Нет и ненадо

радость была написана на его лице.

Рон после безуспешных попыток возвести меня на пьедестал, наконец, бросил это безнадежное дело. Перси посоветовал ему сходить в Шахматный Клуб, который

открылся в этом году в школе.И  — о, чудо! — Рону там понравилось. В Шахматном Клубе собирались истинные любители шахмат, разыгрывались многодневные матчи,

а потом долго обсуждались ходы противников. В общем, тут-то наш Рон и пропал. Теперь мы виделись только на уроках или в Большом Зале. В спальню он приходил

поздно, а во сне шепотом передвигал фигуры.

Надо сказать, все жители нашей спальни были Перси безумно благодарны. Не то, что Рон нам мешал — нет, мы вполне хорошо уживались.Только вот гасить конфликты

нам всем немного надоело. А устраивать Рону бойкот было, вроде, не за что. Просто малоприятно постоянное ощущение пороховой бочки под задницей. Теперь,

слава Мерлину, весь ронов запал уходил в Шахматном Клубе. И даже если он взрывался там,  взрывная волна до нас не доходила.

Последний матч сезона мы играли с Хаффлпаффом. Барсуки, несмотря на тишайшую репутацию, играли жестко и стремительно. Снитч я поймал в самый последний момент,

когда на табло уже горело 180:40 в пользу черно-желтых. Радостный Оливер поднял меня на плечи и вот так, верхом на капитане, я совершил круг почета: Олли

на метле, я на Олли, а в вытянутых руках у меня кубок школы по квиддичу. Колин в восторге отщелкал чуть ли не целую пленку. Наша декан, мадам Хуч, прыгала

и свистела внизу, на поле.

Экзамены накатываются волнами и оставляют нас отсыхать на берегу — утомленных и освобожденных. Я опять обогнал Гермиону в Чарах и ЗОТИ, зато у нее первое

место по Трансфигурации. Ну а в Зельях, понятно, нам ничего не светит, звание лучшего ученика курса  достается Малфою. Невилл — лучший по Травологии.

Перед самым отъездом домой, мадам Хуч выдает каждому из нас список предметов по выбору, которые мы должны будем взять на третьем курсе. Будем над ним думать

до середины летних каникул, пока не прилетят совы с письмами из школы. Но я уже сейчас знаю, что выберу: Руны и Нумерологию. И, может быть, Уход за Магическими

Животными. Только не Прорицания. Видел я эту, с позволения сказать, пророчицу, в коридоре, хересом от нее несло, как из бочки. Зря только время потеряем

на ее уроках.

Глава восемнадцатая

В первый день каникул крестный ошарашивает меня восклицанием:

— Ну-с, молодой человек, побездельничали — и хватит!

Пока я пытаюсь переварить это заявление, крестный объясняет:

— В прошлом году ты занимался делами Рода Поттеров. Пришло время Рода Блэк!

Я только зажмуриваюсь, чтобы не выдать моего полного отчаянья: это же смертельно скучно! Опять эти бесконечные акции, транзакции, дебеты, кредиты, проценты!

Ко-ти-ро-о-ов-ки!!! Убейте меня кто-нибудь... Сириус фыркает, видно мои жмурки его не обманывают.

— Ты пойдешь в хранилище и сделаешь там полную инвентаризацию артефактов. Золото и драгоценности гоблины уже описали, старые описи тебе выдадут, останется

только сверить количество и записать то, что появилось нового. Справишься?

— Если не справлюсь — позову тебя. Ты же не бросишь меня одного?

Сириус крепко прижимает меня к себе.

— Я тебя никогда не брошу, малыш. Даже не думай...

И мы оба знаем, что он это говорит не о хранилище.

В хранилище Блэков я провожу почти две недели. Каждый день с утра дежурный гоблин отвозит меня к сейфу, открывает дверь и пропускает меня внутрь. Артефакты

уже расставлены по полкам, моя задача — поднести к артефакту палочку и произнести заковыристое заклинание на незнакомом мне языке. Я его на слух заучил.

После произнесения заклинания в специальном свитке отображается полная информация по предмету: кем сделан, для кого, какие функции выполняет, обременен

ли проклятиями — и какими. Работа нудная, скажу честно, но это лучше, чем разбираться в плавающих котировках акций магической фондовой биржи. А кроме того,

Сириус позволил мне в конце работы выбрать себе какую-нибудь безделушку в подарок. Поэтому я просматриваю свойства артефактов очень тщательно: мало ли,

что может пригодиться...

Утром тринадцатого дня моей работы в хранилище я неожиданно решаю взять с собой мой воровской мешочек. Работа заканчивается, подарок себе я еще не выбрал,

может быть, сегодня что-нибудь отыщется. И она отыскалась. Золотая чаша с рельефным барсуком по дну. Я даже не успел произнести заученное заклинание, как

моя рука дернулась к карману с мешком. Широко раскрываю горловину мешка, палочкой двигаю чашу внутрь, главное — не прикоснуться к этой пакости. Все. Семь.

Я закончил.

Вываливаюсь из хранилища почти невменяемый. Душу рвет напополам предчувствие беды. Что-то вот-вот произойдет, а я не имею никакой власти над происходящим!

Я и над телом своим... власти... не имею...

Дальше я могу следить за событиями только в качестве наблюдателя. Тело мое живет само по себе, двигается, принимает пищу, о чем-то перешучивается с крестным.

А я чувствую, будто меня задвинули за диван, когда пришли гости. Но в то же время, я спокоен: ситуацию взял под контроль более умелый, более сильный человек,

чем я. Он знает, что делает, надо только немного потерпеть...

Ночью я одеваюсь в темную одежду: черная рубашка и джинсы, мягкие кроссовки. Мантия-невидимка, палочка, мешочек с "сувенирами". Мое тело негромко зовет:

— Добби!

И когда эльф появляется с тихим хлопком, спрашивает:

— Ты можешь перенести меня к Арке в Министерстве?

Эльф опасливо смотрит на незнакомца в моем теле, потом расцветает совершенно сумасшедшей улыбкой:

— Да, Гарри Поттер, сэр! Добби сможет!

Эльф хватает меня за руку и мы переносимся в пространстве.Это совсем непохоже на аппарацию: никакой тошноты и дезориентации, секунду назад мы стояли в моей

спальне — и вот мы уже перед странной конструкцией в виде ворот, закрытых колыхающимся занавесом. Мой проводник? Хозяин? Симбионт? Широко размахивается

и запускает воровской мешочек прямо в середину занавеса. Оттуда доносится яростный вой неупокоенной души и обрывается, словно резко выключенный звук радиоприемника.

Тот, кто живет во мне, облегченно вздыхает и командует:

— А теперь в зал пророчеств, ряд девяносто семь.

Эльф кланяется и перемещает нас в огромный зал, где на стеллажах лежат сияющие стеклянные шары. Мы(?) тянемся к третьей полке сверху и достаем шарик, под

которым написано:

"С.П.Т. и А.П.В.Б.Д. Тёмный Лорд и Гарри Поттер (?)"

— Домой, Добби, — выдыхает Тот, кто занял мое тело.

В спальне Он кладет светящийся шарик на стол и касается его палочкой. Над шариком появляется изображение нашнего профессора Пресказаний. Гулким пустым голосом

она сообщает:

"Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... и Тёмный

Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно,

пока жив другой... тот кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца..."

Тот, кто занимает мое тело, ложится на кровать, закрывает глаза(и я вместе с ним, понятно).

Я оказываюсь в своей библиотеке, только теперь в ней горит камин, а у камина стоят два мягких кресла. Одно из них занято.

— Садись, малыш, пришло время поговорить, — предлагает мне человек, похожий одновременно и на моего отца, и на меня. У него мои зеленые глаза, лохматые

поттеровские волосы, но очки я уже не ношу, а он в очках!

— Кто ты? — спрашиваю я.

— Гарри Джеймс Поттер, сын Джеймса и Лили, — отвечает он, и я почему-то твердо знаю, что это чистая правда.

Глава девятнадцатая

— Давай я расскажу тебе свою историю, а ты по ходу дела будешь спрашивать, если что-нибудь не поймешь, — предлагает он.

Я молча киваю.

— Собственно говоря, мою историю до второго курса ты уже знаешь. Все эти книги, — он небрежно машет рукой по направлению полки книг о несбывшемся, — про

меня. Мой третий курс... — книга вылетает с полки прямо в его руки, и он передает ее мне, — был довольно страшным. Летом в Азкабане Сириус увидел Пророк

с фотографией семьи Уизли в Египте. На плече Рона сидела знакомая крестному крыса. Сириус испугался за меня, ведь я учился с Роном, и сбежал из тюрьмы.

В это время к Дурслям прикатила тетя Мардж, — мы синхронно морщимся, — и я ее случайно раздул, как воздушный шар. Ну, достала она меня!

Я киваю. Прекрасно помню тетку Мардж, эта — кого угодно достанет...

Гарри(?) пересказывает мне события третьего года, а я смотрю иллюстрации в книжке. Дементоры в поезде, на квиддичном поле, ядовитые Снейп и Малфой, снова

дементоры, Ремус, превращающийся в зверя, дементоры, хроноворот, бегство Сириуса.

Краткая передышка летом, Чемпионат Мира по квиддичу, нападение Пожирателей Смерти, Темная Метка над стадионом.

Четвертый курс.Турнир Трех волшебников. Имя Гарри, вылетающее из Кубка. Задачи Чемпионов. Отступничество Рона. Смерть Седрика. Возрождение Волдеморта.

Лето в полном одиночестве у Дурслей. Нападение дементоров. Суд. Отступничество Дамблдора. Амбридж. Кровавое перо. Нападение на Артура Уизли в Министерстве

и взгляд со стороны Гарри. Окклюменция со Снейпом...

Тут меня прорывает:

— Но ведь так не учат окклюменции!

Он кивает:

— А Снейп меня ей и не учил. Дамблдор приказал ему сломать мои щиты. На всякий случай, вдруг я чего полезного угляжу... Только никто не удосужился мне сообщить,

как отличить поддельное видение от настоящего. А заодно попросить меня докладывать об этих видениях кому-то из старших. Старшим я, как ты понимаешь, и

до того не особо верил, а после того, как Альбус перестал смотреть мне в лицо, и вовсе решил, что не доверяют мне... Привело это к гибели Сириуса.

Я смотрю, как Сириуса втягивает в тот самый сводчатый проход с занавесом и вдруг понимаю, что сегодняшний крик принадлежал...

— Ну да, Волдеморту. Сегодня исполнилось Пророчество. Поздравляю.

Весь шестой курс директор вызывал меня на частные уроки. Поначалу я надеялся, что меня обучат чему-нибудь полезному, ведь о Пророчестве он рассказал мне

сразу после гибели крестного. Но нет, наш Светлейший маг пичкал меня воспоминаниями о Томе Риддле. О том, как он рос в приюте, о его первых шагах на поприще

Темного Мага. Мордред его знает, что он ждал от меня, что искал во мне — я тогда не понимал ничегошеньки. Но, по сравнению с тобой, я был глуп, туп и наивен

до идиотизма. Я так хотел любви и признания, что готов был душу заложить, только чтобы кто-то меня любил.

— А как же "Нет — и не надо"?

— Об этом меня быстро заставили забыть. Один-два Обливейта — и маленький мальчик жаждет друзей и семью... Все для Большей Пользы, как ты понимаешь.

Для Большей Пользы наш многомудрый директор провернул жестокую комбинацию. Волдеморт приказал Драко Малфою убить Дамблдора. Дамблдор к тому времени напоролся

на темное проклятие одного из "сувениров", которые мы сегодня угрохали в Арке. И уже умирал. Но чтобы умереть для пользы дела, он попросил Снейпа убить

его. Этакая эвтаназия от старого знакомого. К тому же так он повышал рейтинг Снейпа в рядах Волдеморта. И конечно же, чтобы не подвергать эту блестящую

комбинацию провалу, никто, кроме Снейпа и Дамблдора ни о чем не догадывался. Драко пытался пришить дедушку, но все время попадал в кого-то другого, слава

Мерлину, что без летальных исходов. Я следил за Малфоем, потому как он был очень подозрителен — и правильно следил, только вот не уследил до конца...

В день нападения Пожирателей, Дамблдор вытащил меня из школы, якобы за очередным "сувениром". Я так полагаю, он прекрасно знал, что вместо настоящего медальона,

нас ждала подделка. Он просто проверял меня в полевых условиях. Проверил, убедился и пошел умирать под палочкой Снейпа. Ты ведь читал "Историю Колдомедицины"?

Снейпу достаточно было пожалеть директора и Авада сработала, как надо. А мы, всем скопом, разом поверили в то, что Снейп — убийца и Пожиратель.

Всеь седьмой курс мы мотались по стране, в поисках отставшихся "сувениров" Волдеморта. Вокруг гибли люди, магглорожденных ловили на улицах и отправляли

в концентрационные лагеря. Пару раз мы чуть не попали в лапы к Пожирателям. Чашку, которую мы сегодня так спокойно вынесли из банка в мешочке, нам пришлось

добывать взломом Гринготтса... В самый тяжелый момент нас с Гермионой бросил Рон. Конечно, спустя какое-то время он вернулся, но доверия моего он так и

не вернул больше. Кстати, о мешочке: ни один из этих "взрослых", черт бы их всех подрал, не сказал мне, что мне принадлежит не только мой школьный сейф!

Я просто понятия не имел, чем я владею! Все могло быть иначе...

Он задумывается, глядя на огонь в камине, а я перелистываю страницы, вглядываясь в чужие и знакомые лица живых и мертвых.

— Это было больно, умирать? — спрашиваю я его.

— Это было страшно, — отвечает он. — Я ведь никогда не хотел быть героем. Я не хотел нести ответственность за весь этот гребанный магический мир. Он для

меня ничего не сделал. Только пинал при любом удобном случае, а потом взваливал мне на плечи Долг, о котором я не знал, и знать не хотел.

После Победы я попал в Мунго с сильным магическим истощением. Вот там-то и выяснилась до конца грязная игра нашего Светлейшего директора. Когда он передал

меня Дурслям, он опутал меня магическими ограничителями. Так и ему было спокойнее, что меня не найдут по магическим всплескам, и Дурслям жилось неплохо:

я не реагировал вспышками спонтанной магии, пока меня сильно не допекали. Он рассчитал, что к возвращению Волдеморта я еще буду в состоянии сражаться,

а после победы — хоть трава не расти. Мавр сделал свое дело, мавр может умереть. А чтобы состояние Поттеров не сгинуло в недрах Гринготтса, он подобрал

мне невесту. Из семьи верных сторонников. Джинни Уизли.

Меня передергивает.

— Вот-вот. Меня тоже от нее тошнило. Феерическая дура с большими амбициями. А чтобы герой не сопротивлялся Большей Пользе семьи Уизли, его надобно было

опоить зельями. Чтоб наверняка. Только они немного промахнулись: во-первых, я спас ее от василиска — у нее был передо мной Долг Жизни. Теоретически, она

могла его погасить, выйдя за меня замуж. Но практически — у нее не было ни единого шанса. А во-вторых, василисков укус обеспечил меня противоядием на все

случаи жизни. Зелья не сработали. И когда эта рыжая семейка попыталась выжать из меня женитьбу, я просто послал их к Мордреду. С Джинни к тому времени

переспала половина школы, а вторая половина была не того пола, чтобы с ней спать...

Но это все ерунда. Я стал катастрофически быстро терять магию. А поскольку за мою недолгую, но очень бурную жизнь, я нажил себе определенное количество