Волчица и пергамент. Том 7

— Миюри!

Бесполезно, Миюри схватила рукой баранье ребро и впилась зубами в мясо, с которого закапал жир.

— Накормить ужином за сделанную работу — это почти что даром. А ведь дело преподобного Ханаана может оказать огромное влияние на мир, — произнесла Хайленд с улыбкой, но лицо её казалось печальным.

Коул просто получал распоряжения и что-то делал, чтобы их исполнить, в то время как Хайленд должна была разрываться между дворцом, Ханааном и другими заботами. Успешно она справлялась или нет, на её плечах всегда лежала ответственность, которую обычной не назовёшь.

— Преподобный Ханаан пошёл в собор?

— Нельзя. В соборе может оказаться кто-то из противостоящих группировок, кто мог бы его узнать, поэтому он предпочёл последовать примеру Ив Болан и снял дом в старом городе.

Почти все города с долгой историей пережили несколько ожесточённых войн. В старых, опалённых войнами домах часто можно встретить потайные ходы или комнаты. В случае чего так было безопасней.

— По соображениям безопасности я вообще была против его приезда в королевство. Представители высокопоставленного духовенства, выступавшие посредниками, передали: "Преподобный Ханаан настаивает на том, что, если он не встретится лично с Предрвссветным кардиналом и не оценит его личные качества, этот замысел никак не сможет быть реализован".

Коул удивился. Похоже, Ханаан был не изгоем, а тем, кому принадлежит важная роль. И очень известным, несмотря на свою молодость.

— Он, кажется, известен как очень способный юноша. С одного прочтения запоминает даже тяжёлые богословские книги.

Коул вспомнил уравновешенность Ханаана в ситуации, в которую по молодости лет вряд ли попадал прежде, и его умное лицо, когда он излагал суть запретного способа. Имея высокое происхождение, он и способностями обладал соответствующими.

Если говорить о манере себя держать, то девушке, сидевшей рядом с Коулом, было бы трудно с ним тягаться. Глядя на Миюри, восторженно укладывавшей толстый кусок сыра на пшеничный хлеб, он почти хотел увидеть её радостно вилявший хвост.

— Значит, я прошёл его проверку? — уточнил Коул.

Хайленд с улыбкой пожала плечами:

— Полагаю, его условие было предлогом, чтобы встреться с человеком, которым он восхищался и с которым, возможно, у него больше не будет возможности встретиться.

Коул смутился и не нашёлся с ответом, Хайленд легко кивнула, будто была удовлетворена подобной его реакцией.

— Когда я его провожала, ему явно не терпелось увидеть твой перевод Священного писания на общеупотребительный язык. А на встрече в моей комнате он слишком нервничал.

На встрече Коул изо всех сил старался не поддаться влиянию спокойной манеры поведения Ханаана и не имел возможности рассматривать его чувства. Услышав иную оценку его образа, Коул подумал, как забавно, что оба они на самом деле изо всех сил старались сохранить лицо.

— Я увидела это сразу, — заявила Миюри, успевшая почти мгновенно расправиться со своим хлебом с сыром, потом она, прищурившись, улыбнулась, показав клыки, словно волчонок. — Будь он девушкой, я бы оттолкнула его, когда он целовал тыльную сторону твоей ладони.

Хайленд, пившая в этот момент вино, пожала с улыбкой плечами:

— Я тоже должна опасаться.

Коул посмотрел на Хайленд — что за шутки? А Миюри широко улыбнулась и впилась зубами в следующий кусок мяса.

— Э-э... я больше не могу двигаться...

Коул подумал, что это зрелище ему немного знакомо, потому что Миюри вела себя так же, как и её мама, мудрая волчица Хоро. Хоро, которую когда-то почитали как богиню, представала в подобном неприглядном виде, когда ей доводилось слишком много выпить. С другой стороны, это было связано не только с недостаточной самодисциплиной, сказывалось ещё и то, что её любимый муж был всегда готов прийти к ней на помощь. Таким образом, во имя добродетельности Миюри Коул должен был взять на себя ответственность за то, что так её разбаловал.

Миюри смела гору еды, после чего ей оказалось трудно добраться даже до её с Коулом комнаты, поэтому она улеглась животом вверх прямо на длинную каменную скамью в коридоре рядом с залом.

— Брат... трудно... ох...

— Тебе точно не надо позвать врача? — обеспокоенно спросила Хайленд.

— Обычное дело, — вздохнул Коул. — Просто дай ей полежать.

В любом случае завтра утром её живот снова будет урчать.

Коул поблагодарил служанку, которая поспешно принесла одеяло и накрыла им Миюри.

— Чревоугодие — страшный грех, и я сейчас расскажу об этом.

— У-у-у... — простонала Миюри так отчётливо, как она делала, когда давала понять, что не будет слушать.

Коул ткнул рукой в голову девушку-сорванца, встал со скамьи и повернулся к наследнице.

— Кстати, досточтимая принцесса Хайленд.

— Мм? — повернула к нему голову наследница, готовая, кажется, хоть всю ночь заботиться о Миюри.

— По поводу того ремесленника я хочу сначала расспросить знакомого книготорговца.

— У тебя есть даже знакомый книготорговец?

— Он заботился обо мне во время моего прошлого странствия, у него тогда была запрещённая Церковью книга по рудному делу. У него есть не только знания и связи, у него и денежное положение солидное.

— Книготорговец, скупающий и перепродающий редкие книги. Человек, кормящийся этим, должен быть чувствителен к ветрам, исходящим от инквизиторов, равно как и к шелесту травы под этими ветрами, он может знать, что происходило в то время, — произнесла Хайленд, потом широким движением кивнула, подпёрла подборок ладонью и задумалась.

— Прости, что-то случилось? — спросил Коул, но выражение лица Хайленд осталось неопределённым.

Казалось, ей было трудно что-то сказать.

— Предложение господина Ханаана — просто Божий промысел для королевства, — сказала она через некоторое время несколько напряжённым голосом, таким не говорят про удачу, дарованную Господом. — Но, думаю, будут ещё вопросы с оказанием помощи в осуществлении их плана.

— Вопросы у тебя?

План Ханаана, можно сказать, весь состоял из вопросов. Надо было, не мешкая, опуститься на самое дно мира, связанного с книгами, с которым даже Ив не желала связываться. При том, что сам король Уинфилда приостановил распространение на большой земле Священного писания на доступном языке.

Однако, принимать всё это или нет, разве само решение не принято уже давно?

Коул подумал, может, ей, как и Миюри, тяжело подступиться к поиску ремесленника? И в этот момент Хайленд сказала ещё об одной прорехе в плане:

— Для изготовления книг понадобится место.

Священное писание — это толстая книга, а копий нужны сотни и тысячи. И это количество могло сделать всего несколько ремесленников, используя способ, о котором рассказал Ханаан. А при обычном копировании, если речь идёт только о бумаге, а не пергаменте, и без учёта переплетения в кожу, цена определяется в основном стоимостью работы переписчиков.

Коул думал, что достаточно овладеть способом, предложенным Ханааном, но, похоже, Миюри права, говоря, что он может видеть лишь половину мира.

— Место... правильно... имен... именно так.

Одна бумага потребует много места, и нужен кто-то, кто её будет доставлять. А раз изготавливать много книг надо скрытно, придётся выбирать уединённое, отдалённое от людей место, что усложнит доставку материалов. Кроме того, повозки с бумагой и краской, время от времени въезжавшие в глухие места и покидающие их, всё равно привлекут внимание.

Кроме того, способ Ханаана даст лишь оттиск на бумаге, но потребуется много людей на то, чтобы обрезать, протыкать отверстия, продевать нить, добавлять обложку, всё это нужно, чтобы получить книгу, которую можно читать. Если работники будут собраны в одном месте, надо будет организовать их проживание, и им для повседневной жизни понадобится покупать то и это. Конечно, скрыть это от ближайших городов не удастся.

Коул задохнулся, осознав свою слепоту, и тут Хайленд сказала:

— Итак, мне потребуется твоя помощь, твоё заступничество.

— Моя... моё?..

Что это пришло ей в голову? Коул увидел, как вздохнула и слегка ссутулилась.

— Моё сердце хранит одно место, и... оно подходит для нашего плана... Новый монастырь, который мы поддерживаем.

— Что!? — не удержался от крика Коул.

Монастырь, создаваемый для сирот Шарон и Кларка, действительно хорошо подходил для изготовления книг.

— Это место достаточно удалено от города, там можно разместить много людей, обеспечить их кровом и питанием, частый въезд и выезд не должен вызвать пересудов. Что-либо лучше я придумать не смогла.

— Для монастыря действительно не будет странным, если туда часто привозят бумагу и чернила. Это замечательно, — поддержал Коул, но потом он припомнил один момент. — Но почему тебе нужно моё заступничество?

— Ну, дело, в общем, в том... — Хайленд в смущении потёрла лоб. — Монастырь мы подобрали для преподобного Кларка и госпожи Шарон. Они изо дня в день готовят его. Вот уж, действительно... занять чужое место, потому что оно тебе удобно...

Коул чувствовал себя оглушённым. Не тем, что Хайленд колебалась. А тем, что та Хайленд, которую он сейчас видел, отличалась от её аристократического образа в его сердце.

— Конечно, мы не станем забирать его надолго. Как только план будет завершён, я согласно моему слову верну им то, что должна.

Попытки Хайленд оправдаться заставили Коула слегка улыбнуться.

— Досточтимая принцесса Хайленд, то, как ты это сказала, только укрепило моё доверие к тебе.

— А? Что? — растерянно захлопала глазами Хайленд.

Коул выпрямил спину и приосанился.

— Как бы то ни было, но ты имеешь право прямо приказывать господину Кларку или госпоже Шарон. Но ты избегаешь использовать эту власть, ты всегда внимательна к ним, как и к другим тоже.

Коул вдруг увидел перед собой не наследницу, на которую он всегда смотрел снизу вверх, а обычную девушку, какими они бывают в её возрасте. Хайленд прикрыла глаза.

— Это действительно дорогого стоит. Досточтимая принцесса Хайленд, я бы хотел идти об руку с тобой...

— Коул, Коул, ты...

— Не смущайся, меня это действительно тронуло.

— Да нет, всё в порядке.

Благородство Хайленд, похожее на поэзию, больше всего подходило её королевской крови. Коулу, чтобы дать выход переполнявшему его чувству, хотелось взять её за руку, но была ли она нерешительной или застенчивой...

— Грру-у-урр! — раздалось низкое рычание, словно выходившее из ада.

— Коул... — произнесла Хайленд, покорно поднимая ладони к плечам — прости, прости, не сообрази она быстро, её руки могли украсить следы глубоких укусов. — Твой рыцарь — настоящая железная стена.

Миюри отступила на шаг, рычание, наконец, прекратилось.

Кажется, надо снова объяснить этой дикарке, кто здесь господин.

Есть рыцарский орден только для двоих — Коула и Миюри, орден был создан благодаря привилегии Хайленд, так что формально она стала их господином, однако юная девушка-волчица следовала законам леса и не обращала особого внимания на всякие формальности.

— Вернёмся к делу. Досточтимая принцесса Хайленд, насчёт монастыря...

Коул сказал это, потому что Хайленд не хотела портить хорошие отношения с Миюри, чьё угрюмое выражение лица очень беспокоило наследницу. После попытки Коула Хайленд пришла в себя и неловко улыбнулась.

— Господин Кларк и госпожа Шарон должны отнестись с пониманием. Я сам им объясню. Можно ли им рассказать о плане?

— Да, конечно, им следует доверять. И если это не будет неудобно, когда начнётся выпуск книги, попроси их тоже вычитать отпечатанный текст.

— Как скажешь, — ответил Коул и перешёл к довольно болезненному моменту. — Однако, если мы собираемся занять земли монастыря, возникнет один требующий решения вопрос.

— Вопрос?

Было немного забавно, что Коул вдруг спросил, хотя само затруднение не было ни забавным, ни интересным.

— В действительности место под монастырь оказалось настолько заброшенным, что это трудно было себе представить. Сейчас господин Кларк каждый день туда приходит, пытаясь что-то сделать своими силами, но фактически дело идёт медленно, да и средств на ремонт пока нет.

Хайленд была так этим ошеломлена, что шагнула к Коулу, забыв о Миюри.

— Вот, значит, как...

— Э-э, да, так, — пробормотал Коул, пытаясь оценить реакцию Миюри.

Миюри продолжала лежать на каменной скамье, но лоб её был нахмурен, а губы поджаты.

— Кажется, я слышала, как они говорили, что ситуация хуже, чем ожидалось... А если дело обстоит настолько плохо... — чувствуя свою вину, Хайленд подняла взгляд к небу. — Вечно я так — не проверю, как следует... Ладно, понятно. Тогда я заплачу за ремонт. Только я не хочу, чтобы это выглядело платой за использование места, так что, пожалуйста, не мог бы ты попросить их предоставить нам место?

Хайленд была такой светлой личностью, что Кларк и Шарон подчинились бы, даже если бы она им лишь приказала. Это заставило Коула ощутить, что лучше Хайленд ему не найти того, с кем вместе бороться с пороками Церкви. Но под бдительным взглядом Миюри он не осмелился взять её за руку.

— Я понял. Постараюсь должным образом объяснить им.

— Да, пожалуйста.

Хайленд, погрузившись в обдумывание последующих действий, отошла на пару шагов. Коул воспользовался паузой, чтобы посмотреть на Миюри и увидел ухмылку на её лице — поворкуйте тут мне.

— Но, в самом деле, почему они не сказали об этом раньше... О, нет, неужели... — печальная улыбка появилась на полном самоиронии лице Хайленд. — Шарон раньше была сборщиком налогов и, вероятно, знает глубину моего кармана.

Шарон как-то сказала, что добросердечные аристократы не способны зарабатывать деньги. Если наследница и была способна оплачивать дорожные расходы, ей было далеко до аристократов, возводящих соборы на свои деньги.

— Начальник не должен при подчинённых беспокоиться о средствах, — самоуничижительно произнесла Хайленд.

— Не говори так, — постарался утешить её Коул.

Хайленд улыбнулась, слегка пожала плечами и повернулась к Миюри.

— Я слышала, что твой отец Лоуренс — прекрасный и умный торговец, каких в мире встретишь нечасто, пожалуйста, не могла бы ты его попросить его показать мне парочку трюков?

Миюри фыркнула и ответила:

— Спрошу его, когда у меня настроение будет получше.

— Как бы то ни было, давайте сначала найдём того ремесленника. Я ещё проверю записи о появлении инквизиторов во всех портах.

— Хорошая мысль.

— Наш план должен положить конец противостоянию королевства и Церкви, — сказала Хайленд и положила ладонь на плечо Коула, тот поспешно покосился на Миюри.

— Грру-у-урр! Я больше не намерена злиться! — прорычала та.

Поистине, лгунья с острова лжецов, Миюри протиснулась между Коулом и Хайленд, упёрлась каждому рукой в грудь и отодвинула друг от друга.

— Прощу тебя, если заплетёшь мне косы, — сказала она Коулу и повернулась к Хайленд. — Прощу тебя за инжир в меду.

Как ни страдала только что Миюри из-за своего обжорства, но тяга её к еде была, очевидно, слишком сильной. Хайленд не стала возражать, и Миюри удовлетворённо кивнула.