— Лечить... — пожал плечами Виктор. То, что до этого им воспринималось совершенно нормально и логично теперь и в этом месте выглядело какой-то полной бредятиной. Самое паршивое, что он и сам это чувствовал. И обозлился. Потому как опять попал впросак.

— У нас по отношению к бандитам вполне определенное отношение. Да еще и к таким, убивающим направо-налево без разбора — поджала накрашенные губки девица.

— В жизни бывают всякие... коллизии... — выдавил из себя Виктор. Ситуация и впрямь была из рук вон плохая. И да, бесспорно эта дознавательница или следовательница не понимает внутренней логики прошедшего. Какая-то хаотическая стрельба всех по всем. Ногу-то Калгану он сам перебил. После того, как тот ему в спину парой холостых зарядов влупил. Но поди это объясни протокольной девочке.

У нее даже пистоль в кармане какой-то маленький (глаз-то у Виктора уже навострился это замечать по натягу ткани и по тому, как чуточку перекашивает одежду такое даже маленькое оружие — и не на поясе носит, а словно гражданская, по карманам распихала. И небось вся голова кудрявая параграфами и статьями забита, а сама и не стреляла в живых-то! Цаца!

Пришлось объяснять, что за харчи взялся пристроить у себя в деревне чужих никудышников, отбросы негодные, вот и прислали бандосов недоделанных, потому как у него уже одна банда была на счету и расчет был на то, что он и с этими справится. Он и справился, перевербовав одного из новодельной банды. Вот он тут как раз в больнице лечится.

— А с какой бандой и как вы справились до этого?

Час от часу не легче, почему-то очень не хотелось рассказывать про те свои похождения, в которых — и это Витя отлично понимал — выглядел он так себе, не кино снимать. И пуля в ляжке как-то вдруг заныла. Совсем тоскливо стало и от того, что живо вспомнил то промозглое время и тоскливый ужас от понимания того, что сейчас банда приедет в деревню — а он и пошевелиться не сможет... Потом подумал о совсем страшном. Как оно с точки зрения писаных законов выглядит — и предельно дурно стало. Расстрелял в спину — из пулемета! — убегающую бабу, а потом Ирка еще наворочала дел, да еще и раненых добивала... А что — выход! В конце концов чего бы на Ирку и не свалить, как на мертвую? Она же и есть — увы — мертвая!

Он по возможности кратко все рассказал, хотя и тут с неудовольствием обнаружил, что получилось путано и неубедительно. Но растолковал, что покойные дизайнеры были определенно бандой, вооруженной и беспощадной, у него от них пуля в ляжке осталась. Тут спохватился — это для него банда, а для девочки этой — просто несколько граждан и гражданок, которых он злодейски угробил — и не факт, что не превысив пределов необходимой обороны! Из незарегистрированного, то есть имеющего сомнительное криминальное происхождение оружия. Автоматического и нарезного!

И смотрит она на него не то, чтоб со страхом и ужасом, нет, гораздо хуже — с подозрением, причем таким, обоснованным. А он прям на глазах обрастает всякими правонарушениями.

Черт, вот ведь как не вовремя.

Пришлось писать на нескольких листах что, как и где и почему. Расписался в протоколе, прочитав внимательно. Сила документа — по им же самим написанному выходил он куда как мутным персонажем с крайне невнятным прошлым, но определенно кровавым. Мрачный тип, не хотел бы с таким по соседству жить.

— Мы пошлем запрос на вас и ваших спутников в упомянутый вами анклав газовщиков. У нас с ними есть связь, так что пару дней рекомендую не покидать Кронштадт. Это для вашего же блага!

— Мне потом зайти? — задал глупый вопрос Виктор.

— Мы вас вызовем. Ваш номер телефона?

Надо же, как привыкла к тому, что тут у всех как до Беды телефоны. Опять он как дикарь косматый — если б не бабенки из кафе — выглядел бы странно.

Продиктовал, при этом понимая, что раз адрес не спросила — то уже есть в базе данных. Простились холодно.

Вышел на жару, повертел головой.

Нагнала девка морозу.

Вот не любил Виктор ментов. И они его — тоже.

Подумал, не написал ли сам чего сгоряча лишнего. Гнусная это штука — написанное. Потом что не так скажешь и начнут тебя ловить на несоответствиях в мелочах и деталях, а там и крупное полезет. Не, так-то он для себя давно слепил вполне себе правдоподобную легенду, только вот спрашивали его сейчас не о том. А тут еще вспомнилось, что и ружья он свои добыл как бы не прямым грабежом магазина. Хорошо без крови тогда ушел, и вроде как все по-честному сделал, но вот с точки зрения девочки Юстиции это все дурно смотрелось.

А идет оно все лесом!

В номере бабка по-прежнему писала и считала. Наконец удовлетворенно потянулась и сказала, что вроде все складывается весьма недурно. Несмотря на то, что птицефабрики превратились в рассадник жутких двуногих монстров и общий страх перед этой трудноубиваемой сволочью, которые сами-то громадные, на манер страусов, а мозгов там с детский кулачок и поди в такого морфа попади, чтоб свалить, но есть и свет в окошке.

Курицы тут по анклавам все же имеются — в том числе аж от двух мини-зоопарков с Елагина острова и с Крестовского. Когда началась беда их сумели вывезти — повезло сотрудникам. Зря, конечно, лис выпустили, но чего не сделаешь сгоряча. Зато куры нескольких пород и индюки есть в наличии. И кролики. И если за их разведение взяться с умом вполне можно добиться ощутимых результатов.

— Яйца всмятку по утрам? — подвел черту практичный Витя.

— Они самые.

Ну, хоть что-то хорошее. А старуха аж помолодела и глаза теперь блестят. Очень хорошо, меньше по брошенному дому тосковать будет!

Как ни странно, а сам Витя с большой печалью вспоминал сгоревший замок. Не, так-то понятно, что жилье было так себе, опять же с той же Губернаторской дачей и сравнить нельзя, но это был СВОЙ ДОМ. И то, что его паскудно ограбили и спалили со всем практически, что там было — и тоже стало СВОИМ — ело душу.

И теперь сидя в двухместном номере (зато с электричеством и даже чайник выдали) после душа — думал путано — что лучше — свое, но без комфорта или не свое — но с комфортом.

И не мог ответить.

Одно точно ощущал — прелестями вольного житья на фронтире он наелся досыта.

Теперь надо было разбираться с тем добром, что имелось на руках. И увы — мало его было, этого добра. Причем тряпки Гайки или бабкины сокровища Виктор даже и не считал. Калган вообще гол как сокол.

Кулек с золотом — надо сначала разобраться — где выгоднее пристроить — и вообще выгодно ли торопиться. Как торгован сюрвайвер знал — поспешишь — понесешь убытки. И надо сначала навести справки. То же и с ценными ружьями. Места занимают немного, а в случае чего и увезти их не проблема, даже пеше. Больше интересно — сам-то он их будет пользовать? При этом двустволка Перде явно не катит, как боевое оружие. Престижное оружие, конечно, но не для дела. А вот карабин с оптикой может быть очень полезен — стрелком сюрвайвер был отличным.

Как продавец оружия Виктор отлично знал то, что многие упускали — писькомерство у мужчин не только в том, у кого дом больше или кошелек толще, а яхта длиннее. Не только в том, какой костюм надет — от Армани или треники Абибос или на какой машине рассекать — на Порше или развалюхе-шестерке. Оружие — такая же статусная вещь, как и драгоценности у женщин. И оно как раз отлично — не хуже яхты, показывает, кто перед тобой. Не так, как в средневековье — где по украшенному золотой вязью полированному доспеху легко можно было отличить влиятельного вельможу от нищеброда в сбродном и ржавом железе, но тоже весьма наглядно. И дорогущее оружие — как тот же сияющий Порш.

Статус.

Булава гетмана, царская сабля — они не для боя. Невместно самим драться таким фигурам своеручно. Это у лейтенанта пехотного ТТ нужен или парабеллум — дешевый, но убойный, а вот военачальнику цацка нужна для показа, что он и тут обладатель редкой вещи, НЕ АБЫ КТО И АБЫ ГДЕ. У солидных персон — солидное оружие.

И положа руку на сердце, сам Виктор чуял — Перде не его уровня штуковина. Как и позорная ободранная двустволка, из которой он шарашил бросовыми патронами со всяким хламом. Посередке он.

Вот ее — заслуженную и невзрачную вертикалку и стоит сдать.

Что и сделал. Ушла недорого, зато быстро. Продал на рынке еще всякие пустяки. Поприсматривался, пообщался. Потому за пропуском на машину уже знал, куда идти. И получил быстро, что позволило старуху и покатать по городу, самому разобраться что где и заодно посетить несколько учреждений — Меланию с ее бизнес-проектом взялись охотно поддержать, особенно когда выяснилось, что она практик по содержанию куриц в таких условиях. И не только куриц. Старые технологии оказались забыты, а на новых теперь бегали зомби — курозавры. Потому старый спец тут был более чем нужен. Люди, которые спасли куриное поголовье из мини-зоопарков тоже были не лыком шиты, но спецами они были в другом — в зоопарковом деле, а не в промышленном разведении живности.

Она с упоением, даже помолодев, расписала будущие перспективы, потом спохватилась и спросила, как у него все прошло. Виктор, после того, как пообщался с менатми уже готов был и на холодное молоко дуть и потому, заподозрив наличие в номере микрофонов спрятанных для прослушки разговоров всяких мутных приезжих (дурь, конечно и перестраховка, но чем черт не шутит!) предложил прогуляться. И уже неторопливо прохаживаясь вокруг гостиницы рассказал все по порядку.

Бабка всерьез озаботилась. Она-то не сомневалась, что Закон был спящим до поры драконом, закопанным в грядку пулеметом, который разбудить и побудить к действию — раз плюнуть, тем более. что он как дышло — это молодые понятия не имеют, что такое — дышло — а она-то лошадок запрягала, так что в курсе была. Да и избирательность закона видала, когда всем можно — а вот тебя за это посадят! Всерьез и со всех сторон прокачали возможные ситуации, прошли пошагово прошлое. Получилось весьма так себе, если судить с точки зрения Закона. Но и не так, чтоб совсем жутко — о всяких некрасивостях если говорить — то свидетелей не осталось. А если и остались — то тоже выглядели не очень, прямо скажем. Хотя та же Верка из пулемета не стреляла и особо, если честно, ее притянуть не за что.

Впрочем дела закрутили и страх поутих.

Звонок из ментовки застиг внезапно. Ну делать нечего — все равно пропуск на машину надо получать. Отправился неохотно. Удивило, что рядом со зданием стоит армейский тентованный грузовик, странно украшенный бело-красной мишенью на тенте. Сам-то грузовик был грязноват и запылен, а мишенька просто сияла чистотой и издалека притягивала к себе взгляд.

Вот как магнит! Отводишь глаза в сторону — а моргнул — и опять на яркую мишень таращишься.

От машины к нему направился невзрачный мужичок — камуфляж серый, ментовский, кобура на ремне с портупеей — офицер, значит. Весь какой-то такой незаметный, как и грузовик к слову, только без мишени на спине.

Спросил у Виктора по фамилии — он ли это, хотя явно для проформы, видно было, что опознал как-то, сам пробурчал свое звание и фамилию, маханул перед носом удостоверением и пригласил в кабину.

Странно, что в кабине — обставленной крайне по-спартански, тем не менее отчетливо пахло какими-то цветочными духами.

— О чем речь-то? — хмуро спросил Виктор.

Чувствовал он себя почему-то неуютно.

— А речь о том, чтобы ты не вздумал на Ирину все валить. Это лишнее. А то, похоже, ты как раз за это принялся — ошарашил мужичок.

— Она жива?! — искренне удивился сюрв.

— Жива. И чтоб непоняток не было — она мне жена. И я не хочу, чтобы у нее по причине твоей болтовни были неприятности. Ей это не полезно — хмуро заявил мужичок.

Ну и новость!

— Я ее искал! — ляпнул Витя, но сам понял, что получилось не очень удачно.

— Да? У Газмяса связь и с Ржевом и с Кроном и много еще с кем. Охота была бы — нашли б. Так что брось баки забивать — не искал. Может разок по дороге прокатился. Глянул вправо — влево. Это не поиски, да и к тому же у тебя уже баба новая была, так что не надо тратить зря свое и мое время.

— Здесь ее опрашивали?

— И здесь тоже. Потому — вот вкратце, что она говорила, а тебе рекомендую придерживаться сказанного...

И мужичок быстро и сухо оттарабанил тезисно что и как у Виктора с Ирой на фронтире происходило. Как ни странно, но почти с Викторовой версией совпало. Скользкую ситуацию с двумя убитыми гайцами Ирка тоже смогла подать почти нейтрально.

Упокоили зомби.

Сняли оружие уже с трупов.

Вот камень с плеч свалился, потому как отлично понимал Виктор — это самое узкое место в его биографии, тогда погорячился, почуяв свое величие — и оружие было нужно очень, а потом не раз думал, что плохо отработал. И сейчас — черт этих ментов знает — при таких обычаях как у них тут они могли бы легко проверить его слова — отправив с очередным конвоем пару курсантов — глянуть улики. Командование базы попросит начкаравана — и тот не откажет и доставить и прикрыть, потеряв время, но заработав очки на будущее.

А он тогда еще не знал, что убитый в башку — корм для морфов и шустеров, а убитый в сердце пулей — встанет скоро и скорее всего на трупе напарника отожрется.

И в итоге — и гильзы там от его ружья и останки вполне могут быть и морфа глядишь найдут... И все, к стеночке. Особенно если б Ирка ляпнула как было. Молодец, сообразила, что попала б в сообщницы.

Быстро ж они тут в Кроне мирную добедовую жизнь восстановили! Только и думай, как не напортачить словом и делом! Акт, опись, прОтокол, отпечатки пальцев...

— А куда она делась-то с дороги? — спросил, просто чтоб спросить.

— А встретился ей собакоморф. Чудом она эту тварь угомонила, а вышла уже к Московскому шоссе. А там караван на Ржев подобрал. Напомню, если забыл — у тебя ж тогда роман был с этой, как ее... Верой, да? Она вроде своего прежнего мужа нашла в Газмясе?

— Тебе-то что за дело?

— Мне? Никакого. Просто не надо изображать всякую Санта-Барбару. Только время потеряешь. Говоря короче — вы тогда разошлись и на том дело закончилось, ты себе нашел новых баб. Продолжай в том же духе и не лезь к нам.

— А иначе что?

Мужичок усмехнулся, но только уголками губ, глаза остались серьезные.

— А не станет тебя. Ты пойми, это я не угрожаю. И всяких семейных скандалов не будет, соплей — воплей, я не буду за тобой гоняться со шваброй на потеху всему Крону. Это не угроза и не скрежет зубовный. Но тебя просто не станет. Вот и подумай, стоит ли оно того. Мы не подростки с гормонами в башке, бурные любви уже не про нас.

— Угрожаешь все же, значит. Хотя в твоей ксиве не МВД стоит, а Министерство юстиции, значит ты не вполне мент. А что, человеку при должности разве угрожать можно? Ты ж в погонах?

— Так я и не угрожаю. Я как тот инструктор по саперному делу, что нас инструктировал. Вот эта зеленая штуковина называется мина — наступите и тут же сдохните. Потому наступать на нее не надо. Какая ж тут угроза? — искренне удивился собеседник.

Виктор между тем старательно прокачивал своего визави. Серенький такой, обычный, незаметный. Получалось не очень хорошо, понять, что за фрукт с ксивой — разве что взгляд у того был по мнению Виктора характерный — вроде как равнодушный, но при том, если повнимательнее быть — то цепкий и прицельный. И равнодушие — такое — охотничье, от терпеливого умения ожидать нужного момента. Двигался же мужичок очень экономно, точно и без суеты.