Заточённые души

Брок слышал про этот город. И не самое приятное слышал. К примеру, в большинстве городов Объединённого Королевства если родители хотят до полусмерти запугать своего ребёнка, им достаточно сказать, что отправят чадо в Старый Рин. Действительно, этот город был далеко не лучшим на Материке, и это очень и очень мягко сказано...

Как и большинство других городов, Старый Рин — автономный город со своими законами и правилами, входящий в состав Объединённого Королевства Сарбонии и Западной Картурии. Если разобраться, то объединённым в Королевстве было только название. По общим законам жили только прилегающие земли к городам-гигантам: Сару, Карту и Бастону. Они и составляли костяк централизованного государства. А все остальные поселения были как бы государством в государстве, но формально входили в его состав. Многие из таких городов платили дань, но Старый Рин не был в их числе. То ли солдаты королевства боялись приближаться ко кровожадным стенам города, то ли Королева просто махнула на него рукой — за данью давно никто не высылался. Да и много ли можно взять дани с убогого и зловещего города бандитов, убийц, пьяниц, проституток и мошенников?

На улицах города было грязно, как в хлеву отелившейся хокоры. Не отходя далеко от убогих лачуг с прогнившими крышами, жители выливали помои прямо на дорогу. Везде кишели мерзко пищащие мусорные грызуны. Босые дети в лохмотьях дразнили заточённых в клетки мыслящих. Брок попытался спугнуть, нарычав на них, за что получил камнем в лоб.

Если здесь такие дети, то какие тогда взрослые?..

На площади секли драга. Он лежал животом на колоде, а руки и ноги были прикованы кандалами. С каждым ударом тонкие металлические прутья батога врезались в чешуйчатую кожу, оставляя вереницу кровоподтёков. Закончив наказание, его истязатель приказал освободить полумёртвого заключённого, а сам подошёл к слезшему с лошади Краспу.

— Как вижу, старый друг, улов у тебя хороший, — похвалил палач, пожимая руку работорговцу.

— Гирен со Спайкнифом были к нам благосклонны, — уважительно склонил голову Красп.

— Цена та же? — задал риторический вопрос палач.

— Боюсь, мудрейший Акс, придётся немного завысить, — Красп старался держаться уверенно, но его голос дрогнул, когда произносил имя собеседника.

— С чего бы это? — жестокий блеск сверкнул в глазах Акса.

— При ловле возникли некоторые трудности... — Красп достойно выдержал взгляд собеседника, и в нужный момент покорно отвёл глаза.

— Ну? — более мягко спросил Акс Брутальный.

— Двое моих лучших бойцов легли смертью храбрых, — пояснил Красп, разведя всеми четырьмя руками.

— Прямо-таки лучших, — усомнился Акс.

— Клянусь тебе честью моей мачехи! — горячо заверил Красп.

— Не её ли ты зарезал в прошлом году? — сардоническая ухмылка расплылась по вытянутому лицу Акса.

— Сделал это только из желания уберечь её честь! — ещё горячее заверил Красп.

— Убил, чтобы уберечь честь, говоришь? — почесал гнойный чирей на щеке Акс.

— Да, она хотела вкусить порочный плод с человеком... — уже спокойным тоном пояснил Красп.

— У вас за такое убивают? — удивился Акс, который и сам иногда любил побаловать себя компанией примши или люртши.

— Да, — тихо ответил Красп.

— Странный вы, горные примы, народ, — пожал плечами Акс.

— Приморские люди ещё странней... — парировал Красп.

— Ладно, это всё к делу не относится, — махнул рукой Акс и устремил пронизывающий взгляд на заключённых: — Среди них есть убившие твоих людей?

— Да, вот этот, — ткнул пальцем в Тиса Красп.

Акс подошёл к клетке и внимательно посмотрел на крота. Тот, особо не задумываясь, плюнул на вытянутое, испещрённое морщинами и чирьями, лицо человека. За что тут же получил батогом по плечу.

— За этого, — говорил мэр Старого Рина, вытирая плевок мозолистой ладонью, — я даю больше в два раза. Остальные — прошлая цена. За каждого выжившего, как и прежде, в три раза больше.

— Этого даже больше, чем достаточно... — еле выдавил из себя Красп. Но ему как никому была ясна простая, как бревно, истина: не согласись он с собеседником, живым из города ему не выйти. Он уже исчерпал лимит наглости, один раз попросив поднять цену. Второго раза ему никто не подарит...

Клетки подкатили к громадному чашеобразному зданию из блоков серого грубо-обтёсанного гранита. У стрельчатого входа напирала толпа. Охранникам ворот приходилось хорошенько попотеть, чтобы не впускать никого внутрь.

Стоило подъехать клеткам, как толпа буквально взбесилось, будто бы состояла не из отдельных мыслящих, а была единым чудовищным существом. Страшным, безжалостным, неумолимым монстром, бесформенной массой хлынувшим к клеткам. В дикой давке гибли мыслящие, но монстру от этого было только лучше: он словно сбрасывал с тела ороговевшие остатки больной и ненужной кожи.

Толпа обступила клетки. Сотни её цепких многорасовых рук хватались за прутья, тыкали палками в заключённых, искажённые ненавистью рты толпы харкали полными соплей плевками в обитателей клеток. Один заточённый прим взвыл от разрывающей всё внутри боли, а потом смолк — одна из злобных рук толпы вонзила в его спину нож.

Толпа, что вымуштрованный зверь перед жестоким хозяином, расступалась перед гордо шагающим к воротам Аксом. В качестве почётного гостя города, немного позади, шёл Красп. Вокруг них голые по пояс мускулистые охранники в кожаных масках диких зверей расчищали дорогу — избивали, пинали, отбрасывали в сторону вовремя не убравшихся зевак.

— Кто посмел испортить мой товар? — раздражённо спросил Акс Брутальный, глядя на прима с торчащей из лопатки рукоятью ножа.

Охранник вырвал первого попавшегося человека из безликой массы толпы и швырнул того к ногам Акса. Правосудие в Старом Рине было мгновенным, как шрапнель: не успел вовремя убраться — снесёт голову. Судьёй, присяжными и богом в одном лице представал мэр города, должность которого вот уже пятнадцатый год занимал Акс Брутальный. Предыдущего мэра он живьём спалил в чане с раскалённым оловом. Такая же участь, если не ужасней, поджидает и нынешнего мэра в старости, но до неё ещё далеко: пока есть силы справляться с новыми претендентами, всё будет в порядке.

Человек божился, что его вины здесь нет: он и знать не знает, кто мог так поступить с собственностью великого и всемогущего мэра! Но если он узнает, то тут же скрутит ему голову. Ведь ради богоподобного Брутального он способен на всё...

Акс выслушал оправдания, счёл их достаточными и отпустил невиновного, для профилактики хлестнув того батогом по лицу.

— Запускайте! — махнул рукой мэр.

Охранники у входа расступились. Ополоумевший зверь толпы ворвался и растёкся по каскадами громоздящимися рядами лавок Стадиона Правды. Через подземный проход Акс с Краспом вошли в ограждённое решётками ложе Хозяина Стадиона. Зрители перестали кричать, они умоляюще глядели на мэра. Выждав положенное для таких случаев время, Акс разрешающе махнул рукой. Громадный полуголый толстяк с маской дигра на голове ударил молотом в широкий медный диск гонга с гравировкой человеческого черепа на обеих сторонах.

Заключённых вывели из клеток и завели в большое помещение с решетчатыми воротами, ведущими на арену. Охранники отворили эти ворота и вытолкнули наружу первого пленника, захлопнули створки за его спиной. Это был невысокий лысый человек в запятнанной одежде, какую в большинстве случаев носили в небольших промышленных городах представители интеллигенции. Пот заливал ему глаза, а ноги подкашивались от страха. Совладав с собой, он нервно огляделся по сторонам. Из промежутков решётки ворот охранники наставляли на него копья — обратно вернуться нельзя. В разных частях арены лежало оружие, казалось бы — бери не хочу, но человек не двигался с места. Выжидал. Желание подбежать к ближайшему мечу и запустить им в толпу так и подмывало его. Стены тут высокие, но при большом желании, докинуть до ближайшего ряда зрителей можно. Хоть кого-нибудь, да заденет! Сдерживала лишь природная настороженность: а что, если это ловушка?

Это как раз не ловушка. Подобрать оружие и сражаться — единственный шанс на спасение. Крохотный, но всё же — шанс...

Раздался приглушённый рык дикого зверя. Железные ворота в стенах, окружающих арену, разъехались, и, на радость чудовищу толпы, из проёма выскочил дикий слопр. Громадное животное пронзило воздух ужасным воплем, встало на дыбы и сотрясло твёрдый земляной пол арены ударом массивных копыт. На боку зверя багровел свежий ожог, оставленный раскалённым металлическим прутом.

Говорят, что если не шевелиться, то слопр не нападёт. Должно быть, это говорят те, кто с разъярённым зверем никогда вживую не сталкивались...

Человек бежал прочь от настигающего его зверя. Ещё мгновение, и свирепое животное достанет беглеца одним из мощных хоботов, но человек отпрыгнул в сторону: слопр промахнулся. Вздымая копытами пыль, зверь сбавил скорость и остановился, рыча от плещущейся в нём дикими ручьями злости. Мужчина спиной прижимался к стене, что загнанный охотничьими бобросами заяц. Свирепое животное ударило землю копытом и помчалось на жертву. Мужчина сделал молниеносный кувырок вбок, и слопр с чудовищным треском врезался головой в гранит. Стена сотряслась, посыпалось крошево. Будь то другой зверь, его мозги бы давно вытекли из растрескавшегося черепа. Но только не слопр! Эти зверюги часто выясняют между собой отношения сталкиваясь окостеневшими лбами. Пока слопр приходил в себя, человек пробежал через всю арену, по дороге подобрал длинное копьё и упёр его конец в стену. Остриё он направил в сторону разъярённого зверя, сверкавшего злыми жёлтыми с кровавыми прожилками глазами. Для интеллигента из промышленного города, мужчина держался более чем достойно. Слопр окончательно пришёл в себя и понёсся на всё ускользавшую от кровавой расправы жертву.

Напоровшийся на копьё слопр издал чудовищный вопль, обречённым эхом разнёсшийся по всем уголкам Стадиона Правды. Остриё вонзилось в его громадную грудь и с брызгами тёмной крови вырвалось из спины. Зрители взревели от восторга. Человек отбежал, поднял двуручный меч и стал в оборонительную стойку. На него нёсся обезумевший зверь. Копьё покачивалось с каждым движением, и можно было только представить, какую боль оно доставляло существу. Взмах мечом: один из хоботов отлетел в сторону. Но второй быстро обхватил ноги человека, поднял его и со всего маху треснул о землю, как бьют треглавые гориллы пойманных за хвост змей.

Тяжёлые копыта свирепо втаптывали мёртвое тело человека в землю. Потом слопр пошатнулся, на подкашивающихся лапах он поплёлся в направлении открытых ворот, но на полпути свалился на бок, издал жалобный вопль и испустил дух.

Толпа ликовала. Такой бой! И уже к обеду можно будет за бесценок купить на рынке вкусное мясо слопра!

Тела убрали и выпихнули нового раба — худощавого прима с несвойственной этим краям фиолетовой раскраской шерсти. Прим тут же устремился на середину арены, где подобрал кривую саблю. В металлические ворота что-то скреблось, билось, рычало. Створки разошлись, и зрители ахнули: на свет выполз дигр — свирепый хищник семейства кошачьих. Размерами он не мог соревноваться со слопром — разве что с волком. Но в свирепости ему позавидуют очень и очень многие хищники. Кроваво-красная шерсть с чёрными пятнами, мощная голова с тремя рогами: двумя кривыми по бокам и одним прямым по центру, увенчанный ороговевшим отростком с шипами хвост и кожаный вырост на груди — кислотная железа, способная плевать струями смертоносной жидкости. Этот монстр считался одним из самых опасных, что были рождены в бренном мире. Да и с потусторонними он мог запросто конкурировать, но не со всеми, разумеется...

Увидев зверя, прим пустился в бегство, выронив саблю, обречённо вопя от ужаса. Хотя, ему это вряд ли помогло бы. За несколько прыжков, дигр настиг жертву и разодрал на две половины пустив в ход рога и когтистые лапы. Поиграв немного лапой с кишками бедолаги, что котёнок с клубком ниток, дигр раскидал останки прима по всей арене.

Дикое чудовище толпы ревело от удовольствия!

То, что было дальше можно называть только бойней. Лютой, жестокой, кровавой бойней. Дигр рвал и палил кислотой выпихиваемых на арену рабов, а их останками игрался и разбрасывал повсюду — на болезненную радость ненасытной толпе. Охранникам всё сложней было выталкивать новых жертв: они с ещё большей силой сопротивлялись, брыкались, падали на колени, молили, обещали богатства. Но люди Акса Брутального свою работу хорошо знали...

Какое-то время заключённых не выпихивали. Опьянённый кровью дигр подбежал к решетчатым воротам и стал просовывать в них лапы в попытке как можно быстрей насладиться очередным убийством. Для таких случаев на арену из узкой двери выпускали ряженого в разноцветные перья. Он должен был шуметь, кричать и дразнить животное, а когда оно кинется на него — как можно быстрее скрыться в дверном проёме. Бывали случаи, когда ряженый не успевал убежать, но сейчас всё прошло гладко.

Настал черёд Тиса — крота, убившего двух прихвостней Краспа. Его раны и переломы с завидной скоростью зажили. Тела кротов способны восстанавливаться гораздо быстрее, чем тела многих других мыслящих. Его выпихнули на арену, когда ряженый в перья убегал от дигра.

Отуманенный лёгкими победами, зверь кинулся на крота. Что ему, дигру, крот? Ничтожный карлик, копающийся в грязи всю свою жизнь, да и только. Тис не сдвигался с места, выжидал. Когда чудище было уже совсем близко, крот внезапно подпрыгнул. Да так высоко, что у лиц безликой толпы челюсти отвисли! В ту же секунду Тис уже сидел на спине зверя, держась за огненно-красную гриву. Прежде чем дигр смог что-либо сообразить, когтистая лапа крота вонзилась в его затылок. Всё. На боку лежал содрогающийся в предсмертных конвульсиях зверь, из железы судорожно брызгали кислотные струи. Рядом стоял Тис с запачканной кровью по локоть рукой.

Лютый зёв толпы взревел от негодования: её любимца убили!

Правила "Стадиона Правды" были просты. Если победил зверя — ты свободен.

Открылась железная дверь, находящаяся невдалеке от железных ворот. Крот без промедлений вошёл в проход — прямиком к спасению. Умирающего дигра добили молотом, чтоб бедненький не мучился, и утащили прочь обмякшую тушу несколько мгновений назад грозного зверя, а сейчас просто груду костей, кишок и невкусного, жилистого мяса, завёрнутую в дорогую шкуру, пусть и испорченную в области затылка. После этого со стадиона убрали наиболее крупные части тел его жертв — чтобы не мешали при следующем поединке.

Вытолкнули драга. Не долго думая, он подобрал дротик. Ворота не открывались. Драг воспользовался промедлением и метнул оружие в ложе мэра. Метил, понятное дело, в Краспа. Не долетев до цели, дротик сгорел в белёсом магическом огне. Колдун драг в сером плаще не преминул защитить своего командира.

Окроплённая кровью, забросанная внутренностями мыслящих земля арены задрожала. Вырос песчаный бугор. Некоторое время драг испуганно смотрел на него, потом побежал к центру арены и подхватил с земли окровавленный двуручный меч. Оставляя за собой взрыхлённую насыпь, бугор устремился к обречённой жертве. Земля арены была плотно притоптана копытами, лапами, ногами. Это замедляло существо. В рыхлых песках пустыни оно способно молниеносно настигать добычу, но и здесь оно было не менее опасно. Пусть и медленнее обычного.