Властелин мира. Старый вариант

Пролог

Первую в своей жизни сессию Павел неожиданно для себя сдал исключительно на 'отлично'.

Эти "пятерки" были для него полной неожиданностью. Идя на каждый экзамен, он считал, что знает предмет где-то между "тройкой" и "четверкой". И в каждом случае был бы очень доволен, получив "четверку". А вместо этого получал "пятерку".

После сессии многие однокурсники говорили ему, что он слишком строго относится к себе. И что не надо себя так мучить. Учиться на стабильные четверки, изредка получая тройки — не самый страшный вариант.

А то, что иногда при этом остаешься без стипендии — это, в сущности, пустяки...

— Ведь не хочешь же ты сказать, что живешь на одну стипендию? — иронично интересовались настырные однокурсники.

Павел отрицательно качал головой. Нет, он не жил на одну стипендию. На такие деньги в наше время вообще не прожить. Но и лишаться стипендии по-глупому он не хотел, так как рассматривал ее не как источник дохода, а скорее как некоторый моральный стимул.

Странная позиция большинства однокурсников очень удивляла Павла. Ведь, по логике вещей, будущие учёные должны придерживаться совсем другой философии. А они пропагандируют идеи, которые были бы гораздо уместнее для тех, кто не смог никуда поступить.

Нет, что-то здесь было не так!

Павел решил подойти к этому, как к научной проблеме. Он внимательно проанализировал все эти странные разговоры, сопоставил с ними кое-какие дополнительные факты, хорошо подумал — и всё понял!

На самом деле те, кто смеялся как излишним учебным рвением Павла, сами проявляли не меньшее рвение. Просто их результат был гораздо скромнее.

И что, открыто признать свои ограниченные способности? Как-то не хочется...

А вот прослыть умным и талантливым, но ленивым, — это нормально! И свои скромные результаты оправдать можно. А если повезёт, так такими разговорами можно и чересчур ретивых однокурсников придержать. Пусть порасслабляются! Как-никак потенциальные конкуренты!

Поняв, что за философию на самом деле исповедуют его однокурсники, Павел успокоится. И решил, что теперь в вопросах учебы будет полагаться исключительно на своё собственное мнение. Ну и, само собой, на мнение преподавателей.

А доброхоты-однокурсники пусть себе в качестве объекта пропаганды кого-нибудь другого поищут!

Жить собственной головой? Легко сказать!

Павел решил подумать на эту тему, не откладывая дела в долгий ящик. В первый же день зимних каникул.

В этот день он встал, со вкусом позавтракал, с большим трудом удержался от включения телевизора или компьютера. Вместо этого налил себе кофе, сел в своё любимое кресло и начал думать.

В первом-то приближении всё было понятно. Перед Павлом лежали три пути.

Во-первых, можно было чуть-чуть расслабиться. Именно чуть-чуть. Причём с чистой совестью.

Во-вторых, продолжать в том же духе. Сделать сдачу всех экзаменов на 'отлично' доброй традицией. Гарантированно получить диплом с отличием. Поступить в аспирантуру. Защитить кандидатскую диссертацию. Стать доцентом. А потом постепенно и на докторскую можно замахнуться. Достойный, и, самое главное, реальный путь!

В-третьих, можно сконцентрироваться ещё больше. Павел прекрасно знал, что использовал отнюдь не все свои резервы. Кое-когда пару фильмов посмотрел, без которых вполне можно было обойтись. Раз пять телевизор посмотрел — а потом мысленно плевался, сетуя на пустоту и примитивность телепередач. А компьютерные игры — так это вообще пустая трата времени в наиболее циничной форме!

Так что если там и там собрать по мелочи, довольно немало времени выйдет. И его вполне можно было бы провести с толком. Впрочем, ещё не всё потеряно. Ведь указанную 'cверхконцентрацию' можно реализовать в следующую сессию. И добиться вообще феерических результатов.

В общем, перед ним было три пути. Какой из них следовало выбрать? Вопрос непростой...

Первый путь — сбавить обороты — Павел отверг сразу. Зачем портить то, что так хорошо началось?

Если бы теперешний темп учёбы был для него слишком тяжёл — тогда да, надо бы было сбавить. А раз справляется — почему бы не продолжить дальше?

Было ещё одно соображение. Можно было не рассчитать степень 'расслабления' и перестараться. Из отличника превратиться в троечника. А этого Павлу ох как не хотелось!

Третий путь — нарастить усилия — Павла, честно говоря, пугал. Да и смысла в нём он никакого не видел. Увеличивать успеваемость было некуда — выше пятёрки всё равно ни по одному предмету не поставят.

Становиться великим учёным, сделав что-то потрясающе новое? Павлу казалось, что такие мечты — что-то сходное мании величия. Нет, всё-таки надо не отрываться от реальности и быть скромнее.

Да и сам способ добиться этого — сверхжёсткая экономия ресурсов — Павла пугал.

Вполне возможно, что никакого дополнительного резерва у него на самом деле нет. А те случаи, которые он счёл для себя немотивированным расслаблением, на самом деле имеют глубокий смысл. Просто приблизившись к предельной черте, организм начинает 'бунтовать'. Страшно подумать, что может произойти, если подавить этот бунт силовым путём!

Нет, он не будет проводить экспериментов на себе! Так что третий путь тоже отпадает!

Остаётся второй путь — сохранить темп, взятый в первом семестре.

Вот это — самое то! И положительный результат гарантирован, и через себя переступать не надо!

Придя к этому выводу, Павел быстро допил остывший (но всё равно очень вкусный) кофе, оделся и вышел на улицу.

Погуляв два часа, он пришёл домой, чуть-чуть почитал, пообедал, посмотрел на компьютере двухсерийный фантастический фильм, полчаса поиграл в 'шарики' (опять же на компьютере), чуть-чуть полазил по Интернету, поужинал и лёг в кровать, одновременно включив телевизор. Фильм ему попался довольно средний — но что-то смотреть, лёжа в кровати, было приятно само по себе.

Когда Павел почувствовал, что засыпает, он успел нажать кнопку отключения. Это тоже было удачно: спать под работающий телевизор — верный способ увидеть ночью кошмар.

Когда наступила тишина, Павел неожиданно проснулся.

Лежать в тёмной комнате, ничего не делая, и знать, что завтра можно спать, сколько угодно, было очень приятно. И ни капельки не скучно.

Павел вяло подумал, что у него впереди две недели каникул, которые он может с чистой совестью потратить самым странным, приятным и причудливым образом.

И снова заснул — теперь уже до утра.

Пробуждение было очень приятным.

Во-первых, оно произошло естественным образом, — без всякого будильника. Во-вторых, самочувствие было на удивление хорошим. Ничего не болит, неимоверная лёгкость во всём теле.

И совершенно невероятная, немыслимая бодрость. Спать не хотелось совершенно.

Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Будильника Павел не ставил, и, естественно, организм выбрал то количество сна, которое нужно.

А, кстати говоря, сколько времени?

Павел посмотрел на знакомое место на подоконнике, куда он обычно ставил электронный будильник. И обнаружил, что сам себя перехитрил.

Вечером он специально поставил будильник так, чтобы его не было видно, когда лежишь в кровати. Так что он даже отдалённо не представлял, сколько сейчас времени.

За окном темно... Ну и что? Начало февраля, конечно, не декабрь, — но светает всё равно довольно поздно.

Часть окон светится, часть — нет. Но и эта информация ничего не давала. Сейчас — будний день, и окна зажигаются и гаснут самым причудливым образом.

Человек встаёт — и зажигает свет. Собирается, уходит на работу — и свет, естественно гасит. То же самое происходит и в других окнах (не во всех, конечно).

Весь этот процесс происходит довольно хаотично. Ведь рабочий день у всех начинается в разное время, и ехать до работы кому то далеко, а кому-то и близко.

В общем, глядя на тёмное окно, трудно сказать: то ли оно не зажигалось, то ли было недавно погашено.

Если подводить общий баланс, примерно четверть окон горели, остальные были тёмными. Такое соотношению абсолютно ничего Павлу не говорило.

'Стоп!' — внезапно сказал себе он. — 'ведь именно этого я и добивался, ставя будильник в сторону. Так что мне должно быть всё равно, сколько сейчас времени. Главное — моё субъективное ощущение. Раз выспался — надо вставать'.

Несмотря на явные задатки трудоголика, Павел обычно вставал с трудом, будто преодолевая какую-то преграду. Но сегодня он вскочил без малейшего усилия. Как будто какая-то пружина его подбросила.

Чисто ради любопытства он взглянул на электронный будильник. И буквально обомлел.

Было полшестого утра. Для второго дня каникул просто неприлично рано.

По-хорошему надо было бы сейчас лечь в кровать и 'добрать' недостающие часы сна. Но сама мысль об этом показалась Павлу невыносимой.

Бодрость, буквально кипевшая во всём теле, требовала немедленного выхода. Делать было нечего. И Павел пошёл в ванную — умываться и бриться.

А потом и на кухню. Завтракать.

Павел заранее решил, что в каникулы будет не только отсыпаться, но и отъедаться. Он имел на это полное моральное право, поскольку толстым его назвать было ну никак нельзя.

Вчера, в конце прогулки, он даже зашёл в супермаркет и немного 'отоварился' всякими деликатесами. Ну, точнее говоря, купил он их на всю семью — и на родителей, и на старшую сестру. По крайней мере, четвёртая часть точно его...

Павел достал из холодильника упаковку красной рыбы и собрался её вскрыть. Но что-то вдруг его остановило.

А через несколько секунд стало абсолютно ясно, что никакой рыбы ему не хочется.

Да что же такое, в конце концов, с ним происходит? Вот — свой любимый деликатес внезапно разлюбил!

Павел спрятал упаковку с рыбой обратно в холодильник. Но вопрос остался открытым. Ведь что-то, в конце концов, надо было есть на завтрак!

Вроде бы в этом не было никакой проблемы: холодильник был буквально забит всякими вкусными вещами. Но — вот незадача — ничего из найденного ему не хотелось. Наконец, мысленно перебрав буквально все возможные варианты, Павел сделал окончательное решение: салат из помидоров, заправленный оливковым маслом.

С одной стороны, конечно, хорошая штука... Одно из любимых блюд Павла... С другой стороны, для завтрака вроде бы не самый лучший вариант...

Так что сомнения изрядно отравили процесс приготовления. Моя помидоры, разрезая их на мелкие куски и поливая получившееся крошево маслом, Павел продолжал сомневаться. Вот закончит он приготовление, сядет за стол, — а ему внезапно и это блюдо есть не захочется. Что, тогда совсем в голоду помирать?

Но вот салат закончен. Теперь надо срочно попробовать, что получилось.

Результат был потрясающим. Давно Павел не ел ничего настолько вкусного!

Жалко лишь, что салата было так мало. Всего небольшая тарелка.

Тут Павел кстати вспомнил, что, если есть медленно, появляется иллюзия, что еды больше, чем на самом деле.

Этот нехитрый приём действительно помог. Когда тарелка опустела, появилось чувство лёгкой приятной сытости. Теперь бы ещё чайку попить.

Но с этим было всё в порядке — на плите закипал чайник. Павел, честно говоря, и сам не помнил, когда его поставил. Вероятно, сделал это чисто 'на автомате'.

'Да, лёгкий у меня получился завтрак! — подумал Павел. — Зато чаепитие будет праздничным'.

Дело в том, что вчера он купил один из своих любимых тортов. И собирался с чистой совестью 'приговорить' один кусочек во время чаепития.

Но, достав торт из холодильника, Павел понял, что у него вновь возникли проблемы.

Это был его самый любимый торт. Отнюдь не дешёвый — поэтому Павел позволял себе полакомиться им только по большим праздникам.

Сейчас у него, безусловно, праздник. По крайней мере, он сам так для себя решил. Так что можно взять кусок торта, налить чашку чая и с чистой совестью наслаждаться.

Не тут-то было! Павел почувствовал, что ему не хочется торта. Ну совсем не хочется!

Но чай пить с чем-то надо, правильно? А с чем? Надо поискать!

Обшарив всю кухню, Павел нашёл три сушёные инжирины. С одной стороны, это было неплохо — инжир он любил. С другой стороны, три штуки, — это для праздничного чаепития как-то маловато.

Что ж — и тут пришлось схитрить — разрезать каждый сухофрукт на две части. Теперь можно считать, что у него целых шесть инжирин! А жевать их надо как можно медленнее!

Через пятнадцать минут огромная чашка чая была выпита. А сколько при этом Павел получил удовольствия — не выразить никакими словами!

Но в меню праздничного завтрака Павла имелся ещё один пункт — чашка кофе.

На кофе Павел никогда не экономил. У него было несколько любимых сортов, которые он пил по очереди — чтобы не надоели.

В будний день он наливал себе маленькую чашечку — для бодрости. И выпивал её за пару минут.

В выходные всё было совсем по-другому. Вместо маленькой чашки — большая. И пилась эта большая чашка медленно и со вкусом.

Каникулы — это тот же выходной. Даже ещё лучше. Поэтому Павел взял самую большую чашку, которая у него была. Насыпал три чайные ложки кофейных гранул (по-хорошему, лучше было бы сварить молотый кофе, но заниматься этим было, честно говоря, лень).

Так — теперь щепотку молотого имбиря — и замечательный напиток готов!

На миг мелькнуло опасение — вдруг и кофе 'не пойдет'? Поэтому первый глоток Павел делал даже с некоторой опаской. Но нет, всё было в порядке. Вкус у кофе был потрясающий.

Павел сел в кресло, положил на колени ноутбук, а рядом поставил чашку с кофе.

Именно о таких минутах он часто мечтал во время сессии.

Что ж, некоторые мечты имеют свойство сбываться...

Начать Павел решил с просмотра новостей. Но потом подумал, что это не совсем праздничное занятие. Новости он и в обычные дни смотрел — хотя бы по десять минут в день.

Нет, надо было заняться чем-то таким, что уместно только в каникулы. Например, во что-то поиграть. Например, в 'Тетриса' или 'Зуму'.

Почему именно в них, а не во что-то посложнее и поинтереснее? На это были достаточно серьёзные причины.

Кто-то из его знакомых однажды сказал, что любой мужчина имеет склонность как минимум к одному из пороков. Он или пьяница, или бабник, или игрок. В потенциале, конечно.

Павел не был ни пьяницей, ни бабником — это он знал точно. А вот что касается игрока...

Была в его характере некоторая азартность и склонность к неожиданным авантюрам. А это как раз характеризует игрока.

Вроде бы, из всех перечисленных пороков этот — наиболее невинный. Может быть. Но вот для того, кто хочет чего-то добиться в жизни — чуть ли не самый опасный.

Павел видел тому массу примеров. Один из студентов их группы серьёзно увлекался сетевыми компьютерными играми. Настолько, что даже при общении с однокурсниками это было самой излюбленной темой его разговоров. И что же? Первую в своей жизни сессию он еле-еле сдал, причём исключительно на 'троечки'. А ведь, по прикидкам Павла, это был очень способный студент. Чуть ли не способнее самого Павла.

Нет уж, разумный человек обойдётся без таких опасных увлечений!

Но, с другой стороны, разумный человек не станет тупо говорить себе 'нет', если знает, что это самоограничение выполнить нереально. Поэтому Павел не давал себе зарока 'не играть' вообще. Он поступил по-другому: выбрал две простенькие игры — достаточно интересные, чтобы их можно было использовать для эпизодического развлечения, но недостаточно интригующие, чтобы можно было увлечься ими в ущерб делу.

И это действовало! В будние дни Павел практически не играл. А в выходные иногда давал себе послабление. Иногда. Когда возникало сильное желание и позволяла ситуация.

Сейчас были каникулы. Ситуация позволяла расслабиться. Ого-го как позволяла!

Так что Павел с чистой совестью открыл 'Зуму' и стал играть в шарики и летающую лягушку. Вернее, попытался.

Ему было неинтересно. Ну совершенно неинтересно.

Это было очень странно. Так что Павел решил прислушаться к своим внутренним ощущениям.

И обнаружил странную вещь: ему совершенно не хотелось отдыхать и развлекаться. Было просто непероятное желание заняться чем-то полезным.

Но чем? Старая сессия закончилась, а новая ещё не начиналась.

И тут Павел вспомнил про свои вчерашние размышления. Про три варианта своего дальнейшего поведения. И про то, что он выбрал именно средний вариант.

А что если (чисто теоретически) попробовать заняться планированием программы-максимума? Потратить на это всего один день?

Просто интересно, что из этого может выйти...

Оказывается, много чего...

Павел работал, практически не поднимая головы. Мысли теснились в голове бурлящим потоком, и пальцы еле успевали переносить их в текстовые файлы.

Предположим, он сумел откуда-то выкроить дополнительное время. Как его можно потратить с максимальным толком?

Во-первых, повторить ещё раз то, что изучил во время прошедшей сессии. Образно говоря, превратить обычные пятёрки в пятёрки с плюсом.

Во-вторых, 'заглянуть за горизонт'. То есть начать знакомиться с тем, что будут изучать в следующем семестре.

При этом в обоих случаях важен выбор предметов. Кое-чем надо заниматься более интенсивно, кое-чем — менее. А на некоторые предметы время вообще не стоит тратить.

Ну, с выбором предметов всё было просто. Наибольшие проблемы у Павла были с химией. Он еле-еле получил пятёрку по этому предмету. Можно сказать, повезло. Поэтому химией он и решил заниматься в первую очередь. Сначала повторить, а потом — и вперёд заглянуть.

С математикой и физикой у Павла дела обстояли гораздо лучше. Но всё равно это были очень важные и серьёзные предметы. По отношению к ним было достаточно среднего уровня внимания.

Чисто биологические предметы тоже запускать не стоило. Но для Павла они были достаточно лёгкими, и поэтому времени и сил требовали не очень много.

Остальные предметы дополнительного внимания не требовали. С ними и так всё было неплохо.

Всё? Нет, не всё!

Ещё надо по некоторым предметам почитать альтернативные учебники. Не те, что рекомендованы в программе. Не выбранные наобум, конечно, а самые лучшие. Но сначала эти лучшие ещё надо найти.

Поскольку в конце обучения происходит специализация по кафедрам, надо и там постепенно контакты налаживать. Сейчас Павле больше всего нравилась 'Ихтиология и гидробиология'. Вот туда и надо зайти. Пусть они посоветуют, что надо делать, чтобы к ним без проблем распределиться.

И последнее. Надо попробовать почитать реальные научные статьи. К этому ведь тоже надо привыкать.

Вот теперь, пожалуй, всё...

Павел перевёл дух.

Да, хорошо он поработал! За неполный час такой внушительный план написал!

Может быть, на этом стоит остановиться? Теперь-то он представляет, как выглядит программа-максимум. Но пытаться выполнить её — чистое безумие!

Это ведь так просто — выключить компьютер, одеться, выйти на улицу. А дальше — делай что хочешь! Ведь каникулы же!

Но выключать компьютер не хотелось. Ведь план был ещё такой сырой!

Но перерыв в любом случае сделать следовало.

Да, кстати!

Павел вспомнил о чашке кофе, к которой, сидя за компьютером, даже не прикоснулся.

Взяв её в руки, он осторожно сделал глоток. Несмотря на то, что кофе остыл, он был невероятно вкусен.

Подойдя с чашкой к окну, Павел, задумчиво глядя на качающиеся внизу деревья, выпил её мелкими глотками.

Нет, он не может бросить дело на полпути!

И Павел снова уселся за компьютер.

Следующий этап работы был менее эффектным, хотя и не менее интересным. Были добавлены несколько дополнительных пунктов плана. Затем все пункты были детализированы (разбиты на подпункты). После этого результат работы был тщательно проверен и уточнён.

На это ушло ещё два часа.

Ну что, теперь можно было успокоиться?

Павел пока был не готов ответить на этот вопрос. И решил чуть-суть отложить его. Тем более повод был вполне законным: наступило время обеда.

К обеду Павел приступал с определённой осторожностью: вдруг изменившиеся вкусы снова преподнесут ему неприятные сюрпризы?

Сначала ему казалось, что на этот раз всё обойдётся: у него не возникло никакого неприятия и первого блюда (фасолевый суп), ни второго (тушеной мясо). А вот в процессе чаепития опять возникли проблемы: есть торт ну совсем не хотелось!

К счастью, в холодильнике нашелся лимон. С ним чай пошёл хорошо. Можно даже сказать, великолепно.

С окончанием обеда вновь возник вопрос: что делать дальше?

Вроде бы Павел удовлетворил своё любопытство: подробный план составлен. Но удовлетворил не до конца. Хотелось выполнить хотя бы маленький кусочек плана, чтобы посмотреть, как это будет выглядеть.

Это казалось несложным: взять план, выбрать из него один из самых лёгких подпунктов и тут же его выполнить. Делов-то всего — на пару часов.

Но и тут оказалось не всё так просто...

Даже последний вариант плана оказался недостаточно подробным. Его пункты и подпункты были всего лишь направлениями деятельности. Теперь их нужно было конкретизировать ещё больше: по каждому подпункту расписать список конкретных дел.

Вот Павел и занимался этим до самого вечера, обработав при этом примерно треть плана.

Да, странно у него прошёл второй день каникул...

Следующий — третий — день каникул прошёл достаточно однообразно, хотя и очень напряжённо. Весь день Павел занимался составлением детального плана. Буквально не поднимая головы.

И он успел-таки его сделать! Правда, работал он очень долго — примерно до половины первого ночи.

Но это было не страшно: завтра можно было вставать когда угодно. Хоть в десять часов утра.

Десять утра? Как же!

Павел проснулся в семь. Сна не было ни в одном глазу. Пожалуй, это было к лучшему — сегодня до обеда он закончит свой эксперимент и, наконец, успокоится.

Павел выбрал три достаточно лёгких дела: повторить три темы, которые он хоть и знал, но недостаточно уверенно.

По ботанике низших — диатомовые водоросли. По зоологии беспозвоночных — низшие хордовые. По анатомии человека — вегетативная нервная система.

Павел достал три учебника и в каждом из них прочитал требуемые страницы. А потом сделал это ещё раз.

Теперь он был уверен, что освоил эти 'скользкие' темы на очень приличном уровне.

И с чистой совестью пошёл обедать.

После обеда Павел, наконец, вышел погулять.

Как приятно было идти по улице куда глаза глядят. Идти, ни о чём не думая...

Сегодня была как раз такая зимняя погода, которая нравилась Павлу больше всего. Лёгкий мороз — примерно пять градусов. И полупрозрачные облака, из-за которых изредка просвечивает солнце.

А потом облака стали суть погуще — и пошёл снег. Нет, не совсем снег, — так, лёгкий снежок...

Павел сам не заметил, как дошёл до ближайшего парка. А потом вдруг оглянулся вокруг и увидел, что попал в сказку.

Деревья, покрытые снегом, были невероятно красивы. Вся поверхность земли была покрыта свежевыпавшим снегом. Вся — за исключением узкой дорожки, по которой шёл Павел.

Не зря говорят — природа успокаивает. Павел прямо физически ощущал, как тает неуёмная жажда деятельности, терзавшая его вот уже третий день.

'Что же такое я творю!' — в ужасе подумал он.

Дело в том, что у Павла было перед глазами два примера, на которые он мог равняться в плане учёбы: старшая сестра и двоюродный брат.

Старшая сестра сейчас заканчивала последний курс матмеха университета (отделение 'Информатика'). И собиралась поступать в аспирантуру. Насколько Павел знал, шансы у неё были очень неплохие.

Двоюродный брат три года назад окончил 'Политех'. Сейчас он работал в каком-то безумно престижном месте, имея зарплату раза в полтора больше, чем отец Павла (которого, кстати, низкооплачиваемым назвать было никак нельзя).

В общем, это были люди, личному опыту которых безусловно можно было доверять.

Ну так вот — они неоднократно критиковали Павла за неправильный (с их точки зрения) подход к учёбе. И хотя делали это по отдельности, говорили примерно одно и то же.

Позиция старшей сестры простая: нет смысла пытаться сдавать все экзамены с максимальным усердием. Есть профильные предметы — их действительно надо знать 'на отлично'. Есть дисциплины умеренно важные — их достаточно знать на твёрдую 'четвёрку'. Но ведь есть и абсолютно бесполезные предметы — для них и 'тройка' сгодится...

— А как же стипендия? — однажды удивился Павел.

— Ну если тебе так важна стипендия... — задумчиво протянула сестра, — то можешь сдавать их на очень слабые 'четвёрочки'.

— А как я уловлю грань между 'тройкой' и слабой 'четвёркой'? — удивился Павел.

— Ну... это вопрос опыта. Со временем ты научишься это делать.

Но Павел всё равно считал, что такой фокус является весьма рискованным.

Двоюродный брат рассуждал примерно в том же ключе. Но аргументация у него была совершенно другая.

— Понимаешь! — говорил он. — Вся наша жизнь — это поиск компромиссов. При этом компромиссы — это не только баланс интересов отдельных людей. Выбор между качеством и сроком выполнения работы — это тоже своего рода компромисс.

Сотрудник, думающий только о сроках, имеет очень мало шансов сделать карьеры. Но его коллега, которых добивается высокого качества в ущерб срокам, имеет шансов ещё меньше.

Баланс между качеством и сроками, кстати говоря, от вида конкретных работ зависит. В одних случаях важнее сроки, в других — качество.

Так же, кстати говоря, и с учёбой. Предметы-то все разные. Есть такие, которые тебе лучше знать не просто на 'отлично' — а раза в три-четыре лучше, чем на отлично. А некоторые экзамены достаточно сдать кое-как. Их даже на 'четвёрку' изучать — пустая трата времени.

Павел слушал своих авторитетных родственников и во многом с ними соглашался. Но так, как они предлагали, действовать не мог. Это был явно не его стиль жизнь. Через себя, как ни старайся, не перепрыгнешь...

Кстати, в этих разговорах речь шла не только о работе. Речь об отдыхе заходила даже чаще.

Двоюродный брат любил повторять, что хорошо работает только тот, кто умеет хорошо отдыхать. И что ни один из его знакомых трудоголиков не добился в жизни ничего путного.

Свои тезисы он периодически подтверждал рассказами о реальных случаях, случившихся с его сослуживцами.

Всё это было очень интересно. С теоретической точки зрения. Практического же значения эти истории для Павла не имели: учёба в университете и работа в проектном институте — слишком разные виды деятельности.

Гораздо полезнее для него в этом плане было мнение сестры.

Она ведь тоже была студенткой — как и Павел. Правда, старшекурсницей — а там проблемы во многом другие, чем у первокурсников. Но даже это было не так важно, поскольку сестра Павла имела прекрасную память. Для неё не было проблемой вспомнить времена, когда она сама была первокурсницей.

Так вот — она развила целую теорию, как правильно отдыхать во время сессии и сразу после неё. И какие ошибки можно при этом совершить.

— Понимаешь, Павлик! — говорила она, — я никогда не занималась сразу после сдачи экзамена. Оставшийся день до самого вечера я всегда использовала исключительно для отдыха. То же самое каникулы. Они даются нам для отдыха — вот и надо во время каникул отдыхать.

— А как же те, кому надо экзамены после каникул пересдавать? Ведь у них-то выхода нет — готовиться им приходится именно в каникулы!

— Я не беру экстремальные ситуации — поморщилась сестра. — Я рассматриваю случаи, когда человек имеет право с чистой совестью отдыхать — но не делает этого.

— Но почему? — совершенно искренне удивился тогда Павел.

— Причин бывает много. По моим наблюдениям, основными являются три. Если тебе интересно, я сейчас их все перечислю.

— Во-первых, есть люди с повышенным уровнем работоспособности. Или, как сейчас модно говорить, — энергетики. Отдыха, как такового, им вообще не нужно. Разве только после каких-то сверхусилий.

Для таких людей быть трудоголиками ни капельки не опасно. И даже, можно сказать, вполне естественно.

И ещё — их на самом деле очень мало. Сразу же говорю, — это не твой случай. Я, как-никак, с самого детства тебя знаю.

— Спорить не буду... — вздохнул Павел. — Хотя всё-таки жаль.

— Пойдём дальше, — продолжала сестра. — Есть люди со всякими дурацкими идеями. Например, что силой воли можно победить любую усталость. Или что современные люди отдыхают слишком много — и делать это надо на порядок меньше. Или что правильно организованная работа восстанавливает силы лучше любого отдыха. Да мало ли чего можно придумать при наличии излишка фантазии?

— И что, на свете действительно есть чудаки, которые так думают?

— Да сколько угодно!

— Хорошо, это я понял. А что из себя представляет третий вариант?

— О, этот вариант, — самый интересный! И самый для тебя опасный!

— Иногда возникает ситуация, когда человеку просто не расслабиться после какого-нибудь сверхнапряжения. Например, после сессии.

И вот представь себе. Студент сдаёт сессию. Поскольку этот процесс требует огромных усилий, ему требуется себя 'завести'. Этот 'завод' — ни что иное, как конструктивное возбуждение, очень сильно помогающее при сверхнагрузках.

Но вот сессия сдана. В этих условиях естественно расслабиться и отдохнуть. Но не все люди умеют легко расслабляться. Для некоторых это проблема.

Субъективно это воспринимается как избыток сил. А силы надо куда-то деть. Вот некоторые студенты и пробуют после сессии позаниматься 'впрок'.

Чаще всего это происходит, если сессия сдана хорошо. Эйфория по поводу успешно сданный экзаменов вполне может помешать своевременному расслаблению.

— Ну а где же здесь опасность?

— Если стрессовая ситуация благополучно разрешилась, а человек не сумел расслабиться и продолжает вести себя, как будто стресс продолжается, — тогда он начинает бессмысленно тратить свой неприкосновенный запас энергии. В лучшем случае это грозит тем, что, когда расслабление наконец наступит, с ним придут упадок сил и хроническая усталость. Потом, конечно, это состояние пройдёт. Через месяц-другой. Но это время фактически будет вычеркнуто из полноценной жизни.

— И это — лучший вариант? Что же тогда худший?

— А худшие варианты таковы, что мне о них даже говорить не хочется!

Павел гулял по парку и чувствовал, что капля за каплей освобождается от наваждения. А чем иным можно было назвать то, что происходило с ним в течение последних дней?

Теперь, когда он вспомнил разговор со старшей сестрой, все эти события стали выглядеть немного по-другому.

Да, он сдал сессию на одни пятёрки. Молодец, конечно. Достаточная причина для того, чтобы испытать гордость. Но явно недостаточная для того, чтобы впадать в эйфорию.

Как легко он поддался соблазну! Возомнил себя сверхчеловеком, наметил наполеоновские планы. А дело-то всего-навсего в том, что неумеха-студент не сумел вовремя расслабиться.

Обидно! То, что он считал преимуществом, на деле оказалось всего-навсего психологической ущербностью!

Ему казалось, что он 'заглядывает за горизонт'. А на самом деле он бессмысленно сжигал неприкосновенные запасы энергии своего организма!

Нет, это надо немедленно кончать! Твёрдо и решительно сказать самому себе 'нет'!

Придя к такому выводу, Павел, наконец, успокоился и быстрым шагом пошёл в сторону дома.

Теперь у него начнутся настоящие каникулы!

Домой Павел пришёл лишь к ужину. И застал за столом всю семью.

Стол выглядел слишком уж роскошно. Так что Павел не смог удержаться от вопроса, что за событие празднуется.

Оказалось, что отца неожиданно повысили в должности. Да не просто повысили, а поставили руководить важным и перспективным направлением работ.

— А я уже собралась тебе звонить! — обрадовалась мама. — Садись скорее! Мы же не можем начать без тебя!

Павел решил, что это праздничное застолье — своего рода знак судьбы. Он как бы символически начинает настоящие каникулы, оставляя в прошлом чрезмерные амбиции и выверты своего беспокойного подсознания, не желающего понять, что тяжёлый труд, наконец, закончился и пришла пора по-настоящему отдохнуть.

На секунду мелькнуло ещё одно опасение: что с Павлом сыграют недобрую шутку его изменившиеся вкусы. Вдруг он не сможет есть половину из того, что выставлено на столе. И родные сразу это заметят: ведь его вкусы им давно известны.

Но это опасение оказалось напрасным. Внезапно проклюнувшееся стремление к 'здоровой пище' никак не проявлялось. Павел это тоже счёл хорошим знаком.

Сидеть всей семьёй за столом было просто замечательно! Сначала отец рассказал историю своего назначения. Оказывается, его сначала даже понизить хотели. Слишком много у него было разногласий со старым техническим директором.

Но неожиданно в их фирме поменялось всё руководство (как раз тут отец в подробности не вдавался). Новый технический директор оказался человеком очень дотошным и внимательно изучил результаты деятельности всех подчинённых ему руководителей. В результате кое-кто полетел, а кое-кто, наоборот, поднялся. Отец Павла, к счастью, оказался в числе последних.

Затем отчиталась старшая сестра. Оказывается, вопрос о её приёме в аспирантуру уже полностью решён.

Она даже попыталась объяснить присутствующим, чем она там будет заниматься. Отец слушал её с интересном, а мать и Павел, к сожалению, мало что поняли.

Ну, про успехи Павла все знали. Отец спросил лишь, как ему отдыхается. После ответа 'нормально' вопросов больше не было.

Всё это время Павел ждал хотя и неприятного, но неизбежного изменения в своём состоянии: что эйфория, наконец, пройдёт и наступит слабость и депрессия. Неприятная штука, конечно. Но это как нибудь нужно пережить.

Потом депрессия уйдёт и наступит обычная усталость. Вот тогда он по-настоящему порадуется каникулам!

По-настоящему отдохнув вплоть до конца каникул, Павел со свежими силами придёт в университет учиться дальше.

И всё будет хорошо.

Но это был всего-навсего прогноз. Реальность оказалась совсем другой.

Ни о какой депрессии речи не шло. Даже элементарной усталости не было.

Наоборот — Павел чувствовал себя до неприличия бодро.

Но самое страшное было не это. Появилось непреодолимое желание сесть за компьютер и продолжить работу по плану.

Все его зароки прекратить расходование 'неприкосновенного запаса' сил оказались бесполезны...

Последние полчаса застолья оказались самыми тяжёлыми. Павел чувствовал непреодолимое желание немедленно вскочить из-за стола и продолжить выполнение своего плана.

Но умом он понимал, что ни в коем случае не должен этого делать. Что его бодрость — всего лишь иллюзия. Что надо стиснуть зубы и сдержаться.

А, может быть, не надо?

В конце концов, у сестры один опыт, у него — другой. Почему он должен так буквально воспринимать всё, что она говорит?

Он, видите ли, не умеет расслабиться! Он, видите, обманывает себя, поддавшись на 'обманчивое возбуждение'. А может ли оно длиться так долго? Целых несколько дней?

Нет, что-то сестра путает!

Найдя теоретическое подтверждение своей правоты, Павел успокоился.

Сразу после застолья Павел буквально бегом направился к компьютеру. Пока он решил сделать компромисс: позаниматься до конца дня. Ведь уже вечер наступил, так что совсем немного осталось...

На этот раз он выбрал задания чуть потруднее: повторить несколько тем из 'Введения в биологию'. Это был профильный, а, следовательно, интересный предмет. Но из числа интересных — самый неинтересный (по крайней мере, с точки зрения Павла).

Время до позднего вечера пролетело незаметно. Павел успел прочитать довольно много. И ничего страшного при этом с ним не случилось: ни головной боли, ни слабости, ни головокружения.

Похоже, его зря пугают...

В последующие дни каникул Павел будто 'сорвался с цепи'. Он окончательно отбросил в сторону все опасения. Глупо ведь сдерживать свои желания, если ты желаешь делать что-то нужное и полезное.

Но некоторый компромисс со 'здравой линией поведения' он всё-таки предусмотрел. Во-первых, каждый день как следует высыпался. Во-вторых, обязательно гулял после обеда. Часа два как минимум. Даже несмотря на это, у него оставалась масса времени, позволяющая ему весело и бодро двигаться вперёд по пути 'грызения гранита науки'.

Он брался за разные части плана. Сначала немного повторил математику, потом — физику. А после этого занялся химией. Да так и 'застрял' на ней до конца каникул.

С химией у Павла были большие проблемы. А для будущего биолога это вовсе не здорово. Химия биологу очень нужна!

Ему очень сильно повезло, что на первой сессии экзамена по химии не было. На 'отлично' химию он бы точно не сдал. Поэтому так или иначе он всё равно должен был ей заняться в следующем семестре.

Но теперь он не просто занялся ей, а занялся серьёзно. Очень серьёзно.

Как ни странно, здесь тоже не возникло больших трудностей. Занятия (хотя и короткие) более лёгкими для Павла математикой и физикой послужили хорошим 'трамплином'. Так что учебник по химии он читал почти так же легко, как художественную литературу.

'Погружение в химию' длилось несколько дней. А потом Павел неожиданно обнаружил, что каникулы закончились.

Ну... относительно неожиданно. Он, конечно, помнил, когда снова надо идти учиться. И каждое утро констатировал, что ещё нескоро. Но однажды утром он обнаружил, что начался предпоследний день каникул. И что идти учиться надо уже послезавтра.

Но Павел не мог остановиться вот так, сразу. Надо было довести изучаемую тему 'до логического конца'. Так что весь день до самого позднего вечера он провёл с учебником химии.

А потом наступил последний день отдыха...

Самое удивительное, что 'учебный раж' не прошёл у Павла даже в этот день. Но ему на этот раз захотелось сделать что-то необычное. С одной стороны, нужное, с другой стороны, — непохожее на то, чем он до сих пор занимался.

И такое дело нашлось. Павел решил купить себе новый ноутбук.

К этому делу он подошёл достаточно серьёзно. Примерно два часа ходил, по магазину, изучая выставленные модели и сравнивая их друг с другом. Выбрав три из них, он обсудил их достоинства и недостатки с продавцом-консультантом. В результате из трёх моделей была выбрана одна, которая и была, наконец, куплена. После этого ему произвели настройку ПО и стали показывать результат.

Продавец хотел сделать это за пять минут. Но Павел решил его этого удовольствия, требуя всё показывать подробно и не очень быстро. Зато в результате он убедился, что всё было сделано, как надо.

Идя домой с большим 'фирменным' пакетом, Павел поймал себя на мысли, что в этот раз он вёл себя в магазине не совсем обычно. В предыдущий раз он сразу же обратился за консультацией к продавцу — и тот 'подсунул' ему не очень удачную модель ноутбука, с которой Павел потом долго мучился.

А вот сейчас он был почему-то уверен, что этого не произойдёт.

В этом, кстати говоря, он убедился в тот же день — когда, придя домой, включил новый ноутбук и стал с ним разбираться.

Всем известно — есть предметы лёгкие и трудные. Для Павла самым трудным предметом была химия, потому что он её не любил.

С информатикой было немного по-другому. Компьютеры он просто обожал и очень хотел в них как следует разобраться. Да вот незадача — было такое ощущение, что сами компьютеры его недолюбливали.

Правда, была у него 'палочка-выручалочка' — старшая сестра. Как-никак специалист... Поэтому, тогда становилось совсем 'туго', он обращался к ней.

Помогать-то она ему, конечно, помогала — но каждый раз читала нотацию на тему 'ну когда же ты сам всему научишься?'

Поэтому Павел помощью сестры старался не злоупотреблять, и обращался к ней лишь в крайних случаях. В самых-самых крайних.

Самое обидное, что с прикладными программами (типа 'Ворда', 'Визио', 'Фотошопа' или 'Аксцесса') у него всё было в порядке. Проблемы были именно с самой операционной системой. Самая простая проблема, возникавшая на компьютере, могла ввести его в ступор.

Потом, после того, как кто-то оказывал ему помощь, Павел и сам понимал, что ничего особенно трудного здесь и не было. Но только потом.

А хотелось бы находить решение сразу. Самому. Ни к кому не обращаясь за помощью.

Вот и сейчас, притащив домой только что купленный ноутбук, Павел ожидал, что у него обязательно возникнут какие-то проблемы. Что сам он с этими проблемами не справится. И что в конце концов придётся, отводя в сторону глаза, обращаться за помощью к сестре. И, поглядев с завистью на то, как быстро она решает его заморочки, выслушать в очередной раз язвительные нотации.

Но всё произошло совсем не так.

Нет, в начале-то, конечно, всё было в порядке. Компьютер был включён, и Windows на нём запустилась. А вот дальше было сложнее. Интернет не работал. А без него что делать на компьютере? Даже антивирус не поставить!

Ну, с Интернетом он поступил просто. Можно сказать, грубо и цинично. А именно, инсталлировал только что купленный мобильный модем.

Глупо, конечно, так поступать, когда к квартире подведён стационарный Интернет. Но чуть-чуть попроще.

Ничего — проводной Интернет никуда от него не уйдёт. В конце концов, уж тут-то сестра ему должна помочь!

А пока он и на мобильном поработает! По крайней мере, антивирус установит...

Но с установкой антивируса возникли проблемы. Павел внимательно прочитал инструкцию и стал выполнять её шаг за шагом. Дошёл до половины — а потом заколодило. То, что там было написано, сделать было невозможно.

Тогда ему пришла в голову мысль — а если всё дело в том, что инструкция не совсем качественная? И её надо выполнять не буквально, а с некоторой корректировкой?

При этом корректировка не должна была быть слишком сильной. Ведь большинство людей ставят себе спокойно антивирус и ни на что не жалуются. Значит, если он хорошо подумает, то в конце концов сообразит, что надо делать.

Так и вышло. В инструкции почему-то были переставлены два пункта (причём даже не соседние). Как только Павел это понял, все прошло, как по маслу.

Аналогичная ситуация была и с мышью (точнее, с заменяющим её тачпадом). Вначале эта штука работала просто ужасно. Павел попробовал поменять её установки — и сразу же запутался.

Ещё вчера он сразу бы обратился за помощью к сестре. А теперь решил разобраться сам. Изучил соответствующий раздел информации. Посмотрел панель управления мышью. Мало что понял. Сделал и то и другое ещё раз. Кое— что начал понимать. Осторожно меняя установки, добился вполне приличной работы тачпада.

И тут как будто у него в голове повернулся какой-то переключатель! Павел почувствовал, что непонятная преграда, стоявшая между ним и ноутбуком, куда-то исчезла. Ну... почти исчезла.

И что теперь практически с любой компьютерной заморочкой он справится сам. Если, конечно, не пожалеет потратить на неё время и силы.

А потом наступил вечер. Надо было идти спать. Ведь завтра он опять идёт в университет. Не шутка — первый учебный день второго семестра!

Павел долго не мог заснуть. Мысли о том, правильно ли он провёл каникулы, не давали ему покоя.

Вдруг он действительно бездарно растратил время, предназначенное для отдыха? И с самого начала семестра на него неподъёмным грузом навалится накопленная усталость, напрочь перечёркивая все планы?

Или всё это ерунда, и его неприкосновенный запас сил остался в целости и сохранности? Тогда, по идее, учиться во втором семестре будет гораздо легче?

Но даже если допустить, что впасть в 'учебный раж' было правильно, не сделал ли он ошибки, выбирая объект своей учёбы? Может быть, стоило все каникулы посвятить повышению компьютерной грамотности? Если он так много успел за полдня, сколько бы он сделал за десять дней?

Но теперь гадать было бесполезно. Ближайшая неделя покажет, был ли он прав или жестоко ошибался.

Это была последняя мысль, мелькнувшая в голове. В следующее мгновение Павел заснул.

Часть первая. Чёрная бездна

Глава первая. Жизнь прекрасна и удивительна

На следующее утро Павел проснулся с ощущением человека, который очень хорошо выспался. Вокруг была тишина.

Первой его реакцией была паника: неужели он не услышал будильника и проспал? Но, взглянув на часы, Павел увидел, что, наоборот, проснулся на двадцать минут раньше. Спать дальше смысла не имело, и он начал собираться в университет.

Поездка к месту учёбы была долгой и муторной. И всё равно у Павла было хорошее настроение. Всё-таки он ждал от второго семестра приятных для себя сюрпризов.

Правда, первые разговоры с одногруппниками ввели Павла в тоску. Все рассказывали о том, как провели каникулы: куда ездили, что делали, с кем встречались. А Павлу при этом было очень не по себе: ведь ему-то рассказать было нечего.

Зато первая же лекция принесла ему приятные сюрпризы. Павел буквально 'влёт' понимал преподавателя. От этого получалась двойная польза. Во-первых, слушать лекцию стало гораздо легче и приятнее. Во-вторых, пользы от неё было гораздо больше.

Оказалось, что такое 'улучшение восприятия' коснулось абсолютно всех предметов. Даже тех, которыми в каникулы Павел совершенно не занимался.

К концу дня появилось ощущение, что с сегодняшнего дня он перешёл на какой-то новый уровень. И это было замечательно.

Ни второй, ни третий дни его не разочаровали. Учиться стало гораздо интереснее. Ещё бы — понимающий человек обычно не скучает. Да и сил на учёбу теперь тратилось гораздл меньше. Поэтому домой Павел приходил гораздо менее уставший — и у него было достаточно сил, чтобы позаниматься ещё и дома.

Дни летели — и незаметно подошло первое воскресенье второго семестра.

Оно очень сильно отличалось от большинства воскресений первого семестра. Потому что было практически свободным.

Обычно к единственному выходному у Павла накапливалось довольно много тех учебных дел, которые можно делать дома. А теперь всё это уже было сделано. Вечеров вполне хватило.

Так что у него был практически свободный день.

Как его потратить? Куда нибудь поехать? Или какое-нибудь культурное мероприятие посетить?

Павел с удивлением обнаружил, что ни того, ни другого ему совершенно не хочется.

И тогда он решил опять заняться своим глобальным планом. Но немножко с неожиданной стороны: оценить, сколько потребуется времени на его полное выполнение.

Вообще-то это было не очень сложно. Сколько конкретных дел он выполнил и сколько часов на это потратил — у него отмечено. Сколько всего дел в плане — посчитать несложно. Сколько часов понадобится на выполнение всего плана — получается совсем просто. Из обычной пропорции.

Но количество часов мало что говорит. Надо получившийся результат в дни перевести...

При этом надо учесть, что теперь он учится и на всякие дополнительные занятия сможет тратить совсем немного времени. Пожалуй, только в воскресенье это время у него и найдётся. Да и то не весь день: ведь в выходной и выспаться надо, и отдохнуть не помешает. В общем — всего часов шесть остаётся. В самом-самом лучшем случае.

И что же в результате вышло? Что для освоения 'собственной' дополнительной программы второго семестра нужно два с половиной года? То есть пять таких семестров?

Ничего себе напланировал!

Тогда Павел решил рассматривать нехватку ресурсов как дополнительную задачу. Внимательно проанализировать её. А потом составить план её решения — как часть общего плана.

Это получилось у него неожиданно легко. Причём результат был достаточно впечатляющим. Для каждой типовой ситуации была составлена своего рода памятка — как именно надо себя в этой ситуации вести, чтобы не тратить зря ни времени, ни сил.

Разработка этого плана заняла часа четыре. Ещё два часа ушло, чтобы запомнить составленные 'памятки'. Больше он в этот день сделать ничего не успел. Нет, можно было, конечно, вечером часика два позаниматься — по зачем? Ведь всё-таки это был единственный выходной. Надо было хоть немного отдохнуть, а потом хорошо выспаться.

В понедельник он опять встал до будильника. Павел собрался в институт как молния и выскочил из дому за полчаса до требуемого времени. Просто ему очень не терпелось проверить в действии разработанные им приёмы экономии времени.

Выйдя на улицу, Павел вспомнил, что для этой ситуации тоже есть памятка. Что там? 'Идти побыстрее'? Ну вот и пойдём...

Это оказалось очень кстати. В автобус удалось вскочить в самый последний момент. Если бы Павел шёл обычным шагом, этот автобус ушёл бы у него из-под носа и пришлось бы ждать следующего.

Так... Хорошее начало!

Для поездки в транспорте была другая памятка. Так... что там сказано?

'Поменьше смотреть по сторонам, не думать о пустяках, думать о чём-то нужном'.

Что ж — нет проблем. Что сейчас самое нужное — твёрдо заучить составленные памятки? А для этого сначала надо проверить, сколько из них он успел выучить наизусть. И Павел стал проверять.

Результат его расстроил. Вчера вечером ему казалось, что он всё хорошо запомнил. А теперь выяснилось, что сейчас он помнит едва ли четверть.

К счастью, вчера вечером Павел распечатал все памятки, а утром сунул получившуюся брошюрку в карман. Сейчас спокойно можно всё повторить...

Он занимался этим повторением в автобусе. И в метро... И в электричке... И даже в аудитории перед занятиями.

Наконец Павел почувствовал: он всё чётко выучил и ничего не забудет.

И как раз через пять минут началась первая лекция.

Разработанная Павлом система экономии времени оказалась чрезвычайно эффективной. Вроде бы он экономил понемногу — где минуту, где пять, где целых десять. Но зато делал он это всё время — и за сутки 'набегало' довольно неплохо.

Теперь он уже понимал, что его план экономии времени ('малый план', как он его условно называл) был не совсем полон — поэтому всё время дополнял и уточнял его 'на ходу'. Что, само собой, ещё больше увеличивало его эффективность.

В результате у Павла появилось чуть-чуть свободного времени во вечерам. Он тратил это время на выполнения 'большого плана' (то есть того, который был разработан на каникулах). Ну а в воскресенье, само собой, он тоже им занимался.

Теперь дело у него шло гораздо быстрее.

Так прошёл ещё месяц.

За это время Павел написал маленькую компьютерную программу, которая оценивала его успехи, и запускал её чуть ли не каждый день. Результаты его радовали: теперь получалось, что 'большой' план он сумеет выполнить чуть более чем за два семестра. Что ж, прогресс был налицо. Теперь он имел все шансы 'дотянуть' до единицы.

Иногда Павел сам удивлялся, как много он успевал сделать.

Во-первых, аккуратно посещал все лекции, лабораторные и семинары. Во-вторых, все текущие работы в рамках учёбы выполнял наилучшим образом. В-третьих, не забывал готовиться к будущим экзаменам.

Это был, если так можно выразиться, 'основной план'. Его успешное выполнение гарантировало Павлу, что вторую сессию он сдаст не хуже, чем первую. То есть исключительно на 'отлично'.

Большинство его однокурсников, кстати говоря, занималось гораздо меньше. Соответственно, и результаты у них наверняка буду похуже. Ну да каждый сам избирает свою дорогу...

Самое же интересное заключалось в том, наряду с 'основным' планом у Павла был ещё и дополнительный. Тот, который он разработал на каникулах. И который предусматривал углублённое изучение различных биологических дисциплин, физики, химии, математики и совсем чуть-чуть — различного рода вспомогательных предметов. Повышение компьютерной грамотности. В общем, всё, что содержалось в 'большом' плане.

Откуда взять на это время? А вот как раз для этого и существовала самая последняя часть плана — программа экономии ресурсов.

Если говорить честно, работал Павел с огромным напряжением. И вроде бы пока держался. Но иногда у него мелькала шальная мысль: а если он в конце концов не выдержит.

Всё-таки он так и не был уверен до конца относительно 'неприкосновенного запаса сил'. Вдруг он их всё-таки понемногу тратит?

Через неделю эти грустные мысли растаяли, как дым. Потому что, как говорят, количество наконец перешло в качество.

Павел вдруг обнаружил, что буквально 'с лёту' воспринимает все лекции — не только по биологическим предметам, но и по математике, физике, химии. Что при работе с компьютером чувствует себя непривычно легко и уверенно. Что методика экономии времени буквально 'въелась' в его подсознание, и он следует ей, ни капельки не напрягаясь.

Но это ещё не всё. Теперь Павел не чувствовал никакого напряжения — ни физического, ни умственного, ни психологического.

Более того — он поймал себя на мысли, что сейчас ему гораздо комфортнее, чем было в первом семестре. Тогда он всё-таки очень сильно напрягался, а сессию 'на отлично' сдал скорее 'со страху', чем следуя сознательному выбору. Теперь же он шёл по жизни легко и весело. Никто даже и не догадывался, что он буквально каждый день совершает невозможное.

Правда, одна мысль всё-таки беспокоила Павла. Его 'сверхконцентрация' приводила к тому, что он никуда не ездил, не ходил ни к кому в гости, не участвовал ни в каких застольях.

Правда, активного отдыха он не избегал, но делал это как-то чересчур утилитарно: делал по утрам гимнастику, часть пути до университета ходил пешком, в воскресенье гулял часа два-три. Всё это, конечно, укрепляло тело, но было как-то... скучновато, что ли. Получается, что, пока другие жили, он занимается зубрёжкой. Всё-таки немного обидно.

Но, как следует обдумав этот вопрос, Павел успокоился.

Ну и что, если он в студенческие годы себя чуть-чуть ограничивает? Зато идёт по пути, на котором обязательно добьётся успеха. Не может не добиться...

А у людей, добившихся успеха, с радостями жизни всё в порядке. Никуда они и от него не уйдут...

Тогда как раз он будет жить, а большинство его нынешних однокурсников — мыкаться. Ну что ж... По крайней мере, это будет справедливо.

Так что Павел окончательно отбросил все сомнения и семимильными шагами помчался вперёд, радуясь тому, что жизнь, по своей сути, прекрасна и удивительна.

Глава вторая. О везении, Поликрате и нежелательных ассоциациях

Ещё через две недели Павел обнаружил, что у него опять появилось свободное время. Не то 'условно-свободное', которое он сразу же тратил на выполнение своего 'дополнительного плана'. Нет, тут было совсем по-другому.

Павел вдруг почувствовал, что занимается он вполне достаточно. Больше даже и не надо. А дополнительные резервы времени, которые отныне появятся, надо тратить на что-то другое. Нет, не на пустые развлечения. На что-то серьёзное. Однако всё-таки не на учёбу.

Павел чуть не свихнулся, пытаясь разобраться в вывертах собственного подсознания. А потом наконец понял: ему хочется что-то почитать. Но не обычного автора, а классика. И даже не 'современного классика', а настоящего. Причём, желательно, поэта, а не прозаика.

Вроде бы для носителя русского языка в этом нет никакой проблемы: бери стихи Пушкина, Лермонтова или Тютчева и читай!

Если бы всё было так просто! Дело в том, что подсознание предъявило Павлу ещё одно ограничение: он должен был прочитать стихи такого поэта, которого раньше никогда не читал. Смешно, правда?

И тогда он решил обратиться за помощью к старшей сестре.

Казалось бы, немного странно обращаться к компьютерщику за литературной консультацией. Но сестра Павла была девушкой очень начитанной. Часто она упоминала таких авторов, о которых Павел никогда не слышал.

Сначала сестра не могла понять, что он от неё хочет. Но потом, когда брат изложил свою проблему (не факт, что ясно и понятно, но зато подробно), она на минуту задумалась, а потом сказала:

— Знаешь, а почитай-ка ты баллады Шиллера...

И, не откладывая дела в долгий ящик, подошла к книжному шкафу и вытащила из него довольно увесистый томик.

Павел поблагодарил её и, уйдя в свою комнату, раскрыл прекрасно изданную книгу.

Раскрыл — и задумался...

Про Шиллера он, конечно, кое-что слышал. Были в Германии два самых великих поэта — Гёте и Шиллер (точно так же, как в России — Пушкин и Лермонтов).

Ну, с Гёте понятно, — он поэму про Фауста написал. А что написал Шиллер? Что-то такое в голове крутится...

Павлу даже стало интересно — вспомнит он это или не вспомнит? Поэтому, вновь закрыв книгу, он начал вспоминать.

И ведь всё-таки вспомнил! Шиллер написал стихотворение 'Перчатка'! Но вот о чём оно? Вроде бы что-то про рыцаря, девушку и льва. Вроде он её спас? Или там всё-таки было что-то другое?

Ладно, какой смыл зря напрягать голову? Если 'Перчатка' есть в этом томе, то он её сейчас прочитает!

Нужное произведение он нашёл сразу. Почему-то оно было отмечено не как 'стихотворение', а как 'баллада'. Правда, оказалось, что баллада — это, в сущности, тоже стихотворение — но специального вида.

Павел стал читать — и сразу вспомнил сюжет.

На арену выпустили льва, тигра и двух леопардов. Одна из дам бросила на арену свою перчатку. И предложила одному из рыцарей перчатку достать.

Тот спорить не стал, забрал перчатку буквально из-под носа у зверей и вручил её даме. Но та даже поблагодарить его не успела, — потому что рыцарь на неё обиделся и послал далеко-далеко.

Вот, собственно говоря, и всё.

Несмотря на средневековый антураж, эта история по сути показалась Павлу достаточно актуальной. И написано очень красиво.

Да, сестра оказалась права. Баллады Шиллера действительно стоило прочитать...

Павел глотал баллады одна за другой. Причём читал не подряд, а в случайном порядке. Открывал оглавление, выбирал балладу с интересным названием — и читал.

Давно Павел не получал такого концентрированного заряда положительных эмоций. Да, это было именно то, чего ему в последнее время неосознанно хотелось!

Баллады были не очень длинными, и их чтение много времени не занимало. Так что он довольно скоро их все прочитал. Оставалась последняя — 'Поликратов перстень'. Последней она оказалась потому, что её название посему-то не вызвало у Павла особого интереса.

Но вот очередь дошла и до неё. Вопреки ожиданиям, эта баллада оказалась ничуть не хуже остальных. Но вот её содержание Павла расстроило. Очень сильно расстроило...

Вроде бы это была чисто историческая баллада. Хотя тоже с довольно интересным сюжетом.

Царю острова Самос Поликрату невероятно везёт. Что бы он не стал делать — всё у него получается. Нет ничего удивительного, что этот факт его сильно радует (как любого нормального человека).

Его гость — царь Египта — решил чуть-чуть омрачить радость Поликрата, заявив, что такое везение ненормально. Что, чем сильнее человеку везёт, тем будет хуже, когда, наконец, не повезёт.

Павел, правда, решил, что это очень сомнительная логика. Разве мало на свете людей, которым везёт всё время? Которые спокойно проживают свою удачливую жизнь, так и не встретившись с несчастьем катастрофического масштаба?

Сделав этот мысленный комментарий, он продолжил читать балладу.

Мысль, высказанная египетским царём, Поликрату очень не понравилась. Но гость сразу же предложил хозяину способ избежать глобальных неприятностей.

Очень простой способ: сделать самому себе как бы искусственную неудачу. То есть добровольно лишиться чего-то очень для себя ценного.

Поликрату его рассуждения показались достаточно логичными, и он бросил в море свой любимый перстень.

Но обмануть судьбу ему так и не удалось.

На следующий день рыбак принёс в подарок своему царю только что выловленную рыбу невиданных размеров. Когда её стали потрошить, внутри оказался перстень Поликрата.

Всё, туши свет. Хитрая комбинация по обману судьбы так и не сработала.

После этого египетский царь впал в панику и решил немедленно покинуть Самос. Заявив на прощание Поликрату, что теперь находиться рядом с ним смертельно опасно.

Что при это думал сам Поликрат, баллада умалчивает. Ясно одно: мысли его в описываемый момент были очень невесёлыми.

Вот на такой пессимистической ноте заканчивалась баллада.

Казалось бы — почему Павла так взволновала судьба какого-то древнего царька? Казалось бы — что между ними общего?

Увы — сходство всё-таки было. Полоса невероятной удачи.

Павел понимал, что в его теперешних успехах имеется огромная доля самого обычного везения. Ведь он мог бы провести каникулы самым обычным образом, не строя никаких заоблачных планов. Мог бы бросить всю эту затею через два-три дня, если бы не усомнился в советах, данных ему сестрой и братом.

А потом? Он мог бы заболеть. Мог бы отвлечься на какую-нибудь текучку. Мог не выдержать напряжения и расслабиться. Да, в конце концов, он мог просто влюбиться!

В любом из этих случаев все его планы быстренько полетели бы под откос.

Так что надо отдавать себе отчёт: до сих пор ему просто везло.

А если вдруг это везение внезапно прекратится?

Может быть, поступить как Поликрат? Сделать себе какую-нибудь искусственную неприятность? Например, сымитировать недостаточное знание и сдать какой-нибудь экзамен не на 'отлично', а на 'хорошо'?

Но эту идею Павел сразу же отбросил.

Во-первых, это было выше его сил. Ну не мог этого Павел сделать. Никак не мог.

Во-вторых, если бы даже и смог, — дело-то на самом деле опасное. Очень легко не рассчитать и получить вместо четвёрки тройку. А это был бы явный перебор.

В-третьих... А что он собственно говоря, гадает? Надо почитать, а что на самом деле случилось с этим самым Поликратом? Баллада ведь, в конце концов, художественное произведение, а не исторический источник.

Эта мысль немного успокоила Павла. Поскольку было уже поздно, он решил лечь спать. Но дал себе обещание, что завтра вечером пороется в Интернете и узнает всё что можно о самосском царе Поликрате.

Оказалось, что на самом деле его титул был не 'царь', а 'тиран'. В античные времена это было не ругательством, а чем-то средним между титулом и должностью. В общем, тиранами знали единоличных правителей, не являвшихся царями.

Поликрат действительно сначала действовал очень успешно, а потом его свергли и даже казнили. Вот только и то и другое к везению имело очень мало отношения.

Выражаясь современным языком, Поликрат был настоящим отморозком. То есть человеком, поступающим не по закону, не по совести и даже не по 'понятиям'.

Он сделал из Самоса настоящее пиратское государство. Самосские корабли грабили всех подряд: и врагов, и друзей. Разница заключалась лишь в том, что друзьям иногда часть награбленного Поликрат возвращал, а врагам, само собой, не возвращал никогда и ничего.

Павел понял, что даже с учётом простоты тогдашних нравов такая манера поведения была явным перебором.

Получалось, что быть другом (или, если угодно, союзником) Поликрата было не очень здорово. Ведь этот статус даже от пиратских набегов самосского флота не избавлял.

А история с Египтом!

Долгое время эта богатая и сильная страна была союзником Самоса. Но, когда на Египет напали персы, Поликрат присоединился к сильнейшему — и спокойно напал на своего недавнего союзника!

Нет ничего удивительного, что в конце концов Поликрат растерял практически всех друзей и приобрёл массу врагов. Что и послужило причиной его свержения .

Да, конец Поликрата — это, конечно, расплата. Только не за чрезмерное везение, а за недостойное поведение.

Эта мысль окончательно успокоила Павла. И он с чистой совестью выбросил из головы античных политиков, и, раскрыв каталог своего плана, приступил к занятиям. До того, как лечь спать, у него ещё оставалось два часа времени...

В эту ночь Павел спал очень плохо. А под утро ему приснился совершенно дурацких сон. Будто пришёл он сдавать экзамен, а за столом — Поликрат Самосский! И это самый Поликрат смотрит на Павла недобрым взглядом и спрашивает (почему-то на чистейшем русском языке):

— Так это вы, молодой человек, имели наглость назвать меня отморозком?

И выгоняет Павла с экзамена, даже не дав тому возможность ответить по билету!

Так что Павел, как всегда, проснулся до будильника, — но в холодном поту.

Видно, сон этот приснился не зря... Надо мысль о везении-невезении до конца додумать...

Этим Павел и занялся по дороге в университет.

Так значит, ему повезло? Может быть...

Но без его собственных усилий всё это везение не имело бы никакого смысла!

Во-первых, он занимался в первом семестре больше любого из своих однокурсников. Разве в этом есть какое-то везение?

В какой-то степени да... Ведь он не заболел, не сломал себе ногу, не попал под машину.

Но ведь тогда повезло и подавляющему большинству его однокурсников! А где их результат?

То, что их не исключили из университета в первый же семестр? Да, положа руку на сердце, это тоже результат. Но его-то результат гораздо весомее!

А каникулы? В то время как его однокурсники расслаблялись, отдыхали и развлекались, он планировал свой 'прорыв за горизонт'. И то, что он не поверил страшилкам о расходовании жизненных сил — тоже его сознательный выбор.

А сейчас? Многие его однокурсники до сих пор продолжают расслабляться. Мол, в начале семестра и полагается как следует полениться... А ведь он с начала семестра столько успел сделать! Даже самому не верится...

Нет, в его успехах везение — не самое главное! Главное — упорный, ежедневный, хорошо организованный труд!

Так что надо отбросить все сомнения и спокойно продолжать начатое.

А всё-таки — как соотносится везение и труд? Ясно, что они друг друга не заменяют. Скорее дополняют.

Результаты везения или невезения ведь совершенно различны в зависимости от того, сколько усилий человек приложил для достижения своей цели.

Например, неприятная неожиданность вполне может выбить человека из колеи. Но если он к такому повороту дел заранее готовился — он переживёт эту неожиданность гораздо легче.

И наоборот. Если кому-то повезло — это ведь ещё полдела. Главное — воспользоваться плодами везения 'по максимуму'. А для этого надо быть к такой ситуации заранее готовым!

Павел не сомневался, что в настоящий момент готов и к удачам, и к неудачам гораздо лучше, чем большинство своих знакомых. И чем дальше он будет двигаться по своему пути, тем эта готовность будет выше.

Так что прочь сомнения!

Лишь одно ограничение Павел установил для себя совершенно чётко: в любой ситуации надо оставаться человеком. А не отморозком вроде Поликрата...

Глава третья. Прикоснуться к невидимому

Вся эта 'история с литературой' имела двоякие последствия. С одной стороны, размышления о везении и невезении чуть не выбили Павла из колеи. Да и времени на этом он много потерял.

Но по большому счёту это всё были пустяки. Проиграл он чуть-чуть. А выиграл очень много.

Дело в том, что чтение баллад Шиллера как-то очень сильно взбудоражили у него все чувства. А когда эти самые чувства снова улеглись, получилось что-то гораздо лучшее, чем было до этого.

Это было очень трудно объяснить словами. Тут главное было даже не в каких-то частностях, а в общем настрое.

В первом семестре основным лейтмотивом существования Павла было 'неизбежное напряжение'. Ещё неделю назад — 'приятное напряжение'. А теперешнее его состояние лучше всего выражалось фразой 'спокойная радость'. Главное — это не было формулой его отдыха. Это было формулой его работы.

Все чувства Павла невероятно обострились. Как в детстве? Нет, пожалуй, даже ещё сильнее.

Как будто с них сорвали какую-то пелену, мешающую ему воспринимать окружающую действительность. Самое интересное, что такую же пелену как будто сорвали с его разума.

И ещё один приятный 'бонус'. Павел заметил, что теперь практически всё делает гораздо быстрее. Быстрее читает, быстрее решает задачи, быстрее пишет лабораторные. Так что все его планы стали двигаться к завершению просто с невероятной скоростью.

В общем, Павел убедился, что фраза 'волшебная сила искусства' — никакое не преувеличение. Дело, в сущности, за малым — быть готовым к восприятию этой самой силы.

Так что он был очень рад, что, когда у него появилось 'желание необычного', он от него не отмахнулся.

Более того — он с нетерпением ждал, когда такое желание появится снова.

Интересно, к чему его потянет на это раз?

Ожидание не было слишком долгим. Однажды, возвращаясь из университета домой, Павел почувствовал вдруг непреодолимое желание прикоснуться к живописи. Причём, опять же, не абы к какой, а к самой что ни на есть классической.

Тут уж он решил ничего не придумывать. Можно сказать, пошёл по проторенной дорожке.

Когда сестра пришла из университете (где-то на час позже него), он вышел на кухню, где она ужинала, и с ходу задал ей вопрос: кто её любимые художники?

Если она и удивилась, то чуть-чуть. А потом, немного подумав, назвала три фамилии: Фридрих, Вейсенбрух и Нестеров.

Про первых двух Павел вообще никогда не слышал. А вот про Нестерова он кое-что слыхал. Даже несколько картин сумел вспомнить (правда, с трудом).

Нужные альбомы сестра, правда, так и не смогла найти. Но это было непринципиально: картины и в интернете можно посмотреть. Чем Павел через пять минут и занялся.

Вначале картины его не очень впечатлили. О чём он и заявил сестре. Но та предположила, что он просто их неправильно смотрит. Не в том качестве. И показала, как просматривать в интернете произведения изобразительного искусства с обеспечением максимального качества.

Вот это было совсем другое дело! Теперь просмотр картин этих трёх художников дал Павлу море положительных эмоций. Как будто опять всё внутри переворачивается!

Павел ради любопытства решил сравнить воздействие на себя картин и художественных фотографий. Благо, хороших фото сейчас в интернете просто немеряно.

Результат его удивил. Почему-то воздействие картин было гораздо сильнее.

Это было даже немножко странно. Казалось бы, в чём разница? Фотографии даже точнее. А вот тем не менее...

Может быть, дело в том, что хороший художник умеет передавать в картине что-то такое, что фотоаппарату в принципе недоступно? Может быть, есть что-то, что замечает наш глаз — а вот фотоаппарат передать не в состоянии?

Получается, что талантливо написанная картина может быть более точным окном в окружающий мир, чем фотография?

А может быть, всё ещё более cерьёзно? Такая картина способна сделать человека зорче, и он начинает видеть в окружающем мире то, что до этого не видел?

Павел чувствовал, что начинает погружаться в дебри. Но остановиться он уже не мог. Странные и необычные мысли крутились у него в голове, пока он пытался заснуть. Ну и, конечно, потом, когда он встал и начал собираться в университет.

А уж поездка на автобусе, в метро и на электричке, — это для всяких мыслей самое лучшее время!

Павел смотрел вокруг — и ему порой начинало казаться, что вокруг него не реальный мир, а какие-то декорации... В общем, чего только спросонья не покажется...

Да нет, сон тут был не причём. Проблему-то он затронул на самом деле серьёзную. Можно даже сказать, философскую.

Дело в том, что мир ведь не совсем такой, как мы видим. Если верить только своим глазам, то Солнце вращаются вокруг Земли, а звёзды прикреплены к огромному небесному своду. Но образованный-то человек знает, как всё устроено на самом деле! Земля вращается вокруг своей оси — а кажется, что это Солнце вращается вокруг Земли!

Да и размеры... Даже на первый взгляд понятно, что, раз Солнце далеко, то оно большое. Но только астрономы Нового времени поняли, насколько оно громадно. Неизмеримо больше Земли! А ведь глядя на небо, этого не скажешь!

Тут размышления пришлось прервать, поскольку пора было выходить из электрички и шагать в сторону университета.

Во время занятий Павла, к счастью, 'отпустило'. В самом деле, нельзя ведь учиться и думать о чем-то постороннем. А вот когда занятия закончились, странные мысли вернулись вновь.

Павел шёл к электричке и медленно смотрел вокруг, пытаясь за видимым миром угадать черты мира невидимого.

А когда он, стоя на платформе, поднял голову вверх, то увидел небесный свод. Во всей своей красе.

Не космическое пространство, а именно небесный свод. Чёрную полусферу, к которой были прикреплены звёзды.

Нет, это была не совсем полусфера. Звёздный купол был чуть приплюснут. Как бы прижимался к поверхности Земли. И где-то там, на неизмеримой высоте, он был покрыт яркими сияющими звёздами и россыпями сверкающей звездной пыли.

Будущий биолог тряхнул головой. Какие странные образы лезут ему в голову? Какой небесный свод? Какая звездная пыль? Он ведь образованный человек и прекрасно знает, что космос — это пустая черная бездна невероятной глубины, а звезды — огненные шары чудовищного размера. Некоторые размером с Солнце, а некоторые даже больше.

Да — все это Павел четко понимал. Но, тем не менее, картина, встающая перед его глазами, выглядела невероятно реальной. Да вот он — небесный свод! Черная полусфера из загадочного материала. А к нему прикреплены звезды. Вряд ли они слишком большие. Можно сесть на воздушный шар, подняться на несколько километров и коснуться рукой этого таинственного свода.

Нет, на воздушном шаре поднимешься в верхние слои атмосферы, на границу с космосом — только и всего. Чтобы долететь до небесного свода, надо надеть крылья и лететь, лететь...

И опять Павел с большим трудом вернул себя к реальности. Какие крылья? Не может человек летать с помощью крыльев — слишком тяжелый! А потом, каким образом ни лети, все равно невозможно достигнуть того, чего нет!

Будущий биолог сделал усилие — и окончательно выкинул из головы образ небесного свода, прикрывающего землю. Нет его, нет, нет, нет! Вот космос — да, он есть! Да что толку? До ближайшей звезды даже свет летит несколько лет. А сколько лет лететь человеку на звездолете — страшно представить!

Вернувшись от сказки к реальности, Павел почему-то сразу успокоился. Реальный мир, реальные проблемы — вот о чем надо думать!

Но разве невидимое — нереально? Иногда то, что мы не до конца понимаем, влияет на нашу жизнь сильнее, чем тысячи хорошо видимых, но малозначащих объектов...

Ведь именно о самом важном на свете человек как раз толком ничего не знает. Как возник мир, что такое человеческое сознание, что такое жизнь и смерть?

Да, найдётся немало людей, которые по этим вопросам имеют совершенно чёткие убеждение. Но как они называют свои убеждения? Вера!

Есть и другие — которые имеют совершенно противоположные убеждения и называют из знанием. Но их так называемые знания — тоже, в сущности, вера. Когда атеист говорит, что смерть, — это небытие, доказать он этого не может. По большому счёту, он так же верит в небытие, как верующий — в существование после смерти.

Павел схватился за голову. Да что за мысли сегодня лезут ему в голову?

Впрочем, ничего удивительного. Жизнь и смерть всегда волновали людей. Вряд ли найдётся человек, который никогда об этом не думал.

А ведь, действительно, странно. Смерть настигает каждого человека. Тем не менее, пока люди живут, никакой чёткой информации о ней они не имеют. Даже в виде предчувствий...

Да что там посмертная судьба? Человек даже момент смерти не может предчувствовать. Или всё-таки может?

Вроде бы иногда такие предчувствия случаются. Павел несколько раз читал, что перед катастрофами количество пассажиров, опоздавших на самолёт, гораздо больше, чем в обычных рейсах. Значит, подсознания некоторых пассажиров о будущей катастрофе знали, и спасли жизнь своих обладателей, как могли. Правда, Павел не был уверен, — так ли это происходило на самом деле. Или вся эта статистика — очередная выдумка журналистов.

Ну предположим, предчувствие смерти может быть. А как оно проявляется? Человек точно знает, что должен умереть? Появляется нежелание ехать в аэропорт? А может быть, просто человека охватывает жуткая тоска — причём без каких-либо видимых причин?

Павел интереса ради вслушался в себя — нет ли у него какого-нибудь предчувствия?

И это было его ошибкой...

Глава четвёртая. Переступить порог

Странное ощущение действительно было. Оно сидело в самой глубине его сознания. Он бы его даже и не заметил, если бы не начал искать.

А теперь оно шевельнулось и начало медленно разворачиваться.

Вначале это была лёгкая грусть. Что-то вроде беззвучной печальной музыки.

Это ощущение вовсе не было неприятным. В нём даже была своеобразная красота. Что-то типа лёгкого романтического покрывала, наброшенного на все органы чувств.

Но вот тоска стала сильнее. В груди защемило, и разум стал судорожно искать причину такого плохого настроения. Но причины не было — и от этого почему-то становилось ещё тяжелее.

Вот ещё немного времени прошло — и тоска буквально придавила Павла к земле. Ни о чём не хотелось думать, ничего не хотелось видеть. Было одно желание — приехать домой и, не ужиная, лечь на диван и закрыть глаза. Может быть, хоть тогда станет легче?

Павлу казалось: всё, это предел. Но минут через пять он понял, что до предела ему было ох как далеко!

Потому что то, что накатило на него в конце, вообще находилось вне всяких уровней и оценок.

Это была тоска — густая и чёрная, как ночь.

Нет, не ночь. Абсолютно тёмных ночей Павел никогда ещё не видел. Всегда есть какой-то свет: или луна, или тёмно-серые, но всё же не совсем чёрные, облака, или отблеск снежного покрова. Да мало ли что может нарушать ночную темноту?

И если даже ночью кажется, что света нет совсем, — не беда! Надо постоять, дать глазу привыкнуть, — и что-то обязательно увидишь.

Но тут тьма была именно всеобъемлющей.

И пусть она воспринималась не глазами, а непосредственно сознанием, — легче от этого не становилось.

Даже желание лечь на диван и закрыть глаза куда-то исчезло. Было заранее ясно, что такой простой рецепт ничему не поможет.

Павел почувствовал: всё, что он делал с утра, все его планы, все его мечты и надежды не имеют никакого смысла!

Более того: не имеет смысла вся его жизнь!

Какое жуткое ощущение! И главное, возникшее на пустом месте! Без всякой причины!

А может быть, причина всё-таки есть? Может быть...

И тут в голову в Павлу стала медленно заползать мысль, от которой он буквально похолодел...

А, может быть, эта запредельная, ни на что не похожая, тоска и есть предчувствие смерти?

Тогда всё становилось на свои места. Действительно, когда приходит смерть, всё в жизни теряет смысл.

Или не всё?

Если у человека есть что-то, выходящее за рамки его жизни, — даже смерть не может это отнять.

У каждого человека есть такие 'якоря'. Родственники, которых любишь. Страна, в которой живёшь. Человечество, частью которого себя ощущаешь.

Да и дело, которому посвящаешь свою жизнь — это ведь тоже 'якорь'! Человек уходит из жизни — а дела его остаются!

Да — умом Павел понимал, что всё это так. А сердцем воспринять не мог. Потому что сердце от ужаса готово было выскочить из его груди.

Между тем самочувствие снова изменилось. Беспричинная тревога стала меньше — но зато появилась тревога, имеющая вполне определённую причину. Трудно сказать, что было хуже...

Самое грустное — что у жуткого предчувствия была масса возможностей сбыться. Он ведь возвращается домой на трёх транспортах: электричке, метро, автобусе. Во время этих поездок может случиться всякое...

Да что там транспорт... Неприятности могут произойти и тогда, когда он идёт пешком. Хотя бы от автобуса до дверей собственной квартиры.

Обычно, конечно, люди о таких вещах не думают. А вот сегодня он взял да и подумал...

Путь домой был просто ужасен. Павла буквально пригибали к земле невыносимые ощущения. Но голова продолжала работать, хотя мысли и были невесёлыми...

Как-то некстати вспомнились герои многочисленных боевиков. Даже в ситуации явной опасности для жизни они не выглядели подавленными. Наоборот — бегали, прятались, стреляли друг в друга. То есть были бодрыми и активными.

Почему так странно: их жизнь была в явной опасности — а у них не было никакого намёка на депрессию. А у Павла лишь смутные предчувствия — зато так тошно, что просто нет никакого терпения!

Может быть, у них просто не было на это времени? А если бы кто-то из них остановился и задумался, так точно бы пришёл в ужас?

Но тогда этого киногероя точно бы убили... Так что приходится бегать и демонстрировать активность и даже что-то вроде позитива...

А может быть, дело в том, что Павел сейчас каким-то образом почувствовал, что ждёт его ТАМ, за гранью. Вот поэтому и нехорошо стало...

Павел схватился за сердце. Да что за мысли лезут ему сегодня в голову? Одна другой хуже...

Стараясь больше ни о чём не думать, Павел обхватил голову руками и уставился в пол. Неужели сейчас отсчитываются последние минуты его жизни? Да нет, не может быть!

Путь к дому в этот раз показался Павлу бесконечным. В голове помимо его воли проносились картины: что может произойти с электричкой... с поездом метро... с автобусом... Или что может произойти с человеком, когда он идёт по тёмной безлюдной улице...

Даже открывая дверь в квартиру, Павел до конца не был уверен, что всё кончится хорошо. Вдруг из-за его спины высунется рука в кожаной перчатке и...

Тут Павел захлопнул дверь изнутри, и необходимость додумывать эту мысль исчезла.

Уфф! Вроде бы всё кончилось!

Рассуждая теоретически, он не был полностью защищён от неприятных случайностей, даже находясь у себя в квартире. Например, с сердцем может плохо стать. Или с домом что-то случится...

Но это были чисто гипотетические опасности. Сердце у него вроде бы здоровое... И с домами странные вещи в наше время вроде бы редко случаются...

Так что имелись все основания наконец успокоиться.

И, действительно, тревога начала куда-то уходить. Нет, до конца она не ушла, — но достигла вполне терпимого уровня.

Правда, заниматься сил просто не было. И Павел решил лечь спать сразу после ужина. В виде исключения.

Нет ничего удивительного, что сразу он не заснул. Всякие нехорошие мысли мешали.

Да, как человек боится смерти! При всём при том, что она для него неизбежна...

Но тем не менее каждый хочет встретиться с ней как можно позже...

Вот и теперь — Павел был очень рад, что сумел доехать до дома и по пути с ним ничего не случилось.

Теперь-то уж ему нечего бояться!

И всё-таки... Вдруг он сейчас заснёт и больше не проснётся?

'Да сто же это такое? — чуть не взвыл Павел. — Что это я всё время себя накручиваю?'

Был одни-единственный способ справиться с этим: лечь как можно удобнее, выкинуть из головы все мысли и попытаться поскорее заснуть.

А завтра он проснётся — и всё будет хорошо!

Проснулся Павел внезапно. Без будильника.

На этот раз он хорошо выспался. Очень хорошо. Не было даже лёгкого намёка на то, что ему хочется спать.

И чувствовал он себя прекрасно. Во всём теле была невероятная лёгкость.

И лежал он на удивление удобно. Ведь обычно какой-нибудь пустяк да мешает. То рука немного затечёт, то простыня под боком собьётся, то подушка под головой повернётся как-то неудачно. А здесь ничего этого не было. Вероятно, вечером Павел принял какую-то особо удачную позу.

Отсутствие звонка будильника означало, что он либо проспал, либо, наоборот, проснулся чересчур рано.

Собственно говоря, какой смысл гадать? Открыть глаза и посмотреть!

Так Павел и сделал. И не увидел никаких часов.

Он вообще ничего не увидел. Перед его глазами была темнота. Причём темнота абсолютная: ни пятнышка, ни самого маленького лучика.

И ещё была одна странность: при открывании глаз не было никаких сопутствующих ощущений. Ни чувства тяжести в веках, ни усилия при их открывании, ни ощущения движения. Казалось, будто век вообще нет.

Стоп! Разве дело только в веках?

Павел не чувствовал ни рук, ни ног, ни головы, ни спины, ни шеи! Ничего-ничего!

Тела не было вообще! Отсюда и невероятное ощущение лёгкости.

И тишина. Густая и вязкая. Такой тишины в природе вообще не бывает.

Но не звенящая, нет. Ощущение 'звенящей' тишины — это шум крови, проходящей через кровеносные сосуды. А ни вен, ни артерий, ни даже капилляров у него сейчас не было.

Но не это оказалось главным ужасом. Павел вдруг почувствовал, что не дышит. Хотя ощущения удушья не было совершенно.

Тогда он попробовал закричать. Но как это можно сделать без груди, без лёгких, без голосовых связок? Поэтому тишину ничто не нарушило.

Смотреть было не на что. Слушать было нечего. Двигаться было некуда.

Была только чёрная бездна, наполненная немыслимой тишиной. Затерявшаяся в ней испуганная искра человеческого сознания.

И больше ничего...

Глава пятая. По ту сторону грани

Была ещё маленькая надежда, что это сон. Но она таяла с каждой секундой.

Ну не бывает таких реалистических снов! Просто не бывает!

Сознание было абсолютно ясным. Просто невероятно ясным. Яснее, чем было ещё несколько часов назад.

И события последнего вечера вспоминались ясно и чётко.

Нет-нет, то, что было вокруг, никак не могло быть сном!

— Неужели это то, о чём я думаю? — в ужасе подумало сознание, ещё недавно бывшее Павлом.

Мысль эта была невыносимой. И наполнило душу отчаянием.

Причём само это отчаяние выглядело странно и непривычно.

Обычно любое сильное чувство сопровождается какими-то телесными симптомами. Отчаяние — не исключение.

Когда человек сильно отчаялся, он чувствует стеснение в груди. Ноги могут подкоситься, а в ушах — зашуметь. Что конкретно происходит, от индивидуальных особенностей человека зависит.

Здесь же ничего подобного не было. Негде было появляться стеснению. Нечему было подкашиваться. И шуму было негде появляться.

Возникшее отчаяние было продуктом чистого сознания. Но от этого оно не становилось менее мучительным.

Отчаяние... И ужас...

Ужас был первичен. Он был непосредственной реакцией на то, что случилось.

А отчаяние было как бы первым шагом на пути осмысления этого ужаса.

Теперь эти два чувства, сплетясь в немыслимый клубок, полностью заняли собой сознание, не давая возникнуть никаким другим чувствам.

И все проносящиеся мысли были подчинены только им. Ужасу и отчаянию.

Так продолжалось долго. Сколько — трудно сказать. Здесь было нечем мерять время.

И вдруг на самой границе сознания мелькнуло какое-то другое чувство. Мелькнуло — и появилось снова. И так несколько раз.

И оно не было таким тягостным, как остальные.

Вернее, не совсем чувство — скорее мысль. Но мысль, эмоционально окрашенная. И эта окраска не была абсолютно негативной.

Эта чувство-мысль появлялась несколько раз, становясь всё сильнее и сильнее. Наконец она задержалась в сознании на пару секунд — и удалось 'считать' её!

Это было ощущение того, что тайна, наконец, раскрыта. По крайней мере, для него лично. Правда, решение загадки оказалось совершенно неожиданным. Нечто среднее между вариантами верующих и атеистов.

Но додумать этот вопрос не удалось, так как отчаяние и ужас скрутили сознание снова.

Но не зря говорят, что человек в конце концов способен привыкнуть к любой ситуации.

Теперь оказалось, что таким свойством обладает не только человек как таковой — но и его 'отделённое' сознание.

Запредельное отчаяние начало шаг за шагом отступать. И на его место пришло другое.

Щемяще грустные мысли выстроились в вереницу, заставляя разум сжаться от отчаяния. Да, эти мысли тоже были невыносимыми. Но их невыносимость уже не была беспредельной.

Павел подумал о жизни, которая никогда не вернётся. О родственниках, друзьях и знакомых, которых он больше никогда не увидит. О родном Петербурге, по улицам которого никогда больше не пройдёт. И о своих замечательных планах, которые так никогда и не удастся выполнить.

Как глупо и нелепо всё получилось!

Тоска о непрожитом, неувиденном, несделанном застлала его сознание пеленой отчаяния.

Миг за мигом проходили в памяти картины прошедшей жизни. Такие простые и обычные — но вдруг превратившиеся в прекрасное прошлое!

Теперь вместо этого была чёрная пустота, немыслимая тишина и невыразимое одиночество.

И больше ничего!

Сколько времени прошло в сожалении о том, что уже не исправить — трудно сказать. Минуты? Нет, больше! Гораздо больше! Часы? Без всякого сомнения! Дни? Может быть...

Трудно поверить, но отчаяние постепенно отступало. Причём сразу по двум направлениям.

Во-первых, его интенсивность постепенно снижалась. Нет, она не сошла совсем 'на нет'. Но теперь её можно было с чем-то сравнивать.

Например, с тем, что бы он чувствовал, если бы пришёл на экзамен, прекрасно зная предмет, а вместо этого получил бы 'двойку'.

Нет, всё-таки не так... В случае с несправедливо поставленной двойкой он стал бы возмущаться, доказывать свою правоту, требовать пересдачи. А здесь кем возмущаться? Кому доказывать? Чего требовать?

Можно было, конечно, возмутиться законами мироздания. Но в таком возмущении не было абсолютно никакого смысла...

Тянулись друг за другом долгие часы... Сознание Павла в какой-то степени стало привыкать к своему новому состоянию. Ему уже не было так горько и страшно. Ему даже стало чуть-чуть скучно.

А ещё спустя несколько часов стало ясно, что скука и есть самая главная проблема.

Казалось бы — подумаешь, скука! Мало ли человеку в жизни приходится скучать? И ничего нет в этом страшного... Поскучал немного — и двигайся по жизни дальше!

Только вот здесь слово 'немного' было неуместно. Здесь скука была не эпизодом. Здесь она была, по существу, единственным времяпровождением.

Чем заполнить бесконечные часы, дни, месяцы, годы, проведённые в безмолвной чёрной бездне?

А как вообще люди борются со скукой, когда появляется кусок времени, который некуда деть? Вспоминают прошлое, строят планы, размышляют о всяких интересных проблемах... А иногда просто фантазируют...

Может быть, попробовать что-нибудь из этого списка?

Вспоминать прошлое он уже попробовал... Грустное это занятие. Печальное и горькое.

Строить планы? Вообще бессмысленно! Что теперь ему планировать? Жизнь-то кончилась...

Размышлять о проблемах? Но ведь любая проблема как-то связана с реальной жизнью... А какие сейчас у него проблемы?

Остаются фантазии... Тем более что воображение у Павла всегда было на высшем уровне. Он даже когда-то писателем-фантастом хотел стать...

И Павел решил попробовать. А что ему ещё оставалось делать?

Он решил сочинить что-то вроде фантастического рассказа. Вроде бы не самое скучное дело.

Во всяком случае, время провести это явно поможет.

Первая трудность заключалась в том, что ничего нельзя было записывать. Сочиняешь очередной абзац — а предыдущий в это время забывается.

Можно, конечно, сначала сочинять, потом запоминать, и лишь после этого двигаться дальше. Но это тяжело и скучно. Какое же в этом развлечение?

Наконец решение было найдено: не сочинять полноценный текст, а строить некую сюжетную канву. Её-то уж не так трудно запомнить!

Теперь дело пошло гораздо легче. Павел легко довёл сюжет до конца. Всё! Теперь можно и передохнуть!

Стоп! А как он, собственно говоря, собирается отдыхать?

Бывают два типа отдыха — приятный и интересный.

Приятный отдых — это для тела. Полежать, когда устал. Поспать, когда клонит в сон. Поесть, когда голоден. Попить, когда мучит жажда...

Поскольку тела у Павла теперь не было, то и эти виды отдыха были ему совершенно недоступны.

Во-первых, самих потребностей теперь не было. Он не уставал, не хотел есть и пить, не чувствовал даже малейшей сонливости.

А если бы потребности и были — что толку? Лежать тут было негде, есть и пить нечего.

И, судя по всему, совершенно пропала способность спать. Сознание всё время было абсолютно ясное.

Он ведь в этом состоянии находился уже много часов. Но желания спать не возникало совершенно. Похоже, он вообще потерял способность ко сну.

Вроде бы сейчас ему всё это без разницы. Нет тела — значит нет и его потребностей. А нет потребностей — нет головной боли с их удовлетворением.

Но Павел вдруг понял, что все эти жизненные мелочи, на которые приходилось тратить время, нужны были не только телу. Нет, — они были нужны также и сознанию. Мелкие паузы, на которые приходилось отвлекаться, снимали с сознания излишнее напряжение.

А тут его снимать было нечем...

Может быть, ему поможет в этой ситуации 'интересный отдых'? Для которого не надо ничего, кроме сознания?

Может быть, это только с первым 'мысленным' рассказом было так тяжело? А потом станет легче?

И Павел тут же принялся мысленно сочинять второй рассказ.

Он сразу же решил учесть полученный опыт: не стал пытаться создать детальный текст, а просто строил сюжетную линию. Вроде это было несложно. Вот только как-то скучновато было ему всем этим заниматься.

Но Павел не сдавался — и начал создавать третий рассказ. И вот тут он понял, что это тупик. Абсолютный тупик.

Сама мысль о том, что его рассказ не будет ни напечатан, ни даже прочитан, была невыносима.

А ещё мешало то, что текст и даже план никак нельзя было зафиксировать.

В общем, лёгким это времяпровождение не было, — а удовольствия не приносило никакого.

Так что Павел прекратил попытки чем-нибудь заняться — и стал бездельничать. Ничего не пытаться сделать, а просто думать о том, о чём думается.

В общем, скучать и маяться.

Да, такой жуткой, изматывающей скуки Павел до сих пор не испытывал.

В отличие от той скуки, которая порой случается в человеческой жизни, она не прерывалась ничем другим — ни приятным, ни интересным.

Павел обнаружил неприятную вещь: чистый разум человека ни в состоянии надолго заполнить своё время чем-то осмысленным. Ему обязательно нужны какие-то 'подпорки'.

Заботы и удовольствия повседневной жизни. Общение с другими людьми. Цели, которых человек пытается достичь...

А без всего этого всякие умствования просто неинтересны.

Да зачем брать так глобально? Павел сейчас обрадовался бы даже такому пустяку, как блокнот и карандаш (если бы, конечно, в придачу к ним появился и свет). По крайней мере, удалось бы записать свои мысли, а не держать их судорожно в голове.

Ах, мечтать так мечтать!

Как было бы хорошо, если бы вместо пустой чёрной бездны он находился в камере — хотя бы самой маленькой. И чтоб в камере этой был свет — хотя бы самый-самый тусклый. А самое главное — окошко куда-то наружу, в городской квартал. Пусть самый грязный и бедный... Но зато под этим окном происходили бы какие-то события. Хоть самые убогие и примитивные...

В это окно он смотрел бы часами. Вот и время бы как-то проходило...

А в промежутках между наблюдениями можно было бы закрыть глаза и о чём-то подумать. Иногда, с перерывами, — это не так уж и скучно...

Конечно, по сравнению с обычной человеческой жизнью, пусть даже самой скромной, это было бы бесконечно убогое существование. Но по сравнению с пустой чёрной бездной это было недостижимой мечтой...

А ведь могло бы быть ещё лучше. Маленькая скромная комнатка в высокой башне. Совсем скромная — только кровать, табуретка и стол. А на столе — компьютер. В лучшем случае — соединённый с каким-нибудь потусторонним интернетом.

Да ладно, можно было бы обойтись и без интернета. Достаточно было бы какой-нибудь мелочи. Пары десятков компьютерных игр. Нескольких сотен электронных книг. Минимального набора нужных программ, в первую очередь текстового и графического редактора.

И, конечно, пары окон. В которые можно и на соседнюю деревушку посмотреть, и на замок вдали, и на леса полюбоваться, и на горы (те самые, которые еле видны — где-то за горизонтом).

Вот в такой комнатке находиться было бы не скучно! Тут дни и недели летели бы, как птицы!

Жаль, что всё это лишь мечты... Просто до ужаса жаль...

Несмотря на абсолютную недостижимость обоих этих вариантов, Павел отдавал себе отчёт, что ни один из них не был бы окончательным решением проблемы. Крохотная камера надоела бы ему максимум за две недели. А комнатка в башне исчерпала бы себя где-то за полгода. И это в самом-самом лучшем случае.

Так что окончательно это вопрос скуки бы не решило. Поэтому в сожалениях о несбывшемся смысла никакого не было. Проблему надо было решать принципиальным образом.

У Павла было ощущение, что выход где-то здесь, рядом. Просто он его не видит.

Часа два прошло в наряжённых размышлениях, пока, наконец, не стало выкристаллизовываться нужное решение.

Павел сообразил, что идея с воображаемыми событиями не такая уж плохая. Просто надо подойти к ней с несколько другой стороны.

Не надо было воспринимать воображаемый сюжет как рассказ, который будет кто-то читать. Нет — пусть это будет что-то исключительно для себя. Пусть бледная тень событий. И не надо отвлекаться на посторонние мысли. А как бы жить в этом воображаемом потоке событий. Пусть это будет бледное и скучное существование. Но лучше уж оно — чем та изматывающая скука, которая сейчас его терзала.

Павел попробовал. Вначале вдруг что-то начало получаться — но потом как отрезало! Сознание стало буквально 'выталкивать' это унылое всевдоразвлечение. Нет, и тут ничего не получалось!

И вдруг в усталом сознании мелькнула яркая и неожиданная мысль! Да такая, что скука была мгновенно позабыта!

Но легче от этого ни капельки не стало...

Мысль была очень простая. А вдруг то, что приходит после жизни, не так уж и отличается от тех вариантов, что принято ожидать? И то, что с ним сейчас, вовсе не будет длиться вечно. Просто это — некая пауза, которая даётся ему на подготовку. К чему? Ну к чему-то вроде суда, который решит, куда сознание в конце концов отправится...

Так что, возможно, каждая секунда этого времени имеет колоссальную ценность. Ведь если даётся время на подготовку — значит эта подготовка имеет какой-то смысл! И от того, как это время будет использовано, зависит конечный результат. Иными словами, не исключено, что эти часы решают, какой будет его персональная вечность!

А он тратит это время так бездарно! Буквально убивает минуту за минутой!

Вот ужас!

Павел стал мысленно 'прокручивать' свою жизнь. И чем дальше он это делал, тем в большее смятение приходил. Перед его воображением проходила череда сделанных им недостойных поступков.

Как странно. Ещё недавно, до того, как оказаться за гранью, он не считал себя каким-то особенно недостойным человеком. Но тут, в объятиях тьмы и страже ближайшего будущего, он вдруг стал совершенно беспощаден к самому себе. Чем больше собственных проступков он вспоминал, тем в большее отчаяние впадал.

О, как бы он хотел вернуться в своё совсем недавнее прошлое, в котором страдал всего-навсего от тьмы и скуки. Какой пустяк!

А сейчас он сходил с ума от ожидания того ужаса, который вот-вот должен был случиться...

Чем больше он вспоминал свою жизнь, тем больше находил в ней неприятных для себя моментов. И если вначале его беспокоили всего лишь сомнения, то теперь они практически превратились в уверенность. Но исключительно негативную.

Павел не ждал впереди ничего хорошего. Тут уж его фантазия разыгралась не на шутку.

Он представлял себе будущие часы, дни, месяцы, годы, наполненные страданиями. Кошмарное время, когда относительно недолгое время, проведённое во тьме и скуке, будет вспоминаться как короткий период покоя и счастья.

Вроде бы и сейчас он мог наслаждаться последними часами покоя. Но не мог. Его мучил ужас. Жуткий, кошмарный, выматывающий душу ужас. И не было этому края и конца.

Часть вторая. В тисках отчаяния

Глава первая. Неожиданный поворот

Цифры на табло поменялись. Теперь они показывали 'круглое' значение.

'Ровно два часа ночи' — меланхолически подумал Павел.

Стоп! Какие два часа? Какой будильник? Ведь он же умер?

Да нет, получается, что не умер...

А как же чёрная бездна? Долгие часы, проведённые в ней?

Что это такое? Как это связать с тем, что он вновь находится в своей спальне?

Было несколько вариантов. Или он действительно умер, а теперь вдруг взял и неожиданно воскрес. Или это просто такой очень странный и очень яркий сон.

Первый вариант выглядел слишком неправдоподобно. Если он даже находился в состоянии клинической смерти— как сумел воскреснуть? У себя дома, без врачебной помощи?

Значит — второе. Сон. Яркий, реалистичный, невероятно правдоподобный сон.

'Как хорошо, что я не умер! Что впереди — долгие годы жизни!' — радостно подумал Павел.

Но на фоне радости, в глубине сознания, укрылось и смутное сожаление. Значит, великая тайна пока не раскрыта. И что будет там, за гранью, он так и не узнал.

От перенесённых переживаний Павла буквально трясло. Он почувствовал, что вряд ли сейчас заснёт.

Но дело было даже не в этом. Ему просто не хотелось сейчас спать.

ОН БОЯЛСЯ СПАТЬ!

Потому что было неизвестно, какой сон к нему может сейчас прийти.

Может быть, это будет такой кошмар, что он просто больше не проснётся.

Самый простой способ успокоиться — это больше не спать. Встать, одеться, попить чайку. Окончательно проснувшись, сесть за письменный стол и как следует позаниматься. Наверстать то, что он не сделал вечером.

И получится очень даже неплохо. Он не только успокоится, но и время с толком проведёт. А от этого настроение ещё больше улучшится.

Так Павел и сделал. Вернее, попробовал сделать.

Вначале всё вроде бы пошло нормально.

Правда, встал он с большим трудом. Но это было естественно. После таких-то переживаний!

Но крепкий чай должен ему помочь проснуться.

Павел взял заварной чайник, засыпал в него двойную дозу своего любимого сорта чая. С трудом дождался, пока тот заварится. И начал пить — осторожно, чтобы не обжечься.

Чай был выпит — но бодрости не прибавлялось.

Тогда была выпита вторая чашка. А потом и третья.

Бесполезно. Было такое ощущение, что с каждой выпитой чашкой ему, наоборот, хочется спать всё больше.

Это было очень странно. Да, он проснулся среди ночи. Но ведь и лёг перед этим очень рано. Нет, такого количества сна должно было быть вполне достаточно!

Но тем не менее спать хотелось просто невероятно!

Тогда Павел решил пересилить себя. Сесть за письменный стол и начать работать. А в качестве 'допинга' взять с собой чашку... Нет, не чая, — кофе. Чёрного и очень-очень крепкого. И главное — любимого, 'изысканного' сорта. Того самого, что он пил по праздникам и после самых трудных экзаменов.

Полторы страницы учебника ему прочитать удалось. А потом...

Павел проснулся уже под утро. Недопитый кофе уже остыл. И времени было очень много.

Говоря формально, он уже проспал. То есть времени на спокойные сборы уже не было. И всё-таки шанс успеть был. Если сильно напрячься.

Он и напрягся. Не стал завтракать. Тетрадки и книги сгрёб со стола и запихал в сумку, не глядя. Брился резкими, судорожными движениями, рискуя порезаться (но повезло — не порезался). От дома до автобуса не шёл, а бежал. В автобусе стал на неудобное место — но зато около самой двери. И от автобуса до метро тоже бежал!

Усилия даром не пропали. На первую лекцию Павел успел — хотя в самую последнюю минуту.

В общем, новый день начался с отрицательных эмоций и издёрганных нервов.

Во-первых, ужас пробуждения.

Во-вторых, пропущенный завтрак. Тоже не пустяк!

В-третьих, сама дорога. Вместо того, чтобы спокойно ехать и читать учебник, пришлось бежать по улице и стоять в автобусе. А ещё волноваться, высчитывая минуты, — сумеет доехать вовремя или нет.

Казалось бы, это перебор. Чего, кажется, волноваться? Десять минут раньше, десять позже, — какая разница?

Но именно в этот день разница была. И довольно серьёзная...

Дело в том, что в этот день первой парой была лекция по химии. Проводивший её преподаватель славился особо суровым характером: придирался на зачётах, 'гонял' на экзаменах, требовал безупречной дисциплины во время лекций. А главное — абсолютно не терпел опоздавших. Он просто не пускал их в лекционный зал.

Таким образом, опоздавший оказывался наказанным — причём дважды.

Во-первых, он пропускал как минимум час лекции. А во-вторых, — попадал в 'чёрный список' лектора, — с достаточно серьёзными последствиями в дальнейшем.

Так что в данной ситуации даже минута могла сыграть решающую роль...

В конце концов он успел. Пробежался, напрягся, поволновался, — но успел!

Сел на своё привычное место в первом ряду, достал тетрадь, ручку. Отключил звонок в мобильнике. И приготовился слушать лекцию.

Обычно в этот момент Павел испытывал ощущение заметного подъёма. Голова как бы мобилизовывалась, стараясь приготовиться к впитыванию новой информации.

Но теперь никакого подъёма не было. Наоборот, чувствовался страшный упадок сил. С самого утра! Явно это была ненормальная ситуация...

Но времени на размышления не было. У доски стоял преподаватель, ловко выписывающий хитрые химические формулы.

Павел посмотрел на них — и внутри у него всё похолодело.

Он ничего не понимал!

Но ведь этого просто не могло быть! Павел прекрасно знал весь предыдущий материал! Да, кстати говоря, материал самой лекции он тоже знал.

Пришлось сделать над собой определённое усилие. Сконцентрироваться, в какой-то степени даже напрячься. И понимание вернулось...

Но оно было слабое и непрочное. И требовало постоянных усилий на своё поддержание...

Пока что удавалось понимать то, что говорил лектор. И даже всё это конспектировать. Но делать это было всё труднее, труднее, труднее...

Труднее...

Внезапно Павел обнаружил, что его голова лежит на столе. Но проснулся он не от этого — а от того, что кто-то осторожно потрогал его за плечо.

— Это кто же тут спит у меня на лекции? — раздался такой знакомый голос. — Да ещё в первом ряду! Не слишком ли это легкомысленно, молодой человек?

Интонации были спокойные и даже вроде бы доброжелательные. Но у всех присутствующих как будто мороз по коже пробежал. Каждый подумал: как хорошо, что не он оказался в таком дурацком положении!

Но у Павла такого утешения не было! Подняв голову, он встретился глазами с лектором.

Увидев, что на лекции заснул не двоечник, а самый лучший студент, преподаватель сразу же изменился в лице. Ехидная злость из его глаз исчезла. Во взгляде появилось удивление — а через несколько секунд даже сочувствие.

— Да вы совсем больны! — сказал он тихо. — Я бы на вашей месте немедленно в медпункт пошёл.

— Спасибо, я так и сделаю! — криво улыбнулся Павел. — Но перед этим всё-таки постараюсь дослушать лекцию до конца..

Несколько окружающих нервно хихикнуло, поражённые абсурдностью возникшей ситуации.

Но голос лектора был абсолютно серьёзен:

— Да уж вы постарайтесь! Но только, умоляю вас, сядьте подальше! Не отвлекайте меня своим неподобающим видом!

И Павел, под смешки окружающих, сел на задний ряд и честно пытался слушать и даже записывать. Удавалось ему это минут десять. А потом он опять заснул — и проспал уже до конца лекции.

Было обидно и неудобно. Обидно, потому что время пропало зря. И конспект теперь придётся с кого-нибудь переписывать. Ещё и на это время тратить...

А неудобно, потому что человек, спящий на лекции, всегда выглядит смешно и нелепо. Спрашивается, чем он ночью занимался?

Но был и положительный момент. Лектор на этот раз, похоже, ничего не заметил.

С облегчением вздохнув, Павел сунул тетради в папку и направился к выходу.

Надо же так было случиться, что преподаватель именно в это время решил выйди из аудитории.

Нет ничего удивительного, что в дверях они столкнулись.

Павел совсем смутился. Ну надо же быть таким вызывающе неловким! Что теперь вообще о нём 'химик' подумает?

И осторожно посмотрел тому в лицо, ожидая увидеть злость или раздражение.

Но лицо 'препода' было спокойно и серьёзно. Судя по всему, столкновение в дверях, — вовсе не случайность. Лектор сам сделал всё, чтобы это столкновение обеспечить.

Но зачем?

Пока Павел размышлял на эту животрепещущую тему, преподаватель взял его за пуговицу, — и они оба остановились в дверях, перекрыв всем проход. Впрочем, никто из студентов не возмущался. И даже протиснуться мимо никто не пытался.

Наоборот — все с неподдельным интересом следили за тем, что произойдёт дальше.

'Химик' посмотрел на Павла отстранённо-добродушным взглядом и, грустно покачав головой, произнёс:

— Молодой человек, вы уж как-нибудь разберитесь со своими проблемами! А то, думаете, я не вижу, что у меня в аудитории на заднем ряду происходит?

И, укоризненно покачал головой, закончил:

— Я, так и быть, вошёл в ваше положение. В виде исключения. С учётом ваших прошлых заслуг. Но это качается только сегодняшнего дня. В следующий раз никаких поблажек не ждите!

Ближайшие свидетели этой сцены, слушавшие лектора затаив дыхание, в ужасе выдохнули. Каждый примерил на себя возникшую ситуацию — и пришёл в ужас. Ведь, ни у кого, в отличие от Павла, никаких серьёзных заслуг перед преподавателем не было...

А потом пришлось раз двадцать отвечать на вопрос, о чём говорил с ним суровый 'химик'. В общем, у студентов нашлась ещё одна интересная тема для разговора.

Потом были другие лекции... И хотя ведущие их преподаватели не были настолько бескомпромиссными, без неприятных эксцессов не обошлось и там. А что делать, если весь день без перерыва хотелось спать?

А когда спишь, материал лекции не усваивается. И даже периоды бодрствования мало что давали. Голова очень плохо соображала.

А вечер — и того хуже. После ужина Павел заснул прямо за письменным столом. Хорошо, что хоть будильник на утро успел поставить.

На следующий день он проснулся вовремя. Но чувствовал себя при этом ужасно. Спина и шея болели, и всё тело бил озноб. Спать хотелось, но не очень сильно. Вполне можно было потерпеть.

Но была сильная слабость. И полное нежелание что-либо делать.

Но выхода не было. В университет ехать всё-таки пришлось...

Глава вторая. Нарушенные планы

Этот день прошёл, как в тумане...

К счастью, в метро удалось сесть и немного вздремнуть. Поэтому к дверям университета подошёл в достаточно бодром состоянии. Была надежда, что на лекциях Павел будет в достаточной форме.

Как бы не так! С одной стороны, конечно, он на лекциях ни разу не заснул (это был явный плюс). Минусом было то, что голова соображала очень плохо и то, что говорили лекторы, практически не воспринимала.

На семинаре было ещё хуже. Павел с трудом сделал то, что от него требовалось. Ему помогло только то, что он несколько дней назад изучил соответствующую теорию и хорошо понимал, что нужно делать. А иначе вообще бы схлопотал крупный 'минус' в глазах преподавателя.

Если судить в целом, день, фактически, прошёл зря. Уже второй...

В ситуации, правда, имелся один плюс: это был последний день учебной недели. Прошедший день был субботой. А завтра, соответственно, было воскресенье — так что спокойно можно будет выспаться.

Павел так и сделал. Встал в десять часов утра (уже неплохо). Учёбой в этот день решил не заниматься (в виде исключения). Более того — после обеда тоже решил вздремнуть. Часика два.

Но реально он проспал гораздо больше — до самого ужина. После ужина решил было позаниматься — но сил и желания всё ещё не было. Так что, посидев часик за компьютером, он опять лёг спать — теперь уже до утра.

Утром в понедельник Павел чувствовал себя другим человеком. Отдохнувшим, посвежевшим, выспавшимся. Поэтому и в университет поехал в хорошем настроении. Ничего, что три дня фактически потеряно! Сейчас он всё быстро наверстает!

Но наверстать не получилось. Да, он ни разу не заснул на лекциях! Да, он понимал всё, что говорили преподаватели!

И всё же...

Было такое ощущение, как будто из него вытащили какой-то внутренний стержень. Всё было так — и не так!

Павел не спал — но и по-настоящему бодрым его назвать было нельзя. Понимал всё, что говорил лектор, — но с трудом. Не так, как раньше, — когда знания впитывались в разум, как вода в иссохшую почву.

И главное — всё это стоило огромных усилий. Силы тратились на то, чтобы не заснуть. И на то, чтобы всё понимать. Поэтому этих самых сил становилось всё меньше и меньше.

Не удивительно, что к концу занятий Павел едва держался на ногах.

Приехав домой, он поужинал, проверил почту в Интернете... И решил немного позаниматься.

Но ничего не получилось. Голова просто ничего не соображала. Так сильно, что даже художественную литературу читать было трудно.

Включив одну из любимых музыкальных подборок, Павел зашёл на сайт, где можно было посмотреть художественные фотографии. Тут уж никаких мозговых усилий не требовалось.

Через сорок минут это тоже надоело. Пришлось ложиться спать — потому что больше делать было просто нечего!

Во вторник он чувствовал себя ещё лучше. Бодро встал, с хорошим настроением доехал. И на занятиях было вроде полегче. И сил стало явно больше.

Правда, на последней паре опять навалилась усталость. Но он стиснул зубы и вытерпел.

А вечером удалось даже немного позаниматься. В общем, прогресс был налицо...

Так началось постепенное движение обратно вверх. В среду было ещё легче, а в четверг — совсем хорошо. Ещё один день пережить — а там и выходной.

А, начиная с понедельника, всё будет по-старому! И он забудет всё прошедшее как кошмарный сон!

Но этим планам не суждено было сбыться. Потому что в ночь с четверга на пятницу его опять ждала чёрная бездна.

Как и в прошлый раз, он понял это не сразу. Как раз первые ощущения были очень приятными. Лёгкость во всём теле, ощущение того, что очень хорошо выспался. И только, попытавшись открыть глаза, Павел понял, что открывать, собственно говоря, нечего.

Он снова находился в полной темноте и оглушающей тишине!

Нет, только не это! Надо скорее проснуться!

Но проснуться не получилось. Ни сразу, ни через минуту, ни через пять минут...

Какие чувства испытал при этом Павел? Самые разные.

Конечно, он расстроился, что его проблемы не решаются, а усугубляются. Вот проснётся — и опять возникнет ощущение жуткого недосыпа. И опять придётся целую неделю отсыпаться — в ущерб занятиям.

С другой стороны, такого ужаса, как в первый раз, конечно, не было. Павел знал, что это всего-навсего сон. Странный, немыслимый, невероятный, — но всё-таки сон.

Теперь надо было поскучать. Много часов, в полной темноте...

Это было очень тяжело — но в конце концов должно было кончиться.

В темноте, тишине и скуке прошло примерно два часа. Так, по крайней мере, показалось Павлу. Точнее он определить не мог — часов-то у него не было.

И тут в голову ему пришла неожиданная и очень неприятная мысль. Да что неприятная — просто кошмарная.

Вдруг это не сон, а действительно конец всему?

А почему в два захода? А потому что ему дали неделю на то, чтобы подготовиться к окончательному уходу!

А он эту неделю потратил совершенно бездарно!

В общем, полный ужас...

Теперь казалось, что время тянется гораздо медленнее. Его замедляло кошмарное сомнение: проснётся он на этот раз или нет?

А если не проснётся? Проведёт ли он целую вечность в этой тьме — или попадёт в другое место? И главное — будет ли это место лучше, чем это?

Лучше — вряд ли... Скорее всего хуже. А если хуже — то насколько?

В общем, скука мгновенно исчезла. Её вытеснили разного рода неприятные размышления.

Но всё-таки было легче, чем в прошлый раз. Всё-таки была надежда, что он и в этот раз проснётся — и надежда немалая.

Так и тянулись эти бесконечные часы. От надежды — к отчаянию. От отчаяния — к ещё большему отчаянию. А потом — опять к надежде.

Вот такой неприятный маятник.

Но всё когда-то кончается. Когда перед глазами Павла появился циферблат электронного будильника, радости его не было предела. Он снова проснулся в реальном мире!

Правда, расслабляться было нельзя. Кошмар ушёл — но проблемы остались.

Как и в прошлый раз, навалилась невероятная сонливость. Как будто он вообще целую ночь пропустил.

Что же это за сон такой, после которого не отдыхаешь, а ещё больше устаёшь?

Важен факт — завтра он опять будет невероятно сонный. Несколько оставшихся часов сна полного отдыха не обеспечат. По крайней мере, так было в прошлый раз.

Так что завтра опять не удастся нормально поучиться.

Грустно... Но от фактов деваться некуда.

Что делать человеку, у которого образовался дефицит какого-нибудь ресурса? В первую очередь — включить режим жёсткой экономии.

Так что не было смысла даже вставать. Надо немедленно заснуть и спать до самого утра — чтобы не потерять ни минуты драгоценного сна.

Но сразу заснуть не удалось. Несмотря на то, что спать очень хотелось.

Повертевшись пять минут, Павел решил применить отработанное снотворное средство: пошёл на кухню, выпил полстакана чистой воды и стакан виноградного сока. После этого лёг — и заснул практически мгновенно.

Утром он встал с трудом, но вовремя.

Начинался новый день. Очень-очень трудный день.

Самочувствие было примерно такое же, как и после первого 'погружения' в чёрную бездну. Ни лучше, ни хуже. И это было не очень хорошо. Ведь день после первого 'погружения' был просто ужасен!

Правда, был и плюс: он проснулся вовремя. Если удастся сохранить нормальный темп, до университета он доедет спокойно. Без нервотрёпки.

Можно будет и ещё дополнительно сэкономить несколько минут. Если очень постараться.

Павел и постарался. Несмотря на то, что состояние было невероятно сонное, он взял себя в руки и постарался делать всё немного быстрее. И это получилось! Так что из дому Павел вышел даже не вовремя, а на десять минут раньше.

Несмотря на некоторую слабость в ногах, Павел максимально ускорил шаг. Но бежать не стал — просто быстро шёл.

На остановке выяснилось, что ему повезло, причём дважды. Во-первых, автобус подошёл практически сразу. Во-вторых, в нём были свободные места, так что удалось сесть. Но Павел не стал доставать учебник — просто подремал чуть-чуть.

Немного поспать удалось и в метро. Так что в момент прохода через университетскую проходную состояние было удовлетворительное. На троечку — но довольно твёрдую.

Иными словами, спать он хотел, — но избежать незапланированного засыпания на лекциях он как-нибудь сумеет.

Зайдя в аудиторию, Павел увидел, что народу там было ещё немного. Посмотрев на экран мобильника, он понял, в чём дело: было ещё минут пятнадцать до начала лекции.

Можно было воспользоваться этим: чуть-чуть вздремнуть до того, как начнутся занятия.

Сказано — сделано. Павел поставил мобильный будильник так, чтобы он начал вибрировать за две минуты до начала лекции. Засунул мобильник во внутренний карман — чтобы этот сигнал никто из окружающих не заметил.

А потом положил на стол пару книжек, поверх — кисти рук, а на них -голову. И заснул. Буквально мгновенно.

К счастью, будить его никто не пробовал. Мало ли как человек ночь провёл? В такой ситуации будить слишком жестоко...

Вибросигнал прозвучал неожиданно, и Павел подскочил, как ошпаренный. Как оказалось, вовремя. Именно в этот момент преподаватель занял место на кафедре и внимательным взглядом окидывал зал.

Когда началась лекция, оказалось, что не так всё плохо. Желание спать никуда не исчезло, но его пока что удавалось держать под контролем. Даже то, что говорит лектор, Павел понимал... в основном. И главное — лекцию записывал. Если какой пустяк и окажется неправильно записан — потом можно будет уточнить.

В общем, первая 'пара' прошла нормально.

— — — — — — — — — — — — Обновление от 24.01.18 — — — — — — — — — — — —

На остальных 'парах' было примерно так же. С одной стороны, он постепенно начинал уставать. С другой стороны, в нём крепла решимость сопротивляться этой неожиданно возникшей напасти. Так что кое-как он сумел избежать серьёзных неприятностей — не заснул и даже сумел неплохо выступить на семинаре.

Домой он ехал очень уставшим. Но подремать в транспорте не удалось — потому что не удалось сесть. Ни в метро, ни в автобусе.

Поскольку читать стоя он не любил, оставалось одно: думать. О чём? Ну конечно, о вновь возникших проблемах.

Да, он как-то сумел пережить этот день. Но сколько таких дней ещё будет впереди...

Приехав домой, Павел быстро поужинал. И сразу же лёг спать.

Проснулся он лишь назавтра — в пять часов вечера.

Выходной день, фактически, был потерян...