Наследие Хранителей. Путь за грань. Общий файл

В то утро Юрин проснулась, предвкушая большие перемены, ведь ей сегодня исполнилось двенадцать лет. Первые дни весны еще не давали тепла, но сосульки за окном уже начинали создавать капелью свою неповторимую музыку.

Она быстро оделась в теплые коричневые кожаные штаны, заправив их в высокие сапоги. Поверх плотной рубашки накинула куртку, подбитую мехом. Глянула в зеркало, гребнем кое-как расчесала волосы, затем резким движением головы откинула их назад. Удовлетворившись увиденным, Юрин улыбнулась своему отражению.

В коридоре она встретила Риэну, направлявшуюся к ней в комнату, чтобы поздравить, а потом и Герана. Друзья стали наперебой желать Юрин всякие приятные вещи и подарили по небольшому подарку. Девочка была им очень благодарна, и они вместе направились на завтрак. Правда Леннеарта именинница так и не встретила, а за обедом Геран сказал, что и на занятиях тот отсутствовал, что было и вовсе необычно. Юрин даже начала беспокоиться, не случилось ли чего. Когда послеобеденные занятия окончились, она, извинившись перед Риэной, отправилась искать Ленна.

— Ленн? — удивленно прошептала себе под нос Юрин, заметив друга, сидящим на их любимом месте. Она была немного обижена, что он пошел туда, не позвав ее с собой, да еще и в ее день рождения.

Быстро поднявшись на башню, девочка тихо вышла на вершину. Леннеарт сидел к ней спиной на своем облюбованном зубце, который всегда выбирал, чтобы рисовать. Юрин осторожно подошла и опустилась на соседний. Взглянув на профиль друга, подсвеченный заходящим солнцем, девочка оказалась несколько обескуражена, ведь таким она его еще никогда не видела.

— Сегодня удивительный день!— с тихим восторгом сказал Ленн, не отрывая взгляда от горизонта. И было в этом взгляде, всматривающимся, сейчас в его собственную душу, то, чего Юрин прежде никогда там не видела — умиротворенная грусть. Было там также сплетение спокойствия, боли и радости, которые все время перемешивались и выныривали на поверхность. Если бы кто-то сейчас увидел его, то пришел бы в замешательство: и это тот человек, который всегда является средоточием веселья и не иссякающей энергии. И сейчас, видя его таким спокойным, Юрин почувствовала, что стряслось что-то поистине важное: 'Только бы ничего плохого!'

Они просидели молча, наслаждаясь затухающим днем около десяти минут. Юрин все гадала о причинах такого состояния Ленна и пыталась разобраться, как она относится к этой новой стороне его личности.

— Ах, да... с днем рождения! — улыбнулся Леннеарт, все также не смотря на подругу. — Кое-что сегодня произошло... я хочу тебе рассказать... но все, что мне можно... — впервые на памяти девочки у него не находилось слов, — для отца это большая радость... а я не знаю... не могу... никогда во мне не было сомнений... я впервые чувствую что-то подобное... — тут он собрался с мыслями: — У меня никогда раньше не было таких друзей как ты! Я тебя никогда не забуду! — тут он резко повернулся и впервые посмотрел Юрин прямо в глаза, и теперь она смогла рассмотреть в них еще и смятение. — У отца появилась достоверная информация о местоположении очень важных раскопок. Это большой шанс наладить политическую ситуацию с другими странами. Я не смогу остаться — мы уезжаем. Уже завтра. Все решено.

— Я понимаю... — поспешно произнесла Юрин, видя, что Ленну тяжело об этом говорить, и в ответ увидела искорку благодарности в его взгляде. Когда, через пару секунд, на нее обрушилось понимание всего сказанного им, ее грудь как будто сжали тиски боли, в горле пересохло и сразу стало нечем дышать. Через силу, проглотив ком в горле, она ему печально улыбнулась: — Не стоит разрывать себе душу... Мы все равно останемся лучшими друзьями!

— Юрин, извини, не самый лучший подарок вышел у меня. Точнее сказать — совсем никудышный, — огорчился Леннеарт, — но я хочу подарить тебе нечто особенное.

Он достал из-за пазухи коробочку с пастелью, открытой положил на парапет возле себя. Закрыв глаза, стал брать один мелок за другим, нанося какие-то линии, штрихи и завитушки прямо в воздухе. После каждого такого росчерка, в воздухе оставался едва заметный мерцающий след. Движения Ленна становились все быстрее, уже нельзя было заметить одну отдельную линию. Так продолжалось какое-то время, но Юрин не смогла бы сказать как долго это длилось. Она сидела как зачарованная, глядя на манипуляции друга. Потом как-то вдруг резко все закончилось, и девочка будто проснулась.

Леннеарт открыл глаза и сделал неуловимый жест рукой. Едва мерцающее видение, висящее перед ним, вспыхнуло яркими красками. Юрин невольно ахнула, она знала, что он хорошо рисует, но настолько. Это было волшебно! Он нарисовал в точности то, что они сейчас видели перед собой. Серовато-зеленую дымку гор, на которых так и блестят алым в заходящем свете дня вечные снега. Вот багряное солнце, закрытое темными снеговыми тучами, которые оно окрасило в пурпурные тона, вдруг выглянуло в образовавшуюся щель, и послало ярко-золотой луч в направлении города. Город был так детально выписан, что каждая крыша, дерево и снег на них отражали свет. Невероятно, но картина все время менялась, подстраиваясь под изменения в природе. Вот солнце последний раз приветливо мигнуло и спряталось за горами.

— Что ЭТО! — круглыми от восторга глазами, спросила Юрин. — Богиня, это просто чудо какое-то! Как ты это сделал?

— Очень хорошо, что тебе понравилось! — расцвел Ленн. Он подошел к картине и взял ее, висящую в воздухе, двумя пальцами и начал скатывать в рулон. — Я давно ищу применение своей страсти к рисованию, а после твоего подарка — этой замечательной пастели — у меня стали появляться кое-какие идеи. После многих неудачных попыток, я теперь могу творить буквально из ничего. Это было довольно сложносплетенное заклинание, со многими точками пересечения и зацикливания, но у меня получилось, — гордо сказал он. — Эта картина не истает, не бойся. Она, можно сказать, вечная, если специально не разрушать. Она будет в точности передавать этот вид, — он обвел ругой пейзаж. — Это малое утешение, но я хочу, чтобы ты всегда помнила 'наше место'.

— Ох, Ленн! — она со слезами бросилась ему на шею и заплакала, совсем чуть-чуть, чтобы он этого не заметил. — Я так не хочу расставаться! Но, мы же можем переписываться, — сказала Юрин, разомкнув объятия и тайком смахнув слезы.

— Конечно, я буду тебе писать. И потом... сколько там этих раскопок, они же кончатся, и мы тогда обязательно встретимся, не раньше так позже, — попытался он приободрить их обоих. — Юрин, мы уедем на рассвете. Так отец решил, я не вправе этого изменить. Поэтому попрощаемся сейчас.

Они опять обнялись. Потом немного посидели пытаясь развеселить друг друга, когда же стало совсем темно, они пошли вместе в жилые помещения. Уже в коридоре, расставаясь, Леннеарт попросил попрощаться за него с Риэной и Гераном. Он так переживал из-за отъезда, что совсем не подумал о прощании с ними. Юрин пообещала все передать, и друзья в молчании направились в разные стороны к своим комнатам. Юрин украдкой обернулась и успела увидеть лишь спину завернувшего за угол мальчика, такого близкого и, одновременно, теперь такого далекого. Она тяжело вздохнула, и закрыла за собой дверь.

ГЛАВА 7

Последующие пару дней Юрин была в жутко подавленном настроении. Рассказав утром Герану и Риэне про отъезд Леннеарта и передав им его прощание, она замкнулась в себе и ни с кем не разговаривала. Только ходила на уроки и обратно в комнату, запираясь в ней и не желая никого видеть. Это время она провела как в тумане, ей все время казалось, что вот сейчас зайдет Ленн со своей неизменной улыбкой и таким привычным: 'А знаете, что...', — но этого не происходило.

На занятиях преподаватели ее особо не трогали, ведь для всех стал большой неожиданностью, уход мастера Кеара с поста директора академии и его скорое отбытие. Преподаватели ходили слишком серьезные, ведь скоро должны были назначить нового директора. Кто им будет и что этот новый человек принесет академии, никто не знал. Кеар Теларес вел политику невмешательства, лишь изредка передавая преподавателям свои пожелания в процессе обучения юных магов. При нем академия стала расцветать, финансирование увеличилось, оказались возможны давно забытые исследования и новые проекты, что привлекало множество молодежи к работе внутри учебного заведения.

Пару раз к Юрин приходил Геран, хоть Риэна его и отговаривала от этого, объясняя что подруге нужно время пережить свою боль. Но он не слушал и долго стучался в дверь, прося открыть ему и поговорить, но девочка не слушала. В такие минуты она только накрывала подушкой голову, чтобы слышать его голоса. А потом подолгу лежала, глядя в потолок в темной комнате, пытаясь в неясных тенях определить хоть что-то. Что-то, что ей помогло бы. И не находила.

Ночами Юрин вешала на стену напротив своей кровати (чтобы было удобно смотреть лежа) подаренную Леннеартом картину. Она сияла приятным приглушенным светом, показывая Юрин пейзаж ночного неба с их любимого места, и девочка будто присутствовала в тот момент там, представляя, что и он стоит рядом и улыбается своей теплой улыбкой. В эти минуты ей очень хотелось заплакать, но слезы, которые могли бы дать облегчения, не появлялись. Только сухие мысли продолжали роиться в ее голове.

А спустя неделю, за ужином, ей передали конверт. Она в недоумении посмотрела на отправителя и чуть не подавилась. Письмо от Ленна — не может быть! Она сорвалась с места и без оглядки помчалась к себе. Запершись в комнате, Юрин трясущимися руками распечатала письмо и стала жадно читать:

'Дорогая, Юрин.

Думаю, начну тебе понемногу описывать наше путешествие, пока у меня выдалась такая возможность. Мы с отцом сейчас приехали в Родшистер — это примерно в дне пути от Дерикона, нам надо поменять лошадей и утром мы поедем дальше. Отец весь в нетерпении от своей новой экспедиции, только про нее и говорит. Но мне сильно портит удовольствие, то, что тебя нет рядом, дорога могла бы быть совершенно другой. За эти два года, что мы провели вместе, я теперь даже не знаю, как дальше буду жить без тебя. Прошел всего лишь день, а я жутко скучаю.

Только сейчас выдалась свободная минутка, и я сразу тебе пишу. Прошло еще два дня, мы уже почти доехали до Столицы.(в этом месте было пятно воска, скорее всего от истаявшей свечи) Коней мы не щадим — сроки горят, поэтому их меняем каждые три часа. Сегодня будем ночевать в гостинице, а то прошлую ночь не останавливались на ночлег. Тяжело. Видно жизнь в академии избаловала меня — теперь так трудно втягиваться в дорожные будни. А еще меня беспокоит выступление перед Советом. Что я буду говорить, я не представляю! Но, что я все о себе, как ты? Ты главное не печалься из-за моего отсутствия, мысленно я всегда с тобой. Но, я все равно скучаю.

Вот мы и в Столице, отец сейчас набирает свою команду, поэтому у меня есть полчаса написать тебе пару строк. Из моей памяти уже почти и стерлось, какая же Столица красивая и величественная. Наше фамильное поместье почти не изменилось, мы в нем остановились, и после утверждения всех мелочей сразу тронемся в экспедицию, правда, не могу сейчас сказать куда, по договору это держится в секрете. А мой доклад перед Кругом Совета прошел очень хорошо, правда потом у меня появились мысли как надо было лучше сказать, но время-то ушло, а по привычке все равно строишь фразы и убеждения. Не могу просто так это вкинуть из головы.

Вот и уезжаем, у меня есть час, чтобы отправить тебе письмо. Не знаю, когда смогу написать следующее, постараюсь как можно быстрее, тогда ты уже будешь знать, куда писать ответ (тут Юрин еле разобрала, был немного прорван листок). Придется тебе пользоваться для этого услугами магов Единорогов и их транспортными ковчегами. Улыбайся почаще! Скучаю, особенно глядя на закат, ведь мы так часто его провожали вместе.

Ах, да, передавай привет Герану и Риэне. Обними их от меня.

Леннеарт.'

Дочитав, Юрин вдруг осознала, что из ее глаз льются слезы. Она всхлипнула и, прижав листок к груди, зарыдала. Она плакала долго и исступленно, за все те дни, что не могла выдавить и слезинки. Перестала, только забывшись во сне, когда свернулась клубочком, все также прижимая к себе заветное письмо.

Проснулась девочка рано утром с чувством опустошения внутри. Глаза ее были опухшими, ресницы она еле смогла разлепить. Слезть с кровати стоило больших усилий, но надо было пойти умыться. Юрин встала под душ и долго наслаждалась ощущением чуть теплых струй воды на своем лице и теле. Закрыла глаза, давая воде стечь маленькими ручейками по лицу, забирая следы ночных слез. Освежившись, Юрин почувствовала себя лучше и, прижав полотенце к лицу, поняла: она сможет жить дальше, нужно просто поставить цель. Единственная сейчас реальная цель для нее — встретиться с Ленном. Это возможно только, если попасть в Столицу.

Приободрившись, она вернулась в комнату и спокойно оделась в теплую одежду для верховой езды, ведь первые занятия были именно по ней. Глянула на картину: небо было ясное, ни облачка — хорошая погода Юрин только порадовала. Девочка решила больше не прятать подарок Ленна, пусть все время висит. Девочка быстро собралась и спустилась завтракать, она была одной из первых учеников в главном зале. Когда в дверях появились Геран с Риэной, Юрин с улыбкой помахала им рукой, приглашая присоединиться.

По лицам друзей она поняла, что они очень сильно удивлены видеть ее улыбающейся. Они сели по обе стороны от девочки, пряча глаза и боясь заговорить первыми, лишь ковыряя в своих тарелках. Насколько они сейчас были похожи друг на друга, Юрин чуть не рассмеялась, а про себя отметила, что Риэна хорошеет с каждым месяцем. Ее худая фигурка была обтянута черным комбинезоном для боя. Теперь в этом наряде она не казалась угловатой, а наоборот, собранной и готовой к броску.

— Доброе утро! Сегодня будет отличная погода! — воодушевленно протянула Юрин. Друзья вздрогнули и разом повернулись к ней, не веря своим ушам. — Все нормально, правда, — чуть смутилась она, увидев тревогу в их глазах.

— Юрин, дорогая, с тобой все хорошо? — не поверила Риэна.

— Да, такая резкая смена настроения... у нее горе, похоже, уже перешло в истерику, — взъерошив свои густые темно-русые волосы, Геран сказал Риэне, как будто Юрин там не было.

— Эй, вы чего?! И это никакая не истерика! — обиженно надула губы девочка. Но потом смягчилась, все-таки друзья за нее переживали. — Я вчера получила письмо от него... мне стало легче, правда. Я теперь поняла, что мне делать дальше, — очень тихо объяснила Юрин, — кстати, Ленн передавал вам привет.

— Правда?! — в один голос обрадовались они.

— Как он там? — жадно спросил Геран, в голубых глазах которого зажглись обеспокоенные огоньки.

Юрин вкратце пересказала письмо и те выводы, к которым она пришла. Риэна ее поддержала, что, только имея четкую цель, можно не замечать душевной боли. Геран долго думал, а потом сказал, что ей придется очень усердно учиться, ведь археологическая экспедиция займет не меньше пяти лет, а к этому времени Леннеарт скорее всего уже получит ступень Листка и ему не нужно будет возвращаться в академию, к тому же ему могут дать много поручений.