Кризис (1-7)

Но будет ли оно, прекрасное далеко под радиоактивными осадками? Плевал я на него — моя жизнь в Виртуале, и деньги мне нужны исключительно для жизни там. Не убивать же, в самом деле, каждого прохожего, чтобы купить себе какой-нибудь гамбургер, или сосиску в тесте? Обожаю сосиски, а правительство ненавижу.

— Занятная тачка, — внезапно сообщил Молчун. Петька никогда не отличался особой разговорчивостью, даже те десять дней, что мы валялись, бегали рысцой, и задыхались от порохового дыма в тирах, тренируясь перед нападением, он не сказал и сотни слов. Привычные слова у него были "дарова, паря" и "бывай, служивый", так что, услышав прилагательное по соседству с "тачкой", наша группа оживилась — все дружно уставились на Вархакера. Но Молчун опять задумался, ковыряя пальцем в щелке между металлической переборкой и округлой крышей "Винтокрота".

— Вот уж никогда не думал, — хихикнул Изюмов, — что эта груда из мышц и тестостерона может внятно разговаривать!

— Заткни пасть, урод! — ощерился Петр, привставая со своего места. Диванчик, оснащенный компенсаторами перегрузки, облегченно заскрипел, а народ приумолк, ожидая развития событий. А они обещали стать однобокими: здоровенный неразговорчивый тип, едва втиснувшийся в узкий экзоскелет брони, одним лишь ударом размазал бы Митьку-Изюма по всей кабине. Нытик никаким защитным обмундированием не владел — только хлипкий плащик, да рукоять какого-то меча на ремне, только без лезвия. Итог был ясен: хана Изюму.

— Полегче, малыш, — враз посерьезнел Митя. — Не то уши от крыши отдирать придется!

Наступила тишина — даже у сержанта Барка машинально отвисла челюсть. Командир, который кроме имени Родриго, еще носил гордое "погоняло" Муха, пристально всматривался в маленького подчиненного, что спокойно сидел на диванчике и, скрестив руки на груди, ждал реакции своего оппонента. И только земля шуршала за стенкой "Кротика".

Петька опешил, но и разозлился не меньше — он не привык, чтобы с ним, с гигантом эдаким, обращались в подобном тоне.

— Размажу! — коротко, словно сплевывая, проговорил он. Его внушительные мышцы взбугрились, от чего бронекостюм последней марки "Герой-Миротворец", расширился и противно запищал, не в силах справиться со своим хозяином. Спустя секунду, экзоскелет успокоился — если раньше он воспринимал давление изнутри как атаку противника, и удерживал целостность для защиты, то сейчас просто смирился, распознав действия своего владельца.

— Попробуй, — криво улыбнулся коротышка, поправляя ворот своего плаща.

Все длилось лишь одно мгновение. Молчун внезапно прыгнул вперед, раскрывая смертоносные объятия, но Митьки на месте не оказалось. Изюм подпрыгнул вверх, да так быстро, что мне даже не удалось заметить, как разгибаются его ноги. Петр, не ожидавший от соперника подобной прыти, с размаху приложился головой о переборку, перелетев невысокий диван. Его здоровенная туша распростерлась на решетчатом полу, а задница выпятилась, когда он перегнулся через обитое дерматином сидение. Серый плащик зашелестел полами — Изюмов изо всей силы опустился на спину Молчуна, надавливая своим весом. Пластины брони мгновенно затвердели, не давая нанести Петру каких-либо повреждений, но это также не позволяло Молчуну подняться, чтобы уничтожить обидчика. Минус интеллектуального защитного костюма — защитить так, чтобы объект защиты стал беспомощным котенком, правда, закованным в толстейший титан с энергетическим коконом и всяческими пневмоусилителями.

Воздух в кабине зашипел — Митька одним движением снял с пояса рукоятку своего странного оружия и дернул за маленький рычажок возле гарды. Тонкая проволочка движка хищно блеснула, и запустился миниатюрный моторчик. Из рукояти выдвинулся длинный металлический штырь, опоясанный едва заметным электрическим сиянием. Острие раскалилось от быстрого трения — от кончика и до основания лезвия этой странной шпаги очень быстро закружилась почти невидимая лента, утыканная острейшими зубцами из сверхпрочного хрома. Лезвия щелкали, почти беззвучно двигаясь, огибая стержень, и выглядели так, будто разрежут любой материал, даже энергетически усиленные доспехи. Эдакая бензопила, но очень маленькая, похожая скорее на какой-нибудь перфоратор, а не на смертоносное оружие.

Клинок приблизился к шейному суставу брони Молчуна, зубья зачиркали по титану, легко преодолев защитный экран и раскалившись в плазменном поле.

Я обалдел — в нашей группе находился настоящий Виркиллер, кто-то из легендарной сотни, ведь только у них имелось такое диковинное оружие. Но встретить подобного специалиста по виртуальным убийствам здесь — что-то невероятное! Были бы мы в Виртуале — запросто поверил бы, но здесь все реально, шкурой чувствую.

— Будешь знать, — тонкие черты лица Изюмова кривились в насмешливой и брезгливой усмешке, — как старших уродами обзывать, щенок.

— На место! — рявкнул сержант Барка, пинком отшвыривая распоясавшегося Митьку в другую сторону кабины. — Мы почти у цели, матери ваши из мутантской деревни!

Старое ругательство очень вписалось в обстановку — Изюм уселся на другую скамью, незлобно взирая на Родриго и потирая ноющий позвоночник. Петро поднялся и, угрюмо склонив голову к полу, остался стоять. К машине по-прежнему царила тишина и покой, лишь Сталкер трубно высморкался в одноразовый платок и небрежно бросил его на пол.

— Повторить задачу, — более спокойно сказал сержант, обращаясь к Изюмову. — Мухой отвечай! По прибытию ты...

Тот вскочил и насмешливо, но четко отдал честь.

— По прибытию, — отрапортовал Митька, — я должен обезвредить башни защиты и, по возможности заблокировать дверь в правительственные казармы.

— Следующий, — Муха перевел свой взгляд на меня.

— Уничтожение служащих коммуникационного центра, минирование спутниковых антенн, запуск вируса D-12234566-2 в систему врага, — я опомнился после того, как тело само распрямило ноги, а глотка по-солдатски выкрикнула зазубренный текст.

Командир теперь смотрел на Сталкера, и в его глазах за армор-экраном угадывалась нотка неодобрения — выходцы из Чернобыльской Зоны никогда не отличались особой дисциплиной. Но у любого бойца, как наш Ярослав, имелось почти сверхъестественное чутье на опасность. Сталкеры постоянно подвергали свои шкуры необоснованному риску, это выработало у них совершенно наплевательское отношение ко всему, что имело отношение к жизни. Но иметь в паре разведчика из Зоны никто бы не отказался — почти стопроцентная гарантия, что притащишь свои усталые мощи обратно домой, а не останешься холодным телом где-то в подворотне.

Дольский медленно поднялся, поскрипывая суставами экзоскелета. В струнку он не вытянулся — расслабленно покачался на носках бронированных сапог и выдал.

— В натуре, выскакиваю из этой консервной банки, бегу к отстойникам. Ищу там генераторы городского полога. Если разведданные ошибаются, возвращаюсь на исходную позицию, которая, накх твою, переместится из долбанной ямы, откуда мы вылезем, в сектор 2-а. Жду до поступления новых указаний, да...

Муха скривился, словно отведал кусочек радиоактивного манго. Через поднятый щиток доспеха это угадывалось лишь по напряженным скулам, что просматривались через мерцающий кокон и затемненный плексиглас.

Дальше докладывали двое Вархакеров, таких же специалистов как я. Судя по их задачам, находилась эта парочка в первой тридцатке, или повыше, в ранге моих сослуживцев. Одному, Майклу Шепелявому, предстояло устранить нескольких генералов и забрать у них пароли для отключения автоматической обороны города. Другой, парень без имени, только со странной собачьей кличкой Тузик-Нос, готовился подготовить атаку на Мэрию. Серьезная заявка, учитывая, что любой правительственный объект всегда охранялся покруче городских стен.

Сержанту, скотине, надлежало защищать наш транспорт вместе с шофером. Именно "властителя баранки" надо было оберегать и лелеять, как зеницу ока — никто из нас не смог бы управлять столь сложным агрегатом, реши мы отступить.

Задание предстояло очень нелегким — тихонечко ворваться в неизвестный город "166" и под прикрытием террористических актов, которые инициирует вторая группа, что подбирается с другой стороны, выполнить первоочередную задачу. А дальше — все по плану, причем у всех развязаны руки. Надо, примером, взломать замок в какое-то здание — пожалуйста, вот тебе килограмм взрывчатки С-8. Но, будь любезен, не шуми, не то провалимся и попадем в большую мясорубку. И семерка трупов посреди громадного зала для пыток в городских подземельях. И, что самое страшное — потеря драгоценного "Кротика", который стоит в тысячи раз больше, чем наш никчемные душонки.

Машина резко дернулась, вставая на дыбы. Со всех сторон послышался хруст раздираемого бетона и шипение расплавленной арматуры — заработали автогены на носу. Все, кто успел пристегнуться, со злорадством наблюдали за беднягой-Молчуном, который навернулся на пол и прокатился вниз, ударившись о переборку хвостовой части.

"Изменение кривой Эббингауза, — это пробивается сквозь белесый туман. — Торможение клеток, начинается блокировка сознания!"

"Впрысните ему что-нибудь там! — орет кто-то и стучит ногами".

"Сейчас мы либо преодолеем блок, либо убьем нашего парня... Парамнезия усиливается, искусственное удаление памяти граничит с расстройством рассудка..."

"Делай хоть что надо, урод! Он должен выжить! Чтобы скончаться на дыбе, тля..."

Папа бросает мне мяч. Кожа этого шарика старая, растрескавшаяся и в пятнах, но он до сих пор хранит теплоту моих детских игр. Сейчас мне восемь, и я считаю себя взрослым — футбол мы играли не менее года назад, перед тем, как папа уехал в Резервацию.

Серое небо влечет надо мной зеленоватые облака. Обед, сквозь густую радиоактивную пыль едва проглядывает солнце. Немного светлее, чем полчаса назад, когда белый день было тяжело отличить от позднего вечера.

Мама зовет меня, привычно машет окровавленной рукой — подстреленный утром кролик не пожелал немедля отправляться на сковородку, и укусил ее.

Бегу вперед, улыбаясь и перепрыгивая через высокие груды хламы. Некоторые очень опасны, например — вон тот подбитый вертолет с выжженными номерами и надписью на арабском языке. Долго здесь лежит — еще от времен Великого Джихада, но по ночам светится, также как и те две бочки у нас на крыше, что прячут дом от спутников Братства Реала.

"Условная аблация завершена успешно... синаптические передачи возвращаются в норму, незначительная гидроцефалия уменьшается..."

"Теперь мы можем перейти непосредственно к самому захвату? — голос наполнен злобой и нетерпением... Я должен знать, каким образом они смогут захватить наш город!"

"Но вы же видели подземную машину? Я специально вызвал у него детальное описание агрегата... Можно бы и больше, но желательно поймать шофера..."

"Где я тебе этого гарсона сейчас найду? Парень даже не видел его в лицо! Это не говоря уже о том, что водитель может находится на территориях Конторы! А мы его так бубна лысого достанем, понял? Давай мне сцену захвата, а не то вместо него на дыбу полезешь, мудель очкастый!"

"Электрод присоединен, — говорит безликий голос. — Доступ к необходимым воспоминаниям получен..."

Безжалостные когти вырывают меня из детства. Я улетаю куда-то в будущее, которого не помню и не могу знать. Ведь меня там не было! Откуда это подземное путешествие, какой город мы должны захватить? Я не боец реальности, Виртуал — мой дом!

Горят дома. Над пылающими крышами проносится звено истребителей, где-то за высокими стенами, которые грозят вот-вот рухнуть, воют мутанты. Бегу, спотыкаясь и подволакивая ногу — подстрелили меня, когда через детский сад перебирался. Впереди маячит проржавелый флюгер на крыше трехэтажного домика. Коммуникационные поля находятся именно за этой доминой из красного кирпича — в небольшой впадине между Замковой Горой и остатками Оперного театра.

Великий Дос! Ведь это же реальность, и я захватываю родной город!

Львов горит, атакованный со множества сторон. Энергетическая система защиты уже не работает — Сталкер преуспел в уничтожении генераторов, так что и мне нужно спешить! Фирма платит только тем, кто исполнит приказания быстрее. Неудачников ожидает смерть.

И скоро город падет.

За моей спиной взрывается наш транспорт — из расплавленных плазмой обломков броне-подземки выходит сержант. Он объят пламенем, но силовой доспех с достоинством предотвращает гибель своего хозяина. Серебристый кокон окружает силуэт Родриго, разрастаясь кверху — на плечах у командира безвольной тряпкой висит водитель "Винтокрота".

"Понятно, — голоса в голове меня достали! Хочу, чтобы они оказались здесь же, на разбомбленных улицах. Я бы показал, как мучить мою память! Я бы вас научил..."

"Видимо, придется использовать сейсмические датчики. У нас ведь не имеется необходимой защиты от атаки из-под земли..."

"Промотай эти воспоминания!"

"Секунду, только деградирую нейроны..."

Кто-то добрый склонился и улыбается бесформенным темным пятном надо мной. Я плачу — мне хочется кушать.

— Сейчас, — шепчет мама, — сейчас ты все получишь.

Маленькими губками дотрагиваюсь до чего-то невообразимо теплого и вкусного.

"Да не в детство, идиот! — слышится звук удара кулаком по столу. — Давай посмотрим, как выглядела схема боя, едва они появились у нас..."

"Стимуляция окончаний..."

"Крот" вынырнул из-под земли почти беззвучно.

Глава 7

"Вспомнить все"

Сенатор Калифорнии страдает склерозом

"Крот" вынырнул из-под земли почти беззвучно. Сквозь толщину бронированных стенок падение бетонных глыб показались едва тише от грохотания мотора. Все напряглись — я видел это даже не под затемненными щитками активированных экзоскелетов, а, скорее, чувствовал. Побудь на войнах с мое, пусть даже среди просторов Виртуала, заимеешь такую интуицию и наблюдательность, что любой пес-ищейка позавидует. Силовые коконы мерцали ярким светом — мы уже выбрались на поверхность и маскировка теперь, ох, как требовалась. Скоро откроется люк, когда сержант заворочает тяжелым маховиком, или поручит это провинившемуся Петьке. И тогда мы ринемся в скрытую атаку — лишний раз шуметь нельзя, а то голову оставишь в дымящейся кровавой луже.

"Ну, они пусть себе рвутся в бой, а мы тихим ходом полезем, — думал я, — даже силовую защиту отключу, чтобы в темноте не светилась".

— Молчун — к прибору! — рявкнул Родриго, указывая на заветный выход из машины. Все, как и предугадывалось — зачем служивому тяжелую рукоять крутить, если у Петра мозгов хватает? Прелести командирской жизни! Ненавижу командование в любом проявлении! Хотя меньше, чем правительство...

Силач довольно долго сипел и молодецки покрякивал, ухватившись за длинную рукоять воротка. Но механизм не поддавался, лишь поскрипывал разогретый люк. На маленьком мониторе внешнего наблюдения плескались белесые клубы пара — разогретая трением о почву махина охлаждалась под ночным воздухом.