Джедай поставил бутыль на стол и осмотрел всех присутствующих внимательным, холодным взглядом. Баррис встретилась с этим пронзительным, заглядывающим в душу взглядом живого и кибернетического глаз, явно не свойственного выпившему несколько бутылок крепкого алкоголя человеку, и по её коже пробежали мурашки. Тем временем, генерал продолжил.
— Однако, такое отношение я встречал и у личностей, далеких от военных реалий, и у некоторых командиров Великой Армии. Имен не назову, но такие были, можете верить, а можете не верить. Это не удивительно, большинство видит лишь белую броню с цветами подразделений, да черные визоры шлемов, поэтому посылая солдат на смерть, не задумываются, что под ней живой человек. Наверно, даже будь это не-клонированные солдаты, все равно бы не задумывались. — очередная склянка опустела, уступая место другой в дюрастальной руке генерала, затянутой в перчатку изолирующего костюма брони клонов. Вся компания молча сидела и слушала, а другие посетители не обращали внимания на разговор, занимаясь своими делами. Баррис так же внимательно слушала джедая, который явно хотел выговорится. Слишком долго он держал это в себе, и, в конце концов, его это доконало. Целительница только радовалась этому, ведь её старому другу полегчает, да и помощь другим отвлекала от собственных тяжелых мыслей.
— Служа с клонами, я нашел много общих черт с нами, джедаями. И вот это отношение — одна из них. На рыцарей Ордена тоже много кто смотрит с опаской, недоверием, презрением и ненавистью. И я понимаю такое отношение, ведь джедаи много раз ошибались, да и среди нас, как и среди всех разумных, есть хорошие и порядочные ребята, а есть идиоты с раздутым самомнением или ублюдки, получившие, благодаря Ордену, силу и власть, подпитывая свои амбиции и самолюбие. О таких я слышал, таких я видел, и кого-то даже пристрелил. — сказал Энакин, глотнув виски. К своему сожалению, Оффи была вынуждена признать правоту джедая. Никто не идеален и среди членов Ордена, как бывших, так и, как в случае с Крэллом, действующих, были не самые хорошие представители разумных существ. И как бы Орден не боролся с этим, такие личности появляются, делая джедаям не самую хорошую славу. От ошибок никто не застрахован, их не совершает лишь бездействующий. Меж тем рыцарь продолжал.
— Республика всегда использовала джедаев в своих целях. Даже сейчас сенаторы прикрывают свои задницы Орденом. И она же сваливает вину на джедаев, когда что-то идет не так, дескать защитники херово защищают. Для Республики её солдаты и джедаи всегда были поленьями, которые она бросала в топку войны, не заботясь о потерях. Вот такие мы, деревянные, которые гниют, которые не тонут, но хорошо горят. — снова глоток и речь рыцаря продолжается. — Многие говорят, что джедаи — лицемеры, дескать воевать за мир, все равно, что трахаться во имя девственности. Вот только мы не за мир сражаемся, а за людей, неважно бедных или богатых. За этих вот самых, которые нас лицемерами называют и в лицо плюют, чтобы они дальше могли называть и плевать. Мы утремся и все равно будем делать дело. Нашим долгом играют, нами пользуются в своих шкурных целях, но мы продолжаем защищать страну и народ, которым нет дела до защитников. И многие спрашивают нас — зачем? Затем, что кроме нас — некому. Мы не встанем — никто не встанет, даже не почешется никто. Джедаи не борются за мир, мы боремся за то, чтобы не было войны. Мы умираем, чтобы другие жили. И они живут, не задумываясь, что их дивный мир стоит на костях солдат, на костях их защитников. Как сказал клон-коммандер моего легиона: "Каждая капля пролитой солдатской крови предотвращает реки." — никто ничего не сказал на его слова. Со стороны могло показаться, что генерал перебрал, однако, его взгляд бы ясным, а негромкий голос был тверд, отчего становилось жутко. — Помнишь, Баррис, ты спросила меня, чем мы будем заниматься после войны? Есть еще и другой вариант. Мы исчезнем, потому что сделали все, как нужно, и перестали быть нужны. А сенаторы и генералы будут праздновать победу на наших могилах. И, знаешь, иногда я жду этот момент. Ведь может тогда Галактика наконец-то сможет сама решать свои проблемы и разгребать свое дерьмо. А до того дня, пока в нас есть нужда, мы будем. И если можем помочь кому-то — поможем. Ладно, пойду я. Да и выпивка кончилась. — сказал Скайуокер, встав из-за стола и покинув кантину. Слова генерала заставили каждого задуматься о своем. А Баррис впервые посетила дерзкая мысль: "А стоит ли Республика того, чтобы джедаи её защищали?" Впервые, она задумалась о том, что Ордену не следовало влезать в эту войну, не следовало подчиняться Сенату, который просто прикрывается джедаями, и не только в этой войне, но и в любой кризис. Мириаланка задумалась и о том, каким стал Орден Джедаев и почему. Многие мысли пронеслись в голове девушки и среди них была мысль о том, как тяжело сейчас её другу. Как и во время той беседы дождливым вечером в модуле Баррис. Целительница встала и попрощавшись, направилась в модуль генерала.
Мириаланка шла под проливным дождем к жилищу Скайуокера и размышляла. Скайуокер... воин, герой, "Несокрушимый Генерал", ставший символом Республики в этой войне. Однако многие не видят, что под сияющими белыми доспехами и безликой маской визора шлема республиканского солдата скрывается человек. Такой же, как и множество других. Со своими страхами, болью, пороками и добродетелями. Энакин прав, в джедаях и клонах действительно много общего. Большинство не видит в них обычных разумных, да и не хочет видеть, принимая за истинный облик доспехи и робы. Впрочем, джедаи, также как и клоны не открывают своих лиц другим, ведь им это ни к чему.
Если клон проявляет излишнюю самостоятельность, во всем винят производителей, а если джедай сбился с пути, то во всем винят Орден. Дефектные бросают тень на всех клонов, а оступившийся джедай — на весь Орден. Однако не всегда во всем виноват дефект производства или ошибки воспитания. Иногда жизнь сама меняет разумных, делая из них тех, кем они являются. Вот только понять, верные ли это изменения или нет, бывает сложно. Ведь может статься так, что дефектный клон поступит правильно, в отличие от образца без изъяна. Так же, как и оступившийся джедай может выбрать верный путь, в отличие от верного догмам Ордена. И снова дерзкие мысли о том, что Республика уже не стоит защиты джедаев, а сам Орден давно забыл, что должен из себя представлять. "Если мы станем солдатами — мы перестанем быть джедаями." — это слова магистра Винду. Два с лишним года прошло с тех пор, когда джедаи стали генералами Республики. Верен ли выбор Ордена?
Однако поток мыслей прервался, как только Оффи достигла апартаментов генерала. Джедайка постучала и из динамика донеслось: "Войдите." Нажав на панель, Баррис открыла дюрапластовую дверь, отъехавшую вправо, и вошла. Жилище генерала было типичным примером джедайского аскетизма — только самое необходимое. Койка, тумбочка, стол с терминалом. Несколько бутылок виски, давно пустых, стояли на полу. В комнате стоял специфический запах, такой же как и в любой мастерской. Металл, смазка, какие-то химикаты, по крайней мере именно эти запахи узнавала мириаланка. Еще пахло виски и потом. Генерал сидел на стуле и чистил дробовик, который в разобранном состоянии лежал на столе.
— Привет. Извини, что не прибрался, ты не предупреждала о том, что придешь. Да ты проходи, садись, в ногах правды нет. Впрочем, нет её и выше. — обратился к вошедшей Энакин, не отрываясь от процесса. Целительница сняла балахон и присела на второй стул, рядом со Скайуокером.
— Не помешаю? — спросила она, наблюдая за движениями рыцаря.
— Нет, я уже заканчиваю. — генерал закончил чистку и собрал оружие. — Бластерное и массдрайверное оружие надежней огнестрельного. Минимум движущихся деталей, в бластере так их совсем нет, никакого нагара, засирающего ствол, поршень газовый не прикипает. Однако чистить и ухаживать надо даже за ломом железным, а то рассыплется. У бластеров и рельсотронов куча разных специфических деталей, которые тоже требуют тщательного ухода, а износ не менее сильный, чем у железяки на газах. Обычно я Силой меч со стволами разбираю и чищу, повышает концентрацию, и дефекты самые незаметные можно устранить. Пусть машина служит долго. Но иногда нравится это руками делать, это... успокаивает. Своего рода медитация.
— Это подвижная медитация. Довольно распространенная техника. — отвечала Оффи. Она сама её практикует, только в виде упражнений и отработки боевых ката с мечом. Скайуокер тоже так поступает, судя по рассказам Асоки, которую этому тоже обучил. Тогрута говорила, спокойный голос наставника убаюкивал, уносил мысли куда-то далеко, во время таких тренировок. Тано ни раз удивляло, как после таких нагрузок она ощущала себя отдохнувшей.
— Баррис... прости что я наговорил всякого там, в кантине. Как-то накатило на меня все это... — начал извиняться джедай. В его живом глазу читалась какая-то тоска, напомнившая Баррис серое, дождливое небо Дронгара.
— В этом нет ничего постыдного, Энакин. Иногда просто нужно выговорится, облегчить душу. Нельзя удерживать все в себе, рано или поздно, достигнув предела, оно все равно выйдет, только последствия будут гораздо хуже. Или удерживаемое съест тебя изнутри. — ответила Оффи, вспоминая наставления Луминары. Она и представить не могла, что будет давать наставления рыцарю, который сам является наставником и при том очень даже неплохим.
— Да я в курсе, сам об этом Шпильке говорю постоянно. Просто... наверно я устал казаться каменным и незыблемым. Кремень дал трещину. А может просто надоело быть глыбой, хочу человеком побыть. — Скайуокер улыбнулся и посмотрел на Баррис. Добрая и теплая улыбка согревала, как домашний очаг и в небесно-голубом глазу джедая мириаланке виделся какой-то свет. Мягкий, успокаивающий свет. Целительница придвинулась ближе к генералу.
— Даже камень может быть живым, а мы ведь не из камня. — философски заметила Баррис.
— Это ты про шардов? Кстати говорил я, помнится, с одним Железным Рыцарем об универсальной совершенной платформе для них. ФЛИТЧ тоже неплох, но унификация, все дела... Его потом Гривус зарубил, как и многих до него. Печально, но такова судьба джедая — жизнь с мечом и смерть от меча. Мы все лишь гости в этом мире. — ответил Скайуокер.
— Верные слова, однако, война собрала уже много жизней, а сколько заберет еще... — грустно заметила Оффи. Она своими глазами видела жатву смерти несколько часов назад. Генерал взял руку целительницы в свою, прикоснувшись холодным металлом к мягкой коже оливкового цвета. Это прикосновение вызвало у Баррис целую бурю эмоций, как и последующее прикосновение живой руки Скайуокера, легшей сверху на её ладонь. Этот странный контраст холодного, гладкого, твердого металла и мягкой, теплой, чуть шершавой кожи живой руки был удивителен. Баррис отметила про себя, что это прикосновение описывает Скайуокера лучше слов и внешности. Под холодным металлом брони скрывается доброе живое сердце. Иногда генерал строг, суров и холоден, больше напоминает машину, безжалостный механизм войны. Но все же он — человек, который чувствует боль, свою и чужую. Человек, способный сострадать, бояться, ненавидеть... и любить.
— Не думай об ужасах войны и потерянных жизнях. Наша задача спасти всех, кого возможно, защитить их, помочь выжить другим и выжить самим. А потому нельзя сдаваться и опускать руки. Мы должны быть сильны, ибо от нас зависят другие. Солдаты, гражданские... все они. Как бы к нам не относились, как бы не била нас судьба, мы выполняем свой долг. И выполним его. Главное не сдаваться. — утешал её джедай. "Интересно... а он любит кого-нибудь?" — пронеслась в сознании мириаланки мысль. Она резко смутилась, почувствовав, что к щекам притекает кровь. Румянец целительницы вновь вызывает улыбку у рыцаря.
— Смешно, я шла чтобы поддержать тебя, а оказалось, что ты меня утешаешь. — произнесла, отведя взгляд Оффи. Однако, в глубине души, она признавала что не только это заставило её прийти к Скайуокеру. Баррис с самого начала тянуло к нему, с самой первой встречи на Энсионе. Когда он спас её от похитителей и помог разрешить конфликт. Когда дважды спас её на Джеоносисе. Она понимала, что это неправильно, что нельзя привязываться, но сейчас противится этому ей было тяжело. Тяжело еще и от того, что на войне каждый миг может быть последним. "Так зачем тянуть? Сама Сила дала мне возможность, стоит ли её упускать?" — джедайка резко впилась губами в губы Скайуокера. Генерал удивился, но противится или отстраняться не стал. Мириаланка начала стаскивать с него одежду, генерал проделывал то же с ней. Сейчас целительница не думала ни о чем. Ни о войне, ни о Кодексе, и о чем ином. И была счастлива.
Я лежал на жесткой койке в своем жилом модуле и размышлял. Моя нежданная гостья лежала на мне, так как моя койка, в том числе из-за меня, рамы эдакой перекаченной, для двоих была узковата. Вот оно значит как получилось-то... Сам бежал от этого, сам и поддался. Интересно, что побудило Оффи, самую правильную джедайку, пойти на такое? Более того, почему я не стал противиться? Ведь от интимной близости до привязанности меньше шага. Асоке отказал, а вот её лучшую подругу трахнул, глазом не моргнув. Можно сказать, что я еще та сволочь. В чем причина? Похоть? Ну... Баррис все-таки джедайка, да еще достаточно строгих правил, и уж с этим-то она смогла бы справиться. А мне же все как-то не до этого. Когда жуешь последний протухший, отсыревший паек, напоминающий недоваренную кирзу, сидя по уши в дерьме с пониманием, что патроны кончились, а свои могут и не прийти, секс — последнее, о чем ты думаешь. Ну я по крайней мере об этом не задумывался. Любовь? Может быть. Я точно не скажу, что испытываю к мириаланке какие-то чувства, да и судя по всему, сама Баррис не сможет дать на такой вопрос точного ответа. Все произошло как-то спонтанно, как минутный порыв. А может все гораздо прозаичнее. Утешение. Да именно утешение скорее всего мы ищем в объятиях друг друга. Баррис тяжело, ей нужен кто-то близкий, давно знакомый, кто-то кто может её понять, может помочь ей. А ближе меня на Дронгаре у Оффи никого нет. Мы давние друзья, я не первый раз выручаю её и она дважды обязана мне жизнью. Ну, а я... я устал. Эта планета давит на меня сильнее с каждым мигом. Мрачная реальность, воспоминания, одиночество и груз ответственности, лежащий на моих плечах. Ведь я с самого начала решил просто выжить, ну, а потом еще и впрягся за эту Галактику. Героем себя возомнил. Хотя чего стыдиться, нас всех воспитывали, как будущих героев, страна была такая. Нам говорили, что помогать другим — это хорошо, что жертвовать собой ради товарищей, ради Родины и общего дела — это хорошо. Интернациональный долг там, построение светлого будущего, все дела. Вот только не доросли мы до такого. На Земле до сих пор правит звериный закон и все ищут выгоду, хотят всего и сразу. Вот мы просрали и товарищей, и Родину и светлое будущее. Может потому-то и впрягся, что раз уж дала судьба второй шанс, пусть и как части некоей общей личности, а не конкретно моей заднице, то прожить жизнь как человек, а не млекопитающее. Хотя, скорее всего, я очередной болван, спятивший на идее спасения мира, который в этом спасении не нуждается.
