Просто О Любви...

— О каких таких всех?

— О таких....начиная с Рюриковичей и заканчивая Романовыми...

— А ты умная что ли? — огрызнулсь я, понимая, что Васька права.

— Нет, на этом мои познания в истории заканчиваются. Но у тебя еще все шансы отмазаться от похода в музей. Набери его номер и скажи, что подумала, вон какая погда чудодейственная...

— Какая она там чудодейственная? Блин...Там пасмурно и вроде как дождь хочет пойти...

— Вот и хорошо! Начнете гулять, а тут дождь, ну вы раз!

— Чего раз?

— Раз! И по домам! Санька, пойми, нельзя тебе с ним в музей. Это его стихия. Он тебе там всю плешь прожрет!

— Да понятно! Ладно, сейчас позвоню...

— Не, давай-ка теперь про инструктора сорока лет!

— Нет, позвоню сначала, а то там, в музее, какие-то ботаники собрались из-за нас задерживаться на работе...

— А-а-а-а, ну тогда звони.

Я набрала номер Эдика.

— Александра, мне неудобно говорить сейчас, что-то срочное? — ой, а голос-то, голос какой занятой...аж тошнит.

— Эдик, давай лучше на улице погуляем, мне что-то не хочется в музей...

Я вообще-то хотела сказать помягче...но уж извиняйте, как получилось...

— Хмм-м-м...Я тебе перезвоню....

Я нажала отбой. Васька в это время налила нам чайку и достала из-под груды журналов шоколадку.

— Нычка, — объяснила она, — то все сжирают.

— Поняла.

— Давай, рассказывай.

Я сбивчиво рассказывала о своих эмоциях, касательно Матвея Николаевича.

Местами краснела, бледнела, в оконцове Васька сказала:

— Короче, займись с ним сексом и успокойся. Я понимаю, что у тебя сейчас стадия влюбленности, когда веришь в то, что у вас что-то случится, а когда случается, веришь, что это навеки вечные...Не хочу тебя огорчать, но мое мнение...У вас все равно что-нибудь будет, ведь ты этого хочешь. Значит постель обеспечена, он тебе намекнул, что не против с тобой кое-чем заняться, ты ответила согласием. С этим проблем не вижу. Все равно это будет. День-два, ну, может, три. А вот по поводу продолжительности отношений и их качества я сомневаюсь.

Я грустно смотрела на нее.

— Саш, подумай сама. Он взрослый мужчина. Разведен. Второй раз не женился, как я поняла из твоих розовых соплей. Значит в нем какой-то подвох...

— Сама ты подвох! А вот в фильме "Москва слезам не верит" Гоша...

— Ну, совсем плохая??? Ты мне тут еще про Золушку расскажи или про принца заколдованного...Саш, у него сын взрослый, понимаешь? Он будет ему помогать, учить, уверена, дети ему явно больше не нужны, зачем? А тебе нужны! Ну...пока нет, но потом будут нужны! Вот тебе и тема для расставания. Но это при условии, что вы будете долго встречаться, и дойдет дело до темы детей.

Я совсем повесила голову.

— А о родителях ты подумала? Об их реакции, когда ты папу с ровесником познакомишь? Хотя, это опять же при условии, что все зайдет далеко! А...ты прости, конечно, а как у него дело с фигурой обстоит? Сорок лет ведь не двадцать...

— Да иди ты нафиг, Васька! — я распсиховалась, — У него все отлично, и с фигурой, и с лицом, и с губами, и с глазами. Нравится он мне, понятно?

— Да ты видела его два раза в жизни!

— Ну и что? Я ж не в ЗАГС с ним собралась идти! Я просто пришла и рассказала, что он мне нравится! Между прочим, я всегда так делаю, и ты никогда так не реагировала, будто я совсем с катушек съехала.

— Просто раньше ты мне рассказывала о парнях, что вполне естественно, но...мужчина...Саш, переспи с ним, и успокойся. Хотя нет, не так. Переспи с ним, а там само все устаканится. Ты ж не знаешь, как он живет и что из себя представляет.

— Ты права..., — я тяжко вздохнула, — а у тебя больше нет шоколада?

Мы поболтали еще минут тридцать. Я стала собираться домой. Пока шла на остановку, думала, чего это на меня нашло? Ну влечение, ну понравился он мне...Но с чего это меня одолели мысли о белее серьезных отношениях после двух встреч??? Смешноо-о-о-о...Да у него же наверняка есть какая-нибудь женщина его возраста, с которой они...встречаются, или живут вместе. Не может же быть, чтоб он был одинок?...Или может?

Когда я почти дошла до своего подъезда, мне позвонил Эдуард. Я убедила его погулять на свежем воздухе. Дома я поставила тушить голубцы и начала собираться на свидание. Впервые в жизни не ощущала радости от этого действа.

В начале шестого домой пришла мама.

— Привет, ма! — крикнула я из кухни, выключая плиту.

— Привет, дочка! Как твои дела?

— Нормально! Сегодня ездила по городу, так классно, а еще учила фигур...

— А про Эдика не хочешь мне рассказать? — спросила она лукаво.

Ну, ё-ё-ё-ёптить...это что ж за мужик такой, уже мам ввел в курс дела...Вот баба вонючая...

— Ма, как ты думаешь, мне может понравиться парень, который о каждом своем шаге почти в тридцать лет докладывает маме? Ты себе такого зятя хочешь? Рохлю?

— Не говори так об Эдичке!

— Ладно, он не рохля...он тюхтя...

— Александра!

— Да мамочка, — сделала я невинные глазки.

Мама выкладывала из пакета продукты на стол, а ее ноздри были похожи на паруса, так усиленно раздувались.

— Не злись, ма. Я сдержу свое обещание, сегодня иду с Эдуардом на свидание. Но у него уже есть минус за его доклады мамочке. И не пытайся в дальнейшем делать вид, что он больше ничего не рассказывает. Не прокатит. Я знаю, что он маменькин сосунок, и будет за ее юбку держаться до самой пенсии. Своей пенсии, в смысле. Так что этот минус очень-очень-очень большой!!!

Я пошла в свою комнату. Даже не стала думать, чего же одеть, натянула свитер, на котором устроился спать кошак. Пришлось почистить кофту от волосни, а коту дать шлепок. Он только лениво сполз со свитера и продолжал спать дальше. Потом влезла в джинсы, достала куртку потеплей, шапку с помпоном. Пока было время до выхода из дома, сидела за компом, вбивая отчет. Пришлось еще позвонить в пару магазинов.

Когда я уходила, мама обиженно отворачивалась. Мне так хотелось остаться дома, никуда не ходить, не слушать гнусавый голос Эдика. Вообще-то я делаю это ради мамы. А она тут дуется еще.

Я понуро спустилась по лестнице. Потом вышла на улицу, воткнула наушники и жизнь стала прекраснее. К памятнику я пришла вовремя. Место встречи не изменилось, Эдуард уже стоял там с веткой хризантемы.

Нда, букетик совсем поредел. Была метелка из трех веток, стала из одной. Хотя...суть-то не в цветах, если человек тебе симпатичен, то и ветка ободранной хризантемы покажется букетом орхидей...

— Привет, — сказала я.

— Привет, — видно было, что он замерз. К вечеру значительно похолодало. Его нос был красным, голова вжата в плечи, он прыгал с ноги на ногу. Одет был Эдичка в пальто. Я понимаю, что он хотел создать образ эдакого делового человека...Блин, я, наверное, цепляюсь к нему, но пальто на нем сидело ужасно. Как мешок из-под картошки.

— Может быть, все-таки в музей? — с надеждой в голосе спросил он.

Мне стало его жалко, холодно ведь.

— Нет, в музей мы не пойдем, а вот в кафешку пошли! Чай с пирожным я бы заточила!

Не скажу, что Эдуард был очень рад, но понимал, что пока права голоса не имеет. Пошли в кафе, стоящее на главной площади города еще с моего советского детства, под названием "Морозко". Раньше там продавали офигенно вкусное мороженое с шоколадной крошкой в пластиковых тарелочках. Сейчас тут торговали и мороженым, и пирожными и даже хот-догами. Хотя, Морозко и хот-доги никак не сочетались, но без сосисок в булке сейчас никуда.

Мы сели за столик у окна, нам принесли меню. Щеки с холода горели, было тепло и хорошо. Даже мой сосед не портил настроения...пока не открыл меню.

— Александра, здесь все так дорого! Сто грамм мороженого стоит семьдесят рублей! А чай...

Ёё-ё-ё-ёптить....он еще и жадоба...Нет, вот этого я не знала. Хотя по засохшим веникам хризантемы можно было догадаться, но что все так запущено...Как никак первое свидание. Мог и заткнуться по поводу цен. Тем более я не собираюсь его за его счет, потому что для меня это все не по-настоящему. Это все так...бутафория. Показуха для мамы.

Эдуард судорожно шевелил губами и бровями, повиснув над меню.

Я позвала официантку.

— Пожалуйста, пирожное "Тирамису" и чай со сливками!

Девушка записывала заказ, а Эдик судорожно шелестел страницами, пытаясь найти "Тирамису" и узнать, сколько же стоит сие пирожное. Судя по тому, как через минуту, увеличились в диаметре его глаза, он нашел.

— Эдик, я сама заплачу за себя.

— Да...что ты...нет..., — он начал мяться, как красна девица и краснеть, кстати, тоже, как она.

— Это не обсуждается!

— Ну, хорошо! — якобы нехотя согласился он. Ё-мое...И вот это ...ОНО хочет, чтоб мы были парой?

— Эдик, а что, у вас на кафедре нет девушек, которые любят музей, историю?

— У нас на кафедре все любят музей и историю, — резковато сказал он.

— Логично, — я кивнула. В это время мне принесли чай с пирожным.

Я подождала, когда Эдик закажет себе черный чай без ничего, только с сахаром...Хорошо хоть с сахаром, не пожалел два рубля...

— Эдик, я имела ввиду, нет ли девушки, близкой тебе по духу? Которой интересно с тобой общаться, которая тебя понимает с полуслова? Ведь много преподавателей женского пола?

— Ну...есть Нина, мы с ней ходим на выставки, она пишет работу на тему...

И понесло-о-о-ось, а я слушала с замиранием сердца. Боже, вот оно мое спасение! Ее зовут Нина! СТОП!

— А Нина замужем?

— ...А? — в это время Эдуард говорил что-то Елизавете Петровне.

— Нина замужем? — терпеливо повторила я.

— Нет, не замужем. Так вот, она изучала последние десятилетия ее царствования, если ты не знаешь, в этот период царица болела, мало появлялась на людях...

Дальше я не слушала, пофиг мне на Елизавету, главное Нина.

— Эдик, — гаркнула я.

— Что ты меня все время перебиваешь? Разве тебе неинтересно? Это же...

Так, его и правда не заткнуть, если он начинает говорить о своей истории. Интересно, Нина тоже такая чокнутая? Надеюсь, что да. Иначе она его не полюбит.

— Нет, мне неинтересно. А тебе Нина нравится?

— Что? П-причем тут Нина...ведь мы, у нас...

— Эдик, какие мы? О чем ты говоришь? Мы с тобой сейчас тут сидим, потому что наши мамы сошли с ума, давят на нас и заставляют с тобой встречаться. Вот скажи, тебе со мной интересно?

— Ну, если бы ты молчала и слушала меня, то...

— О Боже...какой ты..., — я доела пирожное, Эдик глотнул чай.

— Пошли по домам, а?

— Уже? — удивился он.

— А что делать-то? Я не хочу слушать про Елизавету, а ты больше ни о чем говорить не можешь.

— Как это не могу? Могу! — он был оскорблен.

— Да? Ну-ка скажи мне, понравился ли тебе фильм ...мм-м-м... "Прометей"...

— Я смотрю научные фильмы...

— Вот и прекрасно! А я нет! Поэтому мы с тобой друг другу не подходим, пошли по домам!

Я вложила деньги в книжечку со счетом, натянула куртку и пошла к выходу. Эдик догнал меня на остановке.

— Ты ужасно себя ведешь! Девушки так себя не ведут, — строго сказал он.

— Ну, Слава Богу, — прошептала я, кажется начинает понимать.

— Я еще подумаю, хочу ли с тобой встречаться.

Он повернулся и ушел. Я сначала улыбнулась, а потом расхохоталась, кажется, меня только что бросили! Наверное, еще никто никогда не радовался тому, что вас бросали! А я рада!

Когда я села в автобус, дождь разошелся не на шутку. Я прислонилась лбом к стеклу. Васька наверняка сейчас бы сказала, что там бацилл немерено. Но было плевать. Я улыбалась, глядя на серое небо. Очень хотелось для полноты счастья смс от моего инструктора получить. Но...сомневаюсь, что люди в сорок лет пишут смс с розовыми соплями...

И вообще...нужно выяснить побольше о его жизни, особенно о личной. Я тряхнула головой, точно сумасшедшая. Видела человека, причем взрослого, два раза в жизни. Уже готова на все. Неизвестно, кто там ждет его дома...помимо мамы.

Прокрутив в голове все варианты источников информации о биографии Матвея Николаевича, я вспомнила нашего препода по теории. Этот дядька был...даже не знаю, какие слова подобрать. Зовут его Самат Кейеркенович, он очень монотонно и нудно рассказывает о правилах дорожного движения. Ужасно клонит в сон. Но это все фигня. Самый ржач, когда он неожиданно вставляет свои истории из жизни и так увлечется, что может все полтора часа рассказывать о жене, дочке или о том, как его подрезали. При этом он такое несет, мы просто ржем с Леркой до слез.

Ну, выглядит это примерно так:

— ...Так вот (пауза)...когда трамвай остановился, пропустите пассажиров, выходящих из трамвая и идущих к нему (пауза, посмотрел в окно, молчит минуту)...но не спешите газовать, а то какая-нибудь курица опомнится и с воплем "о, это моя остановка" бросится вам под колеса...(пауза). Вот мне непонятна женская логика, сегодня утром жена говорит, мол, разменяй мне одну тысячу рублей по пятьсот...(пауза, продолжительная, я успела написать смс). Я даю ей две пятисотки, а она мне протягивает семьсот рублей...где логика? (все ржут, он задумчиво смотрит в окно)...и кто учил ее считать?

Или вот так:

— ...У регулировщика всего три положения, чего тут запоминать? ( пауза, смотрит в окно). Вот первое (тычет указкой в картинку), вот второе (снова тычет), а вот третье (снова тычет). Понятно, да? (Все смотрят на него, как на врага народа, ибо итак было непонятно, а от такого объяснения вообще ступор полнейший).

Он смотрит на нас, тяжело вздыхает и говорит:

— И чего вам дома не сиделось? Пришли тут...учиться...(вздыхает, смотрит в окно).

Короче, дядька вообще отменный. Мы называем его Самокат, ну а как еще перековеркать имя Самат?

Так вот, ему только задашь вопрос, а информация льется просто с избытком...Нужно выбрать день, когда на теории мало народа и спросить про инструктора моего. Уверена, этот все расскажет, ему даже не надо будет представлять, что он попал в плен к немцам.

Я вышла на своей остановке, дождик мелко моросил. Натянула капюшон на голову, набрала Лерку.

— Аллё, — бодренько ответила она.

— Здрасьти! Хочу с тобой совет держать!

— Давай!

Я медленно шла к дому, кратко рассказывая об Эдике, Матвее (заметьте, Матвее...губу уже раскатала) и о своем плане выведать всю информацию у Самоката. Когда я замолчала, в трубке было тихо, как украинской ночью, когда прячут сало.

— Эй, ты тут? — спросила я.

— Я перевариваю...Я тебя поддерживаю, но я в шоке...Да, конечно, он классный, это я про Матвея Николаевича, а то подумаешь еще, что я покушаюсь на твоего Эдика...тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо...Так вот, он классный, но я в шоке, что ты так серьезно отнеслась к нему...и хочешь...кхм...Ладно, давай так, завтра на теории постараемся выведать. Кроме того, у тебя же в обед завтра два часа занятий. Вот еще с ним поболтаешь, может и сам чего расскажет. А после теории пренепременно нужно посетить суши-бар или пиццерию, чтобы все обсудить! С пивом, желательно...

— Капец...я так точно сопьюсь...

— Извини меня, это же Матвей Николаевич, тут без пива никак, вопрос-то серьезный! А тем более будем говорить про Эдика, а это вообще жуть.