Второй Рассвет

Впереди уже показалась Аромара — беспорядочное скопление высоких деревьев, за которыми темнели многоэтажные массивы древних на вид каменных зданий. Анмай пришпорил коня босыми пятками — за ними полнеба затянула грозовая туча. Хьютай рванула его за плечи.

— Стой! Нам же нужно одеться!

— Мы же всё равно промокнем до нитки! И потом...

Хьютай уперлась руками в его плечи и секундой позже спрыгнула. Анмай, разворачиваясь, вздыбил коня. Увидев, как она смеется, он перевел дыхание. Тем не менее, она отказывалась взбираться на коня, пока они не оденутся, и Вэру пришлось подчиниться подруге. Впрочем, ливень настиг их прежде, чем они въехали в Аромару...

............................................................................................

Не желая терять времени, Анмай въехал прямо на центральную площадь Аромары, где их окружила пёстрая толпа собравшихся — Жители и Воины. В ней Хьютай заметила нескольких автоматчиков-Воинов и совершенно обнаженных файа и людей. Нау недаром предупреждал её о здешних нравах, но, к её удивлению, раздетых оказалось немного. Это уже совсем ей не понравилось. Файа не соблюдали даже своих собственных правил, на которые она сама уже было настроилась...

Среди толпы выделялся Ведущий Аромары — настоящий Ведущий, в отличие от босоногого и наивно-любопытного Нау, в длиннополом черном одеянии и сандалиях на босу ногу. Под ним блестел металл панцирной кирасы. Верхнюю одежду стягивал гибкий железный пояс, на котором висел кинжал. Хьютай уже немного разбиралась в здешнем кодексе одежды, и сразу поняла, что перед ней — один из высших жрецов Рэтиа. Анмай спрыгнул с коня, поручив его заботам местных, и, держа её за руку, подошел к нему. К удивлению Анмая, жрец сразу узнал их.

— Вы — Найте Лай и Яната Тайра, наши гости из звездных бездн Сети, — спокойно сказал он.

Хьютай невольно вздрогнула.

Однако! Похоже, что Нау не только предупредил его о нашем визите, но и показал ему наши изображения! Это было уже довольно неприятно. Раз уж даже Яната смогла опознать их, то что говорить о жреце?..

— Я — Канро Ийэрс, — между тем представился жрец. — Вы здесь затем, чтобы принять участие в сати?

Хьютай растерялась. С одной стороны, ей отнюдь не хотелось в нем участвовать. С другой, отказ мог повлечь какие-то, быть может неприятные последствия...

— Нет. Мы хотим только посмотреть.

К её облегчению, Ведущий воспринял и это совершенно спокойно. Он не обращал внимания даже на хлещущий им на головы дождь.

— Это против правил Рэтиа, но не в моей воле запрещать вам что-либо. Смотрите. И в следующий раз, возможно, вы измените своё мнение...

— Как будет приноситься жертва? — спросил между тем Анмай.

— Сожжение заживо, — улыбнулся жрец. — На не очень-то быстром огне. Это придает любовным играм особенную остроту, вот увидите.

Хьютай смогла ничем не выдать себя. Лишь её серые глаза недобро прищурились, и непостижимая бездна за ними вынесла приговор: смерть. Смерть этому жрецу и всей этой безумной расе. Канро, впрочем, не заметил этого...

— Повсюду в Сети мы совершаем великое таинство сати, и повсюду великие файа торжествуют над низшими тварями... — вещал он, но она уже не слушала его, торопясь уйти подальше — пока ей не изменила выдержка...

.............................................................................................

— Он явно свихнулся со своими любовными играми, — зло сказала Хьютай, когда они, наконец, отошли в сторону. — Они все свихнулись. А чьё мясо мы ели тогда, у Нау? Тьфу!

— Рэтиа двулика, — осторожно заметил Анмай. — С высшей моралью в ней уживается кровавая древность. Тьма древних религий — с высшей технологией. В конце концов, согласно обычному статистическому распределению, даже здесь, в Аромаре, должен найтись хотя бы один нормальный, я уж не говорю о...

Он замолчал, заметив, что все вокруг всё же раздеваются. Впрочем, не все — он заметил черную мантию жреца и мокрые комбинезоны автоматчиков, но те тут же куда-то исчезли. Через минуту все на площади остались совершенно нагими. Хьютай заметила, что на них двоих оглядываются, и не сказать, что оглядываются дружелюбно. Она невольно поёжилась.

— Не обязательно снимать всё, — торопливо начал Анмай, — но лучше не дразнить гусей...

Под пристальными взглядами нескольких пар глаз он разулся, скинул комбинезон и стянул футболку, оставшись лишь в своих узких белых трусиках. Хьютай ограничилась снятием сандалий. Вскоре смотреть на них перестали. Резкое хлопание в ладоши возвестило начало обряда.

Парни и девушки построились в ряды, которые двинулись друг мимо друга, виляя обнаженными бедрами. Это походило на танец. Хьютай слышала рев ливня, трещали под ветром деревья, бешеные порывы шквала несли мелкую водяную пыль между темных стен угрюмых каменных громадин, — а молодые голоса выкрикивали имена особенно красивых парней или девушек. Она молча смотрела на них. Ей показался диковатым этот полутанец под дождем, под свирепое сверкание молний...

Наконец, самая красивая пара была выбрана. Нагая толпа тоже разбилась на пары, и, смеясь, устремилась к окраине селения. Анмай и Хьютай тоже пошли по широкой улице, стараясь не отстать от неё. Она видела прекрасные юные лица, парни и девушки файа смеялись, держась за руки, словно всех их ждало что-то очень хорошее...

Миновав улицу, они вышли на просторную поляну. В её центре чернело огромное пятно гари. Посреди его, на высокой клетке из бревен, стояла обычная клетка, тоже деревянная. Сверху её прикрывала широкая крыша — очевидно, чтобы дрова не промокли, когда пойдет дождь...

Между скрещенных брусьев что-то шевелилось. Хьютай разглядела пятерых нагих светловолосых людей, явно очень молодых, — они с ненавистью смотрели на файа. До неё донеслись проклятия и брань. Глаза пленников блестели такой ненавистью, что она невольно вздрогнула. Будь она хоть немного материальной — все здесь были бы уже мертвы...

Против клетки стояла невысокая каменная пирамида с усеченным верхом. На эту своеобразную трибуну поднялся жрец. Нагие пары разошлись по широкому кругу вокруг клетки и застыли, по-прежнему держась за руки и повернувшись лицами друг к другу. Ещё дальше, широким кольцом, расположились такие же обнаженные люди.

Жрец воздел руки и затянул что-то заунывное. Ему нестройно подпевали. Это напоминало унылую, ненужную формальность. Вскоре все смолкли. Жрец вновь воздел руки — на левой блеснул весм. Все остальные, как заметила Хьютай, были совершенно обнажены. Буквально ни одной нитки...

Самая красивая пара подошла к нему. Он, склонившись, протянул им блестящий округлый предмет... они, склонившись ещё ниже, приняли его... прошли между неподвижно застывшими парами... не обращая внимания на крики обреченных, положили его в основание костра. Юноша опустился на колени... что-то нажал... они спешно отошли, слившись с иными парами.

Глухо треснуло, в основании костра взметнулись языки пламени... и файа начали ласкать друг друга, словно исполняя какой-то странный танец. Его начала первая пара, крепко обнявшись. Остальные следовали за ней, повторяя все её движения...

Хьютай оглянулась. Люди тоже со смехом бросались друг на друга, повторяя веселую игру. На это никто не обращал внимания. Они оказались здесь единственными зрителями. Сырое дерево разгоралось медленно, шипело, дымило, обреченные люди кричали от ужаса...

Словно для контраста, ливень вдруг кончился, тучи разошлись. Солнце над горизонтом горело так ярко, что каждая капля воды на траве сияла звездой... в свежем, прохладном воздухе метался шорох, смех, треск, клубился сизый дым. Прежде, чем занялось деревянное днище клетки, прошло минут десять. Наконец, пламя взметнулось смерчем, дым почернел, треск перешел в рев, крики людей сменились душераздирающими воплями. Пары извивались, падали на траву, доносились стоны, мелькали босые ноги... люди помоложе тоже сплетались парами, остальные с жадным любопытством смотрели на них...

Хьютай вдруг потеряла ощущение реальности. Всё вокруг она видела словно в первый раз. Множество нагих пар любилось на широкой поляне, прямо на мокрой, утоптанной траве, — а в её центре пылал огромный костер. На нем, в деревянной клетке, вопили и корчились люди. Она поняла, что именно их адские вопли, жар огня и вонь паленого мяса придавали этим любовным играм особую остроту чувств — как и было обещано...

Она видела прекрасные лица девушек, их грязные пятки, упиравшиеся в дергающиеся зады парней, сплетенные бедра нагих пар, высокого файа в черном — он стоял на пирамиде и смеялся, глядя на всё это, столб черного дыма, вздымавшийся в чистые небеса — в них застыла неестественно огромная скорбная луна... слышала стоны наслаждения, видела босые ноги девушек, скрещенные на поясницах парней. Их руки в экстазе в кровь раздирали их спины, босые ноги кончающих парней судорожно упирались пальцами в землю... судя по дико блестевшим глазам Анмая, ему нестерпимо захотелось завалить её на мокрую траву и тут же овладеть ей. Во всей этой сцене проступало что-то противоестественное и чудовищное, — и, вместе с тем, ещё никогда она не чувствовала с такой остротой радости жизни. Всякий, увидевший эту сцену, ворвался бы в неё, — либо скидывая с себя всю одежду, либо с оружием в руках. Хьютай же лишь молча смотрела. Она отстраненно думала о запрете на оружие — теперь понятно почему...

Хьютай встряхнула волосами. Увиденное уже ничего не могло изменить. Но если бы она сейчас могла — она попросила бы Укавэйру уничтожить всё это, даже вместе с ней. Впрочем, можно обойтись и без неё. В конце концов, у неё есть руки...

Она не знала, что стала бы делать дальше — но тут Анмай, буквально одним махом сорвав с неё всё, что на ней было, вдруг крепко обнял её, и для неё тоже всё исчезло. Он тоже сорвал с себя трусики, швырнул подругу на траву и мгновенно овладел ей, яростно двигая бедрами, крепко сжимая руками её плечи. Сжигаемые кричали всего несколько минут — но и этого хватило, чтобы все файа на этой площади забыли обо всём на свете, кроме друг друга, и получили неестественно сильное, запретное наслаждение...

............................................................................................

Хьютай вернулась к реальности, лежа на спине и ошалело глядя в бездонное синее небо. Грудь её судорожно вздымалась, сердце в ней билось туго и сильно. В ушах у неё до сих пор звенело от дикого вопля Анмая — он атаковал её с такой яростью, что в конце концов всё её тело свела резкая судорога, и она тоже закричала, зажмурившись. Её женская суть бешено запульсировала — и она тоже кончила так, что едва не потеряла сознания. Что было бы, безусловно, крайне обидно, — ощущения продрали до пяток, и сейчас она чувствовала себя так, словно заново родилась. Низ живота до сих пор сладко жгло, его тугие мышцы непроизвольно подергивались от блуждающих по ним отголосков этой пронзительной вспышки, и она замерла, опустив ресницы, жадно ловя эти последние искры наслаждения...

Наконец, Хьютай отдышалась и остыла. Приподнявшись на локте, она осмотрелась. Времени прошло побольше, чем она думала. Все уже затихли, костер осел и превратился просто в груду головней. Кроме дремлющих пар вокруг никого не осталось. А впрочем...

В стене ближайшего здания зияла арка, забранная массивной решеткой. В ней застыли ещё три светловолосых фигуры — здесь от пленников не скрывали их судьбы, напротив, давали рассмотреть её в мельчайших подробностях...

Опомнившись окончательно, Хьютай поднялась на ноги, всё ещё ошалело осматриваясь. Её подтолкнул нагой Анмай.

— Ух! Ну и мерзость! Но я чувствую себя, как новый, и начинаю понимать, в чём смысл всего этого... Что нам делать дальше? Вернемся в Олаиру?

— Сначала давай оденемся. А потом...

Но одеться оказалось невозможно — ошалев от страсти, он попросту разорвал свои трусики. Её же футболку он и вовсе разодрал до пупка, а от её шорт отлетели все пуговицы. Трусиков и лифчика она же по всегдашней привычке не носила.

Смущенные и напуганные этой дикой вспышкой страсти, они побежали прочь с поляны, на площадь. Но их лошадь, на которую была навьючена сумка с едой, сброшенный Вэру комбинезон и вся их остальная одежда исчезли — так фанатики сати решили наказать неверующих. Хьютай лишь вздохнула. Они уйдут и пешком, но сперва им нужно одеться. Сейчас нагота казалась ей ужасной уликой преступления...

В поисках одежды они подошли к одному из угрюмых темных зданий. Возле громадных чугунных дверей никого не было, за ними тоже. Миновав их, они оказались в полутемном вестибюле. Хьютай замерла, прислушиваясь, но вокруг царила тишина. Судя по всему, кроме них во всем огромном здании не было ни души. Осмотревшись, она нырнула в ближайшую распахнутую дверь, тоже чугунную. Изнутри здание ещё больше напоминало крепость...

Беззвучно шагая босиком, они пошли по высокому полутемному коридору. Вдруг свернув в сторону, Хьютай толкнула одну из дверей, как оказалось, не запертую. К её радости, за ней никого не оказалось. Здесь была, очевидно, жилая комната — две аккуратных постели, стол, какие-то шкафчики...

В одном из них они нашли белые туники Жителей и сандалии, очевидно, оставленные здесь ушедшими на сати. Они пришлись им почти впору. Трусиков под туники не было — похоже, здесь их тоже не носили...

Одевшись, Анмай стал бесцеремонно рыться в шкафчиках, бросая вещи на пол. Хьютай помогала ему. Её находка была довольно неожиданной — пара вороненых пистолетов в кобурах, которые следовало носить в подмышке. Очевидно, на Эрайа каждый Житель должен был иметь оружие. Она осмотрела его — двенадцать патронов, автоматический огонь, три магазина в кармашках кобуры, один — в рукояти...

Хьютай взглянула на пару весмов, тоже оставленных Жителями, — огни связи на них не горели, — и бездумно опробовала на них пистолет. Пуля отскочила от пораженного ею браслета, расщепив пол. Массивный корпус весма оказался невероятно прочным. На нем осталась только небольшая вмятина. Сам весм, правда, подскочил и с лязгом отлетел в угол.

— Однако! — воскликнул Анмай. — Что дальше?

Хьютай задумалась... и вздрогнула, поняв — что...

Почему меня всегда тянет к черт знает чему?.. — подумала она. Но отступить она уже не могла. После всего, увиденного тут, это стало бы чудовищным предательством самой её сути...

— Ты видел арку на площади? — спросила она. — Я хочу освободить пленников.

Анмай только кивнул. Он сразу понял, как надевать оружие под туники, чтобы оно было незаметно...

.............................................................................................

Вооружившись, они осторожно пробрались назад. На площади возобновилась возня, доносились стоны, смех. Костер стал грудой рдеющих углей. Теперь всё это выглядело весело и безобидно...

Прячась в кустах, неестественно разросшихся вдоль стены здания, они подобрались к арке. Хьютай заглянула внутрь, встретив взгляды трех людей, одетых в грязные лохмотья светлой, очевидно, некогда военной формы. Они вдруг показались ей неуловимо знакомыми. Судя по лицам, они находились в плену всего несколько дней. Сами их лица, — бледные, узкие, странные и чужие, — выглядели некрасивыми, но глаза...