| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Сумбурные подсказки, знаю. Но больше все равно ничего рассказать не успеваю — возвращается преподаватель с бледным Адамом на руках. Мне достается осуждающий взгляд, сокурсницам — наказ отойти к стене.
— Виктор, несите парнишку в лечебницу, — велит боевик следующему позади помощнику и передает ему свою ношу.
Слышится дружный девичий вздох. Похоже, Каррай влип — ему придется перетаскать на руках если не всю группу, то половину точно.
Поэтому даже не обижаюсь, когда он объявляет:
— Близард, наряд. Останетесь после занятия, узнаете подробнее о наказании.
Пара проходит бодро. Иллюзорный паук кусает еще троих — Хлою, Диану и Марию. Элизара, Диволика, близняшки Риммади и Агнешка проходят паутину, но несколько дольше, чем я. Тория выполняет занятие со второй попытки, а вот Зарайя при виде ненастоящего арахнида устраивает истерику, и возвратившийся к тому моменту аспирант транспортирует и ее в лечебницу.
Сигнал рога возвещает о завершении занятия и начале моей словесной порки.
— До свидания, искусник Каррай! — радостно щебечут взбудораженные адептки, те, кто выполнил задание с относительным успехом.
— До свидания, — отзывается мужчина, не сводя с меня тяжелого взгляда.
Он не спешит распекать, за что ему я признательна. Когда азарт догонялок с арахнидом стихает, осознаю свою неправоту. Нарушение приказа искусника — это вмешательство в учебный процесс, и то, что сокурсницы настойчивы, меня не оправдывает. Устав ВАМПы даже за пререкание с преподавателем предусматривает выговор или наряд, в зависимости от характера и настроения искусника. Что поделать, большая часть учащихся академии — военнообязанные, и нарушение ими дисциплины в ректорате не приветствуется.
— Искусник Каррай, я осознала свою вину и готова понести наказание.
Для студентов предусмотрены определенные виды нарядов: общие и специфические, в зависимости от факультета. К примеру, целителя могут отправить, как скобить столы и разделочные доски на кухню, так и ухаживать за больными в лечебницу. И почему-то мне думается, что Каррай приготовит "любимой адептке" нечто особенное.
— Нет, Близард, боюсь, что осознали не до конца, — качает головой искусник и зловеще добавляет: — Но в этом я постараюсь вам помочь.
Страшно представить, в чем будет заключаться его содействие.
— Вид наказания сообщу завтра, оно займет не больше часа вашего времени. После четвертой лекции жду вас здесь. — Каррай окидывает меня взглядом и добавляет: — И да, возьмите что-нибудь перекусить, адептка, мне не нужен ваш голодный обморок.
— Как скажете, искусник. Я могу быть свободна?
Он кивает.
— Хотя... задержитесь на минуту — нам по пути до врат ВАМПы.
И не дожидаясь ответа, исчезает в иллюзорной пещере.
Первая мысль — сбежать, не прощаясь, быстро сменяется смирением. Не хочется общаться с резким, грубым и вечно шпыняющим преподавателем дольше необходимого, но проигнорировать его просьбу — значит, усилить нашу вражду.
Пока жду, набрасываю плащ и прячу косу под шалью — квартал, где снимаю флигель, тихий, но идти придется мимо трактира, поэтому рисковать, демонстрируя свой возраст и пол, не стоит. Береженому и святые покровительствуют.
— Идемте, адептка, — зовет преподаватель, — заодно разберем ваши ошибки, не дожидаясь следующего занятия.
Я пугаюсь и радуюсь одновременно. Пугаюсь, потому что это невыносимый Каррай, нахождение рядом с которым лишает меня самообладания и делает глупее, чем я есть на самом деле. И в то же время получить на полчаса в единоличное пользование одного из самых блестящих искусников ВАМПы, чтобы спокойно задать ему вопросы и услышать анализ своих промахов, — это невероятная удача! Что ж, нужно пользоваться счастливой случайностью.
— Я вошла в тренировочный зал, забыв нож, — каюсь в первую очередь. — Потом до конца разрезала заклинанием нити, спеленавшие пострадавшего, а нужно было часть оставить — в коконе его легче тащить. И еще я упустила из вида паука, поэтому он едва меня не достал.
Зимой темнеет рано, и к концу четвертой пары громадный двор академии освещает бесчисленное количество магических фонарей. В их свете мы с искусником отбрасываем на безупречную гладь снега причудливо вытянутые тени. И тень мужчины, одетого по обычаям боевиков в длинный плащ с нашитыми на него амулетами защиты из серебра, выглядит мощнее и больше моей едва ли не в два раза.
— Насчет оружия вы правы, — спокойно подтверждает он. — Серьезное упущение, ведь закаленные магией ножи могут понадобиться не только для отнятия чужой жизни, но и банально срезать пучок каких-нибудь редких травок.
Я киваю — на зельеварении нам внушают, что целитель должен всегда помнить о возможности пополнить запасы сырья. Даже в условиях, когда какая-нибудь тварь пытается откусить тебе голову.
— Кокон вообще не следовало трогать, — продолжает наставлять искусник.
— Как так? А если человек задохнется? — поражаюсь его бесчувственности.
Неловкость и стеснение постепенно отступают. Я шагаю рядом не с саркастичным преподавателем, а источником уникальных знаний, которых не отыскать в учебниках.
— Коконы для жертвы не герметичны, поэтому тратить драгоценные секунды на разрывание паутины — непростительная глупость. Убедились, что человек жив, вытаскивайте. Успел помереть, бросайте тело там.
— Но как же родственники погибшего...
— Близард, думать о чужом трупе, забывая о спасении собственной жизни, преступление не только перед вами самой, но и теми, кому вы могли бы помочь в будущем. Я ясно выразился? Или объяснить доходчивей?
— Не надо, я поняла.
Но Каррай, видимо, считает иначе.
— Никому не нужны напрасные жертвы. То, что вам вбивают в головы на этике целителей — одно, реальная жизнь — совсем другое. Невозможно всех спасти, а маги с вашим даром — люди, а не святые, готовые бескорыстно раствориться в мире ради его спасения. Вы — юная девушка, Близард, фанатизм вам не к лицу.
Следовало признать, что в его словах есть истина. Но если на одну чашу весов лягут жизни сотен людей, а на вторую — моя, имею ли я, целитель, право сделать иной выбор?.. А вообще к чему этот отход от основной темы разговора? Как же разбор ошибок?
Переживаю зря — искусник не стал углубляться в дебри профессиональной этики.
— Но главный просчет — это вся ваша тактика, адептка.
— Почему? Я действовала так, как предлагал автор учебника, рассказывая о лесном арахниде!
Каррай замедляет шаг. Выше меня на полторы головы, он в бледно-желтом свете магических фонарей кажется зловещим ледяным великаном из смертельно опасных вьюжных земель.
— Как вы думаете, Близард, почему ни учебник, ни моя лекция не дали тех знаний, которые вы почерпнули на практическом?
Автор книги мог и не знать каких-то нюансов, а вот Карраю, уверена, доводилось сталкиваться с арахнидами неоднократно. И мне не хочется верить, что он утаивает от своих студентов жизненно важные сведения.
Не дождавшись ответа, боевик продолжает:
— Цель обучения в академии магических практик — не просто дать знания, а научить думать, анализировать, делая верные выводы. Адепты обязаны не бездумно зубрить, а чувствовать, искать самостоятельно. Чтобы, столкнувшись с неизвестным науке видом нечисти, найти оптимальный способ его уничтожения.
— Ясно, — бормочу виновато. — Исходя из принципа самостоятельности, я действительно не имела права подсказывать сокурсницам. Каждый думает своей головой.
— Да, если, конечно, задание не дано для группового исполнения, — кивает он. — К чему приводят подсказки товарищей, вы еще узнаете.
Как-то незаметно мы пересекаем двор кампуса. Вот и центральные врата. Услышав наши голоса, из комнаты стражников выходит эрд Бролл.
— Добрый вечер, искусник, — и улыбка, адресованная мне, — адептка.
Ответив на приветствие дежурного боевика, Каррай останавливается и продолжает просвещать:
— Не оглядывайтесь на авторитеты, Близард, думайте своей головой. Незаметное проникновение в паутинный лабиринт — то, что подходит целителю со средним и ниже среднего уровнем дара. Вам же, студентке с огромным резервом, таиться не следовало вовсе. Ваша тактика — тактика боевиков, то есть убить врага. Избавившись от арахнида, вы могли свободно заняться его несостоявшейся едой. И да, прыгать козой из ячейки в ячейку круговой паутины тогда бы не потребовалось. В гигантских тенетах, которые сложно порвать, вообще можно лазать по радиальным нитям.
— Тем нитям, которые не смазаны паучьим клеем? — для чего-то уточняю я очевидное.
— Да. Но это при условии, что нет желания уничтожить всю паутину, а на заклинание второго порядка вам, повторюсь, сил хватит.
Эх, боевикам лишь бы крушить... Будь арахнид мертв, а пострадавший вне опасности, в реальности я бы надергала себе шелковистых нитей — замечательный шовный материал, когда нет возможности заращивать раны магией. А сколько заживляющих зелий на их основе можно приготовить!
— Большое спасибо, искусник, за дополнительную консультацию!
— Простым спасибо не отделаетесь, адептка, — хмыкает Каррай, — на следующем занятии жду от вас повышенной активности.
Несмотря на сопровождение преподавателя, черноусый стражник строго следует правилу: прикладывает к моему студенческому браслету артефакт, который считывает данные и отсылает напрямую к Неспящему Оку. И только получив разрешение, открывает правую створку врат.
— Всего доброго, Соннэя.
— До свидания, эрд Бролл!
У центрального выхода до глубокой ночи дежурят несколько извозчиков — ВАМПа частично оплачивает работу, даже если никто не пользуется их услугами. Хотя такого дня, наверняка, не случалось ни разу.
Каррай подает знак — и один из кучеров щелкает плетью.
— До свидания, искусник, — спешу попрощаться.
— Погодите, Близард, где вы живете?
Меня бросает в жар от мысли провести несколько минут наедине с Карраем в закрытом экипаже.
— Ох, спасибо большое! Не утруждайте себя, дом моей квартирной хозяйки в конце этой улицы! До свиданья...
И я позорно сбегаю, правильно рассчитав, что гнаться за мной никто не будет.
Уже возле трактира "Веселый приют" перевожу дух и нервно смеюсь: учтивый преподаватель решит, что я скудоумная! И правильно сделает — сейчас я и сама понимаю, что сглупила, но изменить уже ничего не могу.
Глава 5.
Открывая замок двери флигеля, я предвкушаю, как упаду на кровать. Нет, сначала вкусный и сытный ужин, потом кошмарно-неудобное омовение в медном тазу, и лишь потом — сон. О, и в честь потепления отношений с преподавателем достану из стазиса кусочек буженины — праздник как-никак!
Но все чаяния перечеркивает увиденное, когда зажигается "светляк".
Кто-то покопался в моих вещах...
Сев на пол, некоторое время убито рассматриваю погром. Это же надо так насвинячить... а мне теперь убирай полночи. Зачем кому-то влезать в флигель студентки, если украсть у нее можно только учебники и форменную одежду, выданную ВАМПой?
От неожиданной мысли резко становится дурно. Сундук! А в нем шкатулки!
Как я могла забыть о них?!
И я срываюсь с места, оставляя на полу мокрые следы сапог.
Пока снимаю магическую защиту, сердце колотится громко-громко. Хоть бы до моих шкатулок не добрались люди Фликса! Хоть бы не добрались!.. Святые покровители, умоляю, сохраните их! Я не имею права их потерять!
Ох, все на месте, содержимое сундука не трогали чужие руки...
Но на всякий случай проверяю то, что хранится между настоящим и ложным дном денежной шкатулки. Темно-синие камни, переданные отцом перед отъездом, на месте. Изобретение, над которым он работал со студенческой скамьи, важнее денег, важнее шкатулки для писем, и если попадут в злые руки, могут натворить много бед.
Проверив камни, смотрю, нет ли посланий. И не верю глазам — есть! Весть от дяди Энтоля! Неужели, это мне подарок от Создателя за перенесенные сегодня испытания?
"Милая Соня, спешу сообщить, что посланный в столицу Ирдии сыщик вернулся сегодня утром. Он привез сведения, подтверждающие версию темных: твои родители и брат, как и остальные участники научной делегации, выехали из столицы в первый день второго месяца осени. Выехали — и исчезли, следы теряются где-то в Степи, на территории орохоро.
Соня, мужайся, дитя! Я продолжаю придерживаться версии, что их все еще удерживают в Ирдии, поэтому в скором времени отправлю в империю демонов другого сыщика...
Помни, милая, ты можешь рассчитывать на меня..."
Обещания родственника дальше не читаю — все равно они несерьезны. Когда я убегала от тети Люсетты, он отказал в приюте, заявив, что искать будут в первую очередь у него.
Итак, я права. Мои родные — не перебежчики, как одно время ходили слухи, не погибли в пыточных тайной канцелярии Ирдии и не томятся в ее темнице. Дядя Энтоль, вопреки донесениям сыщика, ставит на последний вариант. Но я точно знаю, что он ошибается. Они в плену у степняков, и, значит, я смогу выкупить их весной!
Порадовавшись и погрустив, навожу порядок в доме.
Склеивая заклинанием порванный учебник, заметая рассыпанное пшено или складывая разбросанную одежду, с трудом сдерживаю злые пожелания в адрес той, которая, роясь в моих вещах, потом для чего-то инсценирует ограбление.
Если сначала я грешу на людей Фликса, ищущих дополнительную информацию, то теперь, успокоившись, понимаю, что это не почерк Хозяина гильдий. Он знает все, что нужно, чтобы держать на крючке шантажа. К тому же его специалисты умеют вскрывать любые сундуки, обходя защитную магию. Да и чужак во двор не проник бы из-за Малыша...
Нет сомнений, в моих личных вещах рылась квартирная хозяйка. Неужели она воспринимает меня настолько наивной, полагая, что я не подумаю на нее?
И что теперь? Как быть? Обвинить ее в некрасивом поступке? Не в преступлении, ведь ничего не пропало... И что она мне предложит в ответ? Покинуть ее дом?..
Решено! Возобновляю поиски нового жилья, чтобы поскорее съехать.
Не спится. В голове все крутится назойливая мысль: я плохая дочь и сестра.
И это не преувеличение. Я бы ни за что не приехала в Вышеград, если бы мне хорошо жилось у тетки Люсетты. Я отправилась на поиски только потому, что хотела вернуть прошлую удобную жизнь. Мне очень стыдно, но я — обыкновенная эгоистка, думающая о собственном благе в первую очередь.
...Люсетта Шелейская младше мамы на три года, но считала себя, более удачливую и умную, вправе ее поучать. Выйдя на втором курсе замуж за состоятельного аристократа, она закатила маме скандал, когда та сообщила, что выбрала моего отца, выпускника факультета теоретической магии. Она возмущалась, говоря, что выходцу из сельской семьи даже ненаследный титул светит лишь в случае неоспоримых заслуг перед страной.
Ссоры повторялись каждый раз, как они встречались. А потом папе надоели слезы жены, и он предупредил Люсетту, что если та опять заставит сестру плакать, будет до конца жизни ходить с бородавками на лице. Тетка поверила и долго не показывалась у нас дома.
А затем был день рождения. Мой. Мне исполнялось три года и, пользуясь моментом, что отца нет, Люсетта привезла нам с Мирнаном подарки. Не принять ее мама не могла.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
