— Ну вот вам и ещё один стимул дойти до Владивостока, — приветливо посмотрел на раскрасневшегося кавторанга адмирал. — Ещё повоюете на океанских просторах. Ещё будете сеять ужас у японских берегов. Но сначала доведите до Владивостока 'Смоленск'. Вы, кстати, назначаетесь командиром отряда как старший в чине.*

— В вашем конверте, Пётр Аркадьевич, — повернулся Вирениус к Трояну, — настоятельная рекомендация направить прибывший боезапас в Порт-Артур в самые кратчайшие сроки железной дорогой. Но, если вы успели позавидовать своему коллеге, то зря, в этом же письме я прошу вооружить и ваш 'Смоленск' — он станет великолепным истребителем торговли в океане, так что тоже ещё навоюетесь. Только дойдите до Владивостока!

— Обязательно, Андрей Андреевич!

— И ещё: Господа, если вы выполните это задание, то я буду не я, если не вытребую для вас обоих по 'Георгию'. Клянусь честью!

— Не за награды служим, — чуть ли не дуэтом ответили оба офицера.

— Это понятно, но вы отправляетесь не просто выполнять свой долг рискуя жизнями, вы идёте для исполнения важнейшего задания, задания, которое может решить исход этой войны.

— Мы постараемся, — чуть подрагивающим голосом проговорил Троян.

— Не надо стараться — надо сделать, — процитировал на автомате Сергей фразу из какого-то фильма.

'Алмаз' состоял в Гвардейском Экипаже, а гвардейцы при равных чинах с прочими имели преимущество.

— Надо — сделаем! — весело отозвался Чагин.

— Очень на это надеюсь. А теперь, по традиции, предлагаю выпить по бокальчику коньяку за успех вашего прорыва. Не возражаете?..

* * *

Следующим вечером 'Алмаз' со 'Смоленском' покинули бухту Ллойда и отправились в неизвестность.

— Помоги вам Господь! — перекрестился Вирениус, наблюдая с мостика как тают вдали силуэты кораблей.

Ничего! Океанские просторы, это та ещё 'шапка-невидимка', а мы тут японцам устроим такую почесуху, что даже если у них и есть что-то в северных проливах, быстро сюда отзовут...

На следующее утро состоялось ещё одно совещание с участием всех командиров кораблей, задача была поставлена, и весь день прошёл в приготовлениях к очередному прорыву: миноносцы получали с 'Саратова' усиленный запас угля — мешками забили даже кают-компании. На 'Авроре' двадцать раз проверили надёжность крепления фальшивой четвёртой трубы, чтобы сделать из неё подобие британского крейсера, на 'Ослябе' и 'Донском' просто нервничали...

Пошли, наконец!

Отойдя миль на пятьдесят от Бонина разделились: 'Аврора' повела семь миноносцев к Шантунгу, а 'Ослябя' и 'Дмитрий Донской' развернулись к устью Токийского залива.

* * *

Казалось бы — чего волноваться: четырёхтрубный крейсер, явно британский, следует к главной базе Англии в этих водах. Ну и группа каких-то малых судов при нём... Всё логично и нормально. Именно так, кстати, и восприняли встречу с 'Авророй' капитаны парочки встреченных по пути пароходов. Даже если бы у них на судах и имелись бы радиостанции, то о такой встрече не стали бы трезвонить по всему эфиру.

Но капитан первого ранга Сухотин, командир крейсера, был весь на нервах. Ему до жути хотелось поскорее избавиться от ответственности за миноносцы, которые было приказано отконвоировать к устью Жёлтого моря. Пока всё шло хорошо, благо, что ни один из находящихся под его 'покровительством' эсминцев не сигналил о проблемах в своих механизмах. Группа бодро шла на пятнадцати узлах. И вот, наконец-то на западе показалась тёмная чёрточка на горизонте — мыс Шантунг.

— Ну что же, пора прощаться с нашими подопечными, господа! — командир 'Авроры' почувствовал, как камень свалился с его души. — Поднять сигнал миноносцам 'Доброго пути!'.

— А может и мы с ними, а, Иван Владимирович? — лукаво поинтересовался старший офицер. — Скоро ночь, запросто дойдём вместе до Артура, а там и защитить их сможем, если какой японский крейсерок в районе крепости дозорную службу исполняет, а?

— У нас конкретный приказ — вернуться в бухту Ллойда, — мрачно отрезал Сухотин. — Поворачиваем на ост!

* * *

— Ну что, господа, пошли! — азартно крикнул командир 'Безупречного', капитан второго ранга Матусевич-2й, назначенный командиром отряда миноносцев, своим офицерам столпившимся на мостике. — Если дойдём до Артура — с меня ящик шампанского! А мы дойдём! Обязательно дойдём! Так что готовьте бокалы.

— Как говорится, Иосиф Александрович, — не разделил оптимизма командира минный офицер, — не говори 'гоп!' пока не перепрыгнешь.

— Всё-то вы, Сергей Ильич, видите в мрачном свете, — усмехнулся кавторанг. — Передать на отряд: 'Иметь пятнадцать узлов'.

Эсминцы построенные на Невском заводе ('Невки') были отнюдь не лучшими представителями своего класса. Но и совсем не худшими. Надёжность ходовой части пусть и неважная, но по всем остальным показателям они ничуть не уступали своим японским визави. И появление таких семи кораблей в Порт-Артуре усиливало минные силы флота минимум в полтора раза. Это только количественно. А учитывая, что почти половина кораблей этого класса в главной базе Тихоокеанского флота постоянно находилась в ремонте, то и ещё серьёзнее. Конечно, по достижении своей цели половина из следующих туда 'невок' тоже встанут на ремонт, но активность русских миноносцев на внешнем рейде и на ближних подступах возрастёт минимум в два раза...

И это понимал каждый из кавторангов на мостиках своих кораблей, идущих в Порт-Артур.

— С 'Безупречного' передают: 'Иметь двенадцать узлов', — озвучил флажный набор сигнальщик.

— Мостик машинному.

— Здесь машинное.

— Двенадцать узлов.

— Есть! А что там наверху, Александр Фёдорович?

— Море наверху. От горизонта до горизонта. Быть готовыми снизить ход до десяти. Темнеет уже, — нервно отозвался Колчак*.

Не путать с Александром Васильевичем Колчаком.

И действительно темнело. Миноносцы выстроились в два кильватера: 'Безупречный', 'Буйный', 'Бравый' и 'Блестящий' в одной колонне, и 'Бедовый', 'Быстрый' и 'Бравый' в другой.

Ночь стремительно упала на Жёлтое море. Именно 'стремительно', ибо в южных широтах солнце не ползёт по горизонту, чтобы потихоньку в него 'погрузиться', оно просто 'ныряет' за него...

К штурвалам встали самые опытные рулевые, ни один из командиров не ушёл с мостиков, и они останутся на них не только до рассвета — до прибытия в Порт-Артур. Да и то не факт, что после прибытия в конечную точку следования у них появится время поспать хотя бы час...

А ведь под стенами крепости их почти наверняка ожидают японские дозоры...

Луна на ночном небе — настоящее проклятье для боевых кораблей, которые пол покровом темноты стремятся переместиться из пункта 'А' в пункт 'Б'. И военные моряки называют её в таких случаях не иначе как 'волчье солнышко'. Но в данном случае восход ночного светила на русских миноносцах, рвущихся в Порт-Артур восприняли очень позитивно: теперь вполне можно было разглядеть соседей по строю, и уверенно держаться в кильватерной струе мателота идущего впереди, не включая дополнительного освещения. А встретить ночью японские дозоры посреди Жёлтого моря опасаться не приходилось.

— Александр Фёдорович, — поднялся на мостик лейтенант Вурм, — я вам принёс термос с кофе и галеты. Прохладно здесь всё-таки, да и ночь длинная — сходите к себе в каюту, попейте спокойно, а я тут за вас пока побуду.

— Премного благодарен, Николай Васильевич. Пожалуй, воспользуюсь вашей любезностью, нужно слегка взбодриться — ночь длинная, в ближайшее время встречи с японцами не ожидается. Я минут на двадцать, хорошо?

— Как скажете, можете и поспать пару часов, я здесь справлюсь.

— Ну нет. Двадцати минут достаточно. Я всё равно уснуть не смогу. Отоспимся в Артуре. А вы просто держитесь за хвост 'Безупречного' пока, и постарайтесь его не протаранить.

Ночь прошла спокойно, ничего экстраординарного не произошло. Эсминцы чётко держали дистанцию и не теряли из вида своих соседей по строю. Несколько раз в стороне мелькнули огни то ли встречных пароходов, то ли китайских джонок, отвлекаться на них, естественно, не стали.

Но когда засерел восток напряжение стало расти и команды заранее заняли места по боевому расписанию. Цель была близка, и вероятность встретить корабли противника возрастала. Встали к орудиям и минным аппаратам расчёты, боле щедрыми порциями полетел в жерла топок уголь, сигнальщики внимательно наблюдали за горизонтом.

Уже можно было разглядеть в бинокль горы Ляодунского полуострова, но море перед ним покрывала полоса утреннего тумана.

— Вот как нырнём скоро в это 'молоко', — опуская бинокль напряжённо произнёс Вурм, — а выскочим из него прямо на японские крейсера, например...

— Крайне маловероятно, Николай Васильевич, — спокойно возразил Колчак, — не стали бы японцы держать под Артуром свои крейсера ночью — чревато. Хотя исключать такого тоже нельзя. Но, скорее всего, если и встретим вражеские корабли, то не более, чем миноносцы. И вряд ли, что их будет больше, чем нас. Причём, мы этого столкновения ожидаем, в отличие от противника...

* * *

В эту ночь дежурили под Порт-Артуром Третий отряд истребителей и Четырнадцатый отряд миноносцев. Истребители в количестве трёх, действовали севернее, а миноносцы располагались двадцатью милями мористее от Ляотешаня. Именно на них и выскочили из тумана русские эскадренные миноносцы.

— Дымы с востока! — выкрикнул сигнальщик на 'Чидори'.

Капитан-лейтенант Сакураи, командовавший миноносцем, а заодно и всем отрядом, немедленно развернулся от берега, за которым наблюдал до этого в сторону открытого моря. Из полосы тумана один за другим выскакивали корабли, а в бинокль уже можно было разглядеть, что это большие миноносцы. Три. Четыре. Ещё два. И ещё один. Итого семь.

— Что за ерунда? — удивился японский офицер. — Откуда они взялись?

Единственное объяснение, которое приходило в голову: адмирал Того отозвал истребители из Второй эскадры Камимуры под Порт-Артур. Но почему не предупредили?

— Запросите позывные!

Но не потребовалось.

— Русские флаги! — сигнальщик разглядел на фок-мачтах белые прямоугольники с косым крестом.

Как бы подтверждая эту информацию, на приближающихся кораблях засверкали огни выстрелов...

Миноносцы типа 'Циклон', к которым относились корабли Четырнадцатого отряда, были одними из лучших в мире в своём классе. Классе МИНОНОСЦЕВ. А сейчас их атаковали ИСТРЕБИТЕЛИ МИНОНОСЦЕВ. Причём семеро на четверых. Только носовой залп русских 'Невок' превосходил бортовой любого из японцев.

Даже если бы здесь вдруг появился отряд капитана второго ранга Цучия из трёх контрминоносцев, то всё равно подавляющее преимущество было у проклятых гайдзинов. Решение могло быть только одно — плюнуть на самурайскую гордость и поскорее уносить ноги на север. Если получится, конечно...

Не получилось. Семь пушек калибром в семьдесят пять миллиметров и четырнадцать в сорок семь били по четырём целям, отвечали им четыре пятидесятисемимиллиметровые и четыре калибром в сорок два. По семи целям. Но дело даже не в этой примитивной арифметике — обратная связь артиллерийского боя неумолимо диктует: Чем больше преимущество одной из сторон, тем быстрее оно будет расти, чем больше попаданий ты получаешь от врага, тем больше твоих пушек и артиллеристов выходят из строя, и тем меньший ущерб имеешь возможность нанести противнику...

У японцев, конечно, имелся козырёк в виде превосходства в скорости, но быстро разогнать миноносец с дежурных десяти узлов до предельных двадцати семи отнюдь не дело одной минуты, и даже не десяти. Это вам не вдавить поглубже педаль акселератора в автомобиле. Тем более, когда сыпятся снаряды...

— Есть! Врезали! — удовлетворённо потёр руки Колчак, увидев, как из 'Манадзуру' выбросило паром, и он вывалился из строя теряя скорость. — Теперь никуда от нас не денется.

— Да никто из них никуда не денется, Александр Фёдорович, не беспокойтесь, — лейтенант Вурм тоже удовлетворённо потирал руки. — Смотрите — второй!

На 'Хаябусе' действительно тоже полыхнуло сразу несколькими разрывами и даже не хотелось представлять, что творится на палубе и внутри этого корабля.

Русские контрминоносцы стали выкатываться на параллельный курс с пытающимися уйти японцами. Но 'Буйный' за всеми не пошёл.

— Оставаться на курсе! — нервно выкрикнул Колчак. — Держать на отставший. Приготовить курсовой аппарат к стрельбе!

— Давно готовы, ждут команды.

'Бодрый' и 'Блестящий' собирались добить 'Манадзуру' артиллерией, но их командиры Шамов и Иванов, глядя на решительные действия 'Буйного' поняли намерения Колчака и, предоставив ему возможность уничтожить вражеский корабль, устремились в погоню за остальными японцами.

— Курсовой, товьсь!

— Есть 'Товьсь!'

Оставалось пять... Три кабельтова...

— Пли!

Ффух! Оставляя за собой пузырчатый след пошла мина. На борту японского миноносца, у которого были повыбиты уже все пушки, тоже блеснуло ответным минным 'выстрелом отчаяния'.

— Лево на борт! — немедленно отреагировал Колчак.

Два пенных следа пошли навстречу друг другу, но если 'Буйный' имел полный ход и неповреждённое управление, то его визави еле-еле ковылял по волнам.

Русские заранее ожидали встретить под Артуром именно вражеские миноносцы, поэтому торпеды были установлены на минимальное углубление.

'Манадзуру' разнесло в клочья. Экипаж 'Буйного' дружно орал 'Урааа!'. Некоторые матросы даже подбрасывали вверх бескозырки, которые, конечно, безжалостно уносил в море ветер.

— Ну что же, Николай Васильевич, — радостно повернулся к своему офицеру командир эсминца, — придём не с пустыми руками, а?

— Думаю, что мы и сами по себе подарок для Макарова. Как считаете?

— Так же, как и вы. Ну что, курс к крепости?..

Остальные корабли отряда уже успели 'доломать' и отправить на дно 'Касасаги' и 'Хаябусу'. Улепетнуть успел только 'Чидори', но недалеко — на шум боя вышли дежурившие на внешнем рейде 'Боевой' и 'Бдительный'. Встретив одинокий японский миноносец, они не преминули оный 'помножить на ноль' в самое короткое время, а потом устремились навстречу наплывающим с моря дымам.

* * *

Командующий флотом был на ногах ещё затемно, сегодня, во время высокой воды, планировался очередной выход порт-артурской эскадры в море для демонстрации того, что японским брандерам снова не удалось заблокировать проход с внутреннего рейда, а также для отработки совместного маневрирования.

Боеспособных броненосцев, после гибели на мине 'Севастополя', оставалось всего четыре, из них 'Петропавловск' и 'Полтава' уже достаточно пожилые и тихоходные, а 'Пересвет' с 'Победой' вообще 'полуброненосцы' — и бронирование слабое, и главный калибр всего в десять дюймов.

Правда, за 'Севастополь' удалось отомстить — минный заградитель 'Амур' через неделю после гибели русского броненосца так удачно поставил минные банки, что на них взорвались и утонули японские броненосец 'Хатсусе' и крейсер 'Такасаго', но у адмирала Того всё равно имелось значительное превосходство в силах. Так что искать встречи с японцами в открытом море пока нельзя, а принимать бой на внешнем рейде, под прикрытием береговых батарей, опять чревато 'плясками на минах' — вражеские миноносцы по ночам хозяйничают на внешнем рейде почти как в Сасебо или Такесики. И противопоставить этому почти нечего, у противника серьёзное превосходство в лёгких силах. Катастрофически не хватает миноносцев, чтобы не позволять японцам вести себя столь нагло...