Зеркало войны

Кати покачала головой.

— Ох, кто ж там скажет, что в голове у благородных? Моя, вот, леди, сейчас к балу должна готовиться, а она уехала...

Варсон мигом сделал стойку, хотя постарался не подать виду.

— Ну, вот... Она уехала, а ты — жди. Она гуляет, а ты — жди. Где справедливость?

— Ох, и не говори. Но может, она от господина вернется повеселее? Тогда попрошу меня отпустить.

— От принца, что ль? — Варсон смотрел наивно и искренне. Но Кати покачала головой.

— Нет. Не от принца. От господина... неважно!

— Не понял? Какой еще господин?

— Неважно! Это дела господские!

Варсон сдвинул брови.

— Знаю я те дела! Наверняка там и какой-нибудь симпатичный лакей есть! Да?

Кати замотала головой. Ревность, оно, конечно, приятно, а вдруг глаз подобьют? Ой, не ко времени будет...

Варсон прищурился.

— Наверняка ведь! Ты с госпожой ездишь, вот и присмотрела себе кого! Коварные женщины!

— Да никого там нет! — огрызнулась Кати. — господин этот дом вообще для встреч снимает!

— И ни одного слуги? Быть не может!

— Может! Я госпоже потом одеться помогаю, а то и сам господин, когда меня не берут...

— Что ж там за господин такой?

Кати помотала головой.

— Знать бы...

Теперь уже не поверил Варсон.

— Что, и ни разу его не видела? Быть не может!

Кати зарделась.

Ну... видела. Любопытство — во все века порок неистребимый, а потому девушка подглядела один раз в щель занавески. Хотя и маловато увидела, разве что отдала должное выдумке благородных.

— Высокий, светловолосый...

— Так то ж принц, небось, и был, — фыркнул Варсон.

— Принца я б завсегда узнала. Не принц это, точно, — Кати решительно покачала головой. — Нет, не принц. Постарше будет. И в плечах пошире... мужик! Знаешь, такой, матерущий!

Варсон пожал плечами.

— Ну, завела себе твоя хозяйка еще дружка. Небось, из простонародья, для души, для тела. Бывает...

Кати кивнула. Потом подумала и помотала головой.

— Э, нет. Таких из простонародья не бывает. С рубиновыми кольцами...

Варсон хмыкнул.

— А как же тогда этот благородный туда приезжает? На крыльях, что ли?

— Верхом, понятно...

— В такие-то трущобы?

— И ничего там не трущобы, на Кожевенной, — надулась Кати, не замечая, как ухажер постепенно вытаскивает из нее сведения.

— Да там и домов-то нормальных нет. Чтобы для аристократов!

— Очень там даже симпатичный дом, беленький такой, с зелеными ставнями...

Варсон и сам не мог понять, чем его привлекает эта информация. Но...

Всем известно, хочешь найти причину бед — ищи женщину. Вот он и искал. Искал, думал...

Следить за принцем было сложно. Служанок у него не было, а слуги и лакеи драли нос так, что не подступиться. Приходилось изворачиваться, искать подходы...

Мало кто откажется поболтать с хорошенькой девушкой. А уж выудить информацию из девушки — дело другое. Но как же иногда тяжко!

Надо бы съездить, поискать тот дом и поинтересоваться, кто его снимает. Что ж такого там интересного, что леди Френсис, получив по носу от принца (в переносном смысле, но все же, все же!) рвется поделиться... с кем?

Кто именно успокаивает ее?

И рубиновый перстень?

Высшая аристократия... кто?

Вопросов было больше, чем ответов. Варсон полюбезничал с Катишь, успокоил девушку, как мог, а потом...

До вечера еще было время.

Почему бы и не проехаться на улицу Кожевников? Посмотреть кто там и как будет... успокаивать леди? Вдруг удастся узнать что-то новенькое?

* * *

Леди Френсис занималась вовсе не тем, о чем подумал Варсон. В настоящее время леди расхаживала по комнате, да так, что за ней пыль взлетала.

— Ужасно!

— Ничего страшного, Фрэн.

— Мой господин, а если меня отошлют от двора?

— Ничего страшного. Я вызову тебя обратно.

Мужчина провел рукой, разглаживая свиток. Блеснул рубин в перстне.

— Я не сомневаюсь в вас, мой господин...

— Ну так не сомневайся и в себе. Неужели кто-то способен отказаться от такой красоты?

— Но принц....

— Это король, после того скандала. Наверняка. Не Найджел, — мужчина свернул обратно полосу пергамента и посмотрел на леди. — Ни о чем не думай, любовь моя. Я решу твои проблемы.

Леди Френсис со вздохом опустилась на колени рядом с мужчиной и коснулась щекой его бедра.

— Я так счастлива, мой господин. У меня есть вы...

Теплая ладонь прошлась по ее волосам, безжалостно разрушая прическу.

— Это я счастлив. У меня есть такая женщина, как ты. Красивая, умная.... Такая редкость в наше время!

Леди Френсис слушала комплименты, как песню. И постепенно притуплялось раздражение, злость, гнев...

— Я не буду злиться на Джеля. Он глуп...

— Вот и не надо. Подумай, что ему не так долго осталось...

— Правда, мой господин?

— Да.

И тебе тоже. Но об этом умолчим. Какие ж вы, бабы — дуры!

* * *

А вечером был бал.

И даже его величество признавал, что веселиться Найджел умеет.

Сияли свечи, искрились хрусталь подсвечников, золото и бриллианты дам и кавалеров, роса на лепестках роз и вышивка на драпировках.

Звенели бокалы и гремела музыка.

Веселили народ менестрели и шуты, играли, сменяясь, несколько оркестров, представляли забавные сценки актеры. Все было невероятно красиво и утонченно.

Остеон бы первый порадовался, если б не знал, во сколько казне обошлось это увеселение. А денег — нет! А впереди еще прием по случаю приезда Дилеры Эларской, еще королевская свадьба... одна — точно. Вот что делать с братом — пока не ясно.

Остеон уже получил письма от Рида, уже получил дипломатическую почту от Самдия. Голуби летают быстро...

Шарлиз Ролейнская, побывав в руках у степняков... останется ли она подходящей невестой для Рида? Его величество сильно сомневался в этом. Очень сильно...

Даже если девушку не убьют, то девушкой — в прямом смысле слова, она не останется. Никак. Принято такое в степи — красивых женщин сразу определяют по гаремам и используют по назначению. В лучшем случае. А в худшем — их просто пускают по кругу.

Если даже Шарлиз повезло, на кой шервуль братцу наследник с узкими глазками? От степняка прижитый?

Или завязываться на что-то более сложное. К примеру, Шарлиз выдать замуж за менее знатного дворянина, есть и такие. У кого наследники уже есть, род в продолжении не нуждается, а хорошенькая молодая жена, с приданым, да еще с королевским благословением — это ж каждому лестно.

Вот, выдать Шарлиз за такого замуж, ребенка от степняка, если принесет, или оставить при ней, или избавиться — по ситуации, а для Рида потребовать еще одну невесту у Самдия?

Остеон склонялся именно к этой возможности. И вежливо отписал коллеге-королю, что все понимает, что очень ему сочувствует, у вас в этом кошмаре оказалась дочь, а у меня брат, который отправился встречать невесту — а теперь и выручать ее...

Если уцелеют, конечно, мы будем разговаривать, но я в любом случае приму участие в судьбе бедняжки Шарлиз. Этакий вежливый намек.

Для брата короля, пусть и незаконного, она уже не подойдет. Но — и на пепелище не останется.

Мысли совершенно не мешали Остеону первому открыть бал — Найджел настаивал. Пришлось пригласить герцогиню Веленскую. Дама шестидесяти лет от роду мило улыбнулась королю, демонстрируя все свои оставшиеся десять зубов и приняла приглашение.

Кого-то другого приглашать не хотелось. А здесь все подходит. И возраст, и вдова, так что муж точно не заревнует, и фавориткой она стать уже не сможет, да и титул — тоже. Герцогиня, хотя Веленские и не особо крупные землевладельцы. Но король себя точно не уронит.

Да и умна была дама. Всегда все понимала правильно, еще в те времена, когда Остеон был мальчишкой и смотрел на красоток снизу вверх.

Второй парой стали Найджел и Диана Лофрейнская.

Во время танца принято разговаривать. Пары сходятся, расходятся, улыбаются, и если не разговаривать... это — принято. Иначе речь идет об обиде или плохих отношениях.

Остеон был не в том настроении, чтобы поддерживать всю эту придворную мишуру, герцогиня это почувствовала, и взялась за дело сама.

— Ваше величество, ваш сын просто очарователен.

— Благодарю вас, герцогиня.

— Чувствуется, что он ваш сын. Ваша стать, ваше обаяние... И все же, он так похож на ее величество!

— Лиданетта была бы счастлива видеть его — сейчас, — вздохнул Остеон.

— О, да... А они хорошая пара с Лофрейнской. Красивая...

— Пусть потренируется перед приездом невесты, — хмыкнул Остеон, потихоньку оттаивая. И верно — пара красивая.

Высокий блондин Найджел, миниатюрная брюнетка Диана...

— Не сомневаюсь, ваш сын будет счастлив в браке, если он унаследовал не только обаяние, но и мудрость своего отца.

— Ваши бы слова — богам в уши, милая герцогиня, — вздохнул Остеон.

— Судя по взгляду леди Френсис, ваш сын неглуп, — усмехнулась дама,, завершая фигуру. — Если бы он не нашел нужные слова, леди бы выглядела иначе. А она спокойна...

Остеон прищурился в ту сторону, куда глядела и дама.

А ведь верно. Спокойна.

Он знал таких женщин, как леди Френсис. Хищницы по натуре, они не умны, нет... И стоит им заарканить мужчину, как они вцепляются, обвивают, и стараются не отпустить, ни в коем случае не отпустить. Леди сидеть бы тихо, а она не просто на балу, она смотрит на принца с недвусмысленным приглашением. И наверняка хотела открывать с ним бал, идя в первом танце.

Но — нет?

Стоит у стеночки, ждет...

Видимо, Найджел и правда не настолько глуп, раз смог приструнить вздорную бабу. Особенно в свете подозрений Бариста... кстати, а вот они может, и оправдываются. Леди Френсис ведь не обижается, она молча ждет, а женщина никогда не обижается на мужчину, от которого ей что-то нужно.

Остеон улыбнулся герцогине.

— Леди, вы пообещаете мне еще один танец — позднее?

— Ваше величество, могу ли я отказать вам? — лукаво улыбнулась дама.

— Вы все можете. Даже разбить мое бедное сердце, — Остеон держал улыбку,, а голова болела все сильнее. И леди поняла это. Как-то поняла, поднесла руку к горлу, вздохнула.

— Ваше величество, умоляю о милости... здесь так душно...

Остеон не стал отказывать даме. Предложил ей руку и повел в сад, чтобы не мешать танцующим. И не заметил, каким взглядом проводил его Найджел, который тоже не обманулся улыбкой отца.

Зелье — работает?

Оно — работает?

* * *

Вечер опустился на землю как благословение для Рида — и его людей.

Они уже с ног валились.

Кал-ран Мурсун, узнав о присутствии Торнейского, не просто штурмовал укрепления. Он не давал ни продыху, ни роздыху. Он атаковал, он посылал то маленькие, то большие отряды, он часа не давал пожить спокойно. А когда степняки не атаковали — они стреляли. Да так увлеченно, что аллодийцы давно плюнули на все. Когда им нужно было выстрелить в ответ, они просто протягивали руку и шарили по земле рядом с собой, зная, что там обязательно найдется стрела. Похуже или получше, но найдется. Столько их высыпали, что хоть печку топи.

Прибавилось и раненых, и мертвых, причем с обоих сторон, но Рид был доволен. У него в общей сложности полегло семьдесят человек. У врага — раз в двадцать, кабы не в тридцать больше.

Окоп.

Ров.

И баллисты.

Рид пользовался всеми преимуществами местности, но понимал — завтрашний день они, может, и простоят, а вот завтра ночью придется сниматься с места и уходить.

Куда?

А чего тут думать!

К Дорану!

Отбить, к шервулям, крепость, тем более, что гарнизон там должен быть небольшим, сделать круг и выйти в тылу степняков. И отрезать их от родных просторов!

Пусть Илойский ударит им в лицо, а Рид, в нужный момент, в спину. Неблагородно?

Не стоит проявлять благородство с шакалами, это кончится ужином, на котором вы окажетесь главным блюдом.

Рид медленно обошел лагерь, осмотрел все посты. Люди были измучены, но сдаваться никто не собирался. Не на тех напали...

— Какие планы? — Стивен догнал, пошел рядом. Старик — сейчас Стивен Варраст выглядел не просто на свой возраст, а еще и с прибавкой, тоже прихрамывал, тяжело дышал, но сдаваться не собирался.

— Драться, какие тут планы? — удивился Рид. — Стоим мы, ну и еще постоим! Подождем подхода основных сил...

— Нас тогда раздавят.

— Нас в любом месте раздавят, — махнул рукой Рид. — Но Равелю мы дней десять точно выиграем. Думаю, Симон ими правильно распорядится.

— Да уж, не дурак.

— Ну вот, — Рид улыбался. — Так что все не зря. Глядишь, еще и песню о нас сложат какую... героическую.

Стивен витиевато послал менестрелей с их песнями и героев с их дуростью.

Рид мысленно согласился, а вслух...

— Ладно. Ты обойдешься, а мне — надо. Меня король еще женить обещал, а менестрели — народ такой. Споют хорошо, так ко мне очередь из баб выстроится. Отсюда и до Равеля.

Грубоватые шуточки, да и ладно. Тут главное показать всем, что комадир бодр, весел и помирать не собирается. А если так — постоим!

Только...

— Это — что?

Рид заметил, что в карробаллисту закладывают какие-то странные снаряды. Подошел — и нахмурился. Все он понимал, но обстреливать противника головами степняков?

— Даран!

Ланс появился словно из-под земли.

— Это что такое?

— Ваше сиятельство, головы.

Материалом для подобной стрельбы степняки их за сегодня обеспечили с лихвой, Рид это понимал, но...

— А вы не зарвались, Даран? Я ведь могу и вашей головой...

— Ваше сиятельство, хотите — стреляйте, — инженер был бледен и решителен. — Это стрелами нас засыпают, а снарядов мало. Хоть самому ложись! Вот и приходится... изворачиваться.

— И какой урон нанесут такие... снаряды?

— Это от расстояния зависит. Ближе — лучше. Но и дальше... пусть лезут, командир?

Рид подумал — и кивнул.

Гадко, мерзко... проза войны. Пусть бесятся, пусть лезут, пусть понимают, что их головы могут стать следующими...

— Ладно, стреляйте.

А что на душе у маркиза гадко... ну так что же? Это — жизнь. Это — война.

И — да. Мертвому телу уже наплевать, что там с ним делают. С его головой или задницей. А живые...

Идите шервулям в зад, господа с вашим чистоплюйством. У Рида задача проще — разъярить врага. Даран с этим справляется, вот и не стоит его пилить. Точка.

Матильда Домашкина.

— Ты уверена, что стоит одевать эту майку?

— А что ты предлагаешь?

— Вон ту.... С пауком.

— Нет. Не стоит быть настолько... неформальной.

Матильда пожала плечами. Она бы надела, но раз подруга считает именно так...

Наряд для поездки к друзьям Давида Асатиани подруги подбирали вместе. Ничего вычурного, все простенько, аккуратно, со вкусом.

Джинсы. Обычные, светлые джинсы, из тех, которые носят все, от семи и до семидесяти, без картинок, вышивок, стразов и аппликаций.

Майка — тоже обычная, светло-голубая, с абстрактным серебристым рисунком. Копеечная, но качество неплохое. На ноги — кроссовки. На плечо — джинсовый рюкзачок. С собой — теплая кофта спортивного образца, байковая, уютная, из тех, которые так и хочется гладить рукой, наслаждаясь ощущением материала под пальцами. Все очень простое, достаточно дешевое... волосы собрать в хвост, на лице минимум косметики — только глаза подвести карандашом, даже губы не красить. Ни к чему здесь излишества.