После беседы с Блохиным Вирениус понял, что на этот раз Камимура его обыграл. Вчистую. Не пошёл кратчайшим путём к Сахалину, а свернул в Сангарский пролив, и, обогнув Хоккайдо, появился у Корсакова. После чего благополучно смылся тем же путём. Достойно 'сыграл' японский вице-адмирал, достойно. Да, противника недооценивать нельзя в любом случае. А Сергей знал, что японцы противник сильный, упорный, умный и... И упёртый.

Ну и мы не лыком шиты...

Поднявшись на мостик, контр-адмирал приказал командиру 'Осляби' запросить остальные корабли отряда о запасах угля. Ответные доклады оказались обнадёживающими: даже 'Аврора' и 'Богатырь' гарантировали около трёх тысяч миль экономическим ходом.

— Ну что же, значит прогуляемся в Корейский пролив — не зря же из Владивостока выходили.

— А с какой, простите, целью? — вежливо поинтересовался Михеев.

— С той самой целью, ради которой и строились наши корабли. Поохотимся за японскими транспортами. Передайте приказ штурману рассчитать курс на Мозампо и на остальные корабли отряда тот же самый приказ. За 'Донского' нужно отомстить.

— Есть! — откозырял каперанг и отправился инструктировать вахтенного начальника.

Шесть кораблей первого ранга развернули свои тараны на юг, и двинулись на разрушение японских морских коммуникаций.

'Никко-Мару' перевозил из порта Акита в корейский Гензан резервный батальон гвардейской пехоты, но приблизительно в три часа ночи, прямо посреди Японского моря, его мостик да почти всю палубу залило светом четырёх прожекторов: С русского отряда заметили его ходовые огни, и не преминули поинтересоваться кто это здесь , в зоне боевых действий ходит.

С 'Осляби' грохнула пушка приказывая остановиться. Капитану второго ранга Чаяма пришлось подчиниться и застопорить ход. Оставалась робкая надежда, что это всё-таки свои...

С 'России' спустили катер с досмотровой партией, и он запрыгал по волнам, приближаясь к борту японского транспорта.

Когда на 'Никко-Мару' разглядели андреевский флаг на корме катера, с борта немедленно открыли огонь. Винтовочный.

Катер немедленно развернулся и направился к крейсеру.

'Россия', не дожидаясь приказа адмирала 'выплюнула' торпеду в сторону японца.

— Огонь по верхней палубе японца фугасными снарядами, — приказал командиру 'Осляби' Вирениус.

Как раз в этот момент рвануло взрывом мины выпущенной 'Россией'. Транспорт стал крениться.

— Андрей Андреевич, извините, — посмел попытаться возразить Михеев. — Тонет ведь японец. Может не будем огонь открывать? Там ведь шлюпки у них...

— Именно поэтому, — мрачно бросил адмирал. — Второй раз повторяю приказ: Фугасными по верхней палубе. Расшифровываю, чёрт побери: уничтожить все средства спасения вражеских солдат, которые плывут, чтобы убивать наших солдат. Так понятно?

— Но...

— Если враг не сдаётся, он должен быть уничтожен. Не так? Враг отказался сдаваться — уважаю. Но тем более наша задача максимально не допустить, чтобы такие бойцы врага добрались до своих частей на материке и не стали убивать наших русских солдат. 'Огонь!' я приказал.

— Слушаюсь, ваше превосходительство!

С 'Осляби' ударили шести и трёхдюймовки. Дистанция была смешной даже для ночного времени. 'Никко-Мару' уходил в волны Японского моря пылая. И шипя раскалённой сталью бортов, которой ошпаривал эти самые волны. Мировой океан не заметил принятия в свои объятья ещё каких-то тысяч тонн железа и просто тонн человеческой плоти.

Для спасения тонущих всё-таки спустили шлюпки — холодная вода и перспектива не самой лёгкой смерти способны остудить самые горячие головы. Приняли из волн сорок восемь человек, многие из японцев просто отплывали от спасающих их русских предпочитая смерть плену. Ни одного офицера среди спасённых не оказалось.

— Гордый народ, — глядя на происходящее в свете прожекторов, произнёс Михеев.

— Фанатики, — немедленно отозвался адмирал. — Но ничего, пообламываем им рога, будут сдаваться как миленькие. Просто пока привыкли побеждать. Ничего, мы им эти иллюзии рассеем.

На рассвете отряду попался бельгийский 'Гектор' с полными трюмами стали в отливках, везущий груз в Цугару. Призовать не стали — просто утопили, сняв экипаж.

Потом встретили пассажирский 'Гиацинт' из Сайгона в Каназаву, досмотрели, забрали с борта пятнадцать японцев призывного возраста и отпустили.

А вот, чем ближе продвигались к Цусиме, тем больше стало везти на серьёзные трофеи: сначала поймали британский 'Кавалер', везущий из Японии на материк полевые орудия и строевых лошадей, потом германский 'Вольф' с грузом кардифа в Майдзуру, а 'вишенкой на торте' оказались два японских транспорта, один с инженерным снаряжением для армии Оку, а второй с железнодорожными конструкциями для неё же.

Все перечисленные суда были взяты в качестве призов и, вместе с отрядом, отправились во Владивосток.

Камимура скрежетал зубами получив известия об этих действиях русских, но ничего предпринять не смог — после визита на Сахалин угля на его крейсерах оставалось очень немного, ни о какой погоне и поиске противника до бункеровки речи идти не могло. А к окончанию угольной погрузки уже стало известно, что Вирениус со своими кораблями и пятью захваченными транспортами благополучно прибыл во Владивосток. Трофейные пушки и инженерное войсковое снаряжение немедленно было отправлено в Манжурскую армию, и командующий Владивостокским отрядом получил право не то чтобы просить — требовать из Петербурга доставки на Тихий океан дополнительных орудий и боеприпасов.

А Сергей-Вирениус прекрасно помнил, что во время Первой Мировой самыми эффективными рейдерами были не крейсера специальной постройки, не бывшие пассажирские лайнеры, а скромные тихоходные угольщики. Их никто не мог заподозрить в 'пиратских намерениях' и десять лет вперёд. Им позволяли сближаться с собой, а когда грохал выстрел и на мачту взлетал приказ остановиться и поднимался боевой флаг — было поздно.

Теперь такие корабли имелись, команды для них тоже найдутся, не хватало, опять же, пушек. Пришлось идти на поклон к коменданту Владивостока, генералу Казбеку.

— Георгий Николаевич, ну поймите: война идёт, нам до самой крайности необходимы пушки на корабли, а у вас они имеются, но не воюют.

— Уважаемый Андрей Андреевич, я прекрасно понимаю ваше стремление нанести врагу наибольший вред, — холодно отреагировал генерал, — но у меня есть своё начальство, перед которым я несу ответственность не только за каждую пушку, но и за каждый патрон.

Чёртовы времена! — подумал Сергей, — Времена, когда вражеской пули или снаряда боятся меньше, чем взгрева от начальства! Хотя... А когда было иначе? Да и сейчас 'не есть иначе'. Для 'чинов нижних классов'. Высшие чины на то и высшие, чтобы иметь право и не иметь ответственности...

— Бля! Куда это я заехал?..

— Повторяю. Георгий Николаевич: у нас один и тот же враг. Наша с вами задача, нанести ему максимальный ущерб. Ваши пушки на береговых батареях защищают город и порт, но им пока не приходилось вступать в бой. Надеюсь и не придётся — мы с моря, как и обеспечивали безопасность Владивостока, так и продолжаем это делать. Упал хоть один японский снаряд на город?

— Нет. Спасибо вашим крейсерам, но...

— А я ведь могу просто написать наместнику, — пошёл Вирениус с козырей. — Как, думаете, он отреагирует на ваш отказ помочь флоту?

Генерал-лейтенант Казбек прекрасно понимал, как отреагирует адмирал Алексеев на отказ помочь флоту. Пока победоносному флоту.

— Не надо горячиться, Андрей Андреевич. Несколько пушек — оборона крепости не обеднеет.

— Насколько 'несколько'?

— А сколько вы бы хотели?

— Шесть шестидюймовых тридцатипятикалиберных, и шесть стодвадцаитимиллиметровых Кане. Пока.

— Ну, это совсем не 'несколько', — возмутился Казбек. — Вы меня просто грабите, Андрей Андреевич.

— Я обеспечиваю Владивостоку как крепости весьма комфортный режим существования, — уже мрачно посмотрел на Казбека контр-адмирал. — Объясните, почему вы от этого отказываетесь? Повторяю, ваше превосходительство: мы делаем одно дело — служим Отчизне каждый на своём месте. И должны помогать друг другу когда наша Родина воюет. Я, и подчинённые мне корабли, 'отодвинули' угрозу японских бомбардировок Владивостока с моря, ни один вражеский снаряд не упал ни в город, ни в крепость. Не так?

Сергей прекрасно запомнил приём Штирлица заканчивать фразу вопросом. Теперь отвечать приходилось коменданту Владивостока.

— Андрей, Андреевич, ну вы даже сами не представляете, чего от меня просите, — Казбек не придумал ещё контраргументов, но сдаваться очень не хотел.

— Прекрасно представляю, — отрезал Вирениус. — Я прошу у вас артиллерию для превращения бывших торговых судов во вспомогательные крейсера. А в дальнейшем ещё попрошу пару батальонов пехоты в качестве десанта на японскую территорию. Но это в перспективе. Пока прошу только пушки.

— Да вы с ума сошли! — вытаращил глаза Казбек. — Какие десанты, побойтесь Бога! Нам бы удержать то, что имеем — город, порт и крепость, а вы собрались наших солдат на вражеский берег высаживать. При том, что у сухопутной армии проблемы в сражениях с японцами. Вы же знаете, что наших вдребезги разбили у реки Ялу.

— Знаю, разумеется. Поэтому и хочу ударить там, где нас не ждут. Взорвать мосты на японской территории, разбить их железнодорожные узлы там, где они близки к морю. Но это разговор о 'завтра'. Сейчас мне нужны пушки на суда, которые станут вспомогательными крейсерами, которые начнут разрушать систему подвоза в Японию стратегических грузов. Вы понимаете, насколько это важно именно сейчас, Георгий Николаевич?

— Понимаю, — буркнул комендант. — Вы получите шесть шестидюймовок на свои корабли. Но это должен утвердить наместник.

— Разумеется. Я сегодня же свяжусь с его штабом. Не сомневаюсь в содержании ответа из Мукдена. Благодарю! — контр-адмирал поднялся из кресла. — Кстати: было бы желательно получить орудия вместе с их расчётами. На флотское довольствие примем их с нашим удовольствием.

— Я оценил ваше пристрастие к каламбурам, Андрей Андреевич, — холодно бросил генерал Казбек, — но пока я пообещал вам только пушки.

— Премного благодарен. Честь имею!

Глава Порт-Артур

Благодаря прибытию в Артур семи 'невок' — истребителей миноносцев, ситуация не только на рейде крепости изменилась — изменилось вообще всё на расстоянии пары сотен миль от входа на рейд Порт-Артура. Макаров мог теперь себе позволить отправлять в разведку не пары, не четвёрки эсминцев, а отряды по шесть истребителей в каждом. Дважды случились стычки с японцами. В первый раз 'Внушительный', 'Бесшумный', 'Бравый', 'Бедовый', 'Блестящий' и 'Безупречный' в прах разнесли японский Первый отряд миноносцев. Утопили всех четверых. Без потерь. Даже раненых не было.

Потом русский отряд из шести контрминоносцев нарвался на японский Третий отряд истребителей. Уйти смог только 'Синаноме', 'Усугомо' и 'Сазанами' затоптали в волны Жёлтого моря. Причём разбитый и горящий 'Усугомо' был добит миной с 'Сильного' — первый в истории морских сражений случай, когда миноносец уничтожили минной атакой миноносца.

Но ликовали по этим поводам в Порт-Артуре недолго: конно-охотничья команда из Бицзыво донесла, что видит на подходах к Корейскому заливу множество дымов.

Макаров немедленно приказал выводить эскадру на внешний рейд и готовиться к походу. Благо, что была высокая вода, и броненосцы с крейсерами достаточно быстро вышли на внешний рейд. Затем, за тралящим караваном, корабли артурской эскадры двинулись в Жёлтое море, чтобы если и не пресечь попытку вражеского десанта на свою территорию, то здорово осложнить это мероприятие.

Дежуривший под Порт-Артуром крейсер 'Акицусима', разумеется, немедленно сообщил о факте выхода русской эскадры своему командованию и, соблюдая безопасную дистанцию, пошёл параллельно артурской эскадре. Адмирал Того, прикрывавший до этого всеми своими силами транспорты, везущие солдат и снаряжение на материк, немедленно, вместе с Первым и Третьим боевыми отрядами, Первым, Вторым и Пятым отрядами истребителей развернулись навстречу атакующим русским. Охранять транспорты остались крейсера адмирала Катаока и 'Идзуми' с 'Чиодой'.

Макаров держал флаг на 'Ретвизане', в его кильватере следовали 'Цесаревич', 'Победа', 'Пересвет' под флагом контр-адмирала Ухтомского, 'Петропавловск' и 'Полтава'. Контр-адмирал Молас с флагом на 'Баяне' вёл крейсера: 'Аскольд', 'Палладу' и 'Диану'. На правой раковине основного кильватера шли большие миноносцы в количестве двенадцати штук под брейд-вымпелом кавторанга Елисеева. На левой — 'Новик' вёл за собой восемь 'соколов' — эсминцев поменьше и послабее, чем в елисеевском отряде...

Когда дымы эскадры скрылись за горизонтом, с внутреннего рейда Порт-Артура вышли ещё три корабля: 'Ангара', 'Забияка' и 'Джигит'. Макаров совместил 'два в одном' — и повёл эскадру в атаку на вражеский десант, и обеспечил выход рейдеров на японские коммуникации. Рассчитал он всё достаточно разумно — если даже японцы и заметят выход этих русских кораблей, то воспрепятствовать ему уже не смогут, ибо все их силы сейчас сосредоточены на прикрытии десантной операции. Поэтому впоследствии 'Ангара' совершенно беспрепятственно обошла Японию с юга и отправилась 'пиратствовать' в океан, а 'Забияка' с 'Джигитом' стали заниматься тем же самым в Восточно-Китайском море.

* * *

— Дымы на правом крамболе! Три... Нет, четыре.

— 'Собачки' пожаловали, — ухмыльнулся Макаров, — значит, и Того в самом скором времени подойдёт. Ну так мы на это и рассчитывали. Моласу: 'Атаковать вражеский крейсерский отряд и прорываться через него к транспортам'. 'Баян' ответил 'Ясно вижу', просигналил приказ следующим за ним крейсерам, и начал набирать ход. 'Аскольд' и 'Диана' с 'Палладой' последовали за ним. Для начала шуганули совершенно обнаглевший 'Акицусима'. Капитан второго ранга Ямая, увидев, что в его сторону направляются большие русские крейсера, благоразумно направил свой корабль на восток. Подальше от рисующихся проблем.

Контр-адмирала Моласа это вполне удовлетворило, и он, изменив курс, пошёл в атаку на японский отряд крейсеров.

Контр-адмирал Дева, видя, что на его четыре корабля надвигаются четыре же русских 'оппонента' из которых каждый был значительно сильнее любого из крейсеров его отряда, благоразумно поспешил к своим главным силам, попытавшись по радиотелеграфу передать командующему флотом о сложившейся ситуации.

Но номер не прошёл: на 'Баяне' находилась одна из самых совершенных радиостанций на всём Дальнем Востоке, поэтому Вирен приказал немедленно забить шумом волну японской передачи. Что и произошло. Причём 'Баян' продолжал преследовать отступающий Третий боевой отряд не только угрозой своих орудий, но и тем самым подавлением радиопередач банальной искрой — чья радиостанция сильнее, тот и хозяин эфира.

Но у Девы имелся конкретный приказ: не допустить прорыва русских крейсеров к транспортам. И его пришлось выполнять.