Волчица и пергамент. Том 2

Самому Коулу стало легче при виде болтавших и смеявшихся зевак по сторонам заснеженной дороги. Здесь ощущались суета и тепло многих людей. На углу стоял большой снеговик, руки и черты лица которого были сделаны из веточек. Коул уточнил дорогу у прохожего, тот показал вверх по реке, протекавшей через порт.

— А, вот там церковь? Спасибо.

Река была довольно широкой и глубокой. Моста на ней не было, и горожан доставляли с одного берега на другой перевозчики. Возможно, именно поэтому на улицах вдоль реки людей было немного, даже снег здесь был не утоптан, а лишь испещрён следами. Коул смотрел на реку, протекавшую от своего истока где-то на горе, и думал, что она казалась трещиной, будто кто-то пытался разорвать остров пополам.

— Давай, Миюри, пошли.

Он прикрывал себе рот шарфом и держал Миюри за руку, пока они шли к церкви в городе.

— Это та самая, где тот тип делает куклы?

— Не куклы. Изваяния Святой Матери.

— И в чём разница?

Как это объяснить человеку без веры? Коул лишь вполголоса простонал.

— А в монастырь мы не пойдём?

— Мы останемся в церкви. Монастырь — это другое. Кстати, когда мы приближались к порту, с корабля должен был быть виден монастырь. Ты его видела? Там неподалёку должен был быть маленький островок, и мне думается, он там.

— Что? А... ну, я думаю, что-то видела, что-то вроде небольшого святилища, но... Постой, кто-то там живёт?

Глазастая Миюри действительно нашла его. Вероятно, они проплывали мимо, когда он надевал на неё тёплую одежду, а она рассматривала всё вокруг. Её глаза вдруг сверкнули.

— Нет, кто-то на самом деле живёт в таком месте? Серьёзно?

Её ярко-малиновый от холода нос дёрнулся, будто она уловила запах приключений.

— Это действительно так захватывающе?

— Несомненно. Волны обрушивались на островок, и там повсюду огромные глыбы. В самом деле — здорово! Я была уверена, что это был алтарь, чтобы приносить в жертву коз, но... Ммм. Это, несомненно, выглядит, как дом для колдуна, который повелевает молниями и может ходить по волнам.

Десятилетиями Церковь воевала с язычниками и пыталась искоренить ту веру, в которой люди поклонялись таким колдунам. После войны немногие продолжали придерживаться таких верований, но те легендарные герои всё ещё жили в умах людей — в увлекательных рассказах и записях. Хотя их часто изображали как людей зла, которых нужно побороть, Миюри устраивало всё, если её это могло захватить.

— О, слушай, я не могу дождаться. Спорим, там есть лестницы в подземные лабиринты и двери, которые никогда нельзя открывать!

Налицо было явное недоразумение, но Коул не знал, с чего начать.

— И, брат, что нам делать, если в лабиринте окажется дракон? Надо будет позвать маму?

Для Миюри грани между мечтами и действительностью почти не было. Она действительно выглядела довольной собой. И не возразишь ведь дочери настоящего воплощения волчицы, обычно жившей в дремучем лесу или в пшеничном поле. И при всём этом, чтобы быть уверенным, что такая юная и подверженная влиянию девушка не вырастет слишком странной, он должен прочертить ей правильные пути и научить её следовать им в этом мире.

Хотя Коул был во многом нерешителен и слаб, он мог научить уверенности в мире, полном неопределённости в завтрашнем дне. По крайней мере, он каждый день усердно учился, чтобы значь, что есть правильно.

Они вдвоём продолжали идти, пока не вышли к большим воротам с опускающейся решёткой. Коул признал в строении церковь, потому увидел по другую сторону каменной стены церковный флаг, развевающийся на ветру. Но по внешнему виду он бы счёл увиденное сооружение крепостью.

— Ого...

Решётка, сделанная из толстого дерева, была поднята. Будь она опущена, меч или топор в руках человека вряд ли нанесёт ей повреждение страшнее небольшой отметины. Похоже, всё строилось в расчёте на войну, это впечатление только усиливали высота решётки и толщина каменных стен. Наконец, в перекрытии ворот были оставлены необычные для церкви отверстия, их края покрыты сажей и какой-то жирной грязью. Эти отверстия явно предназначались для того, чтобы поливать осаждающих кипящим маслом, заставляя их отступить.

— Це... церковь? — спросила Миюри, ошеломлённая внушительным видом всего этого.

— Даже господин Йосеф так сказал: это скорее святилище.

— Ха... Имеешь в виду, что внутри есть важное сокровище? — глаза Миюри свернули в предвкушении, но тут дело было явно не в этом.

— Нет. Я говорю о правилах взрослого мира.

Она разочаровано посмотрела на Коула, тот же дёрнул шнур, свисавший с ворот, тут же зазвонил маленький колокольчик. Вскоре одна половина ворот открылась, появился солдат с копьём. Его защищал доспех из твёрдой кожи, а не железа, потому что железо в мороз прилипает к телу.

— О, молодой странник, да?

Солдат их появление воспринял так же, как и Йосеф, но при этом он не выглядел удивлённым, потому что странствующие священнослужители часто приезжали в пограничные районы.

— Это от господина Йосефа из компании Дива.

И Коул на всякий случай протянул письмо и дощечку.

— Мне это не нужно, — сказал солдат, отстраняя дощечку и беря только письмо, это было действительно особое место.

— По приказу аристократа вы из Атифа отправились в далёкие северные моря, чтобы исследовать... Понятно. Вы далеко забрались, — пожал плечами солдат, аккуратно сложил письмо и вернул Коулу.

— Если возможно, мы хотели бы остаться здесь, пока находимся в этих местах.

— Конечно, я не против. Для того это всё и стоит. Гость компании Дива — наш гость, — солдат пошёл внутрь, приглашая жестом следовать за ним. — Я должен сразу предупредить кое о чём, миссионерская работа в городе запрещена. Люди здесь следуют Божьему учению, но немного не так, как это видят южане. Вы знаете об этом?

— Ты имеешь в виду Чёрную Мать?

Солдат облегчённо кивнул.

— Ещё я слышал, что в Атифе были религиозные беспорядки. Люди здесь чувствительны к распрям в Церкви. Не дайте случиться чему-то забавному.

Оказывается, вести добрались уже так далеко.

Вскоре они прошли всю толщину стены и попали в просторный двор. С первого же взгляда Коул понял причину его размеров. Ящики и мешки, завёрнутые в солому, были сложены тут и там под стягами крупных, известных торговых фирм. Конечно, присутствовали и компания Дива, и альянс Рувика, у которого было больше кораблей, чем у какого-нибудь короля, и который признавался всеми самым сильным на море. Это место не могло полагаться на чью-нибудь власть, здесь располагалась просто общая база, поддерживаемая торговцами крупных компаний, торгующих в разных странах, и общее убежище, где можно укрыться, если что-то случится.

Хотя Церковь обычно принимала подобные меры на языческих землях, на которые её власть не распространялась, это место полагалось на свою собственную защиту.

Когда они вошли, увидели немало торговцев, занимавшихся товарами или лошадьми. Миюри озиралась по сторонам, очарованная всем, но тут солдат указал на неё, вопросительно глядя на Коула.

— Ещё кое-что важное. Всё-таки это церковь, причём небольшая. Женщины — семена неприятностей. Все жёны, приезжающие со своими мужьями, и служанки спят в отведённых им отдельных помещениях. То же самое относится и к рабам.

Ничего нет удивительного в том, что работорговля распространена в экономически неблагополучных местах. По отвращению, с которым солдат смотрел на Коула, тот решил, что его приняли за священника, который по добросердечию ведёт домой рабыню, найденную на юге. Но какой бы ни была истина, прежде всего, нужно было задуматься о том, что нельзя оставить Миюри одну в этом месте, где ей не на кого положиться. Одно из немногих правил, усвоенных им из прошлых путешествий, всё ценное следует всегда держать в пределах досягаемости. Однако Миюри была девушкой, как бы это ни было неудобно, а здесь было место отдыха для Агнцев Божьих, носивших знак Церкви на шее. Коул, сам стремившийся стать одним из таких слуг, не мог заставить себя лгать.

Пока он молча стоял в размышлении, Миюри сняла капюшон с шарфом и высвободила свои длинные серебряные волосы.

— Есть немало преимуществ у одежды девушек, — сказала она и улыбнулась.

Солдат, внимательно следивший за тем, что она делает, вдруг обнажил в ухмылке левый клык.

— Умная девочка. Однажды ты кое-чего добьёшься.

— Хи-хи, спасибо, — широко улыбнулась она с безмятежным лицом.

— В самом большом здании должен кто-то быть. Вы сможете им задать свои вопросы.

Как-то давно Коул останавливался в большом монастыре. Увиденная ими картина напомнила ему тот раз. В центре стояло большое здание собственно церкви, за ней, начиная с юга, размещались внутренний дворик, огороды, конюшни, затем обеденный зал со всем необходимым для него вокруг, а также жилые помещения для гостей. С учётом особенности этого места, двор и помещения для еды и сна были больше, чем в том монастыре. Зато конюшни скромнее, поскольку здесь для перевозок в основном использовались корабли.

— Вижу. Большое спасибо.

— Не за что.

Солдат вернулся на свой пост, но сначала он показал, как ему понравилась Миюри, легонько стукнувшись с ней кулаками.

— Ну, как прошло, брат?

Он увидел, что мальчишество Миюри снова взяло в ней верх.

— Если честно, то ты так легко можешь соврать...

— Что? Но я не врала.

Так и было. В самих её словах не было неправды. Просто солдат их неверно истолковал, сам Коул не раз применял этот приём. Но между ними была разница. Миюри этим приёмом хотела добиться возможности войти туда, куда её не пускали. Он не мог прийти к согласию со своей совестью, пытаясь решить, должен ли он не обращать внимания на это. Его несогласие с самим собой и растерянность не могли не отразиться на его лице, и его спутница немедленно надела на своё лицо оскорбленное выражение.

— Но, брат, если бы ты действительно думал, что это плохо, ты бы раскрыл правду тогда же и там же. Ты не стал, потому что это было тебе удобно, верно?

Так оно и было, и поэтому он не мог произнести ни звука в ответ.

— Ладно, всё отлично. Во всяком случае, это не мой чистый и праведный брат солгал, — сказала Миюри и обхватила его руку, её слова прозвучали как насмешка. Ничто не испугает девушку, совсем не верящую в Бога.

— У меня ощущение, что моя вера может быть поколеблена.

— Ты можешь отказаться от неё, как только захочешь, ты знаешь. И мы сможем пожениться.

Это было похоже на её ловушку. Она сейчас охотилась на него, и Коул повёлся на это. Единственное, что ему оставалось, это устало посмотреть на неё. Она улыбалась ему, словно стоя на краю пропасти. Он вздохнул и, зная, что больше не может так продолжать, сказал:

— Поступай правильно в следующий раз.

Миюри успокаивающе пожала плечами, а Коул по совету солдата открыл дверь большого здания, над трубой которого клубился белый дым. Прямо за дверью начинался коридор, сделанный из камня, из-за чего, казалось, стало ещё холоднее, а налево от дверей располагался зал. Из-за приоткрытой двери зала доносились весёлые голоса.

— Кажется, это хорошее, живое место... Э, в чём дело? — прервал себя Коул, увидев, как Миюри сунула нос в проём и отдёрнулась.

— Пахнет... странно... — проговорила она, и он принюхался.

— А, это запах торфа.

— Пита? [Английское слово "peat" — "торф" звучит так же, как и имя "Peet" — "Пит". Какая игра использовалась в японском оригинале я не знаю — прим. перев.]

— Помнишь историю про гагат? Торф похож на грязный уголь. Его собирают на полях и лугах. Он недорогой, но не лишён недостатков — не очень хорошо горит и имеет этот свой запах. Возможно, ты сможешь найти его и на этом острове.

Хороший нюх Миюри благодаря волчьей крови в её жилах вполне мог вызвать её недовольство.

— Если для тебя это слишком невыносимо, мы можем поискать тебе другое жильё.

Даже в Ньоххире немало людей не смогло прижиться, не в силах вынести запах серы. Другие со временем привыкали и больше не беспокоились по этому поводу. Потому-то Коул и сделал своё предложение Миюри, но она, зажав нос, почему-то уставилась на него.

— Ч-что опять не так?

— Ты так собираешься избавиться от меня в своём путешествии, да?

Возможно её предубеждение объяснялось тем, что он часто выговаривал ей и спрашивал, не хочет ли она бросить путешествие, например, когда она долго спала, много ела или говорила что-то себялюбивое.

— Я лишь проявляю внимание.

— Хммм...

Миюри не стала говорить напрямую — "Брат, ты дурень" — и лишь, раздражённо нахмурившись, отвернулась.

— Нам сейчас важнее поскорей заполучить комнату и начать расследование.

Он продвинулся не столь далеко, чтобы сейчас нянчиться или отдыхать. Волнение в Атифе подняло такую волну, что она ощущалась уже здесь, так далеко за морем, а со временем её последствия будут только усиливаться. Ему нужно как можно скорее закончить здесь, на северных островах, и приниматься за следующую работу.

Миюри ещё морщилась от запаха торфа, когда на стук входной двери из зала вышел человек.

— О! В это время года к нам мало таких добирается — путешественники?

Его голос был довольно приятным, может, потому что он и был таким, но, скорее, потому что он был одет подобно Коулу. Перед ними стоял пожилой священник с символом Церкви на шее, его щёки раскраснелись, вероятно, не от холода, а от возлияний. Не думая пока над этим, Коул отвесил ему поклон, приличествующий посетителю.

— Прости нас. Я Тот Коул. Я прибыл в эту землю по приказу одного аристократа. Более подробная информация содержится в предуведомлении господина Йосефа из компании Дива.

— О-хо.

Священник удивлённо моргнул, затем взял письмо. Его руки были мягкими и тёплыми, а его дыхание не оставляло сомнений в причине цвета его красных щёк.

— Понятно, понятно. Я хозяин этой церкви, Райхер Фридхофф. Здесь сказано, что ты должен был искать землю, подходящую для монастыря. О, не нужно ничего объяснять. Такие люди всегда приходят. Почему-то южане имеют заблуждение, что здесь главные врата на небеса.

К тому, что мужчина был не вполне трезв, он, кажется, и по натуре был открытым и неплохим. Он сказал то, что не часто произносят вслух, сопроводив слова улыбкой приятного, немолодого человека. Его тяжёлый вздох распространил аромат наливки.

— К худу или к добру, но это не более чем самый край холодного моря. Если будешь искать слишком упорно, накличешь опасность на свою голову. Особенно сейчас, перед началом весенних штормов. Никто не поможет, если упадёшь за борт. Время от времени подобные тебе одержимо исследуют острова, не имея рядом с собой никого, и какое же от этого всем волнение...

Райхер икнул и пожал плечами.

— Ты имеешь в виду духовное волнение? — решил прощупать почву Коул.

Он заметил свет силы в глазах человека, подходящий священнику, стоящему во главе места, окружённым крепостными каменными стенами.

— Вы инквизиторы?

Будь перед ним рыцари или наёмники, каждый из них положил бы руку на свой меч. Однако внимательно посмотрев гостю в глаза, Райхер перевёл взгляд на то, что жалось к спине Кола. Пока священник смотрел на Миюри, Коул медленно ответил: