К небольшому скверу перед Пальмовой теплицей гости стали прибывать почти одновременно. Подъехали Великий князь Николай Николаевич младший, председатель буквально на днях созданного Совета Государственной обороны с исправляющим обязанности военного министра генералом Редигером. Почти следом генерал-лейтенант Палицын, всего лишь неделей ранее назначенный начальником вновь созданного Главного управления Генерального штаба (в результате преобразований военной области в 1905 году образовано Главное управление Генерального штаба, высший орган оперативно-стратегического управления ВС Российской империи, выведенный из прямого подчинения Военного Министерства, ведало, в том числе, военной разведкой и контразведкой).

Остановились перекурить у входа в манеж, ожидая задерживающихся и собираясь полным составом. Почти сразу к ним присоединился командующий отдельным корпусом жандармов генерал-майор Трепов. Вот все они вместе тепло приветствуют министра двора барона Фредерикс Владимира Борисовича. Борис Андреевич занимает их беседами 'за жизнь' и постепенно вводит в курс дела. Оказывается, не все они ясно представляют, почему, собственно в самых высших кругах им настоятельно рекомендовали посетить сие мероприятие. Судя по их вопросам и особенно по недовольным лицам, по их мнению, в своих кабинетах, на своих рабочих местах, они бы с большей пользой провели бы это время. Несомненно, это так и есть. Наверное. Но все они люди военные, тем более в таких высоких чинах. Назначено место, определена задача, извольте исполнять! Вот они и исполняют.

Именитые гости чинно расселись за небольшим столиком, сопровождающие их адъютанты и порученцы — по скамьям вдоль стены.

Как то незаметно к ним присоединился генерал от медицины Бехтерев. Владимир Михайлович уже во время выступления Бориса Андреевича скромно вошел и присел на скамью у самого входа, приветливо кивнув мне. Как раз в это время полковник Герарди вкратце вводил гостей в курс дела, рассказав о планах по созданию 'особой группы', предполагаемых задачах, которые должно решать вновь создаваемое подразделение и что вообще сегодня предстоит им увидеть. Представил меня, как 'старшего' группы, предложив при этом задавать вопросы непосредственно, как он выразился, главному инициатору ее создания.

Меня узнали, но это не сильно прибавило оптимизма 'высокой комиссии'. Ну не выглядел я солидно, несмотря на 'проявленные подвиги', о которых, конечно же, осведомлены были присутствующие. Да, герой, спасший царя, да, что то слышали об 'эпопеи' с бандитами. Недавно говорят, опять отличился во время покушения на Побеносцева. Весьма активный юноша. Вот именно, юноша! Ну что дельного может рассказать молодой корнет таким умудренным 'зубрам'? Показать искусство силовой борьбы? Ну, так тут специфика другая, лавры Поддубного и Заикина (известные русские борцы конца XIX — первой половины ХХ века) здесь не очень востребованы.

Вопросы были общие, так, для проформы, совсем уж героя игнорировать как то не стоит. Вскоре перешли к самим показательным занятиям. Начали с разминки. Гости честно пытались сдерживать снисходительные улыбки на своих лицах, всем своим видом демонстрируя скептицизм.

— Ко-гх-нет, — первым не выдержал Великий князь Николай Николаевич, — я конечно люблю балет, но, м-м-м, знаете ли, п— х -едпочитаю в женском исполнении!

Их улыбки можно понять, они ожидали увидеть качающих мышцы спортсменов, в крайнем случае 'толкания' и 'захваты' единоборцев, а здесь растяжки, кувырки, приседания. Действительно, на первый взгляд, все это более уместно на разминке балетной труппы. Конечно же, специалист увидит здесь и приемы, развивающие быстроту реакций, и улучшающие координацию движений, выносливость. Но таких специалистов здесь не наблюдается.

— Это всего лишь разминка, Ваше Императорское Высочество, сейчас же, позвольте приступить к самой демонстрации ...

— Конечно же, ко-гх-нет, конечно, не тяните время, по-хг-а уже ..., — он демонстративно, достав из кармана часы, щелкнул крышкой.

— Господа офицеры, — привлек я внимание группы, — закончить разминку, прошу встать в строй! Первыми выпустил две пары, на мой взгляд, наиболее подготовленных для этого показа, Петю Ольхового с Федором Вольфом и поручика Свиридова из Преображенского полка с Ивановым из 4 лейб-гвардии стрелкового, по габаритам они подходили друг к другу. И надо сказать, они не подвели, было на что посмотреть. Жесткие захваты плавно перетекали в серии болевых и удушающих приемов, мощные броски тут же стремительно сменялись резкими выпадами руками и ногами из казалось бы, не мысленных позиций. Особенно, и это было видно по их лицам, гостей впечатлило условное добивание поверженного противника, резкий удар рукой или ногой из стойки, остановленный буквально в сантиметре от головы 'оппонента'. Так сказать, финальный аккорд очередной серии, в котором виделась какая то дикая красота в этой чудовищной жесткости, на грани жестокости, какая то боевая грация, изящность в этих, хоть и резких, но плавных и грациозных движениях бойцов. И все это сопровождалось моими пояснениями в ходе схваток о цели того или иного движения, приема, его ценности и уникальности.

Ну и 'добил' гостей мой спарринг сразу с тремя противниками. Здесь уже я показал себя во всей красе. На меня нападали и с ножом, и с кинжалом, и с шашкой. Нападали по одному и вдвоем, и парой и сразу всей тройкой. Я же показывал технику перехвата, атакуя в ответ, 'условно нанося' противникам резкие и эффективные удары. Не забывая при этом, конечно, когда это было возможно, комментировать свои действия. По тому, как гости смотрели на бойцов, было видно, что увиденное, по меньшей мере, поразило их. Скептические улыбки почти сразу сменились сначала недоумением, а потом и восторгом. Это были мужчины, воины и их не могла не привести в восторг настоящая красота схваток, которые они наблюдали. А это и была та подлинная красота, которую могут оценить мужчины на подсознательном уровне, вне зависимости от их происхождения, статуса и возраста. Это как зов предков, память крови. Это идет из глубин веков, когда само право на жизнь завоевывалось способностью одолеть врага наиболее эффективным способом. А что может быть красивее, чем эффектный способ этого?

В зале повисла тишина. Первым ее нарушил опять Великий князь Николай Николаевич:

— Да, ко-гх-нет, — грассируя, произнес он, — впечатлили Вы нас, впечатлили, это было сильно!

— Браво, Александр, браво! — Владимир Борисович, на правах старого друга семьи обратился ко мне по имени, — это было замечательно ...

Остальные гости стали о чем — то перешептываться между собой, очевидно разбирая разные моменты 'представления. Я заметил, что профессор Бехтерев совсем не принимал участия в этих перешептываниях, весь 'уйдя в себя', только изредка что — то по ходу всего 'действа' записывая в свою тетрадь, что он держал перед собой.

— А что, господин корнет, — с какой то иронией в голосе спросил генерал Палицын (Фёдор Фёдорович Палицын (1851 -1923г.г., русский военный деятель, генерал от инфантерии, начальник Главного управления Генерального штаба, полный кавалер ордена Святого Владимира), — и что нового Вы предлагаете в стратегическом, так сказать, — он снисходительно улыбнулся, — плане. То, что Вы и Ваши коллеги показали нам, это, конечно, впечатлило, этого не отнять. Но думаю, что пластуны — казачки так же, при желании могут продемонстрировать подобное. Может и не так зрелищно, — он опять улыбнулся, — но на поле боя, знаете, ли, нужна не зрелищность, а нечто другое, пусть и не такое красивое. — Да, господин корнет, — добавил молчавший до этого генерал Редигер (Алексаандр Фёдоровичд Редигер 1853-1920г.г.,российский военный деятель, генерал, участник русско-турецкой войны 1877-1878 годов, член Государственного совета, 1905 — 1909 г.г. военный министр Российской империи), война, к Вашему сведению, это хоть и искусство, но несколько в другой области, ближе к драме, так сказать ..., — он сделал небольшую паузу и кивнул в сторону зала, где группа, закончив занятия, по укоренившийся военной привычке, построилась в шеренгу, — я согласен с Федором Федоровичем, что нового Вы хотели нам показать, ведь не только же эти, без всякого сомнения, весьма значительные способности и Ваши лично, и Ваших подопечных ... ?

— Господа, господа, — вмешался шеф жандармов, — давайте не делать поспешных выводов, — по всей видимости, он, как и полковник Герарди, и профессор Бехтерев, был в какой-то мере в курсе моей 'исключительности'. Может и без подробностей, а как говорится, 'в части касающейся', все таки по должности положено. Поэтому и попытался сгладить ситуацию, — я так понял, что это все прелюдия, так сказать, введение нас в проблему, — он пристально взглянул на меня и продолжил, — я думаю, корнету есть, что сказать нам помимо всего этого представления, — и обращаясь непосредственно ко мне, — не правда ли, Александр Владимирович? Великий князь удивленно посмотрел на него, обернувшись всем корпусом, но промолчал.

— Ну а что, господа, — растерянно и с какой-то детской непосредственностью выдал милый Владимир Борисович, — и чем Вы недовольны, Его Величество настоятельно рекомендовал со всем вниманием отнестись к предложениям Александра, а я смотрю, и впрямь, показывает он поистине capacités phénoménales (франц. феноменальные способности).

На мгновение в зале повисла тишина, Николай Николаевич недовольно поморщился, остальные постарались скрыть недовольство на своих лицах.

Старый барон по своей наивности, это вероятно уже старческое, выдал секрет Полишинеля (фразеологическое выражение, обозначающее секрет, который всем и так известен, секрет — на весь свет), вслух произнеся то, что было и так ясно. Да, всем им настоятельно рекомендовали посетить сие мероприятие и выслушать молодого корнета. Кому это было высказано лично, кому через вторые руки, но было понятно, игнорировать эту 'просьбу' весьма чревато. И не только потому, что рекомендации эти шли от самого государя. Вернее, не только и несколько потому. Всем им явственно дали понять, что рекомендация эта исходит от самой ...! А всем известно, что государыня — императрица Александра Федоровна — дама не злопамятная, отнюдь! Но очень не любит, когда рекомендации ее царственного супруга, тем более отданные по ее совету, и даже высказанные не прямо, а завуалировано, не принимаются немедленно к исполнению. Нет, ничего такого, но на карьере такого 'непонимающего' чиновника это отразится непременно. Да что там чиновника, тут вон родной дядя императора, Великий Князь Владимир Александрович (1847-1909 г.г., Великий Князь, младший сын императора Алексндра II, командующий войсками гвардии и Петербургского военного округа), несмотря на все уважение к нему императора, граничащее порой даже с преклонением, говорят, со дня на день лишится своей должности и подвергнется опале. Причина весьма простая, а именно, младший сын Великого Князя, Кирилл Владимирович (1876-1938 г.г., Великий Князь, второй сын Великого Князя Владимира Александровича, третьего сына императора Александра II, и великой княгини Марии Павловны, двоюродный брат Николая II.Несмотря на то, что после февральской революции поддержал свержение самодержавия и одно время даже щеголял с красным бантом на груди, находясь в эмиграции, 31 августа 1924 года превозгласил себя императором Всероссийским под именем Кирилла I.В настоящее время его наследники имеют юридически равнозначный титул Главы Российского Императорского Дома) 'всего лишь' не только не внял совету прекратить отношения, длившиеся уже несколько лет со своей возлюбленной, принцессой Викторией-Мелитой Саксен-Кобург-Готской, по странному совпадению оказавшейся разведенкой, бывшей женой родного брата государыни-императрицы, Великого Герцога Гессенского и Рейнского Эрнста Людвига Гессенского, но даже собирается вступить с ней в законный брак. Императрица посчитала себя оскорбленной даже не столько самим этим фактом, сколько причиной, объявленной невесткой для развода. Любовники не нашли ничего лучшего, как обвинить Великого Герцога Эрнста ... в гомосексуализме! А то, что бывшие супруги имели двоих детей — не являлось доказательством 'нормальности' герцога. Надо сказать, вариант получился беспроигрышным. Вы вот можете себе представить, что Великий Герцог будет бегать по всей Европе и доказывать, что он не педераст? С другой стороны и Александру Федоровну можно понять! Вот Владимир Александрович и почувствовал 'незлопамятность' императрицы. Ну а что, раз не смог убедить родного сына в нежелательности этой связи ..., а может и не захотел ... ? Есть повод засомневаться в благонадежности!

Так что причина как минимум посетить Манеж и выслушать нового фаворита царской семьи, а что это возможный фаворит, весьма вероятно, у присутствующих была. Но вот признаться в том, что они вынуждены отрываться от 'важных дел' и отправляться смотреть на борцовские поединки молодых офицеров, хотя надо признать, это было довольно таки занимательно, было неприятно. А тут старый маразматик, которого очень ценит царская семья, выражается об этом так прямолинейно! И главное, абсолютно не понимает, почему это все переглядываются с недовольным видом.

Возникшую неловкость спас начальник царской полиции полковник Герарди Борис Андреевич, тактично переведя разговор на другую тему. Он просто предложил высоким гостям, без помощников и адъютантов пройти в отдельную комнату, чтобы более конкретно ознакомится с 'предложением о создании диверсионных групп'.

* * *

— Ну-с, господа, — Николай перестав читать, отложил несколько верхних листков, захлопнул бювар (англ. blotting pad — настольная папка, род портфеля или тетради с листами) и посмотрел на присутствующих, — что Вы имеете добавить мне по данному делу ... ?

Присутствующие на 'показательных занятиях' должностные лица по итогам своего визита уже высказали письменно свои мнения об увиденном, но государь — император соизволил лично выслушать доклады лиц, 'посвящённых в тайну, связанную с князем Белогорьевым'. В рабочем кабинете императора в Александровском дворце, перед огромным письменным столом за которым и сидел хозяин кабинета, стояли те, кто был посвящен в эту тайну.

— Владимир Михайлович, — обратился он к Бехтереву, — предлагаю начать с Вас, — недолго помолчал и продолжил, — что Вы скажите об увиденном? и пожалуйста, подробно, ...

— Так точно, Ваше Императорское Величество, — профессор, хотя и сугубо гражданский по своей натуре человек, но все же в генеральском чине и форме, непроизвольно подтянулся и одёрнул полы мундира, — исходя из моих обязанностей по 'специальному отделу Департамента', я уже чуть более полугода наблюдаю за этим, можно сказать, выдающимся явлением и уже имел честь докладывать Вашему Императорскому Величеству свои выводы по этим наблюдениям.

Профессор сделал короткую паузу, глубоко вздохнул и продолжил