Гарри и Слизеринский кошмар

-И что там интересненького?

-Да ничего, — развела она руками. — Но там очень хорошо думается о смерти! Там высокие потолки, такие огромные колонны со змеями и какие-то статуи. И свет такой холодный, зеленый... как твои глаза!

Я мысленно застонал. Похоже, Миртл была ко мне неравнодушна.

-А живое там что-нибудь есть? — встряла Гермиона.

-Разве что мокрицы, — фыркнула Миртл и снова нырнула в унитаз, игриво обдав меня фонтаном брызг.

-Ну... может, она не бывала там, когда василиск вылезал, — сказал я. — Он ведь не каждый день по замку ползает... Зато теперь мы знаем, что внизу есть какой-то зал. Наверно, та самая Тайная комната!

-Ага, с огромными колоннами. Слизерин явно не мелочился! — фыркнула Гермиона. — Но ты прав, поздемелье не убежит... Давайте лучше тетрадкой займемся!

Она разлепила мокрые страницы, но они были абсолютно чисты.

-Интересно, зачем кто-то его выбросил в унитаз? — вслух подумал я и принялся яростно чесать шрам.

Гермиона тем временем едва не обнюхала тетрадку и нашла на обороте название магазина с самым что ни на есть маггловским адресом.

-Может, он был полукровкой или даже магглорожденным? — пробормотала она. — Иначе откуда бы у него взяться маггловской вещи?

-Вдруг подарил кто-нибудь? — развел я руками. — Но как-то это все подозрительно... Тетрадке полвека, тогда же исключили Хагрида, а этот Риддл получил награду... Кстати, я ж видел ее, когда чистил всякое-разное на отработке! Но там только имя и дата, не сказано, за что она вручена, за отличную учебу или еще что...

-Логично, что за поимку злоумышленника, — задумчиво произнесла Гермиона, вертя тетрадку так и сяк.

-Да. И версии наши... — я замолчал, потом полез в сумку, вытащил подходящую по формату книгу и примерился к находке. — Да, ее можно было запихнуть внутрь. Сходу не заметишь.

-Вы что, хотите сказать, что у нас в руках дневник Волдеморта? — спросил Невилл, которому мы давно изложили ту историю со всеми подробностями. — В смысле, этот Том Риддл и есть... он самый?

-А если нет, почему Гарри чешется, как шелудивый? — резонно спросила Гермиона. — Но даже если так, — мрачно добавила она и потрясла тетрадку, будто надеялась, что оттуда вывалится карта острова сокровищ, — тут ничего не написано!

-Может, невидимые чернила? — предположил я, убрав руки подальше от шрама, пока до крови его не расчесал.

-Надо проверить, — кивнула она, — но не в сортире же! Пошли!

И мы отправились пытать тетрадь.

7.

Время шло, в воздухе запахло весной, а нападения прекратились. Многие поговаривали, что пресловутый наследник Слизерина сдрейфил — все преподаватели начеку, куда уж тут открывать Тайную комнату!

Ну а Локхарт, похоже, считал, что это он положил конец творящемуся в стенах школы безобразию. Я сам слышал, как он сказал об этом МакГонагалл, когда мы ждали ее у кабинета.

-Я думаю, опасность миновала, Минерва, — игриво произнес он. По-моему, он даже с собственным отражением флиртовал! — Думаю, Тайную комнату на этот раз закрыли навсегда. Должно быть, виновник понял, что поймать его для меня — лишь вопрос времени. Вполне разумно остановиться сейчас, пока я не взялся за него как следует! — Тут Локхарт помолчал и добавил со значением: — Знаете, что сейчас необходимо школе, так это моральная встряска! Необходимо стереть воспоминания о прошлом семестре! Больше я пока ничего не скажу, но, мне кажется, я знаю, что нужно...

Тут он захихикал и удалился, а мы переглянулись и приготовились к худшему.

Предчувствия нас не обманули: четырнадцатого февраля мы увидели Большой зал таким, каким, думаю, не видало его ни одно из предыдущих поколений учащихся. И, ради блага поколений последующих, надеюсь, они тоже такого не увидят!

Все стены были покрыты громадными аляповатыми розами, а с нежно-голубого потолка сыпались конфетти в виде сердечек. Прямо в тарелки. Ей-ей, лучше уж летучие мыши на Хэллоуин, те хотя бы не гадили!

-Что это за ад? — невольно спросил я, а Невилл, лишившийся дара речи, указал на учительский стол.

Локхарт в мантии поросячье-розового цвета размахивал руками, требуя тишины. Прочие учителя старались сохранять невозмутимые лица, но выходило плохо: у МакГонаггал дергалась щека, а Снейп явно готов был кого-нибудь отравить с особым цинизмом.

-С днём Святого Валентина! — прокричал Локхарт. — Спасибо тем сорока шести людям, которые прислали мне открытки! Да, я взял на себя ответственность приготовить вам этот маленький сюрприз... но это ещё не всё!

Локхарт хлопнул в ладоши, и зал вошла дюжина хмурых гномов. С таким выражением лица только хирдом строиться перед смертельной битвой в Мории, подумал я, но увы: не было у них кольчуг, шлемов и секир, а лишь золотые крылышки и арфы.

-Мои Купидончики, разносчики открыток! — сиял Локхарт, и мне захотелось вылить на него ушат с... чем-нибудь, чтобы притушить это сияние.

Жаль, мысль не до такой степени материальна! А вот струны... В общем, он таки облился соком. Дважды, а потом зацепил рукавом и опрокинул на себя блюдо с пирожными, из чего я сделал вывод, что Гермиона тоже поучаствовала. Жаль, это не помогло. Остановить Локхарта могли только любимые Филчем кандалы и надежный кляп во рту. И Ступефай с Силенцио.

Тут я подумал, что Локхарта можно было бы заслать к Волдеморту, чтобы развалить организацию изнутри. Потом передумал: тот Ступефаем не отделается, а сразу заавадит. Жалко, я бы предпочел, чтоб Локхарт помучился!

-Сегодня они будут бродить по школе и разносить ваши валентинки! — продолжал он, отряхиваясь, как ни в чем не бывало. — Но веселье на этом не закончится! Я уверен, мои коллеги тоже захотят поучаствовать в празднике! Почему бы нам не попросить профессора Снейпа показать, как приготовить любовное зелье? И если вам интересно, то старый хитрый профессор Флитвик знает об очаровывании больше, чем любой другой волшебник, которого я когда-либо встречал!

Флитвик молча закрыл лицо рукой. Снейп... ну, на Снейпа лучше было даже не смотреть, чтобы не отравиться безо всякого зелья.

Весь день орда гномов бродила по замку и распевала дурацкие стишата про кровь и любовь. Это был ужаснейший Валентинов день в моей жизни!

Но это я так думал, пока меня не настиг гном с музыкальной открыткой... Ей-ей, я честно пытался ржать со всеми вместе, но на самом деле мечтал провалиться сквозь землю! Судя по тому, какой краской залилась Джинни Уизли, это было ее творчество, и я даже нашел в себе силы вымученно улыбнуться ей. Не каждый день мне все-таки стихи посвящают, ехидно сказала Гермиона, а я даже не нашелся, что ответить! А она, кстати, подумав, обиделась на то, что ни я, ни Невилл не догадались прислать ей валентинку. Я правда не додумался, но сумел постоять за себя, спросив, в самом ли деле Гермиона хочет, чтобы гном под собственный аккомпанемент прочел ей сонет Шекспира? Я стихи сочинять не умею, а чтоб не опозориться, лучше заимствовать у классиков... Гермиона подумала, представила себе этот перфоманс и решила, что обойдется.

В общем, после занятий мы сбежали куда подальше. Конкретнее, в больничное крыло, там сейчас никого не было, и мадам Помфри позволила нам спрятаться от гномов. Взамен мы помогли ей чистить и нарезать ингредиенты для простеньких больничных зелий, а Гермиона выспросила побольше о том, как готовится зелье из мандрагоры. Очень познавательно оказалось! Мадам Спраут в подробности не вдавалась, заявив, что нам еще рано знать такие вещи, а мадам Помфри об этом и не подумала и даже сказала, что рада видеть такую любознательность в наши-то годы!

Наконец, она занялась своими делами, а мы сгрудились в дальнем уголке над тетрадкой.

-Значит, что у нас есть? — Гермиона загнула первый палец. — Тетрадь пуста. Проявляющее заклинание не действует. Обычные проявители для волшебных исчезающих чернил тоже. Для обычных чернил из магазина приколов — аналогично.

Я кивнул: по моей просьбе Дадли прислал и чернила, и проявитель для них. На обычной бумаге и даже на пергаменте они прекрасно действовали, а вот с этой тетрадкой творилось что-то странное: исчезать чернила исчезли, а вот проявиться и не подумали. Может, пятьдесят лет назад другие составы использовали, предположил я, но мои догадки делу помочь никак не могли.

-Она не горит, — добавила Гермиона и для наглядности погремела в кармане коробком спичек, — прогревание тоже ничего не дает, надписи не проявляются. А еще она не тонет.

-И хоть промокает, не портится и даже не коробится, — добавил я, припомнив, в какой луже мы нашли тетрадку.

-Кислота ее тоже не берет, — добавила Гермиона.

-Кислоту-то ты откуда взяла? — подозрительно спросил я.

-Попросила у папы набор юного химика, — созналась она, — он передал твоей тете, а она прислала... Мои родители с совами обращаться не умеют, а мама вовсе их боится.

-И ты ничего нам не сказала... — вздохнул я.

-Ну... я думала — вдруг получится, тогда был бы сюрприз, — сказала Гермиона без особого раскаяния в голосе, — Но не вышло. Щелочью я ее тоже травила — никакой реакции!

-То есть, — подвел я итог, — тетрадка эта заколдована, и заколдована очень серьезно. Может быть, и правда самим Волдемортом!

-Гарри, а шрам так и чешется? — спросил Невилл.

Я кивнул. Собственно, поэтому тетрадка и хранилась у Гермионы: я ее при себе держать не мог чисто физически, так зудел шрам!

-Знаешь, я попытался разглядеть ее струну, — добавил он, а я нахмурился и переглянулся с Гермионой.

Мы тоже пытались, но что толку? Воздействовать на струну не выходило, почти как в тот раз, с фокусами Добби. Вот только домовик точно был ни при чем: эта магия ощущалась совершенно иначе.

-Она очень похожа на твою, — добавил вдруг Невилл. — Не один в один, но что-то общее есть... И я еще подумал, что там, в подземелье, струна Квиррелла ощущалась почти так же... ну, пока из него Волдеморт не полез.

-Погоди-погоди... — Гермиона пристально уставилась на тетрадку, потом на меня, снова на тетрадку... — А ведь Невилл прав! И как это я сама не сообразила...

-Я тебе просто глаза намозолил, вот ты и не заметила очевидного, — великодушно сказал я. — А я свою струну вовсе не вижу, не могу сравнить.

-Так... — она вскочила и прошлась туда-сюда, заложив руки за спину (опять-таки, в точности, как Снейп). — То есть, если в Квиррелле сидел Волдеморт, а ощущался так же, то и в тетрадке может быть что-то подобное. Следовательно, наши выводы верны.

-Осталось придумать, как выковырнуть его оттуда, — добавил я, а сам подумал, что не хочу опять обниматься с Волдемортом. Мне не понравилось.

-Смотрите! — позвал нас Невилл, который под шумок завладел тетрадкой. — Надпись исчезает!

-Мы уже видели, — мрачно сказала Гермиона.

-Да нет, то были исчезающие чернила, а это обычные!

Мы переглянулись, а я выразительно постучал себя по лбу. Это ж надо было, а? Мы эту тетрадку чуть ли не рентгеном просвечивали (и просветили бы, если б он нашелся в больничном крыле), а написать что-нибудь обыкновенными чернилами не додумались...

Слова "Меня зовут Невилл Лонгботтом" медленно исчезли, как будто впитывались в страницу. А потом чернила словно вытекли обратно, составив другую фразу: "Привет, Невилл. Меня зовут Том Риддл. Как ты нашел мой дневник?"

"Кто-то спустил его в унитаз, но неудачно", — честно ответил Невилл.

"Хорошо, что я записал свои воспоминания кое-чем, что продержится дольше, чем чернила. Я всегда знал, что найдутся люди, которым не захочется, чтобы мой дневник прочли", — был ответ.

"Так ты правда Волдеморт?" — спросила Гермиона, отобрав у Невилла перо и сказав, что он будет тянуть до второго пришествия. Причем неважно, кого, Христа или этого самого Волдеморта.

Тетрадка не отвечала.

-Ну вот, ты его спугнула, — с досадой произнес я, но тут на чистой странице снова появились слова.

"Том Марволо Риддл", — выдала тетрадка. Потом буквы перемешались, и получилось "Я — лорд Волдеморт".

"А как ты догадался? — спросила заключенная в ней сущность вдогонку. — Хотя постой, ты ведь не Невилл..."

"Долго рассказывать, — написала Гермиона, удивленно округлив глаза. И то, тетрадка различала, кто именно в ней пишет! — Но ты прав, нас тут двое. Меня зовут Джейн Эдвардс".

-Не хочу называть ему настоящее имя, — пояснила она. — А ты вообще побудь пока в запасе с этим своим шрамом.

Я кивнул. Становилось все интереснее!

"Скажи, это ты открыл Тайную комнату пятьдесят лет назад?" — Гермиона явно решила брать быка за рога, то есть Волдеморта за жабры. Главное, чтобы он нас ни за что не взял...

"Почему вы так решили?" — после паузы удивился дневник.

"Это просто, — написала она. — Называется — метод дедукции. Мы собрали доступную информацию, сличили даты и выяснили, что тогда исключили Хагрида, и он сам сказал, почему — из-за Тайной комнаты и монстра. Монстр у него и правда был, но не тот. Потом мы расспросили привидение Миртл. Она помнит два больших желтых глаза, а у монстра Хагрида их было восемь и черных. Так что убил ее не акромантул. Вдобавок они не умеют убивать взглядом! Он бы ее просто склацал. Вот все и сошлось!"

"Что именно?" — уточнил дневник.

Гермиона вздохнула, вслух посетовала на такую непробиваемость и написала:

"Том Риддл подставил Хагрида. Вдобавок Волдеморт умел говорить со змеями, это всем известно, а вход в Тайную комнату открывается, только если приказать по-змеиному. Ты сам признался, что ты — Волдеморт, следовательно, это ты открыл комнату и выпустил василиска, из-за тебя погибла Миртл. А потом ты свалил все на Хагрида и затаился. Так было дело?"

"Так", — последовал короткий ответ.

"А кто ты сейчас? — написал вдруг Невилл, отобрав тетрадку у Гермионы. — Привидение?"

"Я воспоминание, заключенное в этом дневнике", — ответил Риддл.

-Ты очень бодрое воспоминание, — пробормотал я. — Гермиона, спроси его, кто на этот раз открыл Тайную комнату. Не сам же он!

-Я и так знаю, — буркнула она.

-Я тоже, но все-таки спроси его!

"Скажи, кто выпустил василиска в этом году?" — послушно написала она.

"Догадайся", — ответил дневник, и Гермиона вспылила.

"Джинни Уизли, да?" — она так нажала на перо, что едва не порвала страницу.

"Почему ты так решила?"

"Долго объяснять! Вычислила все тем же дедуктивным методом, — ответила Гермиона. — Ты с ней тоже общался, верно?"

"Конечно".

"А почему она решила от тебя избавиться? Это ведь она выкинула тетрадку в унитаз?"

Тетрадка надолго замолчала, а потом Риддла будто прорвало.

"Маленькая Джинни писала в моем дневнике месяц за месяцем, — полились на страницу слова, — рассказывая мне о своих жалких переживаниях: как её братцы дразнят её, как ей пришлось идти в школу в поношенной одежде и с подержанными учебниками, что... что вряд ли она когда-нибудь понравится знаменитому, хорошему, великому Гарри Поттеру!"

Я аж подскочил.

-А кто это? — удивленно спросил Невилл, и на этот раз подпрыгнула Гермиона.

-Ты что, с неба свалился? — она покрутила пальцем у виска. — Это же наш Гарри!