| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Скорее опасаюсь их непредсказуемости. Могли бы хоть какое-то видение подкинуть.
Чур меня, чур, от их видений — оно бы обозначало, что мы какую-то очередную, пороговую глупость совершили или собираемся совершить....
М'да! Врагов нам не надо — если что, мы сами себе чудес натворим...
Скрытый в джунглях город — это конечно серьезная вкусняшка, но вот рисунки и описания его жителей меня ну ОЧЕНЬ настораживают.
Особенно рисунки.
Явно видно, что у всех людей один и тот же тип поражений на коже и их локализация. При грибковых заболеваниях такого не бывает.
Что интересно — у кого меньше, у кого больше — но практически у всех более менее одинаково.
Разведчики видели только двух мужчин, у которых такого проявления на коже нет.
Вот это и интересно — эти двое мужчин, по мнению Чумэна, явно охотники. Интересно — в их семьях такие поражения кожи есть!?
Больше охотников разведчики не видели. Основные продукты питания этих людей овощи, какая-то местная разновидность батата.
На что обратили внимания разведчики — практически у всех детей рахит.
Такое, все вместе — и поражение кожи, рахит у детей и охотники, у которых этих проблем явно нет, вполне может указывать на сильный авитаминоз.
Но батат, как основная культура и авитаминоз — как-то странно звучит.
Если туда полезем, нужно иметь в виду, что, если плохая вода, не исключено и хроническое отравление солями металлов.
Разведчики обратили внимания, что народец этот малорослый и слабосильный, так что авитаминоз или хроническое отравление — вполне возможный вариант.
А лезть туда придется — причем именно нам. Слишком интересное место и слишком многовариантная проблема.
Отправились в экспедицию на двух шхунах, которые тащили каждая по четыре баркаса с грузами для будущего лагеря.
С собой взяли: два больших солнечных, вакуумных дистиллятора; угольные фильтра для воды и большой запас продовольствия и медикаментов.
Прихватили две клетки с мышатами — протестировать пищу на яды.
Запас растворов для диализа и капельниц. Все витаминные растворы для инфузии, которые у нас имелись. Центрафужку — на всякий пакостный случай и два пика нашей научной мысли — жидкостный, поглотительный спектральный анализатор и пламенный фотометр.
Причем, и в том и в другом дивайсе, смогли обойтись и без электрики и без электроники.
Взамен лампы использовали зеркальный солнечный концентратор с водяным конденсором а, взамен фотоэлемента, серый оптический клин, как в древних фото экспонометрах и пламенный фотометр на водородной горелке.
Все измерения в "попугаях", но тяжелые металлы и количественно и качественно вполне определяет.
Взяли кое-что из ювелирки и бронзового инструмента для обмена.
Ну и, естественно, нашего полиглота купца — на всякий случай ... а случай — всякий бывает.
Взяли с собой — Онейду, она наш лучший медик и, к тому же, одаренная; ну и Чумэна с ее командой и собаками, ну куда же мы без них, четвероногих.
В протоку вошли на веслах рано утром; нашли чуть в стороне от города ровную каменную платформу, без используемых культовых сооружений и тихо-тихо разбили лагерь.
Ни стали маскировать, ни шхуну ни баркасы.
Вторая шхуна сразу ушла в патруль побережья — решили подстраховаться от появления каково ни будь внеочередного колумба.
Если появятся, дал команду огнеметами и тяжелыми, стационарными арбалетами с реактивными стрелами припугнуть их так, чтобы второй раз соваться не захотели.
Заметили нас только часа через два после появления — у них там, внутри города, судя по песнопениям, какие-то церемонии были, и им, судя по всему, явно было не до нас.
Заметив нас, сразу засуетились — не так чтобы очень агрессивно, но вот то, что у них есть духовые трубки, следовательно, сильные яды, и мне и братишке очень не понравилось.
Ксочипеп сразу начал лицедействовать — развернул на видном месте пестрые одеяла; разложил на них товары и сел около них, играя на дудочке.
Местные быстро осознали, что к чему и выслали безоружную делегацию, но, вполне грамотно — под прикрытием, в стороне стоящих воинов, небрежно почесывающихся духовыми трубками.
Пока Ксочипеп лицедействовал, я/мы с Онейдой разглядывали местных — грустное зрелище.
Кожные проблемы на лице и кистях рук практически у всех, причем слишком единообразные для инфекционки или лишая.
А вот, что интересно — следы рахита у многих, а вот последствий инбридинга не видно. Следовательно — какой-то контакт с внешним миром у них есть.
Это сходу и Ксочипеп подтвердил — подошел и говорит, что есть у них пара человек, с которыми он может общаться, бывшие рабы майя.
Подошли и посмотрели, какие именно товары принесли нам на обмен.
Взяли немного продуктов, для анализа и несколько бронзовых изделий. Бронза меня весьма заинтересовала — практически черного цвета и очень высокой твердости.
Взяли несколько полудрагоценных камней, которые мне очень не понравились — такое ощущение, а у меня к таким вещам профессиональная чувствительность — десять лет работы на урановой шахте, что они изрядно радиоактивны.
Наткнулся на одну вещь, которую мы давно искали — каучук, приличный шар из сока гевеи.
Местным очень понравилась ювелирная штамповка и разноцветные конопляные ткани.
Пока мы выясняли, кому что интересно, какой-то ребятенок к нашим псам умудрился пролезть.
Местные сначала схватились за оружие, но, потом увидели вполне адекватную реакцию наших псов на детвору — "не съедим, так залижем" — и успокоились.
Сами правда к собакам не лезут — с полу взгляда их отношение к взрослым и к гиперактивным поняли.....
В полдень, пока Ксочипеп и Онейда налаживали взаимоотношения, выполнил кое какой оптический анализ и простейшую, электростатикой проверку на радиоактивность.
Ну, блиИн!!
В той или иной степени радиоактивно все, что они принесли.
Камешки, это вообще моноциты — минералы тория.
Причем, с хорошим содержанием — лишний раз в руки брать не стоит.
Бронза — сплав с добавлением редкоземельных металлов — там такая каша в спектральных линиях, что без справочника, которого у нас в базе данных нет, в принципе не разобраться.
Но металл классный и качественное, художественное литье. Нам такой металл на вкладыши подшипников вполне подойдет.
К вечеру, когда мы, видимо, заслужили доверие местных, появилась представительная делегация — 14-15 летняя девочка, вся увешанная подвесками из разноцветных моноцитов (у меня аж мороз по коже прошел) в окружении разряженных жрецов.
Онейда сразу обратила мое внимание на темные круги у девочки под глазами и тяжелые, расслабленные движения — видимо серьезные проблемы с почками. Скорее всего — токсикоз и хронический лучевой ожог.
Девочка оказалась одаренной.
Они с Онейдой поняли друг друга с полу взгляда. Опустились на коврик, соединили ладони и долго молча сидели, напротив друг-друга, с закрытыми глазами.
Толпа даже не шевельнулась, пока они так священнодействовали.
Мои охламоны тоже проявили должное уважение.
Сидим в мифическом золотом городе инков Пайтити уже вторую неделю.
Никакого золота там никогда и не было — в смысле ни золотых копий, ни золотых мостовых.
Что в этом городе есть в избытке — так это трудно решаемые проблемы и редкоземельные металлы.
Да и город это был не инков, а остатков цивилизации Ольмеков.
Правда, опознал я их только по скульптурам гигантских голов.
Хохма в том, что эти придурошные головы имеют явно выраженные перекормленные негроидные черты, а вот мелкая скульптурка, у которой явное портретное направление — это что-то среднее между малайцами и тибетцами.
А вот как они могли в те, в явно доисторические времена, здесь оказаться — совсем не понятно.
На одной статуэтке вырезан вообще классический Айн, с явно видимыми пышными усами... !??
Ну, а насчет больших голов — видимо, в свое время, притащило к ним ураганом лодку какого-то крутого африканского людоеда и он понравился их скульпторам свой мордастой монументальностью и аппетитом.
Нация у Ольмеков малорослая и довольно тщедушная — такие тащатся на мясные туши, типа борцов суммо.
Сейчас у них большая примесь крови ацтеков.
Ну, это и понятно — они только за счет этого и выжили. Покупали юношей рабов, чтобы освежать кровь.
Почему разговор шел о выживании!?
А что можно говорить, когда город целиком стоит на ториево-урановом месторождении, причем уникально богатом.
Под всем городом находятся катакомбы, которые образовались после выборки наиболее богатых по содержанию жил кристаллов моноцита
Эти желтые, красные и черные кристаллы были благословением города в его лучшие годы, обеспечивая его благосостояние и настолько высокий достаток, что он получил название "золотого города".
Высококачественные кристаллы шли на ювелирные украшения, низкокачественные моноциты и сопутствующие редкоземельные металлы шли, после переработки, на получение высокотвердой бронзы.
Такое процветание продолжалось столетия.
Эти же кристаллы стали его проклятьем, по мере того, как поверхностные богатые жилы были выработаны и вырученных денег на покупку рабов для работы в шахтах уже не хватало.
Не стало рабов — чтобы просто выжить, пришлось добывать драгоценные кристаллы самим Ольмекам, на все более и более глубоких горизонтах, где рудное тело с монацитами пересеклось с очень богатым месторождением урана.
Дальше — экологическая катастрофа. Город получил удар с двух сторон.
Первое, это токсические выбросы производства — обогащение монацитов и плавка бронзы отравили природу вокруг города и сельскохозяйственные угодья.
Природа, учитывая высокую мутагенность тория, приспособилась.
А вот люди не смогли приспособиться к тому, что в единственной сельскохозяйственной главной культуре, которая у них осталась — в батате, изменился баланс и содержание витаминов.
Второе — хроническое отравление людей, работающих в шахтах, солями тория и радоновое отравление, эманациями урановой руды.
Такое хроническое отравление резко увеличивает потребность организма в витаминах, которых основной продукт питания уже не мог компенсировать.
Самое интересно, что медицина у них была на достаточно высоком уровне и, ничего не зная о витаминах, эту взаимосвязь они понимали.
Понимали и пытались хоть как-то ее компенсировать.
В шахты шли работать только те, кто уже имел хотя бы одного ребенка. То небольшое количество дичи, которое охотники могли добыть, и купленные на ювелирные украшения чистые продукты, в первую очередь, распределялись среди детей и беременных.
На меня/нас большое впечатление произвело то, что эта пятнадцатилетняя девочка, их владычица, отказывалась есть покупную пищу и дичь, которых не хватало ее народу.
В городе был также удивительно бережное отношение людей друг к другу и высокий уровень дисциплины.
Распоряжения владычицы никогда и ни кем не оспаривались.
Причем, явной карательной системы не было.
Видимо гуманизм и дисциплину диктовала сама жизнь, ставя их как условие коллективного выживания.
Ну, и что папаня будем делать?
Город, как база аншлюса для нас очень интересен. Редкоземельные металлы для нашей промышленности — жизненная необходимость.
Само сообщество Ольмеков без проблем впишется в наш Гуронский балаган.
Не все так просто.
В городе надо наводить порядок с экологией и налаживать спец снабжение.
Причем именно спец снабжение, что-то на подобии сибирских спец городков среднего машиностроения в нашей реальности.
В шахте надо налаживать приточную вентиляцию — без этого людей туда пускать нельзя.
Редкоземельные металлы пока можно отмывать флотацией на отвалах того, что они считают пустой породой — там ее столько, что на десятилетия переработки хватит.
Проблема в том, что наши люди здесь могут работать только вахтовым методом — они не адоптированы, столетиями выживания в этом городе, под такую экологическую помойку.
Тащить Ольмеков к нам — тоже их угробим, они не адоптированы к климату северной Америки.
Так что менять все будем предельно постепенно.
Начнем с: медицины; питьевой воды; завоза продуктов; наведение порядка в шахте.
За дополнительными продуктами уже сейчас надо отправлять нашу шхуну.
Из шахты людей временно выведем, пока не наладим приточную вентиляцию, распределим их всех на поверхностные работы.
Кстати, у нас бунта местных не будет, из-за того, что мы тут раскомандовались?
Нет, Онейда говорит, что они с Ксочипепом смогли объяснить Владычице ситуацию и наши действия.
Она умница и одаренная — сама понимает, что если ничего не менять, то ее народ через пару поколений полностью вымрет.
Вот с нее и начнем — нужно ей срочно делать диализ и ставить капельницы с глюкозой и витаминными коктейлями.
Да и сделать инъекцию нашей плазмы не помешает — я не вполне уверен, что мы ничего вирусного не притащили.
Как Онейда считает, уговорить ее на эти процедуры удастся!?
Без проблем — наоборот, она сама захочет все сначала испытать на себе. Такой вот гипер ответственный ребенок.
Кстати, а как ее звать?
А никак — у них, традиционно, Владычица имени не имеет.
Слушай сюда!
Около города сельскохозяйственных земель мало и они все отравлены отходами производства, но раньше ведь это был многочисленный народ и чем-то же он кормился, кроме продажи "цацок".
На барельефах в храме я видел изображения крестьян, работающих на террасах.
Сразу первый вопрос — где они были расположены.
Хроники у них есть. Пусть покопаются в них и подберут нам материалы.
Да, вполне резонно, а мы пока попробуем выше от города по течению натаскать со дна реки ила.
Течение тут медленное — ила должно быть достаточно много. Возможно, если привести сюда навоз, то можно будет где-то на старых террасах восстановить плодородный слой.
Кстати, второй вопрос — уточни, почему они эти сельскохозяйственные террасы забросили.
Онейда занялась Владычицей, а мы сдвоили два баркаса и установили на них, скользящее на козлах пятнадцатиметровое бревно с противовесом на одном конце и скребком на другом и поскреблись по дну реки, набрав баркас ила.
Перемешали ил с древесной золой и человеческим дерьмом, добавили извести, уложили в низкие корзины и вытащили на плотах на солнечную сторону протоки.
Посадили в них семена кукурузы и ее сестер.
Тоже, в принципе вариант сельского хозяйства — я где-то о таком читал, кажется в контексте с империей ацтеков.
Пока мы, с местными крестьянами этим, вонючим делом занимались, местные хронисты собрали нам информацию.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
