватило ни редких бумслангов, шкурки которых всегда были в большом дефиците на рынке ингредиентов, ни заначки самого старика Джерри на черный день, которую пришлось угробить на заказ этих самых шкурок из-за границы, ни гоблина, служившего материалом для зелья.

Нет, разумеется, тогда гоблин еще не умер, просто для стабильного действия даже стандартного оборотного мало было пары волосков. Пары волосков хватало на глоток, который обеспечивал лишь несколько минут жизни в чужой личине. Для того чтобы тот же самый глоток действовал заявленный в классическом рецепте час, на пинту(2) основы необходим был уже хороший такой клок.

Спустя два месяца прическе позаимствованного гоблина позавидовал бы любой скинхед, длинные когти его были спилены под ноль, а его самого не разобрали на составляющие только потому, что у Джерри банально кончились деньги. В общем, в лучший мир охранник Гринготтса отправился практически целым. Ну, разве что создатель, если таковой вообще существует, в чем Джеронимо лично очень и очень сомневался, не досчитался бы у своего творения какой-нибудь пары лишних пальцев.

Остатков зелья вполне хватало еще на месяц. Как раз впритык, чтобы уточнить последние детали, прогуляться по облюбованным сейфам и, оставив на стене банка какую-нибудь по-мальчишески хулиганскую надпись вроде 'Здесь был Джерри', сделать ноги куда-нибудь в Аргентину или Бразилию. И так бы оно все и было, если бы экспериментальная оборотка не стала давать побочные эффекты.

Честно говоря, Джеронимо почти сразу заметил, что обратное превращение происходит как-то странно, хотя и грешил на собственную не слишком умелую варку. Например, пальцы выглядели как гоблинские даже спустя несколько часов после того, как все остальное принимало изначальный вид. А зубы уже после десяти приемов зелья так и остались острыми, как у акулы. Однако если с зубами старик Джерри еще мог смириться — гоблинский набор был куда лучше его собственного, — то начавшая выходить из-под контроля магия обеспокоила не на шутку.

Она то уходила, то возвращалась. Джерри то не мог наколдовать банальный Люмос, то вдруг без палочки творил сложнейшую трансфигурацию, то выдавал стихийный выброс, как в далеком детстве. Разумеется, проблемы с магией возникали еще не так часто, чтобы основательно испортить жизнь, но все же достаточно регулярно, чтобы стать системой. Джеронимо осознал: идти на дело с такой проблемой — подписать себе смертный приговор.

В общем, воспользовавшись тем, что в Хогвартсе как раз наступили летние каникулы, Джеронимо по уши накачался восстанавливающими и поддерживающими магию средствами, чтобы не сдуться в самый ответственный момент, и отправился в гости к хогвартскому зельевару, обитавшему тогда, как выяснилось, в Хогсмиде.