Режим бога. Зенит Красной Звезды

— Наиболее активные боевые действия — продолжил за подчиненного Огарков — Могут развернуться на лаокайском, лангшонском и каобангском направлениях.

Министр обороны ткнул карандашом в несколько мест карты. Мужчины привстали и принялись разглядывать карту Вьетнама.

— Надо начинать эвакуацию советских граждан — произнес Цинев — Китайцы быстро выйдут к Ханою. Неделя, две — начнется штурм столицы. Помнится "Антей" за один рейс из Египта забирал 700 человек. Три вылета и наши граждане — в безопасности.

— Я не уверен — покачал головой Ивашутин

— Насчет "Антея"?

— Насчет необходимости эвакуации. Вьетнамцы готовились к вторжению, на лаокайском и лангшонском направлении у них сосредоточено десять дивизий, на каобангском — еще пять. Если мы поможем вьетнамским товарищам...

— О чем, кстати, нас недавно просил президент Тон Дык Тханг — заметил Косыгин

— То вполне возможно свести весь конфликт к пограничным столкновениям — закончил Ивашутин

— И само собой проведем у границ Китая масштабные учения — Устинов вытащил из кармана блокнот — Мы можем задействовать двадцать общевойсковых и авиационных дивизий в Дальневосточном военном округе, в восточной части Казахской ССР и на территории Монголии. Это 200 тыс. человек личного состава, свыше 2,6 тыс. танков, около 900 самолетов. И разумеется, тихоокеанский флот. 80 кораблей и подводных лодок. Думаю, демонстрация наших вымпелов у берегов Китая остудит горячие головы в их Политбюро.

— Давно пора дать китайцам по рукам — проворчал Романов — Даманского им мало оказалось, на Вьетнам полезли.

— Кроме того — пролистал несколько страниц министр обороны — Я прошу санкции передать вьетнамским товарищам 400 танков и бронетранспортеров, 400 орудий и минометов, 50 РСЗО "Град", 100 зенитных установок, 400 переносных зенитных, 20 истребителей. По расчетам этого должно хватить, чтобы остановить агрессию Китая. Наши военные советники во Вьетнами помогут быстро освоить технику, так что через неделю, максимум две — она уже вступит в бой.

— Как будем перебрасывать вооружение? — поинтересовался Косыгин — Потребуется ли мобилизация?

— Воздушный мост — ответил Ивашутин — Теми же "Антеями".

— По мобилизации — добавил Огарков — Думаю ограничимся 20-ю тысячами человек на Дальнем Востоке и Казахской ССР. Самые дефицитные ВУСы

— Чем ограничимся? — не понял Громыко

— Военно-учетными специальностями — усмехнулся Романов — Ты что, Андрей Андреич, в армии не служил?

— Не служил — огрызнулся министр Громыко — Я во время войны в США посланником работал.

— Ну, что товарищи... В первом приближении план ясен — Косыгин свернул карту — Будем собирать расширенное Политбюро или решим в нашем узком кругу? Кто за план Дмитрия Федоровича?

Мужчины единодушно подняли руки.

— Все за. Тогда за работу, товарищи.

— -

Звонок от Щелокова раздался прямо с утра в четверг.

— Ну, что готов, герой?

— Готов...

— Тогда к десяти жду на Огарева, а потом вместе поедем на Старую площадь в ЦК.

— А...

— Витя, обо всем поговорим. Но не по телефону

Вот так. Коротко и по делу. Везде эта бесконечная прослушка, интриги... Вызываю Леху и заехав в студию за кассетой, мы паркуемся на Огарева. В приемной сталкиваемся с выходящими из кабинета министра целой группой мужчин и женщин. Первым из дверей выходит Караченцев. За ним Георгий Мартынюк, Леонид Каневский и Эльза Леждей. Еще несколько человек опознать не получается. Караченцов, улыбаясь, первым подходит ко мне и жмет руку:

— Селезнев! Виктор! — я вижу знаменитую щербинку между зубов — Слушаем, слушаем! Даже поем

— Песня Ноль два — замечательная — к Караченцову присоединяется Мартынюк

— А Боевым награждается орденом? — уже Каневский пытается пересилить меня в рукопожатии — Совсем недавно пели в театре

Я знакомлюсь с Эльзой Леждей, режиссером Вячеславом Бровкиным и сценаристом Ольгой Лавровой.

— Вы съемочная группа сериала "Следствие ведут знатоки"! — наконец, соображаю я

— Точно — смеется толстопузый Бровкин — Заезжали к Николаю Анисимовичу, показывали концепцию следующих серий.

— У меня мама обожает ваш сериал. Особенно, Знаменского и Кибрит!

— Эй! А как же Томин? — со своим непередаваемым обаянием произносит Каневский

Окружающие смеются. Из дверей выглядывает министр.

— Вас тоже! — я мило краснею и прошу автограф у Каневского

— Витька! — Щелоков явно в хорошем настроении — Наш пострел везде поспел! Заходи, у нас мало времени.

Леха щелкает насколько раз меня вместе со Знаменским, Кибрит и Томиным на Поляроид. Актеры не скрывают своего удивления быстрой печати снимков. Их же мы друг другу и подписываем на память. После чего я прощаюсь и захожу в кабинет Щелокова.

Министр МВД, как всегда, бодр и подтянут, происходящая в верхах склока никак не отражается на его внешнем виде и настроении. Или же он просто хорошо это скрывает. Смотрит на меня строго, но ...доброжелательно. Значит, Светлане Владимировне песня и впрямь понравилась, ее мнению Щелоков доверяет безоговорочно. Поздоровавшись, сразу переходим к делу и, не тратя времени, прослушиваем привезенную мной кассету. Щелоков сидит сначала напряженно, но вскоре расслабляется и даже откидывается в кресле, а под конец и слегка улыбается, похлопывая ладонью по подлокотнику в такт музыке.

— Молодец! Будем считать, что с задачей справился. Знаешь... а мне даже нравится, что наша песня получилась намного веселее и оптимистичнее американской. Правда! Та песня, конечно, тоже хорошая, но эта как-то ближе русскому сердцу, душевнее что ли, и она однозначно превзошла по уровню "Мы желаем счастья вам". Растешь профессионально, Витя...

О, как... Неожиданная похвала. Но такая оценка приятна и дорого стоит. Все-таки Николай Анисимович — человек в возрасте, и его мнение должно по идее совпасть с мнением цэковских чиновников. Добрые слова придают мне решимости, и я протягиваю ему лист со списком певцов, отобранных мной на проект. Щелоков внимательно вчитывается, иногда останавливаясь на чьей-то кандидатуре и вопросительно приподнимая бровь. Но пока молчит, досматривая список до конца. Потом озадаченно трет лоб.

— Виктор, а... ты чем руководствовался, составляя этот список?

— Ну, как чем? Популярностью и хорошими вокальными данными, подходящими для этого проекта.

Щелоков недоуменно фыркнул, снова заглядывая в мой список и пробегая его глазами

— ...Ладно, давай вместе пройдемся по твоему списку. Ты и девчонки. Здесь все понятно. Люда Сенчина, Лева Лещенко, Соня Ротару, и даже эта вертихвостка Пугачева — этот выбор я тоже понимаю. Татьяна Анциферова... хорошо, пусть будет. А вот Градский с Антоновым — это довольно сомнительный выбор. Теперь объясни мне: зачем здесь Тынис Мяги и Яак Йоала? Скажи, какие певцы нашлись! И кто такие ...Сергей Беликов и ...Альберт Асадуллин? За какие заслуги ты их выделил из огромного количества советских певцов?

Мне оставалось только мысленно закатить глаза. Ну, не объяснять же, в самом деле, Щелокову, что треть из этого списка пела "Здравствуй мир!" в 1986 году. А остальную команду я и так набрал еле-еле. Не из кого мне сейчас выбирать, НЕ. ИЗ. КОГО. Большинство из тех, кого бы я хотел позвать в свой советский проект, еще даже не известны стране — кто-то из них пока учится в школе, а кто-то прозябает в областных филармониях. И певцов я выбрал, исходя из реальных возможностей, руководствуясь их вокальными данными и популярностью у молодежи. Причем, настоящей популярностью, а не той, что придумывают чиновники, сидя в кабинетах ЦК.

— Николай Анисимович, этот проект я изначально задумал, как молодежный, чтобы в нем спели те, за кем эстрадное будущее нашей страны.

— Будущее? Витя, ты серьезно считаешь, что за Градским и Антоновым будущее нашей эстрады?

— Считаю. Они не только хорошие исполнители, но и прекрасные композиторы.

— Антонов пишет какие-то сомнительные шлягеры, он даже не член Союза Композиторов!

— Я тоже ...не член. Однако пишу песни, которые всем нравятся. И у него песни такие, что если бы его не зажимали коллеги, их пела бы вся страна. Юрия Антонова поддержать нужно.

— А твой Градский вообще роком увлекается! Ты понимаешь? Роком!

"Увлекается роком" звучало в эти годы, как приговор прокурора, и я решил немного отступить. Прости меня, Александр Борисович, но за тебя я биться не буду, тем более твой тенор действительно будет несколько выбиваться из общего хора. Мне и от других молодых певцов, мнящих себя рокерами, тоже пришлось отказаться, будем ждать лучших времен.

— Хорошо, Николай Анисимович, вычеркните Градского, если уж он Вам так не нравится, но остальных, пожалуйста, оставьте. Особенно Беликова и Асадуллина. У них чистые, прекрасные голоса. А Яак и Тынис будут представлять в проекте Эстонию, нам же нужно привлечь представителей из республик? Асадуллин, кстати тоже из Тата... рской АССР.

Блин! Чуть не оговорился, сказав, что он из Татарстана, вот бы Щелоков удивился. Министр, раздраженно махнул рукой, видимо не желая спорить со мной по пустякам.

— Ладно, эти пусть останутся, раз они тебе так нужны. Но пойми, Витя, даже и не в них дело. Почему в твоем списке нет наших ведущих певцов? Кобзон, Богатиков, Хилль, Пьеха? Они, что — не достойны участвовать в этом проекте?! Или у них что — голоса хуже, чем у твоей молодежи? А Валя Толкунова? А Роза Рымбаева? А Надя Чепрага?

У-у-у... Понеслось...! Хорошо, что я свой список показал сначала Щелокову. Теперь хотя бы представляю, что меня ожидает в ЦК... Сейчас туда же добавятся Зыкина с Ольгой Воронец и Магомаев с Гуляевым... Короче, вся номенклатурная обойма будет в сборе. Господи... они же загубят мне всю малину...! Представил, что мне придется записывать песню с этой публикой, и к горлу подкатила тошнота. А ведь так хорошо все начиналось...

— -

На встрече в ЦК присутствовало несколько чиновников из разных отделов и представитель Гостелерадио. Из знакомых лиц я узнал комсомольца Пастухова и министра культуры Демичева. Мне всех представили и разговор сразу пошел о моей поездке в США. Пришлось рассказывать о событиях в Гарлеме, о плохом отношении к русским, о продажности и ангажированности западной прессы. И о провокациях, которые пытались устроить против нас. Ужасы капитализма я расписал им в красках, чтобы у них не возникало сомнений в моем отрицательном отношении к американскому образу жизни. Партийные чиновники выглядели довольными — наверное, я был очень убедителен. Потом перешли к делу. Прослушали запись. Кажется, им понравилось, и "одобрямс" от ЦК я все же получу. А вот потом начался настоящий кошмар...

Чиновники явно имели свой особый взгляд на мой проект. Для начала мне заявили, что я слишком молод, чтобы возглавлять такое важное дело, они сами подберут руководителя и назначат ответственных лиц. Это проект государственной важности, а поэтому меня попросили отнестись к нему с максимальной серьезностью и не лезть ко взрослым дядям со своими сомнительными инициативами. Дяди сами знают, как лучше. Подбор участников команды они тоже оставили за собой. Понятно... Значит, в проекте будет Кобзон и все остальные, кого я так не хотел видеть.

Концерт на Красной площади?!! Вы что, сдурели молодой человек?! Эта площадь — национальная святыня. У Кремлевской стены расположен Мавзолей Ленина и некрополь, где захоронены лучшие люди страны, а вы хотите тем петь и плясать? На костях?? Хотите вакханалию в святом для советских людей месте устроить? Позор! Концерт у нас обязательно будет, и мы будем транслировать его по Интервидению, но записывать песню мы будем в Останкино, и концерт будет проходить там же. А сначала вам придется дождаться согласования на Политбюро, такие серьезные вопросы просто так не решаются. Затем будет длительная серьезная подготовка, потому что нельзя организовать мероприятие такого уровня за неделю. Мероприятие это официальное, поэтому форма одежды — костюмы с галстуками и строгие платья для женщин. Сроки? Видимо, середина апреля или ближе к майским праздникам. Хорошо бы вообще приурочить это событие ко Дню трудящихся.

...С каждой минутой мое настроение падало все ниже и ниже. Каждая новая фраза цековских чиновников заколачивала очередной гвоздь в гроб проекта. Даже Щелоков начал посматривать на меня с сочувствием. Вот зачем было меня подгонять, если все так затянется? Мое первоначальное возмущение сменилось злостью, а на смену злости пришла апатия и усталость. Да, делайте вы, что хотите! Только оставьте меня в покое... Теперь у меня было одно желание — чтобы назначенные ЦК организаторы и выбранные ими же участники дружно провалились в ад, прихватив с собой весь отдел культуры ЦК и Гостелерадио. В том, что они задумали, я участвовать точно не собирался. Лучше подарю им песню, и пусть они сами выкручиваются, как хотят. Неужели эти же люди через год провели вполне неплохую Олимпиаду? Поверить не могу.

Я задумчиво чертил на листе какие-то геометрические фигуры и линии, полностью устранившись от обсуждения и слушая в пол уха очередные бредовые идеи... Угу... теперь они дружно обсуждали не привлечь ли им к концерту ансамбль Березку и хор им. Александрова. Молодцы... так держать! Следующим номером видимо пойдет балет, а потом и лезгинка. Маразм крепчал, но чиновники увлеклись обсуждением не на шутку, даже не понимая, какой бред они сейчас несут. За столом молчали лишь трое: я, Щелоков и серьезный дядька из Международного отдела, тот тоже посматривал на меня с искренним сочувствием, типа: "Крепись, паренек! Сочувствую твоему горю, но ничем помочь не могу..."

Наконец, обсуждение закончилось, и чиновники довольно переглянулись — свою миссию они выполнили — мой проект похерили, враг не прошел.

— Молодой человек, вы согласны, что такой сценарий будет наилучшим?

От меня еще и одобрения ждут? Хрен вам!

— Как скажете. Старшим товарищам, конечно, виднее. Я вот тут подумал... а может, не стоит афишировать мое авторство? Ну, ...именитым коллегам, наверное, не очень приятно будет снова исполнять мою песню. Давайте, скажем, что автор — молодой неизвестный композитор э-э... Иванов. Всем так будет спокойнее.

— Похвальная скромность, похвальная! — они даже не поняли мой стеб — Но участвовать вам все же придется. Мы должны поднять планку после американского выступления и ваше участие принципиально важно! — отвертеться у меня не получилось, хотя попытаться все же стоило... — Собранные деньги будут перечисляться в Фонд Мира, и помощь голодающим будем осуществлять потом через него. Именно вы будете в первых рядах призывать граждан пожертвовать деньги в Фонд.

А-а... так вот в чем дело! Решили чужими руками жар загрести?! На чужом горбу в рай проехаться?! Вместо продовольствия оружие африканцам послать, а денежки тю-тю? Это уже без меня! Дорогие мои, этот фокус у вас точно не пройдет! Теперь я все сделаю, чтобы ничего у вас не получилось. Злость вернулась, а с ней вернулся и боевой задор. Настроение снова резко скакнуло вверх. Я уже понял, как можно бороться с этой многоголовой чиновничьей гидрой. Нет, никаких протестов с мой стороны не будет! И никаких попыток спасти погибающий проект. Есть в мире такая чудесная вещь, как итальянская забастовка. Нужно просто предельно точно и тупо выполнять все распоряжения организаторов, и оно само собой развалится. Само! Эти потомки демонов революции друг друга пожрут, выслуживаясь перед Политбюро. А учитывая, что там сейчас царит полный раздрай, неразбериха с распоряжениями начнется полная. А теперь напоследок...