Вампир... ботаник? Общий файл.

Вампир... ботаник?!

Глава первая

Так. Не поняла...

Дверь отпирают? С какой стати, до кормежки еще часа два, не меньше. Опять кто-то с претензиями? А я думала, что прошлый раз хорошо объяснила: ко мне лучше не лезть.

Точно отпирают!

На всякий случай я встала и отступила к стене. И со спины никто не подойдет, и лишняя цепь кое-кому настучит по горячим головам. Или не по головам, а по тому, а чем эти уроды думают обычно...

— Эй, ты!

Я промолчала. Ну-ну... что скажете? Кстати, у охраны местной, похоже, мозгов меньше, чем у птичек. По крайней мере, мой попугайчик имя хозяйки вызубрил на третий день, а эти... я тут уже неделю сижу, а все "эй, ты". Можно подумать Дарья — такое сложное имя!

— Сиди смирно, и ничего не будет! Хозяин только посмотреть ведет!

Ха.

Ладно, посижу. Не убудет. Во докатилась, а? Показывают, как медведя в зоопарке! Влипла, ох, влипла... Вы ОБЖ учили? Помните, там такая тема есть, что незнакомые вещи на улице не подбирать и вообще, чужое не трогать? Вот, чтоб вы знали: реально лучше не трогать. Я так и нарвалась. Иду по парку, в руках сумка-холодильник с мороженым (ну люблю, когда мороженое в свободном доступе), глядь, на дорожке какая-то хрень валяется, на плейер похожая. Круглая, с кнопочками. Я и наклонилась.

Нет, и в глазах не темнело, и голова не кружилась, просто я словно оказалась в телевизоре и кто-то быстро-быстро каналы переключал: раз — желтая пустыня, два — серая пустыня, три — болото, и ближайший крокодил радостно тянет ко мне зубастую пасть, четыре... На четвертом я отбросила проклятую штуковину и зажмурилась. А открыла глаза уже тут...

— Вот эта.

И этот туда же! Эта... эй ты... тьфу! Хоть бы один имя запомнил! Хотя фиг они что запомнят. Тут так положено: если нет Имени, то ты дикарка, если дикарка, то ничья, а если ничья, то значит, рабыня. А Имена приличных граждан у них на шеях красуются. Татуировки, что ли...

А глаза моего "покупателя" офигевшие. И общий вид тоже. Тыкает пальцем, все слова потерял...

— Э? Э?...

Все слова растерял от моей неземной красоты, не иначе.

— Молодая, здоровая, как положено...

— Э-э...

— Непугливая, протянет долго.

— Э?

— И всего -то десять орлов!

— Эй! — очнулся покупатель.

Вот так всегда у мужиков — ступор мигом пропадает, если затронуть то, что пониже талии... Эй, я карман имела в виду! А вы что подумали?

— Доро Иштен, — покупатель, похоже, готов был вскипеть, — это невозможно! Это... это совершенно невозможно! Даже если... Их никто не перепутает!

— А разве вам нужно, что бы спутали? Вер-доро, ведь на самом деле все очень просто. Ваша семья всего лишь должна...

Голоса затихли за закрывшейся дверью. Эй-эй! А с кем меня должны спутать? Эй!

Скрип-скрип. Скрип-скрип. Всхлип-всхлип. Скрип.. эй, хватит!

Всхлипы как отрезало, а противное скрипение, от которого отваливались уши и болела голова, никуда не делось. Зато рядом зашептались. Сразу три голоса или четыре. Эй, у меня что, сокамерницы? Я кое-как разлепила глаза. Что ж голова болит, а?

Так, а комната-то не моя. В моей и свет был только под потолком, и стенки не качались, и соседок не было... эй, куда шарахнулись? Не съем. Хотя есть охота... стоп.

А ведь меня, похоже, опоили. Подсыпали что-то в кормежку, а потом сюда запихали. Куда?

— Эй, подруги, мы куда-то едем?

Молчат и жмутся. С такими разговаривать надо гороху наесться. Или бутербродов. С вырезкой, с горчичкой.. м-м... блин. Ноги скоро протяну с такой кормежкой. Мороженое мое себе захапали, а на завтрак, обед и ужин только каша и пол-лепешки. Уроды. Ох, только что заметила — у меня и куртку сперли! В реале! Сижу, от шеи до пяток замотанная в какую-то красную занавеску, будто эквадорский банан, дубовый такой... Какого фига?

Ой, твою ж швабру, а подруги мои пришибленные — тоже все в красном. Прямо не повозка, а корзина с красными бананами. И головы закрыты, и лица накрашены так, что не разберешь, что там за лицо. Одни шеи напоказ. Ох, канчо им по маваси, это что, мы все — вампирские подарки?!

Про вампиров мне наболтал один из стражи. Мол, живут они тут в отдельном "хмале", городском районе (и почти в каждом городе так живут). А где вампиров нет, так там хуже — и войска путного нету, и с магией неладно, и вообще. А чтоб вампы не ушли из города и не бросались на всех подряд, им преступников отдают, которых казнить надо. И людей дарят, которых раз в год по жребию выбирают.

Я тогда посмеялась только: мол, ничего себе диета — раз в год пообедать, а потом зубы на полку. А теперь, получается, именно я это диетическое блюдо.

Твою швабру....

Город будто из сказки про прекрасных принцев: дома с бело-желтыми стенами из цветного камня, окна в резных красивых рамах... красные крыши в мелкой черепице, фонтан на каждом перекрестке. Красивый город.

Чтоб он провалился!

Катались мы до вечера. Сначала народ на улицах нам чего-то орал (и не все приличное), потом дождь пошел и все попрятались. Развлечений никаких, красивые дома надоели где-то на десятой улице, облака на небе (повозка была без крыши) еще раньше. Девицы ревели как нанятые, раскраску посмывало-перемазало так, что на месте вампиров я б от такой красоты под стол спряталась. Постепенно их становилось все меньше — то одну, то другую выгружали у очередного дома и препровождали куда-то...Интересно, на кухню или сразу в столовую. Думать не хотелось.

Было холодно, эта чертова занавеска ни черта не грела. И голодно. В животе бурчало так, что я серьезно призадумалась, кто кого будет есть из нас с вампиром.

Когда повозка притормозила у темного домика, к нам в очередной раз заглянули "грузчики" — здоровые лбы в одинаковых синих рубахах почти до колен и полосатых головных повязках. Дурацкий вид: рубаха есть, сапоги высокие есть, а штаны между ними как-то теряются. Бесштанные грузчики мрачно обвели взглядом троих оставшихся жертв.

— Кто тут следующая?

Еще один тип, то ли в мантии, то ли в халате, заглянул в списочек, потом почему-то покосился на четки из блестящих коричневых камушков...

— Давай эту.

— Уверены, доро?

— Этот вампир три года заявку не подавал, значит, ему сойдет.

— Да уж, девица, приятная глазу... Вылезай, красавица.

Твою швабру. Чем я тебе не красавица? Блондинка, семнадцать лет, рост самый модельный — сто восемьдесят. Ну и килограммов столько же. Почти.... На себя пусть посмотрит, мистер "зубы через один"

— Пошшшшшел т-т-ты, — простучали мои зубы.

Короче, в дом своего... как называют того, который должен тебя сожрать? В общем, этого самого я влетела с пинка. Грузчики не были настроены прощать ни подбитые глаза, ни пинки по сокровенному, и приземлилась я жестко. Ну если совсем честно — на четвереньки. Сразу завертела головой, выискивая моего кровопийцу. Хм... из кровопийц тут была только чья-то пятая точка, торчавшая из-под стола.

— Что за шум? — поинтересовалась точка. — Минутку....

Выпрямлялись мы одновременно. Я, во весь свой рост и в дурацкой красной шторе — и чахлый вампир с раскрашенной мордочкой. Реально чахлый! Мне по плечо, худой, в косыночке какой-то. И что добило — с котенком на руках.

— Ты кто?!

Я улыбнулась — вампир попятился — и хрипло выдохнула:

— Накрывай стол, парень. Пришла пора хорошенько пообедать!

Живот жадно буркнул — на всю комнату.

Глаза парня затравленно блеснули. И он крепче прижал к себе котенка, будто защищая.

— Убирайся!

Ну уж нет! Здешний мир мне порядком задолжал за эти три недели! И за рабский знак, и за цепь в подвале, и за попытку скормить вампирам. И за голодовку постоянную, мать их так за просяную кашу! Мы еще посмотрим, кто тут жертва!

— Да ну! А как же обед?

Хотя тут скорей ужин...

— Пошел вон!

Пошел?! Это кем он меня считает? У меня прямо в глазах потемнело. И не знаю, что бы я натворила и чем бы все это кончилось, но тут котенок недовольно взмявкнул (не понравилось, что сжали) и вырвался. Мы оба уставились на него, и я пропустила удар.

Только краем глаза увидела, как метнулась из широкого рукава белая рука... А потом рой искр и ох... стен... ка...

Не люблю... красных ежиков...

Я их не видела, но откуда-то знала, что они красные. Они как-то влезли мне под кожу и теперь ползают внутри, медленно так... Не могу дышать, все иголками... истыкано...

Садисты.

Пару раз приходил укротитель, забирал их, и я отдыхала. Засыпала. Потом они возвращались... поменьше размером и не такие царапучие, но все равно больно. Поганцы. А я ведь всегда ежиков подкармливала — нормальных, серо-белых. У них такие мордочки симпатичные. И глаза.... Вот как эти. Смотрят, будто ежик решает, выпустить иголки или нет?

— Хотите... молока? — предложила я глазам.

Может, попьют и успокоятся?

Глаза мигнули, и мне на лоб опустилось что-то прохладное. Хорошо. И колючки унялись.

— Пожалуйста... я хочу ежика... серого...

Но тут рядом кто-то начинает курить, горьковатый дым вьется у лица, и в нем пропадают не только ежики, но и все остальное.

— Я не понял, что она девушка, — сказал самый крупный ежик — уже серый. — Рост и фигура... Подумал, это опять выходка Даиза.

Подумать только, у ежей тоже есть девушки... уже смешно.

— Возможно, так оно и есть, — второй еж был маленький, а голос мужской, почти бас. — Тогда в ней должен быть скрыт какой-то изъян.

— Еще какой-то? — горький смешок.

— Я имею в виду существенные недостатки, энчелесто. Ядовитая кровь или слабоумие, или...

— По сравнению с той коровой недостатки не так существенны. По крайней мере, хоть какая-то возможность сохранить лицо...

Я представила корову с лицом, причем сохраненным. Подтяжку корова делала, что ли? Да что за траву они курят?

— Просыпается. Перелом или ушиб, энчелесто?

— Ушибы. Позвоночные сочленения и голова...

— О! Можно провести опыт. Премудрый аргенти Ченцио ставил подобные на раненых и утверждал, вкусовые качества их крови...

-..замолчи...

И опять горький дым, в котором тонут и голоса, и свет.

Разбудило меня рычание. Я подхватилась, озираясь по сторонам, выхватывая глазами полутемную незнакомую комнату... беленые стенки с каким-то орнаментом поверху, занавески, слоями будто наплывающие друг на друга... несколько солнечных пятен на полу, но тускловатых, будто сквозь чешую... странную свечку у кровати, толстую, длинную, в бело-синюю полоску. От нее и шел тот горьковатый дым, пропитавший насквозь мою подушку.

И никаких зубастиков... В смысле, никого, кто бы мог рычать. Почудилось, что ли?

Рррррррррр! По комнате снова прошел рык, и на этот раз сомнений никаких уже не было: рычало у меня в животе.

Есть хочу! Тррррребую! Жрррррать!

Последний раз так есть хотелось на трижды проклятой кефирной диете. Я тогда готова была сырые пельмени слопать, но их тоже не было, сама ведь из квартиры все вынесла, чтоб не сорваться. А однажды среди ночи проснулась посреди роскошного сна про гамбургеры и поняла, что уже успела соорудить свое счастье из листа кактуса и аквариумной рыбки... Ну и глаза у нее были, у бедняги, голод отбили на момент. Рыбку потом еле откачала и от греха подальше подарила ботаничке Люське из соседнего подъезда.

А сейчас бы не подарила. Сейчас, по ощущениям, я б слопала несчастного карасика вместе с хвостом и плавниками. И с чешуей!

Я хищно обвела взглядом комнату... Взгляд наткнулся на котенка. Того самого. Толстенького такого... шоколадного. Не знаю, что там кот прочитал у меня на лице, но шерсть на нем мигом стала дыбом.

— Рррррррр! — еще раз включился живот, напоминая не тормозить, а быстро загрузить в него подходящую еду.

— Миу! — возмущенно отозвался котенок и, подхватив с пола что-то мелкое, нырнул под занавеску. Оттуда тут же поплыл очень знакомый запах... печеное. Хлеб или пироги, или... да что угодно!

Желудок словно воспарил над кроватью и поплыл к двери. Вместе со мной, если, конечно, "воспарил" сюда вообще подходит.

Я наскоро глянула, что на мне надето — что-то типа ночной рубашки, только темной (прощайте, джинсы!) и с пояском. И рванула следом.

Дверь под занавеской была вроде не совсем обычной — по толстому дереву тянулись железные полосы. Но даже если б она сейчас золотом и бриллиантами сверкала, я бы все равно там не задержалась. От голода в прямом смысле мутило.

Коридор темноватый, расписной. Что там в росписи, не спрашивайте — просто покажите, где тут кухня!

— Миу! — жалобно мяукнул котенок. О... я его в угол загнала, оказывается. Возле двери, откуда пахло едой. Еще немного, и я б его этой дверью просто смела. Молодец, что мяукнул, кис, а теперь испарись отсюда, пока мои окосевшие мозги не приняли тебя за шоколадку.

— Миу! — повторил котик, и маленькая лапка выдвинулась, подсовывая к моим ногам... мышь. Дохлую мышь, вы подумайте!

Я оцепенела. А кис довольно мурлыкнул и утопал, пока у меня ступор не прошел.

Это что, это он со мной едой поделился? Или откупился?

Твою швабру!...

Кухню я так и не нашла. Просто не дошла туда. Зато нашла ИХ!

Булочки. Даже не так. БУЛОЧКИ!

Румяные... золотистые... мягкие... полная корзинка!

Рррррррр!

Я запустила руку в корзину, ухватила в каждую по булке и забыла о мире на пять минут. Мягкое тесто, ароматное, нежное, с тоненькое прослойкой варенья или фруктов... Ням, наслаждение.

Но мир о себе быстро напомнил. Сначала в глубине дома что-то негромко бумкнуло и зазвенело разбитое стекло, потом пополз дымок — такой, химический.

Пожар? Пойти глянуть, что ли?

Бурррррл! — обозлился живот. Наверное, испугался облома. И я решила, что пожар подождет.

— Ты встала.

Голос ледяной. Будто сосульку за шиворот уронили. Хозяин. Принесло ж его... невовремя. Там в корзинке еще пять булочек осталось...

— Положи еду на место.

Еще сосулька. Ну мы еще посмотрим... Оборачиваюсь и нагло запихиваю в рот булку из левой руки. Слова "Фиг-тебе-рабовладелец" приходится пока отложить. Ну, пока не прожую.

Вампир-рабовладелец застыл у стены. Ручки на груди сложил и на меня смотрит, как на гусеницу в салате. А лицо-то, а лицо... приснится — заикой останешься. Что у них за манера тут себе лицо раскрашивать? Индейцы с боевым макияжем по сравнению с местными отдыхают!

— Значит, все-таки глупая, — кивает мой хозяин. — Ясно. По-ло-жи еду.

Да пошел ты!...

Черные глаза суживаются. Какие странные... черные сплошняком, без точек... или золотые? Светятся, они светятся! Растут. Заполняют все. А комната наполняется шорохом и шепотом.

Хозяин... приказ... исполнить... приказ... положить...

— Довольно.

Что-то несильно бьет по щеке, и наваждение развеивается. Блин, вместе с булочками! Даже с корзинкой... Только глаза никуда не делись — просто стали меньше и снова почернели. И смотрят — Снежная королева помрет от зависти.

— Три сосульки — многовато, — бормочу я, прислушиваясь к ощущениям за шиворотом.

Вампир презрительно кривится.

— Я так и думал. Понятно. — раздельно проговаривает он, — Иди... пойдем... вот сюда-а...

Мне кажется, или он правда разговаривает со мной, как с полной идиоткой? Нет, точно! Не хватает только "молодец-хорошая-девочка" и картина полная!

Ах, ты... но прежде чем я успела подобрать слова, рядом уже маячила знакомая дверь.

— Эй!

— Не выходи, пока я не вернусь. Вот твоя еда, кстати...

И в руках оказывается что-то холодное.

Очнулась я рядом с полосатой свечкой. Присела на низкую постель... В руках — высокая кружка с чем-то белым.

Это то самое? "Твоя еда"? Я принюхалась...

Твою швабру!

В кружке оказался кефир.

Ненавижу вампиров...

Пятнадцать минут я убила на обследование комнаты. Ну нечего там было обследовать, если честно. Стенки да кровать, а еще свечка полосатая, потушенная. У двери зеркальце. Может, до меня тут жила феечка из "Питера Пэна", потому что лично я в это зеркало могла увидеть только нос и глаза, и то не одновременно. Больше в комнате ничего и не было, кроме моих джинсов у занавески.

Занавески отодвинула — без толку, перед окном (узким, только кошке пролезть или той самой феечке) стенка сплошная из зелени. Кусты зеленые, деревья зеленые... и тоска такая же самая. Зеленая.

Вот же влипла. Вот зачем я ту штуку в парке полезла трогать?

Тренер сколько говорил: жизнь молодого сумотори подобна бытию новобранца в армии: обязанности, достойное поведение и обязанности. Всякий решивший посвятить себя сумо должен добровольно отказаться от множества мирских удовольствий... и прекратите жевать в неположенные часы, Дари-сан!

Что? Ну да. Занималась я сумо... не очень долго. Ояката наш (наставник) сначала только ахал и восторгался "крупным подростком", а потом пилить стал. Мол, современная молодежь чересчур избалованная. Мол, начинающим недостает упорства. Не понимают, они, что сумо — прежде всего работа. И так далее. И прекратите, наконец, портить рацион жареной картошкой, Дари-сан!

Эх. Лучше б я рис жевала. В этом мире кормежка похуже японской кухни.

Хотя... булочки...

Булочки. Эта раскрашенная зараза отобрала у меня корзинку. А там еще точно оставалось несколько штук. Я ведь всего пару-тройку успела приговорить.

Я пометалась по комнате. Отвлечься было нечем: ни телевизора, ни компа, ни мобилки, журналов и тех нет. Булочки кружились перед глазами, как в рекламе, а вместо музыкального сопровождения выступал живот с очередным дурацким бурчаньем.

Я мстительно залила в него кефир и завалилась на кровать.

Скотина, ненавижу, всю жизнь мне испортил! Лет в тринадцать, когда сообразила, в кого превращаюсь, так сколько я старалась, сколько диет перепробовала, сколько часов в тренажерке проторчала. И все без толку. В какой-то момент, когда этой скотине надоедает бурчать, у меня мозги как выключаются, и бац — уже стою у какой-то палатки с шаурмой или в Макдоналдсе пятый гамбургер наворачиваю. И все по новой. В школе пальцем тыкают, продавщицы в магазине "одежда для полных" тайком хихикают и показывают, где самая просторная примерочная, парни шарахаются... и полная безнадега.

Теперь уж точно полная.

Вампирской закуске худеть ни к чему.

Наоборот, приятный сюрприз — меня ему на целую вечеринку хватит.

Всхлип.

Мясо. Мясо, жареное, кусочками, м-м-м-м... вкуснота.

Еще кусок, еще. И лепешечкой закусим. И еще мяса немножко...

Чуть недосоленное, без кетчупа, да и жестковатое, если честно, но мое, мое, не отдам. Еда-а. Еда... кончилась.

Я опомнилась. Ой. Куда это меня...

Стою в какой-то комнатке перед столом, на столе пустая посуда — что-то вроде сковородки без ручки с остатками мяса и две корзинки, одна с крошками, вторая.. у второй ко дну прилип зеленый листик. Фрукты в ней были, что ли...

Были. Именно что были. А ведь я только что... и живот молчит, довольный, как сытый удав в нирване. Ой-ой...

Я слопала ужин своего вампира!

Да где ж тут есть, чего есть! Я в отчаянии пробежалась по комнатке. Что ж такое... неужели у этого чертова вампира только и было еды, чем то мясо? Между нами — не очень вкусное и вообще вроде как вчерашнее...

"Бурррл" — высказался живот. Ему мясо явно пришлось по вкусу.

Заткнись, зараза, тебя не спрашивают.

Это кухня, это явно была кухня, хоть и какая-то странная. Плита не зажигалась ни спичками, ни... вообще ничем! Я вообще сначала не поняла, что эта помесь стола с шкафчиком, крашеная в шесть цветов, — плита. Поняла, когда ладонью оперлась, чтоб до полки дотянуться. Чертова железка нагрелась вмиг, будто утюг взбесившийся, и я с воплем отдернула руку. Оказывается, плита включалась сама собой, когда на ней что-то оказывалось. А шесть цветов — квадраты с разной степенью нагрева. И плита еще полбеды.

Холодильник тут тоже был.

И даже немножко похож на наш, знаете, такой, магазинный, во всю комнату? Тоже случайно нашла. В смысле не случайно, а... словом, закрыла глаза и внушила животу, что он голодный. Очень-очень. Ну прямо кефирная диета, день третий. Сработало. Открыла глаза уже рядом с дверцей, которая вела в эту суперморозилку. Ну да... холодильники чертово брюхо может находить, как ищейка наркотики. Эх.

Не закрывая двери, я тихонько пошла вдоль стены с банками, коробками и мешочками. С другой стороны с потолка свисали... свисало... что угодно свисало. Экстремал наш вампир, хранить продукты рядом с фиг знает чем. Живот не унимался и намекал на кормежку, мол, убедила, так давай. Но тут мы наткнулись на чью-то замороженную голову — прямо рядом со свиной тушей! — и ненасытная зараза заткнулась. Голова была не человеческая (при всей моей нелюбви к местным рогов я у них не замечала), но очень похожа... а глаза со зрачками-щелками... брррррр!

Пришлось хватать первый попавшийся кусок мяса и удирать.

Мясо оказалось рыбой. Когда оттаяло. К этому времени я уже разыскала на этой "кухне" перец (черный, душистенький), фрукты и еще кое-что по мелочи. Очень нужны были яйца, но как-то не захотелось их брать... Хранились они странно. Не в холоде, а в тепле, это во-первых, а во-вторых, разного размера и цвета... с какими-то разводами. Впечатление, что хозяин из них коллекцию собирает. Пришлось обходиться тем, чем есть.

Итак, готовим форель в винном соусе. Хм..

Надеюсь, это, в кувшине, все-таки вино?..

Джано

Это чудовищно.

Мне не привыкать к гнусным выходкам Старших вампиров, я слишком многим кажусь легкой мишенью для забав. И раньше почти каждую неделю приходилось отвлекаться от исследований, ставить на место обнаглевших со-Родичей (хотя какие уж тут со-Родичи, когда все насильно). Но это переходило все границы.

Я не подаю прошений о Дарах. Бессмысленно. Даже если в злую минуту я переступлю через себя и все-таки воспользуюсь подарком... нет. Никто не позволит мне вырваться из-под "опеки". Не позволит стать сильнее.

И привозимые мне подарки как нельзя лучше показывают это. В первый год была старуха. Годом позже — крыса. Потом корова... мальчика еще присылали. А сейчас — вот это.

На этот раз Дар формально соответствовал требованиям: девушка была молода, здорова и пригодна для Изъятия. Формально. На деле же...

Существо, которое оказалось у дверей моего дома, не было даже представлено мне по правилам: сопровождающие просто бросили его на моем пороге и уехали, явно сознавая, что нормальный Одаряемый от такого Дара просто взбесится.

Девушка, приятная глазу... как же.

Разве что глаз слепой. Единственное, что соответствовало перечню качеств "Девушки, приятной глазу" — это пол. Это действительно была девушка. В остальном же... высокая, выше меня, огромная... и вдобавок, глупая. Будто дитя бестолковое. Брать кровь — у нее? Нет. До такого я все-таки не опущусь.

И даже если... нет, все равно не дадут, не допустят.

Не зря же подсунули именно эту.

Я представил, как буду знакомить свой Дар с остальными со-Родичами, и едва удержался от стона. Покровитель, сколько позора я еще должен выдержать? Семь лет... сколько еще, сколько?

Со-Родичи...

Иногда мне кажется, что все это не просто забавы над тем, кто слабее.

Что-то странное иногда сквозило в очередных приказах Аурума, во взглядах Старших... даже в выходках Даиза. В том, что незримая стена раз за разом отрезала мне все пути что-то изменить.

Раньше думал все дело в том, что я здесь единственный Младший. Нет, потом в хамаль вошли несколько Младших, и обращались с ними по-другому. У них была защита, которой не было у меня даже теперь, когда формально я Старший.

Снова — только формально.

Я не знаю, как это изменить. Я не знаю, что делать...

Перестать себя жалеть для начала.

И решить, что делать со своим бестолковым Даром.

Даша:

— О... — сказали в коридоре.

Я дернулась и чуть не сшибла со стола плетеную коробку с бутылкой внутри.

Вампир. Вернулся...

— О... — снова повторил негромкий голос.

Чего это он? Я осторожно высунула нос в арку. Вампир стоял у двери в мою комнату и смотрел на эту самую дверь на полу такими глазами... Почему на полу? Ну, она лежала. Неужели это я ее вышибла? Больше вроде некому. Не помню.

Вампир не двигался. Ну что он так к этой двери приклеился, можно подумать, она у него единственная.

Из-под занавески вынырнул котенок, глянул на меня, на застывшего вампира, на мышиный трупик (он так и лежал, где его бросили) и громко, с чувством мявкнул. Насмешливо так. Ябеда мелкая.

— Брысь, — тихонько пожелала я.

Зря рот открыла. Вампир отмер. Отвел наконец глаза от проклятой двери и уставился на меня. Ох ты...

— Привет... — на автомате выдала я. — Э-э.. Как насчет рыбы?

Черные глаза расширились.

— Рыба... — ровно, без интонации проговорил голос. — Ты боишься рыб?

— Что? Я не... она же мертвая...

Глаза вампира еще раз обежали взглядом снесенную с петель дверь, меня и котенка. Словно мы были картинкой "найди семь отличий". И эти отличия никак не находились.

— Кто? — уточнил мой хозяин.

Что-то странный у нас разговор получается. А? Я попробовала прояснить ситуацию (и заодно отвлечь вампира от сломанной двери и содранной занавески. Как злятся вампиры, я уже в курсе, так что, если отвлечь не удастся, то придется драться или сразу удирать, а бегун из меня... сказать какой? Не надо? Ну вот)

— Рыба. С вином.

— То есть пьяная, — осторожно проговорил хозяин.

Мне кажется, или кто-то из нас бредит?

— Какая пьян... она же нежива... Ты издеваешься?

— Я? — вампир, кажется, удивился. — Нет. Не бойся. В твоей комнате нет никаких рыб: ни живых, ни мертвых, ни пьяных, ни трезвых. Можешь успокоиться.

Я застыла с открытым ртом — вылитая форель, только петрушки не хватает. Это он о чем? Это...это кем он меня считает?! Ах, ты...

— Козел!

Вампирчик успокаивающе оска... улыбнулся:

— Козлов тоже нет...

А голос-то, голос! Таким тоном с даунами разговаривают, полными. Скотина-а-а...

— Один есть! Кровосос! Упырь!

У меня на языке танцевало еще десятка полтора подходящих слов, но... В следующую секунду я шарахнулась к стене — вампир взметнулся, как атакующая змея, выставил напряженные руки, и рыкнул, глухо, яростно:

— Где?!

Я только ресницами хлопнула. У-у... кажется, я нарвалась. У кого-то серьезные проблемы с головой. Или он настолько того... проголодался?

— Где?!

Помогите!

— Н-н-на кухне. Эй, подожди... руки... помыть... — последние слова договаривала почти шепотом.

Вампир смерил меня непередаваемым взглядом и умчался на кухню, а я осталась соображать, что это сейчас такое было. Я что, идиотка? Откуда вылезло это, про руки? Оно мне надо?.. И какие для вампира правила гигиены? Мойте клыки перед едой?

— Дурдом...

— Мииииииу! — вякнул довольно котенок. Кажется, он был согласен.

К кухне я подкрадывалась по шажочку. Может, если б коридоры были пошире, у меня бы получилось?

А так меня засекли еще на подходе.

— Что это? — обернуться вампир не соизволил, сковородку разглядывал. Пришлось отвечать спине.

— Рыба. Тушеная... в винном соусе.

Скоро буду ненавидеть само слово "рыба". И "вампир". Если доживу.

— Ты хочешь сказать, что умеешь готовить еду?

Так, хозяин у меня тормоз. Вопрос: это хорошо или плохо?

— И как тебя зовут?

— Дарья, — я откусила кусочек — нет, все-таки недосол. А солонка уже пустая. Где тут был еще мешочек, почти полный... ага. Вот.

— Я понял. Имя скажи.

Тормоз, точно. Но хоть подобрел. Разговаривать начал. За мясо не злится. И даже смотрит почти по-человечески.

— Это имя.

— Странно... Дар Дарья? Любопытно. Хотя у тебя Имени не видно. Из каких ты земель?

— Э-э... — что говорить, я не знала. И старательно запихала в рот кусок рыбы, чтобы подумать. Тормознутый мой хозяин вроде сидел на диете и соглашался заменить основное блюдо (меня) на другое (рыба), но вдруг ему захочется таки экзотики? Может, пусть не знает, откуда я? Совру что-нибудь... дикарское племя, то, се...

— Стой, что ты делаешь?

— А что?.. ОЙ!

Стол дернулся, будто выворачиваясь из рук, пол плавно качнулся... и ушел из-под ног. Необыкновенная, невероятная легкость разлилась по телу, и я зависла в воздухе, как воздушный шар в джинсах. Попробовала вернуться обратно — не вышло. Стол упорно маячил примерно в метре от меня и приближаться не собирался. Ой... ой... да что ж это такое?

— Ты умеешь летать?! — первый раз крашеная мордочка моего хозяина засияла истинным восторгом. — Это потрясающе!

— Нет! — я в ужасе уставилась на плиту, которая как-то оказалась точно подо мной. Если я сейчас упаду...

— А на каком принципе? Какие органы задействованы? Это так... Погоди, — сыплющий вопросами вампир притормозил. — Тебе не нравится?

Тормоз.

— Я не умею летать! Снимите меня!

— В данный момент ты летишь, — занудствовал вампир. — Не чувствуешь?

Ботан! Чтоб тебе самому полетать!

— Опиши свои ощущения, — командовал тем временем вампирюга. — Ага... ага... а что ты перед этим делала? Любопытно... Все равно непонятно. Еще раз, поподробней. Все, начиная с момента пробуждения.

Ботааааааан... Я вцепилась в шторину — знаю, что глупо, но делать что? Висеть дирижаблем?! А когда это полетное неизвестно что кончится, шлепнуться на пол? Тот еще будет шлеп...

Когда я повторила все в третий раз (язык уже заплетался), вампир оживился:

— Чем-чем присолила?

Может, если б он меня сожрал, было б легче? Уже не знаю, кто страшней, вампиры или психованные ботаники...

Сначала вопросами измотал до потери голоса, потом как начал рассказывать, что где в этой кухне лежит... мне плохо стало.

Нет, серьезно! Вот эта коробочка — я думала, там приправы, еще удивлялась, почему перец не там — а она, оказывается, с "травами и снадобьями, потребными для некромантии". Милые такие цветные тыковки в углу — с ядами. Их нельзя не то что трогать, а даже нюхать. Головы в холодильнике настоящие... Но их трогать тоже нельзя, а то души могут ко мне прицепиться, потом не отвяжешься.

Ну и на закуску: то, чем я присолила свой кусок рыбы, это порошок для ускоренного роста трав, и вампир в абсолюте не понимает, как он обрел "дополнительные свойства". Но это очень ценно, и возможно, целое открытие... и дальнейшие опыты покажут...

Меня спас стук в дверь.

Вампир смолк на полуслове и вышел.

Я помотала головой и с тоской вгляделась в пол. Тот не приблизился ни на сантиметр. Мне что, до конца жизни так летать? Вот ужас-то...

Вампир вернулся какой-то заледенелый.

— Я должен уйти. Дверь никому не открывай, за шторы не смотри. И больше ничего неизвестного не бери...

— А как же?...

Но он уже исчез, только дверь хлопнула.

Ненавижу вампиров.

Как я выбралась из кухни, как передвигалась по дому, вам лучше не видеть и не слышать. Ох, икалось наверное, моему хозяину... за все хорошее. Как нашла в этом доме ванную (ну, то что здесь под этим понимают) и попыталась попользоваться — зрелище не для слабонервных.

Твою швабру...

Лежать было невозможно, сидеть тоже. Котеночек бегал за мной по всем комнатам и мяукал — издевался? Пришлось привязать себя к кровати. Я серьезно. Нашла веревку, и...

Эх. Чужой мир. Чужой дом. Вампиры. Я-дирижабль.

Всхлип.

Удалась жизнь, нечего сказать...

Проснулась я от того, что меня кто-то ударил. Сильно так. Я вскочила, нервно озираясь... и рассмеялась. Нет, я не сошла с ума. В комнате никого не было, а то, что меня ударило, было кроватью.

Нет, я же сказала, что не сошла с ума.

Просто все вернулось. Мой вес, мое тело — вернулось! Действие странного "порошка" кончилось, и теперь я бурно радовалась всем своим килограммам. Никогда не думала, кстати, что они принесут какие-то эмоции, кроме злости и обиды.

Я даже попробовала не сразу бежать на кухню доедать рыбу, а, скажем, повторить кое-что из сумо...Зря, кстати.

Потому что звук открывающейся двери застал меня как раз на середине движения, котенок чуть не поплатился жизнью — я не успела затормозить и рухнула на то место, где пушистая зараза умывалась. Хорошо, у него реакция получше моей.

— Эй!

Не поняла, дверь открылась, значит, вампир вернулся? А где он? В коридоре нет, на кухне ядохимикатов нет, и вообще... чтоб дверь закрывалась, я не слышала. Зато котенок мяукал как-то тревожно и почти зло. Словно там, у двери, было что-то нехорошее.

— Эй...

Входная дверь и впрямь была нараспашку. За слабо освещенным проемом лил дождь и ветер мотал какие-то кусты. А мой вампир лежал вниз лицом у порога и не двигался. Весь в крови...

Глава 2.

Если у девушки в глазах искры, значит, тараканы в ее мозгах что-то празднуют

(народная мудрость)

Я оцепенела. Наставник наш все твердил, что мы должны отработать реакции тела так, чтобы быть готовыми к любому приему и любой комбинации, и гонял по-черному, еле кимоно успевали отстирывать. Но всего не предусмотришь, как сказала Рири-сан (Лилька), когда во время схватки на дохё на нее с потолка свалился таракан. В смысле, про "не предусмотришь" она потом сказала, а в тот момент не только рикиси Татьяну с ног сшибла, она наставника нашего повалила! Очень нехорошо получилось. Наставник расстроился, все втолковывал, как это недостойно — бояться тараканов. А когда Лин (у нее папа-китаец) сказала, что не видит повода для паники, на ее родине, мол, ползающих едят, даже тараканов — расстроились мы все. До потери аппетита, представьте себе.

Так вот: в критических ситуациях люди иногда делают очень странные вещи.

Вот я, например, первое, что сделала, это захлопнула дверь. Потом поймала себя на том, что ищу телефон, вызвать скорую... Вместо телефона под руку попался вездесущий котенок и довольно зло мяукнул в ответ на лапанье своего хвоста. К мяву неслабо приложились когти, так что я вмиг отрезвела и обругала себя идиоткой. О скорой размечталась, надо же. А МЧС тебе не вызвать?

Тут до меня дошло, что вампир что-то бормочет.

— А?

— Дверь... — повторил тот. — Запри...

— Я уже закрыла.

— Теперь... ди... — голос совсем затих.

— Что-что?

Но вампир молчал и не отзывался, и по раскрашенному лицу было никак не понять, живой он или нет. Сердце послушать, что ли? У вампиров сердце стучит, нет? Не в курсе? Ладно. Я дернула в сторону черную ткань накидки и уже наклонила голову, ухо прижать, послушать. Да так и застыла на полдвижения.

Вампир был голый. Ну то есть совсем. Сверху-то накидка, а внизу.... ничего, кроме него самого. И анатомия у вампиров, оказывается, очень похожа на человеческую (человеческую я правда пока только в телевизоре и видела). То есть настолько похожа, что я покраснела, как малолетка, и принялась натягивать накидку обратно.

Зато пальцы, наткнувшиеся в процессе натягивания на грудь вампира, ощутили, как эта самая грудь поднимается-опускается.

Живой.

Ага, хорошо. Ладно-ладно. Значит, живой, но раненый. В мои взбаламученные мозги как-то прокралась мысль, что пол не самое подходящее место для раненого. Тем более такого раненого... малоодетого.

А санитаров из "Скорой" с носилками по-прежнему не наблюдалось. Я вздохнула, наклонилась и взвалила вампира на плечо. Пора поискать, где тут постель?

Найти комнату, где мой ботанистый хозяин спит, а не читает, не ставит опыты, не разводит зверье и не хранит черте что, оказалось не самым легким делом. Комнаты просто с кроватью как-то не нашлось. Повсюду громоздились книги, ряды стеклянной посуды со всевозможными наполнителями (видели когда-нибудь заспиртованную гусеницу в метр ростом?) и так далее. А вот чего помягче — не было.

Я уже припомнила кое-какую матчасть про вампиров и нацелилась искать гроб, но в единственный более-менее похожий на гроб ящик оказался занят. Ящерица там сидела, размером почти с меня. И так рявкнула-зашипела, что я уронила крышку "гроба" и чуть не уронила вампира.

Кровать нашлась неожиданно. В третьей по счету комнате, когда я зашла на второй круг по обходу дома. Случайно, если честно.

Гусеница и ящерица произвели настолько незабываемое впечатление, что я шарахалась от каждой тени и таки свалила одну из книжных стопок. Та повалила две соседние, и за книжной стеной в метр высотой обнаружилась узкая койка, застеленная тонким одеялом.

Я осторожно сгрузила на нее вампира. Он не шевельнулся.

Пришлось сбегать за водой. Вообще-то, если по уму, то нести его надо было не на постель, а именно в ванную. Отмыть и все такое. Но что поделаешь — мозги перемкнуло. От нежданного сочетания трех вещей: я, парень и постель. По отдельности они обычно существуют, и даже попарно монтируются (я и постель, я и парень, постель и...), а вместе мы до сих пор никак не собирались. Не случилось. До сих пор.

Что, Дарья, наконец отхватила себе парня? В детстве, насмотревшись на "Белоснежку" и других красавиц, я мечтала, как и меня когда-то вот так унесут на руках к сплошному счастью. Ну а потом поняла, что если меня кто и унесет, то чемпион по поднятию штанги. И в случае чего придется самой постараться. Да я в принципе и не против была, но парни почему-то не соглашались.

Вода, вода... где ж тут вода?

Наберу прямо в ванной. А то еще возьму вместо водички какой-нибудь "микстуры для скоростного роста крапивы" или средства для отрастания крыльев. И мой вампир не только полетит, а еще и прорастет. Куда-нибудь.

Так, вот вода.

Наклоняюсь... и опять застываю. Пока меня не было, вампир то ли в себя приходил, то ли бредил и метался. Но плащ сполз. И..

Я сказала, что вампир был весь в крови? Ну так ошиблась. Не весь. Кровь была на руках — два кольцевых рубца на обоих запястьях, такие же следы на щиколотках. А еще были просто пятна. На ногах, особенно... ну, у бедер. НЕ ПОНЯЛА. Это что ж такое?!

И на губах кровь, и на подбородке, причем... нет, не может же быть...

А что теперь делать?

В следующую секунду вопрос решился. Котенок в очередной раз закатился мявом, руки дрогнули, в лицо вампиру плеснула вода, и он дернулся, мгновенно открывая глаза.

— Нет! — при виде меня и кувшина злой огонь в глазах потух. — О... ты...

— Ага. Ты как?

— Дай воды...

— Миу! — тут же сунулся под руку обрадованный котенок. Кстати сунулся... или нет? Почуяв прикосновение шерсти к коже, вампир вскинулся и узрел свой вид.

Вампиры умеют краснеть. Теперь я это точно знаю. Убедилась на опыте.

А еще они больно толкаются, выставляя девуш... жертву за порог, не дав даже слова сказать.

И не укусив ни разу...

Вампир называется.

Да что ж это за дом такой? Девушке вспрыгнуть некуда-а-а-а-а!!!!!!!!!!!!

Ненавижу вампиров! Ненавижу их кухни, ненавижу эти порошки и эликсиры, и жаб ненавижуууууууууу! Спасите меня...

— Ква! — отозвалось под ногами, и я в ужасе полезла на... нет, не на стул, стул подо мной уже развалился, стол постигла та же участь, а на плиту я и сама не полезу, свежезажаренной Дарьи сегодня на обед никто не дождется. А больше в кухне ничего высокого не было. Куда податься бедной девушке?!

Холодильник! Лучше уж я буду свежемороженая, чем в компании трех сотен этих... с бородавками.

Я уже открывала дверь, когда послышался удивленный вскрик, тут же заглушенный сотнями "квааааааа!".

— Так, — мой вампир был так спокоен, словно никаких жабы у него на кухне не прыгали... -Что это значит?

Когда не знаешь, что сказать, говори правду.

— Я завтрак готовила.

— Кваа-а-а! — тут же заголосил завтрак. Будто ученики на тренировке.

Вампир прошелся взглядом по полу:

— Хочешь сказать, это начинка для пирогов?

Бррррр. Слова вампира надо как таблетки продавать — такие, для похудания. Слабые остатки аппетита, еще уцелевшие после появления лягушек, растаяли бесследно.

— Нет, это бутерброды с икрой. Бывшие.

— Ага. И где ты раздобыла икру? В хладнице?

— Где?

— В хладной комнате? — терпеливо повторил мой хозяин. — Там, где вчера рыбу взяла?

— Ну да...

— Квааааааа! — продолжали надрываться несостоявшиеся бутерброды.

Вампир поморщился:

— Понятно. Ладно, собери мне двадцать штук... нет, тридцать. А остальных гнать.

Чем ты ее посыпала, даже спрашивать не буду...

Ого. Я с новым уважением (и отвращением) уставилась на моего хозяина. Он таки собирается их съесть?! Монстр. Минуточку... я — собери?!

— Не буду.

— Что?

— Кваааааа!

— Не буду я их собирать!

— Мне повторить приказ? — интересуется неблагодарная зараза, которую я (вот досада!) не оставила валяться на полу, а в постельку отнесла.

— Я не могу!

— Я не намерен пререкаться. Немедленно собери эту... бывшую икру и в следующий раз не запускай свои руки куда запрещено!

Я посмотрела на ближайшую жабу. Та ответила злорадным взглядом, будто чувствовала: ее холодную тушку я не возьму в руки даже под гипнозом. Пупырчатую...

— Долго ты намерена игнорировать мой приказ? — хозяин явно начал злиться.

Зараза. Надо было тебя вчера не в твою постель пристроить, а в тот ящик, к ящерице с повышенной агрессивностью.

— Я не могу! Я боюсь!

— Чего, уборки? — мне явно не поверили. По крайней мере, хозяин. А вот бывшие икринки — очень даже. И стали подбираться поближе. Одна рванула в атаку прямо на джинсы, и я с воплем шарахнулась в сторону. Особо шарахаться было некуда, разве что в окно, но в такое окошко я б не пролезла даже в детсадовские годы.

— Квааааа! — раздался рядом дикий боевой клич, и эти перепончатолапые десантники двинули прямо волной...Твою швабру, я не боюсь ни травм на тренировке, ни гопников в подворотнях, я даже от мышей не шарахаюсь, они пушистенькие! А вот жабы... Ну за что мне это?

А-а-а!

Что-то захрустело, треснуло, подалось под моим телом... откуда-то взялось много пыли и зелени. И шлеп-щлеп-шлеп — запрыгали мимо зеленые кошмарики. Мимо? Мимо...

Я разжмурила один глаз. Не поняла.

Солнечный свет, куст зеленый шипастыми ветками в майку упирается, бабочка мимо порхает, разноцветная такая. Я на улице? А где?...

Вампир обнаружился совсем рядом — раскрашенное лицо сверкало глазами из большой дыры в стене... дыры...

Ой, мамочка.

Я что, пробила дыру в стене дома?

Видать, сильно выйти хотела. Ну все, Дарья. Пушистый северный зверек взял низкий старт и готовится к прыжку. Теперь тебя точно сожрут.

— Раз. Два...

— Ой, мамочки!

— Прекрати верещать. Три. Четыре...

— Больно же!

— Сказал же, надень перчатки! Кто голыми руками берет в руки иглоноса?

— Я не руками! Он мне в вырез упал!

— Куда? Ох, ты... он не упал, он заполз. Они быстро размораживаются, он и ожил... Да стой ты спокойно, мне же не достать!

— А-а-а-а-а!

— Ох, отец карбонадо. Стоять! Вот так...

— Куда ты лезешь?!

— Я только ловлю иглоноса. Ты же не хочешь пригреть его на своей груди и носить, как ароматки?

— Кого носить? Убери его оттуда!

— Ароматические подушечки, — сквозь зубы прошипел вампир, — Для одорации кожи.

— Он ПОЛЗЕТ! Сними его!

— Стой спокойно! Если ты прошибешь еще одну стену, я за себя не отвечаю.

— Я? Я... Я не... И не смотри!

— Я смотрю только на... на... как ты мне прикажешь ловить — не глядя? Не дергайся, ты его задавишь!

— А тебе его еще и жалко?

— Вот он! Уф... — вампир сцапал свою ненаглядную колючку и выдернул ее из-под моей майки. Иглонос (очень похожий на колючую ящерицу со сложенными, как у дикобраза, иголками) зашипел, встопорщил иглы и стал их осматривать, словно проверяя, не помялись ли. Я посмотрела с уважением. Иглы были что надо. Хоть на выставку. Повезло мне, что все остались торчать в нем, а не во мне...

— Нравится?

— Э-э... да.

— В пору взрастания иглоносы ядовиты, — любезно сообщил вампир и сунул ящерка на полку. Тот тряхнул иголками, зевнул и завозился в коробке, снова пристраиваясь баиньки. Дурдом. Котенок, временно удравший на коровью тушу, что-то одобрительно мяукнул, но спускаться, что интересно, не стал. То ли туша показалась ему привлекательней, чем мы, то ли шоколадная зараза предчувствовала, что приключения в холодильнике не закончены... тоже мне, коровофил. Или дарьефоб?

Темные глаза (не котеночьи) неотрывно смотрели на меня.

— Что? — я поежилась. Все-таки в хладнице было довольно-таки холодно. И смотрят, если честно, мрачновато.

— Дарья, тебе точно семнадцать лет? — поинтересовался наконец мой хозяин. — Да? И как ты только дожила до этого возраста... Ладно, работаем дальше.

Ну да, работаем.

Уничтожать погромщицу собственного дома вампир не стал. То ли все-таки благодарен был за вчерашнее, то ли просто в меню на сегодня не вписалась. Вместо этого он устроил мне персональную каторгу: разбор коробок-пакетов-бутылок-и-прочей-хрени с кухни и холодильника. То, что еда или нужное для еды, в одну сторону. То, что несъедобно, вредно или попросту опасно — в другую.

Вроде ничего такого сложного или особо тяжелого.

Но к вечеру хотелось утопиться в кефире.

Я натаскалась, насортировалась и надвигалась до обалдения. Кто бы мог подумать, сколько всего хранится у моего хозяина в этих двух комнатах. И сколько всего, что выглядит едой, такой на самом деле не является!

Вот взять хотя бы яйца. Те, в которых я собиралась обжарить рыбу. Хорошо, что не обжарила. Это, оказывается, вовсе не куриные яйца. И даже не утиные. И вообще не яйца, в смысле, не совсем. Это оружие. Если снять такое "яичко" с полки и нарушить раскраску (вампир назвал ее как-то странно — "стабилите") или скорлупу, то вместо безобидной штучки появляется ядовитая змея немаленьких размеров и в о-очень плохом настроении. Весело? И это только начало.

Дальше тоже было нескучно.

..Это в сторону. Нет, не сироп. Это жидкость для бальзамирования. Не самая лучшая, зато самая известная. Раньше ее присылали наемные убийцы в дом будущей жертве — намек такой. А сейчас — просто недоброжелатели. Что-то вроде послания "Чтоб ты сдох", только без слов.

.. Это тоже в сторону. Разрабатывалось как оружие, а сейчас востребовано в иной... сфере. Нет, как оружие тоже можно применять, если очень уж прижмет. Если попадешь в своего потенциального убийцу, то некоторое время ему будет не до исполнения заказа, а как бы это сказать... до обострения собственной потребности. Что? Нет, не понос, потребность иная. Выражаясь научно... не надо научно? Хорошо, данная потребность — в продолжении рода. А тебе-то оно зачем? Тут главное — самому не вдохнуть...

..Это в продукты. Ну и что, что змея? Змеи вполне съедобны, особенно в бульоне. Только не помню, удалил я ядовитые железы или нет.. Спокойней, Дарья, я же не приказываю тебе ее съесть прямо сейчас!

.. В сторону. Лекарство от чумы. Храниться должно на холоде. Ага, а это носитель чумы. Забальзамированный и упакованный без контакта с внешним миром. Стекло небьющееся, не бойся. Хотя знаешь... ты лучше положи.

.. В сторону. Это птичьи глазки. Эй, в чем дело? Что я сказал такого?! Это амулеты, защищающие почтовых птиц во время рейсов. А ты что подумала?

.. Съедобно. И так знаешь? Не скажи. Отнюдь не все курообразные съедобны. Есть среди них такой интересный подвид с секретоносительной функцией. Съешь не почувствуешь, почувствуешь потом. Кожа становится крапчатой и запах, будто отобедавший искупался в болоте. Где-то у меня был образец... ага, вот. Смотри, на вид обычная тушка, но вокруг горла и на косточках у бедер зеленоватый крап. Да-да, отложим.

..Съедобно. Рыба такая. Ну и что, что выглядит неважно. Видала б ты сыр, который подают на стол ауру и богатым горожанам! Нет, не просто плесень. С личинками. Если они шевелятся, значит, сыр выдержанный и... Прекрати сейчас же!

..Что за паста? А ты ее в перчатках брала? Нет-нет, не яд. Обычный а-капелье, вещество для удаления волос.

..Еще раз говорю, головы не трогай, ты что, с первого раза не понимаешь? Духи привязчивы. И пакетом этим рядом не тряси, это не сахар, а порошок для временного призвания этих самых духов...

..Да, грибы. Сушеные, для... ну вот кто тебя просил их нюхать? Присядь, присядь. Нет, здесь не летают зеленые человечки. Нет, мой котенок не пытается тебя обругать. Что он тебе сказал?! Дари, это невозможно с точки зрения анатомии! Нет, и головы с тобой не разговаривают. И мороженая рыба тоже. Не смотрит на тебя капуста! Стой! Тихо-тихо, выпей это... Кем станешь? Каким козленочком?! Пей сейчас же! Ага... а теперь прибирай весь этот погром. А капусту... то, что от нее осталось — выброси.

..Съедобно. Нет, обычная корова. Нет, нормальные шипы... а что, у ваших коров нет шипов? А что есть? Рога? Интересные земли...

..ПОЛОЖИ НА МЕСТО! Это бегучий огонь, его нельзя вынимать изо льда больше чем на минуту, если не хочешь спалить все к...

И так до вечера. К ужину у меня гудела голова, болели руки и звенело в ушах. А еще пекло в глазах и — не поверите! — не хотелось есть. Хотелось упасть где стояла и заснуть. И очень хотелось забыть все эти яды, порошки и эликсиры.

— На сегодня достаточно, — проронил наконец вампир, аккуратно упаковывая банку с какими-то громадными пауками.

— На сегодня?!

— Еще есть софильта, верхняя комната, там хранится то, что должно быть в темноте и тепле. Но ты ведь туда не полезешь? Там продуктов нет.

Силен, однако, чахлик. После вчерашнего (что ж там все-таки было, вчера, а? не ответит же..) не просто на ногах держится. Он на этих самых ногах уже раз

* * *

ста пробежался, и кучу всего перетаскал. И еще мне что-то чирикать успевает. Вампирюга...

— Не полезу я туда. Я никуда не полезу, кроме кровати. Слушай, хозяин, вампиры все такие или мне так повезло? Столько барахла...

— Нет.

Пауза, как при поединке перед каким-то особо хитрым приемом.

— Ладно, слушай. Вампиры делятся на младших, старших, трех-пяти принимающих решения и одного правящего. Иными словами — на младших, их еще называют не-Достойными имени, орихальти, аргентумов и ауров. Правящий — аур, это его титул и обращение к нему иначе, кроме слова "аурум", — оскорбление.

Э-э...

— Это ты к чему?

Брови под краской нахмурились.

— Это на всякий случай, — пояснил он. — Титул и звания принимающих решения — аргентумы. Обычные орихальти — старшие вампиры — воины, хранители спокойствия, караванщики... и так далее. Аргентумы, как правило, маги. Возвращаясь к твоему вопросу относительно "барахла": я просто... обеспечиваю их работу. А также изучаю некоторые научные проблемы.

Ботан. Так и думала. Угораздило же...

— А как насчет ужина?

Уж... ужина?

— Продукты отобраны. Можно готовить, — вампир явно не понимал, в чем проблема.

Ах, тебе еще и ужин... Я была так зла, что оттянула на горле майку и представила на обозрение вампиру шею.

— Приятного аппетита.

Укусит — так хоть отдохну.

А что это у нас глазки такие круглые?

Мой вампир — садист. Точно вам говорю. Нет, кусать он меня не стал, сказал, что пока права не имеет. Я, мол, Подарок, а не просто "сырье", меня, мол, сначала подготовить надо. Не-не, не варить и не жарить, я тоже так сначала подумала и занервничала. А ошиблась. Когда нервы улеглись, а осколки тарелок и обломки какой-то икебаны (ну я же сказала, что понервничала) вымелись, вампир объяснил, что Подарки — это типа знак уважения, поэтому их, мол, сначала совершенствуют в меру своего разумения и чувства стиля, представляют со-Родичам на какой-то церемонии, а потом уже вкушают.

Мол, похожая традиция была у жителей Таллии, их прежней Родины. Важному лицу дарили янтарь, золото, изумруды и прочее, а он должен был на следующем представлении продемонстрировать эти дары уже в усовершенствованном виде: кольца, браслеты, ожерелье и прочее такое. Как знак того, что мол, стремится к совершенству и гармонии, ну и подтверждает это.

Выслушав все это, я немного поворочала мозгами. Ага.

— То есть ты не можешь меня кусать, пока не "усовершенствуешь"?

— Именно.

Ух и лицо у него. Один в один — идол с какого-то там острова Пасхи.

— А... как?

Что только не Еще не хватало! Нет, поймите меня правильно, похудеть, к примеру, я очень хочу (бурррррл — ехидно-недоверчиво прокомментировал живот), но где гарантия, что "совершенство" — это похудание? Даже у нас дома понятие "красиво" было таким... как бы сказать... разнообразным! В Малайзии, к примеру красиво, когда у девушки до плеч... нет, не волосы, а уши. Я серьезно! Чтобы к брачному возрасту уши доросли куда надо, девушки на них специальные гирьки носят, кило по три. В веке восемнадцатом в Европе женщины месяцами (или годами) не мыли голову — прически берегли. Сложные прически были, боялись попортить. А в Кении упаси боже было сотворить на голове прическу — приличная невеста должна быть лысой, и точка. У нас сейчас в моде дистрофички (две модели, бедняги, так и докрасовались до смерти), а в Сахаре и я б за красивую сошла. Там, если у девушки при наклоне вперед на животе будет меньше двенадцати жировых складок, ее никто не возьмет замуж. Где-то в Бразилии есть племя, где девчонки все детство ходят с дощечками у лица — потому что по тамошним понятиям, голова должна быть длинной. А есть племя почти что жирафих. Там девчоночкам на шеи кольца специальные одевают, медные, число которых растет год от года, и эти колечки вытягивают шеи до пятидесяти сантиметров! Зубы тоже... это у нас мода на белые-ровные, а в Японии, к примеру, их раньше красили черным лаком, в Африке — красным, а кое-где до сих пор стачивают. Мило, да?

Чего только не творят во имя красоты! Брови бреют, губы в голубое татуируют, в глаза белладонну капают, для тонкой талии ребра лишние вытаскивают, кожу красят кто во что горазд. В Англии в девятнадцатом веке дамы пачками в гробы ложились — оказывается, крем отбеливающий был на ртути. Татуировки и пирсинг — вообще особая статья...

Короче, надо знать, че мне ждать? И чем отбиваться, если местное совершенство окажется мне не по вкусу.

А вампир, между прочим, что-то отвечать не торопится. Весь такой задумчивый стоит...

— Чего молчишь, х-хозяин?

— Мое имя — Джано.

— Я не про то спросила! Ты что со мной делать собрался? Как совершенствовать?

Вампир помолчал. Посмотрел как-то... ну, странно. Будто это я ему сто рублей должна и не отдаю. Не поняла, он что, мне нарочно нервы мотает? Где-то тут была скалка... ну где-то же была!

— Никак, — отвлек меня вампир от поисков. — Я не буду этого делать.

— Что? — погодите-ка... — Джано, да? Эй! Куда пошел? Почему не будешь?

— Потому, — очень понятно объяснил тот.

Ага. Ясно. То есть ни фига мне не ясно!

— А что тогда будешь? — прищурилась я.

Взгляд темных глаз скользнул по сковородке (она чисто случайно под рукой была) и скалке.

— Посмотрим по обстоятельствам. Ты пыль вытирать умеешь?

Я даже кивнула сначала... потом дошло.

Твою швабру! И этот туда же! В школе единственное, что мне предложили на работу по профориентации, это специальности повара и "техперсонала". Летом подработать решила — так все, что на бирже для меня нашлось, это работа "менеджера по клинингу", то есть той же уборщицы. Мол, ни в одно офисное кресло я не помещусь. А если пойду консультантом в магазин бытовой техники, то меня могут продать, нечаянно спутав с крупным бойлером RZB50-L. Такой, промышленный..

Пришлось пойти в работники ведра и швабры. Два месяца пробегала по офисам с моющим пылесосом наперевес. До сих пор ненавижу окурки, жвачки и шкурки от бананов. И швабру.

И тут опять то же самое?!

Истинный боец сумо обязан хранить достоинство и спокойствие, так что скалка в вампира не полетела.

— И полы мыть? — прищурилась я. Вампир кивнул, не чуя подвоха. — И паутинку... И твои скляночки переставлять?

Теперь дошло до "хозяина".

— Нет! К моей опытной комнате ты не подойдешь. И к био. И... вообще лучше пока ничего не трогай.

Вот такой вот разговор вышел: вампир только пожал плечами и взялся за мясо (не мое). Я подождала, но вамп углубился в нарезку лука и сделал вид, что лук, кроме слез, вызывает еще и острый приступ глухоты. Блин...

Значит, совершенства не будет... или оно откладывается. Хоть бы понять, мне обидеться или обрадоваться. Вроде все ничего обошлось, никто меня кусать не собирается, заколдовывать тоже, живи себе, пока живется. Вон у вампира еще куча стенок на разлом, есть чем заняться. Уборкой занимайся. Кухни, коридора и моей комнаты. Больше мне все равно никуда нельзя.

Нет, мой вампир таки садист.

Что значит — почему?

Потому.

От мясо приготовил. Тушеное. Запах такой, что аппетит проснулся в момент, как гаишник на шоссе при виде "ламборджини". Вкус тоже, хоть я умею и получше. Ну да, вкус. Вампир ужином поделился. Попробовал бы не поделиться...

Почему тогда садист?

Потому что порция маленькая!

И откуда он взял такие гадкие тарелки? Размером в две ладошки... что? Да, мои ладошки. Но все равно маленькие!

Ночью пузо активизировалось. Оно уже успело забыть про иглоносов и сыр с личинками и теперь намекало, как неплохо было бы прогуляться в сторону кухни. Намеки я проигнорировала, так что, поворчав, пузо перешло к решительным действиям. Через пятнадцать минут я тихонько (ну, насколько могла) пробралась на кухню. Там было тихо и довольно сильно сквозило — пролом вампир собирался заделывать завтра, а пока я свободно могла любоваться звездами в саду и светляками над клумбой.

Могла бы, ага. Но не любовалась. Пузо настойчиво волокло к холодильнику, где (откуда оно знает, а?) пряталось недоеденное мясо...

М-м-м...

Терять время на разогрев я не стала — из-под крышки пахнуло таким сногсшибательным, замечательным, неповторимым ароматом, что следующую пару минут я выключилась из реальности. Где-то на краю сознания был странный шум, гневный вскрик и звон стекла, но это сейчас было далеко-далеко, как... ну примерно как мама и наш ояката.

Почти в другом ми...

Эй!

Занавесь у входа на кухню не сдвинулась даже, а подлетела и рухнула на пол вместе с куском стены, а в открывшемся проеме стоял... стояла... стояло... черт его знает, что это было такое! Местами лысое, местами лохматое, со сверкающими глазами и кучей острых зубов.

Чудище — ростом оно было примерно мне до бедра или чуть ниже — уставилось на меня и зарычало. Губы поползли вверх, открывая зубы все выше и выше... скользящий шаг, потом еще один...

Я говорила, что в шоке люди творят странные вещи?

Ну так вот: я прижала к себе кастрюлю с мясом.

— Это мое. Пошло вон!

— Осторожно! — откуда взялся вампир? — Осторожно, Дари! Это...

Кто это, я не расслышала. Зубастое рыкнуло и взвилось в воздух, метя в мою сторону...

Удар пришелся по кастрюле. Сильный. Сдвинуть меня не особо сдвинул (не те габариты), но ручки выскользнули из пальцев и вцепившаяся в кастрюлю тварь прокатилась по полу, разбрасывая остатки мяса.

— Дари, он хищник!

Хищник? Какой он хищник?! ОН СКОТИНА!!! УКРАСТЬ МОЮ ЕДУ!!!

Следующее, что помню — у меня в руках крышка, передо мной тварюга, и от удара крышки она вылетает через пролом, как особо крупный теннисный мячик. На тебе!

Я на автомате "хакнула", обозначая успешный удар, и поудобней перехватила крышку, на случай, если твари мало окажется одного раза. А ну иди сюда, поганка!

Но тварюге не суждено было вступить в повторную схватку.

Я сначала не поняла, почему "хищник" не торопится обратно за мясом (ну, каким-нибудь, выбор-то есть), а резвится в клумбе среди цветочков. А потом как присмотрелась к этим цветочкам... мама дорогая, да эту живую природу надо особо чокнутым экологам показывать — вмиг отрезвеют!

Белые цветочки, нежненькие такие, прямо одуванчики... А тварюгу схарчили, как я гамбургер. В смысле, быстро и бесследно. Ничего себе икебаны во дворе у моего вампира! Недаром он мне говорил за дверь не выходить и даже в окно не особо соваться.

Глава 3.

Это был странный лес...Сначала я ходил за грибами, потом они за мной (исповедь неудачливого грибника в отделении милиции)

Твое... твою... ой, блин. Я оцепенело рассматривала жуткую синюю гусеницу — неудавшуюся мою попытку сделать сосиски. Соскучилась по знакомой еде, называется, попробовать решила, тем более, что все вроде под рукой было.

Так, мясо дважды пропустить через мясорубку, второй раз — вместе с размоченным в молоке белым хлебом без корки, измельченным луком, обжаренным в масле до золотистого цвета. Так? Так.

К фаршу добавить толченый чеснок, зелень, яйцо, растопленное масло, молоко, немного питьевой соды, соль, водку. Все хорошо смесить и поместить на холод на три часа. Массу разделать на сосиски, обвалять их в смеси панировочных сухарей и пшеничной муки, жарить в разогретом жире. На десять минут поместить в теплую духовку. Так? Ну... почти так.

Ну, положим, вместо телятины пришлось брать местную говядину (ту самую, с иголками), белый хлеб — лепешками. Лук вообще-то тоже не совсем похож на наш, а соду пришлось долго выпрашивать у вампира, объясняя, что это такое. Но все равно не должно было получиться... вот это.

Ну, что будущие сосиски получились синие, еще можно было стерпеть. Всякое бывает. Что больше похожи на желе, чем на мясо, тоже еще терпимо... Но почему они волосатые?! Сумасшедший дом.

Я осторожно потыкала "еду" пальцем... и тут же его отдернула. Показалось или "колбаска" правда дернулась?

Вот же пакость. Живот на еду не реагировал, и это было плохим признаком. Если уж ненасытное брюхо не хочет что-то есть, то съедобности в этом "чем-то" куда поменьше, чем даже в пластилине. Хотя можно еще кое на ком проверить.

— Лев, Левушка? — позвала я тихонько.

— Мррр? — с готовностью отозвался кис, вспрыгивая на подоконник с — тьфу, пропасть! — очередной мышкой в зубах. Мы неплохо поладили на почве еды, а последнее время вообще жили душа в душу, когда котик попробовал тефтельки моего приготовления и творожок.

— Левушка, кис, будешь мясо?

Котенок подумал. Положил к моим ногам мышку и выжидательно уставился зелеными глазищами. Согласен, значит. Обмен, значит. Вот же независимая личность! Хвостатая.

Я осторожненько поставила на пол блюдо с "сосиской". Это не опасно. Коты — не собаки, они что попало в рот не тянут, тем более, балованный Левчик.

— Это колбаска. Будешь ку...

— Фршшшшшшшш! Ирррряу!

Мама!

Я дернулась. Шоколадный котенок, весь встопорщившись, яростно дергал хвостом и, прожигая взглядом "колбасу", шипел и рычал на нее. Причем так шипел, словно перед ним была крыса, стая уличных шавок и ящерица из ящика в одном лице.

Ох ничего ж себе вышла сосисочка...

— Левушка...

— Мррррряу! — презрительно отозвался котенок. И, повернувшись к несостоявшемуся ужину задом, прошагал к столу, где все еще лежала мышка. Левчик подхватил ее в зубы и важно, каждым шагом подчеркивая глубину обиды, двинулся из кухни прочь. На меня он не смотрел.

— Левчик.

Ни взгляда, ни мурка. По-моему, из нас троих (я, вампир и малолетний кошак) на хозяина больше всего смахивает не Джано, а именно этот шоколадный зверь.

— Левушка, хочешь рыбки?

Шоколадные лапки замедлили движение.

— Смотри, какая хорошая рыбка...

— Мррр? — кис проводил зелеными глазищами первый кусок рыбы, легший в его миску... второй... поразмыслил и на третьем решил меня простить. Вымогатель пушистый.

Когда котенок взялся за еду, я подняла неудавшееся блюдо. Опять прокол. Уже третий за последнюю неделю. Когда ж я уже полностью освою местные продукты, а?

Хорошо, хоть есть куда прятать мои неудачные опыты, чтоб вампир не видел. Я высунулась в окно:

— Цып-цып-цып...

Клумба заинтересованно качнула стебельками: хищные цветочки не были такими переборчивыми, как наш Левчик, и мели все подряд. Неделю назад, к примеру, именно они слопали пирог, в который попала "перцовая соль". Правда, потом чихали до вечера. Не спрашивайте меня, как цветы могут чихать. Как-то могут.

Я метким броском запулила "сосиску" в клумбу и проверила, как тушится утка...

Жизнь постепенно налаживалась. Насколько это вообще возможно, конечно. Домой все еще хотелось дико, я отчаянно скучала по привычному миру, по маме. Даже по тренеру с его странными высказываниями. По ночам снились девчонки из группы, наши тренировки, мамины пирожки, ее коронное "Соскучилась, доча? Сейчас вареничков замешу..." и быстрая улыбка.

Мама у меня проводница в поездах дальнего следования, ее неделями дома не бывает, и кажется, я полдетства просидела на подоконнике, выглядывая, когда на дорожке под рябинами покажется знакомая фигура...

Что она скажет, когда поймет, что я не вернусь? У нее ведь больше никого, кроме меня.

Так, отставить мокрое дело.

Вернусь. Как-нибудь, когда-нибудь. А пока представлю, что я опять в каком-нибудь лагере, прячусь и веду партизанскую войну против очередной компашки. Почему прячусь? А вы вспомните отношение к "жирдяям", и поймете. Хоть в узел завяжись, а на толстеньких смотрят так, будто это мы взорвали Хиросиму, утопили Атлантиду и собираемся захватить все Белые Дома на свете. Вам смешно? А у меня первые подруги только в секции сумо и появились — такие же, как я.

А до того пришлось как-то выживать...

Вот и сейчас выживу. Тем более, в этом доме это не такая уж большая проблема, могло быть хуже в этом чокнутом мире.

Вампир ко мне особо не лез, то есть не ел, не совершенствовал и не морил голодом. Хотя против капельки совершенства я бы не возражала — той, что насчет одежды. Сколько можно ходить в одном и том же? Весь выбор, что у меня сейчас есть, это одни джинсы, одна майка, один балахон (тот самый, "подарочный", в котором меня доставили) и пара этого самого, которое белье. И только мой ботанистый хозяин может, окинув меня рассеянным взглядом, поинтересоваться, почему мне так нравится ходить в мокром? Что, в моих диких землях такая традиция?

Пока я подбирала слова для ответа, он уже испарился в свою лабораторию, ботаник несчастный!

Чтоб тебе самому б иметь столько же одежды, чтоб она в перерыве между стирками высохнуть не успевала.

А кстати, у него я что-то особого разнообразия костюмов не замечала. Одна и та же серая тряпочка и в лаборатории, и... и везде. Кроме той черной накидки, в которой он тогда приковылял с травмами.

Серое и черное, просто супервыбор. Моему вампиру что, вообще плевать на внешний вид? Ест кое-как, спит на койке фасона "общежитие уже проехали, впереди тюрьма", и вообще... не слишком его местные уважают, а? Нет, не все местные. Те, кто по утрам притаскивают дыни, булки и все такое, очень даже уважительные. Кланяются, монетки никогда не пересчитывают, и приносят все свежее-хорошее. От меня на третий день шарахаться перестали и даже не плюются (здесь так зло отгоняют). Но это люди. А вот свои, похоже, смотрят на него, как мажоры на поломойку. Мол, это "нечто" приносит какую-то пользу, так что пусть живет, но оно настолько ниже нас по социальной лестнице, что пусть будет благодарно, если мы удостоили его замечанием.

Или пинка...

В тот раз пришел побитый, вчера какая-то зараза притопала, так мой вампир в окошко на двери глянул, губы закусил и меня быстро-быстро в комнату запихал, я даже пикнуть не успела. А сам с кем-то потом объяснялся на повышенных тонах. В процессе душевного общения что-то уронили, что-то разбили, а вечером у Джано рубец был во все горло, будто его душили. И есть он ничего не ел за ужином...

Я краем глаза потом этого незваного гостя высмотрела — через дырочку в шторах. Лицо не увидела, зато спину и походку во всех подробностях. Звезда, блин! Идет — будто ему весь мир принадлежит. Спросила у моего вампира, что это за сво... нехороший человек, он только поморщился: коллега мол. Знаем мы таких коллег...

Ой!

Что-то многовато у меня натерлось сыра. Увлеклась, увлеклась... Сыр вообще-то лишним не бывает, но ведро — это слишком. Ладно. У клумбы сегодня праздник.

Я высунулась в окно:

— Цыпа-цы... ох. Твою швабру, — прошептали мои губы.

Разве цветочкам не положено тихо и спокойно расти в клумбе? Почему они... толпятся... под окном?!

Ближайший "цветочек" нетерпеливо шевельнул лепестками-зубками. Я шарахнулась.

Это... это что такое, а? Ну, все. Знакомься, голова, это асфальт. Какого черта цветикам вздумалось устраивать прогулки по двору? Именно сейчас, когда я... черт, когда я накормила их "сосисками". Твою швабру. А что теперь делать? Что мне скажет вампир, даже думать не хотелось.

Вдруг хищные цветочки забеспокоились... настороженно замерли. Наклонили головки и дружно рванули за угол, куда-то в район ворот.

На шум.

Я красочно представила последствия нападения "клумбы" на случайно забредшего во двор человека и заорала вовсю, пытаясь отвлечь "гостеприимные" растения:

— Цыпа-цыпа!

— Странно... — пробормотал во дворе негромкий голос. Джано! Все, боюсь даже представлять, что сейчас будет.

Дальше был изумленный вскрик. Какой-то треск. Злое шипение, тихий шелест... и стук захлопнутой двери.

Вампир возник на пороге злющий-презлющий.

— Дарья!

Так, где моя морда кирпичом?

— А че такое?

А в самом деле — что? На первый взгляд Джано выглядел целеньким (в смысле, непокусанным). И балахон в порядке. Может, непутевые цветочки как-то различают, кто свой?

— Дарррррья. — вампир ухитрился выговорить это имя так, словно там было штук пять этих самых "р". — Объясни, что творится со сторожками?

— С кем?

— С растениями-охранниками.

— А что с ними такое? С утра вроде все было в порядке, — я сделала вид, что собираюсь глянуть в окно, но вампир сложил на груди руки и уставился на меня, как экстрасенс при попытке закодировать.

— В порядке? Значит, это в "порядке", что мои собственные сторожки набрасываются на меня и... — Джано неожиданно запнулся.

— И? — заинтересовалась я. Вообще-то, если присмотреться, то краска на лице моего вампира, она какая-то слегка... размазанная. Что с ним сделали эти хищные щеночки, то есть цветочки? Облизали с ног до головы? Погодите-ка... — И-и?

— И! — отрезал вампир. — Что ты с ними сделала?

— А че сразу я?!

Отбрыкаться от обвинений в порче сторожков не удалось. Убедить непоседливые растения отправиться обратно в клумбу и вести добропорядочный образ жизни тоже не вышло. Сторожевые цветики жизнерадостно обнюхивали хозяина и наперебой ластились к рукам, полностью игноря попытки загнать их на место.

Умотанный вампир наконец плюнул и вернулся в дом. Тут он живо выпытал у меня все подробности про подкормку клумбы и безжалостно выставил во двор, к цветочкам.

— Зачем?!

— У меня нет сейчас на них времени, — мрачновато ответил рабовладелец. — Так что ты ими и займешься.

— Чем я с ними должна заняться?

— Дрессировкой. Раз так получилось, то теперь ты отвечаешь за то, чтобы они не покусали никого.

— Никого?

— Никого лишнего! И пока не объяснишь им, что кусаться можно только ночью, ужинать не сядем.

Замечательно. Жизнь нереально хороша. Я дрессировщик хищных цветочков и этим цветочкам как-то надо втолковать, чтобы не трогали людей, которые приносят нам продукты и нужные товары. Вы где-нибудь видали цветочек с мозгами? Я тоже нет. Если уж на то пошло, цветочков с ушами мне тоже как-то не попадалось. Стоп! Ужинать?

— Но сейчас обед!

— Я осведомлен об этом, — кивнул рабовладелец. — Приступай, и к ужину, возможно, управишься.

— Кровопийца, — буркнула я вслед вампиру. Он обернулся:

— Кстати, для тренировки ступайте во второй двор.

Второй? Там тесно и запашок от соседского "мусорника". Что сосед на помойку выкинул непонятно, но запах, как от капусты-скунса, брр...

— Второй! — рабовладелец усмехнулся, махнул рукой в сторону двора и захлопнул дверь.

Ненавижу вампиров...

— Цветики, стоять. Шагом марш. Молодцы, молодцы. Цветики, фас! Класс. Цветики, домой.

Я довольно заулыбалась. Тренировка и правда затянулась до вечера, но это только из-за брюха. Оно то и дело рычало, требуя свое, и бедные цветики сбивались, не понимая, какую команду им надо выполнять. А так бывшая клумба была на редкость понятливой и команды усваивала быстрей, чем некоторые люди. Я не шучу. Сама видала кучу окурков под табличкой: "Не курить". А спросите гаишников, сколько людей гибнет в авариях, потому что простая истина "Не лезь за руль пьяным!" до некоторых не доходит никак.

А моя клумба быстро поняла, что тех, кто входит через калитку, не трогать, если не скажут "фас". А вот те, кто лезет через забор, законная добыча. Вот и ладненько. Тем более, что корзина сушеной рыбы (материал для дрессировки) уже кончается.

Пора домой.

Так, хорошо, молодцы, пошли-пошли... эй, куда?

Умотанные цветики дотопали до клумбы и, вместо того, чтоб смирно осесть на "месте гнездования", полезли в хозяйский водоем. Ну да, рыбки перекушали, пить хочется...

Опять ужин откладывается!

— ..бирайся из моего дома, — голос вампира был ледяным. Я чуть не убралась прямо сейчас, но тут из окна послышался второй голос, от которого все встало на свои места.

— А мне сегодня безразлично твое согласие. Или несогласие...

Ленивая такая интонация и одновременно хищная. Будто тигр смотрит на безоружного человека со сломанной ногой и знает, что добыча все равно никуда не денется, можно не напрягаться, не торопиться... — И думаю, что и впредь будет безразлично. Вампир, нарушивший законы общины, подлежит наказанию. А твое нарушение, со-Родич...

— Я ничего не нарушал. И снова требую ответа у твоих спутников, по какому праву вы вторглись в мой дом.

Значит, пока я дрессировала цветочки, кто-то вошел в дом... Так-так.

— Твое нарушение, со-Родич, предусматривает лишение звания Старшего, — безмятежно, словно его и не перебивали, проговорил ленивый голос. — И еще кое-какие интересные меры... например, твое подчинение мне... на какое-то время.

— Я не нарушил ни одного закона. И требую присутствия и слова аргентума.

— Вы настаиваете на своих словах? — третий голос, очень "служебный".

— Как же не нарушил? А Дар?

Что?

— Ты присвоил мой Дар, дружище Джано.

ЧТО?!

— Твой?

— Аниса, дочь вер-доро Фадиля, — мурлыкнул тип, только что претендующий на меня. То есть не на меня, а на какую-то Анису. — Она моя, она дала мне слово еще в начале лета. А ты наложил руку на чужое. Нехорошо-нехорошо... Аргентумам не нравится воровство, и на этот раз, дружище, тебе не выпутаться. Начинай подбирать себе ошейник. Это единственное, что я позволю тебе выбрать.

— Вы действительно получили Дар, энчелесто? — недоверчиво-сочувственно проговорил "служебный" голос.

— Мой Дар во дворе, — сдавленно проговорил вампир. — И это не...

— Джано, Джано! Даже если ты ее вернешь, уже поздно. Она прожила у тебя неделю. Этого достаточно. М-м-м, думал ли я, что удастся заполучить тебя почти на год? Дар я, естественно, тоже заберу...

Ну с меня хватит!

Дверь отлетела от пинка, открывая четырех вампиров: Джано и троих типов в капюшонах. Лапа среднего как раз ложилась на плечо моего вампира. На шум все обернулись и застыли.

Мои руки автоматически уперлись в бока:

— Кого это ты забирать собрался?

Джано отдернулся от руки "коллеги":

— Дарья, стой!

— Какие проблемы, хозяин? — я вдвинулась в комнату. — Постою, лично мне нетрудно. А кто-то сейчас, может, и ляжет.

Во глаза у них.

— Это кто?! — вопрос задали три голоса разом. — Это... эт что такое?

— А это подарочек! И знаешь, что он о тебе думает, комбинатор ты хре...

— Дарья, молчи! Орихальти Чецци, орихальти Демцио, как вы видите, мой Дар отнюдь не дочь почтенного Фадиля. Она обыкновенная дикарка... молчи, Дарья!.. и никакого слова со-Родичу Даизу не давала. Обвинение ложно.

— Видим, — один из коллег даже улыбнулся, довольно клыкасто, — И принимаем на веру.

— Да-да. Ваш Дар ... имеет... то есть не имеет ничего общего с э-э... Нам пора, — не меньше "обрадовался" второй. — Мы действительно... э-э... рады. Орихальти Даиз?

Орихальти Даиз рад не был.

Он медленно сдернул с головы капюшон и принялся сверлить меня глазами. Последний раз на меня так смотрела Дианка, королева школы. Парень ее из-за меня бросил. Нет, не чтоб ухаживать за мной, а так... Услышал, как она меня шпыняет, это еще до сумо было, изумился "Ну ты злая, оказывается" и бросил. Дианка потом раз сто заявляла, как хочет меня убить, но испугалась я только один раз, первый, когда она посмотрела. Вот и этот сейчас так смотрел. Будто змеи черные вместо глаз.

Эй-эй...

— Браво, — наконец довольно придушенно высказался он. — Молодец, со-Родич. Удивил. Потряс. Чувствую, на представлении вы будете главной парой. А что, все достойно: слабак и уродина.

Эй! Кто тебе тут слабак? И...

— Да пошел ты!

Но змей в балахоне с капюшоном уже пришел в себя:

— Пойду-пойду. Потрясать остальных. Заверяю, все будут жить ожиданием твоего представления, "Дария"! И тебе не удастся отвертеться от него, со-Родич! Кстати, научи свой подарок хотя бы молчать, когда не спрашивают!

Ах ты...

Моя рука совершенно самостоятельно потянулась к "яйцу" на полке. Стражи уже были у калитки, Джано шел позади них... и никто не видел, как я недрогнувшей рукой опустила "яйцо" в капюшон Даиза. Раз!

— До свидания, — Джано у калитки прощался со Стражами, и Даиз воспользовался этим, чтобы обронить пару ласковых мне:

— До скорого свидания, дикарка. Я буду помнить о тебе.

— Будешь-будешь, — я улыбнулась, поглядывая на капюшон. — Ручаюсь!

У Даиза даже губы под краской побелели.

— Не смей со мной разговаривать, ты, отродье!

— Не буду, не буду. Вот, уже отворачиваюсь... — и одними губами, — Цветики, фас!

Заминка вышла только одна: нежные белые цветочки не сразу сообразили, кого именно они должны "фас". Но в этот момент не почуявший ничего плохого Джано наконец выпроводил на улицу двоих своих "коллег", и во дворе остались только я и грубиян-вампир с нехорошими претензиями.

Но я-то хозяйка.

Так что умные сторожки разобрались с объектом хватания быстро. Можно сказать, в три секунды.

Завидев вынырнувшую из-за угла дома движущуюся бело-зеленую тучу, Даиз успел удивиться (ну, пока цветики принюхивались) и высокомерно задрать бровь.

— О, яд Первородной Змеи, это что такое?! Джано, если ты думаешь...

И тут же передовые силы цветочков ударили его по ногам и вцепились куда попало.

Попало, наверное, куда надо. Воздух резанул вопль, нехороший вампир запрыгал по двору, будто ошпаренный, пытаясь стряхнуть сторожков, но те вцепились, как бойцовые собаки, точней, щенки. От мантии полетели клочья. Прокусить сразу несколько слоев ткани цветикам было не под силу, но они старались вовсю. Мантия доблестно сопротивлялась, но силы явно были неравны.

— Пошли вон! — рычал вампир. — Вон!

* * *

! Убери их, ты! — это уже мне.

— Что-что? — я приложила к уху ладонь, словно пытаясь разобрать его слова. — Я не слышу, тут так шумно!

— Убью, отродье!

Нервные коллеги и Джано, уже успевшие нырнуть в какой-то важный разговор, обернулись, а самые шустрые цветики, вдохновленные первым успехом, резво полезли вверх по складкам мантии.

Ух ты, а я и не догадывалась, что они так могут: выбрасывать плети, как виноград или березка-вьюнок, и подтягиваться. И быстро так подтянулись...

— Во-о-о-он! Ты поплатишься, тварь!

— Дарья? Что ты... ох! — и Джано — вот же ботаник! — рванулся на помощь сволочному коллеге.

— Даиз, это всего лишь сторожки, успокойся, я сейчас их...

Неблагодарная жертва яростно отпихнула моего вампира, приложив его головой о дерево, содрала с плеча особо активный цветочек и швырнула его в Джано. Вот зараза же! Обиженный сторожок свернулся на плече у вампира и зашелестел — жаловался, что ли...

— Поплатишься, наглец! — продолжал бушевать незваный гость. — Оба попла... оу!!! — новая серия прыжков, пока из-под мантии не выпадает очередной цветочек. Этот, видно, более умный, и пока собратья штурмовали крепость сверху, он нашел обходной путь. Молодец, цветик, ты прямо ниндзя какой-то. Потом угощу чем-нибудь вкусненьким.

Сторожок тем временем ловко увернулся от пинка разъяренного Даиза и, пошатываясь, упрыгал куда-то в бассейну. А Даиз уже отдирает очередного нападающего от своего уха:

— Вы... вы! Ы-ы-ы!

— Дарья... отзови их! Отзови... — Джано почему-то продолжал сидеть у дерева, он не увернулся и не вскочил, а просто сидел без движения. — Отзови! Нельзя...

Да знаю, что нельзя. Эх, хорошее всегда быстро кончается!

— Цветики, фу. Выплюньте нехорошего дядю, ну, живенько... я вам рыбки дам.

Сторожки замерли. Вслушались... и мигом попрыгали с шустрой добычи — рыбка им явно нравилась больше, чем это, прыгающее, и вдобавок все в упаковке, которую еще попробуй прогрызи. Да оно, к тому же, еще и пинается. Рыбка-то повкусней и потише будет, а?

Выплюнутый дядя благодарности не проявил.

Ох и рожа, ох и рожа... тигру приснится — животное мяукать начнет от шока. Не особо его и покусали, больше мантии досталось, а вид такой, будто цветики его того... оскорбили до глубины души. Или что там у вампиров?

— Убью... — прошипел недоеденный тип. Кобра-коброй. — Прикончу. Уничтожу-у...

Он другие слова вообще знает?

Оказалось, знает.

— Я сегодня же аргентуму сообщу! — даже без клыков была бы поганая улыбочка, а уж с клыками так вообще сразу хочется схватиться за "Даместас", выводить ее вместе с микробами. — Спасибо за шикарный повод, Джано! Нападение ничуть не хуже, чем воровство!

Ах, ты... Ну ты и... Вот гад же!

— А вы будете свидетелями! — нагнетала атмосферу недоеденная зараза, тыкая пальцем в "коллег".

Те как-то странно переглянулись. Один подошел к моему вампиру. Второй остался на месте.

— Свидетелями? — переспросил он.

— Свидетели! Вы для этого и приглашены! — гад скривился, рассматривая художественно изгрызенную мантию. — Не так ли?

— Свидетелями чего?

Гад сощурился:

— А что, эта сцена допускает какие-то иные трактовки?

— Мы будем свидетелями, — выпрямился второй "коллега". — Магический эксперимент по совершенствованию сторожков дал несколько неожиданные результаты, и растения, увы, напали. В случившемся нет ничьей злой воли, о чем наше твердое свидетельство. Энчелесто Джано, вы в состоянии добраться до дома?

На лицо покусанного гада смотреть приятно — такое на нем выражение "я-не-понял-это-меня-послали?!", которое бывает у спортсмена-звезды, которому первый раз в жизни отказала девчонка.

Душа радуется.

Так, стоп. А что это моему вампиру задают такие вопросы? Он же не... ой...

Нет, ну что это такое? На минуту не оставишь! Пока мы с гадом мило общались, Джано нарвался плечом на обломанную ветку... острую такую... Поэтому и не смог встать. Погодииииите. Это же Даиз его и толкнул!

Да чтоб тебе в Японском море утопиться, скотина!

А скотина, между прочим, оклемался. Злобненько так уставился, взгляд то ли "ай эм бэк", то ли "вы меня еще узнаете!"

— Ах вот как. Ну что ж, до встречи, Джано. До скорой встречи.

И он гордо развернувшись, толкнул калитку и на улицу. Я затаила дыхание. Порядочный вампир на улице должен обязательно накинуть капюшон.... Накинул!

И гордый уход у Даиза оказался здорово подпорчен материализовавшейся на голове змеюкой в агрессивном настроении.

Глава 4

— Доктор, а зачем вам на столе тапок?

— Вы даже не представляете, какие у моих пациентов тараканы!

— Уничтожу-у-у! — последний раз взвыло за забором. И стихло.

— Йес! — на радостях я исполнила один прием, йорикири называется, выталкивание, что-то вроде прыжка вперед с наклоном и потом поворот.

Цветики шарахнулись.

Глаза вампира стали квадратными:

— Это что было?

Кхм. Да. Прием, конечно, хороший, но, похоже, до высокого искусства сумо в этом мире еще не доросли. Я пожала плечами.

— Ничего. Так... мошка укусила.

Квадратные глаза медленно стали круглыми, причем сужаться не торопились. Похоже, вампир пытался представить, каких размеров была эта мошка.

Странный какой-то. У самого в плече дыра, а он про мошек думает.

— Ты сам-то как... хозяин? Может, перевязать?

Вот не думала, что с такой травмой можно так дернуться.

— Что? Куда?

— Кого куда? Перевязать рану? Кровь же течет...

— Нет.

Ой, что-то мне начинает казаться, что мужчины здесь... как бы сказать помягче... ну, словом, не очень сильный пол. Особенно один конкретный представитель.

— Я умею!

— Нет, — он еще и встал! И — вы подумайте — сам к дому пошел! Шатается, как новичок после первой тренировки, а плетется. Лишь бы подальше от меня с перевязками.

Ну вот нормально это? Куда угодно удрать, лишь бы не дать посмотреть рану. У меня дядя такой: как теть Люба ногу сломала, это ничего, а как сам палец уколол — так вопли стояли на весь этаж!

— Слушай, хозяин, ну кровь же... ну что за детство? Я ж помочь хочу.

Несмотря на травму, двигался вампир очень быстро. В следующую секунду он уже стоял лицом ко мне, и глаза сверкали, как... ну как у вампира.

— У меня не идет кровь, — перемазанные пальцы дернули в сторону темную, испятнанную ткань, открывая худое плечо с неровным рубцом на месте раны. Кровь и правда не шла, и вообще рана выглядела не раной, а ссадиной, и то недели две спустя. — Ясно? И я справлюсь, ты уже достаточно помогла! Хочешь помочь по-настоящему — иди и уговори сторожков сидеть на месте! Хотя бы до утра...

Ужинать пришлось в полном одиночестве. Даже котенок смылся к вампиру, начисто игнорируя и мое "кис-кис, Левушка", и саму еду. Хотелось бы мне так равнодушно относиться к аромату тушеной со специями утки...

А вампир и вовсе заперся в своих книжно-пробирочных завалах. И не отзывался. Стучала-стучала — без толку. Раз только показался, и то есть не стал, пару слов буркнул, дал поручение и снова закрылся.

Брюхо нацелилось потребить и его порцию, но я пригрозила ему кефиром — заткнулось. Еще бы, после трех порций утки и пирога с местными персиками.

Так что хозяйскую долю упихала в хладницу, подальше с глаз. А сама, в очередной раз перестирав свои тряпочки, принялась за книги. Вампир дал. Изучи, говорит. Полезно, говорит. На будущее, говорит.

Он вообще был очень расстроенный — то ли плечо все-таки болело, то ли гости достали. И месть Даизу его не порадовала. Расспросил еще раз, как к нему попала именно я (кто меня купил, да как выглядел, да кто выбирал, чтобы "подарок" распределили именно к нему) и все. И даже на мои вопросы не ответил. А мне, между прочим, было очень интересно, что это за Аниса такая. Кого я подменила? И зачем этому Даизу мой вампир, а?

Ладно, что там изучать надо...

Книг было две. Одна довольно легкая, на обложке картинка с картой какой-то страны. Вторая — очень старая, коричневом кожаном переплете, внутри текст, текст... много текста. И обе абсолютно бесполезные.

Потому что читать по-местному я, оказывается, не умею. Говорить могу, а читать — хренушки! По странице тянулись черные хвостатые буквы, понятные примерно настолько, как египетские иероглифы или состав китайской лапши на упаковке (знаете, тот, мелким шрифтом?).

Приехали. Вот засада.

Не плачь, деточка, тебя ждет красивая азбука! Я представила себя с букварем среди местных первоклашек и чуть не взвыла. Слон и стая мосек.

Твою швабру!

Скрип... Я замерла. Опять? Ну точно!

— Шлеп-шлеп-шлеп, — прошелестело у окна.

— А-а-а! Виииии! — это у калитки.

И, как завершение, очередной вопль хозяина:

— Дарья!

Я со стоном отложила в сторону любовно сконструированный бутерброд (пузо протестующе взвыло) и в пятый раз двинулась во двор, объяснять очередному придур... очередному гостю, что бегающие сторожки не опасны, если их не разозлить. Или не натравить.

Да, гостю. С утра, как с ума сошли, гости за гостями, калитка закрыться не успевает, а цветики — прочихаться после поднятой пыли. Кто вспомнил, что должен что-то Джано за прежние заказы, кому срочно понадобилось пополнение, но я за все время пребывания в этом чертовом мире не видела столько народу, сколько сегодня ломилось в эти ворота.

Че им всем надо?

И все по одной модели: сначала входят во двор, потом замечают сторожков (а сторожки замечают их), верещат и ломятся в дверь. А там их встречает Джано и естественно, зовет самую крайнюю, то есть меня. Тем более, заказы посетителей звучали как-то подозрительно похоже:

Новые противоядия есть? Давай. А что за слухи о твоем Даре?

Мне подкормку для моего совершенства. Ты был прав, с ним кровь обретает совершенно неповторимый вкус. И ему не вредит, наоборот, на пользу. Кстати, а это правда, что тебе в этот раз досталось нечто невообразимое?

Джано, дорогой, мне тех духов, помнишь, по твоему особому рецепту. Восхитительная вещь, между нами: запах приятен, женщины в восторге, а мужчины — чудо просто — держатся на расстоянии. Я твой должник, дорогой. А где твой Подарок? Вот это?! У тебя такой странный вкус.

Мне срочно нужны яйца! Джано, уйми свое будущее совершенство, ничего смешного! Мне нужно то, что вчера покусало Даиза. Срочно!

Драгоценнейший, извольте принести мой перстень. А это то самое? Что ж, посмотрим, что вам удастся сделать с таким неблагодарным материалом.

Ну вы такое слышали? И смотрят еще так, будто перед ними что-то этакое... типа бритого ежика или рогатой крысы.

— Дарья, — начал вампир... и остановился, недоуменно осматривая мой костюмчик. Ну да, да, я штору приватизировала, она все равно без толку висела в чуланчике среди запасных ковров. Мне ж одеть совсем нечего, вчера со сторожками до позднего вечера возилась, так что ничего после стирки высохнуть не успело. Вот я и... ну и чего у моего хозяина вид, будто я или он только что свалились с другой планеты.

— До свидания, — вдруг сказал вампир. Важный гость поперхнулся на полуслове, я занервничала, а Джано, кое как вытолкав посетителей за ворота, обернулся ко мне с видом ботаника, у которого только что померла любимая крыса.

— Зачем ты это взяла?!

— А что, нельзя? Было бы из-за чего расстраиваться, она старая...

— Зачем ты это взяла?! — не отставал вампир.

Так он не только ботаник, но еще и жадина?

— Одежду сделала...

Хозяина перекосило.

— Одежду... — пробормотал он, словно не веря ушам. — Одежду...

— Ну да. Людям, знаешь ли, иногда надо что-то на себя надевать. Джано, ну а что мне носить-то?

— Одежду... — как-то жалобно пробормотал вампир. Протянул руку и потрогал меня (вообще-то, конечно, "платье", но кое-где попало и по мне).

И сбежал. Вышел за калитку и ушел, представляете?

Ненавижу вампиров! Сначала щупают почем зря, потом удирают, бросая на растерзание стае коллег. Вы представить себе не можете, какие они бывают назойливые и какие тупые вопросы задают! Я отвечала как придется, не сильно задумываясь — все внимание уходило на то, чтобы за ними следить. Думаете, зря? Неа. Один коллега попытался утащить одного из сторожков, второй — приделать ноги какому-то флакончику, про который Джано выразился просто и понятно: "Не трогать никогда"!

Так что среди вампиров тоже хватает любителей взять то, что плохо лежит.

Я, правда, больше следила не за теми, кто тащит, а за теми, кто что-то хочет положить. Не знаю, есть ли тут "жучки" и мины, но кто знает...

Ну а параллельно отвечала на вопросы.

— Что? Какое у меня имя? Дарья я, Дарья. Сапсан. А чего? Ничего? Вот и ладно. До свидания, еще увидимся, век бы вас не видеть.

Здрасте, хозяина нету. Что такое у дома со стенкой? А, это икра разбежалась. Ну лягушки... Какого размера? Да какая разница... Что я думаю о хозяине? А вам-то с этого что?

Здрасте, нету хозяина, зайдите позже. И вещичку на место положьте. Да, та самая. А как же, совершенствуемся по полной программе! Уже рога и хвост отращиваем... а падать в обморок лучше в другом месте!

Нет, нету хозяина, что передать? Что вы бы лично не рискнули меня попробовать? Ну козел... Кто такой козел? Подойдете поближе — объясню. И вам до свидания.

Здрасте, хозяин отошел, когда-нибудь вернется, и вам тоже пора, а то у нас сторожки проголодались. Что передать? А что это значит? Поймет? Идет, передам: "Джано, ты попал".

Здрасте, хозяина нет и не будет! И никого нет! Вообще! Кто говорит? Автоответчик!

Вернувшемуся Джано пришлось доказывать мне, что это именно он: мы со сторожками забаррикадировались в доме.

— Дарья, открой!

— Добрый день, говорит автоответчик, хозяина нет и пока не будет, зайдите завтра.

— Дарья!

— Добрый день, говорит автоответчик, хозяина нет и пока не будет, зайдите завтра.

— Да что происходит?!

— Добрый день, говорит автоответчик, хозяина нет и пока не бу...

— Открой немедленно! У меня в лаборатории состав кипит, через полоску снимать!

— Добрый... — я притормозила. Это и правда было похоже на моего ботанистого хозяина.

— Джано?

— Наконец-то! — возрадовались за дверью. — Открывай. Тебя кто-то напугал?

— Не совсем. Достали просто.

— А мне почему не открыла? Не узнала?

Я наконец распахнула дверь. Точно. Мой пришел.

— Нет. Вам глазок надо прорезать...

Вампир замер. Покачал головой:

— Ну у тебя и идеи... Ладно, держи, это тебе.

И на руки бухнулся тяжелый сверток.

— Это что?

— Твоя одежда. Будущая... А эту отдай. А еще кусочек? Почему она в середине прорезана?

— Да для головы. Жалко, что ли? Она все равно там никому нужна не была.

— Нужна... — вздохнул вампир. — Это вообще-то не ткань. Это ловушка для моли и бабочек. Жалко, что кусок из центра пропал. Тогда бы он еще и мышей отгонял.

Он ушел гонять своих мышей и бабочек, а я осталась стоять где стояла. Ловушка для моли. Нехилая ж моль в нее попалась!

— Дарья, не выходи во двор.

— Ага... — на автомате проговорила я, не в силах вынырнуть из восхитительного, истинно женского занятия — копания в тряпочках. Вернее, в тканях. Платьев и всего такого вампир не купил — может, нужного размера не нашел? — зато принес несколько свертков ткани.

Так что сейчас я ползала по расстеленному ситчику и прикидывала, как бы изловчиться, и выкроить из него не только платье, но и фартук. Зрелище, наверное, было неслабое, потому что когда я подняла голову и собралась спросить вампира про нитки, он уже исчез.

Ничего, обойдемся. Местные модели все равно больше вокруг тела оборачиваются, чем шьются...

К вечеру мы с котенком закончили первое платье. У Левушки, кстати, неплохой вкус. Я ему попробовала сотворить на шею ленточку с бантом, так он орал так, что к окну сторожки сбежались — думали, дают чего поесть.

Гордый. Или соображает, что синий бант с коричневой шкуркой не смотрится. На красном он лежал вполне себе охотно. Может, красный бантик ему больше понравится. Шоколадка с красным бантиком...

Буррррл? — оживилось пузо.

Тьфу на тебя, ненасытное!

Так, не думаем про еду, не думаем. А думаем мы... про что бы подумать... Кстати, а где наш хозяин?

Не обедал, не ужинал, не... а что это за пятнышки на полу? У двери. И вон подальше... и еще!

Котенок вдруг мяукнул, жалобно и зло, дернул хвостом и рысью помчался по темному коридору.

Я двинулась следом, на всякий случай прихватив скалку из кухни. Что происходит, а?

Редкая цепочка капель, похожих на кровь, убегала в знакомую комнату-библиотеку. И на этот раз я не свалила ни одной книги — они и так были на полу. А на кровати, сжимая какой-то пустой пузырек, лежал мой вампир.

Ох и лицо. От этой раскраски можно в обморок упасть.

— Миу... — жалобно сказал котенок.

И я вдруг поняла, что это не краска...

Вода, полотенце, вино (обязательно спирт достану). Если он каждую неделю такой будет приходить, то спирт мне точно понадобится! Да я чтобы раны дезинфицировать! А вы что подумали?

Опять то же самое! Накидка на голое тело и рубцы на запястьях. Дальше я не стала смотреть. Пока не стала. Сначала голова. Пол-лица в крови, ужас какой. Рана на лбу...вроде небольшая, но...

Ладно, снимаем эту краску, может все не так плохо?

Минуту спустя я в немой оторопи рассматривала лицо своего вампира.

Нет, рана и правда оказалась не из страшных, просто... просто лицо! Не знаю, как и сказать.

В общем, если я скажу, что моему хозяину шестнадцать, то наверняка прибавлю.

Примерно с минуту моя голова пыталась переварить инфу о том, что мой ботанистый хозяин вдобавок еще и тинейджер. А потом я уронила тряпку и ласково помянула сасими из китятины, кассу марзу и обезьяньи мозги. Что? Нет, я не ругаюсь. В смысле, ругаюсь, но это не мат. Просто, когда на душе паршиво, я поминаю самую неприятную еду, которая только есть на свете. Паршиво у меня на душе обычно во время диеты, вот и... ну вы поняли. А уж когда дела совсем швах, то я хакарл поминаю, исландское блюдо, которое только викинги могли выдумать, — им-то в любом случае было не дожить до старости, так что молотили что попало. Как увидишь или нюхнешь — так потом до вечера есть не хочется, даже мне. Но фиг с ним, с хакарлом. Это что такое?

Это что, это я в рабстве у несовершеннолетнего?!

Да одори ёби! Нет, это тоже не мат, представьте себе. Это тоже салатик... ну типа салатик, японский. Из живых креветок. Положишь на язык, они там ползают... ощущения, говорят, непередаваемые.. тьфу!

Да такую-то швабру!

А я еще его слушалась, мелочь эту! А он...

А он тем временем пошевелился. Уронил пузырек, попытался нащупать... тяжело, с усилием, сглотнул... и застонал, устало, еле слышно, будто раненый прополз перегон в метро, а то и три.

— М-м-м...

Мои чувства мигом сменили минус на плюс. Мелкий мой ботаник или нет, но сейчас ему по-любому плохо, а значит, что? Помогать надо, вот что.

— Тихо, тихо... воды дать? Или, может, не воды?

Черные ресницы дрогнули, открываясь. Несколько секунд вампир смотрел будто с другой планеты, потом темные глаза чуть прояснились.

— Ты...

— Я, я.

— Миу!

— И Левушка, — поправилась я. — Тебе как, воды дать? Или чего-то из твоих настоек?

Другая планета сменилась зазеркальем. Или откуда еще можно смотреть таким потусторонним взглядом?

— Ты меня слышишь?

— Жаба... — пробормотал вампир.

Хам! Ладно, на больных не обижаются. По крайней мере, до членовредительства.

— Давай потом про жаб, ага? Я помочь хочу.

— В комнате... соседней... — выдохнул Джано, — на полке за... за шторкой. Флакон, зеленый... с жабьей травкой... нарисованной... Принеси.

Ага. Да запросто. МЧС "Дарья" уже в пути, пострадавшие прячьт... то есть держитесь. Я счас!

Так. Все бы сейчас отдала за местный интернет. Даже ужином бы пожертвовала. Вам смешно? А флаконов, между прочим, три! И все зеленые, и на всех какие-то растения нарисованы, прямо на стекле. На одном вьющееся что-то, на втором колючее, на третьем в цветочек. Поди пойми, какая травка тут жабья! И какой из них нужный?

Эй, хозяин, тебе какой?

О, а хозяин-то мой того. Молчит и не двигается. Похоже, снова без сознания.

И что теперь делать-то?

Мне вампир, хоть и хозяин, а дорог, как память. И вообще, я за гуманизм. Так что поливать его неизвестно чем — нет уж. А если он от этого зелья загнется? А если отрастит перья и полетит в теплые края? Хотя куда уж теплей...

Я прицельно обвела комнату взглядом. О!

— Левушка?...

— Мрррряу! — возмутился котик, категорически отказываясь подаваться в подопытные мышки. Мышки...

— Левчик, что ты, ты меня неправильно понял! Слушай сюда: нам срочно надо...

Рассаженные по банкам полупридушенные мыши яростно пищали: наверное, материли меня на своем мышином языке. Нет, ну Левушка молодец. Где он их взял так быстро? Ведь и пяти минут не прошло.

— Ну, начнем? — я придвинула бутылочки.

Средняя мышь закатила глаза и попыталась упасть в обморок.

Крышка на первом пузырьке подалась неожиданно легко, и темно-коричневая жидкость облила мне палец. Твою швабру! Мышь злорадно пискнула и в отместку получила полпузырька жидкости на спину, зараза. Палец я помыла, котенка, который с чего-то размяукался, успокоила. Мышь тем временем смирно сидела на своем месте, тихонько попискивая, и вроде не собиралась ни помирать, ни улетать. Может, это и есть то, что надо? Прям с первой попытки нашлось? Нет, надо попробовать остальные — на всякий случай.

На вторую мышку я микстуру не лила, а только аккуратно капнула — мало ли...

И хорошо, что только капнула! Потому что через пару секунд маленькая серенькая, несчастная мышка стала... расти. Не надуваться, как шарик, а именно расти. Стремительно вытягивался хвост, все крупней и крупней становились лапки, все заметней — зубки... зубы. Зубищи.

Ого!

Коробка затрещала под напором обнаглевшей супер-мышильды. Я подхватила первое, что попалось под руку — какую-то глиняную штуковину — и накрыла хвостатый сюрпризец. Тот недовольно рыкнул. Ничего себе мышиный писк...

Мы с котенком переглянулись. Так, этот пузырек точно не подходит. Разве что на крайний случай, вампиру мышцы подкачать, чтоб он своему Даизу смог в морду дать без особого напряга. Но это потом. Сейчас пусть лечится, а потом я его научу, как всяких гадов на место ставить. Или класть, если они с первого раза не понимают. Так, значит, если не второй пузырь, то...

Значит, таки первый?

Я повернулась к первой мышке... и онемела. Мышки не было. Вместо нее в коробке крутилось и попискивало что-то здорово напоминающее пушистый белый пуфик. Ну или ворох вязальных ниток. Где в этом ворохе скрывалась голова, а где притаился хвост, понять было совершенно невозможно. Кудрявый пух надежно скрывал тельце, и было этого пуха столько, что хватило бы не только на мышку, а на пекинеса средних размеров. У-у...

— Мяу? — озадачился котенок, глядя на бывшую добычу с изумленно-эстетическим интересом.

Я представила вампирчика в белом шерстяном прикиде и почесала затылок. Повезло...

— Вот, — я протянула Джано оставшийся пузырек. — Этот?

— Да... благодарю. Ты умница.

Я улыбнулась... и на всякий случай спрятала за спину ладонь с заросшим шерстью пальцем.

Джано:

Справедливости у аргентума добиться можно. Все зависит от степени справедливости. На этот раз вся она заключалась в том, что перед старшим трио лег не только я, но и Даиз. В наказание.

Ему наказание...

А для меня — практически обыденность. Хотя я и мой недруг равны по силе. Были бы равны, если бы... Странная она, справедливость правящих.

..Опять ложе колышется. Как там, дай-комнате. Я невольно рванулся прочь, хоть и не раз давал себе зарок не двигаться в такие минуты. Все равно некуда деться, бессмысленно сопротивляться. Даже если удастся уйти, бросить дом и лабораторию, перебраться в другой город, там будет то же самое. Только чаще — новичок ведь, все начинать сначала.

Нет, это не то... не зал, не ненавистный стол.

В зыбком мареве боли и слабости возникает живая гора — мой странный Подарок. Это под ее шагами колышется пол. У нее прохладная рука.

Спрашивает про какую-то "температуру". А, жар. Конечно. Любопытное наименование у понятия. И откуда знает такие слова, дикарка. Да, у меня, кажется, жар. Не могу восстановиться нормально, слишком много в этот раз... больно.

Это почти смешно — жар у вампира. И странно...

Странно, почему то, что на словах преподносится как служение и достойное дело, вызывает у коллег насмешки и едва замаскированное презрение?

Нелогично... Но в предубеждении нет логики. За что, например, меня ненавидит Даиз? Я ведь не сделал ему ничего плохого за эти семь лет. Или это было раньше, в то время, которое я не помню? Посвящение стирает память о прошлом, так написано в Скрижалях. Но Даиз ведь что-то помнит... и я тоже. Почему я помню кислоты, ингредиенты, рецепты, прочитанные книги — но почти ничего о прошлом? Не надо думать об этом — больно... мысли путаются. Нельзя...

Подарок не отстает. Предлагает воды, какую-нибудь "таблетку" — это, интересно, что такое? По волосам погладила... хотя это, наверное, все-таки бред. Как и палец, заросший белой шерстью.

Лев вспрыгнул на постель с другой стороны, прислонился теплым боком, замурлыкал, будто рядом притаилась маленькая грозовая тучка с громами внутри. Пока далекими...

В соседней комнате что-то грохнуло.

Дарья.

Ну... ну твою же швабру! Да когда ж у меня здесь что-то будет получаться, как у людей! Когда, блин, сакуру мне в прическу?

— Что там упало? — вампир силился подняться на локте и сползти с кровати. — Что происходит?

— Ничего, лежи спокойно. Компресс сделать?

— Дарья!

— Да говорю же, ничего! Подумаешь... мышь сбежала.

Что эта мышь успела дорасти мне до колена, прежде чем разнести коробку и скинуть горшок, я решила пока не сообщать. Мало ли. Джано наверняка расстроится из-за новой дыры в стенке, а ему сейчас расстраиваться ни к чему. И мне спокойней. До утра сторожки наверняка эту мышиную заразу выловят. Так ведь? Предатель Левчик ехидно мяукнул, но я постановила не обращать внимания на всяких шерстистых ябед.

А вампир вдруг как-то сразу затих, лег обратно и только в потолок смотрел блестящими черными глазами. И знаете... мне стало его жалко. Он вообще-то красивый. Ну, в смысле... да во всех смыслах. Волосы там, глаза, губы... ну я не мастер описывать, но правда — красивый. Интересно, сколько ему лет? Такие как он, гибкие-тонкие с южной кровью, иногда могут смотреться младше. На вид пятнадцать-шестнадцать.

У меня такой братишка мог быть. Не сложилось.

Тихий вздох, неловкое движение, словно он искал способ улечься поудобнее и не получалось.

Что с ним такое, а? Откуда он пришел такой... замученный? И как его спросить половчей? Ведь не ответит же.

— Джано, слушай. Это...

— Что? Опять у тебя кто-то заговорил или сбежал?

— Да нет. Я это... спросить хотела. Кто тебя вызывал?

— Аргентумы. Принимающие решения.

Ага. Если я правильно помню, их трое. Ничего себе...

— Ну и... Это... как бы... в общем... ты как? Тебя это... нет?

В темных глазах мелькнул проблеск интереса.

— Что?

Но у меня язык примерз окончательно. Даже если и да, он же в жизни не признается! Я бы точно не призналась. Пришлось быстро переводить разговор на другое.

— А тебе сколько лет?

— С чего это вдруг тебе интересен мой возраст?

— Ну вы говорили, что ты Старший вампир, а по лицу как-то не очень Старший. Или вы все так молодо смотритесь?

— По лицу? — медленно проговорил вампир. — По лицу...

— Эй, что такое?

Джано уже смотрел в зеркало. Откуда и как он его достал, я не заметила... Потом он поднял на меня глаза:

— Дарья... уйди. Сейчас же.

Глава 5.

Челом бью. Ногой добиваю.

(троллье приветствие)

— Ты же женщина!

— И че? Расслабься и получи удовольствие?

— Ну... приблизительно так. Чем ты недовольна?

— Он же холодный!

— Потерпи.

— И скользкий!

— Вдохновляющие комментарии... — пробормотал вампир.

— Какие есть! Ой, ты что делаешь?

— Извини, не попал... он немножко нетвердый.

— Только немножко?!

— Слушай, не могла бы ты помолчать? А то он сейчас вообще упадет.

— Кто бы по этому поводу расстроился... — пробурчала я. Нет, серьезно! Если б я знала, что так будет, ни за что бы не согласилась! Краситься такими "карандашами" — это извращение! Мало того, что эти трубочки скользкие и все время норовят вывалиться из рук, так они еще и холодные! И еще мягковатые, все время перегибаются, узор ложится неровно даже у вампира, который на этом руку набил. Мне тут вообще ловить нечего...

Что? А, ну да — я про "краситься" говорила. А вы про что подумали? Не хотите говорить? Ну-ну...

Нет, обычно узор наносят не прямо из тюбика, а выдавливают на блюдечко и дальше пальцами красят, но мой вампир же порядочный! А порядочным прикасаться к чужому лицу как бы неприлично. Знала б я раньше... блин.

Так что раскрашивать меня пришлось именно так: "аль-рису", трубочками, которые здорово напоминали тюбики с зубной пастой.

— А почему зеленая краска?

— Потому что ты девушка. Вам положено зеленую полоску — в знак... м-м-м... плодородия.

Я разжмурила глаз и мрачно глянула на бессовестного вампира:

— А размера бюста там не указано?

— З-зачем?

— Да затем, что все остальное там уже есть! Возраст, статус, теперь вот — плодородие! Марку моего шампуня укажи!

— Дарья, так положено, понимаешь? Ты же сама хотела выйти на улицу, а без раскраски и обруча это... это...

— Все равно что на нудистский пляж явиться в костюме, — вздохнула я. Ладно, давай уж.

В конце концов, мне достался не самый плохой хозяин. Можно и послушаться. Пока.

Я ведь правда очень хотела на прогулку. После вчерашнего.. то есть позавчерашнего уже... Джано со скрипом, но все-таки простил мне нарушение краски на лице. И дырку в стене — ту, что прогрызла подопытная мышь. И разбитый горшок — ну тот, что мышь скинула, пробиваясь на свободу. А заодно и дыру в заборе (да, представьте себе — эта мышь оказалась такая пробивная!). Ну и вопросы...

Да, набралось. Другой бы на месте Джано не спасибо говорил, а цепь подыскивал и местечко в подвале — для строптивой собственности. Но мой-то — ботаник. Так что меня поблагодарили за помощь и предложили выбрать что-то "для радости". И потом еще полдня уговаривали пожелать что-нибудь другое — мол, не советует он мне пока по улицам гулять, сначала надо обвыкнуться, обычаи как следует выучить и так далее. Но мне с какой-то радости втемяшилась именно прогулка, и вот сижу... маюсь с плодородием и прочей фигней.

Джано сначала занялся шеей и долго чертил там какие-то узорчики, потом взялся за лицо... и если дело и дальше пойдет в таком темпе, то на прогулку я пойду в полночь!

— Ну скоро уже?

— Э-э... не совсем.

— Что?!

— Есть определенные затруднения... да сиди же ты спокойно! Ну все, теперь ты людоедка!

— Ч-чего?!

— Будущая, — утешил меня вампир. — Или нет... на правой щеке. Значит, бывшая... Ну вот элемент такой случайно получился.

— Случайно?!

— Будешь дергаться — у тебя появятся дети-муравьи и муж-пальма!

Я закрыла рот и с огромным интересом уставилась на вампира. Вот говорила мне мама, что химикаты и книги вредны для здоровья! Вот вам пример. Наглядный.

— Слышь, хозяин, мне послышалось или ты реально подбираешь мне в мужья дерево?

Взгляд вампира тоже был не очень ласковым:

— Ты угомонишься в конце концов? Пойми, раскраска — это обряд, выверенный веками! Каждая линия, каждый завиток, толщина мазка что-то означают. В истории королевства был случай... кстати, ты книги прочитала?

— Нет. Не умею я читать по-вашему!

— Пески Султаната... — выдохнул Джано. — Завтра начнем учить алфавит. Так вот, был случай, когда неверно наложенная маска спровоцировала войну. А ты так вертишься, что я нечаянно могу тебе вообще что-то несусветное вырисовать. Например, что ты — черная вдова и уже похоронила шесть мужей. Может, проще тебе паранджу надеть?

— Чего?

— Лицо у тебя нестандартное. Мазки приходится класть толстые, чтобы соразмерно вышло, а у нас это знак повышенной агрессивности.

— Осторожно — злая баба?

— Э-э...

— Подходит, берем.

— Мяу! — подтвердил Левушка, которому злая хозяйка утром зажала пятую рыбку.

Прогулка не задалась с самого начала. Жара давила. Сторожки висли на юбке и царапались, пытаясь не выпустить за ворота. Решили, что я не вернусь или как? Окончательно вывело из себя выражение морды сопровождающего. Джано нанял, самому не по чину по улицам меня водить.

По улицам слона водили... — тут же влезла память.

Я нахмурилась. И тут этот ад-дин (сопровождающий, что-то вроде гибрида охранника с экскурсоводом) меня увидел. И встал. Как он вста-ал...

Будто на него двигался дорожный каток размером с мусоровоз, который не остановишь никак... и мой ад-дин в стеночку вжался и по ней вверх ползет-ползет-ползет, и глаза по блюдечку...

— Рот закрой.

— Х-х-а? — выдавил экскурсовод.

— Ага. Пошли гулять.

Интересно, что же мне там Джано намалевал? Точно парочку мужей покойных... а то что б экскурсоводу шарахаться?

— Шали, шали, шали! Из нежнейшего шелка, из паутины пауков шаххавидзе, из козьего пуха! Шали! Прочные, тонкие, продеваются в колечко! Любой размер! Шали! Для вас обширн... то есть прекрасная госпожа? Вот, покрывало индское! Для вас будет впору...

— Райские птицы! Райские птицы!

— Ковры! Ковры молитвенные, ковры для отдохновения, ковры настенные! Из Инда, из Чираза, из Хайресма!

— Пишу просьбы, письма, молитвы. Пишу по-индски, по-харесми, на коже, на бумаге, на посуде, на дереве...

— Глянь сюда, господин! То есть госпожа... вай, проходи мимо!

— Зеркала... зеркала... для вас найдем самое большое, самое... куда вы?

— Духиииииииииииииии! Ароматы цветов, ароматы фруктов, запахи для ночных утех и дневных забот. Духиииииииииииииииииииии!

— Эй ты, твой медведь дрессированный, посуду не побьет? Вай-вай, простите, госпожа!!! Я... я страдаю помутнением в глазах, простите! Хотите горшок в искупление обиды? Вот, ваза ночная, медная, особо прочная. Выдержит даже слона, если он... благословенна будь, госпожа! Бу-бу-бу...

Настроение стремительно падало и грозило закопаться где-то на уровне шахты в Воркуте. И чего меня вообще понесло на этот базар?

Словом, когда юркий зазывала позвенел передо мной браслетами-сережками и сказал, что хозяин продает украшения в обмен на поцелуи прекрасных дев, а за меня так вообще целую шкатулку даст, я взбесилась окончательно. И шагнула за откинутую занавеску.

Где ты там, любитель поцелуев? Иди сюда! Так и быть, приласкаю! Век не забудешь...

Со света в лавке было темновато, но мне показалось, что донжуанов было больше, чем один... и как-то они не очень шарахнулись.

— Ну, кто тут рвался целоваться? Два раза не предлагаю!

— Я, — послышалось сзади. И что-то прижалось к моему лицу, влажное, паху...чее...

Темно...

Кап... чей-то писк. Ох, заткнитесь. Голова... ой, мама моя мамочка, голова как болит. И тошнит. Я обо что-то ушиблась или чем-то отравилась? Типа суши... На сборах или еще где? Ничего не помню.

Кап.

Какая сволочь кран не закрыла?

Кап. Нет, надо закрыть, а то не будет мне покоя! Я открываю глаза... а где я, а? Комната не комната, подвал не подвал. И голоса:

— Хвост, ты таки в чем-то ошибся. Ну не мог заказчик требовать эту!

Заказчик? Требовать? Меня? Я им что — пицца?

Буррррл! Тут же включилось брюхо. Заткнись, не до тебя. Я напряженно вслушивалась в разговор... интересный разговор.

— Я ее лично из двора вер-доро Джано вывел! — знакомый голос. Мой экскурсовод?! Ах ты, зараза... — Может, там и была какая-то другая, но я видел только эту.

— Да тут не хочешь — увидишь.

— Все равно без понятия. Как мы можем ее доставить? Да ее впятером не унести!

— Может, наймем носильщиков?

— Может, сразу слона? Чтобы все знали: мы похищаем людей по заказу.

Слона?! От ярости я прослушала несколько следующих характеристик моей внешности. Значит, заказали меня, да? А унести не можете... слона надо, самим невмочь. Так, значит.

Ну х-хор-рошо!

Дверь отлетела в сторону — пинком ее вынесло из петель, как фото из рамки. Ко мне от накрытого стола обернулись четыре лица, бледнея на глазах.

— Она проснулась!

— Хватай! — несмело выкрикнул мой экскурсовод, не подавая, впрочем, примера коллегам.

— Держи, — согласился третий.

А четвертый тихо полез под ближайший ковер...

А я оглянулась, подобрала себе подходящую лавку. И неторопливо встала между ними и дверью, отрезая путь к бегству.

— Так вам, значит, моя внешность не нравится? — бамс! — Вам, значит, 90-60-90 подавай? — Бамс! — Вы, значит, у нас, строгие ценители женской красоты?!

— А-а-а!

Последним я вытащила за ногу зазывалу.

— Н-н-на... нннны...

— Поцелуемся, красавчик?

— Н-н-н... — начал тот. И обмяк. Тьфу. Я бросила этого типа и потянулась к воде — пить очень хотелось. А зря. Эта скотина (не вода, а зазывала) живо вспомнила, что хотела сказать.

— На помощь!

И в лавку ввалилось еще пятеро.

Страус вас долбани, только этих еще не хватало для полного счастья!

На всякий случай я пригнулась — есть в сумо стойка такая, перед схваткой в нее опускаются, такой полуприсед с упором рук в колени. Позволяет быстро вскочить, как низкий старт для бегуна. Вещь полезная, но со стороны смотрится — слова не сразу подберешь...

Вои и они не сразу подобрали. И кидаться сразу никто не стал. Оцепенели мужики, понятное дело. Тоже, видать, ценители красоты, чтоб им на швабре жениться. Пятеро на одну, блин...И все лбы здоровые. А комнатка-то не так чтобы широкая. И кроме лавок отбиваться нечем — стол и ковры-ковры-ковры. А дверь одна-единственная, перед ней "стенка" из пяти удивленных морд..

И попробуй пробейся.

— Э-э... это чего это... тут... а? — наконец родил тот, что почти с меня ростом был.

— Букы-ыр! — прокомментировал второй.

И уставились на мое лицо. Причем так, будто они — бабушки-пенсионерки, а я — террорист с бомбой наперевес или маньяк с... не будем уточнять, с чем.

— Всеммммилостивый нейгэллах!

— Доро Тилах, вас тут того? — спросил третий. И поспешно уточнил: — Ну, грабят? Или че?

Или че?!

— Вы, порождения баранов, согрешивших с ковриком! — донеслось из-под ковра. — Хватайте девчонку!

Я поудобней перехватила лавку. Ну-ну, попробуйте.

Те, правда, пробовать не спешили. Заоглядывались:

— Кого хватать?

Из-под ковра донеслась еще одна родословная новоприбывших — короткая, но четкая такая, согласно которой пятерка произошла в результате скрещивания овец с редким видом совершенно безмозглого крота. И руководящее указание хватать "эту живую гору, одержимую злобными дэвами, пока она не...".

Бэмс. Дослушивать я не стала. Ну и сдерживаться тоже. Раз я все равно одержимая, то получи, фашист, гранату. И я пнула ногой ковер.

— Аоууууу! — взвыл тип под ковром. Сволочь, притворяется же! Я ведь по нему не попала... но на точный прицел времени уже не было. Пятерка, наконец сообразив, кого именно нужно хватать, и пошла в атаку. Драться сразу со всеми я вам не дура, поэтому в нападавших полетела лавка, а я отскочила назад, к стенке. Стенка радости не проявила, и с нее посыпались куски известки пополам с пылью. Чтоб тебя яйцо покусало, доро Тилах! Ковры коврами, но протирать их время от времени надо! Развел антисанитарию!

— А-апчхи!

— Держи! Лови! Стой, ты!... Апчхи! — гомонили голоса.

— Ловите ее, порождение ишака! Ловите! — руководил тип из-под ковра. — Не бойтесь, она не шиларри, ловите!

— Ыыыыы! — перекрывал распоряжения еще один голос — так, нападавших уже стало четверо, пятый валяется на полу, баюкая пострадавшие руки. Или ребра? Неважно. Важно, что остальные теперь будут держаться поосторожнее.

Эх, комната тесная! В два счета загонят!.. Не раздумывая, я уцепила следующую лавку и прицелилась. Мужики рванули врассыпную, и вторая лавка бесполезно грохнулась о пол. Хотя как бесполезно...

— Аоуууууууу! — уже неподдельно взвыл голос, и я поняла, что по ковру все-таки попала. Так тебе!

Ну а теперь дай бог разобраться с остальными. Я пригнулась, пропуская над собой какую-то веревку и от души жалея, что у меня ничего нет из вампирских штучек — тех, из кладовки... ничего, я и без них обойдусь!

И, раз! Два типа, сунувшихся мне под руки, вопят и брыкаются, стараясь не стукнуться лбами. Наивные! Бумс!

И-и, два! На меня надвигаются трое. Откуда трое-то? Вроде два должно было остаться... дергаю ковер, все падают. Ага! Рвусь к дверям, но какая-то скотина ухитряется подставить ногу, и я не успеваю... удержать равновесие...

Рушусь на пол так, что стены дрожат, а с потолка гулко бухается световой шар. Он не бьется, но гаснет, и в комнате сразу становится темнее.

Блин! Встать не проблема, я умею вскакивать из любого положения. Ну почти из любого. И тут встала бы.... Да кто ж мне даст?!

Сверху наваливается тело, хватает, пытается выкрутить руки. Если их сейчас сцепят теми пакостными браслетами, то все. Потом не порвешь, меня так в первый раз и поймали, я еще ничего не знала...

Рвусь изо всех сил, но на мне висят все трое, даже недобитый хозяин, сволочь! И я их стряхиваю , стряхиваю, потому что душат... воздуха мало...

Взгляд натыкается на стол, каким-то чудом все еще не перевернутый. Пузо, а ну-ка... эти типы сейчас не дадут тебе добраться до еды...

Что-то зарычало.

Тьфу. Какая она все-таки гадость, эта заливная рыба... прям сил нет. Буквально нет, глаза и то не открываются. Не умеют ее тут готовить — прям так подают, с чешуей, вон во рту до сих пор что-то чешуйка болтается... Надо будет сказать вампиру, что..

Стоп. Вампиру?

Глаза открылись вмиг, будто перед ними кто-то курочку-гриль подвесил.

И чуть не закрылись обратно. От шока...

Ой-ё..

Ковровая лавка (кой черт зазывала назвал ее ювелирной?) была неузнаваема. Половина ковров лежала на полу, а голые стены стыдливо переливались вмятинами и царапинами. Что тут было такое, а? Мой взгляд заскользил дальше, отмечая заваленную дверь (кто-то неслабо потрудился, пошвыряв туда все лавки и... ой мама моя — сундук?), потолок в диких выбоинах (из пушки, что ли, по нему стреляли?) стол, абсолютно чистый, только каким-то образом вбитый в стену (хрупкие тут стенки, надо так и удирать в случае чего — напролом), нетронутый торшер и довольно большой сверток, торчащий прямо посредине. Из ковра сверток...

Что тут было все-таки?

Сверток зашевелился. Из него вынырнула лысая голова, вякнула:

— Шергэллах! — и спряталась обратно. Как улитка в раковину.

— Эй, погоди! — я рванула к ковру. Руки болели, ноги вообще-то тоже, а во рту по-прежнему был гадкий вкус и чешуя, но мне было не до этого. Я хотела этого типа... кончайте ржать, я хотела его только расспросить, что тут такое творилось! — Эй, слушай... вылезай оттуда!..

— Не нааааадо! — жалобно проблеял сверток.

Что-что? В моей памяти что-то перемкнуло. Кажется, именно это он говорил вчера (вчера?!), а я орала "Надо, Федя, надо!" и... ой, мама. Я помотала головой, отгоняя воспоминание и на всякий случай глянула ковру в противоположную сторону. Дыра на ковре была поменьше, чем в "Приключениях Шурика", ковер резать посложней, чем паршивые обои из бумаги, но была. Причем на нужном месте. Ну и то, что полагается в этой дыре, там тоже было. Уточнить, что? Не надо? И хорошо, а то мне и так... тошно.

Ничего ж себе я оторвалась вчера.

Рядом со свертком валялась метла. Ага, это помню — прутьев не нашлось, а метла была великовата, так что не сильно ему и досталось, похитителю.

— ..дам! — пробилось наконец сообщение окружающего мира в мои уши.

Я очнулась.

— Чего?

— Денег дам! — пылко уточнила лысая голова, добившись моего внимания. — Кольца дам, серьги, браслеты! Ожерелья! Худшее из них дочь султана могла бы одеть на свою свадьбу! Вай, девушка, алмазы дам, а?

— Тебе понравилось, что ли?

Во жизнь, кругом одни извращенцы...

— Вай-нэй! Все отдам, уходи только!

— А-а...

Ну, это уже понятно. Нет, все-таки, что тут такое было? Взгляд упал на вбитый в стену стол и заваленную дверь — ага, начинаю вспоминать.

— ..значит, никто отсюда не уйдет! — заявляю я, старательно нагромождая лавки и припирая их сундуком. — Не надо было отбирать у меня ужин, зайчики...

Это было, когда один из нападавших опрокинул стол, и еда раскатилась и разлетелась по полу. Ага. Помню... и перекошенные морды моих захватчиков тоже припоминаются. Живо так...

Стоп-стоп, так это я, получается, голодная? Раз пузо перехватило управление на себя? Так вроде нет голода... только вкус во рту не очень. Я поморщилась и выплюнула на ладонь осточертевшую чешую.

А это оказалась пуговица.

Я похолодела...

Следующие пять минут ковры летали по лавке, как птицы на озере перед отлетом в теплые края. Раз — тип в углу, без сознания или притворяется. Два — тип у баррикады. Вылитая гусеница, даже ползет. И чем я его так замотала? Не горюй, тип, все гусеницы когда-то становятся бабочками... вот еще один, под каким-то перевернутым ящиком. Теперь три — четверка сцепленных теми самыми наручниками мужиков валяется у стеночки и дергается, поминая того самого "шергэллаха". А, это у них злой бог. Нейгэллах добрый, Шергэллах злой, и они все время воруют друг у друга жену-солнце. Заберет добрый — наступает весна, приходит лето, украдет злой — приходят дожди и холод... ладно, чхать мне на местные заморочки с религией, мне б с собой разобраться. Ведь не могла же я стать людоедкой? Ведь нет?

А пуговица?

Нет, я не думаю, что могла сожрать кого-то... тем более, с костями и так далее, но типов вчера было восемь. А типов в комнате семь. Восьмой где?

— Золото дам! — вмешивается в мои мысли голос непутевого похитителя девиц. — Красное, а?

— Отвянь.

— Белое! — уговаривает доро Тиллах. О, кстати. Чего я ломаю голову? Свидетель же есть!

— Слышь, ты, киднэппер...

— Да? — даже не спрашивает, кто эти киднэпперы...

— А ну скажи, я тебя, случайно, не покусала? А то...

— Ик, — тут же ответил похититель.

— Чего?

— Ик.

О-очень понятно!

— Слушай, ты, отвечай, пока я не проголодалась!

Ну вот что я такого сказала? Взял и вырубился прямо посреди разговора. Эх, мужики... Господи, да что ж тут вчера было? Где эта восьмая скотина?

— Не найду — убью, — нелогично пообещала я.

Торшер у стенки дернулся. И мееедленно так пополз в сторону. Стоп. Торшер? С ногами? Причем с ногами в сапогах и этих коротких местных штанишках! Особенно если учесть, что до ламп на ножках местные вообще еще не додумались! Одним прыжком я настигла оживший торшер и вжала в стенку, сдирая с головы осветительный шар. Открывшееся лицо можно было вешать на ю-тубе под названием "в-такие-минуты-очень-нужен-памперс". Вот и восьмой.

Я тут с ума схожу, а он из себя осветительные приборы строит! Заррраза!

— А ну, иди сюда, лампочка Ильича...

— Куда? Зачем? Не на...

— Сюда! Будем из тебя бра делать!

Мда. Кажется, что-то не то сказала. А, может, по-здешнему, "бра" — это что-то совсем нехорошее? Но мой "торшер" закатил глаза и попытался отключиться. Ну твою же швабру, это называется, бандиты... Фиалки, блин.

— Слышь, ты, кто меня заказал? Эй!

Бесполезняк.

Есть тут еще кто живой? Ау! Ага, есть, вон мужик под ящиком! Помню-помню этот ящик. В нем вчера халва была. Помощник Тиллаха дал, вроде как выкуп... когда я.. ха, когда я у него пуговицу с рубахи откусила. Почему-то они дружно считают меня чуть ли не людоедкой. Или не чуть? Вернусь к вампиру — пусть объясняет, что он там намалевал на моем лице.

Ничего, от любой славы может быть польза.

И я нежно улыбнулась очнувшемуся киднэпперу:

— Что ты, говоришь, мне дать обещался?

Лавку я покидала нагруженная симпатичным позвякивающим мешочком и ценными сведениями о том, кто меня заказал. Зараза Тиллах так и не сказал имя, но догадаться в общем, было можно...

— Нуршулта Шергеллах! — прошипел рядом чей-то злой голос. А, я на кого-то налетела. Нет, мне ничего, а он сидит на земле. Мужчина в тюрбане, ничего такой. Причем, похоже, неудачно сидит — из-под подола здешней одежки торчит не то кожура банана, не то еще чего-то столь же приятного и вдохновляющего. На что вдохновляющего? Ну вот на это:

— Дочь жирафа! Порождение пьяного быка и черепахи! Смотри, куда идешь, ты, плод союза овцы и...

— И? — заинтересовалась я, когда тирада оборвалась на полуслове.

Взгляд типа в тюрбане прикипел к моему лицу. Я спохватилась, что так и не нашла в лавчонке киднэпперов зеркала (в смысле, нашла, даже три, но все битые — похоже, нам с пузом вчера что-то здорово не понравилось). Что ж у меня там такое нарисовано? Ладно, потом узнаю.

— Слушай, мужик, ты же не в претензии?

— Нет..

— Так, может, разойдемся по-хорошему?

— Нет...

— Не поняла. Тебе от меня еще чего-то надо?

— Нет... — похоже, остальные слова он просто забыл.

— Тогда я пошла.

Так... а куда, интересно, мне идти? Вокруг шумел, скрипел, перекрикивался на разные голоса цветистый восточный базар, и куда идти между всеми этими арбами, тележками, лавками и палатками, я не имела ни малейшего представления. Экскурсовода-то больше нет.

Дорогу спросить оказалось не так-то просто. Прохожие шарахались. Лавки на моем пути как-то поспешно закрывались. Попавшийся на пути ишак завопил дурным голосом и утянул своего хозяина в переулочек, подальше от меня. Как же добраться домой? Там вампир, наверное, уже волнуется. Если, конечно, заметил вообще, что меня нет. Если у него очередная "реакция", то фиг заметит.

Еще один поворот, и опять народ втихую рассасывается, не доорав восхваления своего товара. Да твою же швабру!

Единственный, кто отважился подойти, был нищий. И то, как выяснилось, слепой. Сунула ему монету — полдороги потом слышала, какая "госпожа красавица". Но дорогу у него не спросишь... В смысле, спросишь, но он-то ориентируется по-другому.

— Тетя, тетя, а почему вы такая большая? — пискнуло из-под ног.

Я вздохнула.

— А может, это ты маленькая?

Синеглазый ангелочек с пухлыми щечками почесал носик и недоверчиво изрек:

— Я не маленькая... мне уже... уже вот! — и мне были продемонстрированы четыре довольно перемазанных пальчика. — Вот. А ты все равно большая. Почему?

— Наргинэ! Наргинэ, о всемилостивый! — от ближайшей лавки героически бросилась женщина, точней, девчонка. — Отойди от нее, ты!

— Да запросто. Тихо-тихо, я не кусаюсь.

Черноволосая девчонка подхватила свое сокровище, все еще пересчитывающее свои пальчики, и сверкнула глазами:

— Ты не получишь мою дочь!

Дурдом. Тихий...

Эта девчонка (помладше меня, между прочим!) и правда оказалась мамой малышки. Алия ее звали. И вполне отзывчивой. Одолжила мне платок лицо прикрыть, дорогу показала... и даже не хотела монетку брать. Взяла, только когда я сказала, что это малышке на бусы.

Так что сейчас топаю по рынку честь честью, пугаю народ только размером. Но этим их не напугаешь.

— Рыба, рыба, рыба! Свежая, копченая, соленая! Продаются рыбьи потроха на гадание! Продается рыба угу, ароматная! Рыба, рыба, рыба!

— Ножи-и точу... ножи-и точу...

— Рыба, рыба, рыба!

— Крысы! Бойцовые и охранные! Змеи-и-и-и!

— Рыба, рыба, рыба!

— Крысы и змеи!

И глаза с двух сторон: то равнодушные рыбьи, то злые черные бусинки — крысиные. Бррр. Что за ряд такой... неприятный?

— Плети! Наручники! — тут же раздалось справа как знак, что нет предела совершенству. — Цепи!

— Услуги палача...— вкрадчиво предложил голос слева — от ряда мужчин, которые ничего не продавали, а стояли мрачно-неподвижно, как секьюрити у гроба несбереженного клиента. — Опытный мастер...

Твою швабру, куда меня занесло?

— Мальчик десяти годов, гожий для услуг домашних и иных, — тут же донеслось спереди.

Я замерла. Алия, объясняя дорогу, выразилась что-то типа, "а потом пройдешь мимо рабского рынка, и..".

Похоже, мимо я не прошла.

Знаете, я бы, может, и прошла. Вон в ОБЖ всегда советуют: увидите конфликт — пройдите мимо. Вызовите милицию-полицию-службу-спасения-и-все-такое, но сами не лезьте.

— Первая цена... эй ты, повернись спиной! Дай почтеннейшим на тебя посмотреть! Первая цена — орел.

Ну... наверное, правила ОБЖ не дураки придумывали? Кстати, слушалась бы я ОБЖ — сюда бы не попала.

— Терпелив, скороумен, ловок на руку...

— А по здоровью как?

— Сейчас. Зубы покажи. Покажи зубы, кому сказал! З-з-звереныш! Опять плетки захотел?

А, ладно. Все равно с ОБЖ у меня никогда не ладилось...

И я свернула к помосту.

Когда вечером по городу пошли жуткие слухи о разрушении рабских рядов каким-то чудовищем, которое принадлежит вампирам, я только поражалась неуемной фантазии сплетников. Никакое я не чудовище вообще-то. И рынок я не разрушала. Честное слово. Я даже сначала просто купить ребят хотела... Деньги из логова похитителей были — так чего жмотничать на доброе дело?

Работорговцы эти сами виноваты.

Подошла к этому... что, неприличных слов не говорить? Ну назовем прилично: скотина. Не шучу я! В сравнении с тем, что у меня на языке, это еще очень приличное слово. Я по-человечески подошла! Сказала, что хотела бы купить парнишку — вот этого с помоста. А эта... ну, вы поняли... заухмылялся, что для меня, видите ли, мальчишка еще не дозрел. И вообще, с рабами он не разговаривает, рабы должны знать свое место и все такое.

Я даже ответить сразу не смогла. Когда по лицу въедут половой тряпкой или удар в живот пропустишь, слова, бывает, тоже не сразу находятся. Это потом они приходят, причем больше чем надо. Вот и я три секунды (пока этот тип проезжался по моей внешности и будущему в качестве вампирской закуски) только рот открывала, как рыбка на моем бутерброде.

А потом и у меня слова нашлись.

Много...

"Имбецила" продавец явно не понял, "альтернативно одаренного" пропустил мимо ушей и смысл выражения "даун звезданутый" тоже до него не дошел. Но зато на банального придурка он вскинулся так, что завязалась небольшая свалка. Действительно, небольшая. Я всего лишь придержала этого... за шиворот. Да, в воздухе. Да, он малость посинел, зато притих. Стража на мое самоуправство, конечно, рванула, как питбули за кошкой, но их начальник почему-то придержал ретивых подчиненных, а покупатели вообще принялись ставки делать и хохотать. Так что я имела полную возможность высказать продавцу, какой он нехороший человек и невоспитанный сын у мамы. Тот сначала брыкался, потом обвис и принялся усиленно изображать жертву удушения.

На шум выбежал хозяин, кругленький такой, шустрый, в серебряном тюрбане, и спросил, что происходит. Недодавленный продавец мигом ожил и заябедничал, как его обидела нехорошая Дарья. Работорговец и разлетелся:

— Ты, подобная горе, отпусти моего человека!

Чего-о? Я выпустила рабо-менеджера (он тяжело плюхнулся на утоптанную землю) и развернулась к хозяину. Он невольно отшатнулся — на руках тявкнуло что-то рыжее — и покупатели довольно заржали. Зрелища-то все любят, а тут еще и халявное. Хозяин метнул взгляд на свою покупательскую аудиторию и сориентировался:

— А ты, порождение осла, объясни, почему допустил нарушение торговли и возмущение спокойствия?

— Я...

— Ты заставил ждать почтенных покупателей! Ты, понимаешь, нечестивый сын достойных родителей, в какие убытки вводишь своего хозяина!

Рабо-менеджер возмутился таким переводом стрелок и, естественно сообщил, что виноват во всем не он, а вот это злокозненное вместилище пороков, вмешавшееся в ход торгов, не имея на то права. И вообще, вампиры обнаглели окончательно, вот кого он продаст с удовольствием...

— Умолкни! — моментом шикнул хозяин, и в маленьких глазках на секунду мелькнуло что-то холодное и злое. Впрочем, он так быстро снова натянул маску смешного толстячка, что я даже тряхнула головой: не померещилось ли...

— Воистину, немало нагрешили мои предки, если в возмещение мне в помощники досталось самое малоумное творение из творений Нергэллаха! — работорговец возвел глаза к небесам так активно, что они чуть не забежали в тюрбан. — Уйди с глаз моих, сын овцы, достойный лишь палки! А ты...жемчу... э-э... луноликая... открой уста и скажи, что привело тебя сюда и от чьего имени ты ведешь покупки?

Покупатели притихли. Мальчишка на помосте, которого до выяснения придерживали за ошейник, перестал рваться и открыл глаза. Синие... Я прикусила губу и поняла, что без покупки я отсюда просто не уйду, и пусть учебник ОБЖ горит синим пламенем! Потому что бывают такие ситуации, что мимо не пройдешь. А пройдешь, так тебе твоя "безопасная жизнедеятельность" поперек горла когда-нибудь станет. Просто потому что человеком ты уже себя считать не можешь — у человека ведь жизнь, а жизнедеятельность... сказать, у кого бывает?

— Ну?

Кхм. Имя я шепнула на ухо. Мало ли... не хочу подставлять своего вампира.

— Что ж вы не сказали, что это ему на опыты! — вдохновился хозяин. И распорядился притащить сюда всех мелких. Мол, выбирай, луноликая, он любого продаст со скидкой.

"Любых" оказалось шестеро. Мальчишка с помоста, два крепыша-близнеца, девчушка, закутанная во что-то воздушно-бирюзовое, мальчишка лет семи с какими-то неживыми глазами и пацан тинейджерского вида, которому ну очень пошли бы бейсболка и джинсы — такие чертики танцевали у него под ресницами.

Проблемы начались, когда я сказала, что забираю всех. Причем денег на них хватало — по крайней мере, со скидкой. Но хозяин почему-то заупрямился. Хотя ясно, почему... прибыль он потерять боялся, кто-то из малявок был уже заказан, а бирюзовую он вообще отдавать со скидкой не хотел. И признаваться в жадности тоже не хотел, так что уперся, как баран:

— Да поразит меня Шергеллах, если я лгу! Да пусть у меня отрастет шакалий хвост! Все не продаются!

— Неужели?

— Пойми, красави... луноликая, я люблю их, как собственных детей, и не могу отдать вампиру...

— Ха-ха, — мрачно откомментировала я. Ну да, мне предлагается поверить в любовь и гуманизм работорговца. Из того же ряда, что честность депутата и совесть наркомана. Нет уж.

— Да забери меня пещерный дэв! — тюрбаноносец понял, что на любовь меня не купить, и снова перешел на клятвы. Цветистые такие, со "звездами Аль-Суних и Аль-Суфейя", с шакалом, который должен сожрать печень лгуна и с каким-то ал-джуном, который его непременно заберет, если он нарушит обещание перед почтенными покупателями.

— Песец тебя заберет! — угрюмо буркнула я, прикидывая, как бы половчей достать второй кошелек (он у меня был не в руках, а в женском сейфе — ну вы знаете, где). Ну, сунуть этому типу побольше — может отдаст уже ребят и отцепится? Пока он меня совсем не заболтал, трепло в халате. Голова и то заболела...

Кажется, пушистого и северного здесь не знали.

— Кто? — не понял хозяин. — Пе... кто?

Цирк продолжался. Зрители потешались:

— Отдайте ей все, что она хочет, доро! А то вдруг она проголодается?

— Да, вы рискуете, почтеннейший. Быть может, дэв ближе, чем вы думаете.

— В женском обличье дэвы бывают?

— Не отдам!

Он еще что-то говорил, кажется, клялся тюрбаном какого-то пророка, но я не слушала, прицепившись к словам покупателей. Рискуете, значит... Рискуете...

— ...нет, при всем уважении к орихальти Джано! — пафосно закончил торговец.

— А мне почему-то кажется, что ты согласишься... — шепнула я, и медленно отвела с лица платок.

Хорошо, что я не стала умываться. Торговец затих так внезапно, будто этот самый дэв ему уже башку откусил. Лично у него были крепкие нервы — работорговец есть работорговец, слабонервным на такой работе делать нечего — но слабое звено всегда найдется.

Здесь и сейчас это была собака. Ну, я думаю, что это была собака. Знаете, такая порода "крысовчарка" или "зерно-терьер"? Ну, крошечная собачка, вся из хвостика и челочки, размером с ушко пекинеса и со злобностью питбуля?

В общем, это собаковидное недоразумение занервничало и спрыгнуло с рук хозяина на землю.

Я говорила, что это не рабский рынок, а рабский ряд? Да? А что рядом находятся ряды по продаже животных?

Оказалось, что собаки здесь были редкостью, только-только входившей в моду, и по милому совпадению, торговец на примыкающем ряду привез на продажу целую стаю. А у охраны на поводках были какие-то звери, типа гиен, что ли...

Тут-то все и началось.

Эта рыжая недособака оказалась очень шустрой. Она ухитрилась за одну секунду цапнуть меня за подол платья, одного секьюрити за ногу, облаять всех скопом и ускакать под покровом зрительских халатов черт знает куда. Мы сразу даже не поняли масштабов неприятностей — хозяин принялся извиняться перед покупателями, а я продолжала его клевать насчет мелких... и тут откуда-то сбоку послышался дикий вой вперемешку с каким-то гулким баханьем. Оказывается, местный черт и впрямь знал свое дело, и эту лохматую четырехлапую сосиску вынесло прямо на стаю волкодавов. Неизвестно, то ли собаки узрели в этом недоразумении конкурента (хотя кто бы позаботился снабдить их микроскопом?), то ли эта зараза и там умудрилась кого-то тяпнуть... Но стая лохматых чудовищ, по недоразумению называющихся собаками, решила, что так просто это мелкое-тявкающее отпускать нельзя, и ломанулась следом. Прямо к нам.

Вопли охраны заглушило воплями покупателей. Некоторые болели за волкодавов, кое-кто — за рыжую мелочь, а большинство призывало охрану и пыталось понять, что происходит, о всемилостивый Нейгэллах! Гиены охранников не выдержали беспорядка и рванули разбираться, стало шумно и весело, вампира, который глава охраны, смело чьим-то поводком и потащило по земле. Одна из собак с какой-то радости кинулась ко мне, я поймала ее за шиворот и отшвырнула куда попало... попало, увы, в толпу, и порядка это не прибавило: зрители заметались, кто-то заорал так, что перекрыл шум и топот. За забором отозвался рычанием не то лев, не то тигр, отчего собаки забегали еще быстрей (судя по воплям, кротости у них тоже не прибавилось). А забор как-то подозрительно зашатался...

С этой секунды стало ясно, что пушистое-северное сюда уже заглянуло. И вот-вот придет и прочно обоснуется. Или уже обосновался?

— Гауууууууууу!

— Во имя Нейгэллаха всемилостивого и милосердного... отпусти мой халат, ты, порождение нечистого!

— Раб, где мой кошель? Как ты посмел не уследить? Где моя плеть? Ох.. а где мой раб? И тюрбан...

— Дайте дорогу! Дорогу! Пропустите! Вах, не пропускайте!

— Стража! Стража!

— Не повредите собак! Эй, ты, почтенный, если с моего волкодава упадет хоть один его белоснежный волос...

— Берегииииииииииииииись!

Вокруг шумело, топало, звенело, орало на разные голоса, рычало, лаяло и бесновалось.

Когда на рынок, трубно вопя, ворвался слон, до зрителей таки дошло, что пора уходить...

До работорговца это дошло раньше — когда я дернулась на неожиданный рывок, то обнаружила, что хозяин куда-то пропал, вместе с ним исчез мой кошелек, а вместо них рука сжимает несколько цепочек. И я дернулась-то потому, что две цепочки рванулись в сторону. Так, что ладонь обожгло! Я едва успела заметить, как парочка коренастых фигур (те самые братцы-близняшки) лезут через ограждение и растворяются в суматохе. А что, молодцы ребята. Ловить вас сейчас некому и невозможно даже в принципе. Потому что в суматохе мог свободно раствориться мамонт... ну или я.

Кстати, а почему это я тут до сих пор торчу?

И что за цепочки?

— А нам не пора? — вдруг спросил мальчишечий голос. И нерешительно добавил, — Хозяйка...

Я поглядела, как слон (на его боку вниз головой висел погонщик и орал, призывая на ушастую голову нарушителя спокойствия все мыслимые и немыслимые кары) сносит хрупкие рыночные строеньица, и решила, что по крайней мере, покупка мне досталась сообразительная. Время делать ноги, ой, время. Я, конечно, не хрупкого сложения, но со слоном соперничать пока рановато. Знаю-знаю про тех женщин, которые "есть в русских селеньях", но, во-первых, я еще не настолько голодная, а во-вторых, лично мне этот слон не сделал ничего плохого.

А работорговцам так и надо.

Глава 7

Самое увлекательное путешествие начинается

со слов: я знаю короткую дорогу.

Ежик-в-тумане.

— Повтори, как вас зовут... — устало повторила, в десятый раз поддергивая на плече тело девчонки. Мальчишки покорно топали за мной, даже безмолвная тень с неживыми глазами, а девчонки, видать, везде одинаковые. Чуть что — и готовы хоть в обморок, хоть куда, лишь бы самим не идти..

— Я — Алишер, — отчитался синеглазка. — Маленький — это Тагир, по крайней мере, хозяин так звал. Этот, что у тебя на плече висит — Сани, он и правда того, потом посмотришь. А вот тот рад.

— Чему — рад? — утомленно переспросила я, в двадцатый раз проклиная про себя местные закоулки. План здешнего базара явно придумывал псих, свихнутый на лабиринтах. Мы блуждали тут уже минут тридцать, а конца-краю странствиям видно не было, улочки-переулки заводили то к общественному бассейну для мужчин (мужчины попрыгали в воду массово, а я вылетела как ошпаренная), то обратно к рабскому ряду, где все еще слышались треск, ругань и поминание предков некой ушастой твари... то — о ужас! — к местной помойке за мясными рядами...

Еще немного — и я возьму пример со слона. То есть просто пойду разносить все, что преграждает мне путь к дому.

— Хорошо, этого зовут Сани... Стоп. Этого?! Это ведь девочка!

Мои "покупки" переглянулись, старательно избегая глядеть мне в лицо. Ну, я их понимаю, в общем-то. По дороге глянула в подходящую лужу — мамочка ж моя мама. Пока я дрыхла, дралась и путешествовала, нанесенная моим вампиром краска растеклась, смазалась и перемешалась таким причудливы образом, что глянь я на себя без моральной подготовки, непременно стала б заикой.

Линии от глаз растеклись, размазавшись в крупные черно-синие кляксы (то ли филин, то ли лемур наоборот). Белая полоска на носу превратилась в кляксу, а красные и зеленые линии на щеках (привет, плодородие!), смешавшись, составили неповторимый по стилю и экспрессии узор типа "Чингачгук упился огненной водой, закусил грибочками , покурив, решил выйти на тропу войны" (ну или выползти). Про лоб я молчу, там вид вообще неописуемый, по крайней мере, печатно...

Словом, почему мои покупки такие тихие. Но я долго буду ждать ответа?

Груз на плече ожил в самый подходящий момент:

— Ай, нашалла...эта дочь пустынного дэва еще и слепая. Я — юноша!

Сдернув с плеча бирюзовое великолепие, я уставилась на него в оба накрашенных глаза. Хм... волосы надушены и кое-где даже заплетены в тоненькие косички. Ногти сверкают полировкой. Но личико, хоть и тонкое, хоть и крашеное... как же я не заметила раньше: крашено-то в мужские цвета, хоть и слабо выраженные!

Мальчик, ага. Только с моей везучестью нарваться на такое.

— Убедилась?

— Угу. А кто тут рад?

И чему, одори ёби?

— Рад — это я, — четвертый паренек для наглядности ткнул себя в грудь. — Имя, имя... я-имя.

Ага, это его так зовут, что ли?

Я представила лицо Джано, когда я приволоку ему на порог этот передвижной интернат. Бедный ботаник еще не знает, что его ждет. А главное, что ждет его лабораторию... Каким местом я вообще думала, когда лезла их покупать?

А что, надо было бросить?

Ладно, чего уж... Как-нибудь разберемся.

— Дарья, — вдруг сказал голос за моей спиной. Знакомый голос...И я стремительно развернулась к фигуре в серой мантии.

— Джано!

Я заулыбалась, сама не знаю чему, но вампир живо обломал мне эту радость.

— Мне следовало знать, что выпускать тебя в город небезопасно... — вздохнул он.

Кхм...

— Ну это... А как ты нас нашел?

— Шел на грохот, — любезно пояснил мой вампир. — Кстати, нас — это кого? Не откажи в любезности, Дари, объясни, с кем ты...

Он вдруг замер, глядя куда-то мне за спину:

— Ты?

— Мир твоему дому... орихальти Джано, — вздохнул Алишер.

Что? А ну-ка, ну-ка... Они знакомы, что ли? Я вампиреныша на рынке купила? Хотя они вроде не продаются. Или продаются... Что-то там этот рабоменеджер говорил...

Точно знакомы. Удивление на лице моего вампира просвечивало даже сквозь краску.

— Что ты здесь делаешь?!

Мальчишка полыхнул, как пролитая самбука:

— Прощения прошу у орихальти Джано за то, что недостойный Алишер не оказался там, где ждал меня увидеть златоглазый. Недостойному только хотелось бы знать: где именно я сейчас должен был оказаться?

О-о... Похоже, я купила ту еще гадючку. У вампира даже слов не нашлось поначалу. Стоит и молчит, как сторожок у клумбы. Даже не мигает. Остальные "покупки" уставились на разговорившегося Алишера, как я на — бегучую икру. То есть в полной непонятке и с изрядной опаской. Естественно. Если уж даже мне после посещения рабских рядов с их кандалами-плетками такое поведение казалось странным...

— Шер? — наконец очнулся Джано.

— Гаид, орихальти Джано, — уточнил мальчишка, с вызовом задирая голову. Рабский узор на худой шее смотрелся, как обвившая горло змея. — Мое новое имя — Гаид. Простачок. Хотя о чем это я. Златоглазому не к чести помнить имя каждого раба. Как и свои обещания... не так ли?

Ох ничего себе... Это что ему Джано такого обещал? Кажется, я уже догадываюсь...

— Алишер! -голос вампира громыхнул... и смолк на полуслове, потому что мальчишка — точно прутик сломали — быстро и привычно опустился на колени. Прямо в грязь возле лужи. Руки у груди, голова вниз, так что лица не видно. И мне снова стало не по себе, как там, на рынке, когда я случайно поймала взгляд парнишки. Потому что именно с такими глазами обычно не живут. С такими выходят на улицу и цепляются к хулиганской компании. Или идут на красный свет на оживленной трассе. Или просто стоят на крыше высотки и смотрят, сколько до земли...

Кажется, Джано тоже проняло.

— Алишер... я не понимаю!

— Недостойный просит прощения за наглость, — бесцветно проговорил парнишка, глядя в землю. И замолк.

— Шер...

Ни звука в ответ.

Вампир потерянно окинул взглядом застывшую фигурку и почему-то уставился на меня.

— Ты где его взяла?

— На помосте, — отчиталась я. — Ну, на рабском рынке.

— Ты хочешь сказать, на бывшем рабском рынке? — уточнил он, но как-то без яда, чисто по привычке, — А заодно на живном и птичьем...

— Ну да, — в конце концов, ему лучше знать. — Где сейчас слон бегает.

— Два слона, — рассеянно отозвался вампир. — Но как он?.. Хотя позже.

Согласна. Не на улице же такое выяснять. И не в таком виде.

— А это...

— Позже! Сейчас — домой.

— Дарья, иди быстрее!

Я поморщилась. Когда Джано включает своего "Старшего", то его вампирское "я-высшее-существо-и-так-далее-и-все-такое" прямо до маковки захлестывает. Хоть из дому беги. Слава богу, у него это не так часто срабатывает, в основном, когда надо отпинаться от любимых коллег или построить меня (ха! пытаться построить!) но если уж срабатывает... туши свет. Тогда тихий ботаник, симпатичный заморыш и кандидат в мои младшие братики превращается в высокомерного типа с носом выше крыши. Голос такой, что Арктика от зависти перегреется, в ней-то столько льда не наберешь, лицо будто из комнаты восковых фигур, а уж глаза... вот уж действительно — "златоглазый". Брррр.

Вот и сейчас. Ну кто ему опять хвост накрутил? Идем по дороге, никого не трогаем, тихие и даже не сильно помятые, всем на заглядение.

Ой, мамочка...

Действительно всем!

Наш доблестный анти-работорговый отряд топал по узенькой улочке в аккурат посередке, потому что слева и справа откуда-то взялось довольно много народу. Нет, не только вампиры, хотя среди цветных тюрбанов и ярких платков время от времени мелькали темные капюшоны. Но людей было больше, и они смотрели... ох, как они смотрели...

Под этими взглядами у меня прямо волосы зашевелились. И маска размазанная заполыхала. И драная накидка. Ой-ой... Вот это позорище. Первый день в обнимку с шваброй отдыхает! Пусть тогда весь офис сбежался на меня любоваться, но подобных комментариев не было! Слабая фантазия у офисных — додуматься до такого:

— Нейгэллах всемилостивейший, вы только посмотрите на это!

— На этот раз Джано превзошел самого себя.

— Отчего же? Помните того лохматого слона, которого каким-то образом вытащил из ледяной горы и оживил?

— Да простит меня коллега Милетти, но по моему скромному мнению, слон куда более предсказуем... а это воистину несравненно.

— Узрейте порождение дэва людоедского, о правоверные! Узрейте и оплачьте участь несчастных, коих пожрало чудище непотребное! — это влез бритый "возноситель славы божьей", что-то вроде местного монаха. Они вообще забавные, и я не раз хихикала над тем, как они по-дурацки выглядят с наполовину крашеным лицом. Возносители Нейгэллаха красили правую половину, монахи Шергеллаха — левую. Или наоборот? Не помню...

— О правоверные, поведайте же мне, что происходит? Я потерял очки и ничего не вижу... Доблестный вампир поймал нарушителей спокойствия?

Серая спина перед глазами дрогнула. "Доблестный вампир" чуть не споткнулся и слегка ускорил шаги.

— Возрадуйтесь, о жители города! — живенько сориентировался "возноситель славы", — Возрадуйтесь чудесному спасению и пожертвуйте на храм, дабы закрепить благосклонность бога, направившего руку вампира...

— Папоцька, а вон то — мальчик или девоцька?

— Молодежь окончательно впала в грех бесстыдства! — ввинтился в обсуждение дрожащий от злобы голос, — Днем водить такое по улицам...

— Бесстыдство? Какое бесстыдство? — оживился старикан. — Да где же мои очки? Поведайте мне, о правоверные, что происходит?

— Эй, Джано, слышал? Бесстыдство и распущенность! Вот узнают аргентумы, чем ты занимаешься...

— Причем в людских кварталах!

— И пожертвуйте на храм во искупление лицезрения неподобающего... — не отставал верующий.

— Папоцька, а ты умеесь так менять цвет? Смотли, какой вампил класненький...

— Правоверные, а где же бесстыдство? — разочарованно вопросил старик. — Я вижу только, как вампир почти бежит...

Мы и правда уже практически бежали — ну, насколько я, конечно, могу бегать... Джано нырнул в какой-то переулок, мальчишки следом, я за ними, стараясь не особо дышать — в переулке отчаянно несло кошками, паленой шерстью и еще непонятно чем, но жутко противным. А за спиной затихали голоса:

— Бежит!

— Во имя всемилостивого!

— От кого?

— Спасайтесь!

— И пожертвуйте на храм...

— Даррррррья!

Прямо не Джано, а тигр какой-то. Да нет, куда там тигру — так мое имя даже льву не прорычать. Что с людьми злость делает! Невысокий и не особо крепкий вампир сейчас почему-то наводил на мысли про ураганы, цунами и бомбоубежища.

— Че? — отозвалась я, автоматически упихивая мальчишек за спину. Нет, я не думаю, что Джано их покусает или еще чего, говорю же — автоматически. Злой он, как... как...

— Ты что творришь?!

..как вампир! Лицо горит, из глаз вот-вот искры посыплются, а в пальцах появляются-пропадают флаконы с его порошками-микстурами. Вот уж некстати сейчас эта его привычка таскать с собой "оружие"... Как швыранет сейчас чем-нибудь, так потом отколдовывать будет нечего.

— А че? — буркнула я чисто для проформы. Я бы на его месте тоже ругалась, чего уж... Улицу хоть вспомнить, позорище же. Интересно, а рынок Джано видел или только...

— Ах, че... — вампир вдруг перестал рычать и переключился на шипение, будто в нем проснулась анаконда. — Значит, че...

И понеслось.

В следующие секунд сорок я узнала о себе много нового и интересного. Причем настолько-о... Не повышая голоса, не поминая ни внешности, ни веса, ни разу не скатившись на открытый мат, Джано ухитрился размазать меня по забору и камням двора так, что уши горели. Мне припомнили оживших сторожков, сбежавшую икру и проломы в стенах, и голову, пропавшую из хладницы (хотя тут я как раз была совершенно ни при чем!), и порчу ценного ковра-мышеловки... А еще обвинили в безмозглости, влипании в каждую встречную лужу и стремлении собрать на свою точку все возможные и невозможные ядовитые шипы. Он, мол, еще посмотрит по карте — где в последнее время случались стихийные бедствия и глобальные неприятности — тогда можно будет проследить мой путь по здешним землям и отправить меня домой. Если то несчастное племя, которое породило меня на свет, еще существует!

— Ты же ходячая катастрофа!

— А ты и ее продай, — тихо посоветовал чей-то голос. Из-за спины...

— Что? — на этот раз наши с вампиром голоса прозвучали на редкость согласованно. Не знаю, что удивило Джано, но мне лично такое предложение показалось слишком... оригинальным (это если еще мат опустить). Продать? Меня?! Ну, Алишер...

Эй-эй, когда это он успел встать рядом?

— Я говорю, ты и ее продай, — странно-спокойно проговорил мальчик-раб, аккуратно становясь между вампиром и мной. Будто заслоняя. — Не первый раз от врага откупаться, так ведь, хозяин Джано? Если она и правда такая катастрофа, то будет двойная выгода: и цену возьмешь, и врагу придет полная дэвья задница... Удобно, правда?

У вампира даже губы побелели. Несколько секунд он смотрел на мальчишку в упор — молча, удивленно, растерянно — будто Алишер его только что ударил. Потом черные глаза погасли, и вампир отвернулся.

— Устрой их в пустой комнате у кухни, — глухо проговорил он, — Познакомь со сторожками. Покорми, помой... Отвечаешь...

И он ушел! Просто ушел, бросив меня с этими четырьмя. Представляете?

Поздно вечером я пробралась на кухню... нет, не затем, за чем вы подумали. Странно, но есть не особо и хотелось. Аппетит то ли трусливо смылся, не выдержав общения с четырьмя подростками, то ли вообще пал смертью храбрых. Наследниками павшего остались шум в ушах, растрепанные нервы и стойкая головная боль, которая не снималась ни массажем, ни аутотренингом.

Интересно, если женщинам, мечтающим похудеть, в качестве рецепта посоветовать завести четырех детей, заведут или предпочтут остаться толстыми?

Не знаю, не знаю. Лично мне подарочек достался тот еще. Парень с повадками суицидника, тихий младшеклассник, который чуть что, замирает статуей, чудо не пойми-какой-ориентации и дикареныш, который в здешних порядках понимает не больше моего. Ничего наборчик?

Голова у меня заболела еще на пункте "помыться". И дело было не в причудах местной сантехники...

У одного на спине какие-то странные следы, будто иголкой укололи... раз этак сто, примерно, у второго вдоль позвоночника полоска шерсти, третий наотрез отказывается раздеваться в присутствии женщины, четвертый пытается набедренную повязку намотать на голову и шею. И пока я распутывалась с первыми проблемами, остальные посыпались градом. Куда-то пропадает мочалка, кто-то нечаянно разливает мыло, и передвигаться приходится осторожно, по шажочку. Откуда-то возникает Левчик, душераздирающе мявчит и удирает, как от пантеры, а малыш Тагир пропадает и находится под лавкой весь в слезах. Под ноги в неподходящий момент попадается мыло, и бассейн расплескивается по всей бане...

А потом настает пора кормления, и опять все по новой.

Алишер отказывается есть, чудо требует розовую воду для омовения рук, малыш Тагир куда-то пропадает и обнаруживается под кроватью, тинейджер Рад битых полчаса нюхает полосатую свечку и восхищается неясно чем...

А я вспоминаю про яйца, в которых змеи... и про хладницу... и про яды...и ох как же становится не по себе в тот момент, вы бы знали!

Словом, понятно, почему, отмыв и накормив этот передвижной интернат, я крепко заперла дверь?

А почему пробралась на кухню, понятно?

Нет?

Ну... видите ли, у моего вампира есть спирт. Он травки настаивает для микстур. А у меня был очень тяжелый день... два дня. Вот, вы все поняли.

Я как раз смешала коктейль из спирта, сока и пары симпатичных ягодок, когда дверь открылась. В отличие от меня, вампир умеет ходить бесшумно.

Вот только он, кажется, тоже не ожидал меня тут застать. Замер, прищурился...

— А... ты...— проговорил он отстраненно. — В темноте сидишь...

А ты по темноте бродишь... Где, интересно? Лабораторию на сегодня бросил — колбы небось, тебе прогулы записали.

Джано присел за стол. Повертел в руках чашку с ягодами. Помолчал...

— Как твои... приобретения?

— Нормально, спят они.

— Все?

— Да все, все. Даже этот... Сани. Вот уж чудо...

— Ясно. Смотри, чтоб твои покупки не добрались до лаборатории.

А они мои? Я-то сама не своя пока. Уточнить бы...

— Формально они мои, — прочитал мысли вампир. — На деле — поглядим. Рассказывай о своих неприятностях.

— Неприятностях?

Черные глаза блеснули усталой усмешкой:

— Когда вчера ты не явилась портить мне жизнь, я подумал именно про неприятности. А что, твое отсутствие имело другие причины?

"Портить жизнь" я пропустила мимо ушей. Толку сейчас на него обижаться?

— Да нет. Понимаешь, такое дело...

Новость о похищении его подарочка Джано не обрадовала и, кажется, не удивила. Сказать он ничего не сказал, только кивнул, словно знал заранее. И надолго замолк, о чем-то задумавшись.

Нехороший у него был вид, то ли больной, то ли какой-то ли умученный до состояния "хиро". Или... да нет, вряд ли бы его успели куда-то выдернуть и вернуть так быстро. Значит, все еще впереди.

— Будут разборки?

— Будут, наверное. Посмотрим... Вообще-то уже должны были ломиться и требовать. Может, не нашли еще...

— Или у самого работорговца рыльце в пушку.

Но ботаник на пушок не отвлекся. Его любопытство сегодня явно делось туда же, куда и мой аппетит. Неслабо его придавил этот Алишер.

— Слышь, хозяин, а этот мальчишка тебе кто?

Наверное, один из слонов на рынке сегодня таки помер. Потому что вампир ответил на мой вопрос.

— Подарок. Бывший.

Ага-ага... Ну, это-то я и так поняла. Но почему вампиру-мужчине подарили мальчика, существо, не подходящее ни по возрасту, ни по полу? И как получилось, что подарок оказался у работорговцев? Вряд ли Джано мог продать свой Дар... даже если допустить, что мой тихий ботаник — сволочь, торгующая детьми. Непохоже. Странно все это.

Особенно тот разговор между предполагаемым хозяином и его "недостойным" рабом.

— И?

— И ничего. Ты... кстати, а что ты пьешь?

И пока я думала, что соврать, вампир протянул руку и опрокинул стакан, будто свой.

— Стой!

Я опоздала. Пять секунд вампир сидел статуей, с раскрытым ртом и распахнутыми глазами, из которых градом текли слезы. А потом у него вырвалось придушенное, непередаваемое:

— Ыррррррргххххххххххххх...

Ой, может коктейль надо было разбавить?

-..и говорит: "Гони кошелек, малявка, а то башку расшибу!".

— Ма... малявка? Он страдал... слепотой?

— Нет, просто в подворотне темно было.

Вампир расхохотался. Весело и по-настоящему, как мальчишка, впервые увидевший, как любимый папа попал молотком по пальцу и исполняет пляски народа мумба-юмба. Так, вампирам больше не наливать.

Говорят, вампиры не пьянеют. Может, оно и так. Но от этого спирта захмелел бы даже чемпион мира по выпивке. Я вон только глоточек сделала — так до сих пор в ушах звенит. А бедняге Джано досталось по полной. Он даже болтать начал! Это как надо было опьянеть! Нет, не в смысле разговаривать, а всякие секреты выбалтывать. Ну, какие трудности встречаются при превращении меди в золото, мне по фигу, и где он берет драконью кровь, тоже параллельно. Но про посвящение вампиров, например, было страшно интересно. И про их прежнюю родину. Раньше народ вампиров жил в своей стране, Талии. И неплохо жил. Они даже летать умели... не поняла как, что-то типа дирижаблей придумали, что ли. Все соседи завидовали. А потом дозавидовались. Грохнул вулкан. Я так понимаю, конкретный был вулкан — что не сгорело, то пеплом засыпало. Кто не погиб, тот сбежал...Талии пришел конец, и понадобилось искать новый дом. И оказалось, что чужая зависть может и убивать.

Спасшиеся пытались держаться вместе и найти себе свободную землю, чтобы жить там и восстановить, что можно. Но им не дали. Волшебство — такая вещь, которую хочется всем. Люди сначала приглашали в гости, потом настаивали. Потом пришли... Уцелевших вампиров долго делили между собой "по справедливости", не особо спрашивая согласия "спасаемых". Разрушали семьи, растаскивая родичей по разным городам-государствам. Использовали в бесконечных междоусобных войнах.

Прошло больше трех сотен лет, прежде чем вампирам удалось создать что-то вроде организации и худо-бедно выработать соглашение, по которому "златоглазым" даруется неприкосновенность на любых землях "Девятицарствия". И уже лет двести они держатся в авторитете...

— Ты что за... замолчала? Что дальше было?

Кто бы мне сказал месяц назад, что я буду рассказывать эту историю нетрезвому вампиру... А, почему бы нет. Ночь, тихое местечко, мягкий свет, коктейль, симпатичный парень, который меня слушает. Уютно так... У меня такого и дома не было.

— А дальше он зажег фона... огонек и меня увидел. И почему-то решил, что на четвереньках бегать быстрее.

— И как?

— Да нет, я его все равно догнала. И пнула слегонца...

Если совсем честно, но не слегка. Пнула я тогда от души, до гипса и "скорой помощи", которую мне же и вызывать пришлось. Но Джано, судя по всему, уровень моей кровожадности не смущал. Скорей, наоборот.

— Так с ними и надо! Пусть не... не... не лезут, вот! А то деньги отнимают! Это... зелья воруют! — Джано обвел глазами стол в поисках "зелья" и на всякий случай придвинул поближе бутыль со спиртом. — Подставляют...

— Слушай, я не...

— Друзей похищают! — список претензий к неведомым "им" удлинялся на глазах. — В рабство... того...

— Продают? — с опаской подсказала я. Алкогольная веселость и расслабленность покинули вампира, на глазах заменяясь злой решимостью накостылять всем доступным обидчикам. И недоступным тоже. Знаю я такое состояние. Оно называется "море по колено, горы по плечо, а все враги по кулаку" и обычно гарантирует крупные неприятности.

— Продают! Вот именно! — вдохновился Джано. — Продают... Ну ничего, я им тоже...

— Эй-эй...

Куда там! "Златоглазый" (глаза вампира светились, как фары) лишь на миг притормозил:

— Сиди здесь! Я скоро! — и снова заметался по комнате, как странная хищная птица, стремительная, легкая, беззвучная. Подскочил к полке, сцапал сразу десятка полтора всяких "зарядов" и щедро сыпанул их по карманам. Рассовал какие-то порошки... А потом рванул к дверям. Я только и успела, что кусочек мантии ухватить. Так он у меня в руках и остался...

— Ты куда?!

Дверь хлопнула, рванувшие на шум сторожки имели счастье полюбоваться, как мимо них пронесся, пошатываясь и позванивая многочисленными флаконами, нетрезвый хозяин.

— Джано!

Без ответа. Уже из-за калитки донеслось восхищенное:

— Пнуть слегонца! Как здорово сказано...

И вампир исчез...

Глава 8.

Друзья, все эти... выходные... я... пила зa ваше... здоровье!!!

Пилa тaк... что некоторые из вaс... теперь... просто... бессмертны!

Ну твою же швабру! Ну одори ёби! Ну что за жизнь!

Я закончила очередной круг по кухне и яростно прожгла взглядом бутыль со спиртом. Все из-за тебя, зараза!

Кто бы мне сказал, что я буду волноваться за вампира. А ведь волнуюсь... Вот куда он пошел, а?

Мститель непризнанный.

И где его искать? Уже три часа прошло...

А что это за шум во дворе?

Источник шума обнаружился у калитки — прилепился спиной к забору и пытался отбиться от сторожков.

— Так-так, — прохладно сказала я. — Цветики, стеречь. Далеко собрался... Алишер?

Мальчишка отвел руку от лица и глянул на меня не самыми добрыми глазами.

— Подальше отсюда.

— Соскучился по работорговцам?

— Тебе бы так соскучиться!

— Не зли меня, парень!

— Хозя-айка-а... — протянул Алишер. — Гро-озная... а ну вас к песчаным дэвам!

— Чего? Слушай, не нарывайся. Никто не собирается тебе ничего плохого делать, просто...

— И ваши обещания тоже к песчаным дэвам! В задницу, ясно? Обещали уже!

— Эй, послушай...

— Что — послушай? Он и тебя продаст! Или ты ему веришь? Вот так веришь-веришь, а потом открываешь глаза и новый хозяин тебе объясняет, какой ты доверчивый дурак. Простачок. Вампирам верить. Хоть бы в лицо сказал, так нет же! Не захотел себе настроение портить... Ненавижу!

А ведь он реально так думает. Думает — и тогда, во дворе, пытался меня защищать. А Джано обронил "друзей похищают"... Да уж, тут явно не отношения "раб-хозяин", тут другое.

— Значит, удрать решил? А друзей что ж бросил?

Как приятно видеть наконец человеческое лицо без узоров. И видеть настоящие эмоции. Мальчишка разрывался между желанием послать меня подальше и защитить ребят.

— Они не захотели бежать. Отказались. Не надо их...

— Но они ведь не позвали меня? — наугад спросила я. По идее должны были. — Не донес — так сообщник. Верно? Какое там наказание полагается сообщникам?

В синих глазах метнулось отчаяние.

— Я... я сам сбежал. Им не сказал. Я...

— Дурак ты, парень. Я вон тоже сегодня утром глаза открыла черте где. Только я поумней была и не "хозяина" слушала, а разговор своих похитителей. И будь уверен, нехило им заплатили, чтобы они у Джано Дары украли...

Молчание. Настороженное. Но уже без злости. Пристальный взгляд. Хочет верить... очень...

Я вздохнула:

— Сторожки, брысь. Вставай, малыш. Ты действительно веришь работорговцам больше, чем Джано? Вы ведь друзьями были.

Он шевельнул губами, но сказать ничего не сказал. Какая сволочь так задурила парнишке голову? Догадайтесь с одного раза. Думаю, Джано тоже догадался. Только бы он сегодня не туда пошел...

— Идем в дом. Идем... никто тебя больше не продаст. Клянусь... ну хоть пылесосом.

— Чем?!

— ..Вот так и живем. Ты ешь-ешь. А ты сам откуда?

Алишер отложил лепешку.

— Сейчас или вообще?

— Вообще. Про "сейчас" это с Джано надо будет поговорить, когда вернется. Разберемся.

— Вернется? А он где? Опять старшие уволокли на изъятие?

Я поймала себя на том, что затаила дыхание. На изъятие, говоришь? Неужели я сейчас узнаю, куда моего вампира таскают по ночам?

— Он как-то по-другому говорил, — осторожно попробовала я. — Изъятие — это...

— ..это когда забирают часть крови и сил, — не почуял ловушки подросток. — Кладут на специальный такой камень, и...

— Дарррррррья! — раскатилось по двору.

Джано!

На новогодней дискотеке в школе видала я пьяных одноклассников. При попытках моей мамы выйти замуж видала нетрезвых мужиков. Однажды даже наблюдала, как ныряли в фонтан пьяные десантники.

Но что я вам скажу — все это в подметки не годится нетрезвым вампирам.

Десантники не расшвыривают во все стороны салютики, от которых шарахаются сторожки, не зависают в воздухе, азартно вопрошая, на кого, мол, они похожи: на ворона или таки коршуна, и правда "замечательно сотворил экспериментальный полет-состав"? Не виснут на мне и не повествуют, как они прошлись по рабскому рынку еще раз, и теперь его надо уже не ремонтировать. Проще и дешевле построить новый. И не предлагают сто раз подтвердить, что "ну пррравильна все сде... сделал, да"?

Не пытаются поднять меня в воздух и отнести в дом. Не злорадствуют "Завтра увидишь, какой у Даиза роскошный этот... ну как его?". А когда, я не дождавшись ответа, пытаюсь узнать, что именно, удивленно интересуются: "А хто такой Даиз?"

На это способны только пьяные вампиры.

А потом они запускают в дом сторожков и скармливают им все попавшиеся под руку продукты...

Уложить его удается только с третьей попытки. Первая неудачна в абсолюте, потому что собственная постель Джано не устроила, а вот компания ящерки и ее ящик невесть с чего показался идеальными для здорового сна. Вторая тоже не блеск, потому что вампир отвлекся на Алишера и долго рассказывал, как он расстраивался, когда Шер сбежал, и как рад сейчас...

Третья удалась, и, покидая комнату, мы слушали, как затихающий голос вампира бормочет что-то о замечательной компании в постели, а рука нежно гладит притихшего сторожка..

Джано.

Я в пыточной камере... или в аду...

Голова-а-а... болит... невыносимо... значит, жив... жжет горло, пить... хочется пить... надо встать..

М-м-м.

— Джано, живой?

Ох, тише... умоляю... Никогда не просил пощады у аргентумов, а тут...

— Пить хочешь?

Дарья... солнцеглазый мой Дар, неужели ты ...принесла воды? Как же мне несказанно повезло с Даром...а до сих пор я полагал везение уделом бесплодных мечтателей.

— Ты глаза открой...

— М-м-м..

— Ладно, пей так, потом откроешь.

Воистину понятно теперь, отчего вода названа животворящей влагой!

— Дарья, хвост спрячь, — доносится до моего слуха. Алишер! Вернулся... мне не привиделось, как иногда казалось в бреду!

— Он же не смотрит, — отмахивается мой подарок.

Хвост?! Какой хвост?

Попытка рассмотреть хвост оканчивается полной неудачей: по приоткрытым глазам бьет свет и отзывается вспышкой нестерпимой боли в глазах. Какой странный эффект, ведь согласно трудам мудрейшего Игназио зрачок вампира приспособлен к свету намного лучше, чем... ох, отец карбонадо-о... Последствия вспышки не ограничились глазами, а расползлись по черепной коробке и даже в полость жизни пробрались, обернувшись приступом тошноты. Да, тошноты! По правде сказать, в эту секунду я вряд ли в силах назвать это состояние точным научным термином. Как и вспомнить, что именно мне в настоящий момент нужней всего. Но мой Дар в очередной раз показывает свою исключительную полезность, подсовывая необходимую емкость, а потом снова приносит воды и прохладный компресс...

Мысли о хвосте бесследно растворились.

Что происходит? Я болен?

— Дарья, тут посыльный явился... — громыхает шепот Алишера.

Посыльный? Недобрый знак... но прежде чем я смог что-то сказать, судьба посыльного уже решена.

— Посыльный — так пошли его, — без тени сомнения отвечает Дар.

— Куда?

— Куда-куда.... Ну что тебе, все словами объяснять надо?

Мальчишка хихикает и пропадает, видимо посылать гонца... любопытно, кстати, куда. Хотя нет, не любопытно. Отец карбонадо, что же со мной такое?

— Дарья, он не посылается! — снова бьет по голове шепот от двери, — Говорит, у него письмо к нашему хозяину, и он не может уйти, пока не получит ответа.

— Щас я его сама пошлю.

Пол затрясся. Постель тоже.

— Может, лучше прочитаем? — прервал землетрясение Шер. — Вдруг там что-то нужное для Джа... для хозяина?

Здравая мысль...

"Драгоценнейший и мудрейший друг мой!" — торжественно провозгласил Алишер.

Это мне? Маловероятно...

"Вчерашний твой, о досточтимый орихальти Джано, приход в скромное жилище Рашида аль-Визида..."

— Кого?!

— Рашида аль-Визида, — удивленно повторил Шер. — А что?

— Нет-нет... ничего. Дальше...

Ничего, за исключением того, что к этому бесчестному купцу я ни ногой уже год, с тех пор как он не заплатил мне за работу, да еще и обвинил в присвоении части ингредиентов. И как я мог там быть, если... если я ничего не помню?..

— Хм... так, вот... "..записан серебряными буквами на свитке досточтимых гостей и будет семь и семь раз передаваться из уст в уста детьми моими и детьми моих детей..."

У меня воистину пропал дар речи. К счастью, остальные были менее восприимчивы.

— Во завернул... — пробормотал мой подарочек.

— "..но увы! Обуреваемый горем вынужден сознаться в таком недуге, как неподобающая моему возрасту забывчивость, в силу коей недостойный — о горе! — забыл о долге пред златоглазым, затмевающим разум..."

— Он сам-то понял, что сказал?

— "..в раскаянии и унижении семь раз припадая к стопам твоим, недостойный Рашид аль-Визид смиренно надеется, что деньги его не будут отвергнуты..."

— Не будут, не будут, — буркнул подарочек. — Эй ты, гони баб... деньги! Сколько он там тебе должен, а, хозяин? Джано? Хозяин!

Меня подергали за плечо. Снова взметнулась боль и тошнота, но изумление оказалось сильнее.

— Он вернул мне деньги?!

— Вернул-вернул, вон мешок, закорючка на нем какая-то.

— Не закорючка, а число, — поправил точный Алишер, — Триста орлов, не видишь?

— Почему?.. — только и смог проговорить я. Чтобы заносчивый купец писал такое письмо мне?! Что случилось? Нейгэллах и Шергэллах поменялись местами, и рай с гуриями переместился под землю?

— Потому что должен? — не поняла Дари.

— Почему триста! Он мне двести должен... был.

— А... а... а тут приписка! — нашелся зоркий Шер. — Вот... "недостойный Рашид аль-Визид посылает сто золотых в возмещение своей забывчивости и выражает надежду, что сверкающий мудростью осияет своим присутствием его дом в ближайшее время.

Лицезрение паука-птицежора действительно способствует мыслям о ничтожности денег и хрупкости жизни, а следовательно духовному совершенству, и недостойный был бы и дальше счастлив хранить это свидетельство дружбы златоглазого... Но покупатели люди нервные и обременены многими предрассудками, так что не мог бы сиятельный его забрать?" Паука? — изумился Алишер.

— Сто золотых? — пробормотал мой практичный Дар. — Джано?

Повисло молчание. Я всеми кожными покровами ощущал на себе заинтересованные взгляды Дари и Шера, но сказать что бы то ни было и разъяснить недоразумение было невозможно! Хотя бы потому, что никакого паука-птицежора у меня нет и не было. И уж тем более, я не мог оставить это драгоценное существо мерзавцу Рашиду...

Бред какой-то. Абсурд. Да что же вчера произошло? Даиз опять опробовал на мне дурманное зелье?

С улицы тем временем донесся стук щеколды и нерешительный голос, призывавший хозяев.

— Хозяйка, тут еще..

— Дарья.

— Дарья, тут еще один. И тоже со свитком!

— Милое утречко, — вздохнула Дарья. — Сейчас я...

Тишина. Легкий шорох. Тихий вопрос:

— Еще воды дать?

Шер... Всемилостивый Нейгэллах, что я положил на чашу весов, что ты одарил меня возвращением Шера? Пусть он не верит мне больше — и он прав, я не смог уберечь единственное существо, к которому посмел привязаться. Пусть... Главное, он живой. Остальное поправимо. Надеюсь...

— Нет. Ты... Алишер, с тобой все хорошо? То есть... тебя не надо осмотреть?

— Все нормально.

— Шер...

— Не надо меня смотреть! Хозяин... вы давайте сначала сами на ноги встаньте, хорошо? Вон Дарья еще одно письмо несет.

— А три не хочешь? — с порога вопросила носительница писем. — Сегодня че, день почтового работника? Читай, Алишер, чего им всем надо. А то они во дворе стоят, ответа ждут, как тополя на Плющихе. Или как у вас там... Как пальмы у фонтана. А сторожки к ним принюхиваются. С интересом... надо этих работников сумки и чернил скорей выпроваживать, а то сторожки не дай бог кусанут кого, да траванутся?

— А покусанных тебе не жалко? — заинтересовался Шер.

— Жалко-жалко. Но их-то любой врач вылечит, а малышам кто скорая помощь? Таких больше нет. Читай давай.

— О мудрый над мудрыми! — вдохновенно начал Шер.

— Тише, о боги...

— О? Ладно. О мудрый над мудрыми, — значительно тише повторил паренек. — Семь и семь раз шлет привет тебе Джафар ибн Сулим, а также пожелания здравия, долголетия, и...

— Что?!

— Долголетия и процветания... — повторил мальчишка. — А что?

Я промолчал. Этот-то по какой причине про меня вспомнил? Он мне вообще никогда не платил, предпочитая слать подарки аргентумам. А те просто приказывали пойти и вылечить этого поедателя пахлавы и наказание для своего гарема. Нехорошее предчувствие зашевелилось в сердце. Уже два из тех, кто забывает обо мне сразу, как только отпадает нужда в лечении, сейчас вспомнили и, более того, позаботились о достойном обращении... Почему, во имя Нейгэллаха? И как это связано с моим плачевным состоянием?

— Дальше читать? — отчаялся ждать моего ответа Шер.

— А... да.

— Дар, посланный тебе, надеюсь, смягчит твой гнев, о достойнейший? Молю и заклинаю снять заклинание с верблюдов еще сегодня, ибо дела неотложно призывают меня, и...

Джано, ты что?

— Я вспомнил...

Вспомнил, когда про верблюдов услышал. Кусок воспоминания выплыл из ниоткуда и с размаху ударил по непониманию. Я вспомнил, вспомнил!...

..Двор в качающихся тенях и почему-то качающихся деревьях. Разъяренное лицо Джафара. И собственное заковыристое проклятье, которое заканчивалось словами : "чтоб на тебя верблюд плюнул". И реакцию ближайшего верблюда. А если принять во внимание письмо, то одним верблюдом не обошлось? Но ведь я не аргентум? Почему сработало так... А что я делал у Джафара? О боги, да что же вчера с мной было?!

И кажется, эти письма лишь начало.

— Читай следующее...— обреченно проговорил я.

— "О мудрейший из мудрейших, превзошедший своей мудростью..."

На этот раз лесть уже не оказала прежнего воздействия. Эффект привыкания даже яды лишает убийственной силы.

— Пропусти это...

— О драгоценный... ну ладно. Это пишет раб уважаемого Ийгура, торговца живностью. Он от имени хозяина шлет клятвенный отказ от любых претензий на возмещение ущерба и дарственную на паука-птицежора, который приглянулся солнцеглазому.

— О! Теперь ясно откуда паук, — обрадовалась Дарья.

— Раб намекает, что подпись хозяина была бы более разборчивой, если бы его, хозяина в смысле, отклеили от потолка. Джано, а как ты его приклеил? В нем же весу!...

— Не знаю.. — простонал я.

Безумие какое-то. Я ведь вчера не ел ничего, Дарью искал. То есть совершенно ничего, значит, и подозрительного тоже... Этот торговец, у которого Дарья выкупила мальчиков, сбежал, не требуя возмещения убытков, больных вчера не было. И, насколько я помню, пил только дома. Последнее, что осталось в памяти, это как шел к Дарье поговорить о ее покупках. А дальше провал. Неужели...

— Дальше читать? — не дождавшись ответа, Шер зашуршал новым письмом. — О... Это от вампира. Так... "Джано, дружище! Восхищен твоим вчерашним визитом! А также твоей склонностью к веселым шуткам... и умением скрывать оную от остальных. Не мог бы ты поделиться со мной тем славным порошочком, которое ты так успешно опробовал на моих охранниках? Они пошли уже на восьмой заход, и меня разбирает недостойная зависть. С наилучшими пожеланиями. Тонио. Приписка: Даизу очень к лицу обезьяньи уши. Надеюсь, этим порошком ты тоже со мной поделишься? Пока". На восьмой заход чего?

О боги... Я вчера вломился в дом Тони?! За Даизом? Заподозрил в похищении Дарьи и Шера, и... но я ведь только собирался нанять кого-то для слежки! Нападать рано. Было.

— На восьмой заход чего? — не получив ответа, Шер повернулся к Дарье.

Без толку! Моя кровать уже некоторое время трясло и шатало, а сейчас к этому шатанию добавился звук — Дарья хохотала. Вот теперь было слышно, что ей всего семнадцать: это был настоящий девичий смех, веселый и заливистый, почти беззаботный. Как давно я этого не слышал...

— О-о... о... одори ёби... — простонал мой подарок, задыхаясь от смеха. — Восьмой... заход... сильны, парни... верблюд... порошочек... Джано, ты крут! Су-у-упер...

И отчего-то стало легче. Даже захотелось тоже улыбнуться.

— С такого-то бодуна...

С чего? Какое любопытное слово. Ассоциируется почему-то с рогатым скотом. Ах да, "бодаться"... Или... похолодев от внезапной догадки, я судорожно вскинул к голове обе руки и на ощупь попытался отыскать там отростки. Или новообразования. Или...

Мысль по скорости намного опережает тело, поэтому мое воображение уже успело нарисовать меня по крайней мере в трех видах: с рогами козлиными, вытянутыми вдоль головы, с бараньими, в форме красивых завитков, и угрожающе торчащими бычьими. Оно уже вплотную подобралось к раскидистым оленьим "ветвям", прежде чем неповоротливые руки наконец завершили ощупывание макушки и ничего постороннего, кроме компресса, на ней не обнаружили.

Так. Уже хорошо. Чем бы я ни отравился вчера, обошлось без этого "украшения". Что-то мелькнуло в памяти при этом слове, что-то странное, какая-то злая радость... Я зажмурился, пытаясь растормошить свою неподатливую память. Но увы, в комнате я был не один, и очевидно, мои действия показались странноватыми. Во всяком случае, компресс с моей головы содрали даже без предупреждения, с невнятным шипением "Сейчас холодный принесу", а Дарья совершенно бесцеремонно заставила открыть глаза. Слабые попытки воспротивиться были безжалостно подавлены (в прямом смысле слова, кстати — грубой силой), и мое наказание, ниспосланное злой судьбой в подарки, пристально уставилось мне в глаза. Будто укротитель — царю пустыни. Я снова попробовал вырваться. Куда там. Эта ненормальная принялась требовать немедленно посмотреть на ее пальцы и сказать, сколько их там.

— Отпусти!

— Сначала скажи!

— Ты с ума сошла!

— Я?! Быстро отвечай, сколько пальцев!

— Три! Отпусти сейчас же!

— Э-э... — послышалось с порога. Шер сжимал в руках таз с водой и переводил взгляд с меня на Дарью и обратно. — Я помешал?

Дом умалишенных какой-то. И разговоры соответственные. И самочувствие.

— Все нормально. Я это... подумала... неважно, — мой оригинальный подарок наконец отдернул руки. И, пока я унимал головную боль, он (точнее, она) выхватил у Шера компресс и шлепнул мне на макушку. Причем забыв как следует отжать! Брызги полетели во все стороны, я постарался удержать при себе недостойные выражения — мальчик ведь рядом. Увы, если судьба решила ознакомить ребенка с выражениями, то от нее (судьбы) не уйдешь. Сначала Дарья узрела, что натворила, и охнула, от души помянув некие органы... неважно. В следующий момент у моей руки что-то зашевелилось, обвилось вокруг шеи. Клацнуло зубами возле уха...

Никогда в жизни я так быстро не выпрыгивал из постели! В голове словно взорвался хитайский огнь-порошок, в глазах потемнело и книги полетели во все стороны. Но дело того стоило — змеевидное шлепнулось на пол, свалившись с моей шеи. И скорчилось на полу.

— Джано, нет, это сторожок, не трогай его, это...

Кто? Я обессилено прислонился к стене, рассматривая страшное, покушавшееся на меня чудовище... в три ладони высотой.

Сторожок. Самый обычный, дворовой. То есть наш обычный.

— Что он тут делает?

Сторожок попытался встать... пошатнулся... шлепнулся обратно... наконец ползком добрался до ближайшей лужи из опрокинутого тазика и рухнул в воду, широко раскинув листики и растопырив все корни.

— О, кажись, он тоже с бодуна, — сочувственно проговорила девушка. — От тебя надышался, что ли? Вон как воду хлещет...

— Что такое "бодун"?

— Похмелье.. — удивилась она.

По... расширенными глазами я обвел комнату, не обращая внимания на боль и прочие неприятности. Головная боль. Жажда. Тошнота. Головокружение. Ворох писем от моих недругов. Все это плюс заляпанный халат вдруг сложились воедино и обрели новый зловещий смысл.

Так вчера я был пьян?! Абсурд... и начался этот абсурд рядом с Дарьей, похоже. Я ведь шел поговорить именно с ней?

Я поднял глаза на все еще улыбающееся лицо. И улыбка стала таять...

— Что? — спросила она с привычной уже интонацией. Мол, знаю, что виновата, но не злись, злиться вредно для здоровья.

Зачем она меня опоила? Или опять все произошло случайно?

Но спросить я не успел.

Нехорошая тишина залила двор, заглушив и ропот посыльных, и шорох сторожков. Без скрипа отворилась дверь... и две серебряные тени, знакомые до жути, скользнули в комнату...

Аргентумы. Пришли в мой дом. Впервые...

— Приве...

Но они пришли не вести беседы. Не говоря ни слова, не задержавшись ни на секунду, серебряные мантии оказались рядом. Знакомый удар чужой силы, блеск серебра из-под капюшона — и я снова обездвижен, бессилен, закован в незримые кандалы. Резкое движение, треск ткани — сдирают одежду. И не воспротивиться, не укрыться от взглядов глаз расплавленного серебра. Опять. Как быстро...

— Что вы делаете?.. — неверяще звучит голос подарка. — Вы...

— Молчать.

— Вы с ума сошли?..

А Шер молчит...

Нет! Замолчи! Я ловлю ее взгляд и едва-едва, насколько могу, качаю головой. Нельзя. Не вмешивайся. Прошу... Шер, ты отвечаешь за Шера.

Тихо. Тихо. В комнате очень тихо. И холодно — аргентумы... Давлюсь этим холодом. Но сказать все-таки удается:

— Приветствую... аргентумов... в моем доме... позвольте моим рабам... покинуть... комнату...

Еще секунда тишины и холода. Еще.

— Пусть идут, — наконец роняет одна серебряная статуя.

— А ты идешь с нами. Оденься.

Дарья.

ОБЖ победило! На этот раз. Проснувшись утром, я пожалела и о том, что купила пацанов, и о том, что пила, и том, что вообще на свет родилась. Голова болела так, что хотелось отправить ее в хладницу и пожить немного без нее.

Но куда ее денешь... Пришлось лечить сушняк водой, а головную боль массажем и аутотренингом. Ой, а нельзя этим птицам орать немного потише? А котам в коридоре шипеть потише!

Стоп. Котам? Откуда коты, у нас ведь только Левчик...

Я слетела с кровати, как бомбардировщик Ил-54 с аэродрома Кубинка. Вынеслась в коридор... и оцепенело уставилась на младшую покупку, который черте с чего стоял на четвереньках и шипел на Левчика! Кот в долгу не оставался, и шипение мало-помалу переходило на повышенные тона.

— Так, — я уперла руки в бока. — А ну тихо. Вы что, мышь не поделили?

Тагир тут же вскочил и привычно окаменел, Левчик презрительно дернул хвостом, показывая, что замечать каких-то там мальчишек — ниже его внимания.

И понеслось. Если б не завалявшаяся еще с родного мира упаковка анальгина, мне б не жить. Разбудить мальчишек, упихать мыться, покормить, выудить Шера из вампирской лаборатории, отобрать утащенную склянку, отправить приводить комнату в божеский вид. Покормить сторожков, вытащить из лаборатории Санни, разъяснить, что украденная им коробка — не пудра, а удобрение, отправить прибирать ванную. Проверить, не проснулся ли вампир, принять торговцев с продуктами, отложить отдельно обалденно пахнущую копченость — чей-то подарок Джано, выгнать из лаборатории Рада, отобрать пиалы, объяснить, что это не чашки. Приготовить обед, попробовать, не удержавшись, кусочек копченки, выпинать из лаборатории Тагира, отобрать чучело черепахи, всучить игрушку, еще откусить копченочки, обнаружить хвост...

ХВОСТ?!

Ой, мама... Ой, мамочка!!!

Хвост! У меня!!! Растет на... на... ну там, где положено хвосту, светлый, типа львиного, с кисточкой...

Ой, да что же это такое?

На мой рев прибежал Алишер, рассмотрел хвост — еще позавидовал, паршивец! — а потом предложил не паниковать, а подождать, пока проснется хозяин и отколдует это обратно... Пусть я только соберу образцы всего, что съела.

Но Джано проснулся в таком состоянии, что ему было не до хвоста...

Гомо бухиенс, говорят, — человек пьющий. Бухо сапиенс — пьянь разумная. А нетрезвый вампир у нас кто?

Бедолага, вот кто.

Достаточно сказать, что на смытую краску — полная неприличность по местным понятиям — в это невеселое похмельное утречко он не обратил ни малейшего внимания. Хотя какая там раскраска. Если бы сейчас в комнату ворвалась пара крылатых зеленых слоников и человеческими голосами заявила претензии на его ящерку из ящика, Джано вряд ли был в состоянии что-то ответить.

Бледный до... до... ох, давайте не будем уточнять? Первый раз за все время он реально похож на вампира. Хотя в сериалах, кажись, вампиры были просто бледные, без этой интересной прозелени.

Да, он назвал меня чудом и подарком судьбы. Я даже слова в ответ не сразу подобрала. Интересно, что бы он сказал, если бы я ему не воды поднесла, а скажем, пива?

Так, не думать про пиво. Не думать про спирт. Не думать про алкоголь вообще, алкоголь зло, алкоголь зло. Ох, мне до сих пор от одного вида бутыли как-то нехорошо становится... чтоб они провалились, эти градусы. К Даизу, например. Вот кто их заработал по полной программе. Считайте меня параноиком, но мой хвост точно без него не обошелся. Вот чувствую! Чем — не спрашивайте.

Пока читались письма, я сидела как на иголках. Точнее — как на хвосте. В смысле, я ведь на нем и сидела, так ведь? И это, поверьте, не слишком удобно. Я все ждала, как бы половчее завести о нем разговор, но случай все не подворачивался и не подворачивался. Сначала из-за вампирского похмелья (хвост хвостом, но остальные части тела мне пока дороги, доверять их вампиру с бодуна — неразумный риск), потом из-за писем.

Точней, из-за вчерашних вампирских подвигов.

С каждым новым свитком я уважала вампира все больше и больше. Выходит, не такой уж мой хозяин ботаник? Может ведь, если хочет?

Надо запомнить на будущее. Чуток авторитета моему вампиру не помешает.

Главное, правильно и вовремя разозлить — а потом отправлять на разборки. Только подлечить сначала, а то еще одна "схватка" с притаившимся в постели сторожком, и все, можно заказывать веночек с надписью "Незабвенному Джано от скорбящего продзапаса". Тьфу, ну и чушь лезет в голову!

Какой он смешной, с этим коронным мужским взглядом... ну, знаете, тем, из сказки про медведей? "Кто-спал-в-моей-постели-и-почему-я-ничего-не-помню?" Я, правда, такой пока только по телеку и видела. Но смотрится так трогательно!

Надо как-то побыстрей поставить нашего вампира на ноги.

А то у меня ощущение такое внутри ворочается, как перед схваткой или диетой. Как говорил наш ояката, "судьба и тень следуют за нами повсюду", и "веселье, дошедшее до крайности, рождает скорбь". Если в переводе на человеческий, то в ближайшее время нам светят неприятности.

Причем предчувствие идет не только от головы, а и... в общем, с хвостом связано.

Хвост как раз дернулся, когда во дворе и на улице вдруг стало очень тихо — до жути. И, странно потемнело. Я еще успела глянуть в окно — может, здесь в кои-то веки начинается гроза?

А потом вплыли они. И стало понятно, что дело вовсе не в грозах...

Вампиры. Аргентумы. Правящие, как их Джано называл.

Один взгляд — и Алишер вцепился в мою руку до синяков. Да и мне стало нехорошо. Эти серебряные глаза под капюшоном, от которых воздух в легких осыпается ледяными кристалликами.

Да уж, остальные вампиры в сравнении — щенки...

А это хищники.

И Джано надеялся на справедливость этих? Да ведь даже Даиз смотрел на него не так! Даиз его хотя бы ненавидел. А эти просто смотрели, как на вещь. Как на свое животное, домашнее, полезное и покорное. Сидеть, лежать, зубы покажи...

Как они могут?!

— Что вы делаете?.. — вырывается у меня вопрос. — Вы...

— Молчать, — равнодушно-яростный голос, и комнату буквально хоронит под глыбами льда. Х-х-холллодно...

— Вы с ума сошли...

Я даже не успеваю договорить. Хищный взгляд, и становится нечем дышать. В голову словно змея вползает — липкая... любопытная... злая.

Интерессссно...

Я тебе не кино, — рычу я, прежде чем соображаю, какого черта творится. Здесь-то у меня голос никто не отбирал! — А ну пошел вон из моей головы!

Вкуссссная... — аргентум точно не слышит. — Иди сюда...

Что? Ну и скотина... странно, а мне становится легче дышать. Привычный "наезд" — сколько их было за мою семнадцатилетнюю жизнь — как-то помог собраться. Даже улыбнуться получилось — злобненькая, наверное, была улыбочка. Ояката сколько раз ругался, что у меня не получается выражение покоя. Какое уж тут спокойствие!

А в лоб пяткой?

Интересно, вампиру еще кто-нибудь так отвечал? Ой вряд ли. Серебряные глаза сверкнули бешенством:

Иди сюда!

Сам иди! Сказать, куда?

Сказать не получается. В наш мысленный диалог, занявший какие-то секунды реального времени, вмешиваются. Причем тот, чьего вмешательств не ждали...

— Приветствую... аргентумов...— задушенный, хриплый голос, Джано пытается выпрямиться, — в моем доме... позвольте моим рабам... покинуть... комнату...

Рабам? Что он говорит?! Да как он смеет?!

Но черные глаза нашли мои, и я поняла...

Он защищает нас. Алишера и... и меня. Как может, по-своему, он же ботаник... но защищает.

А его-то кто защитит?..

Глава 10

— Тебе еще нужно шило?

— Нет. Теперь мне нужны бинты и йод.

— ..нись! ... я...

Ты, ты... Отвяжись ты! Мне надо добеседовать с аргентумами. Я поудобнее перехватила бейсбольную биту и улыбнулась серебряноглазым гадюкам.

— Сейчас разберемся, кто тут вкусный...

Вампиры шарахнулись. Вид у них был совсем не такой хищный и грозный. Один так и не успел снять с шеи гадюку, у второго в волосах до сих пор торчали птичьи перья — из подушки. И оба облиты спиртом с ног до головы. Ага, это вам не командовать! А вот нечего было отказываться от угощения, нечего! Я по-хорошему хотела объяснить, что мой вампир не виноват, что под зеленым змием еще и не то творят, что с кем не бывает. А они уперлись. Сами виноваты!

Я мееееедленно так сделала шажочек — аргентумы вжались в стенку. Правильно. Сейчас мы выясним, что...

— Дэв побери, Дарья, открой глаза!

Разве они закрыты? Я все прекрасно вижу! Эй, а кто это говорит? В смысле орет?

— Дарья!

Оуп-пф-ф...Впечатление, что в лицо кастрюлю воды плеснули! Или ведро. Или целую бочку! Блин!

Вампиры злорадно ухмыльнулись и растаяли непонятно куда.

А я открыла глаза. Получилось со второй попытки — мокрые волосы залепили лицо. Прямо передо мной замер Алишер с какой-то посудиной в руках. Ведром, кстати. В глазах злость пополам ожиданием, на щеке царапина. И больше никого. Ни Джано, ни...

— А где аргентумы? — спросила я по инерции.

Мальчишка отшвырнул ведро. Оно с грохотом врезалось в стенку. Сторожок, на минутку высунувшийся из-под кровати к новому источнику воды, испуганно шелестнул листьями и спрятался обратно.

— А ты уже соскучилась? — звенящим голосом поинтересовался Алишер. — Ушли.

Ага...

— А Джано?

— Увели.

— Куда?

Мальчишка смерил меня кипящим взглядом. Не знаю, что бы он мне ответил (вряд ли что-то хорошее), но тут бейсбольная бита в моих руках шевельнулась и зашипела.

Медленно, не выдавая леденящего ужаса, я скосила глаза на свою "биту"... и глаза в глаза встретилась с ящерицей из ящика.

— Аргентумы идти хотят — а ты в дверях, как дэв, пришедший за платой жизни, — Алишер смотрел на упившийся наконец вволю сторожок и повествовал о "событиях". Я тоже была занята делом: слушала, параллельно пытаясь избавиться от ящерки, а та упорно лезла мне на ногу и шипела, как невыключенный телевизор.

— За чем?

— Неважно. Они тебе велят дорогу уступить, а ты как не слышишь. Они и зашипели: "Спать". И ты уснула.

— Да? — я с сомнением осмотрела интерьер. Ну, он был такой... странненький. Ящерка, которую я чуть не использовала вместо оружия — это еще не самая большая странность. По вампирской спальне-библиотеке как Мамай прошел: книги вразброс, одна вообще на занавеске висит непонятно как, постель в обломки, теперь на ней если кто и уснет, то Дюймовочка, она мелкая, ей пофиг. Занавески будто авангардист оформлял или банда тинейджеров — не поймешь, чего больше, дыр или таки пятен? Пол уделан водой пополам с перьями, стружками и сухими травами (бывшими сухими, сейчас мокрыми-и). Ящик для ящерицы сдвинут, и там что-то стучит и шипит. Для завершения картины еще две детальки: ящерка в поиске меня и сторожок в нирване.

М-м-м... если я спала, то кто это натворил?

Не Мамай же, в самом деле?

— Только ты как-то неправильно уснула, — вздохнул Шер, проследив мой взгляд. — Я тебя даже поднять не успел, когда ты упала.

— Поднять меня?

У мальчика что-то не так с оценкой собственных возможностей.

— ..а ты встала сама, — мальчишка не обратил на мои слова ни малейшего внимания. — Сказала, что надо же разобраться, и предложила всем выпить.

— Кому — всем?

— Судя по всему — книжкам, — хмыкнул Алишер. — Только они перед тобой и были. И судя по тому, как им досталось через пару минут, ты очень обиделась на них за отказ. Сказала, что ты хотела по-хорошему, а раз они не понимают... и вылила на них весь спирт, который вы не выпили вчера. Занавески пострадали за компанию. Они якобы отказались от закуски.

— Так...

— Следующей подвернулась кровать. Ее ты обвинила в этом.. как его... хамском поведении и пнула.

Я покосилась на кровать. Вечная ей память. Про перья не спрашиваю, ясно, откуда они взялись.

— Ну а потом ты сказала, что вот теперь-то кое-кто узнает, кто тут вкусный, открыла ящик, отобрала у матери новорожденного скалодыра и...

— Кого?

— Ну вот же, ящерица. Они скалы дырявят. Их растят и скальникам продают, чтоб пещерные ходы проплавляли.

Ага. Скалодыр. Новорожденный. И то, что стучит и скребется в ящике — это его мама, у которой я отобрала детку, чтобы использовать в качестве бейсбольной биты.

Ну просто зашибись.

Джано, тебе до меня расти и расти.

Я взяла этого вроде как скалоплавителя на руки. Надо же посмотреть, вдруг я ему сломала что-нибудь. То есть, не вдруг, а что именно сломала... Твою швабру. Докатилась, уже новорожденных от тебя прятать надо, тоже мне, сумотори.

— Не успела, — похоже, моя покупка была телепатом. — Ты ее только в руки взяла, и я... ну...

— Что?

— Облил тебя водой. Чтобы разбудить.

Я осторожно отложила ящерку в сторону, погладила по теплой серо-зеленой головке и уставилась в потолок.

Мальчишка выдержал четыре секунды.

— Что?

— Спасибо говорю. Тому, кто там, наверху. За то, что меня украли бандиты, — посмотрела на офонаревшее личико и добавила. — Без этого меня бы никогда не занесло на рабский рынок. И не попался бы ты мне, такой сообразительный. Блинчики будешь?

Но блинчики — это не муравьи. В смысле, сами собой не заводятся. Поэтому пока тесто доходило, мы с моим передвижным интернатом успели прибрать комнату, уложить книги, воссоединить мамашу-ящерку с ее ребеночком (ребенок активно возражал, но его никто не спрашивал) и поругаться из-за пропавшего печенья. Нет, мне не жалко... а я говорю — не жалко! Не жалко, я сказала! Верите? Ну то-то же. Просто ребята должны привыкать, что не все в доме, что лежит на видном месте и смахивает на еду, действительно можно есть.

Я объясняла, приводила примеры с участием Даиза (то есть змеюки в его капюшоне) и сторожков (сторожок, незаметно просочившийся на кухню, активно шипел, наглядно подтверждал каждое слово и норовил втихую запустить корешок в тесто). Я даже поделилась собственным незабываемым опытом превращения в "Дарью перелетную" и продемонстрировала вроде как безобидную как бы соль.

Думала, поняли. Как же.

— А зачем ты нам это говоришь, дочь пустыни? Я не собираюсь есть эту грубую пищу! — это лазурное чудо.

Куда ж ты денешься...

— Я еще не выучил, что тут можно есть, — улыбнулся Рад. — Так что чем накормите, то и съем. Сам обещаю не искать.

И на том спасибо. Интересно, что значит "еще не выучил"?

— А я обещаю, что не возьму еду без спроса, — неожиданно нарушил вечное молчание Тагир.

— Я тоже, — у Шера были такие честные глаза!

И я купилась. Занялась блинчиками и пробной порцией варенья из здешней земляники. Есть эту ягоду было трудно, слишком сладкая, поэтому ее использовали как сахарозаменитель: клали в чай, например. А вот варенье должно получиться неплохим... что это?!

Звук, долетевший до моих ушей, был непривычным. Смех. Детский...

Я немного поборолась с собой, но когда к смеху добавился увесистый "плюх", не выдержала. Убрала с плиты сковороду и пошла смотреть, что так развеселило мой интернат.

Банный бассейн был почти на месте. Почти — потому что как минимум треть воды расплескалась по деревянному полу. На месте были самодельные туники, которые я выдала интернату этим утром (какое богатое на события это утро!). А вот мальчишки были явно не на месте.

То есть летать над поверхностью бассейна — это ведь не значит "на месте", правда?

Я глубоко убеждена, что если совершенно нормального мальчика запереть на час в совершенно пустой комнате, то в сухом остатке мы обнаружим погром этой самой комнаты. Потому что мальчишкам самой природой предназначено исследование окружающего мира всеми возможными способами. Поэтому визиты в лабораторию Джано я, в общем-то, предусматривала.

Но что в процессе "познания мира" они стащат у меня ту самую "летучую соль" и решат малость полетать, мне в голову не приходило. А еще меньше мне могло придти в голову, что к веселенькой забаве присоединится сторожок. И будет порхать над водой, как укуренная ласточка после пожара на конопляном поле.

Отстаю от жизни.

— Заканчивается! Заканчивается! — заорал вдруг растерявший все свое высокомерие Санни. — Ииииииииииии!

В следующую секунду он взмахнул руками и гулко плюхнулся в несчастный бассейн. Новая порция воды окатила пол, туники и меня. За компанию.

Твою швабру.

Джано.

Это слишком... сегодня... слишком... я не понимаю, за что так со мной... Это нерцио... отец карбонадо, больно... это нерационально. И нечестно... я все отдаю, что клялся, за род и защиту. Но разве это... защита?

Раньше они хоть притворялись.

Какая странная мысль. Притворялись? Неужели просто притворялись?.. Все это, про честь служить роду... обман? Ложь... почему я чувствую это только сейчас? Почему раньше верил и терпел безропотно?

Раньше никогда не было так... Так много и так бесцеремонно. Так собственнически. Они уверены, что я не посмею воспротивиться.

Никогда ведь не пробовал. Не пробовал. Мне и в голову не приходило...

Больно... и слабость такая...

Возможно, я не выйду отсюда живым. А я не успел завещание...

А Дарья, а Шер? А тот малыш-оборотень?

Нельзя умирать.

Щупы наконец отлепляются от спины. Интересно, где аргентумы их прячут в остальное время? Они ведь тоже челове..

Плита из снежного обсидиана растворила в себе скрепы, но руки отдающего не шевельнулись. Дрогнули... но так и остались бессильно лежать на темном зеркале камня.

Три темные тени снова придвинулись.

Несколько секунд протекли в томительной тишине. В темном зале не горел ни один факел, ни одна свеча, но это никого не смущало. Те, кому доверено вести ритуал в этих стенах, не нуждается в свете....

Ошибка.

Да. Мы перестарались...

Донесения ложны? Уровень его энергетики стабилен, оковы работали должным образом.

Оболочка тоже...

Тогда откуда у него вчерашние возможности?

Кстати, сейчас оболочка нестабильна.

Почему?!

Мы изъяли столько, что дестабилизировали наложенную сеть.

Необходимо как-то его подпитать? Было бы жаль лишиться такого Истока.

Да. Займитесь этим.

А вы?

Я должен вас оставить, коллеги. Боюсь, мое самочувствие... я чувствую себя странно и мне... сложно... сосредоточиться...

Мне тоже! Арги, распорядитесь доставить его домой, и.. а откуда здесь бабочки?

И пустынные змейсы...ох, и стервятник! Только почему-то синий...

Дарья

— Не бойся...

Я дернулась.

— Что?

Я с этим интернатом с ума сойду! То они полетать вздумали, то со сторожками их познакомь, то выкопали откуда-то инструменты и принялись кровать пострадавшую чинить. И починили же, что интересно. И даже полки книжные сколотили дополнительные. А теперь еще и мысли читают. Я ведь и правда волновалась за Джано.

Старалась отвлечься, заняться делом — не переть же на аргентумов без всякого понятия, как их уделать, чтобы огрести поменьше проблем. Они еще поплатятся, не будь я Дарья. Разберемся!

А пока волновалась.

— Я говорю, не бойся, — Шер покосился на толпящихся в ожидании сторожков и потянул из-за спины руку с блинчиками — видимо думал, что я не замечу. — Ничего они ему не сделают. Ну то есть хуже обычного. Он им нужен.

— Что-то незаметно.

— Правда нужен. Силу они и у других забрать могут, а такой как он, который умеет разбираться в снадобьях и старых чарах, тут один. Не убьют. А к изъятиям он уже привык.

— Привык он... ты лекарства приготовил?

— Да.

— И ту мазь? Ну ту, что ты говорил, быстро заживляет?

— Ага.

А ванную и чистую одежду я приготовила сама. Что ж на душе так муторно?..

— Что ж так долго? Вечер уже...

— Не бойся, — в третий раз повторил Алишер. — Обойдется.

Он зашвырнул блинчики в гущу сторожков и зябко поежился.

— Я у него почти год прожил. Тоже в подарках. Навидался... — он замолк и вдруг повернул голову к калитке. — Пришли. И... что-то не так.

"Не так" — мягко сказано. Достаточно было посмотреть в лицо — не белое, а какое-то серое, цвета дорожной пыли, чтобы понять: все не так. Очень не так. Он не отзывался, не двигался и, на первый взгляд даже не дышал.

Лекарства... как влить лекарство, если он не может его проглотить?

Принесший его вампир как-то виновато потоптался на пороге.

— Вы это... — пробасил он, стараясь не смотреть ни на меня, ни на побелевшего Алишера. -Ему бы подпитаться как...

— Как? — почти зарычал Шер. — Как?! Мы неинициированные Дары! И я, и она! Если он только возьмет у нас кровь, с него потом вообще шкуру спустят!

— Эхма... чего ж делать-то? Помереть может. Я уж чуял, как нес... Аргентумы-то никаких распоряжений не давали, они вообще какие-то того... не того...

Что?!

— Чтоб твои аргентумы... на... в... и... — тихо и страшно сказал мальчишка. — Понял? Понял, ты! Можешь им так и передать!

Но рослый вампир — выше меня! — передавать не пошел. Он шумно вздохнул, посмотрел на Шера, на меня и понизил голос:

Он шумно вздохнул, посмотрел на Шера, на меня и понизил голос:

— Ты это, девица... возьми-ка его за руку. Просто сядь рядом и держи. И потерпи малость...

— Что потерпеть? Ох...

Ладонь Джано была... нет, не ледяная, не особо холодная даже. Только мои пальцы почему-то сразу похолодели.

— Терпи.

А пришлый вампир откинул капюшон и наклонившись над постелью, осторожно положил руки на грудь Джано — туда, где у обычных людей сердце.

Вздох, задыхающийся, захлебывающийся, будто тонущий вырвался из водоворота, резанул по нервам. Измазанная кровью ладонь дергается в моей руке. Глаза распахиваются, взгляд лихорадочно впитывает меня, Шера, непрошеного спасителя...

— Не надо, Массимо...

— Молчи уж...

Аккуратный надрез на мощном запястье, темно-вишневые капли.

Совсем немного. Тихий вздох, самую малость потеплевшие пальцы. Светлеющее лицо, в которое потихоньку возвращаются краски.

А я сижу и гадаю, показалось или нет. Ведь на миг в темных глазах Джано мелькнул серебряный отблеск...

Планы мести я обдумывала часа два.

Ну, я бы и больше их обдумывала, просто мне все время мешали.

Во-первых, скалодыров-детишек оказалось не один, а трое, и если мама еще соглашалась лежать в ящике и ждать, пока ее накормят, то ее детеныши таким терпением не отличались. И прежде чем мы успели опомниться, они проплавили ящик, две стенки и смылись на задний двор. Прежде чем мама успела загнать их обратно, шустрые детишки забрались на соседскую помойку и что-то там нарушили, потому что сосед час все убирал, а потом еще полчаса стоял у забора и высказывал, что он думает о нашем зоопарке, о наших мальчишках и о хозяине, который... Пришлось высунуться и рявкнуть. Затих.

Во-вторых, к нам уже в четвертый раз приходили от почтенного купца и предлагали забрать нашего паука-птицежора. То есть предлагали это в первый раз. А потом просили, заклинали, грозили и умоляли...

В-третьих, пришло послание от кого бы вы думали? От Даиза! Злобный вамп полписьма распинался, что за такое он Джано никогда не простит, жестоко отомстит и хвост — только начало. Ну, я, в общем-то не сомневалась, что хвост — его подарочек... Спросила у Джано, что он такое сделал Даизу — ну интересно же! — но бедный вампир помнил только, как искал коллегу. А как нашел и что именно сотворил, кануло в алкоголе.

В-четвертых, Джано, который умирать после помощи Массимо передумал, ни в какую не соглашался лежать в постели и приходить в себя. Он рвался к авторам писем расколдовывать верблюдов и отклеивать кого-то там от потолка. И да, конечно, забирать своего паука-птицежора. Дался же ему этот паук!

Алишер то ли в шутку, то ли серьезно предложил подлить ему снотворного и даже обещал рассказать, как его приготовить. Но я глянула на юбку, скрывающую хвост... покосилась на палец, которому пришлось устроить срочную эпиляцию... и решила, что связываться со всякими микстурами мне пока не стоит.

Тем более, что средство остановить непутевого хозяина-ботаника и так нашлось. И звали это средство Левушкой. Кис ведь у нас умненький. А может, просто искал место, куда смыться от мальчишеской компании? Но он явился в комнату почти сразу, как Джано открыл глаза и наладился за своим пауком. Пока в комнате кипели споры, лежать вампиру или вставать, Левчик внимательно сидел и слушал...Но когда спор зашел на третий круг, Лев, наверное, понял, что бестолковые человеки договорятся не скоро и пора действовать самому. Так что шоколадные лапки мягко, но решительно протопали по полу, пушистый хвост дернулся, и Левчик коричневой ракетой взлетел на постель.

От неожиданности мы замолчали.

Котик глянул на меня, на непутевого хозяина, и я готова поклясться, что на кошачьей мордочке замаячило выражение мультяшного Матроскина: "Ну неужели все настолько бестолковы, что именно мне все это разруливать? Ну так и быть, я снизойду к вам, недотепы..."

— Левушка...

— Мяу! — не знаю, положено ли котам перебивать хозяев, но кис это сделал без зазрения совести. Прошагал по постели, неторопливо вспрыгнул Джано на живот и склонил голову: мол, только встань!

— Ну и нахал... — вырвалось у пришлого вампира. Но договорить свое мнение ему не удалось: зеленые кошачьи глаза уставились на не него с таким выражением, что мощный вампир озадаченно затих и, кажется, готов был сказать "извините".

А Левчик уже уставился на Джано. И знаете, такая у него была проникновенная мордочка! Нежная, почти умоляющая, такая жалобно-трогательная!

"Хозяяяяяин... ну ты же не отнимешь у бедного котеночка такую замечательную подушку, правда? Ну мняяяяяяу!"

За моей спиной Алишер сдавленно фыркнул и, еле сдерживая смех, выскочил из комнаты.

А Джано вздохнул... и улегся на подушки с видом побежденного, но не смирившегося.

Кхм. Кажется, я нашла один вариант мести вампирам-аргентумам. Надо сбросить на них Левчика. И серебряные садюги через неделю будут валяться у шоколадного нахала в ногах и вымаливать честь поднести ему мышку..

От сладких планов мести меня отвлек Массимо.

Пришлый вампир нерешительно потоптался на месте:

— Так что? Я того... пойду я?

И я вдруг поняла, что упускаю замечательный способ разведки! Откуда еще узнать информацию про аргентумов, как не из стана врага?

— Куда же вы так сразу? — я хищн... — то есть приветливо! — улыбнулась. — Может, пообщаемся?

Вампир сопротивлялся недолго. Я вцепилась в него мертвой хваткой и потащила выведывать информацию.

Ну, вы знаете, куда нужно затащить мужчину, чтобы заставить его сделать кое-что нужное лично для тебя...

Что? Куда? Куда-куда?

Надо же... учту на будущее. А я вообще-то кухню имела в виду. В смысле, вкусный обед. Ну, знаете, путь к сердцу мужчины лежит через желудок и все такое. Не то чтобы я так уж много общалась с мужчинами...

Но с кандидатами в мамины мужья мы более-менее ладили. Мама называла такой тип "тугодум обычный", и вечно гоняла, охотясь за типом "мачо". Эх... иногда я свою маму просто не понимаю.

В общем, шансов у Массимо было немного. Пузо раздраженно бурчало, протестуя против дележки едой со всякими незнакомцами, но я пригрозила ему кефиром и с лучезарной улыбкой выложила перед вампиром тарелку. Через полчасика он уже хрустел печеньем "эконом" (мука, сода с уксусом, одно яйцо, чуточку масла, сахара и мелко нарезанная кожура лимона) и выпутывался из моих вопросов.

Аргентумы живут где? Ну где... в Оборот-башне, значит. Ну это я так зову. А по-научному башня зовется Инфениора. Это потому как у нее нижних этажей побольше чем верхних...Они, значит, живут на приземных этажах. Зачем? Не знаю, я, зачем, традиция...

Кто такие аргентумы? Как — кто? Они составляют Круг Правящих. А, чем отличаются? Ну как... Орихальти — обычные, значит, вампиры, они сильные. Слышат-видят получше, чем люди, дерутся хорошо, к сражениям способные, магия у них кой-какая имеется. А самые сильные по магии — это, значит, аргентумы. Мало их рождается, эх... на вес золота каждый. Они-то на разное колдовство даровитые: и превращать одно в другое, даже живое, и подчинять, и энергии сплетать да это... как бишь... транс-фор-ми-ро-вать, во.

Зачем изъятия? Дык это... барьер вокруг города поддерживать надо? Надо. Погоду нужную делать, песчаные вихри отводить да рушить. Прогнозы опять же делать. Силу какую-никакую про запас иметь, а то мало ли. Вот и положили за обычай: аргентумы у младших вампиров часть энергии забирают. Двойная выгода выходит: и самим младшим с контролем легше становится — сила-то у молодых-необученных дикая, попробуй удержи такую — и со-Родичам польза.

Со-родичи кто? Да мы все. В хмале, почитай, все друг другу сродственники, вампиры-то все наперечет, редко когда новые приезжают, да и те боле по обмену из других городов. Договариваются с иным хмалем, да меняются. Кровь чтоб освежить. Новые-то вампиры, не рожденные, редко получаются. Как получаются? Из Даров. Коль вампир свой Дар не просто в подпитку превратит, а своей энергией в ответ напитает, да по ритуалу, да с умением — новый вампир появляется. Да только редко бывает такое. Чтоб вот так отдать человеку часть силы, не только сила и умение нужны. Еще и вера. А то поделишься, а потом поплатишься...

Я кто? Массимо я. При аргентумах состою. Нет, нет, какой из меня аргентум! Сильный? Я? Так это только телом. Энергии своей у меня не так чтобы много. Хорошо, восстанавливаюсь быстро. Глядишь, и не узнают... Нет. Аргентумом родиться надо.

Чего аргентумы едят? Да тебе зачем? Мороженым угостить хочешь? А это что такое? А-а... Да разное едят. У них свой чуккинаре есть, Томмазо. Чуккинаре? Пищеведатель — ну, кто готовит.

Интере-есно. Аргентумом родиться надо, значит... А если он родится, но ему не дадут шанса эту самую силу проявить? Что будет, если из будущего аргентума тянуть и тянуть "энергию"... станет ли он тогда "правящим"? Вообще аргентумом будет?

Да нет, сам вампир бы про себя такое знал. Не мог не знать, он же умный.

Я уже подбиралась к другим интересным вопросам типа охраны этой самой башни и место закупки продуктов для ее обитателей, но тут судьба решила, что хорошего в жизни надо понемножку и пришла пора снова подергать Дарью за нервы.

Мигнуло небо.

Голубой купол на миг сверкнул серебряными искрами... вернулся к привычному цвету... и снова засеребрился...

Я замигала.

Вот что значит похмелье плюс переутомление: уже глюки видятся. Серебряные искорки. Хорошо, что не зеленые чертики.

— Ох! — Массимо схватился за руку. — Прости, красавица, меня зовут.

От удивления я подавилась очередным печеньем и уставилась на вампира, забыв о чертиках и искорках. Кто-кто я?

Но подтверждать слова о моей красоте вампир не стал. Изумленно посмотрел на руку, потер запястье и пожал плечами:

— Странно. Уже не зовут.

Я набрала воздуха... и промолчала. Безоблачное небо стремительно заволакивалось тучами. Зелененькими...

— Зовут... — тихо проговорил Массимо. — Ох, уже нет... И опять... Да что такое?

У меня зашевелились нехорошие подозрения. Я никогда не слышала, чтобы можно было опьянеть от крови подвыпившего вампира, тем более, что он на тот момент был уже вполне вменяемым и почти трезвым.... Но в принципе, в мире нет ничего невозможного!

И если так, то аргентумам еще мало досталось.

Пока.

— Массимо, глянь в окно, а?

— Зовут... — на автомате пробормотал вампир, оборачиваясь к окну, — Не зову... Иблиарте!

Это он так тучки назвал? Мне показалось или название на мат смахивает?

Но решение этого интересного вопроса пришлось отложить: за окном послышались крики. Я так понимаю, здешний народ тоже оказался непривычным к зеленым облакам, а реакция у местных бурная.

— Завеса! Завеса окутала город!

— Вампиры подняли завесу! Это война? Война?

— Гроза!

— Посмотрите, какие тучи!

— Близок конец света! Возрыдайте о своей участи, о правоверные!

— ...и пожертвуйте на храм...

Небо с треском прочертила белая молния.

— Массимо, что происходит?

— Не понимаю. Барьер сработал. Причем разом и на отражение атаки, и на погоду. Этого не может быть!...

Грохнуло еще раз. Неслабо грохнуло.

— Я должен вернуться...

По-моему, эта мысль одновременно осенила и мятущиеся толпы на улице. Потому что именно в этот момент пошел Дождь. Именно Дождь, с большой буквы. Потом в легендах его так и будут называть, почтительно преклоняясь перед немереной силой вампиров. И заодно перед полной их непредсказуемостью.

Потому что с неба вместе с водой стало падать черте что.

Град, мелкие сосульки, замерзшие летучие мыши и очень даже живые лягушки, которые громко квакали, по полной недовольные новым местом обитания.

Едва не получив сосулькой по голове, Массимо мудро отложил свое возвращение к хозяевам и только из окна любовался необычными осадками.

Именно он и шарахнулся прочь, когда над деревьями на бреющем прошло темное пятно, вовсю горланящее то ли песню, то ли заклинание. Судя по тому, что на пятне при развороте обнаружилась серебряная мантия, это должно было быть именно заклинание. Но он орал с таким воодушевлением, словно это был, по крайней мере, "Шумел камыш, деревья гнулись"...

— Аргентум Клавдий... — недоверчиво проговорил Массимо. — Быть не может!

— Может, может, — злорадно хихикнула я. — Вот так оно бывает, когда с градусами не рассчитаешь! Интересно, ваша башня вообще на месте? Или провалилась уже?

Следующие пяти минут выдались очень и очень шумными. Орали жабы (что ж мне так везет на жаб в этом мире, а?), кричали люди, нервничал вампир Массимо, не представляя, что еще могут выкинуть пьяные аргентумы, где-то далеко опять трубил слон...

Одни сторожки были беспредельно счастливы и молча мели все подряд.

А в глубине дома в комнате безмятежно спал под охраной Левчика усталый вампир. И от этого почему-то на душе было теплее.

Буря утихла примерно через полчаса, сменившись обычным дождем (правда, довольно шумным), и мы с Массимо занялись делом. Вампир убежал в свою башню проверять, как там аргентумы, а я... ну у меня все понятно. Еду сготовить надо? Надо. К вампиру заглянуть надо? А то! Утихомиривать свой интернат надо? Надо. Вон Рад опять что-то у Джано в лаборатории стащил. Вернуть вернул, но смотрел так, что хоть спи у дверей этой самой лаборатории. Ясно, что опять полезет. Пришлось их чем-то занять. Была идея обкормить до полной неспособности двигаться, но я передумала. Это ж мальчишки. Им тонну скорми, все равно будут шустрые, как психованный кот Борис из рекламы "Вискаса". Ей-богу, я не знаю, кому легче: Массимо с его серебряными пьянчугами, или мне с этими живыми "Энерджайзерами"?

Аргентумы хоть не прячутся под моей кроватью.

Кровать меня и спасла. Ну то есть не совсем кровать. Когда мы в третий раз искали по дому Тагира и нашли его в моей комнате, я потянула это пугливое сокровище на свет и получила по голове книжкой, которая на этой кровати лежала. И не сразу поняла, почему у Алишера глаза засияли, как будто внутри кто-то запустил генератор на сотню лампочек.

— Путешествия! Мои путешествия!

И он потянулся к кожаной обложке, умоляюще глядя на меня.

— Дарья... можно?

Книжка, которую мне подсунул вампир, оказалась из прежнего имущества, которое Джано покупал для своего малолетнего подарка. Что-то вроде учебника географии, только в виде рассказов и заметок. Про страны и края, про моря и расы, про некоторые обычаи. Короче, устройство мира — то, с чем я пыталась приставать к вечно занятому вампиру.

Живем!

— Да бери, — махнула я рукой. — Только с условием: все мне вслух прочитаешь. Идет?

— И мне... — тут же присоединился Рад.

Короче, оказалось, из грамотных в нашей тесной компании один Алишер, и того Джано научил. Тагир еще малыш, Рад сказал, что читать в принципе умеет, но эти буквы не знает, а Санни — вот же несчастье ходячее! — объявил, что его, мол, учили только достойным умениям, а чтение в них не входит.

Алишер, прижимая к груди книгу, наскоро провел начало ликбеза (первые три буквы алфавита). Поздравляю, Дарья, в семнадцать снова в первый класс?

Но горевала я недолго.

Скоро Шер открыл страницу и стал читать первый рассказ, про путешествие в в край Высокогорье, и мысли про первоклашку весом в полторы сотни килограммов, про дождь за окном и хвост под юбкой как-то отодвинулись в сторонку...

Очень интересно было.

Здешний мир четко делился на пояса: Снежный, Каменный, Зеленый, Золотой и Огненный. Смены сезонов не было. В Снежном лежали вечные льды и мели снега, в Каменном было просто холодно и мшаники там чередовались с озерами и вечнозелеными деревьями, Зеленый край прохлады и лесостепей, а Золотой — тот, в котором жили мы. Вечное лето, умеренно жаркое, зелень, фрукты, густозаселенные страны. Южнее был Огненный пояс. Вот там никто не жил, слишком жарко и неудобно. Зато туда ходили за золотом и камнями — из трещин в земле то и дело рвался пар, порой кипящая вода и огонь. Ну и ценные породы. Прибыльное ремесло, но опасное...

Когда за окном в седьмой раз пролетел нетрезвый аргентум, мы, затаив дыхание, слушали рассказ купца Аликбека, который попробовал доставить в Огненный пояс скалодыров...

Спровадив парнишек спать, я прокралась на кухню. Увы, брюхо на рассказы не купилось и по-прежнему требовало на ночь запасной ужин. Тьфу на тебя, ненасытное.

Дождь еще шел, вампир за окном уже куда-то делся... Было тихо и спокойно. На шкафу по-прежнему стояла бутыль со спиртом, и я нежно ей улыбнулась.

Что ни говори, алкоголь таки классная штука.

Для врагов.

Глава 11.

Некоторые люди — как письма.

Пока не пошлешь — не дойдет.

— Благодарю, почтеннейший.

— Рад, что смог вам помочь.

— Пусть это благочестивое деяние ляжет на весы Привратников и будет весом с гирю!

— Спасибо. Прощайте, почтенный, — голос у вампира был усталый. Буйство аргентумов продолжалось недолго, но жертвы в городе были. Не смертельные, а так. Кому-то попало сосулькой, кому-то жабой, два десятка человек вообще прошмыгнули, завернутые с головой, не признаваясь, что там с ними такое. Куча народу явилась с жалобами на глюки: мол, они летающих людей видели, а такого ведь не бывает, правда? Ну а кто-то по неизвестной причине вместо речи издавал свиное хрюканье. Вот этот посетитель был из последних. И, когда Джано его вылечил, пациент так возрадовался возвращению человеческой речи, что остановить эту речь оказалось почти невозможно. Ему уже пять раз "до свиданья" пожелали, а он никак не унимался, славя "добродетели многие и искусство великое".

— По заветам мудрейшего ибн Сауда по делам узнается человек, и

Если дело достойно завершено,

Вознесет и прославит тебя оно!

— Да-да. До свидания, почтенный.

— Да будет ваш путь к Нейгэллаху легок и...

— Да не тороплюсь я туда! — не выдержал вампир.

— О позор моим сединам!.. Я огорчил своего благодетеля!

Пора было вмешиваться. Я высунулась из кухни:

— Слышь, хозяин, а он последний посетитель на сегодня! Ты вроде говорил, тебе новый яд испытать на ком-то надо было? Давай на этом, чтоб других не ловить?

Вампир закусил губу, сдерживая смех, и малость припоздал с ответом.

А когда собрался, было уже незачем: расшитые шлепанцы и яркий халат уже мелькали за калиткой.

— И всего-то, — подытожила я. — Можешь не благодарить.

— Дарья!

— М-м-м?

Вампир прислонился к стенке своего дома и уставился на меня. Как же эта их краска сбивает с толку — смотрит такое вот, и никак не поймешь, смешно ему или он втихомолку мечтает в тебя сковородкой запустить.

— Не смей пугать моих клиентов.

Пугать? Да я еще и не начинала! Или он таки засек тех слабонервных? Придется оправдываться.

— Да кто их пугает-то? — я старательно заулыбалась. — Просто...

— Их? — тут же уцепился за оговорку вампир. — Так их два было?

Кхм. Два? Ну, почти...

— Подумаешь, всего-то и сказала, что у тех, кто тебе не платит, хвост отрастает. Ну а то он бы улизнул, и ищи потом, как таракана в пылесосе!

— Где? Подожди-подожди... Хвост?

Ну да. Я свой показала для примера. Что ему, зря пропадать, что ли? Пока есть, надо пользоваться... как бы кстати половчей вампиру о нем рассказать, а?

— И он поверил? — не подозревающий о моих планах вампир даже вроде как улыбнулся.

А куда он денется. Как раз в тот момент ребята выволокли из дома иноземный овощ бекана (по виду — тыква тыквой), причем с "глазами", "носом" и "ртом", тюрбаном из старого полотенца и даже раскраской вида "добропорядочный горожанин"! И бедный посетитель услышал беспримерный диалог:

— Осторожно! Не показывай хозяину!

— А ему что, жалко будет?

— Жалко не жалко, а эту голову он трогать не разрешал.

— Что, на свои снадобья пустит?

— Ты что?! Такая голова! Конечно пустит! Хозяин обычно их в темной комнате вешает, а когда подсохнут, внутренности выковыривает и развешивает на таких специальных прутиках.

— Фу!

— Что? Они вкусные, кстати. Особенно с лимонным соком. Я давно не пробовал!

Бедному клиенту стало плохо еще на стадии "выковыривает внутренности", а когда дошло до "вкусные", он спал с лица и попятился от юных обжор — причем прямо в стаю сторожков. Я дернула этого впечатлительного обратно и попыталась втолковать, что речь вовсе не о том, что он там себе подумал. Просто предыдущий пострадавший денег при себе не имел, вот и расплатился "тыквами". Но клиент слушал не меня, а свой страх и передвижной интернат, который он в полном составе записал в людоеды. А тут еще Алишер радостно выдал:

— Хорошо, что хозяину сегодня попался неплатежеспособный клиент. Полакомимся.

Пациент сделал попытку дернуться — не вышло. Возможно, если б он выбрал, что больше хочет — удрать или упасть в обморок, все бы получилось. А так он обвис тряпочкой. Мужчина, тоже мне. Висит и молчит. Только руки дергаются — кошелек ищут.

Я рыкнула в сторону мальчишек, чтоб перестали нервировать клиента, но лучше уже не стало и стать, наверное, не могло. Поздно.

— О, все, ребята. Нас Дарья увидела, — огорчился Алишер. — Сейчас себе отберет.

— Ну может, хоть кусочек оставит?

И оба хихикают, паршивцы!

— Оставить? Вот еще! Слопаю вместе с вами!

Тут моя рука судорожно дернулась, и что-то треснуло. В следующий момент клиент, уронив мне под ноги пару монет, во все лопатки мчался по улице, оставив позади вампира, семейку людоедов и пока недоеденную голову...

Но про него-то Джано точно не знает? Значит, и говорить не стоит.

— Дарья, — вдруг как-то очень мягко, почти "бархатно" проговорил вампир. — Знаешь, чем отличается человек от паука?

— Ног поменьше? — наугад бросила я. С глазами вампира что-то происходило.

Они блеснули серебром, как ночью... замерцали...

— Паук движется по нити, которую он соткал для себя сам, — отстраненно заговорил молодой вампир.— Люди идут по нитям, что сотканы не только по их воле, но и по чужой. Не стоит так легко обрывать чужие судьбы...

— Ч-чего?

Но он как не услышал. Смотрел куда-то мимо меня, мимо дома, мимо сторожков.

Серебряные глаза завораживали... На несколько секунд мне показалось, что Джано подменили, что мой уже знакомый и привычный — почти родной! — ботаник куда-то ушел, оставив вместо себя незнакомца. У него даже лицо изменилось — краска словно отделилась и "поплыла" над кожей... На миг.

— Джано? — тихо позвала я.

Вампир вздрогнул. Серебро в глазах растаяло, и темные брови сошлись в удивленном выражении "это что сейчас было?"

— Я говорю, что тебе надо пока быть поосторожней, — наконец проговорил он. — После вчерашнего аргентумы будут в ярости. И аур тоже. Поиск виноватых не затянется, понимаешь?

— Будут проблемы?

— А что, думаешь, после сегодняшнего все обойдется? Будут... — кивнул он. — Но их станет меньше, если ты не будешь пугать клиентов. Город и так бурлит. А мы теперь... пока мальчики тут, не стоит привлекать дополнительные слухи и порочить мое имя.

— Да я не...

— Дарья!

— Ладно, не буду.

— Обещаешь?

— Конечно! Не буду я никого пугать.

Пока. Кто ж пугает просто так? Пугать надо со смыслом и по плану... Как говорил ояката, не стоит торопиться решить все проблемы сразу. Шаг за шагом продвигайся вперед и будет тебе наградой исполнение цели.

Ботаник немного посверлил во мне дырку взглядом, но потом махнул рукой:

— Показывай свой хвост.

Блин! Да где же эта коробка с красками? Канчо по маваси, он что, специально ее спрятал?! Мне ж без раскраски на улицу никак!

Сцапают, и ни до какой башни я не дойду. Или дойду, но про скрытность и все такое придется забыть. Мать их так, за эти чертовы обычаи...

Чтоб этого вампира...

И чтоб меня, за мою вспыльчивость!

Эпохальное "явление хвоста вампиру" прошло... напряженно. Ну, на самом деле я треснула Джано по руке, когда он чисто автоматически (это я потом поняла) полез прощупывать начало новой конечности.

У Джано с реакцией тоже было все в порядке (то есть не в порядке — на нервах он), так что меня пихнуло в стенку и крепко приложило об нее спиной и бедром. Я зарычала, он ответил. Короче, поругались мы...

Что?

Ну что Дарья? Дарья, между прочим, совсем не настроена была ругаться! Дарья только восемь часов назад как смотрела на полутруп некоего вампира и старалась не реветь и не крушить все подряд. И вообще-то мог бы и спасибо сказать! Ему же помочь хочешь, а он?

Массимо его с того света тащит, Левчик рядом старается, я тоже... а он, зараза, проснулся и ни тебе спасибо, ни тебе "доброе утро". Правда, его с постели буквально сдернули. Едва после милой ночки со спятившими аргентумами замаячил рассвет, пациенты пошли косяком, как модницы в салон красоты. И хоть мы с Шером встали стеной (в смысле, стеой была я, а мальчишка неплохо заменял зенитку), вампир проснулся и сразу ударился в оказание помощи пострадавшим.

Голодный до сих пор...

Поостыв, я решила, что пообижаться можно и потом. Выглянула во двор:

— Джано, слушай, ты будешь ру...

И замерла. Во дворе было пусто.

Ну одори ёби...

Куда он делся? В дом не заходил (мимо меня-то!), за углом нет, во внутреннем дворике пусто, сторожки скачут стайкой — с аппетитом явно порядок, никого не ели в ближайшее время, значит...Тьфу, ну и чушь лезет в голову.

Он же хозяин. Это его сторожки. Максимум, что могут сделать — тереться об ноги, пока жертва не споткнется в сотый раз и не озвереет.

Так что же? Он просто ушел?

Или... или увели? Проблемы?

— Алишер!

— Нигде нет!

—

* * *

!

Мой интернат тоже разнервничался. Поначалу, пока у нас еще была надежда, что Джано просто куда-то проскользнул втихую и мирно-тихо мастерит очередной порошочек или микстуру, то через минут пятнадцать она пропала. Ребята обшарили все, начиная с лаборатории и заканчивая чердаком с его вечной тьмой...

Пусто.

Алишер кусал губы и рвался на разведку, Тагир молчал, Рад предлагал запустить в башню аргентумов маму-скалодыра — мол, в хорошем случае, он пролезет и посмотрит, где там что, а в плохом хоть башню подырявят. Я переворачивала дом в поисках красок. Народ сейчас на нервах, и если по улице снова пойдет "самка-полукровка песчаного дэва-людоеда в поисках разрешенной добычи" (я в размазанной раскраске), то этого город может и не пережить... Сторожки, заразившись общим волнением, носились по двору, как школьники на переменке.

А мне надо было добраться до башни и вызвать Массимо. Должен же он знать, что с Джано?

Раз уж он там служит?

— Алишер, да где, к скалодырам, все эти краски?!

— У зеркала... — послышался голос от калитки. — А тебе зачем?

Джано?!

Я выскочила во двор так, что дверь очередной раз сорвалась и повисла на одной петле.

Джано, живой и совершенно здоровый на вид, стоял у калитки и удивленно рассматривал нас, замерших у входа...

— Ты где был?!

— За пауком ходил... — удивленно ответил наш ботаник. — За птицежором...

Да, Джано, не попасть нам с тобой в герои "Сумерек". Да и "Дневники вампира" нам не светят. По канону не проходим.

Я что-то не припомню ни одну романтическую героиню таких габаритов! Да и вампир у меня... и возраст подкачал, и характер... хотя тут еще надежда есть, если он действительно скрытый аргентум. Хорошо так скрытый...

Но ни в каких "Сумерках" вампир не обнимается с коричневым лохматым пауком размером со среднего младенца и не подсовывает его девушке, предлагая полюбоваться, какая это прелесть и умница. Представляете?

Он бы и дальше ворковал со своим пушистым другом, но ему помешали.

Даиз помешал.

То есть это я потом поняла, что это Даиз. А тогда как увидела, так подумала, что перебор сегодня с ящерицами.

Первое, что бросалось в глаза, это уши. Они и правда были похожи на обезьяньи... на первый взгляд. А вот на второй... Я в какой-то передаче видела такие у одной ящерки. Они складываются-раскладываются, как... как... не знаю я, с чем это сравнить! Брови у вампира пропали, кожа заметно потемнела, причем в прозелень, в волосах пряталось что-то типа гребня, а язык, который при ругани то и дело показывался изо рта, заметно двоился.

— ...урод ученый!.. стилка продажная... порождение ехидны!... — бушевал бывший вампир. — Отмени это немедленно!

Джано не отвечал.

— Ты меня слышишь, подпитка покупная?! Немедленно!

Без ответа. Впечатление, что мой вампир своего врага и не слышал. Джано смотрел на него, как продвинутый толкиенист на живого эльфа: восторженно, почти влюбленно и чуточку недоверчиво, будто опасаясь, что живое чудо вот-вот растает.

— Джано?

— Авар... — прошептал ботаник.

— Чего?

— Это авар... уникальный вид бескрылого скального дракона, — выдохнул Джано. И мечтательно добавил, — яйцекладущего...

Даиз выпал в осадок.

Представьте, что у вас дома живет кот. Беспородный, тихий, которого в любой подходящий момент можно пнуть, срывая дурное настроение. Представьте, что вы к этому привыкли. Привыкли до такой степени, что пинки отвешиваете не раздумывая. Пока однажды кот в ответ на очередной пинок вдруг не бросился на вас и не располосовал руки в кровь. А пока вы в полном ступоре выбираете, как на это реагировать, кот уже смотрит на вас этаким гастрономическим взглядом, точно выбирая кусочек поаппетитней, кровожадно облизывается и начинает медленно так подбираться к вам. Хищными, крадущимися движениями...

Или нет.

Представьте, что на вас напал хомячок.

Представьте, что ваш собственный шкаф открыл глаза и щелкнул невесть откуда взявшимися клыками...

Вот так Даиз смотрел на Джано. На Джано, который не то что не испугался или напрягся, а смотрел... черт, да почти нежно! С восторгом. Последний раз я такой взгляд видала у Джано, когда он мой хвост рассматривал. Мол, прелесть какая, какое интереснейшее применение чар, основанных на активации атавистических признаков, да еще с двумя сюрпризами, которые не сработали, потому что расчет был изначально на иной пол. И какое интереснейшее использование энергии крови!

Я уже говорила, что мой "хозяин" — ботаник?

Говорила?

Ну вот, любуйтесь, сейчас он, можно сказать во всей красе. В обнимку с пауком дикого размера (и еще бабушка надвое сказала, что он дрессированный!), вымотанный до состояния "хиро", и улыбается при виде своего доставучего "коллегу", просто потому что коллега, видите ли, стал похож на бескрылого скального дракона... этого самого... ну вы поняли.

Ну просто супер! Я представила, что сейчас скажет опомнившийся коллега, и решила отослать мальчишек в дом. Нефиг им пока такие слова слушать. Даже воздуху успела набрать.

Но оказывается, я неправильно оценила степень ботанизма в моем вампире. Недооценила, ага.

Не обращая внимания на оторопелое лицо вечного врага, напрочь забыв о свидетелях, вражде и пауке-птицежоре, Джано подался вперед и с детским энтузиазмом попросил:

— Можно посмотреть?!

Я тяжко вздохнула. Безнадежно. Если на Джано кто-нибудь когда-нибудь сподобится натравить настоящего дракона, уверена, этот ненормальный полезет пересчитывать ему пластинки гребня и проверять, не помял ли тот чешую. Тьфу. А может, он слишком добрый просто?

Стоп, а что это у всех такие ошарашенные лица? С чего это Алишер сдавленно захихикал и полез в ближайшие кустики? Почему у прохожих за забором руки почти синхронно пошли в то самое движение, которое отгоняет злых духов? А Даиз-то, Даиз... чего, спрашивается, так активно менять цвет лица? Синевато-коричневый... зеленовато-коричневый... кирпично-коричневый... и опять синий.

— Ни за что! — наконец выдохнул уникальный образец бескрылого скального дракона. И с места в карьер сиганув к калитке (хорошо умеют прыгать вампирчики — ведь тут все пять метров, даже почти шесть), почти мгновенно оказался за забором. — Извращенец!

И уже откуда-то из-за поворота:

— Я аргентумам пожалуюсь!

— Псих, — озадаченно выдала я, не понимая, с чего он вдруг.. И только спустя минуту, когда вопли на улице стихли, вспомнила последнее слово в характеристике "представителя уникального вида"... и заржала, как лошадь.

Да-а... вот не зря говорят, что человек (ну или вампир) все воспринимает в меру своей испорченности.

Вот вам наглядный пример.

Джано среагировал странно. Пожал плечами и занялся своим птицежором. Будто никакого яйцекладущего Даиза не пробегало. Ну то есть Джано ведь должен был попробовать , по крайней мере, остановить свой "уникальный образец" или народ попросить. Или хоть призадуматься, как он умудрился так припечатать этого типа, чары исселедовать, его же хлебом не корми, дай новые "плетения" посмотреть. А он только усмехнулся и в дом пошел со своим страшилищем в обнимку.

Странно.

Я немного побыла во дворе. Во-первых, надо было кое-что собрать (в поисках красок я нервно вывернула на землю все содержимое сундука "с мелочью). А во-вторых, послушать, что народ скажет. Хороший тут народ все-таки. Разговорчивый. И без комплексов: если чего знает, то выложит каждому встречному-поперечному, как следует приукрасив. А если не знает, то еще лучше: выдумает, да так, что несчастная жертва его повествования почешет тюрбан и усомнится, как оно было на самом деле...

Короче, за десять минут (расходиться любители поглазеть не спешили) я узнала массу всего интересного. И про себя (сплетники, притащившиеся за Даизом, рассмотрев меня как следует, и увлеченно строили версии, кем я должна быть: самкой пустынного кого-то там, приведенной в человечий вид бегемотихой или заколдованной дочерью шаха), и про хозяина... и про сторожки...

Я стерпела придурочные фантазии о том, сколько надо лепешек, чтоб меня прокормить и сколько б за меня дали в соседнем городе, где любят развлекаться парными боями... и что вампир, видно, готовит меня на какой-то хмалевый обряд всеобщего распития. Дальше терпеть не пришлось, потому что разговор предсказуемо перекинулся на то, что мне и было нужно: на слухи про аргентумов. Как видно, эта тема будоражила народ куда покруче, чем всякие там дочери шаха в особо крупных размерах. И неудивительно...

— А достопочтенный доро Махмуд своими глазами видел, как башня вампирская тряслась да шаталась, будто кальян курила!

— Что башня, правоверные! Узрите улицу Роз и устрашитесь! И...

— Это какая? Та, что ведет к мыльному пруду у бань?

— Нет. Та, что к помойке. Злосчастные жители с ночи пытаются вырубить розы, которыми заросла мостовая. Говорят, во время грозы, которая по немилости Нейгэллаха обрушилась наш город, там видели одного их этих нечестивых: он шел и читал на заборах названия улиц. Вот и дочитался...

Чего-чего? Я придвинулась поближе к забору — занятые перемыванием вампирских косточек сплетники этого даже не заметили. Погодите, это он прочитал — и оно появилось? Неслабо!

— О боги... — послышался после паузы чей-то ошарашенный голос, — Там же рядом улицы Рыбьих потрохов и переулок Золотарей...

— До переулка он не добрался.

— Хвала Нейгэллаху всемилостивейшему!

— Зато добрался до Монетной площади. Ее недавно переименовали из Мелочной...

— О боги! Хотел бы я там оказаться этой ночью. Особенно, если сей вампир прочитал и ее название...

— Не думаю, почтенный. Переименование прошло недавно, и не все жители успели сменить надписи на заборах. А этот сын иша... то есть высокочтимый и многомудрый аргентум... кажется, неправильно его прочитал. Очень неправильно. Мои родственники, живущие поблизости, утром лицезрели сию площадь наполовину утонувшей в молоке. То есть в чем-то похожем на молоко.

Я схватила первую попавшуюся под руки вещь и уткнулась в нее лицом, чтобы не выдать душивший меня хохот.

Молоко? Мо-ло-ко?! Неслабо же вы развлекли город, граждане аргентумы.

Ну хорошо, что не кефир, по крайней мере. Площадь кефира я бы точно не вынесла.

Дальнейшие повествования о ночных похождениях доблестных вампиров-алкоголиков тоже были "в русле", и просто потрясали количеством и разнообразием. А также дикой фантазией рассказчиков.

Вампиры взломали всю мостовую в Лекарском переулке, выстроили камни в пирамидки и уставили ими всю дорогу...

Вот делать им больше нечего.

Вампиры укусили какую-то ворону, в результате чего птица спятила и заговорила человеческим языком (как одно согласуется с другим, интересно?). И теперь летает над городом и пристает к правоверным с неподобающими расспросами...

Интересно-интересно, а поподробней можно? Нет? Так и знала.

Вампиры напали на ростовщика Джанибека, зачаровали его золото, и оно убежало. Теперь ему нечем платить долю своему брату...

Ну да. Надо же, какие злобные вампиры — у честных ростовщиков золото отнимают...

Вампиры послали молнию в дом вер-доро Джафара, который никак не мог определиться, кому из аргентумов принадлежит его верность... и теперь у почтенного Джафара два дома (абсолютные копии, только небольшие), два совершенно одинаковых комплекта домочадцев и два экземпляра злобной тещи (вот ужас-то для мужика).

Да, попал Джафар...

Вампиры влезли в огород вдовы купца Рашида и заколдовали весь ее урожай земляники на полное исчезновение.

Ха.

Вампиры влетели в гарем почтенного судьи Али. И в гарем смотрителя водоемов. И в гарем придворного лекаря... и еще в три гарема.

Трижды ха.

Я б не отказалась послушать это коллективное народное творчество и дальше (толстячок с лисьими глазками как раз начал захватывающее повествование, как одного из аргентумов он собственными глазами видел висящим вниз головой на тутовом дереве и горланящим непристойную песню), но пришлось отвлечься. На известии о гаремах тряпка у моих губ задергалась и забрыкалась, как живая. Что за новости еще? Я отвела это скомканное (как оказалось, меховую шубу) от лица, не дыша приподняла полу... и на землю шлепнулся сторожок. Слегка помятый и явно не понимающий, с чего злобная хозяйка запихнула его в это жаркое-неуютное-лохматое? Это что, я сцапала его с земли вместе с шубой? А... а... нечего нос совать куда попало! Или что там у него?

Эх... не горюй, малыш, идем, дам вкусного...

Глава 13

Если женщина наконец замолчала, то, скорей всего, она заснула

(народная мудрость)

— Джано!

— Тссс. Не пугай его.

— Кого? О...

Черный ужас сидел на столе, на какой-то тряпке, и, мрачно сверкая глазами, судорожно сучил лапками, вплетая в ткань свои паучьи нити... подозрительно знакомой ткани, кстати...

— Это та самая ловушка для моли?

— Что? Ах, да. Он ее починит. Такие существа видят плетения и восстанавливают его на интуитивном уровне. А если вещь магическая, то и чары можно восстановить — плетения будут совершенно однородны, никаких обрывов и искажающих узлов.

Я покивала, с сочувствием разглядывая еще одного свидетеля паучьих подвигов: белую мышь в стеклянном "аквариуме". Бедная пушистая мышильда явно не знала, что паук — птицежор, а не мышеед. И, похоже, считала себя будущим обедом черной громадины.

— Ты посмотри, какая умница... — ворковал вампир. — Не хочет есть, пока работу не закончит.

— Ну...

— Ты только сама его не корми.

Та-ак. Это что, наезд?

— Хочешь сказать, я плохо готовлю?

— Э-э... нет. Просто рискованно. Непредсказуемо. На сторожков хоть бы глянуть. А он ценный, — и он снова уставился на свою восьминогую радость жизни.

Странно это все-таки. В смысле... разве он не должен сейчас думать об аргентумах, волноваться о мести Даиза и так далее?

— Джано... А ты что такой спокойный?

Показалось или ладонь чуть дрогнула?

— Ты о чем?

— Хочешь сказать, аргентумы тебя не вызовут?

Не показалось. Лицо (наконец-то я научилась различать мимику под всей этой краской!) чуть напряглось.

— Вызовут.

— Попадет же? Эти кровососы должны быть в ярости.

— Да...

— И?

— Что — и?

— Делать что думаешь?

Вампир помолчал.

— Пойду на вызов.

— Вот прямо так и пойдешь? Мало вчерашнего было?

— А что я должен делать, Дарья? — в голосе Джано мелькнула тоска. — Они правящие. Я вампир. Я обязан подчиняться.

— Даже если тебя убивают?

— Они имеют право.

— Ни хрена!

Брови вампира дернулись.

— При чем тут корнеплоды?

— Твою швабру, Джано! Ну какие корнеплоды? Я про тебя и это твое... черт, не знаю, как назвать! Подчиняться, повиноваться, слушаться... сколько можно, а? Ты умный... ты столько знаешь, ты сильный, ты... нельзя так! Ты бороться должен! На что бы они там ни имели права, все равно!

— Бороться с аргентумами? — тихо повторил вампир. — Но я не могу...

— Почему? — я рычала уже по инерции: с вампиром творилось что-то неладное. Он побелел так, что даже под краской заметно стало, мучительно свел брови, а в глазах дрожал, разгораясь, знакомый серебряный блеск...

— Я... мне...

— Джано, ты что?

— Мне запрещено... — прошептали белые губы.

— Что? Эй... держись, что ты, а? Держись.

Но он меня уже не слышал. Узкая ладонь слепо шарила в воздухе, нащупывая опору.

— ...запрещено... думать... об этом... — выдохнул вампир. И стал оседать на пол...

Да что же это такое?..

Он пришел в себя буквально через тридцать-сорок секунд. Я только и успела, что испугаться. Ну и еще аквариум сшибить, когда на помощь бросилась. Тот, с мышильдой...

Открыл глаза:

— Дарья? — а взгляд не туманный, как обычно после такого вот полуобморока, а острый, прицельный. — Повтори.

— Что повторить? Ты как вообще?

— Повтори, что ты сказала перед этим, перед моим... повтори.

— Ты должен боро... эй, а тебе снова плохо не станет?

— Пов-то-ри.

Голос у него был... ладно, повторю, трудно, что ли.

— Ты должен бороться, — в третий раз звучало, конечно, не так как в первый, но Джано не обратил на это внимания — он прикрыл глаза, словно к чему-то прислушиваясь. Я на всякий случай прислушалась тоже, но кроме шороха на полу: мышь, внезапно обретшая свободу, уносила лапки куда подальше — ничего не было слышно. Наконец вампир кивнул, словно ответив себе на какой-то мысленный вопрос, и поднял на меня глаза:

— Очень... интересный эффект. Повезло мне с Даром все-таки. Значит, мне нельзя сопротивляться... По крайней мере, аргентумам. И задумываться об этом тоже нельзя. Любопытно... а что еще мне запрещено? Самостоятельный поиск тоже блокирован... ну-ну. Дарья?

— Че?

— Ну-ка сядь. Ну вот хоть сюда, на постель.

— Что надо-то? — сидеть поблизости от птицежора было неуютно. Я не то чтобы особо боюсь пауков, но пауков такого размера... Я понимаю, что он — птицежор, а не Дарьеед и даже Дарьекус, но все-таки — неуютно.

— Хочешь задать мне вопросы?

— Вопросы? Какие?

Джано старательно растянул уголки губ в попытке улыбнуться:

— Любые.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать семь.

— Сколько?!

— Дарья, он же сказал! Джано, твои предположения насчет родителей?

— М-м-м...

— Ясно. Не отвечай. Почему ты тогда снял с Даиза эффект хвоста и рогов?

— Какой эффект?

— Не помнишь... Так. Твой уровень силы?

— М-м-м...

— Понятно. Дарья, он твой.

А чего теперь и спрашивать? Вроде уже выспросили, что могли? Лично у меня фантазии хватило ненадолго, на двадцатом вопросе она объявила забастовку — переоценил вампир мою непредсказуемость! — и я Шера позвала. Парнишка местные нравы лучше знает, ему проще разобрать, что тут не так. Он просек ситуацию в момент, как-то нехорошо подобрался и принялся за Джано всерьез.

Первый вопрос был, что называется, не в бровь, а в глаз: Джано, твое настоящее имя? Я оторопела. Это с какой стати? Разве можно не знать собственное имя? А вампир опять стал задыхаться, за горло схватился. Я поспешно сбила его другим вопросом, совершенно идиотским, кажется, что-то про его отношение к моей готовке. Но помогло. Джано перестал ловить воздух посиневшими губами и всерьез призадумался над тем, удаются ли мне блинчики. Нам сразу расхотелось задавать вопросы: ведь не откачаем, если что!

Но оказалось, что спорить с Джано-сегодняшним не проще, чем с автобусом или бульдозером. И постепенно мы выработали что-то вроде страховки. Мы спрашиваем, и если очередной ответ из "запретных", и губы Джано опять начинает заливать синева, то следующий вопрос должен идти очень быстро и быть абсолютно не связанным ни с личностью вампира, ни с его со-Родичами, ни с порядками в хмале. Лучше всего для этого подходили мои, не всегда толковые, но отвлекающие по полной программе.

Чего только стоит вопрос об Анисе — ну той, которая на самом деле должна была стать его Даром. И крупной подставой. Вот если подумать, какое мне должно быть до этого дело? Не должно ведь...

А картинка вырисовывалась страшноватая.

Джано не знал своего настоящего имени, не имел близких людей (ладно, вампиров) и друзей и не имел права их заводить, не смел сопротивляться воле аргентумов ни в какой мере, не должен был всерьез отбиваться от Даиза, не должен был наращивать уровень своей энергии сверх отпущенного предела, а если такое случалось, был обязан извещать аргентумов и ложиться на изъятие...

Черт, да кто здесь раб, в конце концов?

Если так посмотреть, то прав у Джано было меньше, чем у Алишера или меня.

Нам, по крайней мере, не запрещалось думать... И память у нас не отбирали.

Что же это такое?

— Не думаю, что такие ограничения наложены на всех Старших вампиров.

— Нет... — Джано слепо смотрел куда-то мимо паука-птицежора, который закончив с противомольной занавеской, спустился на пол и взялся за какие-то белые нитки... — Нет. Только на меня.

— Почему?

— Я узнаю.

— Знаешь, так уже было, — проговорил Алишер. — Когда я... ну, жил здесь раньше, я замечал кое-что такое, странное. То ты забывал, что случилось, то говорил странное. То с Даизом... я спросил, почему, и ты тоже ответил: я узнаю.

— А потом?

— А потом сам знаешь. Я проснулся у Даиза, и он сказал, что ты мной откупился, — мальчишку пробило дрожью, и Левчик, как раз размышлявший, кого утешать, принял решение и потопал к нему под бочок.

— Понятно...

Ага. Очень даже понятно. Кажется, мы только что выяснили, почему парнишку выкрали. Много видел? Задавал лишние вопросы? Наверняка.

— И что ты теперь будешь делать? — Алишер прижал к груди острые коленки (кормить, кормить и еще раз кормить!) и не отрывал взгляда от пола.

Джано вдруг встал. Отобрал у паука птицежора притихшую, но жутко довольную мышильду (тот непонятным образом умудрился укоротить и завить ее шерсть) и запихнул обратно в аквариум. Обнял Алишера за плечи.

— Что делать? Пришла пора совершенствовать свой Дар. Готовься, Дарья.

Глава 14.

Красота — страшная сила. И с каждым годом она все страшней и страшней.

(главный смотритель шахского гарема)

Одори ёби! Кассу мару! Хакарл им в прическу, этим аргентумам с их традициями!

Совершенствование я имею в виду!

Если б я знала, как это будет, если бы просто догадывалась... черт, проще на диете сидеть (по крайней мере, первые два дня). Нет, я совершенствуюсь только первый... но мне уже хватило по горло и даже выше.

Рррррррррррррр.

Началось все еще вчера вечером. Что такое совершенствование, мальчишки представляли плохо, но зато с фантазией у них был полный порядок, и через час я на стенку лезла от их предположений. Ну то есть влезла бы, если бы была уверена, что это хилое-средневековое меня выдержит.

Шер про эти процедуры знал не очень и только предполагал, что каждый "усовершенствованный" становится чем-то похож на своего хозяина.

Рад (внаглую присвоивший белую мышильду) радовался за меня и говорил, что теперь я наверняка полюблю алхимию.

Тихий Тагир отмалчивался, и только по глазкам видно было: дите подсчитывает, сколько крови мне понадобится, если я подамся в вампиры.

Лазоревое чудо критически осматривало меня с ног до головы и рвалось совершенствовать прямо сейчас, начиная с волос и заканчивая маникюром.

Но это цветочки были. Ягодки пошли с визитов в "дома". То есть в гости к другим вампирам, у которых имелись прошлогодние и позапрошлогодние Дары. Уже усовершенствованные, так сказать. Ритуал такой: сначала продемонстрировать свой подарочек, так сказать, в "сыром виде" (а заодно и подарочку образец показать), а уж потом браться за "тяжелый и неблагодарный труд". Раньше-то Джано чихать хотел на этот ритуал, потому что все равно не собирался меня оставлять. Хотел втихую найти мое племя (!) и отправить свой подарочек обратно к родственникам. Все равно, мол, не убережет: или отберут, или несчастный случай стрясется.

А сейчас все, хана кузнечикам. Одному кузнечику... в полтора центнера весом.

Вперед, Дарья, нет предела совершенству!

Да-а... Что вам сказать. Запустил Джано дом. Я даже не представляла, как. Пока не увидела...

Роскошное здание, все в каменном кружеве и зелени. Вампир Джаванно, Старший.

Аккуратный белый домик, словно светящийся изнутри. Дом вампира Микеле.

Розовая мини-крепость, словно вырастающая из цветочных стен. Владелица — вампирша Мелисс. И так далее, и тому подобное.

Да, Блэйд бы на моем месте схлопотал полный культурный шок. Здешние вампиры не собирались прятаться по склепам и выползать из дома только по ночам. А интересно, водятся ли тут Беллы Свон? Вряд ли... а то бы вампиры уже вымерли...

Да что за чушь лезет в голову?!

Успокоиться, живо!

Так, что там у японцев...

"Совершенный человек пользуется своим умом словно зеркалом: он ничего не хватает и ничего не отвергает. Берёт, но не удерживает". Тьфу, и тут совершенство... Не то.

"Действие проистекает от желаний".

Не то. Чего я счас хочу — это удрать из этой обители совершенства и немедленно переодеться во что-то посимпатичнее. Или чего-нибудь разнести, чтобы успокоиться. Успокоиться! Ояката чего только не говорил, и все мудрое, даже если непонятное. Неужели там ничего нет о спокойствии?

Ага!

"Сохраняя спокойствие, заставь противника потерять бдительность"... Подходит! А что там дальше?

"Изучи, насколько силен противник. Сражайся, если перевес в твою пользу, и не сражайся, когда нет шанса на победу".

То, что надо.

Там еще что-то такое было подходящее.... Сейчас, как же там... ведь целый перечень был. Мы его тогда три часа заучивали. Есть хотелось непереносимо, Олька при ответах как нарочно, сбивалась и вместо "победы" постоянно соскальзывала на "креветок". А Ларка — на борщик со сметанкой, м-м-м... Не отвлекаться!

Так, заповеди повторить:

— Внуши противнику мысль о том, что преимущество на его стороне.

Ну, тут и притворяться не надо. Только глянуть в эти самодовольные морды.

— Если противник силен, отступи и хорошо подготовься.

Само собой...

— Нарочно выводи противника из себя, изматывай его.

— Сохраняя спокойствие, заставь противника потерять бдительность.

— Встретив единую группу, посей в ней раздор; сделай ее членов чужими друг другу.

— Поражай слабые места противника, делай то, чего он не ожидает.

— Изучи, насколько силен противник. Сражайся, если перевес в твою пользу, и не сражайся, когда нет шанса на победу.

— В ходе сражения сделай так, чтобы инициатива исходила от тебя.

— Нападая, атакуй врага так, словно это твой последний шанс.

Йес! То есть банзай!

И появившуюся вампиршу (кррррррасавицу — моделям от зависти только силиконом поперхнуться!) встретила самой спокойной физиономией.

Правда, спокойствия моего хватило ненадолго. Оно как-то подтаяло в тот момент, когда я увидела, как эта мымра посмотрела на моего вампира. Как первая красавица школы на ботаника-очкарика. Мол, что это такое, а главное, с какой стати оно тут, рядом?

— Ты? Принес мой заказ?

И взгляд этакий, от которого у меня рука сама собой к карману потянулась.

— Заказ будет готов через два дня, Мелисс, он ведь особый, специально для тебя по моему личному рецепту. Я по другому поводу, — голос его изменился, стал суше и официальней, — Орихальти Мелисс, прошу твоего присутствия и свидетельства в деле совершенствования моего Дара. Прошу твоей помощи, со-Родич.

Ого! Всегда удивлялась, как легко зрелище "красавица снисходит до простых смертных" превращается в "Медуза Горгона отправляется в свободный полет". Или "Кобра готовится к броску".

— Ш-ш-што?

Все-таки кобра...

— Ты смеешь?

— По праву со-Родича.

— Ты!... Это чудовище...

— Ты мне отказываешь? — что-то мелькнуло в голосе Джано, что-то этакое... не знаю, как назвать, но лично мне на ум пришло слово "яд". И еще почему-то "волк" и "айсберг".

Кобра спрятала клыки и задумчиво коснулась хво... юбки.

— Хм... мы же не будем решать такие сложные вопросы сразу, без переговоров? Напитки нам. Этому... Дару тоже. Позвать Эфа. Пусть он пока немного поучит твой... оригинальный подарок.

Поздно она решила быть любезной.

Жабья икра уже соскользнула в ее цветничок.

— ..А еще есть стихи о любви несравненного Хафиза, и они воистину прекрасны! — Эф, Дар коброподобной вампирши, вдохновенно воздел тонкую руку и приготовился прочитать очередной "бейт". Местные стихотворения так называются.

— Не надо, я верю!

Но остановить это возвышенное совершенство можно было только грубой силой. И то сомнительно. Это примерно как меня затормозить, когда я начинаю меню составлять и упоенно перебираю рецептики. Увлеченный человек...

Неужели и я после совершенствования вместо рецептов чудо-борщика на свининке и рулетиков "на ниточке" буду вот так вот воспевать прелести ямочек на подбородке? Ужас.

О луна! Ты у солнца взяла свой блеск и свет.

На виске твоем бьется Ковсар... О весна и цвет!

Ты повергла меня в эту ямочку на подбородке,

Как в зиндан. Из-под амбры мне выхода нет...

Ужас-ужас. Может, правда применить силу?

— Дарья, пойдем, — голос Джано после трех десятков стихов показался дивной музыкой. Я поспешно вскочила с лавки. Слишком поспешно. Лавка угрожающе треснула. Декоративная ваза с фиалочками грохнула о дорожку. Брызнули осколки.

Вампиршу перекосило, но шипеть она не стала. Только взглядом ошпарила, таким, что я сразу прочувствовала и свое самодельное платье, и порядком стоптанные босоножки, и каждый лишний грамм на талии.

Ага, ну это понятно. Извинения приносить расхотелось моментально. Я состроила выражения "мои-родители-тролли-в-седьмом-поколении" и уставилась куда-то вампирше в прическу. Как там не хватает симпатичной жабочки...

— Я подтверждаю наш договор, Джано, — сквозь зубы выговорила хозяйка дома. — Обещаю мое внимание и участие в деле совершенствования твоего Дара.

Ух ты! Так она согласилась? От удивления я обернулась к моему вампиру... и пропустила движение Эфа, который уже успел смотаться куда-то за цветами и собирался вручить их хозяйке — то ли традиция у них такая была, то ли сейчас ему в голову стукнуло. Короче, не вовремя я повернулась. И резковато. От моего нечаянного тычка Эф птичкой отлетел на вторую вазу, и дорожка снова украсилась художественным узором из осколков вперемешку с фиалками.

В синих глазах вампирши сверкнуло адское пламя.

— Очень пристальное внимаиие, — сдавленно проговорила она. — И участие. На этот раз Даиз зашел слишком далеко...

Все-таки жабы — это самые пакостные создания на свете. Выждали, пока Джано выйдет и давай квакать на сорок голосов. И зачем я взяла с собой это божье наказанье? С таким трудом сконструировала сумку-холодильник (вообще-то по размерам она ближе к кошельку, чем к сумке) и не нашла ничего лучше, чем упихать в нее этих земноводных! Лучше б колбаску положила или еще что... съедобное.

Урррррлллл — согласилось пузо.

Заткнись, обжора, а то получишь жабу. Или кефир. Испуганное пузо притихло. Согласилось потерпеть до дома?

— Что значит — Даиз зашел слишком далеко?

Вампир глянул на меня как-то косо:

— Все считают, что это он вмешался в церемонию Даров и подсунул мне тебя. Или подкупил кого-то. Сочувствуют.

Ну спасибо. Шли бы со своим сочувствием к пустынным дэвам или куда подальше!

— Сочувствуют. Ага.

— Насколько они вообще способны сочувствовать ненормальному затворнику Джано.

— Ага-ага. Слушай, скажи мне наконец, зачем мы вообще все это затеяли?

Вампир вздохнул:

— Может, потом?

— Джа-но...

— Ладно. На самом деле я ничего не затеял. Просто не заметил вовремя — очень уж жизнь в последнее время... насыщенная. Процесс запустился сам. Первичная связь, сформировалась даже без замыкания ошейника, и теперь, куда тебя ни отошли, достанут.

Я посомневалась насчет "куда ни отошли" — дома мне вряд ли достали бы... наверное. Но погодите...

— Какая связь?

— Между вампиром и... а кто это квакает?

— Жабы, — отмахнулась я. — Так и?

— Откуда здесь жабы? Причем этот вид? Они ведь редкие...

— Э-э...

— Дарья!

Доругались мы только у следующего дома. То есть не доругались, а так...

— Да обещаю я не трогать больше твою икру! То есть жабью.

— И?

— Что и?

— Мне что, теперь тебя обыскивать перед каждым визитом?

— У тебя так много времени?

— Дарья!

— Да обещаю я... ни икру, ни яйца, ни ящерок... короче, ничего опасного твоим вампирам подбрасывать не буду. Интересный домик...

Джано только вздохнул.

— Здесь живет Микеле. Он... сам интересная личность. Будь осторожней, хорошо?

— В каком смысле?

— Он...

— Джааааано! — послышалось с крылечка. — День состоялся! Принес порошочек?

— Да. Но я к тебе по делу...

— Ой, прошу тебя! Давай оставим скучные дела на потом, дружище! Проходите, проходите! Это твое... твой...

— Дарья.

— Ах, да пусть. Тиресса, гости!

О. Понятно, с этим Микеле надо быть поосторожней. Спорхнувший с крылечка вампир... ослеплял. Он не шел, а словно плыл над землей, и в каждом его движении, в повороте головы, в улыбке светились небрежная, но какая-то радостная легкость, изящество, обаяние. Он был чем-то похож на Максима Галкина, еще не зазвездившегося, а молодого, с бьющей через край искренней жизнерадостностью.

— Проходите, проходите! Я вас ждал. Ты ведь из-за Дара своего? У кого первым побывал: у Ванессы, у Мелисс?

— У Мелисс.

— А, ясно. На обряде скажет нет, но зато засвидетельствует все законное и незаконное. Молодчина, хороший выбор. Тиресса, где же ты?

— Здесь, — донеслось с лестницы.

И я онемела.

Я не могу описать, как она выглядела. Но если это результат совершенства, то я до него не доживу! Умру... от нетерпения.

— Нет.

— То есть?! — одно слово, а сколько разочарования. Я-то уже возмечтала... а тут облом!

— Нет — то есть совершенствование — это не внешность. Не столько... не только... — женщина улыбнулась и придвинула ко мне блюдо с нарезанными фруктами — десерт. — Как тебе объяснить... Сейчас.

Легкое движение, и передо мной раскрывается шкатулка из зеленого узорчатого камня.

— Вот, смотри. Это лунный камень. Серьги и кулон. А это рубины. Тоже серьги. В чем разница?

— В огранке. В...

— Достаточно. Представь, что лунный камень не обточили вот так, подобно жемчугу, а огранили как рубин, сохранил бы он свою красоту? А если бирюзу оправить не в серебро, а в золото, стала бы она красивей?

— Вы хотите...

— Ты.

— Ты хочешь сказать, что наше "усовершенствование" зависит от нас?

— От того, что в тебе есть и какой тебя увидят, — улыбнулась Тиресса. — Человек сложнее камня, но неправильная огранка убивает нас так же верно. Может быть, именно поэтому у Даиза до сих пор нет истинного Дара, потому что он не способен увидеть... он только умеет подгонять под образец, а этого мало.

— Понятно... То есть из меня не обязательно получится красавица?

— Получится то, что в тебе есть. И...

— И то, что во мне видят, я поняла.

Если учесть, что именно Джано считает симпатичным, то надежд на красоту у меня мало. Понятие о привлекательности у него очень уж своеобразные. Я представила себя кем-то вроде паука-птицежора и содрогнулась.

— Не волнуйся. Если связь начала формироваться, значит, твой одаряемый, по крайней мере, способен тебя понять и ощутить. А мы поможем. Уверена, Микеле скажет "да" на обряде. Он вовсе не такой легкомысленный, каким старается казаться. Пойдем покажу дом? И кстати... ты не думала отпустить волосы?

Вот так начался наш рейд по будущим "свидетелей". Я до одури насмотрелась на вампиров и их дома, до обалдения — на их подарки, усовершенствованные и нет, и наслушалась соболезнований в адрес Джано до... ох, не будем уточнять.

К концу этого дня я мечтала только об двух вещах: о постели и об ужине. Да, и еще об убийстве того, кто все это выдумал.

Кажется, следующие несколько дней (недель? месяцев?) мне не понравятся.

Домой мы вернулись поздно.

Мальчишки спали, нас встречал Левчик. Котик-шоколадка смерил нас зеленым взглядом и кажется, понял, что утешения на этот раз никому не требуется. Мявкнул и ушел к себе на подушку. На миг мне показалось, что там, на подушке, шевелится сторожок... но чего не померещится с усталости.

— Пески пустыни... — тихо проговорил мой вампир, глядя на стену.

— Что?

Не отвечая, он сорвал с полочки какой-то свиток и с треском развернул.

— Дэвий хвост. Нас вызывают аргентумы. Завтра...

Глава 15.

Женщина — это слабое, беззащитное создание... от которого нет спасения

(из воспоминаний аргентума Ченцио)

В первый момент я даже не нашлась, что сказать. "Хакарл им в прическу" было слишком мягко для характеристики доставучих кровососов, чтоб им до конца жизни похмельем страдать. А других комментариев не нашлось. Прокомментировало пузо. Причем так громко и с таким чувством, что Джано, не выходя из каких-то нехороших раздумий, машинально кивнул:

— Согласен...

Слышь, пузо, с тобой уже соглашаются.

— Только при них такие слова говорить не стоит.

Слышь, пузо, а ты, оказывается, умеешь выражаться нецензурно? Надо же, какие возможности открываются. Представьте: часик не поешь, и все окружающие уже в курсе, куда им пойти, и с кем, и... так, отставить посторонние мысли! Вечно у людей так: когда что-то пугает, так мозги живо запускают защитную реакцию и подсовывают мысли кому-то злость, кому-то полное неверие, а кому-то мысли о совершенно посторонних вещах, например, о поголовье пингвинов в Антарктиде. А у меня чаще всего включается юмор... ну или злость. Хорошо хоть ненадолго, и взять себя в руки получается довольно быстро.

— А какие стоит?

В черных глазах Джано промелькнуло какое-то странное выражение.

— Ты уверена, что готова это услышать?

— Ты серьезно?

— Предположительно.

— Поправь меня, если ошибаюсь, — я уперла руки в бока и заговорила ла-асково, как кобра перед укусом. — Значит, я должна войти молча, опустив голову, на стражников не смотреть, на аргентумов глядеть только с их разрешения или приказа, а если меня о чем-то спросят, то я должна сначала сказать всю эту хре... то есть эту фразу, причем ни разу не споткнувшись? Да это можно выговорить только с разбега! И только потом дать ответ на поставленный вопрос, при этом не допустив никакого нарушения приличий?!

— В принципе... да. Так и есть.

— А неприличностью в Башне считается даже обнажение шеи?

— Особенно обнажение шеи! Этим ты как бы заявляешь, что доступна, ведь полная связь еще не сформировалась, это по узору видно, значит, есть шанс ее переориентировать, например, на аргентумов.

— То есть они имеют право забрать меня себе?!

— Формально — нет. Фактически есть две ловушки в одном из законов, которые при особых условиях позволяют Дар присвоить, отделавшись сравнительно небольшим наказанием.

— Могут или не могут?!

Джано вздохнул.

— Я не зря сегодня провел тебя по домам сильных и независимых орихальти. Кое-кто из них вхож и к ауруму. Понимаешь? То есть если ты не допустишь ошибок, то твоя "передача в другие руки" вызовет пересуды.

Вампирский инструктаж по должному поведению перед аргентумами дал блестящие результаты: поздно ночью я в пятый раз проснулась от очередного кошмара на тему завтрашнего приема. На этот раз аргентумы изволили присниться в виде жаб, широко разевали пасти, почему-то зубастые, как у змеи, и противным кваканьем требовали пива на опохмел. А если я принесу не то или подам не так, то меня приговорят в к продаже в слоновник...

Милая ночка, мечта шизофреника. Так, как бы нам успокоиться? Медитацией? Я глубоко вдохнула прохладный ночной воздух и приготовилась "отрешиться от мыслей о бренном" — ночь на дворе все-таки. И тут рядом на кровати что-то шевельнулось, напрочь вышибая душевное равновесие.

Длинное. Тонкое. С кисточкой на конце... в моей постели?!

Я рванула из кровати, как мамонт из ловушки первобытного племени. Постель хрустнула и заметно скособочилась, дежурный кефир на тумбочке (отгонятель аппетита) спикировал на пол вместе с глиняной кружкой и тумбочкой, а хвост... хвост последовал за мной.

И только когда он нырнул под мою ночную рубашку, до замороченных мозгов дошло, что конкретно этот хвост вообще-то мой собственный. И завтра мне придется брать его на встречу с аргентумами... Именно что придется, куда его денешь-то? Джано сказал, что есть два способа удаления этого интересного "образчика атавистических чар", быстрый и медленный. Но для медленного ему нужно шесть дней спокойной работы, в крайнем случае, три, чтобы антидот по крайней мере, доварился, а такого счастья нам пока не светит. А для быстрого — мое терпение, уверенная рука и топор. Вы б на моем месте что выбрали? Ну вот...

Так что от "атавизма" мне в ближайшую неделю избавиться не светит. Разве что, если я очень хочу, то можно с него волосы удалить — такое лекарство, мол, у вампира имеется. Я представила. Настроение упало окончательно. И вообще, похоже, решило податься в шахтеры и закопаться где-то на уровне шахта "Донецкая". Дарья-с-хвостом — это, конечно, та еще достопримечательность, но Дарья с хвостом, который к тому же еще и лысый...

Ладно, Дарья, подъем. Засыпать, чтобы еще раз просмотреть захватывающий кошмарик с участием аргентумов, паука-птицежора и других интересных персонажей, не стоит. К тому же неизвестно, насколько мы застрянем завтра в этой башне, а ребятам что-то есть надо, правильно?

Так что сгонять стресс будем на кухне.

Ну одори ёби!

Я осторожненько отодвинулась от миски, в которой, по виду, то ли что-то кипело, то ли вообще кто-то шевелился. Ничего себе сготовила оладушки...

Недосып, нервы и плохое освещение сыграли со мной злую шутку. Не знаю, что я такого насыпала в муку вместо тертой земляники, но ничего зеленого-шевелящегося точно не заказывала. И пищащего тоже.

Отлично, Дарья, на этот раз ты прямо превзошла себя. Такое даже сторожкам не скормишь. Таким если кого и кормить, то разве что смертельных врагов — если не помрут, то хоть помучаются. Я поразмыслила, кого я настолько ненавижу, но кандидатов не нашлось пока. Разве что аргентумы, но они ж, гадюки, живучие...

Хм... я взяла ложку на длинной ручке, осторожно ткнула в тесто. Может, его сохранить где-нить в хладнице? Заморозить, и... Тесто хихикнуло.

Секунду я тупо таращилась на зеленый кошмарик, убеждая себя в том, что глюки, они и слуховые бывают. Усталость, три часа ночи, недосып, то, се.. Потом ложка снова легонечко коснулась теста...

И хихиканье раздалось снова.

Нет, сторожкам это давать точно не стоит. Да и аргентумам. Негуманно. Лучше выльем эту гадость на соседскую помойку. Той уже хуже не будет, в смысле, хуже просто некуда. Правда?

Неправда.

Если уж день (то есть ночь) не задались, то до конца. Во-первых, когда я потащилась выбрасывать миску (тихо-тихо, чтоб не проснулись сторожки), то особо одеваться не стала, посчитала, что ночной рубашки хватит. Во-вторых, когда выходишь ночью в собственный двор, обычно не ожидаешь нарваться на шпионов. Особенно таких целеустремленных — сидеть посреди соседской свалки только чтобы следить за нашими окнами — это настоящий подвиг. А в-третьих, сторожки, разобиженные, что хозяйка несет какую-то вкуснятину и не делится, облепили меня со всех сторон и выражали недовольство. Без них я бы, может, и засекла б шпиона, а так...

Зеленая гадость шикарно плеснула через забор (знаю, знаю, что непорядочно, но свалку под нашими окнами устраивать тоже нехорошо, особенно если в городе полно мусорщиков!) и дикий вопль расколол ночную тишину.

Я шарахнулась — мне показалось, что от моего варева ожила мусорная куча, неслабое такое впечатление. Но в нечленораздельном вопле прорезался сначала мат (местный, с дэвами, ифритами и родословной от гиены), а потом и более вразумительные слова...

— Щекотно-о! — вопила куча. — Щекотно-о...

Сторожки зачарованно внимали.

— Ой, хи-и-хи... ой, не могу... щекотно-о... убери это! Я больше не буду за вами следи-ить! Хи-хи-хи...

Я попыталась оказать несчастному шпиону гуманитарную помощь в виде воды из корыта для сторожков, но вы когда-то пробовали поднять корыто и прицелиться настолько точно, чтоб попасть?

И-экх!

Нет, я попала. И часть зеленой гадости смыло. Но зато шпион, обретя силы и надежду, сиганул через забор и умчался в поисках водоема, а гнаться за ним по улице в ночной рубашке... я еще не настолько рехнулась. А как было бы здорово его порасспросить...

Ну не везет, так во всем.

Позже святую истину о невезении пришлось озвучить еще раз. В той самой хладнице. Причем вместе с несколькими крепкими словечками, выражающими степень моего потрясения этой хре... этим маловероятным и неожиданным событием. Как бы это сказать подоходчивей...

У меня голова ожила.

Да не моя! С моей все нормально, то есть я надеюсь, что нормально... а вот головы, что в кладовке лежали... Какой черт меня в эту кладовку вообще понес!

Если быть точной, то понес меня туда не черт, а паранойя. Точней, навязчивое желание запастись для завтрашней (то есть уже сегодняшней) встречи аргументами повесомей приветствия "Благословенны будьте, принимающие решения, направляющие силу и дарующие процветание".

Ну меня на первом же титуле перекосит, про благословенность. Тоже мне, благословенные, превратили человека в помесь раба с домашним животным, а сейчас еще и ко мне лапы тянут. Нетушки, обойдетесь! Когда господь раздавал послушание, моя душа, наверное, засмотрелась на "Макдональдс" и опоздала к раздаче. А стройность, наверное, на десяток гамбургеров сменяла. Эх... Короче, мне хотелось на крайний случай иметь что-то этакое, оружие последнего шанса. Я сначала подумала про тот порошочек, который мощный афродизиак. Но представила последствия и решила, что снотворное будет гуманней. Для окружающих. Тем более, я знала, где оно лежит.

Кто ж знал, что неукротимый ботаник переложит пакетики, раскапывая какой-то нужный? И кто знал, что для временного оживления головы ей даже крупинки порошка не надо — достаточно того, что пакетик рядом проплывет?!

Я как раз раздумывала на тем, брать или не брать те самые незабываемые галлюциногенные грибочки, когда за спиной грянуло:

— Ершамхух!

Я чуть не уронила пакетики.

— Кто тут!

И, похолодев, встретилась взглядом с открывшей глаза головой...

— Я...

Одори ёби... Я попятилась к двери, торопливо запихивая по карманам все, что держала в руках.

— Стой! — прошипела голова. И тут же, почти без перерыва: — Стой, воровка! Стой, порождение ифрита! Посыпь меня, немедленно! Стоооооой...

Захлопнув дверь, я прислушалась к затихающему шепоту и нервно ухмыльнулась. Ну ничего себе, а? Шпионы. Зеленая гадость. Оживающие головы. И аргентумы утречком...

И что тут хуже, сны или все-таки реальность?

Какая, однако, ночка... колоритная.

Кисточка аккуратно нанесла завершающий штрих и отстранилась.

— Готово, — важно кивнуло лазурное чудо, с удовольствием рассматривая мои свежеокрашенные ногти.

— Спасибо, Санни.

Алишер откусил нитку, поправил шарф на моей шее и отступил. Узлам бывший раб не доверял, поэтому шарф решил просто зашить. Намертво. Рад закончил чистить сережки и примерился к моему уху. Все были при деле. Зоопарк дружно собирал меня к аргентумам.

Тагир и тот принял посильное участие: слетал в сад, сорвал какой-то цветочек, пристроил в мои волосы. Пахучий. Захотелось чихнуть, но попробуй чихни, когда тебе раскрашивают лицо! Раскраску мне творили сообща Шер и Санни, споря по каждой мелочи типа точек над бровями и дополнительных завитков у висков... Пришлось терпеть.

— Готова? — негромко донеслось от порога.

Джано уже собрался. Сегодня он приоделся, по-своему, конечно: ни вышивки, ни яркости, та же серая тряпочка, разве что новая. Но все-таки получше, чем раньше. Аккуратная головная повязка была свежей, накидка отглаженной. Только почему-то этот его почти нарядный вид напомнил первый вечер и растерянного парня, который встал мне навстречу, готовясь защищаться... Может, из-за котенка на руках?

— Да. Нормально?

Вампир кивнул.

— Да. Достойно. Хотя подожди... присядь. Не двигайся. Теплая ладонь мягко легла на макушку, и... какое странное ощущение... словно в волосы заползли сотни трудолюбивых муравьев. А потом они выросли. Волосы. Золотая волна тяжело упала на плечи, коснулась локтей, стремительно доросла до бедер.... И остановилась.

— Вот теперь совсем достойно, — бледно улыбнулся вампир. — Шер... ты помнишь, что я говорил. При малейшем подозрении...

— Мы помним, — моя синеглазая покупка кусала губы. — Но Джано...

— Ну вот и хорошо. Пойдем, Дарья.

— Удачи! Возвращайтесь побыстрей!

— Миу!

— Возвращайтесь... — тихо проговорил Алишер.

— Что ты ему сказал?

Скрытничать вампир не стал.

— Если в дом начнут ломиться, ребята должны уйти. Я оставил деньги и кое-что нужное. Ну и адрес, где можно переждать. На всякий случай.

— На какой?

Наступившее молчание было тяжелым.

— На всякий.

Вдохновляюще.

А на улице бушевало солнце! Цвели теневики — вьющиеся растения, оплетавшие заборы, крыши и стены домов, куда-то торопились по своим делам прохожие, негромко доносилась откуда-то музыка — струнная, напоминавшая перелив струй фонтана. У соседского забора что-то восхищенным шепотом обсуждали дети (и, между прочим, тыкали пальцами в сторону помойки). Я вспомнила ночное происшествие и невольно ускорила шаги. Чет мне неохота смотреть на эту свалку...

..А башня-то у вампиров и правда красивая. Странная на фоне этой восточной округлости-узорчатости, угловатая, с блестящей крышей, похоже, из стекла... Только почему-то внаклонку. То ли местные вампиры стажировались в Пизе, то ли веселая ночка оказалась еще веселей, чем я думала, и это последствия.

Интересно...

Изображать из себя безмолвную тень оказалось проще, чем я думала. Потому что вампиры демонстративно меня не замечали. Морды надменные, взгляды мимо... Еще чуть, и сквозь меня ходить начнут!

Ничего. Все нормально, это даже к лучшему... спокойненько... Хладнокровие очень важно для сумотори. Хладнокровие и концентрация.

Но все это "безмолвие-спокойствие" разлетелось вдребезги под внимательными взглядами троих "принимающих решения". Ледяными взглядами...

— Энчелесто Джано. И его... Дар.

Так, в правом кармане снотворное, в левом галлюциноген. Или наоборот?

Серебряные глаза превратились в щелочки, и я запоздало вспомнила, что аргентумы могут читать мыс...

Черт.

Я успела остановить руки у карманов, а вот опустить глаза — нет, и что-то в этот момент случилось странное...

Серебряный туман растворил подо мной пол, поплыл вокруг плотным мягким облаком, и первый раз в жизни я стала легкой-легкой, а голова — пустой, бездумной... без единой мысли. Нет, с мыслями.

Чужими.

..явились...

..оболочка держится...может, напрасно опасаемся?

..просто страховка...

..а это почти забавно... было бы забавно, если бы не вопиющая наглость...

..он боится... за себя или за нее?

..бояться за такую? не смеши...

..привереда... чем этот Дар тебе не нравится?

..дикарка...

..но сильная...

..толку с ее силы... я пробовал на энергию, абсолютный неконтакт, ничего не удалось взять... и тупая...

..уверен?

..она не боится... не боится нас...

..может, просто не понимает, что будет?.. наше вкусное приобретение могло ничего ей не объяснить...

..а вы уверены, что он догадался о лишении Дара?

..не знаю... про роль Даиза он не догадался... кого теперь назначим держать наше приобретение в рамках?

..позже...

.. а я вообще не уверен, что ей можно что-то объяснить... только посмотрите на этот приоткрытый рот!... она же абсолютная тупица.

..а этот раз соглашусь... ее даже пробовать не хочется...

..ты прав... мы же не отнимали у нашего подменыша его прежний дар? ту корову?

Пробовать меня? Корова... Корова?! Я задохнулась. Перед глазами поплыли пятна, хвост, кажется, вообразивший себя львиным, яростно хлестнул по ноге. Серебристое облако лопнуло, оставив на прощание звон в ушах и кипящую вулканом злобу. В пальцах что-то захрустело, в карманах что-то смялось, но кого это волнует? И что сейчас такое было, меня тоже не особо волнует. Телепатия, экстрасенсорика, чары — неважно! Важно другое.

А ну его в пылесос, вчерашний инструктаж, в пылесос, в мусорку, в нору крысиную! Ведь зря я нервничала, что сказать да как посмотреть, зря ребята переживали насчет ошибок в раскраске, зря волновался Джано о последствиях нарушения этикета.

Зря. Они в любом случае собирались меня отобрать.

Просто потому что не собирались оставлять Джано ни одного Дара, никакого вообще, никогда, разве что негодный какой-нибудь, в насмешку...

И если...

Негодный. Дикарка. Тупая. Корова. Противно пробовать... Ну твари! Негодный...

Стоп.

Значит, негодный?

В следующую секунду я проверила, открыт ли рот, и принялась действовать. На первый взгляд странно, но...

— Ну че? — я с силой пихнула беднягу-вампира локтем в бок, отчего более легкого Джано шатнуло, как пальму, и отнесло в сторону.

— Че?! — ничего не понимающий вампир смотрел на меня, как на готовую пациентку стаи психиатров.

— Ты че? — с этим "тихим" конспиративным шепотом я "незаметно" ткнула пальцем в сторону замерших аргентумов. — Кого я смогу того... этого... а?

Глаза Джано можно было смело вывешивать на ю-тубе, как олицетворение полного и абсолютного непонимания.

— Дарья, что с тобой?..

— А че? Я ж того... этого... — я шумно хмыкнула и активно почесала в затылке, отмечая моментально похолодавшую атмосферу, — ага?

Осторожно.

— Дарья. Не знаю, что ты делаешь, но...

— Твой Дар выходит из повиновения, Джано? — послышался довольный голос.

Ага. Призвав хвост к порядку, я принялась разворачиваться в сторону аргентумов — шумно и неуклюже, как кит на пляже.

— Это... как это? Благословенны будьте, рехнувшиеся... поправляющие сало и дарующие процветание. Джано, я правильно сказала?

— Э-э...— кажется, мой ботанистый вампир пытался подобрать какие-то слова, кроме "Яд-первородной-змеи-и-пески-всех-пустынь-мира-какого-хрена-творится?", но я не дала ему такой возможности.

— Ну и ладно. Благословенны будьте, принимающее крушение... или как там?

Вампиры молчали. Наверное, от неожиданности. И смотрели, как... как вампиры. Причем вампиры, которые вместо готовой для изъятия жертвы вдруг обнаружили настоящую корову, да к тому же дистрофика. И все никак не могут поверить своим глазам.

— Это... что?

— А че, опять не так сказала? — "расстроилась" я. — Тогда щас... как там... благословенны будьте, дарующие приставания. Вот. Так сойдет? Или как?...

— Орихальти Джано! Не желаешь ли объяснить, что все это значит?

— Не понимаю, что...

— Подметание! — рявкнула я, повысив голос. И улыбнулась фирменной улыбкой артиста Крамарова — а-ля дебил. — Во!

— Дарья!

— Отвянь! Достал уже! Слышьте, — я уставилась на аргентумов, — ну чего он ко мне все время придирается? Жрать не дает, пилит без передыху, а как до дела — так к своим пузырькам удирает. Хай своим пузырькам приказывает, если так!

Пока я несла всю эту дикую чушь, руки тоже без дела не скучали. Они сцапали "хозяина" и как следует тряхнули. Дебилка, да еще агрессивная... не захочется с такой связываться. Эх, надо было хлебнуть чего-то перед походом...

В глаза Джано я старалась не смотреть, может, поэтому выпавший из его кармана пузырек заметила сразу. И он мне не понравился — тоже сразу.

Правда, аргентумам не понравился еще больше. Когда грохнул. Ох, он и грохнул...

Зал качнулся, по телу врезала какая-то упругая волна, будто пол пытался провести прием аситори, и сквозь шум в ушах мило и как-то трогательно зазвенели, осыпаясь, разбитые стекла. А главное — там, где упала стеклянная бутылочка, набухало, постреливая искорками, небольшое, но очень неприятное на вид зеленовато-желтое облачко.

Набухало... набухало...

— Ложись!

Буммм! Второй прием аситори швырнул меня на пол. Рядом упал Джано — хвост дернул его за ногу. Аргентумы соскользнули со своих кресел-подставочек и быстро-быстро оказались за ними.

Буммм! Джано сжимает мою руку и что-то шепчет. Осторожно? Ого... да что ж у него там такое, в этом пузырьке? Буммм!

Ну все. Кому-то здесь точно настал полный и бесповоротный каюк. Или аргентумам, или нам...

Эх. Все хорошее в жизни кончается быстро, от мороженого до гамбургера.

Пузырек тоже закончился. Отбушевали искры, оттанцевал тарантеллу пол. Стих шум. И аргентумы тут же подняли свои змеиные головы.

Чтобы осмотреть зал, им потребовалось на удивление мало времени — доли секунды. И все три пары серебристых глаз тут же уперлись в моего вампира. Тот медленно поднялся на колени. И в следующую секунду на темноволосую голову Джано рухнул град:

— Ты!

— Энчелесто Джано...

— Ты что себе позволяешь, отродье нечестивого?! — перебил третий. — Ты что приволок, ты, покуп...

— Тихо! — прошипел первый. — Джано, ты представляешь, на какое наказание тянут твои прегрешения? Ты...

Звень.

И стало тихо-тихо. И претензии прекратились. Потому что все взгляды приклеились к полу — туда, где из карманов коленопреклоненного Джано выкатились еще два пузырька...

— Что? Где? Как? Что случилось? — топая и причитая на разные лады, в комнату влетели полтора десятка народу (среди них наш старый знакомый Массимо). Стража. Ну да, очень вовремя: как раз к шапочному разбору. — О-о... Вы целы? Что тут было?

Джано — вот же ботаник! — принялся объяснять, что ничего, мол, опасного, просто одна экспериментальная настойка и... Он, мол, извиняется, не хотел... и вообще, это совсем не то... эти пузырьки вовсе не разрыв-настой, а...

Я полюбовалась на то, как глаза Массимо становятся все круглей и круглей, а лица аргентумов все злее. И вмешалась, пока не стало поздно:

— Дык я не поняла: вы его че, прощаете?

Аргентумы в шоке — это зрелище. Кажется, еще минута — и в нас полетят молнии вместе с люстрой, потолком, небом и звездами. Но взгляд на пузырьки (все еще лежащие на полу), оказывается, дивно способствует тому самому хладнокровию, которого требовал наш ояката. И гуманизму заодно.

— Да.

— Че-е?! — на этот раз я не прикидывалась — вот чего после всего этого переполоха не ждала, так это прощения. Джано окаменел рядом.

Один из аргентумов неохотно покосился на свидетелей.

— Да. Прощаем. На сей раз. Джано, забери свою... экспериментальную настойку... и свой... подарок... и иди отсюда!

— Точно прощаете?

— Вон!

— Да идем мы, идем... как там... благословенны будьте, принимающие, направляющие и так далее.

— Вон, идиотка!

Ах, так... Ну ладно.

— Дарья, не надо.

Спокуха, Джано, я иду тихохонько, руки на виду, никого не трогаю... а что там творит хвост, распихивая пакетики из карманов в разные укромные местечки, я за это не ответственная. Правда?

Пакетики промасленные. Хорошие такие пакетики. Крысы или мыши до них быстро доберутся. А порошочек легонький, его сквознячком развеет в момент.

А там мы посмотрим, господа принимающие-направляющие, что скорей до вас доберется, галлюциноген или снотворное. Интересно... а слабительное я, случайно, не брала?

При каждом шаге из карманов Джано слышалось мягкое стеклянное звяканье, и, может быть, поэтому нас проводили к выходу куда уважительней, чем в зал. Несмотря на довольно злобные взгляды, связываться с нами страже явно не хотелось.

— Ух ты... — я зачарованно уставилась на башню. Мне показалось или она в самом деле наклонилась сильнее? Кстати, раньше наклон, кажется, был в другую сторону. — Джано, ты посмо... ой! Что ты делаешь?

На этот раз даже краска была не в состоянии скрыть цвет его лица. А уж выражение...

— Что это было?

Хм... Не мог же он заметить хвост?

— Ты про то, что я их послала? Джано, они просто хотели...

— Что — это-было-такое?

Ой, Джано, ты как-то не вовремя решил перестать быть ботаником.

— Ну... ты же не думаешь, что здесь подходящее место для разговоров?

Джано мрачно покосился на башню, на "незаинтересованные" морды стражи и прошипел:

— Домой.

— То есть как — неконтакт? — Джано остановился прямо посреди улицы. Налетевший на него прохожий выразился что-то насчет вампирьей родословной от тажмуду, каменеющих червей, но пригляделся и принялся многословно и бестолково извиняться.

Джано не слушал. Он меня допрашивал:

— Хочешь сказать — они так и подумали, про неконтакт?! И тупицу?

— Ну... я думаю, да.

Не хотела бы я услышать такое еще раз...

Ни у меня, ни у Джано не хватило терпения дойти до дома и мы принялись обсуждать этот "выдающийся визит" уже на втором повороте дороги. За это время мы успели опрокинуть корзину с абрикосами у торговки фруктами (Джано), сбить с ног менялу (это я), напугать крикучего попугая у дома придворного брадобрея (бедный попугай забыл кричать "Пррриходите к брадобррррею Рррравилю", сменив это на "Каррраул, гррррабят!") и два раза поцапаться. Джано сначала не хотел верить, что я реально слышала мысли, потом потребовал размотать шею, присмотрелся к узору и призадумался, отделавшись от меня фразочкой "Возможно, это последствия активации связи". А потом принялся доставать, выпытывая подробности...

— Значит, роль Даиза — "держать приобретение в рамках"? Ты точно запомнила?

— Еще раз такое спросишь — укушу. Точно, точно.

— Любопытно... Ершамхух!

Знакомое слово подействовало как удар тока: я дернулась. Что, неужели голова каким-то образом выбралась из кладовки и явилась предъявлять претензии? Но нехорошее слово, стойко ассоциировавшееся с неприличным, произнес Джано. И смотрел он при этом на наш.. то есть его дом. Точнее, на двор, переполненный людьми.

— Что там могло случиться?

— О нет! — простонал ботаник и бросился к дому.

— О-что?

Блин! Ненавижу бегать.

— Дочь шайтана! Вах, смотри, куда идешь! Дэвий зад, дэвушка, вай, мои ноги, мои ноги-и-и! Ты, порождение бегемота, беги дальше, сохрани Нейгэллах того, к кому ты торопишься!

Да, людям тоже не очень нравится, когда я пытаюсь бегать.

..Двор и правда был переполнен. Целеустремленно двигались люди, толпились верблюды, нервно дергались сторожки, кое-как сдерживаемые Алишером. Кто-то орал:

— И-и-и, раз! И-и-и два! — и медленно взлетало-растягивалось голубое полотнище.

— Что здесь происходит?

— О, Джано, дружище! — заулыбался невесть откуда вынырнувший вампир Микеле. — Ты вовремя! Мы с Мелисс никак не можем поделить двор. Кто у тебя там ползает, интересный такой...

— Мелисс?! — Джано благополучно пропустил мимо ушей "ползает".

— А что? Ты же сам просил приглядеть за твоим Даром? Поверь, нам это доставит истинное, ни чем не сравнимое удовольствие!

— Я признателен... Но Мелисс?

— Конечно, нам стоило подождать твоего ответа на наш запрос о приглашении в твой дом, но ты же не против?

— Нет, но Мелисс?..

— Приветствую со-Родича Джано, — кажется, воздух разом похолодал градусов на пять. Знакомьтесь, Мелисс, женщина-кондиционер, замораживает одним дыханием. — Я полагаю, ты не сочтешь наш визит вторжением? Я просто стремлюсь выполнить свой долг наидостойнейшим образом. А судя по интересу, который проявлен к твоему оригинальному Дару, полагаю, наилучшим выходом будет держать его — то есть ее — под присмотром. Неусыпным.

— Ах вот как... Смею ли я спросить, кем именно проявлен интерес?

— Обсудим это в моих комнатах?

— Где?

— Я имею в виду, в моем шатре. Кстати, ты абсолютно запустил свои владения. Полагаю, ты должен позволить нам привести все в порядок хотя бы во дворе.

— А пока мы поживем в шатрах. Походные условия! — жизнерадостно пропел Микеле. — Давно мечтал немного отдохнуть от роскоши!

Я поглядела на заполонивших двор верблюдов, с которых снимали бесчисленные тюки, свертки, кувшины, ковры, предметы мебели и складные зеркала, потом глянула на огромные шатры, шелестящие на солнце шелковыми стенами, потом на прислугу, брызгавшую на песок у входа ароматическую воду...

Походные условия, ага.

Глава 15

Господи! Дай мне еще чемоданчик нервных клеток,

а то те, что ты дал при рождении, уже закончились

— Вы вернулись! — Алишер бросился ко мне и остановился, будто собираясь обнять, но остановился. Посмотрел блестящими глазами, — Вернулись... С тобой все хорошо? А с Джано?

— Ага... ох! — сторожки вопросом обнять-не-обнять не заморачивались и теперь всем скопом шустро взбирались по платью, карабкаясь на руки. — Шер, какого черта творится? С вами все в порядке? Что тут делают эти?...

— Они час назад заявились. Заявили, что у них есть право тут ждать Джано и стали вот... ждать.

— Они вам ничего не сделали?

— Нет. Только поспрашивали. Кто мы да что тут как... да кто на задний двор заполз...

— В смысле?!

— Ну ползал там кто-то. Еду сторожков пытался стащить. Потом к соседу на помойку убрался. А что? Ты о нем уже что-то знаешь?

— Ничего! Давно говорила, что соседу там надо хоть изредка прибираться. А то вон уже заводится невесть что.

— Ну да... — недоверчиво протянул Шер.

Сторожки ластились и шелестели, то ли выпрашивая еду, то ли жалуясь на незваного гостя, который посягнул на святое, то есть на обед. Надо их покормить. И ребят, кстати...

— Да мы не голодные! Все поели эти... оладушки.

— А где все?

— Санни сортирует краски, — усмехнулся Шер. — А Рад успокаивает Тагира. Тот испугался всей этой шумихи и к тебе под кровать забился.

Интернат. Пока мы вытащили малыша, да пока утешили, да пока отбрыкались от Санни, который пожелал немедленно упихать меня в бассейн и покрыть какой-то мазью для нежности кожи, голодное пузо, подстегнутое стрессом уже озверело. Настолько, что Левчик заходил кругами, вслушиваясь в бурчание-рычание и даже в ответ заворчал — соперника учуял, что ли?

— Урррлллл?

— Арррр?

Шикарный диалог! Да когда ж ты уже уймешься, ненасытное?

Я уже смастерила себе по-настоящему роскошный бутерброд из лепешки с мясом, зеленью и острой приправой, когда...

— Дарья! — грянуло со двора.

И начался кошмарик...

Сперва, правда, показалось, что не такой уж кошмарик. Совершенствование, чем бы оно там ни было, началось предсказуемо, как реакция от передозировки кефира. Проще говоря, меня запихнули в бассейн.

В принципе, я б была не против — ну кто не любит воду? — но это если б не два момента. Во-первых, я все время прислушивалась к шуму на улице, ждала, пока в вампирской башне сработают мои мины. Пока было тихо. А во-вторых, купание в бассейне хорошо в одиночестве. А не тогда, когда на берегу тебя едят глазами четыре вампира разного пола.

И уж конечно не тогда, когда вода в бассейне стала подниматься вверх и собираться вокруг меня.

Как будто я не я, а запаянная в стеклянный куб сувенирная фигурка диких размеров.

— Эй, вы что? Вы что делаете? Как я дышать бу... Бульк.

Вспышка света ударила по глазам, мгновенно высеребрила воду...

Дыхание перехватило.

Сквозь полупрозрачную, светящуюся, как лунный камень, пелену воды я видела замершие черные силуэты. Их руки светились... светились тем же серебряным светом, каким сияла вода. И глаза...

А мне уже дышать было нечем.

Отпустите!

Без толку. Вода клокочет у лица. Пытаюсь вырваться — без толку: вода, такая послушная, сейчас держала, как резиновый костюм или загустевший клей.

Я же утону! Пустите!

Кому сказала!

Я рванулась изо всех сил. Руками, ногами... хвостом! Еще, еще... есть! Натянувшаяся резина вдруг лопается, как бумажный шар с водой, сброшенный с восьмого этажа. С шумом. С брызгами. И с проклятьями. Нет, ругалась, конечно, не вода, а те, кто под нее попал.

Когда я встала, отдышалась, проморгалась и смогла увидеть окружающий мир... кхм, мне резко захотелось обратно под воду.

Они были мокрые. Сплошь. Ну, Джано еще ничего, да и остальные двое мужчин тоже — стоят, от водички отплевываются. Ну, а что вы хотели, зайки мои вампирские? Меня топить — это вам не кактус вместо елочки наряжать!

А при взгляде на Мелисс вообще оторопь брала. Ледяная красавица исчезла, оставив... ой-ой. Волосы сосульками, краска на лице жутенькой маской (готы, не надо бросаться с балконов, завидуйте тихо!), и откуда-то из этой дикой мешанины на меня смотрят черные глаза. Очень черные. И та-акие многообещающие!

Оп-па. Похоже, я влипла? Джано говорил, что Мелисс из тех, кто выше всего ценит безупречность и самоконтроль, и старается быть образцом того и другого. Поэтому (а еще из-за мстительности и злопамятности) в хмале некоторые побаивались ее больше, чем аргентумов. А тут это то и другое пошло ко дну, сметенное моим рукотворным мини-цунами. Или хвостотворным?

— Кровь пейвых пьедков, — наконец отмер один из вампиров — тот, чье имя я уже третий раз не могла запомнить. Помедлил, выплюнул кусок мочалки, покосился изумленно и продолжил более уверенно, — Кровь первых предков, это немыслимо. Я первый раз что-то такое вижу.

— Я тоже, — подозрительно серьезно нахмурился второй. — Джано, ты уверен, что стоит начинать? Еще не поздно все отменить.

Что отменить? Чего не поздно?

— Нет, — качнул головой вампир.

— Рискуешь.

— Есть ради чего.

— Сгоришь ведь...

— Дарья, подойди, — вместо ответа попросил Джано. И осторожно коснулся моей шеи. — Видите?

Вампиры уставились на мое горло, как наш ояката на запрещенную пиццу — недоверчиво так...

— Да, заметно... Связь пошла на активность. Хвост поэтому отрос? Она способна на изменение форм? Но это ничего не значит.

— Значит, — голос моего вампира зазвучал слегка напряженно, словно он соврать готовился. — Не могу я упустить такой уникальный опыт!

Опыт. Ну-ну.

И тут же, не дав мне рта раскрыть, над городом что-то гулко бумкнуло...

— Это... в башне! — изумился Микеле.

— Что там могло случиться?

— Кто, — на автомате поправил мой вампир, не сводя глаз с серебряного шпиля в вечернем небе. Шпиль выписал малопонятную загогулину и ухнул куда-то вниз. — Кто с ними мог случиться...

Совершенствование продолжилось только на следующий день, когда вампиры вернулись с разбора развалин. Каких развалин? Ну... башни вампирской.

Нет, не я развалила.

Просто сработали мои мины. Не совсем так, как я рассчитывала — то ли аргентумы не успели нанюхаться, то ли они устойчивы к таким вот... глюкопроизводителям. Это вообще-то оказалось неважно... потому что к крысам они точно оказались неустойчивы. По крайней мере, один из них...

И когда прямо посреди важного разговора послышался визг, а из стены вылезла, пошатываясь, крупная серая крыса, аргентум застыл на своем резном троне, глядя на крысу, как героиня ужастика на зомби. Сама не видела, мне Массимо рассказывал. Свидетель событий, так сказать. А события разворачивались стремительно. Вместе с крысой. Охамевший грызун внаглую пропетлял по мраморному полу, то и дело разевая пасть и радостно повизгивая: наверное, в ее крысиных глюках в зале было полно сыру или орехов. Оправившись от удивления, аргентумы, естественно, попробовали избавиться от спятившего животного, тот не дал от себя избавляться, непонятно как увернувшись от брошенного ножа, колдовства и всего остального.

А потом в ее микроскопический мозг, видно, пришла идея, что самый вкусный сыр лежит повыше.

А знаете, крысы высоко прыгают, если есть зачем.

Ну вот.

До этого момента страдающий ратофобией аргентум тихо сидел, вцепившись в трон руками и ногами. Но когда серый хвостатый ужас вдруг взвился в воздух и приземлился ему на колени, не выдержали даже его нервы.

Дикий визг, перекрывший все звуки в зале, взвился в воздух, расколотил стекла и ввинтился во все доступные уши. А быстрей визга в воздух взлетел сам нервный вампир. Ничего не видя и не слыша, он стремительно рванулся вверх, подальше от всех, кто с хвостом и серой шерстью, и на полной скорости впилился в потолок.

Обозленные коллеги, естественно, попытались вернуть беглого аргентума на место, но тот только орал и швырялся магией. Наверное, для него в этот момент в разряд крыс перешли все: от высыпавших на помощь собрату грызунов до коллег и охраны. Крысы пищат и пытаются найти сыр в каждом сапоге и каждой туфле, охрана вопит и пытается прикрываться от всего этого бардака щитами, вампиры атакуют чарами...

В общем, не судьба башне уцелеть.

Как начали ее тогда разносить, так и сейчас и закончили.

Одна радость: на этот раз городу ничего не перепало, разборки были чисто вампирскими.

И Джано никто не доставал. Мало ли отчего спятили крысы...

Впечатлительных сторожков пришлось запереть — они не понимали, какого черта к их хозяйке пристают посторонние вампиры и почему их нельзя кусать. После пары инцидентов (разодранные штаны рабочего персонала по установке шатров, одна укушенная пятка и один загнанный на дерево Дар в лице Эфа) разнервированные растения купились на приманку в виде блюда с пловом (Алишер за углом купил) и оказались в сарайчике под замком. Следующим в очереди на запирание оказался интернат — они с Мелисс мгновенно прониклись друг к другу чувствами финалисток конкурса красоты — знаете, с этакими нежными взглядами: "ты только ослабь бдительность, и я тебе устрою аттракцион "Комната ужасов" и повод для визита в отделение челюстно-лицевой хирургии". Но пока мальчишки и вампирша держались в рамках...

— Анхьятто билитти чьямента...

— Бурррррл?

— Эльветте нолли...

— Бурррл!

— Дарья, тысяча первый раз повторяю, сосредоточься! Ты должна отрешиться от мелкого и повседневного и открыться...

Бутербродик... Со свежей бужениной, свежайшей, розовой такой. На свежем хлебе, еще теплом, ароматном. И вовсе он не мелкий, я б побольше соорудила... покрупнее... и не повседневный — я уже не помню, когда ела такой... бурррррллллл....

— Дарья! — вампирша Мелисс готова была меня загрызть. — Ты опять!

— Ну че опять я?! Я сосредоточилась!

Но Мелисс была не из доверчивых. Кажись, слово "доверие" ей вообще знакомо только в теории. Как Джано слово "драка", а нашему Левчику — понятие "подчинение".

— На чем, на шашлыке? На медовом пироге? Джано ведь обещал, что даст тебе средство для подавления аппетита!

А он и дал. Слабосильное какое-то средство вышло. На час — и то не хватило. Где-то минут тридцать-сорок я прилежно слушала Мелисс на тему "как ощутить в себе привнесенную энергию", а потом в потоке заклинательных слов мелькнуло сочетание звуков, похожее на слово "пицца", и пузо ожило. Заинтересовалось, блин!

И все. С этой минуты смысл разговора для меня лично пропал начисто, потому что в разговоре постоянно слышалось то бутерброд, то карпаччо, то соус... Пузо ликовало и отзывалось все громче и громче. Корректирующего пояса на тебя нет, ненасытное!

"Буррррл?"

Мелисс глянула в район моей несбывшейся талии, будто там сидел, как минимум, паук-птицежор, причем курящий и посылающий всех в дебри родословной. И холодно кивнула:

— Это уже после приема? Что ж, остается соболезновать Джано. Полагаю, мой долг оказать помощь со-Родичу. Эй, кто там? Закупите на рынке пять коров!

— Буррррл?

Розовые губы надменно искривились:

— Пожалуй, вы правы. Десять коров. И десять мешков крупы. Да, и салат!

— Сколько, госпожа?

— Пока пять хукка. А там посмотрим. На неделю хватит.

Пять хукка? То есть шесть с лишним кило?! И десять коров? На неделю — мне?!

Ненавижу вампиров...

Поздно вечером я кралась по двору. Ну, насколько я могу красться вообще. Зачем?

Да достали меня эти вампиры, если честно. До печенки.

Сначала в бассейн загнали и чуть не утопили, потом достали своими "почувствуй связь", "отыщи равновесие", "а что в жизни приносит тебе удовлетворение?"

Ничего вопросик, а? До сих пор думаю. То есть думала бы, если б не отвлекли. Вампирам приспичило меня измерять. И ладно б еще только своими нитками-линейками доставали — так ведь еще и комментировали.

— Ни один накопитель не пригодится...

— Да. Размер маловат будет.

— Придется делать специальный.

— Так и так бы пришлось. Энергетика бешеная.

— Сгорит Джано с такой-то энергетикой... тут еще и не всякий аргентум справится.

— Господин Микеле! Господин Микеле! Ювелир сказал, что подходящей заготовки у него нет, но он посылает достопочтенным вот эти, они на слонов! То есть на слонят.

Потом милый разговорчик с Мелисс, потом с головой...

С какой головой?

Ну с той, из кладовки. Она никак засыпать обратно не хотела. Когда коров туда загружали, эта зараза прошипела, что ей, мол, надо срочно поговорить, а то она сейчас как заорет... Не то чтоб я испугалась. Сумотори я или кто? Просто представила физиономию Мелисс... посмотрела на голову с криминальными претензиями... и решила, что в кладовке уютнее.

Голова представилась как Ивар. Шантажистка... То есть шантажист. Или как? Интересно, как это называть, если у него мужского — только лицо и голос, а все остальное неизвестно где?

— Дарья.

— Как? Дарь... Дария? Очень интересно. И что же ты тут делаешь, Дария? — голос у головы стал вкрадчивым.

— Да с тобой вот... общаюсь.

— И от хозяина прячешься... — прокомментила голова.

— Не то чтобы прячусь...

— Понятно-понятно, — хитрые глаза головы перестали мне нравиться абсолютно. — А скажи-ка, Дария, а каким это порошочком ты меня в прошлый раз посыпала?

— А что?

— Да вот думаю, поднимать хай или ты, дочь ифрита, закончишь дело и посыплешь меня как следует?

Что?! Ах ты, зараза! Я угрожающе нависла над головой. Расставила руки...

— Ты... ты что? — занервничала голова. — Ты что хочешь сделать, дочь порока?

— В гандбол поиграть. Всегда мечтала.

— Во что?

— В ручной мячик — хищно оскалилась я. — Догадываешься, кто пойдет за мячик?

— Вай, зачем сразу такие слова, луноликая? — сдал назад Ивар. — Я... я просто хотел... просто проявлял интерес к делам госпожи!

— Мелисс, что ли?

— К твоим делам, о дочь... э-э... лани... сло... луноликая! Я тебе служить хочу! Клянусь! Я многое умею... то есть знаю! Я молчать буду, обещаю! Ну прошу...

А снаружи уже шумели голоса, призывая Дарью. Кто б сомневался, что без меня и пяти минут не обойтись.

— Госпожа?

— Дезинфекция с тобой, живи, только отстань.

Вот так. А вышла — опять началось. Дарья, иди туда. Дарья, посмотри сюда. Дарья, потерпи, пока (варианты: уколем иголкой, пришлепнем на шею какую-то нашлепку из черной глины, подержим за руки, возьмем образец волос и кожи...). Дарья, не злись, Дарья, расслабься, Дарья, ответь еще на пару сотен вопросов...

К вечеру я мечтала увидеть вампиров в кляре! Или в майонезе. Да я бы даже на панировочных сухариках помирилась! Допекли...

А час назад выяснилось, что весь этот день ни Джано, ни мой интернат никто не догадался покормить! Хотя сами обедали — шашлыком на весь квартал несло!

Ну все, я созрела для мести.

Поэтому я сейчас кралась по двору с очередными джановыми порошочками в кармане и с твердой решимостью их примешать куда надо. А именно, этим "со-Родичам" в лимонную воду. Вон она остужается....

Так, я уже у забора. Еще немного, и... и я лечу?!

Дерево выдержало! То, за которое я ухватилась. И именно поэтому я не упала на того, об которого споткнулась. Твою швабру! Твою дезинфекцию! Твою... Рад?!

— Ты что тут делаешь?!

Тинейджер опустил глаза.

— Наблюдаю. Мы решили дежурить по очереди...

Ага-ага. А я — балерина Волочкова.

— Неужели? И поэтому через забор веревка перекинута?

Мальчишка виновато вздохнул.

— Я бы вернулся.

— Да?

— Я ненадолго. Просто наш бывший хозяин сейчас вернулся, а мне очень надо забрать у него одну вещь. У меня ее отобрали...

— Какую вещь?

— Ты не поймешь.

— А ты попробуй объяснить.

— Идентификационный браслет. Без него поисковая команда меня не найдет.

Я оцепенела.

— Какой браслет?

— Ну такой, с моей биометрией... то есть с моими... не знаю, как правильно сказать... чарами? Понимаешь, я не должен был сюда попасть, я случайно провалился. А в моем мире... то есть месте, откуда я пришел... там принято на детей крепить такой маячок, который позволяет их найти где угодно...

Он еще что-то говорил, но мой мозг слушал только одну фразу.

В моем мире... В моем мире.

— Ты тоже из другого мира?!

Глава 18

— Папа, а аист уже принес нашей маме братика?

— Пока нет.

— Ага, не зря я у роддома пугало поставил.

(из книги "Дети. Удивительное -рядом")

Рад — мальчик умный. И слово "тоже" выловил в момент.

— Ты?.. — в темных глазах сверкнула немыслимая надежда. — Ты... тоже из наших? Ты поэтому нас купила? Ты...

— Тэисисэн! В смысле стоп. Из кого из наших?

— А-а... ты не соутэй? Ты из какого мира?

— Какой соутэй?

— Спасатель, — вздохнул мальчишка. — Значит, нет? Ты тоже случайно сюда попала?

— Знаешь... а давай-ка ты по порядку. Тссс!

И мы замерли, заслышав сравнительно недалеко — за шелковой стенкой шатра — знакомые голоса.

— И они так легко тебя отпустили? Без изъятия?

— Странно, но именно так.

— Не понимаю. После их... впечатляющего поведения, после вопросов эмира, что у нас случилось, после требований о скорейшем возвращении аурума, и такая спокойная встреча? Да весь хмаль гудел, что как только аргентумы разберутся с претензиями и возмещением ущерба пострадавшим, то тебе не жить. Споры шли только по поводу способа наказания и распределении твоего имущества.

Кто тут называл Микеле легкомысленным? Мимо кассы. Сейчас вот он серьезней некуда... Не сразу и узнаешь. Да уж, веселый оболтус... больше я на эту удочку не попадусь.

— О чем они?

Я молча прижала палец к губам — Рад замолк. Понятливый ребенок.

— Я тоже ждал чего-то подобного... — негромко проговорил Джано. — Мне кажется, они это и собирались сделать, но почему-то изменили планы.

— Странно это. Версии есть?

— Нет. Разумных нет. Невероятно, но они даже Даиза не позвали.

— Расскажи подробно?

Очень кстати. Я перевела взгляд на Рада и показала на забор. Эх, как бы прокрасться потише? У вампиров чуткий слух...

Пока мы сматывались с набитого вампирами дворика (втихую не вышло — пришлось делать морду кирпичом и изображать из себя мусороненавистников, которым приспичило избавиться от мусора прямо сейчас), Рад излагал мне матчасть — по крайней мере ту, которую сам знал.

В общем, если все более-менее правда, то ситуация смотрится так: миров на самом деле не один и не два, а много разных, как лепестков у розы. Иногда похожих, иногда разных до ужаса. Рад говорит, у них есть сериал про мир Сирруш, где предками людей стали динозавры, и это еще мелочи. Большинство миров живет изолированно, но некоторые приспособились путешествовать через "сердцевину". Кто торговать, кто знаниями меняться. Сердцевина — это место соединения миров. Сам Рад — из мира Ильта, и до недавнего времени все было нормально. А примерно лет тридцать назад что-то случилось, где — никто не знает, да и что, непонятно — но в результате "плоскости" стали пересекаться не только в "сердцевине", а где попало, стихийно и непредсказуемо. Причем эти "пересечения" могли перемещаться и расти. И в них стали исчезать люди. Пока ученые разбирались, что с этим делать и как поправить, команды соутэй уже снаряжались для поиска пропавших. На детей торопливо надевали биометрические браслеты, взрослые перерабатывали "трансерферы", то есть аппараты для переброски и навигации, на поиск, для случайных "странников" разрабатывали программы: как сориентироваться в чужом мире и выжить до прибытия помощи...

А люди продолжали пропадать. Ведь отыскать мир, который спровоцировал катастрофу, пока не удалось...

— Вот, — пожал плечами Рад, закончив растолковывание, что да как, — примерно так.

— Ничего себе новости... Выходит, какой-то ваш "спасатель" потерял свой навигатор и меня из-за него сюда затянуло? Рад, напомни мне, когда спасатели тебя отыщут, что я кой-кому осакатэ задолжала.

— А это что? Звучит интересно.

— Прием такой... бросок с разворотом. Пусть не разбрасывают свои навигаторы где попало.

Рад почему-то замолчал. А потом выдвинул версию:

— Может, это и не они?

— В смысле?

— Ну, мы не единственные, кто ходит по пересечениям, — паренек нахмурился и принялся загибать пальцы. — Есть другие. Миры-то разные, вот и перемещаются всякие... Кладоискатели, любители приключений, охотники за диковинками, пираты, мародеры... работорговцы. Кстати, мы пришли.

Я притормозила. Места вокруг были малосимпатичные. Городская окраина, какая-то по-нехорошему бедная. Пустыри, какие-то лачужки... пара шатров неподалеку... это куда нас занесло?

— Ага. Хорошо бы еще понять, куда именно мы пришли.

Намек дошел. Рад заозирался.

— Где-то здесь должен быть доро Бахиж по прозвищу Хитрец. Или его сундук. Он мне нужен.

— Сундук или этот хитрец? Кстати, что за доро?

— Тот пышмух, работорговец, у которого ты нас выкупила. Он мой браслет отобрал. Я его обратно украду.

Эти ж мне тинейджеры! Украдет он... у работорговца. Минуточку...

— Ах, работорговец? Что ж ты сразу-то не сказал?

— А что?

Я припомнила кое-что из пламенных высказываний Эфа и подняла руку к небесам:

Все пройдет — и надежды зерно не взойдет!

Все, что ты накопил, ни за грош пропадет.

Если ты не поделишься вовремя с другом —

Все твое достоянье врагу отойдет.

— Что? — изумился мальчишка. — Это что значит?

— Это значит, что наш друг Бахиж обязательно с нами поделится!

— Убедим? — глаза мальчишки сверкнули теми самыми тинейджерскими искорками.

— Конечно.

Наклонившись, я подобрала с земли аргумент повесомей.

С первым представителем рабовладельческого класса аргумент не пригодился.

Ну как почему...

Выбираясь из укрытия, я споткнулась. А охранник, на свое несчастье мало того, что спал на посту, так еще и не храпел. Вот и не повезло ему. Почему-почему... я на него упала.

Тело только и успело, что охнуть... а потом затихло.

Вот. Ну что за невезенье! Мы специально хотели снять охрану и обезвредить, и расспросить заодно. А тут попробуй расспроси вот это пострадавшее... Если б я ему "аргументом" врезала, еще была б надежда, а так вряд ли.

Ладно. Будем "убеждать" самого доро. Нехорошо отбирать детские вещички, почтенный. Вообще-то, продавать детей, которые попались тебе на дороге и попросили помощи, тоже нехорошо. Неужели никто тебе этого не объяснял?

Ну вот я и объясню. Настроение как раз нужное. Была б я дома — три боя бы выиграла, притом без передышки.

Хм. Я не знаток рабовладельческих стоянок. Но на мой взгляд, все должно быть как-то иначе. Ну то есть если по фильмам, то посреди стоянки должен гореть костер, вокруг него надлежит спать усталым путникам, а у шатра обязан бдеть сторож. А у колодцев должны спать верблюды.

Так вот из всего этого в наличии только верблюды и были. И два шатра, порядком помятых. А вот с усталыми спутниками был явно недобор. Или перебор? Короче, из людей у костра не было никого, по крайней мере, живых. Зато по камням и песку наперегонки ползали три гигантские улитки и две черепахи. Тоже, кстати, немаленькие — метр-полтора...

Оригинальные секьюрити, ничего не скажешь. Набор для любителя французской кухни.

"Бурл?" — возрадовалось пузо, очевидно, представив, сколько получится супа из таких черепах. Ох, заткнись, ненасытное.

— Рад? Вас всегда охраняли такие вот?..

— Какие?

— Ну вот этот зоопарк.

— Нет. Нас люди охраняли... странно. Может, у них товар сбежал?

— Тогда почему не ловят?

— Потому что сейчас будут ловить кого-то другого! — послышался вдруг голос из-за спины, и я поняла смысл пословицы "чуть не родила с перепугу". — Вы что, с ума сошли?

— АЛИШЕР?! Ты откуда...

— Да тихо вы! — прошипела моя синеглазая покупка, толкая Рада обратно в кусты. — Тихо!

— Шер, что ты здесь делаешь?

— Мусор выношу, — ехидно ответил парнишка. — Как и вы. Только далече идти пришлось...

Ох, я сейчас кого-то вынесу.

— Шер!

— Да тише же ты. За вами я шел! Узнать, куда вас дэвы понесли среди ночи.

Вот, интересно, что на это можно ответить? Шер — продвинутый ребенок, но про другие миры ему знать рано. Так ведь?

— Много интересного услышал...— в следующую секунду мурлыкнула моя покупка, и я поняла, что Алишер куда продвинутей, чем я думала. И как мы его не засекли?

— Много слышал?

— Ага, — без зазрения совести кивнул мальчишка. — Рад, а ты свой браслет чуешь?

Лагерь работорговцев нравился мне все меньше и меньше. Ладно, черепахи и улитки у костра (кстати, те еще улиточки! Не то чтоб я боялась этих равликов-павликов, но улитки размером с холодильник — это явно ненормально). Люди где?

Кроме дрыхнущего на посту стража нам пока не попалось ни одного человека, ни работорговца, ни "товара". Только помятые шатры, брошенные "лежаки", опрокинутый кувшин. Такое впечатление, что работорговец дал деру, причем очень спешно, побросав все вещи.

— Они ушли еще днем... — тихо проговорил Алишер. — Быстро.

— Почему ты так думаешь?

— Костер дневной.

— Что?

— Костер... ну, они бывают дневные и ночные. В дневной кладется специальный уголек, чтобы тепло выделялось только вверх, еду приготовить, и все. А ночной обогревает стоянку и одновременно свет дает... Правда, Бахиж в ночные костры маскировку бросал — чтоб стоянку никто посторонний не видел. Но это дневной, и он почти погас... Значит, все случилось днем.

— Думаешь, на них кто-то напал?

— Похоже. Интересно, успело это отродье шакала сбежать?

Ближайшая черепаха мрачно зашипела в нашу сторону и попыталась цапнуть Рада за штаны. Вот и говорите после этого, что черепахи медлительные. Куда там... Мальчишка еле увернулся. А воинственное пресмыкающееся на этом не остановилось, а попыталось сначала кусануть еще раз, а потом поддать панцирем. Пришлось применить "аргумент" — отстала, злобно шипя.

Похоже, пузо, черепаховый супчик у тебя сегодня все-таки будет. Кое-кто в него очень напрашивается.

— Алишер, а Джано суп из черепах любит, не знаешь? Шер?..

Мальчишка не сводил взгляд с агрессивного потомка динозавров и пятился, пятился...

— Шер, ты что?

— У нее шрам на лбу... — пробормотал Алишер. — В виде монеты... даже цифру пять рассмотреть можно...

— Что?

— У Бахижа такой был... он его под тюрбаном прятал. Охранники сплетничали, что это пустынники сделали, за то, что он их родичей в рабство продал... за пять орлов... только у него такой был...

— Алишер, ты думаешь, это... это... — я новыми глазами посмотрела на черепаху. Та ответила злобным взглядом. А почему, собственно, нет? В этом мире не только Джано умеет колдовать. — Какая прелесть! Ты уверен?

— Я однажды это увидел... случайно. А он меня побил. Сильно... на всю жизнь запомнил.

— Ах, побил... — я прикипела взглядом к мерзкой рептилии и потянула к себе "аргумент для общения", незаметно. — А ну-ка, иди сюда, черепаховый супчик! Кому сказала!

Ну вот кто сказал, что черепахи плохо бегают?!

Скорость, с которой панцирное пресмыкающееся стартовало с места, могла вызвать приступ зависти у всех спринтеров мира. И серьезные подозрения у допинг-контроля. Мне удалось продержаться на дистанции только три минуты (одиннадцать ударов, из них восемь — увы, по панцирю), после чего я безнадежно отстала и только и смогла, что запулить "аргумент" вслед улепетывающему потомку динозавров. Кажется, попала, но по темноте нельзя сказать наверняка.

Вернувшись к костру, мы обнаружили гаснущее пламя в полном одиночестве: остальные черепахи (и улитки) мудро решили не привлекать к себе внимания и последовали завету великого самурая о поиске совершенства в одиночестве. Смылись они, проще говоря.

Ловить их мы не стали. Надо было искать радов браслет, а ночь, она не бесконечная.

— Там.

Я вздохнула. Ничего не понимаю.

— В скале, что ли? Или за скалой? И что теперь, сим-сим сказать?

— Чего сказать?

— Неважно. — я посмотрела на скалу и мрачно потерла ладони. — Эй, ухнем! То есть это... банзай! Ой! Твою ш-ш-ваб... тьфу!

Скала неожиданно сдвинулась так легко, что я чуть не упала. Удержавшись на ногах буквально чудом, я ввалилась в крохотную пещеру.

И чуть не наступила на связанного человека.

— И что будем делать? — Рад прижимал к груди свой браслет, сиял от счастья и сыпал вопросами. Правда, отвечать на эти вопросы было некому: нежданная находка была не в состоянии (юношу не только связали, но и явно чем-то опоили), а у меня и Шера особых версий не было.

124