Водяной. Посланник архимага

Здесь царило Прошлое.

Сначала его водил сюда отец, рассказывая о славных подвигах предков, пришедших к Великому Водопаду вместе с группой отшельников драконианцев. Основатель рода, Крылатый Пёс, рождённый от человеческой женщины и Дракона Шторма, легендарный полудракон, сразил обитавших в озере чудовищ и заложил основание Башни на фундаменте рассыпавшегося в прах храма, посвящённого неизвестным существам, внешне не походящим на Эфиритов драконианской религии. От Крылатого Пса потомки унаследовали фамилиаров собак и предрасположенность к управлению стихиями Воды, Земли и Воздуха.

Оскар помнил обрывки преданий, почти забыв голоса родителей. Навсегда врезались в память их образы. Высокий широкоплечий отец с копной густых пепельных волос. Широкое чело, сеть морщин вокруг спокойных серых глаз, застывшая на устах полуулыбка. Мать гораздо моложе отца, её лик был свеж, словно весенняя трава поутру, а в добрых изумрудных очах плясали искорки. Длинные светло-русые волосы она заплетала двумя тугими косами. Оскар поныне помнил прикосновение к ним. Они казались ему шёлковыми.

"Тебе нечего сидеть с мёртвыми и сожалеть об утрате, — наказывал сердитый Розалий Шедо, застав в очередной раз ученика плачущим под обелиском в фамильном склепе. — Прошедшего не вернуть, ошибок не исправить. Ломать голову над ними бесполезно. Твои слёзы не изменят прошлого. Смирись, забудь и начинай жить с чистого листа. Вокруг кипит жизнь. Не приходи сюда больше".

"А разве то была не жизнь? — спрашивал себя и учителя Оскар. — Разве она не бурлила? Там остались мои родители и самое светлое, их любовь ко мне. Тогда было гораздо лучше, чем сейчас".

"Детские фантазии! — кривил рот архимаг. — То призраки, понимаешь? Они небытие, их нет. Пытаться вернуться в прошлое значит уйти за ними в никуда, умереть. Ты хочешь умереть, мальчик?"

Он не хотел умирать, но родители тогда для него были реальнее хмурого настоящего. У них он находил утешение от горьких повседневных обид сиротского приюта, восстанавливая в памяти тёплые моменты их присутствия.

Оскар не слушался верховного архимага и приходил в склеп тайком. Сначала его высекли розгами. Обозлившись, он сбежал из приюта, едва зажили раны на спине. На этот раз, поймав, его отправили младшим помощником на войну с Веройским королевством, давним врагом Лиги. Он, как мог, помогал чародеям в походах и сражениях, попутно обучаясь азам волшебства. Минули годы. Маги Ордена Пяти Стихий остановили натиск рыцарей-апостолов Светоносного Сокола, потеряв четверть бакалавров и магистров. Война завершилась перемирием на паритетных началах. Научившийся смотреть вперёд, не оглядываясь на прошлое, Оскар вернулся в Фоллгард. Он всё реже вспоминал отца и мать, и их лица подёрнулись дымкой забвения. Потом, подолгу стоя у Обелиска Памяти, по крупицам собирал мельчайшие осколки родительских образов из детских воспоминаний. Он хотел помнить их вечно, несмотря ни на что.

Шедо правильно говорил. Нельзя жить прошлым. Забывать былое тоже не стоит. Оскара захватила круговерть экзаменов, практических занятий, подготовки к семинарам, а позже его назначили лектором младших курсов Корпуса. Кроме учёбы и учительства отнимали силы работа в лаборатории и ежедневные тренировки. Упражнения с мечом давались легче боевой магии, требующей предельной концентрации и быстрого переключения внимания в условиях настоящего боя. Посещать склеп не хватало времени, хотя верховный архимаг снял запрет, и Оскар мог приходить к гробнице когда угодно.

"Наверное, я плохой сын, — думал водный маг, ставя подожжённые палочки в углубление на гранитной плите, служащей опорой Обелиску Памяти. Ароматические смолы наполни пещеру сладковатыми запахами. — Я так давно не навещал вас. Простите меня".

Он провёл пальцами по именам родителей на обелиске, представляя отца и мать вместе. Синий огнь внутри камня полыхнул ярче, будто отзываясь на прикосновение.

— Сорвен Лекано, Шарлотта Лекано, — прочёл парень.

Застарелая боль проснулась, нахлынула казавшимся навсегда позабытым под спудом лет чувством потери. Покидая Город Водопад, он пришёл попрощаться. Одному Творцу ведомо, возвратится ли он с задания, сможет ли снова навестить родителей.

Голубое сияние упало на бронзовые заслонки ниш, где лежали, втиснутые в треугольные сосуды, сердца Сорвена и Алисии Лекано, осветило тонкие линии изображённых на тусклом металле лиц мага и волшебницы. По щеке матери слезой катилась капля влаги, и казалось, портрет плачет. Оскар стоял, склонив голову перед ними. Мысли путались, слова застревали в горле комом. Столько хотелось сказать, а он молчал, сожалея о прошлом и спрашивая благословения на грядущее, будто молельщица у священной храмовой статуи. Собственная слабость разозлила его, и водный маг, сжимая кулаки, глухо проговорил:

— Вам не придётся краснеть за сына перед предками.

Он по кусочкам восстанавливал в памяти картину прошлых событий, которых не хотел забывать, и переживал вновь и вновь, из года в год расставание с отцом и матерью. Сорвен уходил на войну весёлым, уверенным в победе. Обнял жену и сына, пообещал вернуться к началу следующего месяца, выиграв войну. Оскар помнил, тогда стояло безоблачное летнее утро.

Спустя ровно тридцать дней в дом Лекано пришёл Розалий Шедо. Мать насторожилась, ведь архимаг редко посещал их. Её опасения оправдались. Правитель Фоллгарда принёс страшную весть о гибели своего лучшего ученика.

Оскар никогда не забудет — он поклялся никогда не забывать — лица матери в тот день. Её плача и страха, вошедшего в поместье вместе с могущественным волшебником...

Палочки из ароматических смол догорели, заполнив пеплом углубление в плите.

По скользким от влаги ступеням Оскар поднялся в заброшенную часовню. Склеп вырезали в скале под храмом, примыкающим к дворцу Лекано, ныне обветшалому зданию на горном склоне. Под ступнями похрустывала осыпавшаяся штукатурка, перемешанная с опавшей прошлогодней листвой и мелкими веточками, закинутыми через пустующие оконные проёмы гулякой ветром. Посеревшие от пыли и грязи алебастровые фигуры Драконов Эфиритов и основателей рода с немым укором в очах провожали идущего меж ними человека. Кольцо небожителей, вплотную приближенное к круглой стене, разрывалось у выхода. Покосившиеся дубовые створки ворот образовывали щель, через неё сюда и проник чародей.

Солнце перевалило зенит и медленно катилось к горизонту, разгорающемуся бледным пламенем подступающего заката. К кромке небосвода подкрадывалась армия теней, спешащих поймать в чёрные сети пресветлого Дитруса Изобретателя, Солнечного Дракона, и заключить в темницу, дабы жители царствия ночи беспрепятственно охотились на слепых во тьме дневных обитателей. Утром Дитрус прожжёт стенки тюрьмы и освободится, прогнав тьму.

— Ты обещал нагнать караван к вечеру, — напомнил сидящий у храмовых ворот Рубака.

— Обещал — сделаю, — отмахнулся Оскар. На душе сделалось легко и спокойно.

Склеп находился севернее Фоллгарда, на склоне горе, изобилующей ручьями и быстрыми речками, стекающими со скал и впадающими в фоллгардское озеро. Предстояло обойти раскинувшийся внизу город, выйти к тракту и преодолеть десять лиг до охотничьей деревни. Караванщики планировали там заночевать.

— Воду любишь, Рубака?

Хитрый прищур водного мага не предвещал фамилиару ничего хорошего.

— В реку не полезу, — предупредил пёс, отодвигаясь от хозяина. — Я захлебнусь!

Оскар подошёл к берегу текущего у часовни ручья.

— Вообще-то кэлпи гнездятся в глубокой воде, — лекторским тоном начал он. — Большие реки, озёра, впитывавшие проекции астральных и пневматических сущностей на протяжении тысячелетий, для них самое то. Но даже в самом мелком ручье живут стихиали, принимающие обличье по воле и желанию призывающего их мага.

Говоря, парень носком начертал на берегу замысловатый знак, зардевшийся мистическим светом, и окружил его защитным кругом. Встав в сторонке, он подозвал пса.

— Тебе пневму девать некуда? — заупрямился Рубака. — Аркан сожрёт весь твой запас. Мало ли, что в дороге приключится?

— До границ земель Города Водопада можно быть спокойными, — возразил Оскар. — Кстати, ты прав, пневму мне действительно девать некуда. Да и тренировка на длительную концентрацию будет нелишней. Не волнуйся, запас восполнится за ночь! Хм... Может, предпочитаешь добираться до деревни своими лапами?

— Гррр, без меня ты обязательно по пути в какую-то историю вляпаешься, — недовольно ворча, фамилиар побрёл к хозяину.