Седьмая печать

А потом, спустя еще несколько лет, когда Лея окончательно избавилась от розовых очков и стала адекватно оценивать окружающую ее реальность, она получила письмо, которое в корне изменило ее мировоззрение.

Ее потрясение было неимоверным… Тот день стал поворотным, о чем принцесса абсолютно не жалела. Теперь она стала мудрее… И это хорошо.

Лея решительно подвинула к себе датапад, начиная расписывать намеченную вчерне операцию.

* * *

Старкиллер задумчиво побарабанил пальцами по столу, рассматривая голографию подростка. Высокий. Светлые волосы. Карие глаза. Высокие скулы. Худощавый. Он был слегка похож на свою мать, принцессу Лею, а еще на своего деда. Общий типаж… Рост. Телосложение. Бену Соло очень повезло, что он унаследовал цвет глаз матери и рост деда. Если поставить его рядом с Ханом Соло, то можно сделать вывод об их родстве… Что с того, что нет такого уж сходства? Зато светловолосый и рослый. Что еще надо…

Ситх укрупнил изображение, начиная рассматривать лицо сына своей любимой. Сестрой он принцессу не называл никогда. По многим причинам… Во-первых, ему, Старкиллеру, Лея точно никакая не родственница. Во-вторых, Люк генетический анализ не делал… В-третьих, мало ли что призрак Кеноби сказал… Он много чего говорил, у него все правда, просто «с определенной точки зрения»… И есть еще и в-четвертых, и в-пятых…

Палпатин и Вейдер сделали все, чтобы замести следы. Пусть Лорд и называл Люка своим сыном, пусть он признал их родство, пусть он раскрыл тайну своей прошлой личности… Доказать теперь это невозможно.

Все данные, касающиеся Энакина Скайуокера, были или уничтожены, или подправлены. Когда Старкиллер решил полюбопытствовать, естественно, крайне осторожно, то его ждало огромное потрясение. По документам Энакин Скайуокер и Дарт Вейдер были абсолютно разными людьми. Слова Кеноби о том, что Вейдер убил Скайуокера, оказались пророческими, но таким образом, что крутивший смыслами джедай и сам бы обалдел, если бы узнал.

В храмовых записях на Набу появилась отметка о том, что Падме Наберрие сочеталась браком с Энакином Скайуокером. И у них родился ребенок, Люк Скайуокер. О том, что родилась еще и Лея, никаких упоминаний не было. Ни на Набу, ни на Полис-Масса… Нигде. Это их насторожило, и не зря… Старкиллер удивился, так как не мог вспомнить ни одного упоминания о таком из памяти о прошлой жизни, Люк, невзирая на отсутствующие эмоции, волновался. Вернее, пытался.

Воодушевившись, Старкиллер принялся рыть дальше, после чего получил еще один удар. В государственных архивах Корусканта нашлась запись о том, что генерал-джедай Энакин Скайуокер погиб от рук Дарта Вейдера. Официальное заключение, подписи свидетелей, коронера, проводившего освидетельствование, отметки о кремации тела.

Чувствовалась в этом уверенная рука Императора, умеющего подавать факты нужным ему способом, ведь записи были внедрены незадолго до гибели Палпатина. Он уже тогда планировал взять Люка к себе в ученики…

Но больше всего Старкиллера и Люка изумило не это.

Несколько лет назад, когда ситх обрел некоторую свободу и получил возможность не отчитываться о каждом своем шаге, его нашел поверенный одной нотариальной конторы и передал чип с информацией. Там оказался документ, чье существование окончательно похоронило надежды татуинца когда-либо вернуть свое настоящее имя. В тот день Люк Скайуокер умер во второй раз, окончательно.

Завещание Темного Лорда ситхов Дарта Вейдера гласило, что он признает Лею, носящую фамилию Органа, своей дочерью. Своим единственным потомком. Однако, оставляет за собой право сохранить имя матери Леи в тайне.

Старкиллер был шокирован, но окончательно добило его другое: завещание было активировано и вступило в силу сразу же после гибели Люка Скайуокера.

Это заставляло задуматься о многих вещах, к примеру, о том, что Вейдер четко предвидел свою гибель и подстраховался. А еще, что он оставил очень четкие указания, касающиеся всех вариантов развития ситуации. Завещаний было несколько, но все они были уничтожены, как только в силу вступил второй вариант. Старкиллер тогда только уважительно покивал: скорее всего, в первом варианте Вейдер признавал своим единственным потомком Люка, а в остальных — его и Лею вдвоем, а то и вообще никого.

А еще поступок поверенного сигнализировал о том, что, возможно, призрак Вейдера держит руку на пульсе, хотя и не показывается на глаза. Старкиллеру, если честно, было плевать. Ему ситх никто. Люк… Он принял эту информацию к сведению. Изменить они все равно ничего не могли, особенно теперь, когда по всем документам Старкиллер является сыном Палпатина.

Впрочем, во всем этом кошмаре нашлась и хорошая новость: теперь, если что, никто не сможет помешать исполнить третий пункт списка.

Старкиллер еще раз внимательно проанализировал изображение Бена Соло и потер подбородок. Люк был прав… Возможно, он зря нервничал… Этот Бен не похож на потомка Хана, от воспоминаний о котором Старкиллер готов был плеваться огнем. Он похож на, пусть и отдаленно, Энакина в возрасте лет шестнадцати. Или это они принимают желаемое за действительное? В любом случае, требуется для начала парня найти, установить точно его происхождение, наладить контакт и уже от этого плясать.

Расследование бойни в Академии Джедаев принесло много интересных моментов. По отчетам погибли все: и наставники, и падаваны. Однако, девятнадцать трупов опознать было легко, а двадцатый кто-то изрубил в фарш. Впрочем, Лея уверенно заявила, что это ее сын, и надела траур. Вот только Старкиллер, воспитанный земными боевиками и детективами, отнесся к этой эскападе скептически.

Особенно в свете того, что Первый орден начал показывать свое присутствие во Внешних регионах. Да и память о карьере, ждущей Бена, не давала расслабиться… Впрочем, в данный момент он все равно не может ничего сделать напрямую, только косвенно, иначе Палпатин тут же все разузнает. А этого допустить нельзя.

Так что пора принимать меры… Как там классики говорили? Кто был никем, тот станет всем? На губах ситха расползлась жестокая усмешка, янтарные глаза блеснули беспощадным огнем. Пора. Через неделю как раз наступает самый подходящий момент для того, чтобы высказать накопившиеся за эти годы претензии действием.

В принципе, все уже было давно готово. План разработан, составлены и незаметно внедрены пакеты приказов, которые будут распечатаны в нужный момент, верные люди размещены по стратегически важным местам… Люк старался изо всех сил, снова и снова перебирая планируемое по мгновениям и действиям, пытаясь предусмотреть все, что только возможно, Старкиллер маскировал намерения, применяя все известные ему методы. Любые способы: логические ловушки и казуистические изыски, отстраненные размышления и плотные щиты…

Помогало, раз им до сих пор не оторвали дурную голову, которая одна на двоих, но Палпатин нервничал.

Старкиллер видел это, ощущал едва уловимые нотки гнева, словно гудели провода под напряжением.

Конечно, он дураком не был — не после обучения у одного из лучших интриганов галактики. Были найдены следы трех заговоров, сведения о которых Старкиллер заботливо слил отцу, еще четыре заговора ситх создал сам: два существовали на самом деле, еще два были полностью виртуальными, так сказать.

Сидиус, нервничая, вцепился в намеки на доказательства со страшной силой. Он кропотливо перебирал своих придворных и приближенных, не доверяя никому, отыскивая мельчайшие признаки того, что ему неверны. Эта черта характера ситха Старкиллера особенно изумляла: тот, кто был лжецом по своей природе, обманывал, как дышал, предавал по существу, формально оставаясь чистым, требовал абсолютной верности.

Старкиллер такими заблуждениями не страдал. Он прекрасно помнил, к какой Линии принадлежит. Линия Бейна, чья суть — предательство. И ученик, и учитель знают, что рано или поздно произойдет… И никто не решил хоть что-то изменить. Старкиллера это не устраивало. Совершенно. Еще одна строка в его списке…

Мужчина зашагал по кабинету, раздумывая. Им надо продержаться еще неделю. И ему, и Молу, и Пиетту… И всем остальным. Это будет идеально… Однако, если что, то он готов и к форс-мажору, ведь ни один план не выдерживает столкновения с реальностью. Тем более, что… Неожиданно Старкиллер нахмурился, сжимая кулак. Ощущение напряженного внимания скользнуло по границе сознания. Еле-еле ощутимый намек на угрозу.

А вот и форс-мажор.

Ситх прикрыл глаза, сосредотачиваясь, после чего принялся действовать. Отослал приказы о вступлении определенных протоколов в действие, отдал распоряжения, оповестил всех, кого необходимо, в первую очередь — Мола.

Судя по всему, переворот произойдет чуть раньше, чем он планировал, но это не критично. Пиетт оповещен и уже на «Утренней звезде». «Затмение» как раз в доке, проходит профилактический осмотр, и даже если адмирал Неман решит поспешить на помощь, сделать это быстро у него не получится.

Пока выйдут из дока, пока дойдут от Куата до Корусканта… Пройдет время. Кроме того, Старкиллер подстраховался, внедрив на корабль своих людей. Всего трое, но зато в непосредственном подчинении Немана. Они ненавидят Палпатина и сделают все, чтобы помешать преданному, как собака, адмиралу исполнить свой долг. И если что… Немана ждет несчастный случай, а человек Старкиллера займет его место, как и положено по протоколам.

Кроме того, ситх подстраховался. «Лусанкия», невзирая на дурацкое, по мнению и Люка, и Старкиллера, название, была точной копией «Палача» Вейдера. Корабль-близнец. Пришлось действовать очень обходными путями, но ситху удалось задуманное: как раз сейчас «Лусанкия» выходит в пространство Бисса. Достать карту гиперпространственных путей этого региона было неимоверно трудно, но Старкиллер стал истинным сыном своего отца. Пришлось закрутить неимоверную интригу и раскошелиться, но это того стоило.

«Лусанкия» через тридцать две минуты выйдет на орбиту, занимая необходимое положение относительно поверхности. Тяжелым турболазерам корабля будет достаточно нанести несколько выстрелов… И даже если Старкиллер умрет, это не помешает ему уйти в Силу счастливым. Но этого не будет — ему есть для кого и для чего жить. Им обоим.

Вызов неожиданностью не стал. Мужчина слегка усмехнулся, надел шлем и твердым шагом направился к шаттлу. Сегодня все решится.

Шаттл преодолел расстояние до Императорского дворца за считанные минуты. Старкиллер мягко опустил машину на специально предназначенную только для него посадочную площадку, где уже ожидала Алая стража. Гвардейцы изобразили почетный караул, провожая ситха к покоям Императора. Двери распахнулись сразу — Владыка решил продемонстрировать свое благорасположение, не маринуя Старкиллера в приемной.

Мужчина вошел в огромное помещение, отметив, что перед троноподобным креслом стоит на колене Мол. Забраку не позволили встать — дурной признак, особенно если учитывать стоящего рядом с Молом Трауна. Синекожий гранд-адмирал замер, демонстрируя идеальную выправку. Старкиллер бросил взгляд на чисса и довольно прищурился: исаламири, которую Траун демонстративно таскал на плече, отсутствовала. Оно и понятно: Сидиус этих ящериц терпеть не мог, наносить визит Императору с тварью в обнимку — не лучший способ испытывать судьбу. С инстинктом самосохранения у чисса было все в порядке, так что Старкиллер облегчённо выдохнул про себя: одной проблемой меньше. Конечно, никакая исаламири его не остановит, мужчина специально проводил эксперименты, но она могла помешать, замедлить, а это дополнительный шанс для Сидиуса. Кроме того, у Трауна забрали табельное оружие — стража бдила. В присутствии Императора носить оружие могли только два человека — Мол и Старкиллер, — пусть один из них и был забраком.

Ситх плавно опустился на колено, покорно склоняя голову: это последний раз, когда он демонстрирует подчиненное положение. Больше он стоять на коленях не будет… Или сдохнет, пытаясь с них встать.

Сидиус перевел на ученика ленивый взгляд мутных янтарных глаз, морщинистые губы изогнулись в странной улыбке, и мужчина отчетливо понял: ситх знает.

— Встаньте, Владыка Старкиллер… — медовый голос Императора растекся по огромному помещению. Мужчина плавно встал, гордо вскидывая голову:

— Как пожелаете, отец.

Сидиус дернул бровью, слегка наклонив голову к плечу. Старик прищурился, рассматривая закованного в металл ученика.

— Вы все-таки признали этот факт, — удовлетворено произнес Император. Старкиллер кивнул:

— Глупо отрицать. Вы дали мне жизнь. Вы сделали меня сильным. Вы избавили меня от слабостей. Вы выполнили свой долг любящего отца полностью. За это я буду благодарен вам вечно.

— Благодарен, — покатал слово на языке Император. — Я никогда не сомневался в вашем здравомыслии… Однако, чувствуется во всем этом подспудное «но».

— Вы ломали меня, — равнодушно продолжил Старкиллер, начиная освобождать крепления шлема. — Вы убивали, унижали и пытали меня до тех пор, пока не создали то, что хотели. Вы надели на меня рабский ошейник… За это я буду ненавидеть вас, отец.

— Как долго? — иронично изогнул губы старик, вокруг которого заклубилась тяжелая, давящая Сила. Старкиллер снял шлем, отбрасывая его в сторону. Мол поднялся одним плавным движением, тронул за плечо Трауна, и мужчины молча отошли к стене. Сидиус даже бровью не повел: сейчас все его внимание было сосредоточено на впервые открывшем перед посторонним лицо сыне.

Траун смотрел во все глаза, запоминая каждое мгновение. Сейчас перед ним воплощалась в реальность традиция, освященная веками: ученик бросал вызов мастеру, готовясь освободиться от подчиненного положения. Чисс был очень умным и любознательным, он давно уже раскопал все, что мог, про «Правило двух» и Линию Бейна, поэтому прекрасно понимал, что стоит за этим разговором. Одно то, что Старкиллер открыл лицо без разрешения, уже говорило о многом.

Гранд-адмирал отметил, что Лорд Мол, третье по значимости лицо Империи, стоит спокойно и не предпринимает никаких действий, оставаясь наблюдателем. Значит, он как минимум был готов к такому развитию ситуации, как максимум — у него союз с сыном Императора. Чисс слегка прищурился, рассматривая профиль Старкиллера, перевел взгляд на Палпатина, вспоминая, как выглядел Император в бытность сенатором.

Действительно… Определенное сходство проскальзывало. Широкие скулы, форма подбородка. В отличие от Палпатина, Старкиллер был светлым шатеном. Глаза ситха пылали расплавленной магмой, но сам он был спокоен и равнодушен.

— Пока не обрету желаемое.

— И что же это? Я дал вам все, сын.