Темные желания. Утопленник

— Согласен.

— Тогда зачем...

— Потому, что у нас нет лишнего отряда! — отрезал Франциск. — Три десятка моих бойцов и три десятка ваших — все, на что мы можем рассчитывать. У Градомира же больше сотни воинов. В открытом бою нам не выстоять. А вы не забывайте, Градомир знает, что ты, — кивок на Ария. — Жив. И будет настороже. Поэтому единственный способ выбраться из этой передряги — обмануть врага.

— Как? — заинтересовался Догний.

— Чем меньше нас будет, тем меньше мы привлечем внимания.

Несколько мгновений Догний молчал, затем уточнил:

— То есть вы хотите сделать из меня приманку?

— Я бы не сказал... — начал Арий, но Франциск его прервал:

— Да.

Догний вытянулся как струна и склонил голову.

— Всегда готов вам служить, княжич. Когда прикажете отправляться?

— Чем скорее, тем лучше, — уверенно произнес Арий. — Надеюсь, так и вы спасетесь, и мы себя убережем.

— Лучшая смерть — это гибель в бою за здравие князя, — возвышено сказал Догний, поклонился Арию и кивнул мне, а затем поднялся и подошел к своим людям.

Их разговор был недолгим. Уже через несколько часцов мужики вскочили на лошадей и поскакали вперед. Только Догний и задержался. Вернулся к нам и еще раз поклонился княжичу.

— Что сообщите в стольном граде? — уточнил мужик. — Когда вас ждать?

— Через Радужную долину ехать дольше дней на пять. Может на семерик, — прищурив глаза, сказал Арий.

— Вы точно по этой дороге проедите? — уточнил Догний. Княжич кивнул, а мужик продолжил. — Счастливо добраться. Да будет милостив к вам Велес*. А то предчувствие у меня... — Догний прервал сам себя. — Счастливо!

Мужик хлестнул лошадь и поскакал нагонять своих людей. Через несколько мгновений отряд пополнился еще одним конником. А затем они все исчезли вдали. Тогда Франциск поднялся на ноги и произнес:

— Пора и нам отправляться. Путь предстоит долгий.

— И тяжелый, — Арий вздохнул. — Радужная дуга не самое приятное место.

— Я предлагаю по-другому ехать. Я сказал Догнию о Радужной дуге на случай, если он попадется и начнет болтать. На этой дороге слишком пустынно. Чужаки редко туда заезжают, и все друг друга знают, так что мы будем слишком заметны.

— Как же ты предлагаешь ехать? — удивился Арий.

— Сейчас покажу, — Франциск потянулся к лежащей у него за поясом карте. А я внезапно вспомнила его слова о том, что я помешала ему. Уж не спасением ли Ария? Может сейчас, избавляясь от Догния и меняя дорогу, он хочет закончить начатое?

Глава 9

Франциск вытащил карту, но воспользоваться ею не успел: одному из воинов что-то срочно понадобилось. Нараский помянул Мару и кивнул княжичу. Пойду, мол, узнаю, чего ему. Арий возражать не стал и углубился в карту. Я тоже из-за плеча княжича поглядела на нее, но ничего толком не уяснила, а потому начала свои расспросы.

— Ты доверяешь Франциску?

— Он мой друг, — Арий отложил в сторону карту и с удивлением воззрился на меня. — Мы знакомы с самого детства. Помнится, даже проказничали на пару. К предсказательнице вместе ходили.

— К предсказательнице? — заинтересовалась я. — И что она вам нагадала?

— Да, так, — Арий заметно смутился. — Кое-что о делах государства.

— И как, сбылось? — по непонятной причине продолжила я явно неприятный для Ария разговор.

— Да, старуха не обманула, — на мгновение лицо Ария осветилось радостью. Он как-то странно взглянул на меня и провел ладонью по моей щеке.

Я легко поцеловала его большой палец. Затем увернулась от очередной ласки, надеясь выведать кое-что еще.

— А кто такой этот Градомир?

— Градомир... — медленно проронил Арий. — Это мой враг заклятый. Не первый год он мечтает пустить мне кровь.

— Почему? — удивилась я.

— Долгая история, — попытался отделаться от меня княжич

Но я настояла:

— Куда спешить? Вон Франциск, — я кивнула на дружка Ария, — лясы точит. Явно к нам возвращаться не собирается.

— Что ж, Градомир мой... А впрочем, — княжич вздохнул. — Начну с самого начала. Сорок пять лет назад под веселые крики простолюдинов родился Градомир. Градомир Гардич. Он не был первым сыном Мстислава Гардича — великого князя Славии. Но его старший брат Ростислав с самого рождения был до того болезненным, что лекари чуть что предрекали ему кончину. Никто не верил, что Ростислав переживет отца. Но он всех удивил.

Когда Ростиславу минуло двадцать два года, в столице вспыхнула потница*. В считанные дни она изничтожила старого князя. Врачеватели сказывали, была возможность его спасти. Даже хотели пробить ему позвоночник — будто бы это должно было помочь. Но Мстислав наотрез отказался. Стать увеченным для него было хуже смерти. Ослушаться князя никто не мог, и к вечерней зари за ним явилась Мара.

Беда редко приходит одна. На следующий день потница завладела детьми Мстислава. Один Градомир и спасся: сбежал из столицы еще до первых петухов. Остальные Гардичи начали угасать. Первой скончалась Анна — дочь Мстислава. Утром ее тело нашли. Изяслав да Всеслав — третий и четвертый сыновья Мстислава ненадолго пережили сестру. К вечерней заре оба ушли к праотцам. Первым Всеслав. Он, подобно отцу, запретил лекарям позвоночник ему пробивать. Говорил, что отец принял решение за них всех, что с пробитым позвонком ему все одно жизнь не жизнь, что раз уж Богам угодно призвать его к себе, значится, жизненный путь его пройден.

А Изяслав рискнул. У него на глазах погибли отец, брат, да сестра. Нету ему, что терять — так он рассудил. А потому рыкнул, подобно зверю в клетке:

— Бейте! Пробивайте спину, лекари ученые, — затем добавил поспокойней. — Если уж вытащите меня из мариных лапищ, озолочу!

Ушел и он. Не помогло средство. Может, слишком далеко засела болезнь, а может, средство никудышным оказалось. К полудню следующего дня в живых оставалось трое детей Мстислава: Ростислав, Игорь и сбежавший Градомир. За первым того и гляди, Мара явится. Игоря, наоборот, смерть только коготком и царапнула. Нить жизни зацепила, но не порвала. Пошел он на поправку всему княжьему городу на радость. "Градомир — тот далеко, а Игорек здесь. Смилостивились над ним Боги, так может и нас пожалеют" — думали горожане и возрождались к жизни вместе с княжичем. Страх понемногу начал отступать. Густой мрак пронзил первый луч солнца.

Арий замолчал, обратив внимание на подошедшего Франциска, приход которого я, признаться пропустила. Уж больно рассказ увлек.

— Мы готовы? — обронил Франциск.

— Отправляемся! — приказал Арий и поднялся на ноги. Я встала следом, плохо скрывая свое недовольство и так и не удовлетворенное любопытство. Теперь все стало даже запутанней. То ведь один Градомир был. А теперь и Мстислав, и Всеслав, и Игорь — кого только нет!

— А что было дальше? — все же спросила я. — Градомир — княжеский сын, но ведь ты тоже. Как так? Или он тебе кем-то приходится?

— Дядей! — резко ответил Франциск, которому, видно, поднадоели мои расспросы, а может, просто мой голос. — Тебе особое приглашение нужно? Сказано ведь, долгий путь нам предстоит! Садись на лошадь! Будем надеяться, в этот раз ты с нею справишься.

Я не ответила. Гневно сверкнула глазами и только. Затем поставила ногу в стремя, влезла на коня. Немного отъехала в сторону, думая, что и остальные за мной последуют. Но они так и остались стоять на месте. Даже на лошадей не залезли. Я воротилась и случайно подслушала часть разговора:

— И чего ты к Зарье пристал? Сам ведь понимать должен, она та, о ком меня предупреждала... — Арий замолчал, заметив мое присутствие, и попытался выдавить из себя улыбку, но вместо того покраснел и спешно заговорил, стараясь скрыть смущение. — А, Зарья, готова уже? Быстрая ты! Пора и нам поспешить, — он с разгону запрыгнул на коня, подъехал ко мне. — Не обижайся на Франца. У него всегда так, что на уме, то и на языке.

— Так он сказал правду? Градомир твой дядя. Ты сын Игоря? Но тогда правишь ты? Разве по праву наследия княжество не должно было отойти старшему из оставшихся сыновей Мстислава?

— Должно, — Арий поглядел на собирающихся воинов и наставительно произнес. — Ты сделала неправильные выводы. Но у нас еще есть пару часцов, я дорасскажу историю...

* * *

Двадцать пять лет назад...

— А-а! А-а! — уже несколько часов кряду он беспрерывно кричал, призывал к себе Мару, молил добрых Бгов о снисхождении, о пощаде. Молил даровать ему смерть. Уж она-то поприятней этих мучений. И снова...

— Сын мой, — внезапно раздалось с порога.

Княжич приподнял голову и на миг увидел прекрасный образ своей матери. Потница ее не взяла. Да она и не боялась заболеть. До последнего ухаживала за своими детьми. Держала тех за руку, трогала горячий лоб, вглядывалась в покрасневшие глаза и безостановочно молила Богов о милости. Но глухи оставались высшие силы к обращениям княгини. Видно, устали слушать бесконечные стенания людей.

— Матушка, — княжич протянул к матери руку. Та подошла ближе. Поцеловала поначалу сухую ладонь, затем лоб. — Матушка, когда же эти мучения кончатся?

— Скоро, сын мой Ростислав, — она провела его ладонью по своей щеке, затем поглядела на слуг, что денно и нощно находились в покоях княжича. — Выйдите. Я хочу побыть с сыном наедине.

Челядь не посмела ослушаться. Поочередно отвешивая поклоны, они покинули опочивальни Ростислава.

Никто не ведает, что и как там случилось. Да только едва княгиня вышла из сыновних покоев, упала замертво. А княжич с того дня пошел на поправку. Лекари удивлялись и смотрели на портрет ушедшей княгини, которой удалось совершить невозможное.

И седьмицы не прошло, как Ростислав с Игорем покинули княжий град, да поскакали к Градомиру. Сказывали, он в Золотаве — довольно большом городе, что раскинулся у самых Приграничных гор.

Он там и оказался!

— Славься, славься, юный князь, благословен будь Богами. Да...

— Что здесь происходит?

Они успели как раз вовремя. Прискакали, когда Градомира провозглашали князем всея Славии.

— Брат мой, — Градомир с удивлением поглядел на Ростислава. — Неужто ты одолел потницу? Не верю!

— Придется поверить! Это я.

— Что ж, счастлив слышать, что лекари и на этот раз ошиблись. Это великая радость. Не меньшая, чем то, что я стал единоличным князем Славии.

— Но им должен был стать я! — опешил Ростислав. — Это княжество мое по праву.

— Поздно ты спохватился, — злорадно произнес Градомир. — Славия моя!

И завязался бой. Между тремя братьями, между дружинниками с княжьего града, которые сопровождали княжичей, и воинами с Золотавы. Последних было больше. Это был их город, и княжеградцам пришлось отступить

— Славься, славься юный князь, благословен будь Богами. Да... — Ростислава, как прежде Градомира, объявили князем всея Славии. В княжьем граде. А затем собралось войско великое, и повели братья друг на друга бойцов. Звенели мечи на поле брани, взывали к богам оставленные по домам женщины, а затем брат шел на брата, и кровь лилась реками.

На сей раз Боги были милостивы к Ростиславу. Его войско одержало верх, разбило золотавцев, но не разбило Градомира. Он ушел через Приграничные горы на восток — в самую окраину Славии, но не смирился с поражением. Вновь начал собирать людей и ждать удобного случая, чтобы, наконец, завладеть княжеством, которое на короткий миг уже было у него в руках.

* * *

Арий замолчал. Я тоже не горела желанием болтать. Перед глазами стояли страшные картины сражений, в сердце плескалась жалость ко всем тем, кто жил многие годы назад.

— Нам пора, — прервал воцарившееся молчание подъехавший Франциск. — Путь долог.

— Ты так и не сказал, как мы поедем, если уж Радужная дуга тебе не угодила, — уточнил Арий у друга.

— Сейчас полями, потом через Южные деревни — все менее заметно. За пару дней будем у подножья Приграничных гор. Проедем мимо них и выберемся на Серединную дорогу. Там и до сумрачных лесов недалеко. А оттуда прямая дорога до столицы.

— Что ж, в путь!

Отступление

В то время, как на берегу обреченных люди молили Живицу о капле тепла, восток Славии изнывал от жары. Травень месяц в этих краях выдался на удивление теплым. Мужики скидывали свиты и ходили в одних рубахах, а то обходились и без них. Сам Градомир разделся по пояс, вытачивая свой меч перед грядущей битвой. Его мысли были как никогда радостными. Наконец он получит славийскую корону. Наконец Боги расплатятся за все то, что он пережил по их милости. Ради трона он даже простит Высшим уродливость, которой они наградили его сына. Все простит, лишь бы только получить власть над Славией!

Внезапно со стороны крайних деревень Градомиру почудился конский топот. Мужик прислушался, а когда заметил всадника, кликнул одного из воинов: проверить, кого это принесло. Редкий гость из крайних деревень наведывался в Вороново ущелье. Восточнее Приграничных гор Градомира любили. Многие даже считали, что он освободит их от гнета ненавистных Гардичей, совершенно забывая, что Градомир один из них. А вот жители крайних деревень относились ко второму сыну Мстислава с недоверием. Не раз и не два Градомир пытался подкупить старост, но в большинстве своем такие затеи с треском проваливались.

Всадник тем временем что-то сказал Градомировому молодцу, спешился и передал тому поводья от лошади, а сам приблизился к Гардичу.

— Градомир, — всадник склонил голову перед воином. — Рад видеть тебя в добром здравии.

— За наградой приехал? — со смешком спросил Гардич, вернувшись к мечу. — Так я еще не вошел в стольный град и не зовусь князем.

— Я потому и приехал, — гость скрипнул зубами. — Арий жив.

— Что?! — Градомир сжал руки в кулаки. — Как это вышло?

— Какая-то дурочка его спасла. С воды вытащила и целебными настойками напоила.

— Тварь! — выдохнул Градомир. — Почему каждый раз, когда я считаю, что славийская корона в моих руках, она, словно гадюка, выскальзывает меж пальцев?! — Предатель ничего не ответил. А Градомир меж тем начал приходить в себя и продолжил уже спокойным голосом. — Ты точно уверен, что он жив?

— Как в себе самом. Мы с ним только сегодня утром расстались.

— И ты его не прикончил?! — оторопел Градомир.

— Слишком много вокруг него бойцов крутилось. Только сунься к Арию, самого пристукнут.

— Надо думать, — Градомир пристально разглядывал собеседника. — Арий уже всем сообщил, что ты его предал?

— А вот здесь мне повезло, — на губах перебежчика появился злорадная улыбка. — То ли у него самого что-то в башке помутилось, то ли лекарка эта чего-то не того в зелье сыпанула, но он все забыл. Я целый день возле него крутился — он и бровью не повел.

— Что, "все", он забыл? — заинтересовался Градомир, прищурив глаза. — Может он и княжичем себя теперь не считает?

— Отнюдь. Арий забыл лишь то, что произошло на судне.

— Удачно для тебя, — задумчиво проронил Градомир. — Я не ожидал, что проклятие именно так подействует.

— Какое проклятие?! — опешил перебежчик.

— Сильное. От самой Мары исходит. Знакомая ведьма на княжича наслала.