— Ладно, об этом позже, — решил полковник. — И наедине. Мы же еще встретимся наедине? Так, отговорки старшим по званию запрещены! Встретимся, я сказал. А сейчас другой вопрос: мы вот спорим, не можем понять, как вы прорыв остановили. "Рабата" только что увезли, а это же, мля, зверь! Вы что, с ракетами в обнимку под него бросались?!

— Расстреляли с близкой дистанции серией пусков, — пожала плечами она. — Так же, как и БТРы в воротах. С нашим вооружением по-другому никак.

— Да, но это ж по сути то же самое... Понятно. А вот эти нехорошие воронки откуда? Вас тут двухсотым калибром гоняли, что ли?

— Это скорее на вас готовились, — пояснила она. — Пристреливались. Пришлось делать рейд, жечь батарею.

А... — полковник замолчал и уставился ей за спину. Она оглянулась. По гребню спускалась на погрузку очередная группа штурмовиков. Санинструкторы. Понятно.

— Дожили, — негромко сказал майор. — Девочек против тяжелых танков прорыва ставим. Как будто мужиков не хватает.

— Мужиков хватает, — криво усмехнулся полковник. — Только сдается мне, многим до этих девочек, как до Китая раком. Особенно мудакам из полка. Ладно, теперь здесь настоящие профессионалы. Благодарю за службу, штабс-капитан, и от всего десанта вам огромное уважение. Отбываете в расположение полка? Не спешите особенно. Мы попытаемся вас забрать к себе. Отдельная разведывательно-диверсионная рота нам самим пригодится.

Десантники козырнули, забрались на броню и поехали по гребню знакомиться с позициями.

— Не рота им нужна, а наши девчонки, — усмехнулся Орлов. — Не соглашайся. Проблемы потом не разгребем.

— Армия, — напомнила она. — Передадут в подчинение ДШБ — пойдем строем и с песней. А проблемы у нас в любой части обеспечены. Женщины в армии — дефицит, сам понимаешь, а у нас целый цветник. Дождешься, этот полковник еще мне нервы примется трепать.

— Да понял я! — буркнул парень. — Кто бы Катюхе объяснил? Вон пусть Витя тебя охраняет, он не против.

Боится, поняла она. Заместитель ее боится. Дожила.

— Виктор по размерам не подходит, — ласково возразила она. — Он убить может, а надо — отпугивать. Но я тебя поняла. С этой проблемой разберусь сама. Так... Землянки на консервацию поставили? Ротное хозяйство загрузили? Тогда чего стоим? По машинам.

В блиндере на нее внезапно накатила усталость. Она прикрыла глаза. Наконец-то исчезло давящее чувство, как будто находишься под прицелом. И главное — исчез страх за ребят. Колонна едет в тыл, впереди бодро пылит мобильный зенитный комплекс "Дуня", за спиной прикрыли небо надежным зонтиком М-500, в селе по пути наверняка военные регулировщики на каждом углу... На войне — год за три. Ну, так оно и получается, воюешь в три смены, и даже когда спишь в землянке, все равно ожидаешь обстрела... О, и спартаковцы повеселели, заговорили, шуточки залетали, и верный заместитель незаметно перебрался к своей Кате. На мгновение можно забыть, сколько могил осталось в укромном распадке под лагерем.

— Как думаешь, куда нас теперь? — спросил рядом Виктор.

Она задумалась. А хороший вопрос, своевременный. Вот и сонливость как рукой сняло, и чувство опасности вернулось. Куда? Еще неделю назад она сказала бы уверенно, что ожидает их самое гиблое место на всем Южном фронте, без вариантов. Но была коллегия военно-полевого суда, и на ней она услышала фамилию. Одну из тех, которые ей когда-то шепотом озвучил майор Каллистратов. И с тех пор в душе поселилась надежда. Их не бросили, о них помнят, и невидимая, но могучая рука покровителя отвела карающий удар слепого военного правосудия. И значит, есть шанс, что при расформировании полка их определят на место, соответствующее их подготовке.

— Мы — разведывательно-диверсионное подразделение, — сказала она. — Из этого и надо исходить. А как разведчикам-диверсантам самое место нам... да вон там, за перевалом, например. Тоннели взрывать, мосты рушить, от егерей по горам бегать. Если отправят туда — будут полностью правы.

В машине стихли разговоры. Ага, шутить шутили, но о будущем думали — и прислушивались на всякий случай к командиру.

— Лучше за перевалом от егерей бегать, чем с одной стрелковкой против танков прорыва, — сказал хмуро Орлов. — Там хотя бы от нас что-то зависит.

С ним дружно согласились. Н-да, впечатлили ребят самолеты, клюющие их позиции с безопасных высот. Теперь куда угодно, хоть в чужие тылы, лишь бы не терять мобильность. И никто не вспоминает результаты спартаковских учений. А по ним выходит, что при нормальных условиях из трех групп хорошо, если вернется одна.

Она помрачнела и в который раз задумалась о том, какой же окажется современная война. Стремительной, да, это уже очевидно. И — непредсказуемой. Вот сейчас 17-я сибирская ДШБ подавляет мощью и кажется непобедимой, но что случится через мгновение? Да что угодно. Заработают системы РЭБ противника, например, и бригада потеряет управление. А с первыми ударами штурмовиков — и зенитное прикрытие. А без зенитного прикрытия и связи существование бригады измеряется не сутками — часами... Она тронула за плечо соседа и переместилась в командирское сиденье, откуда через смотровое окно можно наблюдать вместе с водителем за дорогой и обстановкой вообще. Расслабленность — она в постели хороша.

До штаба полка добрались без происшествий, обилие бронетехники на дороге, видимо, отбило желание пострелять у местных партизан и пришлых диверсантов. На въезде в военный городок уже стоял десантник, и он только махнул лениво — заезжайте. Неужели — всё, вышли из боя?

Она отправила роту к знакомым ангар-казармам, а сама отправилась искать хоть какое-то начальство. Им оказался, к ее удивлению, знакомый старший лейтенант из штаба полка, как его... Коля, что ли?

— Вашими молитвами, — криво улыбнулся он. — Вышестоящее начальство — кого взяли, а кого уже и пристрелили, так что я тут старший на хозяйстве. Руковожу погрузочно-разгрузочными до упора, с последней машиной уеду.

— О! — обрадовалась она. — Тогда полковые склады в твоем же распоряжении?

— Опечатаны! — моментально пресек он.

— Да печати мы снимем! — отмахнулась она. — Ты только покажи, где что находится, дальше мы сами!

— Со мной взвод охраны! — предупредил офицер.

— Коля! — сказала она ласково. — Ко-ля...

— Что вам надо? — сдался старший лейтенант.

Вскрывать склады и переписывать отчетность ему явно не хотелось, но еще больше не хотелось попасть в госпиталь с отбитыми почками.

— Боеприпасы пополнить, чего же еще? Линейку выстрелов к "реактивкам", патроны, "Стрелы"...

— Ракетных комплексов нет, — предупредил Коля. — Никаких. Честно нет, вывезли первыми рейсами. Остальное, что есть, берите, уговорила, языкастая.

— И недельный паек разведчика на полторы сотни личного состава, — мило улыбнулась она и вызвала по рации командиров взводов.

— Не понимаю я вас, — признался офицер, шагая с ней к подземным складам. — Наши все, наоборот, боезапас посдавали, чтоб лишнее не таскать. Зачем вам выстрелы к "реактивкам" в тылу, да еще вся линейка?! Двенадцать килограмм для просто так таскать!

— И еще недельный паек разведчика, — педантично повторила она.

Офицер закатил глаза и замолчал. Впрочем, работал он профессионально и добросовестно, так что через полчаса рота ушла к казармам, загруженная по самое "не могу".

— Коля, ты мне нравишься, — сказала она честно. — Молодец, вот так и служи. И, если что, не теряйся. Мы в юго-западном секторе, ребят я предупрежу, чтоб пропускали.

— Если что — это что? — насторожился старший лейтенант.

Она в ответ чмокнула его в щеку. Добралась до казармы, быстро проверила условия. Вода отключена — ожидаемо. Электричество пока что есть — здорово. Госпиталь убыл в Краснодар, с ранеными ребятами не попрощались — плохо. Полковая столовая сворачивается — значит, вторые сутки без горячего, противно. Зато работает штабное кафе, и, если их запугать, девочки что-нибудь сообразят по минимуму — или хотя бы одолжат на вечер электрокотел, поваров и своих хватает... Она озадачила поручением заместителя, крутнулась по казарме, перехватила укоризненный взгляд Виктора и мысленно согласилась — ну да, перестраховщица и клуша. Уж с размещением в казарме командиры справятся и без нее. Так что она разулась, рухнула на лежак и отключилась, предупредив, чтоб поднимали, если что.

"Если что" прискакало буквально через час в виде старшего лейтенанта Коли.

— Зита, начальство едет! — сообщил он озабоченно. — Строй личный состав!

— Зачем? — не поняла она.

— Приветствовать, вот зачем! Там целый генерал со свитой! И они именно к вам едут!

— Приедут, прикажут — построимся! — решила она. — Мы не рота почетного караула, у ребят вообще личное время сейчас — умыться, постираться, отдохнуть.

Офицер наградил ее очень странным взглядом.

— Ну, что-то подобное я предполагал, — пробормотал он и ушел.

Штабная бронемашина взревела двигателем около казармы через несколько минут, она как раз успела привести себя в порядок и выйти наружу.

Сначала раскрылась боковая бронированная дверь. Потом в ней встала эффектная фигурка, затянутая в десантную парадную форму. Девушка небрежно держала в одной руке плоский десантный автомат, лихой берет еле держался на светлых кудряшках. Потом она картинно отставила ножку, и откуда-то от вещевых складов донесся одобрительный присвист охраны. Потом Зита ее узнала. Лена Сумарокова, она же Алика Смехова, ее ненаглядная подружка детства. Судя по сигнатурам — лейтенант политических войск.

Лена задрала носик и огляделась. Оценивает обстановку, вдруг поняла Зита. Оценивает, как профессиональный телохранитель. И позицию дежурных снайперов заметила, и зенитный расчет у соседней казармы. И два поста охраны — тоже. И автомат она держала вроде для рисовки, но очень и очень уверенно. И готова была применить его в любой момент. Интересное приехало начальство, осторожное.

— Здесь "Спартак", — негромко сообщила она внутрь машины и спрыгнула на землю, легкая, как пушинка.

Следом за ней появился невысокий генерал-майор. Огляделся, не увидел торжественного построения, и лицо его закаменело. Доклад Зиты он выслушал с тем же выражением. Потом распорядился построить личный состав.

— Здравствуйте, герои, — сказал генерал.

Даже по мнению Зиты ответное приветствие прозвучало не очень слаженно.

— Не слышу, повторить! — рявкнул генерал. Выслушал ответную тишину, оглянулся на застывших офицеров свиты — и вдруг усмехнулся.

— Молодцы! — сказал генерал. — Вот так и держать! Мы — политические войска! Мы не на парадах блистаем, а в деле! А в деле вы — герои! Благодарю за службу, ребята. И — разойтись, отдыхайте.

Потом генерал приобнял Зиту за плечи и увлек за собой, прогуляться подальше от глаз и ушей.

— Докладывай, — произнес он деловито и негромко. — Всё, что произошло, подробно. Особо — о боевых возможностях противника. У нас мало своих глаз на фронте, такую херню суют, читать тошно. Вперед, девочка, я внимательно слушаю.

Генерал действительно оказался внимательным слушателем.

— Это даже не бардак, — хмуро сказал генерал после ее доклада. — И не предательство. С предательствами мы знаем, как бороться. А тут... знаешь, что самое ценное в твоих сведениях? Ну, не стесняйся, выскажись.

— Подтвердилась возможность лишить войска высокотехнологичного оружия? — неуверенно предположила она. — Мы легко вынесли батарею, потому что заранее уничтожили разведмашины...

— Тебе точно шестнадцать? — усмехнулся генерал. — Вот именно. Представь, что турки сделают что-то вроде вашего рейда. Я вот представил, и дурно стало! Честно — смогут турки пройти, к примеру, до позиций М-500? Вот прямо досюда?

— Мы проходили, — призналась она. — Через соседей и справа, и слева. Когда проверяли стыки.

— ...! — оценил генерал. — Ведь половину офицерского корпуса отправили на каторгу! А надо было всех! Одно остановило — тогда служить некому! Где взять толковых офицеров, где?! Ох, не зря говорят, чем в армии больше дубов, тем она крепче! Но мы это исправим!

— В полку есть достойные офицеры! — твердо сказала она.

Уже подружилась? — беззлобно усмехнулся генерал. — Ну, давай фамилии, защитим. Но за крестников твоих с тебя же спросим, если что, поняла? Надеюсь, ты-то осознаешь, что подошла настоящая, полномасштабная война? Я так и думал, что да. А мы к ней не готовы! Катастрофически! Вот встал полк, перекрыл ущелья, и решили, что всё, задача выполнена! Да их в ущельях за один день и похоронили б! Повезло дуракам, турки силы накапливали! Мечусь теперь по фронту, буду затыкать дыры... и затыкать буду вами! По совести должен отправить обратно в подкупольник — но нет у меня других профессионалов! Надежных — нет! Девочек под ударные вертолеты буду посылать, м-мать...

Генерал остановился, мрачно посмотрел на вход в подскальные помещения бывшего штаба полка.

— Остаетесь здесь, — обронил он. — Отдельной разведывательно-диверсионной ротой при 17-й ДШБ. Это чисто по административным соображениям, чтоб заявки по снабжению обеспечивать. На самом деле задачи будете получать от меня лично и подчиняться только мне. Заодно и за десантурой присмотрите. Те еще дуболомы... Что-то не так, госпожа штабс-капитан?

— У штаба нет других выходов, — решилась сказать она. — Один ракетный удар — и пока вас откопают, много чего произойдет. Если будет кому откапывать.

— Предлагаешь ночевать у вас в казарме? — усмехнулся генерал. — Рядом с твоими девочками я бы не отказался, но она пулеметом прошивается насквозь. Так что спасибо за заботу, но нет. И знай: у штаба всегда есть запасные выходы! Иди, черноглазая, вон тебя подружка ждет, подпрыгивает!

Генерал небрежно козырнул и ушел — и в следующее мгновение на Зиту с визгом обрушился белокурый вихрь...

Они проговорили до ночи. Выпросили у старшего лейтенанта Коли, отныне ее крестника, доступ в свободную караулку, Зита сдала роту заместителю, они заперлись и наговорились от души. И только тогда она поняла, как сильно ей все это время не хватало равного собеседника. Всегда рядом кто-то был: сначала капитан Ратников, потом сам майор Каллистратов, потом умница Давид. С его уходом образовалась пустота, и новый заместитель никак не мог ее заполнить. Просто не тянул. А тут — Лена. Умница, карьеристка, нахалка, красавица, подружка детства Лена. Главное — взрослая. Невозможно, невероятно взрослая. Понимающая любой намек с лету.

— Мне тебя страшно не хватало! — призналась ей Зита. — Наша взрослая память, конечно, здорово помогает в жизни, но отпугивает ровесников. От меня заместитель шарахается, представляешь?

Лена мгновенно помрачнела.

— Мы достигли всего сами! — упрямо заявила она. — Сами пробивались в жизни, никакой прадед рядом не стоял! А память... может, ее и не было? Может, две одинокие девочки просто выдумали себе сверхъестественных невидимых покровителей, а? А на самом деле есть только наши способности, талант и ум? Задницей перед папиками прадед, что ли, крутил?! Да он в жизни такого не умел! Это я, только я унижалась, выпрашивала и выплясывала!