* * *
На шестикилометровой высоте, несмотря на свой нарушающий аэродинамику груз, бомбардировщик смог разогнаться почти до двухсот шестидесяти километров в час. Но истребителям все равно приходилось идти змейкой, чтобы сильно не оторваться от него. Не доходя километров пяти до цели, ТБ-3 пришлось долго висеть в зоне ожидания. Истребители вместе со своим лидером Р-10 сначала ушли далеко в сторону, а затем вернулись с тылу и приготовились к атаке аэродрома. Наконец, по радио пришел кодовый сигнал из трех щелчков посланный разведчиком Р-10, и экипаж бомбардировщика понял, что атака началась. С этого расстояния ночной бой пушечных истребителей с ПВО аэродрома выглядел как мигание новогодней гирлянды. Японцы в этот раз явно были готовы к налету. Ночное небо расчерчивали лучи прожекторов и трассирующие линии очередей зенитных пулеметов. Вот, наконец, стала заметна сигнальная ракета, извещающая о готовности к представлению. Перед этим истребитель, попавший при выполнении одной из атак в луч прожектора, резко дернулся, и сильно раскачиваясь и отсвечивая попеременно запускаемыми под крыльями небольшими пороховыми ускорителями, стал удаляться от вражеского аэродрома. Бомбардировщик черной тенью развернулся и пошел впереди мнимого 'подранка' лишь изредка подсвечивая ему курс тусклым световым импульсом. Через три десятка километров наблюдаемый с земли 'пульсирующий пожар' на истребителе погас, и он неспеша поднялся и занял положение рядом с ТБ-3. Еще через пару минут ТБ-3 занял высоту три километра. Штурман, убедившись, что место доставки груза достигнуто, включил таймеры самоликвидаторов бутафорских пушек и реактивных ускорителей, выдернул электропроводку соединяющую груз с носителем, после чего спокойно нажал кнопку сброса. К земле, вращаясь, понесся искореженный и продырявленный, но очень многообещающе оснащенный аппарат, о дальнейшей его судьбе можно было только гадать...
* * *
Беседа шла в той же юрте, где пару дней назад Павла пила чай и покоряла своим аналитическим творчеством высокое московское начальство. На этот раз шуток не было слышно.
...
— По прорыву конницы у меня все, товарищ старший майор госбезопасности.
— А о том, что по ту сторону реки твориться, что уже известно?
— Утром стало известно, что за рекой напротив высоты Баён-Цаган обнаружены крупные пехотные части японцев...
Слушатель мысленно поправил отвечающего
— 'Не Баён-Цаган Костя, а Баян-Цаган, ну или хотя бы как у нас на картах написано Баин-Цаган. Хотя один хрен правильно нам это слово не выговорить. Поэтому перебивать я тебя, не буду, докладывай дальше, капитан'.
— Монгольские части 6-й кавдивизии прикрывающие эту высоту 30-го июня и 1-го июля подверглись сильному артналету, но своих позиций не оставили. Японцы, по всей видимости, рассчитывали, что те отойдут, поэтому сразу же после артналета организовали разведку боем, но получили отпор. Ночью была снова замечена японская разведка на подходах к высоте. Очевидно, японцы готовятся перейти реку значительными силами и атаковать высоту. Возможно, даже что это случится сегодня ночью.
— А может это просто такая же разведка боем? А? Как думаешь, капитан?
— Маловероятно, товарищ старший майор госбезопасности. Две наши группы сумели просочиться у них на флангах и хорошо разглядели места, подготовленные для переправ через реку и сосредоточенные за рекой войска на плацдарме. Они еще заметили, что японцы, видимо предполагая серьезную опасность контратак, стали усиливать свои передовые части артиллерией. Уже вечером с соседних участков фронта в направлении высоты выдвинулось еще несколько японских рот с пушками. Танков с ними вроде бы нет, но наращивание сил в направлении высоты все еще продолжается.
— Ладно, с этим понятно. Эти японские затеи будем пока по другим каналам выяснять. Ну, а проверку места падения нашего 'гостинца' вы через сколько времени провести смогли?
— Через три часа в том районе большую группу с ТБ-3 выбросили. Вот только пошуметь им там пришлось, едва оторвались...
— Потери в разведгруппах?
— Днем потерь не было. В ночном бою потеряли семь человек тяжелоранеными, и двоих убитыми. Остальные все в строю.
Мужчина в панаме цвета хаки задумчиво рассматривал карту со свежими карандашными пометками. Его гость, одетый в такую же панаму, устало прислонился к деревянному столбу, поддерживающему крышу помещения. Спустя некоторое время хозяин юрты, наконец, поднял глаза на своего собеседника.
— Какими зенитными средствами прикрыты места будущих переправ?
— Получены донесения о нескольких батареях скорострельных пушек, расположенных примерно здесь, здесь и здесь. И обычных зениток там несколько штук видели. Понятно, что переправы они будут защищать всеми силами. Днем там наверняка еще и вражеские истребители появятся.
— Знаю, мне Горелкин еще вчера докладывал. Его Р-10-й днем был атакован чуть в стороне над рекой. Вернулся домой поврежденным. Их счастье, что стрелок в нем был опытный, одного японца сбил из пушки, а другого повредил. Но всегда им так везти не будет, и значит, в район, прилегающий к высоте и к японскому плацдарму они у меня пока летать перестанут. Не будем самураев нервировать.
— Виктор Михайлович, ну, а нашим-то ребятам сейчас к чему готовиться?
— Твоим хлопцам я на завтра новую боевую задачу поставлю. У тебя ведь, Костя, в пятой группе вроде бы трое ребят из Приморья служили. Ну, те самые, которые сыновья корейских беженцев, что еще в двадцатых в Хабаровске осели.
— Есть у меня такие. Звезд с неба не хватают, но очень старательные бойцы.
— Это хорошо, что старательные. Так вот есть у нас один их земляк, которого недавно у реки цырики в плен взяли, вот он согласился нам помочь. Так что готовь группу из четверых и прикрытие им до линии фронта. Понял, к чему я веду?
— А чего ж тут непонятного. А не выдаст он мальчишек?
— Не должен. По нашим он не стрелял, сам сдался. Японцам служить не хочет. Про свой полк без утайки рассказал нам все что знал. Очень просил разрешить ему в Монголии жить остаться, да я его с трудом уговорил перед этим в этот рейд сходить. В общем, если этот рейд удастся, то бери его к себе в Центр специальной подготовки инструктором. А пока слушай внимательно, что вам там завтра делать придется...
* * *
Сегодня в особую эскадрилью приехали гости. Командиры соседних эскадрилий и сам заместитель командующего первой авиагруппы удивленно разглядывали укрытую маскировочной сетью и чехлами технику, а заодно и готовящиеся к вылету самолеты. Павла немного в стороне инструктировала очередное звено перед разведвылетом, и искоса настороженно поглядывала на прибывших незнакомцев. Те в свою очередь морщили лбы, вглядываясь в контуры выходящих на старт истребителей. Горелкин радушно улыбался.
— Здравия желаю товарищ полковник. Приветствую вас товарищи.
— Здорово соседи! А что за красавцев вы тут от нас попрятали?
— От врага прячем. А от соседей прятать привычки не имеем. Неужели вы таких раньше не встречали?
— Ты тезка прямо в точку попал. В первый раз дюралевого 'ишака' вижу!
— А это и не 'ишак' вовсе, товарищ полковник. Вот только подробности я вам, только после войны расскажу.
— Ты тут брось выкать комэск, давай ка нормально по-родственному! И зачем ты нас звал, если подробности письмом?
— Как зачем? Знакомство свести, опытом обменяться, да и договориться, чтобы в воздухе друг в друга зря не поливать.
— Угу. Стало быть, дырок от наших ШКАССов заделывать ты не желаешь.
— Скорее ваших 'Ишаков' нашими пушками порванных по пескам и болотам искать не хочется.
Полковник хмыкнул и окинул могучую фигуру хозяина авиабазы скептическим взглядом.
— Подерзи — подерзи, товарищ пограничный капитан. Мы конечно, про ваш ночной налет уже много чего слышали. С тем аэродромом и станцией вы вроде нормально разобрались, а вот про сбитых вашими ребятами 'японцев' пока тишина. Так что...Сколько вы уже тут торчите, а?
— Да дня четыре пока. Двадцать шестого только техника прибыла. А ваши бои мы только краем глаза и видели, пока тут все налаживали. Нам, конечно, крупно повезло, что 27-го японцы этот аэродром не атаковали, зато с двадцать восьмого мы активно летаем, и за это время четверых уже окучили. Так что товарищ полковник, не знание новостей не повод для гордости. Или я не прав?
— Ладно, не заедайся ты капитан. Жаль, что вас пораньше сюда не прислали, когда 'косые' нас самих тут в хвост и в гриву гоняли. Ну, а сейчас чем ты нас удивлять-то собрался? Были бы у нас такие пушки, мы и без тебя бы все японские аэродромы в страхе держали. Любому желторотому их поставь, так через пару дней асом станет. Правда, нашим желторотым пришлось в июне прямо в кабинах жить, пока нормально драться научились. Сам с ними раз по пятнадцать в день крутился и бои разбирал.
Командиры не торопясь двигались в направлении штабного ангара.
— Вот как раз об учебных боях мы и хотели поговорить. Тут ведь не в одних пушках дело. Да и, может, сперва наших ребят проверите, прежде чем совсем-то их зелеными считать.
— Хм. Не 'зеленые' говоришь. А чего ж тогда твои 'ветераны' без наград щеголяют?
— А это потому, товарищ полковник, что награды для нашего дела, всего лишь демаскирующий признак. Вот поэтому мы ими и не хвастаемся. Вы нас лучше в небе с пристрастием поглядите. Да не просто поглядите, а постреляйте по нам...
— Ты Ваня, наверное, рехнулся. На кой хрен нам свои же сбитые.
— Не спешите дорогие гости. Это мы еще поглядим, кто тут у нас 'сбитым' будет. Мы в отличие от вас умеем не только в землю загонять. Мы еще так своих собратьев 'сбивать' умеем, чтобы условные противники потом еще и воевать могли. И хорошо воевать, так чтоб спиной врага чувствовать.
— Кинопулеметом нас насмешить решил?
— Никак нет. Я нашим дорогим гостям настоящий учебный бой предлагаю. Такого никто из вас точно не пробовал. Вон того паренька, который улетающее звено готовит, видите? Вот он с вами пара на пару бой и проведет.
— Хм. Ну и чем этот герой знаменит?
— Ну, во-первых, аэродромы и станцию он со своим звеном первый разведал. Да и стрелять, так как он умеет, думаю, и у вас не каждый сможет. Погодите, сейчас я вас с ним познакомлю.
Горелкин пробасил в сторону Старта, так звучно, что в его сторону повернулись головы всех находящихся на аэродроме.
— Лейтенант Колун! Отправишь группу и ко мне подойди!
'Ты не ошалел ли 'Огенный Змей'!? Может, еще 'к ноге' скомандуешь? Субординация у него, понимаешь, живым звуком и без микрофона. Хм. И что это там за орденоносцы к нам пожаловали... Опаньки! Да там же Герои Советского Союза прибыли. Жаль издали не узнать никого. И ради такого знакомства можно не только строевым шагом подойти, но и автограф спросить'. Павла отдала последние указания и приблизилась к гостям.
— Товарищ полковник, разрешите обратиться к товарищу капитану?
— Обращайтесь.
— Товарищ капитан. Лейтенант Колун по вашему приказанию прибыл.
— Знакомьтесь, товарищи. Это начлет нашей особой. Его Павлом зовут.
'Глаза мои косые! Знакомый ведь лоб с залысинами. Вроде бы полковник Лакеев собственной персоной. Тот самый, который монгольских асов растил и пестовал. Похож? Он самый! Так вот ты какой, оказывается, се... Гм, товарищ Иван, народный герой Испании и Монголии. Смешинка в глазах, грудь в орденах, в общем, орел. Я ж когда-то в детстве мемуарами Гусева зачитывалась. Даже ночью заснуть не могла, все представляла как вы там с 'мессерами', 'фиатами' и 'юнкерсами' над Мадридом, Барселоной, Гвадалахарой и Теруэлем вальсировали. Мечтала вот также как вы этих гадов с хвоста на стейки и филе разделывать. Да не повезло мне
— не увижу я теперь 'испанское гневное небо'... Хотя может и повезло. Кто ж его знает, выжил бы там Колун или где-нибудь в Арагонских песках его кости белели бы. Ну, здравствуй, 'испанец', я рада такому знакомству. Да и честь-то какая'.
— Колун Павел.
— Лакеев Иван. Твой комэск нам предлагает с тобой парами покрутиться. Ты как, осчастливишь нас своим участием?
— О чем разговор. Сейчас четырех 'Кирасиров' выкатим, пулеметы им учебными зарядим и покрутимся. Я вас, товарищ полковник, оставлю минут на десять...
— Хм. Пулеметы говоришь...
— Младший лейтенант Симаго! Скажи капитану Ванину, пусть четверых с учебным боекомплектом запрягает! Два на два слетаем...
Спустя минут двенадцать оставшиеся на земле гости и хозяева, задрав головы и прищурив глаза, жадно всматривались в перипетии учебного боя. То и дело раздавались цветистые ругательства и другие чрезмерно эмоциональные выкрики. Один раз пластмассово-свинцовая очередь Лакеева пропахала землю летного поля, чуть не зацепив бензозаправщик. Видимо знаменитый ас настолько увлекся боем, что почти не замечал окружающего. После этой встряски, почувствовавшие шевеление волос на своем теле зрители, бодрой рысцой рванули под жестяной навес, откуда с опаской продолжали наблюдать за представлением. В воздухе наблюдалось полное равенство сил. Обе пары бились расчетливо и умело. Счет по заходам в хвост был чуть больше в пользу Лакеева и его напарника, но точность стрельбы была явно за Колуном и Симаго. Наконец, расстреляв боекомплект, самолеты сделали несколько кругов над авиабазой и парами пошли на посадку. Гостей Павла пропустила вперед. Из кабины 'Кирасира' раздалась восторженная громовая тирада Героя Советского Союза.
— Вот этот да! Словно в натуральном бою побывали. Слушаешь, как пули по корпусу и крыльям щелкают, и все думаешь, когда же дым пойдет и мотор обрежет. А по стеклу осколки пуль врассыпную! Вот это ощущения!
— Как вам техника, товарищ полковник? Претензии к матчасти есть?
— Какие тут претензии, вроде все нормально. 'Кирасир' ваш хорошо вираж держит, даже получше 'ишака'. Он на горизонтали видать поманевренней, а вот на вертикали, наверное, чуток уступает ему, но не сильно. В общем, не обманул ты меня Горелкин! Если все твои, Иван, через такое прошли, то салагами их точно не назовешь. Где этот Павел, который по моему хвосту 'гвозди заколачивал'? Ты тезка скажи ему, что он молодец, с такими хлопцами в любой бой идти не страшно.
— Да вон он идет, после боя ртом воздух ловит. Тоже видать, подустал с вами вертеться. Сами ему и скажите.
— Товарищ полковник, лейтенант Колун учебный бой завершил. Сбили друг друга вроде поровну, кинопулемет смотреть будем?
— И без кинематографа ясно, что вы нас сегодня уделали. Я спинным мозгом количество попаданий посчитал. Всяко больше чем у меня было. Молодец! Воевал где?
— Спасибо, товарищ полковник. В Китае год назад довелось.
— А чего ж ты все с комсомольским значком да двумя кубарями ходишь? Сбитые есть?
— Четыре в группе и недавно слышал еще одного личносбитого над заливом мне, наконец, подтвердили. А по званию, это вы начальству вопрос задайте.
— И задам, но это потом. А сегодня очень уж душевно мы с тобой слетали. Надо бы разбор провести, да даже не знаю, чего тебе еще советовать. Скорее мне у тебя есть чему поучиться. В общем, держи краба 'супостат'! А не хочешь ли ты комэск, ко мне его перевести? А то он у тебя и в званиях не растет, да и талант свой, гляжу, впустую прожигает.
