Она снова шмыгнула в полуовал окна, а за ней через мгновение метнулась мышка.
Алик обошел чердак снова. После визита охраны можно было не беспокоиться на счет второй проверки. Все же он ступал только по балкам. Ощущение внутри было таким, словно он слепец идущий без цели. Появление солдат спровоцировало всплеск ощущений, которых он еще не переживал. Если бы еще раз. Он остался поразительно спокойным тогда, теперь. Он встал посередине пространства и попробовал сосредоточиться. В напряженные моменты время течет по-другому, так было пять минут назад. Мгновения стали минутами. Загадочный временной механизм внутри человека способен растягивать время, как резину и так же сжимать.
Он стоял и не знал, что ему делать, искать свитки традиционным способом показалось малоперспективным занятием. И пусть не то время он выбрал, однако Алик решил снова испытать свои ощущения.
Он слышал, как наверху, на кровле, шуршит Эл. Это был самый резкий шум среди ночных звуков. Он мысленно пошел за шорохом шагов, он сконцентрировался на звуке. Не важно на чем сосредоточиться, важно в этот момент оттянуть внимание сознания от телесных ощущений, перестать быть.
Эл обшаривала колодцы труб один за другим. Не сразу, но он стал предугадывать событие. Шорох. Тишина. Едва различимое шевеление в дымоходе — это мышка. Он ощутил механического зверька, стремительный спуск и подъем. Мышь управляемая перчаткой на руке Эл, вытворяла невообразимые кульбиты. Сложно сказать, способны ли на такие трюки ее настоящие собратья. Эл срослась со своим помощником. Мышь ни разу не задела стенку.
"Нет. Эл, в этой трубе ничего нет", — подумал он.
Понимание того, что пространство снова поменялось, пришло далеко не сразу. Он "блуждал" за Эл по крыше, за мышью по дымоходам, не задумываясь о цели. Эл прекратила свою деятельность, потому что заметила шар. Времени совсем не осталось.
Сколько времени занимал осмотр он не смог бы сказать, не засекал.
Резкий звук. Его тряхнуло, словно к телу подвели электрический разряд. Ноги были ватными, он чуть не рухнул на колени.
Он с трудом вылез на крышу, не потому что его кто-то звал, понял, что он нужен.
Она увидела, как Эл и Дмитрий, выскочивший из корзины шара, старательно пытаются его удержать. В корзине должна быть Диана, но ее он не видел. Он подошел и повис на борту корзины, она стукнулась о кровлю.
Кто-то пискнул. Алик и Дмитрий с двух сторон заскочили в корзину. Горелка не работала. Эл тянула трос. Корзину снова качнуло, и она встала боком на скат крыши.
— Не мягко присели, — заворчал Дмитрий. — Едва не промахнулся. Тьфу, зараза, он вообще не управляется, прадед летающей тарелки. Слушай мою команду, у вас пятнадцать минут. Ветер меняется, где мы сядем, я не знаю, но еще надо отсюда взлететь. Я погасил горелку, так что скоро этот аппарат не заведется.
Эл, наконец, зацепила якорь, и теперь можно было не бояться, что они соскользнут с крыши,
— Я дальше искать. Алик не возвращайся на чердак. Бессмысленно.
— Вовсе нет, я знаю, где тайник. — Он указал рукой на ряд труб. — Вторая от края, в дымоходе уступ. Трубочист давно бы обнаружил что-то постороннее. Так что версия с тайником в трубе отпадает.
Они без слов обменялись кивками и вернулись под крышу.
Дмитрий присел на дно корзины, где, свернувшись калачиком, сидела Диана.
— Ты же не боишься высоты. Уверяла. — Он обнял ее за плечо и тихонько толкнул. — Ну, не трусь.
— Я не понимаю, как вы его остановили.
— Я бы мог похвастаться и сказать, что я отличный пилот, — сказал он и кашлянул. — Но по ходу это оказалось бы враньем. Ей богу, пару минут назад я думал, что эта затея худшая из всего, что приходило мне в голову. Я был уверен, что мы не сядем.
Корзина стояла немного под наклоном, Диана склонилась в его сторону и положила голову на плечо. Ее тряс озноб.
— Ты — безумец, ты даже не шалопай, не болтун, ты — олух и безответственный тип. Я думала, что мы разобьемся не об эту крышу, так о следующую. Какой идиот летает в темноте на воздушном шаре?
— Я. Ты хотела разбиться? Я тебе предлагал соборную колокольню, ты отказалась, что теперь нечего ругаться на ровном месте, — весело заявил он.
— Побить тебя мало.
Он засмеялся.
— А ты меня как-нибудь накажи. Не целуй, например.
— Вот и не буду, так и знай.
— Угу. Одно приятно, из-за этой проволочки рассвет мы увидим первыми в этом городе. Я даже уже не против ясного неба. Где там они? Не хочу встречать рассвет на крыше этого чудесного здания, а потом коротать часы в кандалах в местной тюрьме.
Чтобы открыть тайник, довольно было разобрать часть дымохода. Алик оказался точен, кто-то соорудил в стенке трубы нишу, разобрав кладку, обустроив там пространство глубиной по локоть. Алик без усилий извлек оттуда завернутый в ткань увесистый ящик. Сбросив ветхую дерюгу, они обнаружили кованый сундучок с замком. Замок без церемонниц сбили тут же.
Эл, держа в обеих руках по свитку, кинулась на шею Алику и поцеловала в щеку, через платок, потом стянув его на подбородок зубами в губы.
— Все. Бежим отсюда, — выдохнула она с облегчением.
Сдвинуть с места шар оказалось не меньшей трудностью, чем посадить его. Он остыл и еще с полчаса они ждали пока, он сможет подняться. Было почти четыре утра, рассвет застигнет их в воздухе, как и предсказал Дмитрий.
— Диана, расправляй парус. По ветру его. А теперь вылезай, — сказал он.
— Вы собрались запрыгивать на ходу? — ужаснулась она.
— А другого выхода нет, — авторитетно сказал Алик. — Не бойтесь, Диана. Мы тут не останемся.
— Я последний, потому что самый тяжелый, — добавил Дмитрий.
Диана не представляла, что их ждет дальше. Но едва ее ноги коснулись крыши, Эл отцепила крюк, корзину, наконец, дернуло, она оторвалась от кровли и пошла вверх.
— Отлично. Диана, залезете по моей команде, — твердым тоном сказала Эл.
Они втроем придерживали корзину, регулируя высоту, но садиться в нее никто не собирался. До края оставалось не больше пятнадцати шагов, тут Дмитрий дотянулся до вентиля и повернул его до конца, пламя рванулось наверх.
— Где Грэг взял этот клапан? Вот гений, — с восторгом произнес Дмитрий.
Шар совершил рывок.
— Диана, вперед. Давай, — скомандовала Эл.
Диану подсадили две пары рук. Уже показался край крыши, она видела, как взгляд проваливается в темное пространство улицы. Корзину трясло и качало. Было тесно, и она не могла сесть, не заняв больше места. Еще один резкий толчок. Эл оказалась в противоположном от нее углу. Диана увидела голову Алика, его руки вцепились в край, он подтянулся и одной ногой уже залез в корзину, под тяжестью она покосилась и просела так, что край крыши оказался на уровне ее груди. К тому же шар вдруг стал поворачиваться. Крыша уходить в сторону, а там еще оставался Дмитрий.
Столб огня опять вырвался из клапана.
Тут Диана с ужасом увидела, что Дмитрий отступает назад, шар уходит от края все дальше. Потом Дмитрий сорвался с места и прыгнул с края вниз.
Из ее груди вырвался крик, но застрял в горле. Она не могла кричать и не понимала, что Алик сильно зажал ей ладонью нос и рот. Опять тряска такая, словно на них напала стая обезьян и рвет корзину на части. Потом увидала глаза Дмитрия напротив полные нездорового огня и его виноватую улыбку.
— Клуб самоубийц объявляется закрытым. Командор, высоту набирай.
Дмитрий обнял ее, крепко прижал к себе. У Дианы подкосились ноги, он сжал ее сильнее.
— Ну, все, умница моя, почти все закончилось. Я здесь. Все хорошо. Люди, извиняюсь, что я вас в это втянул, — сдавлено говорил он. — Фуф, обошлось.
Не отпуская Диану, Дмитрий спросил:
— В этом ларчике то, что нам нужно?
— Оно, — гордо кивнул Алик. — И оно того стоило, люди.
* * *
Козина лежала на боку, шар превратился в воздушное месиво. Посадка была не мягкой. Диана сидела, опираясь спиной на опрокинутую корзину, потирая ушибленную руку.
Шар оказался странного пепельно-черного цвета при свете утра. Она догадалась, что его сшили на заказ. Она не разбиралась в конструкциях воздушных шаров, но и в таком виде он выглядел как модернизированная модель. Последние недели ассистент Грэга Макензи оп финансовым делам сетовал, что тот забросил биржу и занят только расчетами. Диана думала, что они все еще проверяют точки ухода. Грэг что-то обещал Франсин. Теперь стало очевидно, что он занимался шаром. И все ради одного ночного приключения с сомнительным результатом. Ее всякий раз пробирала дрожь, когда она вспоминала крышу, прыжок Дмитрия и эту посадку.
Ей было неловко жаловаться на ушиб, при посадке ее щадили как фарфоровую статуэтку. Эл протащило по земле, брюки на обеих коленках были разорваны в клочья. Впрочем, никто из тройки ее не жалел.
Алик один остался цел, потому что на ходу выпрыгнул из корзины, надеясь зацепить веревку с якорем за что-то подходящее, но куст, на который он рассчитывал, оказался далеко. Ветер был приличный, и ему пришлось отпустить веревку. Он не смог им помочь.
Теперь он заботливо протирал царапины Эл раствором.
— Совсем как в детстве, — сказал он и дунул на ранки.
Они переглянулись с Эл и улыбнулись друг другу счастливыми улыбками.
Близко лежал Дмитрий, закинув за голову руки, и смотрел в небо, на его лице блуждала улыбка, вид у него был виноватый. Кисть была перетянута платком, который он позаимствовал у Алика.
— Теперь мне более понятна традиция — целовать землю после полета, — пошутила Эл.
— А палубу ты не целовала? — спросил Дмитрий. — Не припомню.
— В голову не приходило, — ответила она.
— Да, Дмитрий, теперь ты должен как верная собака отслужить Диане эту авантюру. Диана, он — ваш должник. Не упустите случай, — заметил Алик.
— Я не столь коварна. Уверена, что в следующий раз вы не станете повторять этот трюк.
— Напрасно вы так уверены, Диана, — сказала Эл.
— Нет. Ну, аэроплан еще, куда не шло. Но эта штука управляется только силой воли и ветром, — взбудоражено заговорил Дмитрий. — Я еще раз извиняюсь, адская машина — этот шарик. Я похож на Вини Пуха?
— Копия. Кто тогда из нас Пятачок? — хихикнула Эл.
— Предлагаю сменить ему имя. Из Рагнара Гаруди он станет мистером Пухом, — предложил Алик. — В следующий раз, когда ты вздумаешь сделать приятное любимой женщине, выбери менее опасный способ объяснения в любви.
— Да-да. Давай, кляни меня. Чья бы корова мычала. Сам-то ради своей любви на другой конец Галактики в чужом теле помчался, — заворчал Дмитрий.
Диана вопросительно посмотрела на Алика.
— Было дело, — ответит он на ее немой вопрос.
— И так же как вам, Диана, мне тоже хотелось придушить этого человека, — добавила Эл.
Алик выпрямился и осмотрелся.
— Каковы шансы, что нас найдут? Навигатор цел? — спросил он.
— Я голову разобью, а навигатор — никогда, — сказал Дмитрий и сел. — На шаре — датчик. На Диане — датчик. Найдут. Терминал где-то в корзине, посмотри.
— Я найду.
Алик полез в корзину. Стенка дрогнула, Диана отклонилась. Она встрепенулась и задала вопрос, который крутился в ее уме с первой минуты, когда Дмитрий усадил ее в корзину шара:
— А кто-нибудь из вас летал когда-нибудь раньше?
— Нет! — одновременно ответили Эл и Димка, и тут же захохотали.
— С тебя бутылка шампанского, Александр Константинович! Спросила! — ликовал Дмитрий.
— Пятнадцать километров до Бадена. Что скажешь командир? Бегом или ассистентов дождемся? — кивая им укоризненно, спросил Алик.
— Это по прямой или оптимальный маршрут? — спросила Эл.
— Конечно, оптимальный.
— Это два часа ходу. А сейчас?
— Пять двадцать одна, — сообщил Алик.
— Два часа это бегом? — уточнила Диана. — Эл разбила колени.
— Глупости. Мне бы переодеться, — отмахнулась Эл.
— Я отдам свою одежду, если нужно, — предложила Диана.
— Я бы подождал Франсин, — сказал Дмитрий. — После бала никто рано подниматься не станет. Успеете. Не на пожар же. Или находка так окрылила, что махнуть полтора десятка километров — раз плюнуть?
Эл продолжала лежать на земле.
— Будем ждать, — потянувшись, сказала она.
* * *
Дом, наконец, опустел, перестали шаркать по коридорам ноги лакеев, не шелестели платья служанок. Наконец-то, наступила тишина, в которой можно было выдохнуть усталость. Бал завершился.
Ольга, освобожденная от бальных одежд и тугого корсета ловкими руками Шарлоты, облаченная в шелк рубашки, повалилась на постель без сил.
— Спокойной ночи, фройляйн Хельга.
— Спасибо, иди сама отдыхать, спокойной ночи.
— Вам принести воды? Нужно ли еще что-нибудь? — спросила Шарлота и заботливо накрыла ее покрывалом.
— Нет, спокойной ночи.
Ольга желала провалиться в сон, у нее болели ноги от туфель и спина от неудобного платья. Эл после вечерней экзекуции в платье, после часов на ногах и танцев, еще предстоит добраться до Вены и влезть в охраняемое здание. Ей бы такая нагрузка была бы не под силу. Оля шумно выдохнула. В голове стало мутнеть, мысли превратились в густую кашу, глаза резало, а потом стало душно. Она не попросила Шарлоту открыть окно в спальне.
Лениво свесив ноги с постели, Ольга отважилась встать. Ходить после бессонной ночи, утренней выходки Тео и этого дня можно только босиком. Она подошла к окну. Время перевалило далеко за полночь, она спала днем, тело устало, но ум спать не собирался. Перед глазами то плыл потолок простреленного экипажа, то пруд и скамейка, то свитки, то череда улыбающихся лиц, усов, бакенбард, мундиров, фраков, шелков, перьев, брошей. Зачем столько ненужного? Ольга тряхнула головой.
В темноте она обшарила переплет окна. Оно открывалось. Она видела. Ну почему у нее не хватило раньше сообразительности спросить, как его открыть?
Она вернулась в постель. Там она вертелась еще какое-то время. Подушки были жаркими, перина слишком мягкой. Она решила перебраться на кушетку. Ноги путались в шелковой ночной рубашке до пят. Одни неудобства. Ей нужно подышать воздухом, а для этого нужно найти хотя бы одно открытое окно или выйти из дому. Она на ощупь нашла халат, этот довесок к ночному гардеробу. Будь другая обстановка, она не подумала бы надеть еще что-то. Ох, уж эти условности.
Дверь едва-едва скрипнула, а ей показалось, что раздался жуткий треск. Она присела в дверях, потом выскользнула наружу, как мышь из норки. Она переметнулась на другую часть коридора, где шел ряд окон, завешанных плотными занавесями. Там просто спрятаться. Она прокралась вдоль окон до лестницы, спустилась в большую галерею второго этажа. Все окна по дороге, как назло, были закрыты, но вот по босым ногам прошел сквозняк. Она с блаженством в сердце засеменила к дверям, ведущим на балкон. Прохлада, воздух. Наконец-то.
Ей даже показалось, что не так уж темно, сумеречно, глаза привыкли к темноте, рваные облака позволяли приглушенному свету луны рассеивать немного темноту ночи.
Оля прошла еще шагов пять и замерла. На перилах, свесив ноги вниз, сидел человек. Его белая блуза читалась блеклым пятном над белым мрамором перил. Уж не прыгнуть ли он решил? Она опасалась его окликнуть, но могла бы подкрасться и если что, ухватить за рубашку.
