Просто О Любви...

Повисла тяжелая пауза. Я налила чай.

— У тебя сын учится?

Он тяжело вздохнул.

— Да нет, оболтус. Поступил, я заплатил за год обучения...он бросил...

— И что делает?

— Работает, что делает.

— Кем?

— Ух, любопытная! Мы сегодня поедем или нет?

— Сегодня нет, расскажи, кем работает?

— Днем заявки собирает по магазинам...

— Торговый представитель, — вставила я.

— Точно... на электрооборудовании. А по вечерам еще и таксистом подрабатывает.

— А у него машина есть?

— Есть, я взял в кредит и...

— Ты взял ему машину в кредит?

— Конечно.

Я смотрела на него и не понимала, как в этом человеке, может быть два Матвея? Один такой....пацан на районе, бандитского вида...А второй...насколько могу судить из разговора с мамой, любящий сын, хороший отец и ... я встала, обошла стол и поцеловала его так сильно, что сама не ожидала.

— Саш, ты чего? — он улыбался после того, как я оторвалась от его губ.

— Я уважаю тебя, очень.

— Да не за что меня уважать, я ничего такого не сделал. Тем более, ему нужно будет идти в армию...Уже скоро.

— Будешь платить, чтобы не шел?

— Нет, сам не захотел учиться, пусть служит.

— Не боишься? Дедовщина и все такое...

— Не боюсь.

— А вдруг побьют?

— Ну, по себе сужу, вначале может и получит, но...он у меня боксер, верю в то, что все будет хорошо. Да и служить всего год.

— А что .... Что с бывшей женой?

Он тяжело вздохнул, посмотрел на часы.

— Так, Санька, давай-ка собирайся, пора ехать. У меня через тридцать минут другой ученик приходит, я тебя отвезу куда нужно.

Я тоже вздохнула, черт, как из него выудить информацию?

— Да уже не поеду никуда, и дождь еще идет. Я лучше обзвоню клиентов.

— Лера мне рассказывала, что вы работаете этими...

— Торговыми представителями!

— Да, конфеты продаете!

— Именно!

Он пошел в коридор, стал натягивать куртку. Я уперлась спиной в стену, смотрела на него и втягивала носом запах его одеколона. Он схватил край моей футболки и подтащил к себе. Мы целовались.

Потом я открыла ему дверь, он вышел в подъезд и уже хотел вызвать лифт, но кто-то его опередил.

— Ладно, я по лестнице.

— Неа...Лучше подожди лифт.

Он снова тихо рассмеялся...как смеется только он, и поцеловал меня. В этот момент лифт открылся и оттуда вышел Эдуард. Собственной персоной.

Первым моим желанием было щимануться обратно в квартиру с Матвеем, и захлопнуть дверь перед носом Эдика. Но понятно, что метаться поздняк. Поэтому я осталась на площадке, глядя на Эдуарда печальными глазами шарпея. А это историк, блин, который обычно говорит только о Петре Первом, вдруг спросил:

— Кхм...а родители в курсе?, — потом ехидно улыбнулся, — Видимо нет!

Я даже не знала, что мне на это сказать. Естестно они не в курсе...были...а теперь будут как пить дать. У Эдика же язык по полу тащится, как еще дверями лифта не зажало. Стукач.

— А ты вообще кто такой? — вдруг спросил Матвей. Я глянула на него немного испуганно. Обалдеть, сейчас проснется его второе Я дворового пацана и историку кранты.

— Это друг нашей семьи, мы росли вместе, он как...брат..., — сказала я, и про себя добавила, которого убила бы. Или сдала в роддом обратно.

Надо отдать должно Эдику, он промолчал на замечание о брате. Видимо ссыкотно немного стало, Матвей, конечно, ростом пониже, но я не слышала, чтобы ботаны-историки могли сильно размахивать кулаками.

— Ладно, Саш, я пошел, созвонимся, хорошо? — спросил Матвей и нажал кнопку вызова на лифте.

Мне так хотелось его еще раз поцеловать и плевать на этого Эдика, он все равно родителям расскажет. Но Матвей сам стоял ко мне спиной, будто не хотел этого, стало очень грустно и очень больно. Понятно, что это всего лишь секс для него, разум мой это понимает, но душа-то нет. Ведь всегда веришь в сказку, в то, что он поймет, что хочет от тебя нечто большего. Хотя...как он поймет-то? Мы общались всего три раза в жизни.

Я тяжело вздохнула и открыла дверь Эдуарду.

— Заходи.

Он, молча, прошел на кухню. Плюхнулся на стул. Ладно, хоть не поперся в мою комнату, а то вечером его доклад мог расшириться описанием смятой кровати.

— Давно вы вместе? — спросил он.

— Нет. Когда ты звал меня в музей, еще не были вместе.

— Так это было...позавчера что ли...или вчера...

— Значит мы вместе с сегодняшнего дня...или вчерашнего.

— И как ты собираешься сказать родителям, что твой ухажер возраста папы.

— Я думаю, мне не придется им это сказать. Пока я приду вечером с занятий по теории, они уже будут в курсе, благодаря тебе.

— Даже не сомневайся, — он демонстративно задрал подбородок, — ведь ты рассказала про Нину!

— Да ты вообще!!! — я зло пыхтела и не могла придумать что сказать, а потом добавила, — Баба вонючая! Вот!

— Я баба вонючая? — Эдик подскочил резко со стула, Чак Норрис, который в это время трещал сухим кормом в углу кухни, с перепугу рванул в сторону раковины, но подскользнулся на линолиуме и влетел в кухонный шкаф лобешником с громким хлопком.

— А ты кто? — продолжал орать Эдик, — Ты меня бесишь просто, недалекая!!! Поняла?

— Так какого хрена ты тогда носишь свои метелки по пятьдесят рублей под названием хризантемы и таскаешься ко мне?

— Во-первых, по семьдесят рублей...

— Ну, ёёёёёёптить...Слов нет, — я тоже подскочила со стула, бедный кошак, который сидел в углу кухни, рванул из комнаты, зацепив лапой миску с кормом. Мелкие обслюнявленные комки разлетелись по всему периметру кухни.

— А во-вторых, я хотел дать тебе шанс...

— Ты??? — перебила я, — Ты? Мне? Шанс? Нафига мне твой шанс??? Это я давала тебе шанс, ЗАНУДА!!! — проорала я.

У меня зазвонил мобильник.

— ДА! — рявкнула я.

— Вот это да...Я и не знал, что ты так орать можешь, а говорила, что все о себе рассказала, — это был Матвей. На душе потеплело.

— Давай перезвоню, ладно? — Сказала я и, не дожидаясь ответа, нажала отбой.

— Все с меня хватит, -гордо произнес ботаник, и попер к выходу.

— Вот именно, пшел вон отсюда! Тоже мне! Беги мамочке нажалуйся и в юбку ей посморкайся!

— Заткнись! — гаркнул он уже из подъезда.

— Сам! Заткнись!

Дверь соседней квартиры открылась, выглянула тетя Лена. Работала она продавцом в магазинчике недалеко от нашего дома. Беда в том, график тети Лены был двое суток через двое. То бишь, пока она была, то знала, что творится во всем квартале. А когда работала в магазине, то знала, что творится во всем городе. Лично я дала б ее сотовый всем жителям, в качестве бесплатной справочной, уверена, это было б ей в радость.

— Сашенька, вы с Эдиком поругались? Знаешь ли, ревность это такое чувство...

Так, раз она решила, что Эдик ревнует, то видела и Матвея. Господи, ну чего ж я не дождалась, когда сдадут квартиру. Можно было бы и в гостиницу поехать. Для Матвея это...это мелочи, я думаю, он получил что хотел, и я сама была не против. Но теперь у меня будет такая серьезная беседа с родителями, что ...да уж...это вам не шубу в трусы заправлять.

Я посмотрела на тетю Лену, пытаясь скрыть раздражение и ненависть к ее любопытству в бегающих глазках-щелках.

— Да уж, теть Лен...и не говорите..., — а что еще сказать-то? Много чести стоять тут и объяснять что к чему.

Я, молча, развернулась, зашла в квартиру и закрыла за собой дверь, оставив соседку мучиться от информационного голода.

Прислонилась спиной к двери. Чак Норрис осторожно выглянул из моей комнаты.

— Да выходи уже, ссыкун, все ушли.

Я прошла на кухню, села на стул и разревелась. Потому как я не знала что делать. Казалось, все плохо. Так хотелось, чтобы кот хотя бы полез ко мне за лаской. Но он стал по полу собирать свои недогрызыши...Хотя и это не плохо. Уберет хоть за собой.

Глотая сопли, я набрала Матвея.

— Алёёёёё, — сказал он смешно.

— П-привет.

— Подожди, мне некогда, перезвоню!

И нажал отбой. Я разревелась с новой силой. Потому как решила, что мстит он мне, ведь поступила я с ним также. Не знаю, сколько я еще ревела, гора сопливых салфеток росла. Как у меня снова зазвонил мобильный. Я опухшими глазами уставилась на экран, попыталась сфокусировать взгляд. Матвей!!!

— Да! — ответила я. Сказать алле не могла, нос был заложен ужасно.

— Ну что там у тебя, никого не убила? Я так понимаю в гневе тебя нужно бояться?

— Д-да..., — больше ничего не смогла ответить, ибо прибыла следующая партия слез и соплей.

— Ну-ка скажи мне что-нибудь? — настороженно попросила Матвей. Я уже представила, что он не захочет со мной говорить, потому что я плачу, а мужчины не любят женских слез.

— Не могу-у-у-у-у-у, — завыла я.

— А ну-ка прекращай реветь! — строго сказал он, — давай кратко и по делу, что случилось?

Я услышала, как хлопнула дверь машины, видимо он вышел.

— Я думала ты не поз...позвонишь, потому что я тебя сбросила, не...не поговорила, — всхлипывая и захлебываясь объясняла я, — а потом поз...позвонила, а ты...тебе некогда и ...

— Боже мой, как же ты еще маленькая, — смеясь, сказал он, — и поэтому ты ревешь?

— Не только..., — тихо сказала я.

— Ну так хватит мять...мяться, рассказывай! — гаркнул он.

Меня пробило на ха-ха, уверена, он хотел сказать, что я кое-что мну и это дико меня развеселило. Истерика...

— Саш, — строго сказал он.

— Прости...Просто...Тебе это нафиг не надо, я же понимаю, ну...мы просто ...

— Саш, если ты мне нормально не скажешь..., — в голосе послышались такие нотки. Видимо больше не надо его злить.

— Да это Эдик, ну, который приходил, он все расскажет родителям, а потом мы с ним сильно поругались...

— Он тебя не тронул? — тут же спросил Матвей.

— Ты что? — у меня даже слезы литься перестали, — Еще бы он тронул, я б его сама тронула...

— Я тебе трону, смотри мне, и что дальше?

А-а-а-а, это он что, имел ввиду? Кажется, он ревнует, да? На моем опухшем и "супер красивом" лице расползлась улыбка.

— Ну вот, он все доложит родителям, понимаешь? И мы с ним в подъезде продолжили орать друг на друга, а соседка...

— Услышала, увидела, она любопытная бабуся, которая тоже доложит родителям о нас...

— Откуда ты...она тетька, а не бабуся...

Он рассмеялся.

— Ну вот..., — я протяжно вздохнула, — тебе смешно, но я предвкушаю вечернюю беседу с родителями и...это будет ужасно, поверь мне. Если б ты только знал мою маму. Короче, не думай об этом, самой нужно было думать, когда и где...

— Заниматься со мной сексом, — кончил он.

— Ну...да...

А что тут еще сказать? Именно это я и имела ввиду.

— Ладно, Саш, давай так. Я до восьми на работе, у тебя какие планы на вечер?

— У меня? — я удивилась, что он спрашивает, какие там планы? Меня может завтра в монастырь сошлют, — Я буду на теории до половины восьмого.

— Хорошо, занятия закончатся, я за тобой заеду. Ты где занимаешься?

Дело в том, что в нашей автошколе было два зала для занятий, в центре города при Университете какой-то там промышленности и второй в Агро-Инженерном Институте, то бишь при СельхозНавозе. Конечно, большая часть учеников ходила на занятия в центральную автошколу, этим и объяснялась малочисленность нашей группы.

— Я в агро-инжнерном.

— Понял, заеду, все я побежал, меня итак ученик ждет уже. Не реви, поняла? А то увезу в лес...

-Да-а-а-а??? Так я тогда лучше поплачу!

Он тихо рассмеялся.

— Пока, Сашка.

— Пока.

Я счастливо улыбнулась, а и пофиг! Или как там в этом фильме "Все будет хорошо!", подними вверх правую руку...

Короче я позвонила еще в три магазина, больше не успела. Придется завтра побольше пройти. Нажарила огроменную сковороду картошки, достала банку соленых помидор из кладовой. Любимая еда моего папы. Вечером буду идти, куплю еще шампанское, чтоб с ними выпить, послушать, как они на меня орут, поплакать с мамой и нужно как-то помириться. Так что вечером с Матвеем долго не смогу общаться, у меня план-максимум под названием РОДИТЕЛИ!

Я почти с довольным видом шмыгнула носом напоследок. Посмотрел на кота. Он облизывался и глядел на меня, сидя с середины кухни. Недалеко от холодильника я обнаружила еще несколько кусочков сухого корма. Я взяла Чака Норриса и ткнула носом в эти остатки. Он вырвался, чихнул, посмотрел на меня презренно, мол, жри сама, и пошел из кухни. Пришлось еще и пол мыть, потому что по всему линолеуму остались мелкие жирные пятнышки от его операции по спасению рассыпавшегося сухого корма.

Короче, на занятия шла почти в прекрасном расположении духа. Набрала Ваську.

— Морг на связи...

— Что за мрачные места? То психушка, то морг...

— Какое настроение, такое и место!

— Что случилось?

— Сережка хочет новую машину!

— И что?

— Что-что! Целый год копили деньги! Думала, купим чего-нибудь...путевое...

— А машина это не путевое?

— Понимаешь, вот скажи, на кой черт нужна машина, если и эта ездит?

— Вась, так она у вас вроде как "Копейка"...Это ж вапще капец...Хоть бы "Десятка"...

— Ничего не капец! Вот то, что у меня на зиму пуховик, а не шуба, вот это капец!

— Да ладно тебе! Зато машину возьмете не в кредит, а налом! А там и на шубу накопите!

— Фу, какая ты! Всегда его защищаешь! И вообще, ты чья подруга?

— Так-то твоя!

— Так-то не видно!

Я протяжно вздохнула.

— Ладно, — Васька обиженно шмыгнула носом, — гри чё звонишь-то.

— Ой, Васька....я таки не знаю с чего начать...

— Давай о самом главном и кратко.

— Я переспала с Матвеем...Николаевичем, мы целовались, и нас спалил Эдуард...а и еще нас спалила соседка тетя Лена....

— Еб...твою...это ж просто п.... какой-то!!! ЧЁ ТЫ ЩАС СКАЗАЛА???

— Я сказала, что...

— Бл..., та самая тетя Лена спалила? Которая у курсе всех дел?

— Да!

— П....ц, прости конечно...Если еще Эдуарда как-то можно заткнуть, то тетю Лену ни в жизнь...а в целом....а в целом я довольна!!! — взвизгнула она.

— Чегоо-о-о? Ты ж против Матвея была?

— Я не против Матвея, я против той ситуации, что создадут ваши отношения, но, в конце концов, я сама посоветовала тебе заняться с ним сексом, чтоб отпустило! Ну и как? Отпустило?

— Нифига...еще хуже стало...

— Еб.....твою....

— Вот ты матершинница, а!

— Бл..., дак с тобой я поседею, нафиг, так хоть матами стрЕсс можно снять, — она так и сказала стрЕсс, через Е.

— Не, я не поняла...А че делать-то, а?

— Ёптить ты меня спрашиваешь? Ты ж моя подруга! Я от тебя жду совета!

— Ты чё, совсем??? Я в...скажу, что в шоке, дабы не травмировать твой слуховой аппарат. Я ХРЕН ЗНАЮ ЧЁ ДЕЛАТЬ!!!! Может...Кокнем Эдика?

— Чего?

— Нет, ну свидетелей обычно убивают, чтоб...концы в воду...

— Васька, вот ты дура...и за что я тебя люблю? Ты не знаешь?

— Канеш знаю, лучше меня подруги нет, разве что Лерка может претендовать на эту должность...Ой, Сашка-а-а-а, ка же ты родителям-то скажешь, что Матвею твоему сорок лет.