Другой поток времени-02. Поворот

Оборонительные сооружения Брестской цитадели имели, преимущественно, характер укрытий. Советская военная доктрина базировалась на концепции активной обороны, как основного вида боевых действий войск, а это предполагает размещение складов боепитания и других тыловых учереждений либо вне радиуса действия фронтовой авиации противника, либо в защищённых, малоуязвимых с воздуха местах. Такими могут быть в первую очередь, глубокие подземные сооружения в городской черте, связаные с железнодорожными коммуникациями. Или железнодорожные тоннели достаточной протяжённости, в боковых штреках которых размещаются войсковые склады, с оборудованием необходимой для сохранения секретности маскировки. Несмотря на то, что брестский железнодорожный узел расположен в равнинной, даже подтапливаемой местности, уникальной его особенностью было изобилие подземных помещений различного времени постройки. При этом германское командование имело все основания считать, что сколь-либо крупных подземных сооружений в районе Бреста не существует. Причина, по которой германское руководство столь искренне заблуждалось в отношении действительного состояния цитадели на Буге, будет неясна без краткого экскурса в историю Бреста, начиная с 1907 и заканчивая 1940-м годом.

Перестройка Брестской крепости и создание на её основе Брестской цитадели началось в 1907 году, когда после отделения Польши Брест стал пограничным городом. Построенная во второй половине ХIХ века Брестская крепость не была закончена: из второго кольца фортов была завершена едва ли треть, внешние же крепостные обводы не строились. В 80-х годах ХIХ века русский Генштаб счёл более важным подготовку плацдармов для наступления на Восточную Пруссию: складывавшийся русско-французский союз диктовал наступательную, а не оборонительную тактику, поэтому строительство тыловых крепостей по линии Буг-Днестр было прекращено.

После падения царизма и завершения разграничительных мероприятий на новой польской границе вопрос о создании обороны на новых рубежах возник вновь. Правительство республики, в отличие от царского кабинета, не собиралось столь же слепо доверяться своим западным союзникам. Сначала необходимо было взять с них достойную оплату за услуги. А потому и план военных действий на случай европейской войны предусматривал теперь не немедленный переход в наступление, а выжидание на заранее подготовленных позициях, с тем, чтобы вмешаться в наиболее благоприятный — с точки зрения политиков — момент.

Перед военным министерством была поставлена задача обеспечить эту стратегию реальным содержанием, и причём за разумные деньги — правительство "умеренных" социалистов считало обязательным максимально снизить государственные расходы, дабы всячески поощрять развитие отечественной промышленности и торговли. Наиболее дешёвым планом стало предложение о создании на новых границах цепи "препятствий" — так первоначально назывались укреплённые посты на важных железных и шоссейных дорогах, не блокирующие их совершенно, как крепости прежних эпох, а воздействующие на коммуникации огневым способом. Такой метод оборонительных действий предусматривал громадную экономию в строительных материалах. Вдобавок ко всему, по предложению начальника отдела крепостного строительства генерала Кондратенко, сами "препятствия" преимущественно являлись частью железнодорожного станционного хозяйства, что позволяло покрыть большую часть расходов на их обустройство за счёт средств министерства путей сообщения.

Брест был одним из важнейших пунктов создаваемого "заграждения". Обеспечивая широкий маневр сил в западном направлении, в восточном направлении район Бреста представлял из себя сравнительно узкое и глубокое дефиле. Удерживая Брест, русские войска могли не беспокоиться за всё южное крыло центрального фронта. Возможность в одном-единственном пункте создать оборону, приковывающую к себе все усилия противника представлялась слишком заманчивой: такой шанс лишить возможного неприятеля всякой инициативы выпадает нечасто. "Укрепив Брест", — писал военный министр первого послевоенного правительства, — " мы заимеем одним махом все достоинства армии, стоящей на твёрдо выбранной позиции — и ценой обороны единственного города! Нигде более природа не предоставляет русским столь благотворного покровительства вплоть до берегов Днепра."

Поэтому Брестская цитадель создавалась ещё и как образчик русской военной мощи. Для наилучшего исполнения этого задания была отчасти возобновлена работа на прекращённых стройкой фортах и люнетах — для ускорения и удешевления работ через строящееся полукольцо укреплений протянули линию "чугунки", также построили несколько разьездов и коротких ответвлений — на местные карьеры песка, глины и гравия. Для обеспечения множества паровозов и круглосуточной работы железной дороги было расширено здание брестского вокзала, а главное — значительно увеличено и перестроено депо брестского железнодорожного узла. Для внешних наблюдателей перестройка брестской крепости выглядела попыткой реанимировать старое оборонительное сооружение. Для Крепостного отдела военного департамента вся активная деятельность по расконсервации крепости была дымовой завесой, скрывавшей истинное крепостное строительство.

Действительные цели строительства как раз скрывались за многочисленными бетонированными площадками для погрузки и выгрузки перевозимых по железной дороге сырых материалов, рабочих разьездов и технологических тупиков. До десятка ответвлений железнодорожной линии буквально опутали окрестности Бреста паутиной. Именно эта паутина пересекающихся рельсовых колей и была главной целью строительства. Задачей Брестской крепости в планах Крепостного отдела было лишь воспрепятствывание переправе через Буг пехоты: но отражение артиллерийского наступления целиком обеспечивалось "с колёс". Под влиянием такого мнения из крепости убрали все крупные калибры, оставив только 152-мм мортиры и трёхдюймовки. Даже амбразуры под орудия больших калибров были ликвидированы. Тем временем на основе морских восьми— и десятидюймовых орудий создавались тяжёлые железнодорожные артсистемы. Из-за ряда технических ошибок при проектировании платформ под восьмидюймовые орудия первыми в 1908 году были продемонстрированы железнодорожные артсистемы 254-мм. Из них начали формировать железнодорожные батареи. Позже принятие на вооружение артсистемы 254-мм сочли поспешностью, даже ошибкой. Эти орудия могли вести огонь только с отклонением не более 15 градусов от оси полотна; медленно перезаряжались; нуждались в специальных железнодорожных платформах-перронах для установки орудия на боевую позицию; долго приводились в боевое положение и так же долго с него снимались. Для того, чтобы уменьшить недостатки этой артсистемы, была принята в дополнение к ней в 1911 году 152-мм длинноствольная железнодорожная артсистема. В отличие от своей почти вдвое более крупнокалиберной "сестры", у которой орудие располагалось в каземате, у 152-мм системы пушка находилась во вращающейся башне — порок узкого "поля зрения" железнодорожных артсистем был исправлен.

Но в остальном у новой пушки преимуществ не имелось — она также нуждалась в перроне-опоре для размещения на огневой позиции, не существенно больше была скорострельность, одинаковое время требовалось на занятие боевой позиции. Но даже эти ещё несовершенные образцы орудий полностью меняли всю тактику крепостного боя. Теперь огонь крепостных орудий мог концентрироваться на наиболее приоритетных целях, при этом сами батареи не были привязаны к определённой позиции и противник не мог предсказать, откуда на него в следующий момент обрушатся тяжёлые снаряды.

Для ведения огня как раз и предназначались многочисленные бетонированные платформы-перроны. Но кроме большого числа заранее подготовленных боевых позиций блиндированные артпоезда нуждались, как и любая техника, в осмотре и обслуживании, месте для проведения мелкого и текущего ремонта (крупный и капитальный ремонт должен был производится на предприятиях-производителях). То есть для всего подвижного состава крепости необходимы были места временных и постоянных стоянок, укрытий и мастерских. Размещать бронепоезда в брестском депо, на запасном пути, ни в коем случае не стоило. Напротив, по возможности надо было сделать всё, чтобы до самого открытия огня возможный противник не подозревал о самом наличии в крепости тяжёлых артбатарей. С самого начала строительства железнодорожной сети Брестской цитадели эти вопросы принимались во внимание. Для мест постоянной стоянки изначально предназначались замаскированные под технические тупики и маневровые пути участки железнодорожного полотна. Но это решение было далеким от удобства: приходилось принимать нешуточные меры по охране и маскировке артсоставов, нельзя было в таких местах постоянной дислокации установить и нормальную железнодорожную арматуру — водяные цистерны и угольные склады — не привлекая нежелательного внимания. Уже в 1911 году для размещения блиндированных поездов стали применять железнодорожные выемки. При высоте выемки, большей, чем высота состава, отпадала необходимость в маскировке артпоезда, охрану было достаточно организовать небольшой группой секретов. Кроме того, в бортах выемок оказалось удобно располагать расходные цистерны для воды и даже небольшие мастерские для мелкой починки: выемка неплохо гасила звуки, особенно если накрыть её недавно появившимися масксетями.

В дальнейшем, по мере развития авиационных средств наблюдения, встала задача скрытия мест расположения артпоездов от обнаружения с воздуха. В 1913 году по собственной инициативе командира одного из артпоездов штабс-капитана Скульчевского, выемка со стоянкой его поезда была перекрыта на манер блиндажа, дерево-земляным сводом. Вдобавок к повышению скрытности расположения улучшились условия хранения техники, стало возможно держать весь экипаж артпоезда в месте его базирования. Ранее личный состав, за исключением дежурной смены, находился в специально выстроенных казармах на ближайшем разьезде и должен был в случае тревоге добираться до артпоезда либо на ручных дрезинах, либо пешком. Теперь, в получившейся гигантской землянке, можно было оборудовать нормальные условия для жилья (по крайней мере, нормальные по сравнению с попыткой жить в стальной коробке артпоезда). Новация чрезвычайно приглянулась как командирам других артпоездов, так и командующему гарнизоном. На специально собранном совещании главный инженер крепости доложил примерный план переоборудования железнодорожных укрытий. Командующий крепостью решил средств не жалеть. Поэтому предлагалось строить кирпично-земляной свод над расширяемой до двухпутного полотна выемкой. В выемке перпендикулярно её направлению прокапывались несколько штолен. В них могли размещаться казармы, склады боеприпасов и железнодорожных материалов, оборудоваться мастерские. Следует отметить, что проект не предполагал защиту от бомбардировки тяжёлыми снарядами — толщина свода проектировалась примерно в полметра кирпича и земли совместно. По прежнему, главной защитой для находящихся на стоянке артпоездов считалась их скрытность. К весне 1914 года для всех находившихся в крепости артпоездов было оборудовано постоянное место базирования, а для некоторых — и резервное.

После начала Великой войны Брестская цитадель долгое время оставалась лишь важнейшим железнодорожным узлом: до падения Варшавы у центральных держав не хватало сил для вторжения за Вислу и Буг.

Однако за год боевых действий в умонастроении военных случился переворот: прежним манерам военного дела пришлось уступить место грубой арифметике. Провозглашалась смерть военного искусства и замена оного простым пересчётом человекосоставов во фронтокилометры. И всякая тому подобная ахинея, появившаяся от одуревающего зрелища массового смертоубийства в нервических умах ощущающего свой собственный крах "образованного" общества. В некоторых же отраслях военной науки, особенно в фортификации, наблюдался невиданный ренессанс: крепостное строительство перестало быть Золушкой военного дела, сыграв военно-полевую свадьбу с Его Высочеством Военной Стратегией. Неудивительно, что усилению западнобугской укреплённой линии, а в особенности, укреплению её главных опорных пунктов с весны 1915 года придавалось громадное значение.

Для Брестской цитадели это усиление выразилось в расширении масштаба строительства береговых фортов — пехота в мировой войне уже показала свою способность просачиваться в разрывы оборонительной линии, не прикрытые концентрированным огнём артиллерии и пулемётов. Создание дополнительной линии опорных постов, причём не только на восточном берегу Буга, но и на некоторых сильно возвышенных мысах западного, польского берега давало крепостной артиллерии преимущество в наблюдении за местностью, делая брестские батареи господами положения на юг и на север от Бреста более чем на двадцать вёрст. Но самый большой размах зимой 1914 — летом 1915 года имело строительство самых различных подземных сооружений. Подземное строительство мыслилось последним словом в крепостной науке. Мичман Валериан Ефимович Сапчук, один из известных теоретиков крепостного дела в России, сформулировал эту максиму так: "Крепость — это пещера".

В Бресте такие настроения попали на подготовленную почву — сооружение всевозможных лазов, секретных подвалов, тайных колодцев и потайных переходов приняло повальный характер. Строили и по приказу комендатуры крепости — запасной командный пост — огромный бункер, спрятанный под невысоким холмом в паре километров от окраины Бреста, поттерны-склады в казематах Центральной цитадели, преимущественно подземные долговременные наблюдательные посты над Западным Бугом. Строили по инициативе отдельных управлений — так, военный комендант брестского вокзала после сброса германскими цепеллинами весной 1915 года нескольких бомб на вокзал, приказал построить значительные подземные помещения под бомбоубежища на случай повторных налётов. Одновременно с этим началось строительство под одним из корпусов брестского депо "секретного" пролёта, где можно было бы ставить на ремонт артпоезда. Если строительство и оборудование довольно поместительных подвалов-убежищ в здании вокзала закончилось успешно, то с "секретным" этажом получился конфуз — стал проваливаться фундамент здания депо, пришлось прекращать землекопные работы и срочно укреплять стены. Из вырытого подземелья получилось сделать невысокий — менее 170 см высотой сводчатый подвал для хранения слесарного инвентаря и инструментов. При этом начальству депо осталось неизвестно, что кроме трёх обозначенных на плане выходов из подвала — в паровозную яму, к помещению каптёрки и мастерской — из подвала был проделан ещё один лаз, вёдший за стену депо, в один из колодцев городской канализации. Этот лаз был проложен рабочими-членами РСДРП для беспрепятственного проноса на территорию депо партийных материалов, а также для переправки оружия для создаваемых в подполье боевых дружин. Маленький лаз-люк стал первой "ласточкой" в "партийном" строительстве подземных сооружений Бреста, в последующем принявшем необычайный размах.