Враг изначальный

Конец тебе Дэн. Жил секретно и где-то даже героически, зато умер по-идиотски. Ему стало отчаянно жалко себя и на глазах непременно выступили бы слезы, если бы тело повиновалось ему. Боже! Если ты есть, я не говорю про тех существ, которые затащили меня в этот мир, я прошу тебя создатель Вселенной, помоги! Крик боли и ужаса застыл в горле, превратился в жалкий хрип, мерзкий, постыдный писк.

Полные, чувственные губы, которые он так любил целовать, раздвинулись в бледном подобии улыбки. Сейчас все произойдет — понял он, изо всех сил не давая глазам закрыться. Смерть? Пусть смерть, но он не покорится и ей!

Взгляд молодой женщины упал на разбросанные по полу цветы, тоненькие, по моде, брови наморщились во взгляде мелькнуло нечто прежнее, человеческое.

— Аааааа! — вырвался из полуоткрытых губ полустон, полувсхлип, глаза не отрывались от цветов. Звук нарастал, превратившись в некое подобие волчьего воя.

— Внимание, в квартире происходит преступление. Милиция уже проинформирована и едет сюда! Внимание, прекратить преступление, — раздался машинный голос.

'Наконец то разродился домашний компьютер!' — пытаясь понять, что вообще происходит, подумал Дэн.

Мария вскочила, голова Дэна ударилась об пол. Блеснув сталью, нож со звоном упал. Тонкая женская рука с размаху хлестанула себя по щекам.

— Не могу, не могу, не хочу! — послышался истеричный крик.

Что происходило дальше Дэн мог только догадываться так как из того положения, в котором он лежал, он видел только фрагмент второго этажа и потолок.

По полу вновь простучал звонкий перестук каблуков, хлопнула входная дверь и он остался один, только домашний компьютер продолжал грозить милицией.

Ему было так же горько, как в августе 1980 года — задолго до того, как он вначале погиб, а потом волею невероятно древних и могущественных существ перенесся в далекое будущее. Отец с матерью: их подмосковный отдел милиции обеспечивал Олимпиаду-80, должны были приехать домой только к часу ночи. Покормив младшую сестренку, уложил ее спать, сам лег в своей комнате. Проснулся он от запаха горящего дерева и дыма, несколько секунд пролежал в постели, пытаясь понять, что горит? Потом вскочил, глаза расширились от ужаса. Да они сами горят, горит их старенький деревянный дом!

Из распахнутой двери густо повалил дым, он кинулся на помощь к шестилетней сестренке, но и дверь ее комнаты и стена ярко полыхали. Обдало таким жаром, что он не смог пробиться через коридор. Тогда, как был, в одних трусах, он выскочил во двор, обежал двор. Из распахнутой форточки детской густо валил вонючий черный дым.

— Ириша, Ириша! — закричал он, но ответом был только жадный треск разгорающегося пламени.

В окно полетел кирпич, стекла дождем влетели внутрь, а оттуда наружу густые клубы дыма. Где-то в глубине детской полыхал огонь. Запрыгнув на наличник, мальчик затаил дыхание и решительно спрыгнул в дым. Страшно не было, он боялся не успеть. Легкое тело девочки лежало на кровати, подхватив ее под спину и коленки, он почти наощупь пробрался обратно к окну. Он уже не мог задерживать дыхание — легкие горели, словно в них впились тысячи иголок. Пошатнувшись, он судорожно открыл рот, дым вместе с воздухом ворвались в легкие. Ноги моментально стали тяжелыми, сердце едва не выскочило наружу. Как он с сестрой выбрался из окна, он не помнил. Вот он одной рукой держит легкое девчоночье тельце, а второй судорожно шарит в дыму, разыскивая разбитое окно и через миг он во дворе, споткнувшись, падает на землю, каким-то чудом сумев не выпустить сестренку. Вдали раздавался отчаянный рев пожарных машин.

Он опоздал, сестра надышалась дыма и ее не смогли спасти. Хотя ни родители, ни кто-нибудь еще не обвинял его в гибели Ирины, он в глубине души знал: он старше, но нем была ответственность за сестренку, он должен был проснуться раньше!

Прошло еще несколько минут или часов. Над ухом надрывался компьютер с запоздавшим предупреждением, пластик пола могильным холодом морозил щеку Дэна. В комнате стремительно потемнело, тени поползли по полу — видимо небо закрыли тучи. Домашний компьютер дал команду на окна снять поляризацию — немного посветлело. На душе было так смутно, тошно, томительно, что хотелось разрыдаться. Но не получалось. Неожиданно дернулась нога и, одновременно ее прострелило вспышкой боли. Дэн замычал. Подвижность восстанавливается?

В буйной головушке скрипели и искрили от напряжения мозговые извилины, мельтешили догадки, варианты, идеи и просто хаотические мысли.

В поле зрения попала тумбочка со статуйкой ручной работы от волфов: ощетинившийся, полный экспрессии, хищник — отдаленно напоминающий земного скорпиона, только на четырех лапах и покрытый мехом. Глаза-бусинки горят гневом, хвост со смертоносным шипом угрожающе поднят вверх. Неведомому скульптуру хорошо получилось передать ощущение угрозы от самого грозного зверя своей планеты-праматери.

И что это только было? Он кому-то мешает? Волфам? Нет им — вряд ли...

Все укладывалось в догадку, точнее в несколько. И покушения на профессора и нынешнее — на него. Не нужно было быть великим детективом, чтобы сообразить, все связано с находками археологов. Но, черт возьми, что же такое они нашли, что их так пытаются остановить? Оставались, конечно, прорехи, изъяны и непонятные частности, но главное представало убедительным и основательным, словно подсунутый под нос пистолет. Ибо с ним не поспоришь...

Не знаю что вы сделали с Марией, но за это порву нахрен как тузик грелку. Зря вы так со мной. Осталось только понять, кто этот неведомый враг сумевший то ли загипнотизировать то ли еще как подчинить Мару. В вариант с перевербовкой он не верил. Не верил и все!

— Домово... домовой, отставить, передай что ложный вызов, — с трудом прошептал онемевшими губами.

— Принято, — прошелестел машинный голос.

Он еще полежал. Постепенно подвижность тела восстанавливалась. На трясущихся ногах, опираясь об стенку с голографическими обоями, поднялся. Аллея Версаля упиралась в дворец. По каменной дорожке неспешно прогуливались словно живые пары в изысканных костюмах восемнадцатого века, незримый ветер гнул радостно-зеленые верхушки кустов на обочинах. Он их не любил — чувствовал себя перед ними словно подглядывает за чужой жизнью, но обои выбрала жена и он покорился.

И тут до него дошло — видимо милосердный мозг оберегал его от главного вывода: он потерял все. Жену, семью, смысл жизни. Отвернулся, лицо затряслось от тщетных попыток совладать с эмоциями.

Наконец затих. На обоях парочки скрылись во дворце, темнело.

Звякнуло в кармане. По экрану ползло сообщение: начальство интересовалось когда он прибудет в управление.

Дэн хмыкнул. Ну да... как удачно его вызвали домой. И разумеется предвидели, что он обязательно зайдет домой до появления на службе. Какое несчастье его ждут в управлении а он валяется с перерезанным горлом у себя дома... Бывает. Дотянулись враги до заслуженного работника. Нда...

— Телефон, почему не заблокировал дверь моей... — он немного помедлил, потом твердо закончил, — жене? Разрешаю голосовой ответ.

— Простите хозяин, но меня вычеркнули из доступа к компьютерной сети вашей квартиры, — прошелестел машинный голос.

Дэн грязно выругался, еще постоял, набираясь сил. Как всегда, стоило принять окончательное решение, когда уже не оставалось пути назад и ничего нельзя переиграть, голова стала ясная, никаких колебаний, никаких раздумий, переливаний из пустого в порожнее...

Тяжелым шагом направился на выход. Его хочет увидеть новый начальник отдела, кстати назначенный пока он был в командировке? Ну что же. Познакомимся. Поиграем. Чай не мальчик уже. Наигрался в такие игры по горло.

* * *

Мария быстро шла, почти бежала, изредка промокивая слезы платком. Люди останавливались, оборачивались, но никто так и не подошел, не окликнул и это было и к лучшему. По большей части, она не испытывал никаких эмоций, разве что горькую скорбь от того, что не сумела выполнить задание и терзало чувство вины. Но это на сознательном уровне. Где-то глубоко-глубоко в душе она была вне себя от радости, что не смогла, что в последний миг рука дрогнула и она убежала. А еще ей было страшно, страшно как никогда до этого. Но все это очень глубоко, где-то в заваленном, запертом уголке души...

Она едва сознавала, что в ней сохранились эти запретные чувства, но никакого влияния на ее поведение они не оказывали. Задание она провалила. Что сделано-то сделано, значит нужно получить новое задание от хозяина, но для этого нужно найти укромное местечко.

Вдоль бесконечной ограды парка Мария обошла по кругу старинное здание с облупившемся фундаментом, выглядевшее вопиющим диссонансом в приглаженной и опрятной до тошноты Москве. Потом быстрым шагом пересекла пустую аллею и свернула на улицу Героев Марса. Здесь в густой тени зарослей клена, ей была известна укромная, хитро расположенная скамейка, на нее она в первый год после переселения в Москву случайно наткнулась. Высокая трава по пояс, бузина, буйно захватившая все не занятое асфальтом пространство — надежно прикрытый тыл и отличный обзор всех возможных подходов. Даже не верилось, что до Кремля максимум час неторопливой прогулки. Мария присела и закрыла глаза.

Сидела долго. Собиралась с силами. Вдыхала носом, выдыхала ртом. Дождалась, пока выровняется дыхание и успокоится сердце. Потом полностью расслабилась и несколько минут просидела в таком положении.

Веки поднялись. Взгляд существа, выглянувшего через них в человеческий мир, был холоден и сосредоточен. Женщина достала телефон и произнесла в него:

— Телефон. Купить билет на ближайший рейс до Кубы.

Дождавшись прилетевшего на электронный адрес билета, она насколько смогла тщательно оттерла лицо от расплывшейся туши и поднялась. Слегка покачиваясь от слабости, но с каждым шагом все увереннее, направилась на выход из сквера.

* * *

Несколько мгновений новый начальник отдела буравил Дэна маслянисто блестевшими глазами. Туго сжимались на массивном столе, таком-же крупном, как и его хозяин, столе, заросшие рыжими волосами увесистые кулаки. Левое веко у него чуть заметно дернулось. В отличие от прежнего начальника, ушедшего на повышение — приятеля Дэна, новый был из 'кабинетных' стратегов. Это был широкоплечий, мускулистый крепыш с кирпично-красным, будто налитым солнцем лицом, глаза у него были ясно-голубые и в то же время блестящие. Внешний вид без всяких рекомендаций говорил о происхождении. Только у уроженцев планеты Афины странная мутация привела к тому, что аборигенов планеты можно было узнать в любой толпе.

— Подполковник Соловьев, вы поняли меня? Повторите приказ! — с легким гортанным акцентом произнес начальник отдела, исступленные, в темных впадинах, глаза, не отрывались от лица подчиненного.

Дэн дернулся, потом закаменел лицом. Это далось ему не без труда, но воинскую дисциплину никто не отменял.

— Прекратить операцию по обеспечению безопасности археологической экспедиции профессора Жомени и завтра прибыть на службу, — отчеканил Дэн и тут же добавил, — И все же обязан заявить вам, что профессор наткнулся на нечто важное, поэтому и идет вокруг экспедиции странное шевеление, слишком похожее на деятельность иностранных разведок! Считаю, что вопрос должен решить начальник Главного управления службы безопасности.

— Не стройте иллюзий, подполковник, — скривился новый начальник, — ответ руководства будет отрицательным! Имейте в виду— прекращение операции согласовано на самом верху!

— Считаю ваши действия ошибочными и оставляю за собой право на их обжалование, — упрямо сказал Дэн, — Разрешите идти?

— Идите!

Аккуратно прикрыв за собой дверь, Дэн направился в свой кабинет по длинному коридору, полному безликих дверей, различающихся только номерами полными примет казенно-офисной жизни, как и любое казенное помещение в мире. Об утреннем покушении Дэн не рассказал. Конечно, это нарушение служебных инструкций, но, во-первых, дело касалось его личных отношений с женой и во-вторых слишком все нехорошо пахло. И этот внезапный отзыв в отдел и засада. Откуда могла Мария знать, что он сегодня придет? Окончательно он решил подождать с докладом, когда неожиданно приказали бросить дело на полпути.

Дверь с шипением стала на место. В кабинете было душно и серо, пахло запустением, какое бывает, когда хозяина давно не было и не кому было запустить дронов-уборщиков. В проникавших через мутные окна тусклых лучах солнца играли пылинки. Включив кондиционер, тяжело рухнул на кресло перед столом, представлявшее из себя мягкий пузырь, принимавший по мысленной команде любую форму. Ему было плохо. В единый миг он потерял все, любимую женщину, семью, смысл жизни.

Несколько минут сидел, уставясь потемневшим взглядом в окно, где на фоне серого неба четко проступал переплет оконных рам, дальше мутным шаром проступало солнце, закрытое быстро гонимыми ветром зловещими космами пепельных облаков, и машинально крутил в пальцах ручку. Лоб прорезала вертикальная, злая морщинка.

Не слишком ли много совпадений? Стремление жены во чтобы то ни стало вытащить его с Марса, это дурацкое покушение, приказ нового начальника отдела прекратить операцию по обеспечению безопасности профессора. От всего этого плохо пахло и инстинкты оперативника буквально вопили об этом!

Итак, подведем итоги. Выполнить прямой и не допускающий толкований приказ и, тем самым стать косвенным пособником неизвестных, возможно разведок кого-то из разумных или человеческий государств, не вошедших в состав Социалистической директории, заинтересованных в устранении профессора?

Или же избрать для себя благородный путь неподчинения? Без всякой гарантии, что это принесет пользу, а не вред?

Послышался сухой треск, он недоуменно посмотрел на руки. Две половинки сломанной ручки упали на стол. Пробормотав нечто матерное под нос, широким движением руки по столешнице сбросил обломки в урну рядом и достал телефон.

— Телефон, соединиться со Стариком.

— Алло, вас слушают, — через несколько мгновений послышался слегка флегматичный и явно юный женский голос.

— Подполковник Соловьев, могу я записаться на прием к Владимиру Тимофеевичу?

— Ой, а он заболел и никого не принимает, тяжело заболел бедняжечка, ему что-то передать?

Дэну на миг показалась, что девица одновременно красит ногти или занимается еще чем-то, что по мнению Старика категорически на службе запрещено. И что тогда около него делает эта 'фифа'?

— А соединить с ним нельзя?

— Молодой человек, вы чо, глухой, я же сказала — он болеет, вот вылечиться, тогда звоните! Может что ему передать?

— Нет, ничего, я позже позвоню! — Дэн нажал сенсор отключения.

Еще и Старик якобы захворал. Нет, он, как и любой человек, мог заболеть и даже так тяжко, что остаться без связи с внешним миром — возраст, нелегкая молодость, былые ранения. Даже медицина двадцать четвертого века далеко не всесильна. Но чтобы столько случайностей, направленных на свертывание операции прикрытия профессора Жомени, вместе? В такие совпадения Дэн не верил. Жизнь приучила к тому, что все случайности в оперативной работе тщательно и загодя готовятся. Вот только кем и какова конечная цель неизвестных?