Тебе назло

— На ком? — Голос, кажется, не дрогнул.

— Так на Свете нашей.

Я криво улыбнулась.

— Она уже наша?

Мне никто не ответил, наверное, я хорошо старалась, и моего волнения никто не заметил. Папка с Никой снова о Нижнем Новгороде и немцах заговорили, а я в чашку свою взглядом уткнулась, чувствуя, что внутри всё снова предательски затряслось. Выждала немного, потом из-за стола поднялась, но не утерпела и спросила:

— А когда они сообщили?

Ника посмотрела на меня.

— Да недели две назад. А что? — Она нахмурилась. — Вась, с тобой всё в порядке?

Я кивнула. И пошла к лестнице. А в голове только одна мысль: он меня опередил.

7.

Как будто специально я теперь постоянно сталкивалась со Светланой. Везде. В коридоре, в саду, на кухне. Я её видела, и у меня сердце кровью обливалось, по-другому и не скажешь. Меня выводило из себя её спокойствие, доброжелательность, улыбки бесконечные. Она была милой и чуткой, как говорила Ника. "Хорошая девчонка", сказал отец. А Завьялов пошёл дальше всех и решил на ней жениться. На этом полевом цветочке! От злости и отчаяния у меня голова кругом шла. Я не вспоминала о Никите, я забыла о собственном замужестве, я смотрела на Свету и понимала, что мне плохо. Со мной снова беда.

Я и раньше Генку ревновала, с ума сходила, стоило ему обратить внимания на какую-то женщину, но на мои теперешние чувства это похоже не было. Потому что до появления Светы, я знала, что, не смотря ни на что, я ему нужна. Только на меня он смотрит по-особенному, только мне не может отказать ни в чём, и восхищается только мной. И пусть у нас совершенно дурацкие отношения, но я единственная женщина, на которой он когда-нибудь решится жениться. Я занимала особое место в его жизни, а теперь лишилась всего этого, и даже не заметила, как это произошло. Конечно, ради собственного успокоения можно попробовать убедить себя в том, что Генка снова мне назло всё делает, но почему-то не получалось. Он, на самом деле, меня опередил, причём вполне осознанно. И, наверное, здорово посмеялся, когда я пришла рассказать ему о своём замужестве. Я-то, дура, мучилась, гадала, как ему сообщить, а он даже не потрудился рассказать мне о переменах в своей личной жизни. И всё случилось за те полгода, что я отсутствовала! Это что, великая любовь приключилась, что через несколько месяцев знакомства, он ей предложение сделал? Я больше трёх лет ждала решительных действий с его стороны и не дождалась, а тут... Мне по-настоящему больно и обидно.

— Вась, прекрати, — тихо попросила Ника, а я непонимающе взглянула на неё, очнувшись от своих размышлений. — Ты со Светы глаз не сводишь, — пояснила она. — Чем она тебе так не нравится? Хорошая девушка.

— Вот этим и не нравится. Тихоня. Мило улыбается и обо всех переживает. Терпеть таких не могу.

— Да? — Ника улыбнулась. — А я раньше иногда жалела, что не могу такой быть. Насколько бы проще была моя жизнь.

Я лишь фыркнула.

— Тогда бы папка на тебе никогда не женился!

— Думаешь?

— Уверена.

Ника рассмеялась.

— Наверное, ты права.

А я не выдержала. Наблюдала за тем, как Света с Ванькой играет, и негодование из меня рекой полилось.

— У меня просто в голове не укладывается, что Завьялов в ней нашёл. Ник, вот ты их вместе представляешь? Да лучше бы он себе домработницу путную нанял, зачем ему такая жена?

— Детей нянчить.

Я на Нику посмотрела.

— Каких ещё детей?

Ника рассмеялась.

— Боже, Вась, расслабься. Я же пошутила.

Я гордо отвернулась. Но Ника первой не выдержала и принялась свою мысль развивать:

— А чем она для Генки партия плохая? Из хорошей семьи, родители интеллигентные, воспитанные люди. Так что, ему повезло. Я вообще долго думала, что он на какой-нибудь стриптизёрше женится. А вот посмотри-ка, дочка директора школы!

— Вот именно! О чём он с тестем говорить будет? Как его дважды из школы исключали и за что?

Ника заинтересованно вздёрнула брови.

— Правда?

Я стушевалась, глаза отвела, но пробормотала, подтверждая:

— Правда.

— Забавно. — Ника в плетёном кресле откинулась, и руки на груди сложила. — Но всё равно, для Генки это хорошо. Может хоть Света из него человека сделает?

Я сглотнула появившийся в горле ком.

— Что-то я сомневаюсь.

— Ты слишком много об этом думаешь, — ответственно заявила Ника. — Думай о своей свадьбе, а не о чужой. А то ещё кто-нибудь заметит...

— Что заметит?

Ника смешно повела рукой, а улыбку попыталась скрыть. Я же ещё сильнее нахмурилась и повторила:

— Что?

— Что твоя юношеская влюблённость в Завьялова порой оживает. И поэтому тебе так активно Света не нравится.

Не знаю, побледнела я или покраснела, но с моим лицом явно происходило что-то не то.

— Ника, ты что говоришь-то? Я влюблена в Завьялова?!

— Я не сказала, что влюблена, я сказала, что была. Разве нет? Да ладно тебе, — она меня по руке легко ударила, — все девчонки в восемнадцать лет влюбляются в тех, кто постарше и поопытнее. В этом нет ничего страшного.

— Это было заметно? — вырвалось у меня, прежде чем я успела язык прикусить.

— Ну... — Ника пожала плечами. — Ты иногда так на него смотрела! Даже мне покраснеть хотелось!

Она смеялась надо мной, над той влюблённостью, которая во мне когда-то, как полагала Ника, жила, уверенная, что это всё позади, а я всё равно испугалась. Решительно покачала головой, надумав отказаться от своего признания.

— Ерунда какая-то.

— Вот именно, — согласилась Ника. — Но сейчас ты всё равно злишься. И знаешь почему?

— Почему?

— Потому что ты слишком привыкла, что Генка — это твоя территория. Он всегда рядом, когда тебе нужен и исполняет только твои желания. Вот и боишься теперь, что всё изменится, и Света тому виной. Но думаю, это вряд ли случится. Генка — это Генка.

Я закусила нижнюю губу, раздумывая, а после осторожно поинтересовалась:

— А папа знает?

— Про твою влюблённость? Думаю, да. По крайней мере, он догадывался, это точно. Помню, он мне ещё рассказывал, что ты Завьялову квартиру обставляла. Говорил, что в тебе хозяйка проснулась, и ты на Генке тренируешься.

Я только глазами хлопала, слушая мачеху. Вот так вот и вылезают наружу все самые страшные тайны. Ты стараешься, скрываешь, врёшь, и настолько этим процессом увлекаешься, что перестаёшь замечать, что происходит вокруг, и как реагируют на твои отговорки окружающие. Я все эти годы жила уверенностью, что мы с Генкой всегда были очень осторожны, что я едва ли не великий махинатор и лгунья, а оказывается, со стороны всё было заметно и понятно, просто всерьёз никто моих чувств не принимал и не пытался вывести меня на честный разговор, чтобы не смущать. И всё равно я выгляжу пострадавшей стороной! Это надо мной, оказывается, смеялись, меня жалели и умилялись моей же детской влюблённостью. Как я глупо выглядела, бросая на Генку Завьялова пылкие взгляды!

А может, я ещё чего-то не знаю?

Я едва дождалась появления Завьялова. Мне очень хотелось поскорее всё прояснить, настолько, что в какой-то момент решилась на телефонный разговор, но потом пришла к выводу, что с этим иезуитом нужно разговаривать, глядя ему в глаза, иначе он снова сумеет вывернуться, и я ничего не узнаю. Он приехал ближе к обеду, я его машину из окна своей комнаты увидела и помчалась вниз, надеясь его перехватить, но опоздала. Генка в дом вошёл не через главный вход, а через веранду, и сразу на кухню прошёл, и когда я там оказалась, вокруг него уже Света кружила. Мне оставалось только кулаки в бессилии сжать. Я уже начинаю всерьёз уставать от присутствия этого Цветочка в нашем доме.

Я остановилась, не заходя на кухню, пару минут слушала, о чём они говорят, что-то про воскресный обед у родителей было сказано, а когда всё стихло, осторожно заглянула. Если честно, боялась, что они целуются, поэтому и примолкли. По крайней мере, мы с Завьяловым по другой причине надолго никогда не замолкали. Но нет, ничего провокационного на кухне не происходило, всё чинно и благородно, а как только я в дверях появилась, Генка на меня глаза поднял. Я, ничего не говоря, кивнула в сторону, пользуясь тем, что Света ко мне спиной стоит и видеть меня не может. Генка же только брови вздёрнул, дурачком прикидываясь, а я одними губами проговорила, обращаясь к нему:

— Немедленно.

Я дождалась его у открытой двери в папкин кабинет. Того не было дома и можно было спокойно поговорить за закрытой дверью. Я Генку ждала, в нетерпении пальцами по двери постукивала, а он появился недовольный, и ко мне направился не спеша, доводя меня тем самым до бешенства. За что и поплатился, как только мы в кабинет вошли. Завьялов только рот открыл, чтобы поинтересоваться, что ещё мне от него понадобилось, а я с такой силой его в грудь толкнула, что он сделал большой шаг назад и на дверь налетел.

— Сволочь ты такая, — зашипела я на него. — Рассказывай мне всё!

Генка сурово сдвинул брови, видимо понял, что настроена я решительно и явно что-то произошло.

— Ты о чём?

— Да обо всём! Например, о папке. Что он знает о нас?

Завьялов разом поскучнел.

— Ничего не знает.

— Не ври мне. Лучше скажи, что он про тебя не знает, а я у него, как на ладони, оказывается. Это ведь я была настолько глупа, что влюбилась в тебя, и это все видели! Он даже в курсе, что я твою квартиру обставляла! Откуда он узнал?!

Генка тоже разозлился. В одну секунду лицом потемнел, и подбородок вперёд выставил.

— А до тебя только сейчас доходит, да? Я сколько лет тебе объяснить это пытаюсь, а ты не хочешь ни слышать, ни понимать! Это Филин! Он знает всё, что происходит в городе, а уж про свою семью — и говорить нечего. Или ты думаешь, кроме меня ему рассказать некому? Да таких желающих — полгорода! И как, по-твоему, от него могло укрыться, что ты в мою квартиру зачастила, да ещё такую бурную деятельность развила? Мебель, декораторы, консультанты!.. — Он едва удержался, чтобы не сплюнуть в сердцах.

Я же отступила на шаг, пытаясь с дыханием справиться.

— Он с тобой говорил?

Генка с ответом помедлил, затем коротко кивнул.

— И что сказал? — Я смотрела на него в упор, почти с ужасом ожидая ответа.

— Чтобы я был с тобой терпеливым.

Я растеряно моргнула.

— В каком смысле?

— Вась. — Генка посмотрел на меня со значением, а мне противно стало, настолько глупо я себя почувствовала.

— Понятно, — пробормотала я. — Просил тебя девочку не обижать и не расстраивать. Не спугнуть... А ты, наверное, кивал и со всем соглашался. А мне ничего не сказал.

— А тебе зачем это знать?

Я руками всплеснула и нервно рассмеялась.

— Ну, конечно, мне не зачем об этом знать! Разве меня это как-то касается? — Я волосы с лица смахнула. — Ты ведь этого разговора тогда испугался, признайся. И Оксана не при чём. Филин начал замечать, и ты испугался. А меня выставил полной дурой!

— Не кричи. Я не мог тебе рассказать, ты в то время... Ты бы таких дел наворотила!

— Это каких? Призналась бы во всём отцу? — Я даже усмехнулась, понимая, что именно так бы и поступила, заведи папка или Ника со мной разговор о Завьялове. И он тоже это понимал, и сделал всё, чтобы уберечься.

Генка и сейчас промолчал, только смотрел на меня, и пусть на какое-то короткое мгновение, но его взгляд стал виноватым. Только меня это мало утешало. Я чувствовала себя так, словно меня обвели вокруг пальца.

— Я хотела этого больше всего на свете, — тихо сказала я, — ты об этом знал, и всё равно...

— Ты не хотела, Вася.

— Не смей! — Я снова его толкнула, не желая слышать, как он опровергает все мои слова. Он всегда так поступал, и это приводило меня в отчаяние. Хотела из кабинета выйти, даже до дверной ручки дотянулась, но Генка схватил меня одной рукой, обхватив поперёк живота, и на месте удержал.

— Я поступил так, как должен был, — сказал он твёрдо. — Ты ничего не соображала, никакого выхода не было. Да и быть не могло!

— Он был! Был. Единственный и правильный, а ты бежал от него, как чёрт от ладана. И куда прибежал, Завьялов? — Я, наконец, смогла перевести дыхание, немного расслабилась, чувствуя нестерпимый жар от его ладони на своём животе, и уже не срывающимся от волнения голосом, а наоборот, решительно проговорила: — Если ты женишься на ней, Ген, я тебе всем, чем угодно клянусь, я с тобой больше никогда не заговорю.

Он раздражённо усмехнулся.

— Нике надо язык оторвать.

Я руку его оттолкнула.

— Никогда, Гена. Ты меня знаешь.

Я из кабинета вышла, и дверью хлопнула.

На следующий день приехал Никита. А я, хоть и ждала его именно в этот день, всё равно несколько удивилась. Не его приезду, а его присутствию. У меня голова совсем другим занята была, я снова думала о Завьялове, зла на него была, но отвлекаться от своих ощущений всё равно не хотела. Я столько месяцев гнала от себя мысли о нём, что сейчас, не смотря на свою обиду и боль, радовалась своим переживаниям, как старым знакомым. За Генкой со стороны наблюдала, ловила на себе его взгляды, и ощущала жар, расходящийся по телу и затмевающий рассудок. И оставалось только сожалеть, что в жизни всё так сложно и неоднозначно.

Я очень долго играла в игру, а как оказалось, не знала правил, так что ничего удивительного, что осталась в дураках. Кому-то нужно проигрывать, и если ты идёшь на все условия с закрытыми глазами, у тебя изначально мало шансов обойти соперника. Жаль, что я не догадывалась о том, что Завьялов мне именно соперник, я уверена, что смогла бы его обыграть. И тогда бы он не разговаривал со мной, как с маленьким ребёнком, демонстрируя сожаление и снисходительность. Мы бы посмотрели, кто бы смеялся последним.

Никита приехал не один, со своим двоюродным братом, Владом. Влад был младше меня на пару лет, но разница в возрасте его с братом друг от друга не отдаляла, он за нами всюду следовал. Они с Никитой были лучшими друзьями, и с этим приходилось мириться. У меня, наверное, на судьбе написано — терпеть братьев и сестёр моих возлюбленных. Но, встречая их на пороге дома, я приветливо улыбалась. Никиту поцеловала, когда он ко мне наклонился и рукой по его тёмным волосам провела.

— Привет, как добрались?

— Нормально добрались. А ты? Скучала?

А то как же.

Я растянула губы в улыбке.

— Конечно. — Схватила жениха за руку. — Проходите.

— Привет, Ась, — сказал Влад, за плечи меня приобнял и в щёку поцеловал. — Неплохой у вас посёлок.

— Неплохой, — согласилась я. А сама глазами по сторонам стреляла. Знала, что Генка где-то рядом, он не упустил бы возможности к новым людям присмотреться, для начала со стороны, оценивая их, он всегда так поступал.

Из гостиной выбежал Ванька, провожаемый громким Фиминым лаем. Гостей увидел, остановился и очень важно поправил колчан с пластиковыми стрелами, висевший за плечом.

— Здрасти, — вспомнил он о том, что мама учит всегда здороваться с взрослыми. Потом ко мне подошёл и за руку меня взял, а сам к Никите с Владом присматривался, чуть подозрительно прищурившись, совсем как папка.