Русская богиня

Константин посмотрел, как собаки поднялись и недовольно убрели.

— Собак тоже гипнотизируешь?

— Почему — тоже? — рассердилась она. — Костя, тебя кто-то гипнотизировал? Или кого-то при тебе? Почему сразу самые невозможные объяснения?! Ты еще скажи, что боги есть... так, стоять!

Несколько парней недовольно остановились.

— Нельзя, что ли? — донеслось из-под капюшона.

— Мертвякам прохода нет, — холодно сказала она. И поглядела сверху, как будто приподнялась над землей. — Мертвые — в земле.

Парни упрямо стояли.

— Вам что сказано? — бросил кто-то из прохожих. — Разворачивайтесь.

Под невнятное бурчание группа удалилась.

— Мертвяки, — сказала она озадаченно им вслед. — Надо же. Думала, еще в древности перевелись, а они тут как тут, живее всех живых!

— Лада, у тебя с головой точно все в порядке? — осторожно поинтересовался Константин. — Какие мертвяки? На мой взгляд, так вполне себе живые мальчики. Ну, дарком увлекаются, в атрибутике, но мода такая.

— Телом живые, — уточнила она равнодушно. — Пока что. Но не душой. Думают о смерти, поют о смерти, ненавидят жизнь и желают всем смерти. Их место — в земле. Если мертвяки на поверхности, они отравляют все вокруг.

Константин озадаченно хмыкнул, открыл дверцу припаркованной к обочине машины, кивнул ей, мол, устраивайся.

— Я не двадцатилетний, как ты, мне гулять не по возрасту, — усмехнулся мужчина. — А вот катать юных моделек — в самый раз. Куда?

— За город, — пробормотала она устало. — На смотровую, туда, где ветер вольный над сухими травами. Там душа парит и отдыхает. Держать мир на себе — тяжело...

Мужчина пожал плечами и поехал на смотровую площадку. Житель другого города, он почему-то ориентировался на улицах не хуже местных. Как будто заранее посмотрел по карте, куда ехать.

На смотровой площадке она долго смотрела на раскинувшийся далеко внизу город. Легкий ветер обдувал ее лицо. Мужчина благоразумно помалкивал. Ну, устала девушка, пусть отдохнет.

— Я сильная женщина, — наконец сказала она. — Но — женщина. В моей власти любовь. А приходится делать... всякое. Мертвяков заворачивать, упырей изгонять. Мы просто живем, в мире и единстве, а они лезут с каждым днем все сильнее. И их больше становится.

— Мертвяков? — уточнил Константин.

— Полицейских, — безучастно сказала она. — Налоговиков. Юристов. Бандитов. Пожарных. Чиновников — этих вообще много всяких разных... Ну и нелюдь, конечно, эти от начала веков к людям лезут... Мне мужчина нужен, Костя. Воин, защитник Руси Изначальной. Думала — это ты. Показалось.

Она сделала несколько шагов вперед. Развернулась.

— Ты сильный, — тихо сказала она. — Ты мог бы летать по небу. Если можешь справиться с печатью — иди ко мне. Иди со мной, будь со мной...

— Оп-па... — сказал мужчина пораженно. — Ну и что мне теперь докладывать?! Не верю. И не поверю. Это — просто — гипноз.

Константин вдруг усмехнулся и направил на нее палец.

— Вашего руководителя ансамбля так же с балкона позвала? — с улыбочкой осведомился он.

Она вздохнула и, что называется, спустилась с небес на землю. Вскарабкалась на смотровую площадку. Легко прикоснулась к груди мужчины.

— Печать, — сказала она. — Как я не догадалась сразу? Действительно — просто печать. В очень серьезном документе. КГБ, да? Ну, спрашивайте, господин офицер.

14

— Я не из КГБ, — устало сказал Константин в очередной раз. — КГБ давно нет.

— Во-от! — назидательно отметила она. — Начал осознавать всю глубину глупости своих вопросов? Богов тоже давно нет, а ты мне не веришь! А я, соответственно, тебе. Да вы кушайте, кушайте, господин офицер КГБ! Законы гостеприимства незыблемы, лишь с народом умрут!

— Не издевайся, и так после сорока полнеть начал! — вздохнул мужчина, отодвинул жаркое и пододвинул кофе. Отхлебнул и спросил бесхитростно:

— И что, где-то записан свод таких законов? И их волхвы хранят в заповедных чащах?

— Ах, как здорово вы повернули разговор на нужную тему, господин офицер! — искренне восхитилась она. — Профессионал! Тут видна школа КГБ!

— Отстань, а? — поморщился мужчина. — Был бы профессионал, запытал бы уже в подвалах, причем с удовольствием! А я — простой чиновник, даже не начальник отдела культуры, всего лишь его заместитель! Приехал в гости к женщине, а она тут устроила... разоблачения!

— На тебе мундир, — серьезно сказала она. — Я вижу. Не веришь?

— Верю, — пожал плечами Константин. — Наблюдательная, как все гипнотизеры. По работе с ними встречался, они же считаются эстрадными артистами. Ну, офицер. Служил до пенсии, и даже не в секретных частях КГБ, а в обычных железнодорожных войсках. А теперь чиновник. Успокоилась?

— Ага, — саркастически сказала она. — Железнодорожные войска? Это те, которые даже на гражданке все равно государство в государстве, военизированная и жутко секретная структура? Понятно.

— Ну тебя к лешему. Мне просто интересна ты и все, что вокруг тебя, чего непонятного? А вокруг тебя — сплошные тайны, сама знаешь. Вы же у меня ночевали и всю ночь под чаек проболтали. Помнишь, как тебя ансамбль пытал насчет законов Руси Изначальной, откуда их берешь — и насчет твоих спецэффектов, кстати? Я вот помню, как такое забудешь. Чуть не ослеп.

— Насчет спецэффектов я и сама не против узнать! — проворчала она.

— Ну так давай разберемся! — коварно предложил мужчина.

— С самого начала? — обреченно уточнила она.

— А как иначе? Если с конца, то точно не разберешься.

— С самого начала... — она мученически покривилась. — С самого начала я старухой была вообще-то. Умирала в хосписе да и умерла, ничего в том странного в семьдесят девять да при раке легких, не так ли?

— Кх! — только и сказал мужчина.

— Во-от. И тут заявилась богиня и заключила со мной договор. Она мне молодость и вторую жизнь, я взамен возвращаю богов. Нормально, да? Я же атеистка, не верила в богов, не верю и не поверю никогда просто назло им!

— Тихо, тихо, не дымись! — пробормотал мужчина ошарашенно. — Боги, понятно. И что дальше?

— Опа! — изумилась она и подозрительно прищурилась. — Ты что, верующий?!

Константин молча расстегнул рубашку и продемонстрировал золотой крестик. Она осторожно тронула его пальцем. Прислушалась к себе.

— Пустой! — определила уверенно. — Это, Костя, не вера, это церковь. Вера — она глубже. Ты — верующий?

— Вот так сразу не скажу, — улыбнулся мужчина. — Но ты говорила, у меня печать бога на сердце.

— Это другое. Печатью скот клеймят. Слуг. Рабов.

Он что-то вспомнил и резко помрачнел.

— Продолжай, интересней с каждым словом, — буркнул он. — Главное, не забыть потом записать, получатся еще одни "звенящие кедры России". Озолочусь на продажах.

— Так в чем проблема? — огрызнулась она. — Диктофон наверняка крутится, а, господин офицер?

— Встану сейчас, обниму и зацелую! — пригрозил мужчина.

— Значит, заключила договор с богиней, — сдалась она. — В результате та окочурилась от общения с атеисткой, распалась, и что-то от нее ко мне перешло, но что, я понять не могу! Вот, собственно, и всё.

— Всё?!

— Основное, — поправилась она. — Там дальше всякие пустяки. Ну, помолодела, но это следовало из договора и само собой разумеется...

— Мне бы такой пустяк! — не сдержался мужчина.

— Просишь, по доброй воле?! — недоверчиво уставилась она.

Константин открыл рот... и задумался.

— Во-от, начал осознавать, вижу. Не захотел остаться без документов, родственников, жилья, работы и с задачей на руках, к которой даже непонятно, как подступиться, э?

— А ты захотела? — улыбнулся он.

— И я не захотела, — вздохнула она. — А богиня меня взяла и обманула, сучка этакая. Баба, хоть и богиня, а бабы все такие — хитрые, лживые и изворотливые... Вот и кручусь теперь, как могу. Упырей гоняю, представляешь? А что делать, если ничего больше не умею?

— Упырей? — переспросил Константин ровным голосом.

— Да люди они, не пугайся! — отмахнулась она. — И лешаки, и кикиморы, и оборотни — все они люди. Генетически — люди. Никого, кроме людей, нет на земле и никогда не было!

— А боги?

— И боги, получается, тоже люди...

Она вдруг замолчала и замерла, прижав руки к груди.

— Боги — это люди, — проговорила она наконец медленно. — Спасибо, Костя, подсказал дуре. Все же курица не птица, филолог не ученый...

И вдруг беззвучно заплакала. Сидела, смотрела невидяще вдаль, а слезы текли и текли по лицу.

— У тебя все в порядке? — осторожно спросил Константин.

— В смысле, с головой? — криво улыбнулась она. — В порядке. Даже более, чем у тебя. С жизнью — там да, там полная жопа, как говорили мои студентки-дуры... Впрочем, все равно лучше, чем у тебя. Мне хотя бы никакая супруга мозги не выедает. Всегда удивлялась, почему властные на работе мужчины в делах семейных конченые тряпки. Зоркие, и в людях типа разбираются, а таких стерв берут!

— А ты, значит, не такая?

— Не знаю, — сказала она и вытерла слезы. — Замужем не бывала.

— Давай не будем больше лезть в личную жизнь? — предложил Константин. — Вернемся лучше к твоим "пустякам". Вот объясни, откуда твои знания о... — как ты говоришь? — о нравственных законах Руси Изначальной?

— Не, ты точно из КГБ! — усмехнулась она. — Как упорно снова повернул к нужной теме! Хотя дела семейные интересуют, и сильно интересуют — но всё для службы! Вопрос из простых, Костенька. Богиня, она ведь не ошиблась, выбрав меня. Я всю первую жизнь за справедливость воевала. Справедливость, понимаешь? Она от той, изначальной Правды идет. Правда забылась, а справедливость осталась — и только вместе с народом умрет. Я справедливость ценила. Матершинница, грубиянка, а еще спортсменка-универсал — представляешь, какой монстр? Могла и профсоюз, и университетское начальство обгавкать, а то и в рожу засандалить! И если студентка дура, так и говорила, громко и прилюдно. И уж тем более, если преподаватель. Как меня за это ненавидели! Как вспомню, так на душе тепло! Во-от. Понимаешь, я эти законы уже тогда знала. Я же диалектолог, всю жизнь в экспедициях. И слушала, слушала. Так за жизнь кое-какие базовые законы и приметила. А сейчас понимаю: чтоб не заметить, надо специально глаза закрывать! Золотом! И про совесть забыть. Так что, Костя, мне не очень понятно, чем вызван ко мне интерес государственной службы. Все, что вокруг меня, это простая жизнь в простом сибирском городе, вот-вот миллионнике, и я сама вся из себя такая простая, аж в зеркало смотреть противно.

— Значит, простая? — уточнил спокойно Константин. — И то, что на концертах в конце вы просите остаться только своих, ничего не значит?

— Ничего важного, — твердо сказала она. — Свои — значит почитатели. Мы же этно-группа.

— А чужие потеряли сознание...

— А нечего было оставаться! Их по-хорошему предупредили. Ты-то чем недоволен? Ты же ничего не терял?

— А еще после вашего концерта в моем городе на порядок увеличилось количество бытовых конфликтов, — продолжил Константин методично. — И это только зарегистрированные случаи. И во всех без исключения участвовали ваши... — как ты говоришь? — почитатели, да. Как думаешь, это достаточно серьезно, чтоб заинтересовать твое мифическое ГКБ?

— Твой, — машинально поправила она. — Потому что комитет...

И растерянно задумалась. Мужчина терпеливо ждал, когда девушка придет к решению.

— А, пожалуй, это не из-за меня, — неуверенно сказала она. — Это, если правильно поняла, из-за ансамбля. Ребята — истинные скоморохи, отмеченные даром богов...

— Которых нет, — невинно вставил Константин.

— Костя, вот что ты за... еще никто мне, а уже бесишь, как муж! Дар богов — синоним к слову "талант", чего непонятного? Тьфу на тебя! Я о чем? О том, что искусство — страшная сила! И нравственные законы, выданные в песнях, сильно запали... куда они там западают, не знаю! Но земляки твои начали четко понимать, кто упырь, кто оборотень, кикимора там... ну и подвешивать им, как издревле повелось! Пока не сбегут за поскотину, так и будет продолжаться. Зато потом — мир, спокойствие и никакого, кстати, воровства. Радуйся, что к вам заехали!

— На охоту с начальником горотдела полиции поеду, обязательно передам твои слова, чтоб радовался! — буркнул мужчина. — Интересно, что тогда в твоем городе творится? Вы же здесь не наездами, на постоянной основе безобразничаете...

— Лада! — раздался из-за двери виноватый голос соседа. — Там наших повязали! Они просто сказали придуркам, чтоб не шумели, а их повязали!

Она рывком встала и двинулась на выход.

— Вот и я о том же... — задумчиво сказал ей в спину Константин.

— Ты бы помолчал! — рявкнула она, не сдерживая голоса. — Княжьи слуги службу не несут! Носятся идиоты по городу, колонки на всю мощь — отворачиваются, чтоб не видеть!

Звякнули жалобно стекла. Пролетело по коридору яростное эхо. Торопливо откликнулся в телефоне ударник Петя — "Щас будем!"...

Барабаны громыхали и выбивали тревожные дроби. Толпа росла, ширилась и неостановимо текла к райотделу полиции.

— На новгородское вече собирали билом! — язвительно заметил Константин. — Но организация у вас неплохая, толпу быстро собрали.

— Ты бы лучше прошелся, объяснил заинтересованным, куда и зачем идем! — зло сказала она. — И у нас не организация, а самоорганизация!

Перед райотделом толпа незаметно замедлилась, замялась... и встала. Два автоматчика на крыльце смотрели нервно и угрожающе. Она пристально вгляделась в здание и содрогнулась.

— Чужой бог, — призналась она шепотом. — Давит.

— У тебя вон сколько мужчин, чего боишься? — усмехнулся Константин.

— Нет у меня мужчин! — вздохнула она. — Были бы — не остановились бы. Потому туда мне идти. Если нет мужчин — женщине бой принимать, чтоб детей защитить...

Она зябко поежилась и пошла к автоматчикам. К ее удивлению, Константин пристроился следом. Не впереди, не рядом — но тем не менее не отстал.

— Лада! — сказал автоматчик из-под маски. — Ты-то чего здесь?

— О, свой! — обрадовалась она. — Наших ребят забрали, надо на землю вернуть!

— Которые стритрейсеров отпинали? — уточнил автоматчик.

Константин за ее спиной отчетливо хмыкнул.

— На них протоколы пишут! — сообщил автоматчик. — Там чьи-то сынки, а они машины побили, так что... кислое дело.

Константин снова хмыкнул.

— Не иди против Правды, воин! — певуче сказала она.

— Да пусть попробует! — сказали из толпы. — Коля, мы тебя узнали, не прячься! Встретим возле дома и харю начистим!

— Лада, у меня приказ! — пробормотал полицейский и нервно поправил маску.

— Ей к начальнику дежурной части надо, — вдруг сказал второй автоматчик. — Не понимаешь, что ли? Проводи.

И отступил в сторону.

— Сопровождаю! — буркнул Константин и прошел следом за ней.

Начальник дежурной части, капитан-армянин, смотрел на них спокойно и внимательно.

— Левон, — представился он совсем не по-уставному. — Можно Лева. Значит, вот ты какая, Лада.