Александр. Продолжение похода 6

В знак мира и дружбы, Александру был подарен конь скифской породы, а в ответ царь одарил вождя каллипидов золоченым фракийским оружием, что вызвало неподдельную радость в глазах Таксакиса. Скифский вождь покидал лагерь македонского царя в очень приподнятом настроении. Его статус вождя был полностью подтвержден могучим победителем Садала, без малейших дипломатических потерь.

Лакротид, архонт Ольвии внимательно разглядывал со стен мятежного города дорогу, по которой скоро должно было показаться вражеское войско. О его приближении успел просигналить дымом один из сторожевых постов, которые вот уже месяц, по приказанию архонта были вынесены далеко за пределы города, с целью не допустить внезапного нападения врага.

Никто из караульного поста, запалившего тревожный огонь, не прибыл к воротам города после подачи сигнала. Напрасно городская стража ждала своих воинов, до последнего момента держа открытой одну из потайных калиток в городской стене.

— Они честно исполнили свой долг перед городом — произнес Лакротид, когда начальник стражи, толстый Эврисфей доложил архонту печальную весть — прикажи усилить посты и выведи на стены лучников. Возможно, македонец решит атаковать Ольвию схода, приступом. Это очень в его манере брать города.

Эврисфей спешно ушел, и архонт вновь остался на главной смотровой башне наблюдать за зеленым горизонтом. Вот уже восемнадцать лет, как Лакротид верой и правдой служит своему городу на самых разных высоких постах Ольвии, а последние семь лет, бессменно исполняет обязанности архонта. И пусть это не он, почти двадцать лет назад, отдавал приказ о посылке тайного посольства к скифам против Зопириона, архонт прекрасно понимал, что царь царей Александр покарает его, как и всех остальных жителей города, за кровь своих солдат, пролитую ради свободы Ольвии.

В том, что македонец так и не иначе, Лакротид не сомневался ни одной минуты. Судьба скифов, а так же демонстративная казнь посольства города, направленного Ольвией во вражеский стан, не оставляли ни единого сомнения в душе архонта.

Стоя на смотровой башне, ольвиец прекрасно осознавал, что ни высокие стены города, ни глубокий ров, широкой лентой опоясывающий Ольвию на всем её протяжении, не смогут защитить город от врага, при длительной осаде. У македонцев была слишком хорошо развита осадная техника и судьба Галикарнаса, Тира, Газы, Карфагена и прочего множества городов, покоренных Александром, была хорошо известна архонту.

— Месяц, два, ну от силы три месяца и Ольвия падет к ногам всесильного царя, как падает под своей тяжестью переспелый плод с ветки дерева, к ногам человека, — думал Лакротид, переживая за судьбу родного города. — Единственный способ переиграть Александра, это ведение активной контригры, в которую входило нанесение по войску врага одновременного удара с фронта и тыла, в самый неожиданный для него момент.

— Да, неожиданный момент, к которому сын Зевса будет не готов опробовать на себе острие наших клинков и стрел наших союзников. Изнеженный азиатской роскошью и успокоенный славою своих былых побед, Александр будет слаб. Вот тогда мы, и узнаем, как сильно любят его вещие Мойры — торжественно прошептал архонт.

Шум быстрых шагов отвлек Лакротида от его важных дум. Это другие члены ареопага торопливо поднимались в смотровую башню, чтобы обсудить с архонтом тревожную новость.

— Враг приближается, архонт — писклявым дискантом проговорил Мирсил, который все время пребывания Лакротида у власти, тайно интриговал против него в совете, метя на его место. Архонт прекрасно знал об этом, но деньги и связи, которыми обладал этот гадкий человек, не позволяли Лакротиду разделаться с ним.

— Да, Мирсил. Македонец скоро появиться на горизонте, и ты сможешь лично лицезреть его непобедимое войско — холодно произнес архонт, не удостоив интригана взгляда.

— И что ты намериваешься сделать?! — испугано спросил Мирсил — ты собираешься сражаться с врагом.

— С ним бесполезно сражаться дорогой мой Мирсил — менторским голосом ответил архонт. — Как бы, не многочисленно было бы наше городское войско, и как бы ,не храбры были бы наши гоплиты, македонская фаланга с катафрактами неизбежно разгромит их в любом сражении.

— Значит, нам предстоит сесть в осаду? — вступил в разговор Троил, другой член ареопага. К нему Лакротид так же не очень лестно относился, как и к Мирсилу, хотя прямых столкновений с главой гильдии купцов у архонта не было. Почтенный и благообразный Троил, мог с чистой совестью предать и продать кого угодно, если это ему было выгодным.

— Конечно, можно сесть в осаду в надежде на крепость стен и меткость наших стрел, но не более чем, на два месяца, после этого Ольвия падет.

— Что же тогда нам делать?! Послать новое посольство или сдаться на милость победителей?! — бесился Мирсил, чем доставлял скрытую радость архонту.

— И то и другое бесполезно — холодно рубил Лакротид — послов он посадит на колья или распнет на крестах, как в прошлый раз. А город наш вместе со всеми его жителями, Александр обрек на уничтожение.

— Так что же ты собираешься делать!? — взвизгнул Мирсил, и в смотровой башне Ольвии повисла тишина. Архонт мстительно молчал, наслаждаясь мигом своего торжества и полным бессилием своего старого завистника. От страха и осознания собственного бессилия, Мирсил то краснел, то бледнел, покрываясь липкой испариной.

— Действительно, что ты собираешься предпринять архонт? — спросил Троил, прерывая минуту славы Лакротида.

— Я не собираюсь. Я уже сделал — с достоинством произнес Лакротид, вновь вернувшись к созерцанию горизонта.

— Ну, и? — не выдержал Троил.

— Прошлой ночью я послал гонцов к царским скифам за помощью. От имени города я посулил им двести талантов золота, если они придут на защиту Ольвии в течение двух недель с момента прибытия гонцов.

— Двести талантов, о боги!!! Да как ты смел, сулить этим варварам такую сумму!!! — взорвался с новой силой, притихший было Мирсил — да кто уполномочивал тебя на этот шаг, нечестивец!

Лакротид резко обернулся и, вперив в Мирсила яростный взгляд, сделал в его сторону один энергичный шаг. От неожиданности и страха, член ареопага Ольвии, поперхнулся своими гневными тирадами на полуслове и мгновенно отпрянул от пышущего злобой архонта.

-Ты благородный Мирсил явно предпочитаешь, чтобы казна города и прочие сокровища Ольвии достались македонцам!? Или погоня за выгодой и барышом помутило твой рассудок!? Я уже ясно сказал тебе, что город не в состоянии в одиночку справиться с Александром! Неужели ты этого до сих пор не понял! Нам нужны любые союзники, и я предпочитаю вновь заплатить золото скифам, нежели отдать его врагу!

— Но двести талантов золотом!! Как можно сулить такие деньги без одобрения ареопагом — упрямо не соглашался Мирсил юркнув за спину Троила.

— Уймись Мирсил! — прикрикнул торговец, а затем осторожно спросил архонта — ты действительно собираешься им платить такие деньги?

— Я щедро посулил им двести талантов в надежде на их жадность Троил. Никто и никогда не платил кочевникам такой суммы, и их вождь Теродам это знает. Поэтому я думаю, он не будет долго колебаться и приведет под стены Ольвии своих воинов, благо идти им не особенно далеко.

— Но почему ты не послал гонцов в Тавриду? В Неаполь, к царю Орику? Их мечи явно обошлись бы нам гораздо дешевле, чем услуги Теродама — встрял с вопросом Мирсил.

— Тебе же сказали уняться и слушать других! — рявкнул архонт и Мирсил проворно юркнул обратно за спину Троила.

— У Орика нет такого количества воинов как у Теродама. Влекомый блеском золота, он обязательно приведет с собой своих союзников будинов. Чем больше будет варваров, тем лучше для дела. Как только они придут с берегов Борисфена, мы вместе ударим по Александру и зажмем его с двух сторон.

К этому времени, они будут полностью заняты осадой, и мало помышлять об охране своего тыла. Главный удар нанесут варвары, мы только свяжем македонцев своей вылазкой в нужный момент и не дадим развернуть их знаменитую фалангу.

— Значит, наши силы понесут минимальные потери, а весь урон ляжет на плечи кочевников — быстро подытожил Троил и архонт кивнул головой.

— Если скифов падёт очень много, то и платить им можно будет меньше — развил свою мысль торговец.

— Или совсем не платить, в зависимости от потерь. Теродам не сможет взять город, а долго оставаться возле Ольвии ему не позволит Таксакис, ведь это его земли. А если между ними возникнет война, так это будет нам только на руку.

— Ты гений архонт! — воскликнул Троил.

— Я это знаю — скромно ответил Лакротид, скрестив руки на груди и повернувшись в сторону поля.

— А может нам стоит поискать союзников в другой стороне — напомнил о своем существовании Мирсил. — Может, следует обратиться к ареопагу Херсонесу или Боспору и нанять их воинов?

— Боспор и Херсонес никогда не были нам друзьями. Мы всегда были для них только богатыми конкурентами. Думаю сейчас, многие из них потирают руки и хлопают в ладоши при виде нашего положения.

Нет, от них мы не дождемся ни одного гоплита или лучника. Если ты, боишься за свою жизнь, то можешь сложить с себя звание члена ареопага города и по морю отбыть в Херсонес или Боспор. А может в Танаис или к гипербореям. Выбор за тобой, ведь у нас демократия — язвительно бросил архонт.

— Чтобы я снял с себя звание члена ареопага?! Не дождешься! — гневно выпалил Мирсил. Он еще что-то хотел добавить, но вовремя осознал что, вступив в словесную перепалку с Лакротидом, окончательно потеряет своё лицо, в присутствии другого члена ареопага.

— А если македонец вступит в сговор с царскими скифами и они объединяться против нас? — спросил Троил, быстро просчитывая все возможные варианты — что тогда?

— Это вряд ли. Александру они совершенно не нужны ни как союзники, ни как друзья. А делиться своей добычей, со скифами, на это царь никогда не пойдет. Уж слишком мелки они перед всем его величием. Нет, этот союз невозможен по своей природе.

Разговор властителей города нарушил гонец, прибежавший из порта от наварха Леонтикса.

Со стороны моря к городу подошли военные корабли под флагом Александра. Они не приближаются к порту, предпочитая курсировать на расстоянии двух пролетов стрелы, — доложил запыхавшийся гонец.

— Бедный Мирсил. Теперь ты не сможешь воспользоваться правом выбора — сочувственно хмыкнул архонт, а затем скомандовал гонцу — передай, Леониду чтобы внимательно наблюдал за маневрами триер противника. Я не исключаю возможности морского штурма.

Александр появился у стен Ольвии только ближе к вечеру. Вначале на горизонте стали заметные клубы пыли от идущей к городу пехоты, которые роились и становились гуще по мере приближения вражеского войска к Ольвии. По бокам от пехотинцев двигалась многочисленная конница, о силе и мощи которой Лакротиду было много известно. С опаской и ненавистью глядел он на главную ударную силу противника, подарившей Александру столько славных побед.

Зоркий глаз архонта Ольвии несколько раз смог разглядеть среди всадников, красный плащ македонского царя, который был своеобразным указателем как для своих, так и для чужих воинов. Если бы на вооружении городской стражи были бы дальнобойные скорпионы, архонт не раздумывая ни секунды, отдал приказ открыть огонь по красному плащу, но к огромному разочарованию Александр был недосягаем.

Противник не беспокоил ольвийцев ровно три дня. Со стен города было хорошо видно, как воины Александра, разбив походный лагерь, энергично занимались обустройством, постоянно что-то сооружая. Все противостояние двух сторон, заключалось в перестрелке ольвийцев со скифскими конными лучниками, чьи разъезды уже в первый день появления Александра, взяли город в плотное кольцо блокады.

Стоя на смотровой башне, с видом человека знающего нечто большее, чем все остальные и у которого дела идут, именно так как он и предполагал, Лакротид старался внушить ольвийцам уверенность в благополучном исходе дела. Но это было только внешнее спокойствие, тогда как в глубине души архонта скреблись кошки. Не будучи военным человеком, до мозга костей, но много повидавший в жизни, Лакротид явственно чувствовал, что враг замышляет какую-то пакость, смысл которой постичь он не в состоянии. Стремясь упредить врага, архонт увеличивал дозорную стражу и приказал держать в постоянной готовности огонь под котлами со смолой и водой и с нетерпением ждал ответного хода Александра.

Это случилось ночью, третьих суток осады, когда истомившегося ожидание архонта, поднял с походной постели крик стражи: — Македонцы заваливают ров!!!

Действительно, под покровом ночи, воины Александра торопливо забрасывали глубокий ров, прямо напротив главных ворот. Одновременно с этим на защитников стен обрушился град стрел и каменьев, выпущенных из баллист и катапульт, придвинутых Александром к стенам города. Их было немного, но постоянно падающие с неба смертоносные гостинцы сильно затрудняли воинам Лакротида вести прицельную стрельбу по противнику заваливающего ров, всякой всячиной.

Македонцы закончили свою работу поздно утром, но к удивлению осажденных штурма не последовало.

— Что вам не ясно!? — гневно Лакротид членам ареопага сбившихся вокруг него, на смотровой башне — Александр собирается начать штурм Ольвии, через ёё главные ворота. Именно для этого он завалил ров на небольшом промежутке. Но не стоит бояться, штурм начнется не скоро.

— Ты в этом уверен? — с опаской спросил архонта Мирсил, и все члены ареопага с надеждой ждали ответа Лакротида.

— Вполне. Посмотрите на ширину завала. Здесь едва можно будет установить таран с прикрытием для разбивания ворот, не говоря уже об осадной башне. Её уже точно никак нельзя будет подвести к воротам или стенам рядом с ними. Нет, македонцу предстоит ещё очень много работы для проведения штурма, а к этому времени я думаю, подойдут скифы.

Все старейшины города немедленно устремили свои взоры на заваленный ров и убедились в полной правоте архонта.

— А если воины Александра воспользуются ручными таранами или штурмовыми лестницами? — не сдавался Мирсил.

— Страх перед врагом видно сильно помутил твой разум уважаемый Мирсил — насмешливо отвечал архонт.

— Ворота города сделаны из дуба, вымоченного в специальном растворе, и окованы железом. Пробить такое дерево ручным тараном очень трудное и долгое занятие. Даже под прикрытием баллист и катапульт, Александр потеряет половину армии, прежде чем сумеет пробить наши ворота. Что касается лестниц, то на таком узком участке атаки, можно отразить нападение самого Геракла; так не выгодно положение штурмующего и непреодолимо обороняющихся.

— Твои слова да Зевсу в уши! — хмуро бросил пристыженный Мирсил и ринулся прочь из башни, сопровождаемый насмешливыми взглядами членов ареопага.

— Я рад, что в такое тяжелое время для Ольвии, пост архонта занимаешь именно ты Лакротид — сказал Троил и все стоявшие рядом старейшины подержали его слова.

Триумф архонта над своим старым врагом продлился ровно одни сутки, к исходу которых всем стало ясно, как жестоко ошибся Лакротид в своих оценках силы и умения Александра. Выставив напротив городских ворот две большие катапульты, македонцы начали их обстрел огненными горшками.