Жрец Лейлы - 2. Глава 1 -6

автор: Зимина Светлана

Жрец Лейлы — 2

Часть первая. Торин

Глава 1. Юноша и дракон

Торин протянул руку вперед и судорожно вцепился в камни, одновременно подтягивая тело вверх. Мелкие камни впились в обнаженную кожу. Почти безумная улыбка поселилась на его губах чуть ли не с того момента, как он пересек границу деревни, за которую раньше никогда не выходил.

Это было больше недели назад, глухой темной ночью, словно вор, коим он, собственно, сейчас и считался, так как к спине накрепко прикручен меч, чье лезвие покрыто серебристой дымкой странного волшебного состава. Меч, украденный из святилища Лейлы.

Еще никогда в жизни юноша не уходил так далеко от своего дома, от своего народа. Но кто-то звал его... тянул все дальше и дальше... этот кто-то был намного сильнее его, и воля подчинилась голосу, звавшему его. Именно поэтому он совершил самое страшное преступление, какое только мог совершить по мнению своих соплеменников — украл меч, хранившийся несколько тысячелетий в их горах, передаваясь из поколения в поколения. Любой чужак, попавший в горы, нашедший их селение — убивался без минуты раздумий, о них не знал никто на Эмире, наверное, забыли даже боги... кроме их кровавой повелительницы Лейлы, которую они чтили всегда, и будут чтить, пока жив последний из них.

И вот теперь он отступник, и Лейла карает его за кражу, за уход, за...

Торин закрыл глаза и рывком перевалился за край обрыва. На все воля Лейлы. Тьма поглотила его сознание.

Очнулся он от ласкового курлыкания над ухом. Трава щекотала щеку. Торин медленно открыл глаза и первое, что увидел — это вытянутая мордочка рептилии.

— Сашка, — почти блаженно протянул он. — Нашел-таки.

Рептилия курлыкнула еще раз. Торин медленно приподнялся на трясущихся руках и сел, приобретая более устойчивое положение.

О боги... он явно находился далеко за пределами родных гор, но как?.. Где он?! Что, во имя Лейлы, происходит?!

— Ну наконец-то, — тихий женский смех за спиной. Юноша резко оборачивается и... замирает. Она прекрасна. Такими прекрасными не бывают люди. Только...

— Вспомнил мое имя, — и серо-зеленые глаза насмешливо мерцают. — Торин, у меня для тебя задание.

И осознал, кто именно перед ним.

— Лейла, — потрясенный шепот срывается с губ. И тьма вновь накрывает его сознание.

Богиня с тяжелым вздохом садится рядом на траву и печально смотрит на маленького дракончика:

— Впечатлительный у тебя хозяин.

В ответ только согласное курлыкание. Она ласково провела по чистому лбу юноши кончиками пальцев, отводя налипшие золотистые прядки волос:

— Тебе предстоит долгий путь, мальчик, и тяжелая задача. Но тебе помогут. Лилиан не отказался от меня, а значит, Восточная Империя все еще имеет определенный шанс узнать, чего стоят мои жрецы.

Она ласково коснулась середины его лба мягкими губами, и в этот момент Торин пришел в себя.

Меланхоличное, почти полусонное бдение Русана у ворот города прервало... нет, не предчувствие, а его фактически идеальное зрение, которое не раз спасало ему жизнь в прошлом. А в этот раз позволило почувствовать приближение его судьбы. Он еще не представлял, кто эта босоногая фигурка на горизонте, но знал, что так и будет, так же как то, что путник бос, хотя этого было еще не разглядеть.

Торин чувствовал странные, смешанные эмоции стражника ворот, и ему было несколько не по себе. Богиня уже объяснила ему, что своей божественной силой унесла его довольно далеко от привычных гор Коши, в которых он до сих пор жил. И в этом краю о его родине фактически никогда ничего не слышали. В принципе, в свое время именно этого и добивались его соплеменники, убивая каждого чужака, забредшего ненароком в их священные горы.

Поэтому он не ожидал благодушной встречи, но ему так же не очень хотелось начинать свой путь с убийства незнакомца. Однако когда он приблизился к воротам огромной деревни, каких он никогда не видел, и страж окинул его внимательным взглядом, ему показалось, что без крови не обойтись.

— Совсем псих, да?! — прошипел еще не старый воин, сверкая необычными черными глазами. Торин аж отшатнулся, думая, что уж скорее страж повредился в уме.

— После того, что ваши тут натворили пару лет назад, ты пытаешься войти в город с активированной меткой?!

Юноша напрягся уже на "ваши натворили". А на странном непонятном слове "активированной" впал в легкий ступор, не понимая, о чем вообще идет речь. А воин продолжал свою странную отповедь:

— Ты понимаешь, что тебя в фарш порубят, как только заметят?! Любой встречный сразу побежит сообщать жрецам или воинам Роя, что тут поблизости видели пацана с меткой Лейлы. А они себя ждать не заставят!

— Я не понимаю тебя, воин, — Торин непроизвольно сделал шаг вперед. — О какой метке ты говоришь?! Откуда ты знаешь о моем служении Великой Лейле?!

Воин ошарашено выдохнул, словно из него выпустили весь воздух, и замолк, растеряв все слова. Потом резко развернулся и вытащил из-за спины начищенный до блеска круглый щит.

— Смотри, парень. На свой лоб смотри, дубина!

Юноша уставился в зеркальную поверхность щита, частично искажавшую, но все же позволявшую разглядеть на лбу у своего отражения два синих лепестка, сидящих точно над переносицей. Там, где его лба коснулись прохладные мягкие губы Богини.

Он очень осторожно коснулся кончиками пальцев метки и потер её. Лепестки были гладкие на ощупь и чуть прохладные, края лепестков сливались с кожей лба, словно были её неотъемлемой частью.

— Это?..

— Метка Лейлы, — подтвердил страж и с неожиданным сочувствием добавил. — Не знал?

Торин лишь ошеломленно покачал головой.

— Русан! — ленивый окрик из сторожки заставил воина чуть напрячься. — Ты там не уснул часом?! Твоя смена через пять минут заканчивается.

— Да, я помню, Лирит, — откликнулся он и снова повернулся к путнику. — Вот что парень, надень-ка эту повязку на лоб. Все лучше, чем светиться меткой.

— Но...

— Такое сейчас довольно часто случается. Но времени на объяснения нет, так что, давай так: ты одеваешь повязку, я сейчас сдаю смену, и мы идем в какой-нибудь трактир перекусить, где и обменяемся парочкой историй: я тебе, ты мне.

Через полчаса Торин уплетал за обе щеки какую-то горячую мясную похлебку, а Русан вполголоса рассказывал:

— Ты слышал когда-нибудь легенду о Пирисе и Ольгаре? Нет? Ну ты и темнота, пацан. Так вот. Легенда легендой, менестрели много чего напели, однако по этой истории Пирис и Ольгар были лучшими друзьями. А потом у Пириса что-то в мозгах повернулось, и он убил всю семью Ольгара.

Торин чуть не подавился похлебкой, но Русан продолжал, будто не замечая:

— В общем, только одного не учел Пирис, не добил он Ольгара. Тот же решил отомстить. Он долго гонялся за своим старым дружком, пока в итоге не настиг его в этом самом городе. Но чтобы уж наверняка изловить и покарать негодяя, он позвал на помощь оборотня из темных и его друга — жреца Лейлы...

Торин вытаращил глаза:

— Оборотни же нечисть?!

Русан покачал головой:

— Из какого леса ты выполз, малец? Дальше слушать будешь?

— Буду, — покорно кивнул юноша, делая себе заметку узнать об оборотнях побольше.

— В общем, друг оборотня оказался не простым там каким-нибудь жрецом, а самым настоящим Верховным. Он Пириса соблазнил, а потом на алтаре Роя, которому Пирис в услужение подался, разделал как жертвенного барашка.

Торин опять чуть не уронил изо рта кусок хлеба:

— Разве этот Пирис был девушкой?!

— С чего бы это? — Русан вгляделся в своего собеседника и захохотал. — Ты откуда свалился такой наивный? Ну да ладно, об этом не мне тебе рассказывать, кто и как кого соблазнять может, а суть в том, что, спустя несколько месяцев, начались странности в городе. Некоторые жители, проснувшись поутру, внезапно обнаруживали у себя над переносицей, — он коснулся кончиками пальцев места, где у Торина синели лепестки, сейчас надежно прикрытые грязноватым головным платком, — вот такие же значки... у кого один, а у кого и два бывало. Не очень много таких, но все же было. Только вот все равно в городе в основном жрецы Роя заправляют по религиям, вот и получается, что они таковых сразу отлавливают. А некоторых на месте рубят, когда возиться неохота... и слово им не скажи... в своем религиозном праве — разборки между жрецами никого вроде как касаться особо не должны... Вот и мой братишка младший... — в голосе воина появилась горечь. — Так же поутру проснулся с лепестком посредь лба. Не просил он такой милости... да и к Лейле какое такое отношение? Разве что мать рассказывала, что какой-то из дедов наших ей служил... Брат хотел до храма Доэра дойти, вдруг там скажут, что ему теперь делать. Да только не дошел... хотя с повязкой на лбу был, знал, чем грозит, а все равно.. никто не видел, как оно было, — Русан тяжело смотрел куда-то мимо Торина, словно уже не замечая того, кому все пересказывал. — Его нашли ближе к вечеру... ребята знакомы со мной были, да и брата моего знали, так что тело к нам принесли... вот такие дела, пацан.

Он замолчал, словно заново переживая день смерти брата, а Торин задумчиво жевал, напряженно обдумывая, что ему рассказали. Но только открыл рот, что-то спросить, как куртка на груди шевельнулась и наружу высунулась сонная мордашка Сашки. Он принюхался, шевеля тонкими крыльями носа, и чихнул. Русан вытаращил глаза. А Торин почесал надбровную дугу дракончика и поинтересовался:

— Мясо будешь?

Тот заинтересованно курлыкнул.

— Тааак, — протянул страж. — А теперь, парень, ты все-таки расскажи мне свою историю. И откуда ты все-таки взялся, с таким вот ручным драконом за пазухой...

Торин вздохнул, скормил Сашке кусочек мяса из недоеденной похлебки и начал рассказ с того момента, как Ярина отказалась от его сватовства, указав юнцу, что с рождения посватана другому, а потом как ночью его начал звать женский голос...

Я методично бился лбом о стену. Не слишком сильно, чтобы не разбить, если честно, но чтобы можно было в полной мере оценить меру моего отчаяния. Кэртис, замерший на пороге собственного дома, с интересом наблюдал.

— Лиани, — наконец, протянул он. — Мне стоит поинтересоваться, что с тобой происходит, или лучше по-тихому удалиться?

Я прервал увлекательное занятие и с тоской спросил:

— Не знаешь, кого мне тут можно убить по-быстрому?

— Да что случилось-то? — он, наконец, закрыл за собой дверь и прошел в комнату, все так же настороженно наблюдая за мной.

Я покорно начал перечислять:

— Сначала приходил Мейдок, который опять ошибся порталом, и искал выход. За ним появился твой начальник, который предлагал Мейдоку свою помощь, а тот от неё активно отбрыкивался, пока не появился Митас. Когда все трое свалили, я понял, что уже не поспать, и пошел выпить чашечку кофе, когда появился твой братец с Крисом на пару, вот скажи мне, кто додумался пригласить Кристиана погостить в Черной Ложе?

— Ты, — осторожно напомнил мне оборотень.

— Правда? — я покачал головой. — Спишем мое слабоумие на последствия ранения. В общем, эти двое успели смотаться на какую-то охоту, и уговаривали меня съесть хотя бы кусочек их добычи! Ладно, что сырой, плевать, что мне с восторгом описывали сам процесс охоты и убийства добычи. Но это был БОЛОТНЫЙ ЗМЕЙ! И на вкус он как большой жирный червяк! Когда я сплавил этих двоих, снова появился Дэвид, выхлебал весь мой кофе и передал записку от моей богини, что она желает видеть меня, отправившемся в Восточную Империю Ларджин для выяснения там ситуации с пропавшим Станиславом и кланом львов-оборотней. При этом сам Дэвид намекнул, что хочет, чтобы я отправился как можно быстрее и прихватил тебя... А я все еще хочу кофе. — закончил я, чувствую, что собственный голос звучит совсем уж жалобно.

Кэртис подошел поближе и внимательно посмотрел на стену, об которую я колотился лбом:

— Я присоединюсь?

— Лучше свари еще кофе, — предложил я.

Прошло чуть меньше полугода после той памятной битвы с Растином за Кирилла. Я, можно сказать, наслаждался законным отдыхом. А Кэртис трудился во славу Черной Ложи. Но все когда-нибудь заканчивается. И, похоже, мне нужно поговорить со своей богиней. Тьма так и не пускала Лейлу на территорию Ложи, как провинившуюся девчонку. Как ни странно... меня это устраивало. Мне слишком многое предстояло понять и осмыслить, а так же пережить в своем отношении к моей возлюбленной богине. Даже спустя столько времени, сердце все еще болело... Я мрачно улыбнулся, допив остатки ароматного напитка одним глотком.

Кэртис только кивнул, когда я поднялся и направился к двери, такое ощущение, что мой названный брат научился читать мои мысли, зачастую уже не спрашивая, а просто предугадывая мои поступки...

— Лилиан, — она словно ждала меня тут, на границе, где Тьма даровала ей доступ.

Я медленно опустился на ствол поваленного дерева:

— Госпожа моя желает мне подробнее объяснить, что происходит?

Она улыбнулась, только вот улыбка у неё получилась печально-щемящей.

— Ли, если бы я оставалась той девочкой-подростком, тебе было бы легче?

Я покачал головой:

— Вряд ли, госпожа. Вряд ли. И разве не к этому мы оба стремились? Вернуть тебе силу и сделать снова могущественной, такой, чтобы боги Эмира снова считались с тобой?

Она медленно кивнула:

— Но работа еще только начата...

— Верно, — склоняю я голову. — Я благодарен тебе за эти полгода отдыха, Лейла. Но что именно от меня требуется?

Она плавно опускается рядом со мной и задумчиво теребит косу:

— Ларджин... Империя-родина твоей матери. Знаешь, она всегда принадлежала Рою. И я... не претендовала ни на что более, чем небольшой храм, который могли посещать мои приверженцы... хотя это конечно ложь, — она тихо вздохнула. — Когда появились оборотни, я думала, что у меня появился шанс. И львы стали гласом моей религии в Ларджине. Это, однако, оказалось плохим решением. Как-то получилось так, что предводители клана львов и правящая семья Империи... в общем, они стали заклятыми врагами. Словно подчиненные какому-то проклятию. Я проверяла — это действительно выглядит, как проклятие, только вот ни я, ни Рой его не накладывали. Все поуспокоилось, когда я была побеждена Роем и его жрецами... Мне было не до Ларждина, выжить бы самой... Потом появился ты, освободил Станислава, и я направила его в Восточную Империю... Дальше сам понимаешь, не до того было, и я как-то пустила на самотек ситуацию, больше волнуясь за те же Безумные Битвы. А когда ты был ранен... — она тихо вздохнула. — В общем, я проявила вверх безответственности, — она явно кого-то копировала. Снова вздох. — Станислав пропал. Я не могу пробиться к нему. Мало того, львы словно с ума сошли... и еще. Мне пришлось пробудить один из своих резервов "про запас" я его не реализовала даже, когда пятьдесят лет дожидалась тебя...

Я вскинул бровь:

— Что за "про запас"?

— Вы встретите его по пути. Совсем мальчишка, но отец запретил мне большее. Его зовут Торин, и он моя элита... точнее твоя, Ли. Мальчику всего шестнадцать, но у него огромный потенциал, ведь он с гор Коши.

Я передернул плечами:

— Те самые загадочные горы, которые никто не знает, где находятся?

— Именно, — серо-зеленые глаза взглянули на меня. — Ты... возьмешься?

Я медленно кивнул:

— Я все-таки твой жрец, Лейла. И потом, — я коснулся на груди места, где висел мешочек с кольцом матери, — там есть одно родственное дело.

Слабая, но озорная улыбка скользнула по её губам:

— Ох, Ли... как все-таки приятно снова видеть тебя прежним.

Я насмешливо покачал головой:

— Разве я менялся, моя госпожа? Я всего лишь на некоторое время скрылся от твоего всевидящего ока.

— И это было... больно, — внезапно призналась она. — Очень неожиданно болезненно.

Я медленно кивнул.

— Для меня тоже...

Мы оба молча сидели под лучами уже приближающегося к полудню солнца. И наконец, постепенно мое напряжение куда-то мягко и плавно уходило:

— Когда мне отправляться?

— Лучше прямо с утра, — она улыбалась, явно почувствовав мое настроение.

— Кроме твоего "запаса" еще кого-нибудь стоит прихватить?

Она весело улыбнулась:

— Я предупрежу Сигана. Надо же вам на чем-то добираться до Империи.

Я рассмеялся:

— Действительно, бесплатный транспорт с личным капитаном — это не просто так. А теперь, — я посерьезнел, — покажи мне этого Торина. И расскажи, что он из себя представляет.

Богиня легко кивнула, тряхнув косой так, что та рассыпалась отдельными прядями, сияя на солнце чистым, ничем не сдерживаемым, золотым потоком волос.

— Он очень любит кровь, как и все представители их племени. Как-то так получилось, что они не просто убивали всех путников, по случайности или намеренно забредших в их горы, а полностью их обескровливали, и вся деревня выпивала хотя бы по глотку крови. Они пьянеют от неё. Еще там очень сложное обучение, мальчиков и девочек разделяют еще при рождении, и рассматривают на всевозможные дефекты, всех, кто не прошел так называемый контроль, сбрасывают в пропасть, которую они сами называют "Отчаянием". Дальше идет обучение. Обучают мальчиков, да и девочек очень жестко. Выживает примерно одна треть из всех. Так что воины они чуть ли не от рождения, и юный возраст нового собрата — это скорее преимущество, так как мало, кто сможет оценить его опасность сразу. Торин, ко всему прочему, оказался выбракован на определенном этапе для производителей, то есть, ему было отказано в невесте и отцовстве. И его воинское обучение было усилено. Таких в племени не очень много, и долго они не живут, так как их всегда бросают на самое сложное, что только возможно найти в этих богами забытых горах. Мальчишка почти фанатик. Он искренне и истово верит в Лейлу и её неповторимость, — я меланхолично оглядел дно опустевшей кружки и поморщился. — Кроме того, он сбежал из племени, повинуясь зову Лейлы, и прихватил священный меч. Меч, который когда-то, много тысячелетий назад, был выкован кем-то из богов и назван "Убийца тьмы". В общем, больше всего этот клинок полуразумного типа любит пить кровь тех, кто отдан тьме и мраку. Так что, кроме жрецов и воинов Роя, он с удовольствием убивал бы и оборотней, а так же всех, кто поклялся Тьме, как своей госпоже.

— Час от часу не легче, — весело ухмыльнулся Кэртис. — И что мы должны будем с этим чудом природы делать?

— Воспитывать, Кэртис, — наставительно хмыкнул я. — Воспитывать. Кстати, он сейчас на пути в Градис. Лейла сказала, что он все-таки проявил благоразумность и обзавелся местным наставником, однако это может не спасти мирное население от этого кровожадного младенца

— Когда отправляемся?

Я хмыкнул:

— Утро завтрашнего дня тебя устраивает?

— Еще как, — он потянулся. — Что-то застоялись мои косточки в этом темном болоте.

— Так и скажи, что Дэвид тоже что-то тебе поручил совершить по пути, — фыркнул я.

Оборотень приложил к губам палец:

— Тсссс. Ты этого не знаешь, и знать не хочешь.

И я... согласился.

— Ты знаешь, действительно... Ну что, идем к родителям?

Он озадаченно уставился на меня.

Я не удержался, перегнулся через стол и щелкнул его по носу:

— Леди Наина будет очень недовольна, если мы не попрощаемся.

Нда. Того, что прощание с предводителями клана Пантер перерастет в небольшую, но качественную попойку, я все же не ожидал, хотя можно было предположить. Весть о скором отъезде Кэртиса и меня наверняка разнеслась по всей Темной Ложе.

Барды опишут это в будущем, как самый роскошный пир, но... Это была просто большая, очень большая попойка в доме оборотней. Самая что ни на есть банальная, такая, какой нам так не хватило после сомнительной победы над Растином. Так что, можно сказать, мы просто наверстали упущенную возможность. Поразительно, но им удалось споить даже Дэвида, и под конец вечеринки он признавался в вечной любви своему отражению в зеркале, здраво рассудив, что никто не полюбит его так сильно, как он сам. Я был с ним полностью солидарен.

Я же ничем не смог помочь своему братцу Мейдоку, когда его нагло утащили куда-то второй мой братец Крис и приемный братец Эрик. Но, в принципе, почему бы и нет? Хотя я честно порывался, однако на моих ногах вольготно расположился Кэртис, который меланхолично наблюдал за всем этим безобразием. Позже я все же высвободился из-под него, жестами указав, что мне требуется освежиться. Вино у оборотней оказалось достаточно крепким, даже для темных. Впрочем, именно этим оно нас и привлекло.

Я вдохнул свежего воздуха сада леди Найны... и взглянул на небо. Звезды... Их сегодня видно особенно хорошо, и яркий лик луны... как кусок лунной пыли. Красиво.

— Чему ты улыбаешься, жрец Лейлы?

Тихий ласковый шепот касается щеки и забирается под одежду. Я медленно обернулся.

— Таис...

Прекрасный черный единорог, с белоснежной гривой и сияющий тьмой рогом. Я когда-то давно убил его... и Лейла возродила его единорогом. Черным, полузабытым, легендарным существом. И вот что странно, Таис, бывший черный колдун, прекрасно помнил свою прежнюю жизнь, оставаясь теперь невероятно прекрасным и... недосягаемым. А еще опасным, причем раз в десять опаснее в отличие от прежнего себя.

— И какое же несчастливое предсказание я услышу? — хрипло выдохнул я, не смея оторвать взгляда от него.

Рог качнулся, и черные сияющие бездны на месте глаз рассмеялись.

— Жрец Лейлы... непредсказуемый и опасный, но такой юный и неопытный... Опять ныряешь с головой в самый омут божественных сражений, ни о чем не спрашивая... Это будет больнее, чем в последний раз, Жрец... намного больнее, потому что ты, наконец, узнаешь всю правду, которую так жаждал знать когда-то... боги ответят на все твои вопросы, но ты пожалеешь об этом.

— Возможно, — киваю я, чувствуя, как вино шумит у меня в голове... — Но знаешь, бежать от правды я не намерен.

— Да, — он встряхивает белоснежной гривой. — Ты излишне храбр. Это не всегда хорошо.

И он медленно растворяется среди яблонь, исчезая, словно видение.

— Ты веришь ему? — тихий голос Кэртиса за спиной не становится неожиданностью.

Я пожимаю плечами:

— Верить или нет, разве в этом дело, Тис? Сегодня хорошая ночь, — я окончательно стряхнул с себя чары единорога. — И, по-моему, это главное.

Оборотень задумчиво кивнул головой:

— Домой? Завтра нам предстоит долгий путь. Народ уже устал и, думаю, не обидится на наше отсутствие...

— Домой, — согласился я.

Глава 2. Жрецы Роя

— Мой господин? — Габриэль смотрел на него почти встревожено.

Растин задумчиво обернулся на старого друга:

— Знаешь, это, конечно, приятно отдыхать, но, по-моему, пора заканчивать. Раны давно зажили, а дела имеют свойство накапливаться, если ими не заниматься. Тем более, что ты сам прекрасно осведомлен о том, как я не люблю сидеть без дела.

— Вы и не сидели, — позволил себе усмешку воин.

— Да, — согласился жрец и провел кончиками пальцев по стеклу окна, возле которого стоял. — Но мне пришлось сидеть на месте, а я этого сильно не люблю.

— Мы снова начинаем охоту за жрецом Лейлы? — в голосе седого воина слышалась лукавая нотка.

Золотоволосый любимец Мрака негромко рассмеялся:

— Ну-ну... тебе кажется, что без этого юного создания не обойтись? Я не удивлюсь, если честно, однако на самом деле меня сейчас волнует более серьезная проблема. Ларджин.

— Восточная Империя? — тихо поинтересовался Габриэль.

— Она самая, — Растин резко отвернулся от окна и с отвращением взглянул на свитки, громоздящиеся на столе. — Мало того, что там видели Станислава, так еще сообщения от проверенных наблюдателей за последние сто лет никак не радуют. Давно надо было наведаться самому...

— Все настолько... неприятно? — подобрал нейтральное слово воин.

Верховный Жрец Роя скривил губы:

— Похоже, господа жрецы Восточной Империи полагают, что служение Рою заключается в их собственном обогащении и наслаждении. Они извратили ритуал посвящения в высшие жрецы.

Голубые глаза Габриэля расширились:

— Как?!

— Сам увидишь и услышишь, когда туда прибудем, — резко отозвался его господин, похоже, что его настроение стремительно ухудшалось.

Воин поклонился, сразу уловив настроение жреца:

— Я отдам распоряжения, чтобы подготовить вашу свиту.

— Хорошо, — резко кивнул Растин. — Вечером мы уже будем в Ларджине.

— Да, господин, — воин бесшумно удалился, оставив Верховного одного. И тут же на плечо Растина легла легкая рука:

— Растин.

Комната словно погружается в сумерки, его бог не любит много света.

— Мой повелитель, — Растин не шевелится, чувствуя затылком невесомое дыхание Роя.

— Жрец Лейлы двинулся в том же направлении, — тихий бесстрастный голос, нечеловеческий. — Ты нужен мне живым.

— В Ларджине могут возникнуть проблемы, мой повелитель? — тихо поинтересуется жрец.

Он старается не шевелиться и дальше, хотя пальцы на плече впиваются так, словно хотят переломать все кости. Растин хорошо помнит голос бога, выкупающего его жизнь у оборотня. А затем долгий шепот в ночной мгле 'не уходи'.

— Могут, — легко соглашается Рой.

И отстраняется, мгла постепенно уходит, и Растин понимает, что остался один. Только тупая пульсирующая боль в плече напоминает о посещении его Повелителя.

Что ж... Боги опять начали свои игры... Золотоволосый мужчина облизывает внезапно пересохшие губы, может, удастся снова увидеть на щеках Лиани эти прекрасные, похожие на искры разбитого стекла, слезы.

— Что с тобой? — Кэртис покосился на меня. Вид у него был встревоженный.

— Сам не знаю, — я передернул плечами. — Просто какое-то неясное предчувствие.

— У тебя 'просто' и 'какое-то' не бывает, — сообщил мне оборотень, весь напружинившись, словно готовясь к бою. — И потом... впереди пахнет кровью.

Призрак согласно фыркнул и повел ушами.

— Кровью? — задумчиво повторил я, чувствуя, как заныло что-то внутри. Я... соскучился по битвам. Кэртис усмехнулся.

И в этот момент мы выехали из-за деревьев.

В принципе, ничего удивительного в запахе крови не было. Похоже, пара путников нарвалась на шайку разбойников. Только вот... не повезло разбойничкам. Тис только косой качнул, мы оба в некотором изумлении рассматривали представшую нашим глазам картинку.

Трава была чуть ли не сплошь залита кровью, ярко сверкавшей в лучах полуденного солнца важным блеском. Трупов было около полутора десятка, а вот победителей всего двое. И мягко, словно хищник на охоте, между тел скользила фигурка совсем юного создания — мальчишки лет пятнадцати-шестнадцати на вид, довольно высокого для своего возраста, с волнистыми короткими светлыми прядями волос, удерживаемыми какой-то тряпицей, больше похожей на кусок нестиранной ткани, чем на повязку. И из-под неё сверкали огромные голубые глазища, которые не смог скрыть даже слой грязи вперемешку с кровью, густо покрывающий его кожу. Кроме старых крепких кожаных брюк на парне ничего больше не наблюдалось, он ступал босыми перепачканными ногами по красной траве и... методично перерезал глотки телам. Видимо, для верности. При этом до моего слуха явственно донесся веселый легкомысленный мотивчик, который мальчишка высвистывал, делая свою работу. Выглядело это именно, как работа...

— Торин, сынок, у нас, кажется, еще гости.

Я резко развернулся в сторону второго, про которого почти забыл, залюбовавшись парнем. Это был воин лет тридцати -тридцати пяти, черноглазый с явными чертами выходца из Прибрежных Королевств. Он сидел на каком-то камне и спокойно отирал тряпицей лезвие своего добротного крепкого меча, какой предпочитает носить стража почти любого города.

Угрозой от блондина повеяло настолько сильно, что я особо не раздумывал, просто действовал.

— Какого? — Кэртис молнией увернулся от удара серебристого меча, который похоже все это время мирно лежал в траве.

Нечисть, — решительно заявил парень. Его синие-синие глаза оставались все так же невинны.

— Очень даже я чистый, — фыркнул оборотень, зло усмехаясь.

И его собственный клинок встретил следующий удар. Я с интересом наблюдал. Нет, парнишка конечно, очень неплох, но сравниться с главнокомандующим темных...

— Не обратишь на меня свое высокое внимание? — насмешливый голос чуть сбоку.

Я повернул голову и встретился с черными глазами второго.

— Не становись у меня на пути, — предупредил я. Ах, как жаль, что драку мы не сможем развить.

— Какой серьезный, — качнул он головой. — Мало того, что ваши воины на нас напали без предупреждения, так теперь нас всерьез не воспринимают?

Я пожал плечами:

— Если бы ты пригляделся, воин, то заметил бы, что напавшие на вас одеты в форму воинов Мрака, граница владений Верховного Жреца Роя пролегает не так далеко от темных земель. А путешествовать жрецу Лейлы здесь не так уж и безопасно.

— Откуда?.. — его глаза расширились, и он все же напал.

Синее Пламя появилось в моей руке, с легкостью отводя удар и ставя метку-царапину на щеке нашего противника. Первая кровь в этом путешествии.

— Русан! — блондин в какое-то мгновение оказался передо мной, угрожая серебристым мечом. — Ты заплатишь мне за его кровь!

— Неужели? — прищурился я. — Тебе еще многому учиться нужно, малыш Торин.

Короткий вскрик нападения, и кончик моего двуручника рассекает повязку на его волосах. Она падает рваным лоскутом, оставляя обнаженную чистую кожу лба и горящие два лепестка над переносицей.

-Только не говори мне, что это и есть тот самый Торин, 'запас' Лейлы? — хмыкает Кэртис за моей спиной.

— Мне показалось, что ты уже об этом догадался, — пожал я плечами, глядя в расширившиеся глаза мальчика.

— Кто ты такой? — он все-таки задает этот вопрос.

— Вот с этого и надо было начинать, — наставительно заметил я, отводя Синее Пламя.

И его взгляд упирается мне в переносицу.

— И первое, чему стоит тебя научить — это прятать метку иным способом.

Он очень медленно опустился на колени, кладя прямо мне под ноги свое оружие:

— Верховный Жрец Великой и Прекрасной.

Я вздохнул и посмотрел на светлую макушку:

— Что это ты на Тиса, как полоумный, бросился?

Торин с недоумением взглянул на меня своими чистыми глазами:

— Но он — нечисть. Оборотень. Мой меч жаждет крови таких созданий. Оборотни не чтят Лейлу.

Кэртис мягко рассмеялся:

— Ну и сюрпризец тебе твоя богиня подкинула. Где он ошивался последние пять тысяч лет?

— Ты сам знаешь ответ на свой вопрос, — ответил я спокойно и протянул парню руку. — Что ж будем знакомы. Торин. Я Лилиан Катани, Верховный Жрец Лейлы, а это мой друг и брат — Кэртис Эро, главнокомандующий войсками Тьмы на Эмире.

Он уверенно принял мою руку, вскакивая на ноги:

— Я Торин с гор Коши, а это Русан Вират — он мой друг и наставник.

Сверх донесся возмущенный писк. Я поднял голову и невольно замер в удивлении, а жизнерадостный голос мальчика представил:

— А это Сашка — летающая ящерица. Он со мной.

— Сиган будет в восторге, — это все, на что хватило моей выдержки.

— Простите, господин, — подал голос Русан, уже остановивший кровь из пореза на щеке. — Торин сказал, что мы направляемся в Гардис, чтобы вместе с наместником богини отправиться в Восточную империю. Я не совсем верил, но теперь, когда мы встретили вас...

— Все правильно, — кивнул я. — Лейла попросила разобраться с некоторыми неувязками в Ларджине. Да и у меня там пара незаконченных дел. А в Гардисе нас ждет корабль.

Воин покачал головой. Он на удивление спокойно воспринимал изменения в своей жизни:

— А капитан в курсе, кого он собирается переправлять за море?

Я улыбнулся:

— Не волнуйся, Русан. Здесь нет никаких проблем в принципе. Но для начала я б предложил сначала найти какой-нибудь ручей, чтобы вы с Торином смогли привести себя в порядок. Двигаться к городу в таком виде...

— Согласен, — кивнул он.

Над его головой согласно курлыкнул маленький дракончик, а потом плавно спланировал Торину на голову, вцепившись в его светлые вихры коготками.

Его имя было Далил. Жрец Роя и первый советник султана. И он едва сдерживал себя, глядя в лицо высшему наставнику храма Роя. Ярость клокотала где-то глубоко внутри Далила, но он держал её в узде, спрятав под маской придворного. Самодовольство и проклятый сумасшедший приказ наставника просто сводили с ума. Далил считал, что такие, как наставник Эсвус, должны умирать на алтаре Роя, а не управлять умами в огромной столице Восточной Империи.

Однако, советник, как жрец, был значительно ниже рангом наставника Эсвуса и был обязан повиноваться.

— Далил? — огромная туша наставника пришла в движение, и у мужчины зарябило в глазах от обилия драгоценных камней, украшавших одежды и пальцы наставника. Небольшие, но цепкие глазки внимательно вглядывались в склонившуюся фигуру, словно выискивая признаки неповиновения. — Ты слышал меня?!

— Да, мой господин, — Далил склонился еще ниже, чуть ли не распластываясь на полу храма. Он прекрасно знал, что не стоит недооценивать эту тушу. Те, кто поддался обманчивому видению, давно уже оросили своей горячей кровью алтарь Роя.

— Тогда почему ты до сих пор здесь?! Выполняй!

— Слушаюсь! — советник, пятясь задом и все так же не разгибаясь, покинул главную залу храма Роя. Только за дверью он позволил себе распрямиться. И с достоинством прошествовать к выходу из храма, где его ждала его свита. И никто не мог бы заподозрить его в том, что в глубине души советника бушевала настоящая буря. Наставник Эсвус сошел с ума. Знать взбунтуется, если отдать подобный приказ.

— Господин? — огромный воин ждал его у паланкина. Темные глаза с сочувствием, заметным только советнику, взглянули на него.

— Во дворец, Алим. Мне нужно переодеться, — ни единая его интонация не выдала всего, что творилось внутри него, но воин каким-то образом догадался.

Лишь в своих покоях, где только Алим помогал ему с переодеванием, а все слуги были выгнаны вон, советник позволил своему гневу выплеснуться наружу:

— Этот идиот приказал МНЕ, чтобы я оповестил самые знатные семейства о том, что они должны доставить ВСЕХ своих отпрысков с семи до шестнадцати лет в главный храм через три дня! — Далил был почти белым от гнева, вся кровь отлила от его лица. — Там он отберет достойнейших для служения себе! Это какая-то провокация! Настоящее безумие! Это грозит мятежом! Не могу во все это поверить! Просто не могу! Люди все более и более скептично начинают относится к религии Роя, они не могут воспринимать ТАКИХ жрецов вестниками ЕГО воли. И они правы, жрецы Роя превратились в развратных тиранов и жадных торгашей! Благородный Мрак и очарование багровой Крови уже больше не привлекают последователей! И я НИЧЕГО не могу сделать! — он с размаху ударил по стене кулаком. — ДА, я первый советник султана, но когда дело доходит до религиозных вопросов меня просто теснят и обращаются, как со швалью! Это невыносимо! Проклятье, и все из-за того, что я тогда оступился на ритуале!

— Мой господин, — Алим аккуратно отвел его кулак от стены. — Ты не должен так расстраиваться. Ты делаешь, что должен и что можешь... Султан на твоей стороне...

— Значит не все, — горько отозвался Далил. — Только вот что мне делать дальше? Этот приказ действительно безумен...

В двери тихо поскреблись, и на лицо советника вернулась бесстрастная маска:

— Войди.

В приоткрывшуюся щель двери нырнула сгорбленная фигура слуги:

— Повелитель мой, к вам какие-то чузежемцы.

— Чужеземцы? — Далил удивленно вскинул бровь. — Именно ко мне?

Обычно о тех, кто прибывает в Ларджин, он узнавал заранее. А здесь кто-то уже во дворце и требует... его?

— Где они?

— В гостевых покоях.

Теперь понятен страх во всей напряженный фигуре слуги. Чужаки не просто проникли во дворец. Их обнаружили уже в крыле личных покоев... магия? Все это было чересчур странно.

Всего мгновение понадобилось Далилу на раздумья, он выпрямился:

— Веди. Алим, ты идешь со мной.

В гостевых покоях царила тишина, и почему-то стража перед дверьми в покои выглядела почти неестественно бледной, словно пережила огромный шок, однако Далила удивляло другое, похоже, что о гостях доложили только ему... очень все странно. Алим открыл перед ним дверь, советник вошел и... замер, словно оглушенный.

В одном из самых мягких кресел, специально предназначенных для важных гостей из-за моря, сидел, небрежно развалившись, золотоволосый и нечеловечески красивый мужчина с холодными голубыми глазами на точеном бледном лице, которые рассматривали пространство за спиной Далила с высокомерным презрением. Он полностью соответствовал описаниям, которые давали те, кто видел его хотя бы мельком.

И Далил медленно опустился на колени, не отрывая взгляда от гостя, затем коснулся лбом ковра и так и замер, ожидая.

— Подними голову, — голос опутывал и приказывал, и ему невозможно было противостоять.

Советник поднял голову и посмотрел на Верховного Жреца Роя. Без трепета. Уверенно, но почтительно. Похоже, его твердость понравилась любимцу Мрака.

— Ты — Далил Сар эн Ли?

— Да, мой господин.

— Встань и сними одежду.

Далил позволил удивлению проскользнуть в его эмоциях, но когда Алим за его спиной дернулся, остановил его одним единственным, почти незаметным движением. Он поднялся на ноги и покорно начал стягивать облачение, одетое буквально полчаса назад.

Он, как обычно, запутался в застежках на кафтане, но его великан пришел на помощь и ловко расстегнул непокорные детали одежды. Верховный Жрец Роя даже не шелохнулся.

Наконец, Далил остался в нижних легких шароварах и, как ни странно, тюрбане.

— Хватит, — голос золотоволосого повелителя чуть потеплел. — Пусть твой воин отойдет. А ты повернись.

Советник уже понял, к чему все это. Он медленно повернулся вокруг своей оси, демонстрируя на смуглом гибком теле давно зажившие шрамы от когтей.

— Скольких ты запомнил? — тихо поинтересовался Растин, после того, как Далил остановился, спокойно глядя на своего неожиданного гостя.

— Пятерых лесных повелительниц, — тихо ответил Далил. — Потом меня ударили по голове.

— Сними тюрбан.

Он подчинился. Каскад темных волос тяжелой волной рухнул ему на плечи. От левого виска тянулась седая прядь.

— Что скажешь, Габриэль?

Верховный Жрец Роя явно обращался к кому-то еще в этой комнате.

— Господин, ваше чутье вас еще ни разу не подводило, — из теней у стены выступил воин, и Далил едва смог удержаться, чтобы не вздрогнуть от неожиданности. Он не почувствовал его присутствия, пока тот не показался. Судя по всему, это и есть знаменитый Габриэль, седой воин самого Растина. Фактически, такой же знаменитый, как и его долгоживущий господин. А тот задумчиво окинул взглядом советника султана и закончил:

— Он запомнил пятерых из шести, если я правильно понял отметины на его теле. Шестую он мог не помнить по причине потери сознания. До сих пор предел был до трех. Дальше ужас и желание выжить... А еще, — на губах воина мелькнула почти незаметная улыбка, — он красив, как вы любите. И как предпочитает Рой.

Растин медленно кивнул и плавно поднялся на ноги, выбираясь из кресла. Он подошел к Далилу и взял его за подбородок. Мужчина испытал настоящее потрясение, Верховный Жрец Роя оказался на голову его выше.

— Почему ты не в высших кругах жрецов Роя?

На какое-то мгновение ему показалось, что золотоволосый издевается, но он быстро взял себя в руки, и голос его, когда он начал отвечать, был равнодушным:

— Во время ритуала я упал в ров с дикими лесными повелительницами, но сумел выбраться. Как — не помню. Это и стало моим позором. Если ты упал, то лучше погибнуть. Желание жить перечеркнуло чувство долга и возможность позора.

Растин вздернул его лицо выше и кончиками пальцев провел по шраму на виске, где росла седая прядь:

— Мой Повелитель сказал мне, что весьма недоволен ситуацией на востоке. Теперь я вижу, насколько все плохо. На Западе, Юге и особенно на Севере ритуал сохранился в первозданной чистоте. Здесь же его исказили и извратили. Видишь ли, мальчик, ритуал заключается в том, что претендент на высший ранг, обнаженный, с одним только ножом должен быть сброшен в яму с дикими кошками. На Севере кошек перед этим специально не кормят, на Юге наносят мелкие, но раздражающие царапины. Суть ритуала — выжить и запомнить наибольшее количество тех, кто смог достать претендента когтями или зубами. Претендент доказывает свое желание жить и свою хладнокровность. Приносить жертву на алтарь Роя — это очень похоже на то, как попадаешь в яму с кошками. Особенно, если бог сам принимает твою жертву. Ты довольно хладнокровен, и твоя жажда жить достойна большего.

— Я...

— Ты — единственный, кто по-настоящему прошел ритуал за последние пятьдесят лет в Ларджине, — Растин отпустил его. Голубые глаза сверкнули льдом севера. — И ты мне поможешь вплотную заняться этим загнившим болотом. Времени мало.

— Слушаю и повинуюсь, мой господин, — Далил склонился в низком поклоне. Его сердце трепетало; наконец, он мог служить своему богу так, как мечтал. И, похоже, что наставника Эсвуса ждал непредвиденный сюрприз.

Три дня у них было на подготовку. Всего три дня. Но этого хватило. И через три дня советник Далил вошел в храм Роя, а за его спиной скользили две тени. Великан Алим и незнакомый седовласый воин с молодым лицом.

Советник выполнил приказ Эсвуса. Он передал этот зов ВСЕМ знатнейшим семьям Ларджина.

В храме собралось много народу. Как он и предполагал, лишь половина из них пришла с детьми, остальные прихватили своих воинов. Кто-то стоял бледный от едва сдерживаемого гнева, кто-то нервничал, кто-то... Далил отключился от этой реальности, сосредоточившись на своем задании. Они рассчитали все очень тщательно. Элен* Растин положился на него, приняв его предложение.

При появлении советника раздался общий ропот. Но слишком многие знали Далила и его положение. Их гнев был направлен на его облачение жреца Роя. Охрана советника растворилась в тенях, а сам он остановился и объявил ровным, равнодушным голосом:

— Наставник Эсвус, Владыка Мрака и Крови Ларджина.

Вот тут-то и наступила гробовая, страшная тишина. Жрец отметил, как воины Храма нервно переглянулись и покрепче взялись за оружие.

В дверях появилась грузная фигура Эсвуса. Еще лет десять назад это был действительно воин — теперь от того времени остались лишь воспоминания.

Вслед за Эсвусом двигалась его свита из нескольких телохранителей и юных девочек и мальчиков от двенадцати до пятнадцати лет.

Эсвус остановился и оглядел собравшихся. Его все еще довольно мощный голос прокатился под сводами Храма:

— Я вижу, не все из вас выполнили волю Роя.

— Воля Роя в том, чтобы ты насиловал наших детей? — раздался голос одного из знатнейших людей Ларджина князя Зарани Дон эль Хараза.

— Элен Зарани, — укоряюще покачал головой Эсвус. — Вашим детям оказана честь служить самому Рою.

— Если служба Рою заключается в том, чтобы моих детей насиловали его жрецы, тогда я отказываюсь от этого бога! — эль Хараз выглядел окончательно взбешенным.

Далил едва мог сдерживаться, но он молча стоял и ждал.

— Ты идешь против Роя?! — взревел, словно раненный лев, Эсвус. — Божественная сила бога Мрака покарает тебя!

Это послужило сигналом для остальных, знать начала извлекать оружие из ножен, но в этот момент раздался звонкий голос:

— Подождите!

Толпа шевельнулась и раздалась... и в проходе появилась тонкая фигура невысокого юноши. В наступившей тишине прозвучал все тот же молодой, почти юный голос:

— Элен Зарани, я прошу вас успокоиться. И остальных тоже.

— Повелитель, — люди начали опускаться на колени, пряча мечи и кинжалы.

Юного пятнадцатилетнего султана Ларджина — Сафара Аисали дель Фури, знали все присутствующие.

В свои пятнадцать лет этот мальчик демонстрировал такое в своем правлении, что многие подозревали, что рано или поздно он превзойдет своего деда, Великого Эмира всей Восточной Империи. Родители Сафара погибли в результате заговора, когда ему едва минуло десять лет. А через два года мальчик взял роль правителя на себя, с полного одобрения своего деда.

Князь Зарани опустился на колени, но голову продолжал держать высоко поднятой. Он смотрел прямо в глаза своему султану.

Тот выдержал этот взгляд и медленно кивнул:

— Я понимаю ваш гнев, — он оглядел всех присутствующих, потом повернулся к Эсвусу, который почтительно, сложив руки на груди, согнулся в поклоне. В голосе султана появилась мягкая насмешка. — Наставник Эсвус, позвольте спросить вас...

— Мой повелитель может узнать все, что пожелает.

Далил про себя усмехнулся, похоже, наставник пока еще не почувствовал ловушку.

— Очень хорошо, — серьезно кивнул султан. — Тогда объясните мне. В вашем обращение от имени бога Роя звучит, что отпрыски ВСЕХ знатных семей должны появиться сегодня здесь. Однако почему-то этот приказ не был донесен до дворца моего деда и до меня самого, а ведь я тоже должен ему подчиниться, разве нет?

— Мой повелитель... — растерянно отшатнулся наставник. — Я бы не посмел!

— Ну как же? — удивился султан Сафар. — Разве не Рой призвал ВСЕХ отпрысков самых знатных семейств Ларджина от семи до шестнадцати лет? Разве я не из самой знатной семьи, и разве мне не пятнадцать?

Эсвус побледнел, как полотно. Такого он явно не ожидал и не просчитал в своих побуждениях и намерениях. В храме же царила все та же гробовая тишина, что и раньше, только казалось, что сам воздух стал еще тяжелее, чем был. А султан с полуулыбкой на детском, почти невинном, лице продолжал:

— И еще, расскажите мне неразумному и молодому, каким образом вы получили этот приказ бога Мрака? Может, вас зовут не Эсвус, а Растин, Любимец Мрака, и бог сам приходит к вам и чтит своей беседой? — голос молодого правителя стал необычайно жестким, почти хлестким. — Элен Эсвус, мне кажется, что вы недостойны звания жреца Роя! ТЫ погряз в разврате и жажде власти! Я скорее объявлю жрецов Доэра новыми вестниками нового официального культа Ларджина, если ты останешься на своем посту. Я просто требую, чтобы ты передал свои полномочия моему Первому советнику!

Бледный и трясущийся от страха и ярости, Эсвус неожиданно взвизгнул, когда до его разума докатились последние слова султана:

— Он не прошел ритуал! Он позор жрецов Роя! Он обязан был сам перерезать себе горло!

Он еще что-то хотел сказать. Но холодный голос молодого правителя прервал его на полуслове:

— Ты хочешь, чтобы МОЙ Первый советник был уничтожен? Чтобы Я лишился его поддержки и совета? Эсвус, это уже можно приравнять к измене. Мне. И всей Восточной Империи, — последнее прозвучало совсем тихо, но услышал каждый, находящийся в Храме.

Эсвус открывал и закрывал рот, словно онемевший, похожий на огромную рыбу, вытащенную из воды.

А в наступившей тишине послышались одиночные громкие аплодисменты. И чей-то мягкий и холодный одновременно голос с восхищением сообщил:

— Великолепно, мой мальчик. Давно я не видел столь юного и столь виртуозного правителя. Габриэль, ЭТОТ жрец не должен говорить ни слова.

Седовласый воин, который ранее сопровождал Далила, выскользнул из теней, словно сам являлся таковой. Острое лезвие меча коснулось горла наставника, и глубокий равнодушный голос предупредил:

— Не дергайся.

Эсвус дико вращал глазами, но благоразумно молчал.

Султан же прищурился и потребовал ответа:

— Кто ты такой?

— Слуга своего господина, — тихо ответил воин.

— Не стоит прибедняться, Габриэль, — вся толпа почти одновременно расступилась и обернулась в сторону алтаря Роя, от которого звучал голос незнакомца. — Рой знает тебя и ценит так же, как я сам. Ты величайший из его воинов.

Он вальяжно расположился на самом алтаре, словно имел на это полное право. Черные брюки, обтягивающие длинные ноги, легкая туника такого же черного цвета, подчеркивающего бледную кожу и каскад золотых длинных волос. Голубые глаза, казалось, мерцали в полутьме, в которую был погружен алтарь.

Далил впервые за все время представления пошевелился и медленно приблизился к алтарю, спокойно опускаясь на колени. Его голос прозвучал как-то особенно торжественно:

— Элен Растин, я приветствую вас в столице Восточной Империи Ларджин от лица великого султана Сафара Аисали дель Фури и его поданных.

— Благодарю, — кивнул золотоволосый и легко соскочил с алтаря. Его поклон султану был изысканным поклоном равного равному.

Синие глаза султана чуть распахнулись в удивлении, и Растин с трудом удержал себя в руках. Что-то мелькнувшее в таких знакомых глазах этого мальчика... словно призрак Лиани взглянул из их глубины.

Глава 3. Львица

Торин присел на корточки и коснулся кончиками пальцев воды, плещущейся у самого пирса. Я с интересом наблюдал за ним, горец никогда раньше не видел такого количества воды.

— Соленая, — изумлено выдохнул он, слизнув капли.

Я кивнул:

— Соленая. Знаешь, какая самая страшная смерть в море? Умереть от жажды.

Блондин покачал головой и с невольным уважением и опаской покосился на морской простор.

Внезапно его лицо просветлело, и взгляд переместился чуть в сторону, как раз мне за спину. Яркое чувство мелькнуло в голубых обманчиво-наивных глазах мальчишки, и я решил, что стоит обернуться. Она стояла на самом краю пирса. Лет шестнадцати на вид. Темные волосы свободно падали до тонкой талии, такой, что её можно было обхватить двумя ладонями. Моими ладонями.

Белое платье и выглядывающие из-под подола легкие шаровары на восточный манер. Обнаженные лодыжки обхватывали браслеты с колокольчиками. Её пристальный взгляд не отрывался от морского горизонта, словно она с тревогой высматривала знакомый парус, который все задерживается из своего похода. Я перевел взгляд на Торина и усмехнулся. Тут все понятно. Русан уже успел мне рассказать о некоторых интересных обычаях племени этого юного варвара, и о том, какой шок мальчик испытал, когда узнал о более свободном выборе наших женщин.

Племя Торина было не очень большим, и каждая из девочек, едва родившись, уже была связана брачными узами с самыми достойными воинами племени. Заговорить с чужой женой, то есть фактически любой представительницей женского пола, даже пяти месяцев отроду, означало нарваться на ревнивого мужа. Убийство в этом случае было обычным делом и никем не осуждалось. У Торина жены не было, только безответная юношеская влюбленность, которая была жестко отвергнута прямо перед его побегом из племени.

И ему понравилось то, что он услышал и увидел в свободном мире. В общем... парень наслаждался свободой. Из него получится отличный Любовник и Воин. Настоящая элита жрецов Лейлы. Даже без особой надобности впадать в транс, сливаясь с силой своей богини. Вот только одна проблема — он действительно влюблялся во всех этих девушек. По-настоящему.

Поэтому, когда он распрямился и двинулся мимо меня, я схватил его за плечо, чуть притормаживая. Его глаза потемнели, как перед бурей, но тут же мальчик взял себя в руки:

— Господин Лилиан?

Я вздохнул:

— Если ты сейчас подойдешь к этой юной красавице, то влюбишься без памяти, а нам вечером отплывать. Ты сможешь расстаться с ней?

— До вечера очень много времени, — бесхитростно ответил Торин. — А вдруг, она моя судьба?

Я усмехнулся и отпустил его. Жрец Лейлы.

— Тогда просто будь осторожен. Она — Ждущая.

— Ждущая? — это был уже вопрос мне в спину, но я больше не собирался его просвещать. Пусть сам разбирается. В его возрасте это особенно полезно — набивать шишки самостоятельно.

А мне еще нужно отыскать 'Быстрый', о Торине, если что, позаботится сама Лейла. Последнее, что я услышал, это был полный неподдельного восхищения голос Торина:

— Леди?

Я направлялся к пришвартованным кораблям. 'Быстрый' в каждом порту выглядел по-разному. Сигану совсем не улыбалось сражаться с целым городом. Имя пирата-убийцы было слишком знаменито в Прибрежных королевствах, а уж внешний вид его корабля знали чуть ли не лучше, чем портрет самого Сигана.

Мало кто понимал, что жестокость пирата — это форма служения его богине, да в принципе народу было наплевать на это. Религия или нажива заставляли Сигана убивать — их волновало это мало. Главное, что он все-таки убивал. И убивал безжалостно. Сиган не возражал против столь страшной славы, кажется, он ей наслаждался.

Ветер с моря коснулся моего лица, и странная дрожь прошлась вдоль позвоночника. Я поднял глаза на море, и в душе дрогнуло что-то очень темное, сформировавшееся и затаившееся после последней битвы с Растином и его богом.

Растин... голубые холодные глаза... у них с Торином похожий оттенок, но вот выражение и глубина этих взглядов совершенно разные. У любимца мрака в глазах застыла сама вечность, Торин же видел только жизнь и сладкую теплоту крови.

Я нахмурился и остановился.

— Растин?..

Это могло означать одно. Жрец Роя оправился от ран и начал действовать. И...я почти принюхался к морскому ветру... кажется, мы опять с ним пересечемся. В конце концов, Ларджин — страна, которая поклоняется Рою. Что-то ожидало меня в Восточной Империи... и не только меня.

— Задумался о вечном?

Я развернулся, и Сиган плавно уклонился, уходя от удара стилетом.

— Точно, задумался о вечном, — ухмыльнулся довольный пират.

Я улыбнулся в ответ и спрятал стилет обратно в ножны сапога.

— А ты сумел-таки подобраться.

— Совершенствуемся, — он хлопнул меня по плечу. — Как жизнь?

— Может, пойдем, посидим где-нибудь в тихом местечке? — еще раз улыбнулся я, рассматривая старого друга, сейчас одетого в неприметный наряд обычного матроса. Волосы он спрятал под серый головной платок, а левый глаз прикрывала повязка, так как самой яркой чертой Сигана-Убийцы были разноцветные приметные глаза, это знал любой мальчишка.

— Знаю я тут один портовый трактирчик, — почти развязно отозвался он, растягивая слова. — Там нас никто не потревожит, да и пиво не столь ужасно, как частенько бывает.

Через полчаса мы сидели за старым добротным деревянным столом в полутемном, но довольно уютном заведении. Было действительно тихо. Похоже, хозяин весьма пекся о репутации своего трактира. Все было необычайно чисто и добротно. И пиво действительно хорошее, густое, с пышной пеной, ничем не разбавленное, что часто практикуется в портовых кабаках. Да и хозяин посматривал, как на старых знакомых. В прочем ничего удивительного не было: у Сигана в каждом порту были свои места и свои люди.

Я огляделся и наклонился к пирату:

— Контрабандисты?

Он кивнул:

— Соображаешь. Хватку не растерял в своих лесах. Эй, Мисар, — он позвал хозяина. — Нам бы мяса и еще пивка.

— О, — широко улыбнулся громадного роста мужчина. — Для такого дорого гостя ничего не жалко! Надолго ли к нам, капитан?

— Ненадолго, Мисар, — покачал головой Сиган. — И даже не по морскому делу.

Перед нами появился поднос с горячим мясом и пенящимися кружками. Я даже удивился, все оказалось проделано быстро и незаметно, словно магия поработала.

— Очень жаль, а то я мог бы тебя кое-чем заинтересовать..

— Нет. — Сиган вздохнул. — У меня есть сейчас дело.

Хозяин мельком глянул на меня, кивнул и отошел к другим посетителям. Пират повернулся ко мне:

— Кто такой Торин?

Я чуть не поперхнулся, так как раз поднес к губам кружку с пивом. Оттерев пену со рта, хмыкнул:

— Лейла?

Сиган сложил руки, возвел глаза к потолку и... завел тоненьким голоском:

— О, Торин такой милый! Такой очаровательный! Такой правильный!

Я тихо рассмеялся, почему-то мне показалось, что я снова слышу голос Лейлы, когда она обитала в обличии четырнадцатилетней девочки.

— Так кто он такой?

Я вздохнул и принялся за рассказ, заодно поглощая мясо. Готовили в этом приюте для контрабандистов почти как на королевской кухне, судя по ощущениям.

— Так, — протянул пират. — Позволь, я подведу итог: Торин — это красивый пацан. Таскается с редким мечом, предназначенным для убийства нечисти и оборотней. Берсерк, с хорошим голосом. В домашних питомцах миниатюрный дракон, которые считаются вымершими. Влюбляется чуть ли не в каждую встречную девицу. Выходец с таинственных гор Коши, которые неизвестно где находятся.

— Все верно, — кивнул я.

— Маньяк, — восхитился Сиган. — Лейла, как обычно, непредсказуема в своих выходках. Я начинаю понимать, как она в итоге выжила, когда вроде бы весь культ был уничтожен под корень.

Я допил свое пиво, взглянул на пустое дно и поморщился:

— Есть во всем этом... что-то непонятное. Что-то, что я пока не пойму, Сиган. И мне это не нравится.

Он серьезно посмотрел мне в глаза, приподняв свою дурацкую повязку:

— Знаешь, подозреваю, что это можешь чувствовать только ты. Ты из нас всех наиболее близок с Лейлой. Близок сердцем.

Я помрачнел. Он вздохнул:

— На 'Быстром' потом расскажешь, что именно произошло тогда?

Под 'тогда' он явственно подразумевал последнюю мою встречу с Растином.

— Расскажу, — кивнул я.

Сиган задумчиво опустил повязку на место, оглядел пустые тарелки и кружки:

— А теперь объясни-ка мне, Принц: каким это образом я смог подобраться к тебе так близко? Ты смотрел на море так, словно увидел призрака.

— Примерно так оно и было. Растина я там увидел.

— Оправился-таки, ублюдок, — фыркнул пират.

— Он — любимец своего бога, — тихо ответил я. — Помнишь же, ПОЧЕМУ он не умер в тот день.

Сиган вздохнул:

— Ненавидишь его?

— Это странная ненависть, Сиган. Кэртис утверждает, что это единственное существо, к кому по-настоящему можно меня ревновать. Я... ненавижу Растина и восхищаюсь им одновременно. Он отдал себя Рою так же, как я себя Лейле. Если не больше... Я чувствую Растина даже на расстоянии — между нами какая-то непонятная мне связь. И это пугает меня.

— Мисар! Еще пива! — Сиган грохнул кулаком о стол и уже тише добавил. — Тебе надо выпить, Ли.

Я мрачно усмехнулся:

— И убить кого-нибудь?

— Ничего страшного, — он почти не улыбался.— В случае чего 'Быстрый' умчит нас от этого городка в мгновение ока.

Русан покосился на оборотня, который вальяжно развалился на диване.

— Что? — кошачьи глаза вопросительно взглянули на человека.

— Где они? Лорд Лилиан сказал, что вечером отплытие, а до заката осталось три часа.

— Не волнуйся так, — фыркнул тот. — Лилиан всегда делает, что сказал.

Русан поморщился:

— Да я не за него волнуюсь! Торин! Он же совершенно не знает обычаев города! Его одного оставлять совсем нельзя.

— Если за ним ходить хвостом и постоянно выдергивать за уши из проблем, то он никогда ничему не научится, — оборотень сел и потянулся. — Тем более, сама Лейла ему благоволит. А она умеет заботиться о своих воинах и жрецах, уж поверь мне.

В этот момент дверь в комнату распахнулась, и на пороге показались две фигуры.

Русан поневоле потянулся к мечу, настолько от этих двоих веяло бесшабашной жестокой аурой. Одним, несомненно, был Лорд Лилиан, а вот второй мужчина... больше похожий на матроса с какого-то непрезентабельного судна, изрядно потрепанного жизнью. Неопрятный, в каких-то серых почти обносках, в которых с трудом угадывалась принадлежность его к морякам, головной платок скрывал волосы, а лицо пересекала черная повязка, сделанная из куска ткани, чтобы долго не морочиться.

— Сиган! — укоризненно и насмешливо одновременно протянул оборотень в наступившей тишине. — Ты споил Лиани?

Матрос стянул с себя головной платок с повязкой и выпрямился, сразу оказавшись на голову выше. Русые волосы рассыпались по плечам, и на Русана взглянули разноцветные, почти колдовские глаза.

— Клянусь морской Бездной! Да это никак Кэртис собственной персоной! Ли, ты все еще таскаешь этот меховой коврик с собой?

Лорд Лилиан тихо рассмеялся, явно наслаждаясь ситуацией:

— Не поверишь, Сиган. Но да... все-таки этот, как ты выразился, 'коврик' является моим кровным братом, и, если бы не он, моя собственная кожа давно висела бы у Верховного Жреца Роя в качестве украшения на стеночке в его кабинете. Ну, и да... он очень теплый, когда холодно спать на голой земле.

Оборотень, вскочивший на ноги, горько скривил губы:

— Так вот как я воспринимаюсь тобой, дорогой брат... я всего лишь теплая подушка тебе под боком. Подозреваю, что все это негативное воздействие от общения с этим жалким пиратишкой.

Русан с облегчением, почти незаметно для остальных, выдохнул. Похоже, эти трое прекрасно знают друг друга. Не узнать дружескую перепалку было невозможно.

— Простите, — счел возможным он вмешаться. — А где Торин?

Лорд Лилиан улыбнулся и беззаботно ответил:

— С девушкой.

— Что?! — поперхнулся воин, но ничего добавить не успел, так как дверь в их номер опять распахнулась, теперь уже от ощутимого пинка снаружи, и на пороге появился Торин, который держал на руках бесчувственное тело девушки.

— Я ж говорил, что он успеет, — усмехнулся лорд Кэртис.

Мы смотрели, как Торин укладывает безвольное тело девушки на низенький диван, который освободил Кэртис. Первым подал голос Русан:

— Торин, может, объяснишься?

— Её зовут Мира.

Меня будто ударило молнией. Это проклятие какое-то, кажется — встречаться с девушками по имени Мира. Одно радовало... я не видел, чтобы она была Чистой Душой... а значит, повторения истории точно не будет. Однако имя настораживало... словно судьба опять посылает предупреждения. Я поймал встревоженный взгляд Кэртиса и мягко качнул головой, показывая, что я в порядке.

Торин тем временем подошел к столу и ухватился за кувшин с водой, попутно рассказывая:

— Когда Лорд Лилиан оставил меня на набережной, я решил скрасить одиночество юной леди, что стояла на берегу.

Русан тихо вздохнул, но промолчал

— Она сначала не хотела со мной общаться, но, видимо, мое искреннее восхищение все же тронуло её душу. И она начала отвечать на мои расспросы...

Я только головой покачал, и где мальчик набрался всех этих оборотов?

— Я узнал её имя и предложил прогуляться по городу. Оказалось, что она сама живет здесь всего несколько месяцев. Мы гуляли, и она даже начала улыбаться, как вдруг остановилась посередине улицы, дико закричала и упала в обморок. Я не знал, что делать...

— ... и принес её сюда, — закончил за него Русан.

— А что мне оставалось делать? — удивился Торин.

Я вполуха слушал его рассказ, меня больше интересовало странное поведение Кэртиса. Оборотень сел рядом с девушкой, озабоченно вглядываясь в её лицо. Внезапно он протянул руку, взял прядь длинных волос и прижал к своему лицу, вдыхая запах.

Это заметил и Торин. Юноша схватился за меч, его глаза потемнели:

— Что это ты делаешь, оборотень!

— Тише, — зеленые кошачьи глаза сверкнули недовольством. — Скажи мне, твой меч на Истинных реагирует?

— На каких таких Истинных? — опешил от неожиданности юноша.

Кэртис вздохнул и поднялся на ноги, отпуская волосы девушки:

— Существует две разновидности оборотней, друг мой. Чтобы тебе было понятней, объясню на пальцах: первый вид — это люди, которые превращаются в животных, и второй — это животные, которые превращаются в людей. Второй вид называют Истинными. Итак, что насчет твоего меча?

— Н-не знаю, — голубые глаза выражали полную растерянность.

— Она Истинная, — кивнул темный в сторону девушки.

— Кто? — тихо спросил я.

— Если меня не подводит обоняние, — хмыкнул мой названный брат. — Клан Львов.

— Я не верю тебе, — глаза Торина стали пронзительно-голубыми.

— Ого! — присвистнул Сиган, до сих пор не вмешивающийся. — А ты не врал, Ли. Очень вспыльчивый берсерк.

Внимание блондина тут же переключилось на пирата:

— А ты кто такой?!

— Мальчик, — фыркнул Сиган. — Я тот, кто повезет тебя в Ларджин. И не стоит махать в мою сторону своей железкой, можешь пораниться.

Торин взбесился. Он бросился вперед с рычанием и блеском безумия в глазах. Пират чуть отступил, когда мальчишка ринулся на него, и мягко развернувшись, перехватил атакующую руку с мечом. Но юноша вывернулся поразительно легко, зная стальную хватку морского жреца Лейлы. И нанес свой удар. Серая рубашка Сигана расцвела пятном крови.

— Торин! — Русан попытался было броситься к воспитаннику, чтобы остановить разбушевавшегося мальца. — Прекрати!

Но берсерк его уже не слышал, да и я покачал головой, притормаживая воина. Сиган недовольно скривился. Певучая резкая нота, почти трель сорвалась с его губ, и на Торина хлынул поток ледяной воды. С его плеча с пронзительным визгом взвился Сашка, который до сего момента изображал безмолвное и неподвижное украшение.

Мокрый юноша недоуменно хлопал глазами. Потом нерешительно спросил:

— Как ты это сделал?

— Спутница по волне научила, — Сиган расстроено рассматривал свою рубашку. Торин его только слегка оцарапал, но пирата и это уже впечатлило.

Юноша его не понял, зато я увидел, как расширились глаза Русана. Его хриплый шепот нарушил тишину:

— Я знаю, кто ты такой. Ты — Сиган-Убийца. Самый кровожадный пират Бездонного Моря. Твой корабль под защитой сирен, и никто не выживает после того, как он появляется на горизонте. Твои головорезы уничтожают всех, а живых отдают на потеху сиренам.

У юного жреца от такой тирады рот приоткрылся, и голубые глаза воззрились на Сигана с таким непосредственным восхищением, что тот поежился, впервые почувствовав себя на моем месте.

— Ли, да я знаменит!

— Да, — кивнул я. — Ты намного лучше справляешься со своими обязанностями жреца.

Он покровительственно похлопал меня по плечу:

— Ничего. Зато ты можешь меня нагнать, если начнешь активно выполнять обязанности Любовника.

— Сиган, — тихо прорычал я.

Русан, бледный как полотно, смотрел на нас обоих, и, похоже, до него начало доходить, что все не так просто в этих слухах о кровожадных пиратах.

Но в этот момент девушка, про которую фактически все забыли, застонала и открыла глаза, оказавшиеся желтоватого оттенка — львиные глаза.

— Леди Мира! — метнулся к ней Торин. — Как вы? Вы себя хорошо чувствуете?

Она мгновение смотрела на него, а потом внезапно заплакала, уткнувшись в его плечо.

Торин осторожно обнял её и растерянно уставился на нас. Похоже, с женскими слезами он еще не научился справляться.

Кэртис вздохнул и сел рядом. Его рука коснулась плеча девушки, и мягкий голос позвал:

— Сестричка...

Содрогающееся в рыданиях тело замерло на мгновение. Заплаканное лицо оторвалось от рубашки Торина, и её огромные недоумевающе-испуганные глаза взглянули на оборотня.

— Т-ты...

— Я из клана Пантер, милая, — ласково улыбнулся он. — А на тебе метка клана Повелевающих. Расскажи, что случилось. Может, мы сможем помочь чем-то?

Она так и не отпустила Торина, но тот вовсе не был против. Львиные глаза смотрели в пол, и, наконец, тихий голос сообщил:

— Моего отца... его только что убили. Он успел передать мне образ убийцы...

— Какой? — чуть подтолкнул её Кэртис.

— Очень красивый... нечеловечески... — она судорожно выдохнула. — Он не похож на человека вообще. На нем были черные одежды... золотые, словно солнце, волосы. Длинные, как у женщины... Древние, словно небо пустыни, безжалостные глаза... Они словно бездна... — девушка задрожала. — Я видела, как он вонзил нож в сердце моего отца! На алтаре Роя!

Зеленые глаза метнулись ко мне. Я усмехнулся, чувствуя, как предчувствия становятся явью. Это новый виток. Она описала Растина.

— Где это случилось, милая? — тихо спросил Кэртис, но мы уже знали ответ и так.

— В Лар... Ларджине...

И она снова разрыдалась. Торин крепко прижал её к своей груди.

Растин губами коснулся окровавленного лезвия. Что ж, клан Пантер теперь неприкосновенен, а вот за других оборотней Темный тогда не стал просить. Так что условия сделки не нарушены. Он оглянулся. Далил смотрел на него благоговейно, а вот синие глаза юного султана были предельно задумчивы.

— Элен Сафар?

Мальчик поднял голову и, внезапно, Растин понял, кого именно видит в глубине этих живых сапфиров. Это был не Лилиан, хотя его призрак мелькал где-то на самом дне этих глаз. Сейчас на жреца Роя смотрело недетское спокойствие принца Кирилла — младшего брата Лиани.

— Вас что-то беспокоит? — Растин взял себя в руки.

Султан взглянул на него, потом на тело могучего льва, безжизненно раскинувшегося на алтаре, и медленно кивнул:

— Беспокоит. Мой отец умер слишком рано, оставив мне империю. Его загрыз лев на охоте. И сколько я могу припомнить, большая часть моих родственников умирала при событиях, так или иначе связанных со львами. Только дед избежал этой участи, но он мне ничего не рассказывал. А может, он просто не знает, с чем это связано... Сегодня в моих покоях обнаруживается он, — мальчик кивнул в сторону льва. — Мне кажется, он был несколько шокирован, узрев вместо взрослого мужчины мальчишку, но это все же не остановило его. Хотя эта заминка и спасла мне жизнь... — он задумчиво покачал головой.

Растин опустился на ступеньку у алтаря, отложив нож.

— Это давняя история, элен Сафар. И я думаю, что на самом деле ваш дед прекрасно о ней осведомлен, просто вы еще не задавали ему вопросов. Но если хотите, я расскажу вам эту историю, а потом попросите великого Эмира рассказать свою версию, чтобы сравнить...

— Буду вам весьма признателен, элен Растин, — султан медленно кивнул, соглашаясь.

— Почти тысячелетие назад клан Повелевающих вышел из Запретных земель вслед за остальными кланами оборотней. И их приняли земли тогда еще довольно небольшой страны — Ларджин... Но клан Львов всегда был Истинным. Он не опускался до связей с людьми и другими существами, сохраняя чистоту рода. Однако...

— Это была любовная история?

— Нет, — покачал головой Растин. — Это история насилия и человеческой глупости. Правителем Ларджина в те времена был Магарин дель Фури — один из самых жестоких правителей тех времен. Пустыня вздрагивала от его имени. В тот день он охотился, когда его псы взяли след льва. Когда разгоряченные всадники нагнали жертву, лев превратился в юную девушку, лет тринадцати, которая попыталась напомнить о договоре, заключенном между кланом Львов и людьми... В итоге её изнасиловал каждый из свиты правителя, первым же был сам султан, а безвольное, еще живое тело отдали на растерзание псам.

Они не учли только одного... Истинные оборотни способны передавать образы-сообщения на расстоянии. И в тот момент, когда на горле девочки сомкнулись зубы пса, прерывая нить её жизни, клан Львов бушевал яростью и ненавистью. Однако полчища оборотней так и не появились у стен города. Люди не знали о случившемся и о разорванном договоре. Они жили спокойно. Но через месяц Магарин дель Фури исчез из своих покоев. А через три дня нашли его голову у ворот города, изрядно изрызенную и с трудом опознаваемую.

Род дель Фури стали считать проклятым, все его представители загадочно погибали. В итоге почти весь он был истреблен, и на трон взошел род дель Сариш.

Но дальше вы и сами знаете. Триста лет назад во времена восстания воинов вся семья дель Сариш была вырезана, не щадили даже младенцев. И когда погиб последний из представителей рода, была обнаружена почти чистая ветвь рода дель Фури, забытая и не тронутая несчастьями семьи. Так Ларджином снова стала править семья дель Фури, которая превратила небольшую страну в Великую Восточную Империю. Однако... спустя два поколения клан Львов узнал об этом. Память оборотней долгая, как и их жизнь. Они ничего не забывают, и, пока жив последний из тех, кто помнит ту девочку, замученную тысячу лет назад, проклятие будет висеть над вашим родом...

Султан не отрывал взгляда от тела на алтаре. Наконец, он вздохнул:

— Как же это глупо на самом деле: мстить за события тысячелетней давности тем, кто уже не помнит и не знает, за что им мстят. В этом мало смысла.

Растин молчал. Мальчик криво улыбнулся:

— Что ж, теперь я знаю, что мне стоит опасаться еще и львов. Они не пойдут на примирение...

Жрец взглянул на тело льва и покачал головой:

— Вряд ли... я только что убил Правящего прайдом.

— Замечательно, — Сафар поднялся на ноги и взглянул прямо в глаза Растина. — Элен Растин, получается, что он успел передать ваш образ другим своим родичам, и проклятие теперь падет и на вашу голову?

Жрец мягко улыбнулся:

— Верно, Ваше Величество. Однако, мне не привыкать, за последние восемьсот лет слишком много Истинных пало от моих рук. Львы не были первыми и вряд ли будут последними. Лишь один клан оборотней сейчас защищен от ритуального ножа жрецов Роя. Но это все равно даже не перемирие, а просто сделка. И если мы встретимся на узкой тропе, они будут пытаться убить меня, а я постараюсь защитить свою жизнь.

Султан медленно кивнул:

— Понимаю.

Он, не оглядываясь, зашагал к выходу из храма, где на ступенях его ожидали паланкин и верные воины.

Далил молчал все это время, но когда двери храма закрылись за спиной султана, он поднял глаза на Растина:

— Господин мой, могу ли я задать вопрос?

— Задавай, — кивнул жрец, этот человек ему нравился.

— Почему вы обращаетесь с султаном как учитель с учеником?

Растин одобрительно улыбнулся, он не ошибся в советнике:

— Он должен почувствовать вкус Крови. Религия и власть в Ларджине должны сочетаться, а не существовать раздельно друг от друга. Ты сам видел к чему чуть было не привели действия Эвуса. Он настроил против себя знать, султана... и явно не пользовался поддержкой великого эмира. И потом... — голос жреца был задумчив. — Скажи мне, Далил, какие отношения у Ларджина с королевством Мирейи.

— Южное королевство за Бездонным морем? — Далил напряг память — Насколько мне известно, Великий Эмир отдал за короля этой страны одну из своих многочисленных дочек. Так что в случае каких-либо конфликтов можно рассчитывать на них, как на предполагаемых союзников.

Тихий смех Верховного Жреца прервал его на полуслове.

— Мой господин? — осторожно позвал Далил.

Бледная рука шевельнулась, успокаивая:

— Все в порядке, Далил. Просто сейчас многое прояснилось. Значит, нынешнее поколение королевской семьи Мирейи приходится юному Сафару родственниками... Занятно. Теперь понятно, почему у них одинаковые глаза.

— Должен ли я что-то знать? — Далил был несколько встревожен тоном жреца, и сейчас в нем подобрался не поклоняющийся Рою жрец, а советник султана.

— Думаю, да, — кивнул Растин. — Определенно, не помешает кое-что знать. Например, тот факт, что старший принц Мирейи сейчас направляется в Ларджин. Он отрекся от трона в пользу своего второго брата Кириана, который теперь является коронованным правителем Мирейи. Ко всему прочему, мальчик мой, — голубые глаза весело сверкнули. — Принц Лилиан — сын короля Регила и, как я понимаю, Тамиры дель Фури?

— Тамиры Амор дель Фури Дэс, — уточнил ветвь советник, вспомнив, наконец, имя принцессы.

Растин кивнул и с улыбкой закончил:

-... он является Верховным Жрецом Лейлы. Её любимцем. И одним из самых совершенных существ, которых я только встречал на своем веку.

— Культ Лейлы возрожден?! — шокировано выдохнул Далил.

Любимец Мрака покачал головой:

— Я думаю, что на самом деле он никогда по-настоящему и не исчезал, просто... готовился к изменению... Это игры богов, Далил. Не нам их видеть. Но мы фигуры в этой игре, и мне не хотелось бы быть простой пешкой или жертвенным разменом, поэтому стоит поторопиться. — Он перестал улыбаться. — Я надеялся, что он еще некоторое время отдохнет после нашей последней встречи, но его жажда Охоты столь же сильна, как моя Крови. И у него весьма значительные союзники.

— Но на нашей стороне сам Рой, — Далил сам чувствовал, как по-детски это звучит, но не смог удержаться.

Золотой каскад волос, кажущийся во мраке храма непроницаемой стеной, скрыл выражение лица жреца, однако тихий голос был беспристрастен:

— А на его — Лейла.

Глава 4. Сюрпризы моря

Русан сопротивлялся до последнего. Наконец, привел свой последний аргумент, окончательно выдохнувшись:

— Капитан Сиган! Но женщина на борту — это же к несчастью!

— А, — отмахнулся пират. — Ничего подобного! Во всяком случае, меня и 'Быстрого' это явно не касается. Знаешь, сколько женщин на борту моего корабля побывало? Да и моя жена постоянно заглядывает.

Воин опустил голову, признавая свое поражение. Я понимал, что его беспокоит Торин, который буквально не отрывает от леди Миры взгляда. Влюблен — это написано огромными буквами поперек его лица.

Я коснулся плеча Русана:

— Не беспокойся ты так. Мира — это его судьба. Он должен почувствовать её...

— Она разобьет ему сердце, — с болью отозвался мужчина.

Я задумчиво кивнул:

— Да. Но это будет позже. И... по-моему, так надо.

— Вы говорите так, словно испытали это на себе, — он поднял голову, прямо смотря на меня.

Я медленно кивнул, соглашаясь:

— Женщина, которую звали Мира, более года назад чуть не уничтожила меня, изранив душу и сердце осколками. А потом другая с тем же именем исцелила... это долгая история и для меня она уже закончена, а вот Торину еще только предстоит... Ему со многим предстоит столкнуться и справиться, иначе ему не стать настоящим жрецом Лейлы.

— Вы жестоки, Лорд Лилиан, — помолчав, тихо заметил Русан.

— Тот, кого мы встретим в Ларджине, намного более опытен в жестокостях, — так же тихо ответил я.

Воин кивнул:

— Я слышал о Лорде Растине...

— Эй! — Сиган хлопнул меня по плечу, прервав наш разговор. — Готовы? Пора отчаливать.

— Пошли, — я развернулся. — Теперь все в руках судьбы.

— А как же Лейла? — удивился пират.

— Даже она не знает, чем это закончится в итоге, — улыбнулся я.

Она смотрела на него. Торин же последний раз любовно провел по лезвию меча шлифовкой и поднял, наконец, свои невозможно голубые глаза:

— Леди Мира?

Только в те моменты, когда он занимался своим оружием, этот мальчик забывал обо всем на свете, включая её саму, хотя в остальное время следил за ней влюбленным и преданным взглядом. И вот что странно, именно эти моменты его единения со своим мечом раздражали девушку больше всего. Ей казалось, что мальчишка просто играет... Играет с ней? С принцессой клана Повелевающих? С львицей?

Она передернула плечами и прямо уставилась в эти глаза, похожие на небо над пустыней, когда солнце особо яркое и смотреть в небесную глубину почти больно.

— Кто ты такой, Торин? Ты, твои спутники? Этот корабль и его странный капитан? Зачем все вы держите путь в Ларджин? Почему с вами смесок клана Пантер?

Торин недоуменно сморщился:

— Я не понимаю, леди Мира. Я обычный парень, с гор Коши... о них мало кто знает. Наверное, потому что они очень далеко, даже я не знаю насколько далеко. И... не говорите так про Лорда Кэртиса. Он кровный брат Лорда Лилиана. Это может обидеть его...

— Кого его? — усмехнулась она. — Лорда Кэртиса или Лорда Лилиана?

Последнее имя она произнесла с особым сарказмом, упирая на титул.

Тот слегка нахмурился, раздумывая. А потом просто ответил:

— Обоих.

Она грустно улыбнулась:

— Тебе не кажется все это странным, Торин? Ты ведь так и не ответил мне на вопрос...

— Спросите об этом Лорда Лилиана, — пожал плечами Торин. — Он ответственный...

— И ты веришь в свои слова? — с интересом протянула девушка. — Ответственный? Этот полумальчишка-полумужчина?

— Вы... — медленно протянул юный варвар. — Это про Лорда Лилиана? Почему вы так... — он явно не мог подобрать нужного слова.

Она фыркнула, видя его смущение:

— Ты такой невинный и наивный мальчик, Торин. В ваших горах все такие? Или там тоже принято наносить мужчине макияж на свое лицо, пытаясь сохранить свою красоту? Я уже который день гадаю, с кем спит твой Лорд Лилиан. С оборотнем или с капитаном? Или с обоими сразу?

Торин еще более недоуменно пожал плечами:

— Один. Я видел... Но на самом деле он редко спит. Это и неудивительно, ведь он... — юноша прервал себя на полуслове.

— Он? — Мира с интересом смотрела на собеседника.

Торин вздохнул:

— Леди Мира, я не совсем понимаю наш разговор. Я пытаюсь понять... но эта жизнь и люди здорово отличаются от привычного мне мира, когда я жил со своим племенем.

Девушка смутилась:

— Прости, Торин... я... опять забыла об этом.

Он кивнул:

— Я понимаю вас, Леди Мира. Но если вам действительно интересно понять, кто такой Лорд Лилиан, может, лучше вам спросить у него самого?

— Хорошо, — вздохнула она. — Я... так и сделаю.

Торин внимательно посмотрел на неё, словно поняв, что она солгала.

— Как скажете, прекрасная, — наконец кивнул он. Потом отложил меч и достал из-за пояса какую-то коробочку. Маленький дракончик на его плече выразительно курлыкнул, с интересом следя за манипуляциями хозяина. Еще одна загадка этого мальчика. На всем Эмире не осталось драконов. Хотя и ходят какие-то дикие слухи про морских драконов, недавно появившихся в море, но это только слухи. А вот этот малыш самый настоящий.

— Давай слезай, — ухмыльнулся Торин своему любимцу. — Вон, на пузе уже трещинки появляются.

Дракончик издал какой-то странный, несомненно, довольный звук и переполз на колени к юноше, переворачиваясь и подставляя мягкий живот. Торин открыл коробочку, и в воздухе поплыл приятный аромат.

— Твой драконыш еще растет? — чувствуя, что не может преодолеть любопытства, поинтересовалась Мира.

— Да, — Торин мягко втирал в шкурку дракончика масло, особое внимание уделяя мизерным трещинкам. — Он еще совсем малыш.

Я стоял в тени, наблюдая за парочкой. Разговор оказался весьма... интересным.

— Что скажешь? — Лейла тенью из ночи сидела на фальшборте, покачивая босой ногой. В темноте её платье выглядело почти черным, а лицо бледным, зато золото волос чуть мерцало, словно отражая блеск звезд. Сердце невольно дрогнуло, и я сосредоточился на покачивающейся бледной обнаженной лодыжке, выглядывающей из-под подола платья.

— Я удивлен, — наконец, признался я, поняв, что сделал неправильный выбор объекта наблюдения, и перевел взгляд на парочку, с трудом оторвавшись от разглядывания бледной идеальной кожи и маленькой выпирающей косточки под ней. — Она очень быстро делает выводы и... не сомневается в них. Это слишком... самоуверенно.

— Она принцесса, — в голосе моей богини слышалась улыбка. — Тебя как обычно недооценивают, Ли. Но для надменного клана Львов это привычное состояние по отношению ко всем. Слышал, как она пренебрежительно отозвалась о Кэртисе? А ведь ничего не знает о нем. Видит только, что в его жилах смешана кровь двух кланов, хотя всего несколько дней назад рыдала на его плече.

— Что позволительно служанкам, непозволительно принцессам, — пожал я плечами. — Это я могу сказать, как принц. А делать поспешные выводы... Это означает только одно: несмотря на свой юный возраст, она уже не верит в чистоту помыслов... и никому не доверяет, предпочитая замыкаться на своем мнении, но Торин... Торин выбивает её из этой намеченной и проверенной колеи. Он неправильный с её точки зрения.

— Ты изменился, — помолчав, тихо заметила Лейла. — Но такой ты мне нравишься больше.

Я пожал плечами:

— Ты тоже несколько... подросла...

— Наглец, — почти нежно заметила она.

— Уж какой есть.

Между нами воцарилась тишина.

Богиня подняла голову, взглянула на луну над нашими головами и странно улыбнулась:

— Знаешь, сегодня необычная ночь. Такая же необычная, как времена, в которые мы сейчас живем.

Я озадачено взглянул на неё, чувствуя какой-то подвох, но... там, где только что сидела прекрасная молодая женщина, никого не было. И именно в этот момент чьи-то проворные и прохладно-влажные руки обняли меня за шею. Тихий страстный шепот коснулся моего уха теплым дыханием:

— Милый страж, позволь развеять твою скуку.

— Прости, — шепнул я, накрывая чужие ладони своими. — Не стоит этого делать.

Я кожей ощутил удивление существа, прижимающегося к моей спине:

— Кто ты такой?

Одним движением развернувшись, одновременно сбрасывая свою живую ношу на палубу, я выпрямился. Сверкнуло лезвие меча, но не моего.

Я держал пленника, заломив ему руку за спину, а у горла незнакомца почти светился меч, который держал в руках Торин.

Я одобрительно кивнул мальчику. Быстрый. И чуткий. Очень важные качества для жреца Лейлы и просто воина, который всегда на грани.

Тот благодарно улыбнулся молчаливой похвале, принимая её, и почти застенчиво спросил:

— Лорд Лилиан, можно я его убью?

— Нет, — покачал я головой. — Торин, убийство не всегда правильный выход. А уж такая поспешность и вовсе не к чему. Нужно порасспросить этот сюрприз...

Юноша кивнул, принимая объяснение и запоминая его.

На нас смотрели бездонные, как само ночное море, глаза. Призрачно-голубые волосы, словно ручейки сверкающей в лунном свете воды, стекали по плечам на доски палубы. Он... оно... было очень юным и одновременно древним. И требовательно смотрело только на меня, словно ожидало какого-то ответа. Ах да, ведь был задан вопрос, на который я так и не ответил.

— Кто ты такой? — такой певучий, почти завораживающий голос.

Почти... это основное...

Я задумчиво смотрел на радужные чешуйки рыбьего хвоста, который начинался где-то в районе бедер создания, на вязь таких же ярких ало-синих плавников на его руках и перепонки между тонких непропорционально длинных пальцев, которых явно меньше привычного количества:

— Этот же вопрос я хотел задать тебе.

— Русалка, — с тихим неверящим восхищением выдохнул голос Сигана за моей спиной. — Самая натуральная русалка!

Я повернулся к другу и недоуменно переспросил, все еще сомневаясь:

— Русалка? Но...

— Да, — энергично закивал пират. — Морские эльфы! Они считаются легендой, ты прав. Даже во времена Безумных битв... Они исчезли вместе с драконами и остальными расами подобного вида с лика Эмира! Я сам не думал, что увижу что-то подобное! Но... это действительно русалка! Совсем как в песнях сирен!

— Сирены?!! — всплеск голубых волос. У нашего пленника оказались стальные мускулы, его было трудно удержать бьющимся на досках палубы. — Убийцы-касатки! Погонщики смерти!

— Успокойся, — голос Сигана стал холоднее северных ветров... и совершено завораживающий. — Успокойся... — уже мягче. Еще плавнее, словно заклиная. И бездонные глаза смотрят так, будто видят что-то невероятно прекрасное и одновременно смертельно опасное.

— На Эмире не существует таких, как ты, — Сиган присел на корточки, вглядываясь в узкое лицо. — Морями и водами этого мира правят сирены. Дети бога моря Сирена. И для них ты всего лишь легенда. Скажи, кто ты? Откуда пришла?

Пришла? Я удивленно перевел взгляд с Сигана на русалку. А ведь пират прав. Это женщина. Пусть грудь гладкая, как у юноши, пусть весь облик смазан, но это все же женщина, и он, и я чувствуем это сутью жрецов Любовников.

— Мое имя Хиэль, — тихо ответила она совершено спокойно, словно и не было только что никакой панической истерики при упоминании сирен. — А пришла я оттуда.

Она подняла руку и указала нам за спины. Каждый из нас медленно обернулся, чувствуя, как прохладный ветер холодит спину. А борт о борт с 'Быстрым' скользил еще один корабль. Корабль-призрак.

Рэдис скупо улыбнулся, когда туман наконец рассеялся и вместо глухого шума и медленного, почти натужного преодоления странной маслянистой воды в борт корабля ударила волна, звонко лопнув яркими брызгами в чистом лунном свете, заливающим морскую гладь. 'Певица' почти взлетела, словно вырвавшиеся птица из тесной клетки, а потом опустилась на поверхность ласкового моря, погружаясь в воду почти с... наслаждением? Капитан погладил гладкое дерево штурвала, он явственно ощущал эмоции своего корабля, потому что тот был живым. По-настоящему живым кораблем, со своими помыслами, своими эмоциями, своими радостями.

— 'Певица' счастлива, — тихий усталый голос за спиной. — Она чувствует?..

— Да, Гиран, — Рэдису нет нужды оборачиваться. Он прекрасно знает, кто за его плечом и зачем он пришел. — Мы вернулись на Эмир. Это Бездонное море.

— Дома, — счастливый выдох.

— Дома, — согласился Рэдис, не в силах сдержать вторую за многие и многие годы, даже века, улыбку. Пусть неизвестно, сколько времени прошло с тех пор, как они согласились на этот безумный эксперимент, пусть, возможно, это уже не тот Эмир, который они знали, но... это дом.

— Здесь ночь, — Гиран вдохнул воздух полной грудью.

— Думаю, стоит разбудить остальных, — капитан покосился на старого друга.

— Не стоит, — он появился у борта корабля, словно соткался из воздуха. Впрочем, для некроманта его уровня и это было вполне доступно. — Мы все почувствовали изменения в окружающей обстановке.

— Марек, — Рэдис уважительно кивнул своему пассажиру и по совместительству тому, кто сподвигнул их всех на этот безумный проект по перемещению в другой мир.

— Капитан, — змеиные, такие же, как у самого Рэдиса глаза, задумчиво смотрели на него. — Как думаете, смогут ли нам помочь в сборе информации те, кто находится вооон на том корабле?

Оба моряка обратили свое внимание на горизонт, где действительно виднелся парус.

И Рэдис медленно кивнул.

— Тогда я предлагаю для начала выслать шпиона.

Гиран радостно ухмыльнулся:

— Предлагаете снова испытать нашу малышку?

— Ну, не просто же так мы тащим её всю дорогу, — пожал плечами ученый авантюрист. — Но что скажет капитан?

Рэдис ощущал нечто странное, чему не находил объяснений, когда смотрел на парус незнакомца. И, пожалуй, все-таки дело было не в том, что они давно не встречали другие корабли. В последнем мире, который они посетили, вообще не представляли, что в море можно на чем-то плыть.

— Гиран...

— Да, я тоже это чувствую, — отозвался друг. — Этот корабль явно что-то несет в себе для нас... Но не попробуем — не узнаем, не так ли, старый кошак?

Капитан-некромант кивнул:

— Иди за Хиэль.

Их осталось на этом корабле всего четверо. Он, Гиран, Марек и эта русалка, спасенная ими два мира назад. За годы странствий они потеряли все флотилию, кроме 'Певицы', даже некроманты не выдерживали испытаний. Самое страшное было не в созданиях тех миров, которые они посещали, а... Самым страшным было межмирье. Именно такое название дал Марек этому месту, полному ядовитого тумана, безвременья и тяжелого выматывающего ощущения безысходности.

Рэдис подозревал, что Марека погнал в это путешествие совсем не научный интерес, а что-то иное. В каждом мире этот некромант искал и искал что-то... или кого-то, но капитан никогда не лез в душу к коллеге, так же, как тот не пытался лезть в его. И еще он прекрасно знал, что такое — потерять кого-то. А Марек точно кого-то потерял. И, похоже, считал, что у него был шанс найти этого кого-то. Но все они вернулись... с чем-то иным, нежели то, что искали.

— Капитан?

Русалка уютно устроилась на руках у Гирана и смотрела своими бездонными глазами так доверчиво, что у некроманта снова сжалось сердце, так же, как в первый раз, когда он увидел её. Она чем-то напоминала ему далекое прошлое, прошлое в котором он еще был человеком и верил в людей.

— Что от меня требуется? — она действительно доверилась им. Всем троим, и готова была отдать свое сердце и свою жизнь за каждого из них. Рэдису было не привыкать к такому отношению, каждый, кто последовал за ним в это странное путешествие, был готов на это, но именно эта морская девочка что-то изменила в этой 'привычке'.

— Узнать на этом корабле все, что возможно, — капитан взял себя в руки и указал на приближающийся парус. На незнакомце не могли видеть их, 'Певица' находилась под особым заклятием, изобретенным Мареком.

— Хорошо, — улыбнулась она, и Гиран поднес её к борту корабля.

-Будь осторожна, девочка, — шепнул Темный Смех.

— Как всегда, — легкомысленная улыбка и плеск воды от входящего в него гибкого тела.

А потом, когда корабли уже шли борт о борт и заклинание некромантов наткнулось на божественную завесу, окутывающую необычный корабль, Рэдис встретился взглядом с живыми сапфирами, которые когда-то перевернули слишком многое в его жизни,и часто снились ему по ночам в кошмарах, когда он принял решение дойти до некромантов.

— Восемьсот лет, — покачал головой Гиран. — Ничего себе. Хотя мы думали, что пройдет больше. Время не линейно — для разных миров оно течет по-разному.

'Певица' качалась на волнах, надежно пришвартованная к левому борту 'Быстрого', словно уставшая от долгого пути девушка, прислонившаяся к надежному плечу более высокого сильного парня. Рэдис задумчиво смотрел за стекло, разглядывая мачты своего корабля. Это странное сравнение чем-то понравилось ему.

— А вы совсем не изменились, Лорд Лилин, — он повернулся к молодому Жрецу Лейлы.

— Разве? — тихий ответ заставил вздрогнуть.

Рэдис вгляделся в это лицо. Он помнил его таким же, ухоженным, утонченным, но... без этих морщинок возле глаз, прикрытых тенями и подводкой, без горькой складки на лбу и тоски на дне глаз. Тогда, в их первую встречу, его взгляд был почти безмятежен и бездонен, как бывает у людей, знающих свой путь и свой выбор.

— Вы правы, — медленно проговорил он, словно извиняясь перед этим странным созданием. — Я ошибся. Просто изменения в вас не так заметны как во мне и в Гиране.

Усталый кивок-соглашение. А потом словно что-то щелкнуло где-то, и перед некромантами замер стройный молодой человек, истинный жрец своей богини:

— Простите, капитан Рэдис, но позволено ли мне будет, прежде чем мы приступим к более серьезному разговору, утолить свое безмерное любопытство?

И за его спиной встрепенулся и выпрямился пират с разноцветными глазами. Похоже, это скорее его вопрос, чем его друга. Несомненно, друга.

— Задавайте, — разрешил он после едва заметного кивка Марека.

— Эээ... девушка, которая была послана на наш корабль... она действительно... русалка?

За левым плечом засмеялся Гиран. И его тихий смех был почти таким же, как тогда, когда Марек впервые вступил на палубу 'Певицы'.

— Действительно. Самая настоящая русалка. — Рэдис отпил, наконец, из своего кубка, который с самого начала их беседы так и стоял наполненным. — В нашем путешествии мы видели много чудес, но эта девочка задела что-то в нас. Что-то, что еще живо в душах некромантов. Как это не смешно, но она была принесена своим собственным племенем в жертву демонам, пришедшим из темноты...

— То есть нам, — хмыкнул Гиран. — Мы просто не смогли не принять такую милую жертву. Такой непозволительный и нерациональный способ траты красивых девушек... Её сбросили между скал в темный водоворот, который организовался как раз по нашей вине — это был переход.

Рэдис кивнул, подтверждая:

— Мы не смогли оставить её в межмирье. Это слишком мучительная смерть для любого существа. К тому времени, как мы её подобрали, она уже почти умерла, лежа на дне в холодном иле того сгустка массы, который заменяет в этом месте море. Но я должен предупредить вас, капитан, — он внезапно обратился к пирату с разноцветными глазами. — Хиэль — русалка, а её народ относится к существам, которые питаются жизненной силой и энергией живых существ. Можно сказать, что русалки — это некая разновидность вампиров. Они привлекают своей радужной красотой, а потом просто выпивают свою жертву. Я бы посоветовал вашим матросам быть поосторожней. Эта девочка не всегда еще может себя контролировать в полной мере.

— Благодарю за предупреждение, — кивнул пират. — Я учту этот факт.

— Куда вы направляетесь? — тихо поинтересовался Марек.

Капитан 'Быстрого' пожал плечами, это не являлось секретом:

— В Ларджин.

— Позволено ли будет нам присоединиться? — поинтересовался некромант. Рэдис кивнул, подтверждая просьбу, и добавил:

— На 'Певице' нет экипажа, мы втроем едва справлялись с управлением, пришлось слишком многое предоставить магии, а это не очень хорошо. Я хотел бы попросить помощи у братьев по Островам.

Сиган вздохнул:

— Просьба о помощи принята, собрат. Я не могу отказать легенде среди пиратов, — он улыбнулся. — Приглашаю вас погостить на моем 'Быстром'. Думаю, нам найдется, о чем поговорить.

— Несомненно, — кивнул некромант, понимая, что нужно будет быть предельно осторожным в общении с этими жрецами Лейлы, которые так сильно отличались от привычных служителей Охоты и Ночи в их время.

— Дедушка, — Сафар закрыл за собой дверь, проскользнув в покои Великого Эмира. — Это я — Сафар.

— Я ждал тебя раньше, внук, — дед появился из соседних покоев, внушая невольный трепет одним своим присутствием, как всегда. Он был довольно высок и совсем не выглядел немощным старцем, коим его часто представляли. Жилистое тело все еще было могучим, хотя и изрядно иссохшим за последние десятилетия. Великий Эмир Восточной Империи улыбался белозубой улыбкой. Его крепкие зубы ничуть не пострадали, хотя этому человеку было уже около ста лет. И он не был магом. Просто жизнь бурлила в его жилах настолько сильно, что не оставалось другого выбора, как жить.

— Дедушка, — Сафар улыбнулся и поклонился. — Извини за столь долгое ожидание, но элен Растин оказался столь интересен, что покинуть общество этого существа было весьма затруднительно.

— Существа? — Эмир уселся среди разложенных на ковре подушек, расправляя белоснежное одеяние. — Так слухи говорят правду, он не человек?

— Давно перестал им быть, — мальчик устроился напротив, однако вся его поза оставалась почтительной. Сафар действительно любил и уважал своего деда. По-настоящему. — Только он так не думает. Он все еще полагает себя человеком.

— Или притворяется, чтобы остальные так думали, — усмехнулся в белоснежную бороду старик.

Сафар задумался, его чистый лоб пересекла глубокая морщина. Потом очень медленно он кивнул:

— Возможно, Великий Эмир.

— Приглядись к нему повнимательней, — посоветовал старик. Узловатые длинные пальцы схватили со стоящего на ковре блюда круглый розовый фрукт, задумчиво повертели его, сжались, но аккуратно, чтобы не раздавить ненароком. — Что тебя беспокоит, внук?

— Его... обаятельность, — честно признался юный султан. — Он просто заворожил Далила...

— А тебя? — темные глаза смотрели внимательно.

Сафар медленно отвел глаза, помолчал, а потом вздохнул:

— Я готов слушать его часами.

— Так про медовый голос жреца Роя тоже говорят правду, — задумчиво кивнул старый эмир и впился крепкими зубами в мягкий бок плода.

Некоторое время внук и дед молчали. Один размышлял, второй наслаждался вкусом фрукта.

Наконец эмир вытер пальцы о мягкую салфетку и чуть наклонился вперед:

— Чего ты сейчас больше всего хочешь, внук? Убить его, смутившего твой разум и начавшего подчинять твою волю, или же ответить ему тем, что подчинить себе?

Сафар резко поморщился:

— Его не подчинить. Это я уже уяснил. Убивать — нет... нам нужна чистка в среде жрецов Роя. Если за нас это сделает он, нам это только на руку...

Эмир покачал головой:

— Но так мы теряем возможность управлять религией...

Мальчик поднял потемневшие глаза на своего деда:

— Но он здесь, и нам нужно извлечь из этого выгоду для Империи.

Эмир медленно кивнул и явно расслабился, откидываясь на подушки:

— Я рад слышать подобные речи, Сафар. Религия Роя кровожадна, но народ погряз в ней. Если её немного очистить от того налета плесени, что скопилась за последние пару сотен лет, то мы снова сможем вернуть веру людей в богов. Любимец Мрака должен нам в этом помочь, но потом...

— Потом ему лучше уйти, — с облегчением кивнул Сафар.

— Именно, — эмир вздохнул и тяжело-тяжело уронил. — Вопрос только в том, захочет ли уйти он сам.

Сафар глубоко вздохнул, как перед прыжком в ледяную воду оазиса:

— Его привело что-то иное, чем наведение порядка в вотчине Роя. Он ждет чего-то... или кого-то... — совсем тихо уже добавил он.

Эмир кивнул:

— Ты тоже это чувствуешь, мальчик мой. Похоже, затевается какая-то странная игра, и доской для неё полагают Ларджин.

— Мы... можем это предотвратить?

— Похоже, что нет, — старик помолчал, задумчиво расчесывая длинную бороду пальцами. — Мне доложили о льве в твоих покоях. О мертвом льве...

— Элен Растин рассказал мне занимательную историю, — тихо ответил султан. — После того, как пронзил сердце оборотня ритуальным кинжалом на алтаре Роя.

— Расскажешь мне её? — попросил эмир.

Сафар медленно кивнул. Он говорил ровно, стараясь до мельчайших подробностей вспомнить рассказ Растина и воспроизвести даже его интонации. Это могло выглядеть даже немного смешно, если бы не абсолютно бесстрастное лицо мальчика и внимательно слушающий его старик, прикрывший глаза, чтобы увидеть то, что рассказывал ему внук.

Когда рассказ был закончен, эмир долго молчал, потом сел прямо и взглянул на юного султана:

— Мальчик мой, истоков вражды с кланом львов не знал даже я. Теперь многое становится ясным...

— Кроме того, для чего жрецу Роя продолжать поддерживать эту вражду? — спросил тихо Сафар.

Эмир покачал головой:

— Ответ на этот вопрос я тоже могу предположить. Мне неясно другое, почему он решил, что сможет сделать тебя своим учеником...

— Я могу предположить, что кого-то ему напоминаю, — вдруг заметил султан, прямо взглянув в глаза деда. — Понимаешь, когда он смотрит на мое лицо, у него иногда мелькает что-то в глазах такое... что невольно становиться страшно.

— Ты можешь подобрать этому чувству слово?

— Могу, — мальчик передернул плечами. — Предвкушение.

— Понятно... — эмир извлек из-за пазухи трубку с длинным мундштуком. Покрутил её между пальцами.

Сафар улыбнулся, поднялся на ноги и выглянул за двери покоев. Эмир смотрел на его спину, пока мальчик отдавал приказы, и, когда мальчик вознамерился было закрыть дверь, внезапно попросил:

— Пусть позовут Карата... мне, кажется, тебе стоит послушать о его путешествии в Прибрежные Королевства на Турнир Танца.

Султан удивленно вздернул бровь, а потом мягко кивнул. Похоже, визирь рассказывал при дворе несколько более урезанную версию своего путешествия, нежели та, что он поведал самому эмиру.

Глава 5. Некроманты.

Полдень в море — это жаркое слепящее солнце, чьи лучи отражаются от водной глади, создавая сияние, на которое почти невозможно смотреть.

Но некромант словно не замечал того факта, что уже два часа смотрит на воду, не моргая, и, по сути, у него давно должны были слезиться глаза и кружиться голова. А он только кутался в своей темный потрепанный плащ, словно зябнул на этом солнце, согревающем доски палубы 'Быстрого'. Возможно, так и было. Про некромантов мало что знали, о них ходили только легенды. Я перерыл полбиблиотеки у Дэвида в поисках информации о них и... почти ничего не нашел, кроме сказок.

Но я точно знал, что солнце им не помеха. Ученичество у Итула, пусть и урезанный вариант, все же много дало мне. Дэвид от меня несколько недель не отставал, пока я ему раза три не выдал все дословно, о чем мы с Итулом разговаривали и чему некромант меня учил. Верховный маг Черной Ложи радовался, как ребенок. И поддержки Мейдока я тогда не получил, так как мой брат принимал в том допросе активное участие.

— Мастер Марек? — я подошел и встал рядом. Этот некромант почти завораживал меня, было в нем что-то... он притягивал к себе, как магнит. И я решил особо не противиться этой тяге. — Вы видите что-то особенное?

Он повел плечом, не отрывая взгляда от воды:

— Море, Лорд Лилиан. Я вижу ожившее море. Не думал, что снова увижу его таким. С того самого момента, как ушли драконы и эльфы, став легендами и сказками Эмира.

Холодок чего-то невообразимого пробежался по моему позвоночнику. Этот некромант...да, они живут долго, но не настолько же?!

— Вы... видели Эмир во времена драконов? — как ни странно, но голос мой звучал абсолютно спокойно. Нет. Чересчур спокойно, на самом деле. Почти как неживой.

— Я видел время их исхода с Эмира, — тихо ответил он, внезапно ссутуливаясь. — Они никогда не принадлежали Эмиру, как и эльфы и орки. Все они ушли, когда пришло время. А теперь я вижу, как в водах Эмира появляются драконы, но уже иные. Эти драконы рождены самим Эмиром. Этот мир их дом. Ваша богиня совершила нечто невероятное. Я даже думать не хочу, чем она за это деяние расплатилась.

Я вздохнул, успокаиваясь:

— Все просто, мастер. Ей пришлось начинать свой путь с самого начала. Это всегда трудно, но... это чаще всего помогает совершить то, что раньше считалось невозможным и невообразимым.

Он все же повернул голову в мою сторону, и змеиные глаза взглянули мне куда-то вглубь души.

Я невольно вздрогнул. И некромант заметил мой ужас.

— Все верно, — в его голосе появились шипящие интонации. — Я действительно пугаю... Видите ли, Лорд Лилиан, во мне есть живая частица тех драконов, что парили в небесах Эмира многие тысячелетия назад. Это дает вам ответы на многочисленные вопросы, которые вы хотели бы выяснить обо мне?

— Частично, — согласился я. — Вы выглядите счастливым и... несчастным одновременно.

— Мы вернулись домой спустя многие века, — тихо ответил некромант. — Это любого сделает счастливым, не находите?

Я помолчал, осознавая его правоту. Потом попросил:

— Расскажите мне о русалке.

— Хиэль? — змеиные глаза странно сверкнули. — Необычная девочка... очень. Знаете, Лорд Лилиан, у меня странная тяга ко всему необычному. Может, именно поэтому я поддержал Рэдиса в решении взять её с собой. Когда-то я создал себе сына... тоже необычного...

Я удивленно посмотрел на него и... догадался.

— Это его вы искали в других мирах?

Мастер Марек криво усмехнулся:

— Он стал первопричиной того, что драконы СМОГЛИ уйти из Эмира. Его странные друзья или спутники по Легенде, в которую он тогда впутался по дурости, помогли уйти оркам, а вслед за зверолюдьми ушли и их вечные противники — эльфы. Только вот и тот, кого я мог бы назвать своим созданием, творением, своим сыном, пропал тогда же. Я сам не ожидал в какой-то момент осознать, что он мне нужен... нужно хотя бы знание, что с ним...

Я молчал, осмысливая.

— Как...как его зовут? — наконец, смог спросить я.

— Мария-Александр Росамаха, — он, не задумываясь, почти торжественно вывел его имя в моем сознании. — Но я так и не нашел его...

— Зато нашел многое другое, — тихий голос Рэдиса за спиной. — Ты нашел Хиэль...

— Да, — согласился некромант. — Хиэль. Но я мог пройти мимо неё, если бы не ты, капитан.

— Но не прошел же, — усмехнулся тот и взглянул на меня. — А вы... повзрослели, Лорд Лилиан.

Я медленно кивнул.

Капитан корабля некромантов оперся о фальшборт и взглянул прямо на слепящее солнце, подняв голову:

— Мужчиной становишься тогда, когда осознаешь, что по-настоящему любишь... Я видел, что вы любили уже тогда, и... почти осознавали это... что же произошло во время Безумных Битв?

— Это не Битвы... точнее не совсем они, — поправился я. — Просто, я осознал, КАК именно я люблю — это оказались разные вещи, капитан.

— Ты осознал, что любишь женщину, а не богиню? — мастер Марек смотрел без насмешки. Скорее, как на какой-то объект изучения.

— И это причинило мне боль, — тихо согласился я с ним.

Некроманты молчали. И в глазах Рэдиса отражался призрак женщины, чье лицо теперь принадлежит деревянному изваянию венчающему нос корабля.

Солнце светило просто невыносимо в тот момент.

— Что вы собираетесь делать после того, как достигните Ларджина?

— Нам нужно понять, что произошло за последние восемьсот лет, — пожал плечами Рэдис. — Для этого надо отыскать кого-нибудь из некромантов.

Я покачал головой:

— Будет, наверное, сложно. Ваш народ теперь только в сказках упоминается.

— Ничего страшного, мы и в наше время не сильно известны были, — усмехнулся Марек. — Нам, по сути, просто нужен источник информации.

Я вздохнул, погладил темное дерево фальшборта под пальцами и криво усмехнулся:

— Что ж, возможно, прогулка в Ларджин как раз станет для вас наиболее быстрым способом получения информации.

— Что ты имеешь в виду? — легкое недоумение и любопытство, довольно слабое, но я все же заметил их в непроницаемых змеиных глазах.

— В Ларджине сейчас Верховный Жрец Роя. Если я правильно воспринимал информацию в свое время, у вас нет проблем с культом Мрака и Крови.

— Скорее союзнические отношения, — согласно склонил голову Рэдис. — Но неужели смертные, пусть и жрецы могут помочь?

Я прямо взглянул на капитана:

— Вы помните Жреца Роя, который был Воином, так же прибывшим из будущего?

— О, — его взгляд стал острым. — Так те слухи были правдивы? Он — долгожитель?

— Растин — Любимец Мрака. Рой очень дорожит его жизнью и им самим, — кивнул я, а перед глазами невольно встал алтарь с обнаженным мальчиком и призрачные глаза бога, угрожающего и заключающего сделку... ради своего жреца...

— Он должен быть необычным человеком, — медленно проговорил мастер Марек. — Очень необычным.

— Действительно, — трудно было с этим не согласиться.

— И... сколько уже Рой сохраняет его жизнь?

— По слухам, более шестисот лет, — пожал я плечами. — Более подробную цифру нужно выяснять у Лорда Дэвида.

Мастер Марек устало посмотрел на меня:

— Кто этот Лорд Дэвид?

— Второй человек, к кому вам стоит обратиться за информацией, если у Растина ничего не получите, — пояснил я. — Вообще-то, я предпочел бы, чтобы вы общались именно с ним, но в отличие от Растина, Дэвид сейчас на другом конце моря. Так что вероятнее получить информацию у жреца Роя, чем у Верховного Мага Черной Ложи.

Рэдис хмыкнул:

— И когда этот Дэвид стал Верховным Магом? В наше время маг, занимающий это место, не собирался его просто так отдавать еще пару-тройку сотен лет.

— Дэвид родился как раз к Безумным Битвам, — усмехнулся я. — Не уверен, но, кажется, как сыну Ролани Барда, ему мало кто мог отказать в его прихотях...

Впервые мне удалось по-настоящему удивить некромантов. Оба смотрели на меня так, словно я только что рассказал нечто невероятное.

— Рэдис, — наконец смог заговорить мастер Марек. — Почему у меня огромное желание развернуть 'Певицу' и направиться к Черной Ложе?

— Наверное, по той же причине, что и у меня, — чуть ошарашено отозвался капитан. — Умеете вы удивить, Лорд Лилиан.

Я пожал плечами, промолчав.

— Сын Ролани — черный колдун, — хмыкнул Марек. — Удивительные дела... Интересно, что сказал бы на это сам Ролани?

— Он слегка удивился, — на этот вопрос я мог ответить, так как помнил выражение лица Барда и рассказ Кэртиса с Эриком о том, как они обнаружили своего повелителя грудным младенцем.

Марек... рассмеялся. А вот это почти испугало.

— И все же, сначала мы отправимся в Ларджин. Мне интересно будет пообщаться с тобой, жрец Лейлы.

Капитан рядом с ним согласно кивнул. И стало окончательно ясно, кто в этой маленькой группе все-таки командует.

— Так и скажите, что вам интересно посмотреть на человека, который смог стать любимцем самого Роя, — заметил я.

— И это тоже, — змеиные глаза смотрели на меня так, словно видели насквозь, а улыбка приоткрывала острые клыки. — Но на любимца Лейлы тоже стоит смотреть, не так ли?

— Ну, если только смотреть, — тихо отозвался я. С этим некромантом следовало держаться очень осторожно. Похоже, Растину может достаться противник не по зубам. Я не уверен, что Лейла смогла бы мне помочь, если бы я сошелся с этим существом в схватке. Интересно, а она его знает?

'Знаю' — шепот на краю сознания. — 'И ты абсолютно прав. Марек очень опасен. Это существо фактически может встать наравне с нами, богами. Ему более пяти тысяч лет. Он не только видел исход драконов... в нем самом часть дракона...'

' Расскажешь?' — поинтересовался я.

'Позже', — и она начала отдаляться, растворяясь дымкой в моих мыслях. 'Будь с ним осторожен.'

— Слушай свою богиню, — Марек снова был невозмутим. А я не смог не отшатнутся. Впервые кто-то УСЛЫШАЛ мой разговор с богиней.

— Не волнуйся так, жрец, — он снова смотрел на солнечные блики на воде. — МЫ вряд ли вмешаемся в эту Игру богов. Нас и так слишком мало, чтобы терять силы в шахматных партиях, в которые играют боги и их пешки.

— Растин будет приятно удивлен этим фактом, — хмуро ответил я.

— Обиделся? — он даже не повернул голову. А Рэдис тихо стоял рядом, не вмешиваясь в разговор.

— Нет, — честно признался я. — Я знаю свое место в этой Игре.

— Тогда ты намного старше, чем кажешься, — почти прошептал он. — И, жрец, я надеюсь, ты не обманешь моих ожиданий.

— Это каких? — этот некромант... чем дальше, тем больше странных и непонятных эмоций он вызывал. Странный. Опасный... и Лейла называла его по имени...

— Ты ЗНАЕШЬ свое место, ты сам сказал...— он внезапно накинул на голову капюшон своего плаща, словно спасаясь от солнечного света, и закончил. — Но ДОВОЛЕН ли ты таким положением?

Еще полгода назад я бы ответил ему, что это мой путь и я доволен им, но сейчас... Чего этот Марек добивается?

Я молчал, потом качнул головой:

— Мне надо идти.

— Иди, — не ответ — шелест какой-то. Без насмешки... вообще без каких-либо чувств.

— Лорд Лилиан, — голос Рэдиса прозвучал за спиной, когда я уже почти отошел от них. — Если вы увидите Гирана, попросите его присоединиться к нам.

— Обязательно, — пообещал я бездумно, даже не повернувшись.

— И... зря вы обрезали косу.... Жаль такую красоту, — в голосе капитана действительно слышалось сожаление, а у меня в груди в ответ на это свернулся странный комок удивления. Странная фраза для завершения странного разговора, который дает столько пищи для раздумий.

Я качнул головой, двигаясь к каюте Сигана:

— Нет. Совсем не жаль. Мне не жаль.

И осознал, что это правда.

Торин любовался леди Мирой. Его перестало смущать то, что она оборотень, уже через пять минут после того, как он узнал правду. Девушка настолько отличалась от всех, с кем он встречался до неё, что это вызывало почти... недоумение. Она вела себя совершено иначе, чем те девушки, с которыми он встречался раньше, но она не походила и на женщин и девушек с его родных гор.

Торин восхищался ей, но только... юноша нахмурился, он совершено не понимал её отношения к Лорду Лилиану. То в её взгляде восхищение по отношению к нему, то раздражение, словно она ждет от Верховного Жреца чего-то, а он никак не оправдывает её ожиданий. Странно все это и последний их разговор... когда она обвиняла Лорда Лилиана в чем-то... странном. Неправильном.

Сам Торин на свой счет не сильно обольщался. В нем львица видела скорее мальчишку, однако молодой жрец сдаваться не собирался. Что он знал точно — леди Мира ни в кого не влюблена, а значит, у него есть шанс. И он собирался им воспользоваться.

— Думаешь о соблазнении этой кошечки? — тихий шепот шелестит над ухом и Торин подскакивает, как ужаленный. К нему еще НИКТО не мог подобраться так незаметно! Но, похоже, пирата это не смущает. Разноцветные глаза смотрят доброжелательно и... одобрительно.

— Ты не умеешь сдаваться, парень. Мне это нравится.

Берсеркер смотрит недоверчиво, а потом у него невольно вырывается:

— Как ты соблазнил сирену?

Белоснежные зубы сверкают в открытом смешке:

— Нееет, парень. Ты ставишь вопрос в корне неверно. Весь секрет Любовника — это дать женщине САМОЙ соблазнить тебя, при этом сделав вид, что виноват во всем ты.

Голубые глаза широко распахнулись. Торин был потрясен. Русан, сидящий неподалеку, тихо застонал, понимая, что его подопечный только что нашел себе нового кумира и наставника в искусстве соблазнения. И даже если леди Мира устоит, впереди целая Империя для экспериментов.

Кэртис вглядывался в звездное небо, но одновременно старался не спускать глаз со своего кровного брата. Лиани был чем-то обеспокоен. И похоже... напряжен, словно готовится к чему-то чрезвычайно опасному. Но жрец был необычно молчалив, а значит, не готов рассказать, что случилось. Хотя оборотень догадывался, что это как-то связано с некромантами. Лиани весь вечер старательно избегал их общества.

В этот момент жрец, внимательно наблюдающий за Сиганом и Торином, тихо рассмеялся. Кэртис перевел взгляд на парочку, отметил обреченное выражение лица Русана и хмыкнул, радуясь, что хотя бы на мгновение, но Лилиан чуть расслабился, отпустил себя:

— Да, похоже, мальца взяли в оборот. Этот морской обольститель научит так, что разучиться будет невозможно.

— Это верно, — кивнул Лиани. Лунный свет тщетно пытается добраться до его лица, но жрец словно специально избегает его, отступая на какой-то миллиметр и оказываясь в тени.

И оборотень решается на серьезный разговор, тема которого давно его волновала:

— Тебе не кажется появление этого парня странным?

Он скорее угадывает, чем видит пожатие плечами Лиани, и вдруг понимает, что тот неосознанно вызвал сумрак, который окутывает его, иначе бы оборотень с его зрением спокойно мог бы разглядеть выражение лица своего кровного брата.

— Каждое явление нового жреца Лейлы в новое время можно назвать странным, — голос его звучит глухо.

— Появление конкретно этого блондина вызвало у меня куда больше вопросов, чем в свое время твое, — протягивает Кэртис.

Сумрак вокруг Лилиана дрогнул, и темный наконец смог увидеть лицо жреца. Тот смотрел на него серьезным, каким-то потусторонним взглядом. И молчал.

— Хорошо-хорошо, — поднял руки ладонями вверх Кэртис. — Я придержу их до поры до времени. Но, — он чувствовал себя на верном пути хищника, чья добыча затаилась неподалеку. — Только придержу.

— Я понял тебя, Тис, — тихо ответил Лилиан, и в его глазах мелькнула странная искра, которая, впрочем, тут же исчезла. — Мы обязательно поговорим. Потом.

И Кэртис кивнул. Да, сейчас не время. И про некромантов они поговорят... позже. Насколько оборотень знал, Лейла неспроста послала Лилиана в Восточную Империю лично узнать, что случилось со Станиславом. Империя под полным влиянием Роя, а значит, богине достаточно трудно пробиться через этот барьер, и у неё там минимальные доступ и влияние. Там, где не могут пройти боги, идут их жрецы — Темный усмехнулся сам себе. Трудно было не заметить, как изменился Лиани. Лейла абсолютно права, отправляя его на задание сейчас. Потом может стать поздно.

— Ларджин, — задумчиво обвел контур Империи на карте Марек. — Интересно будет посмотреть, как там все изменилось. Восточная Империя — одно из древнейших государств... и одно из самых развитых.

— Ты там был? — лениво осведомился Гиран.

— Можно сказать, там колыбель некромантов, — ответил старший некромант. — В Хрониках нашего народа было указано, что один из первых некромантов был именно с востока. Обрел свое смертельное могущество где-то в недрах пустыни.

Рэдис поморщился:

— Пустыня... я предпочитаю морской простор.

— Да, — склонил голову Марек. — Море сродни Пустыне. Интересно, удастся ли нам убедить капитана Сигана показать нам драконов?

Гиран улыбнулся, не показывая клыков:

— Мне он уже пообещал, что позовет кого-нибудь из них. Сигану явно нравится демонстрировать свое достижение.

— Есть чем гордиться, — кивнул некромант.

— А еще он явственно заинтересован в Хиэль, — невинно добавил Темный Смех.

Марек покачал головой:

— А вот это решать самой Хиэль...

— Что насчет Лорда Лилиана? — тихо поинтересовался Рэдис.

Змеиные глаза древнего некроманта внимательно разглядывали карту Империи:

— Посмотрим. Он проницателен, но сейчас этот человек находится на распутье и впутан в Большую Игру Богов. Вопрос в том, стоит ли держаться к нему поближе, но тогда велика вероятность, что мы сами окажемся в этой паутине. Или расстаться с этой, безусловно, интересной компанией как можно быстрее? И заняться своими делами?

Капитан на эту речь лишь качнул головой в каком-то сомнении:

— А разве у нас есть выбор?

Марек усмехнулся:

— Боги думают, что нет, иначе бы не позволили нам вернуться на Эмир.

— Но боги тоже иногда ошибаются, не так ли? — подал голос Гиран.

Клыкастая улыбка была ему ответом:

— Ты даже не представляешь, насколько часто. И если Лейла действительно хочет сохранить своего любимца при себе, ей стоит поправить некоторые ошибки уже сейчас.

-Например, какие? — женский насмешливый голос от дверей каюты.

Некроманты резко разворачиваются, и Рэдис с Гираном бледнеют, насколько это возможно для них. А вот Марек смотрит с каким-то нетерпеливым научным интересом, потом медленно склоняет голову на какие-то пару сантиметров, приветствуя богиню:

— Это честь видеть тебя наяву, Лейла Прекрасная. Песни не лгут, описывая твою красоту.

Ее серо-зеленые глаза похожи на предгрозовое небо:

— Отвечай мне, некромант!

— Не имею права, — спокойно отзывается тот, гордо вскидывая голову и скрещивая руки на груди. — Вы же знаете, госпожа, ответ я могу держать только перед госпожой Смертью. Сейчас же скажу только то, что боги не всегда всесильны... А ваш жрец не приемлет лжи...

— Я знаю это лучше тебя, некромант, — голос богини звучит холодно. — Не стоит тебе заглядываться на Ли. Он никогда не станет одним из вас.

Она рассыпается золотыми искрами. И непонятно, слышала ли богиня Ночи и Охоты последнюю фразу некроманта:

— Время покажет, госпожа.

Эмир Восточной Империи стоял у раскрытого окна своих покоев, разглядывая ясное звездное небо. Морщинистая рука погладывала белоснежную бороду.

— Мой повелитель? — окликнул его Карат.

— Буря надвигается, — отозвался эмир. — Ты не чувствуешь её дыхания, мой визирь?

Тот устало потер глаза:

— Её дыхание ощущалось с того момента, когда Эсвус переступил границы дозволенного и призвал своего повелителя. Элен Растин — первый вихрь этой бури, мой повелитель.

— Да ты прав, — покачал головой эмир. — Что же принесет нам сердце этой бури?

— Боюсь даже предположить, — отозвался визирь. — Но нас точно ждут большие перемены.

— Большие перемены — большая кровь, — Повелитель восточной Империи наконец повернулся к своему визирю. — Наша задача сделать поток крови, как можно более узким и слабым.

Карат склонился в низком поклоне, он понимал, что это не просто размышления. Это — прямой приказ. И если ему не удастся его выполнить, Империя захлебнется в смертях и крови. Осталось выяснить, с какой стороны ждать первого удара. И от кого.

Глава 6. Прибытие

Мягкие шаги гостей бесшумны, а походка хищна. Опасных людей принесло в этот раз море, это осознавал каждый, кто видел их хотя бы мельком.

Эмир знал об их прибытии, так же как знал о том, что корабль прибыл не в главную гавань. Его вообще не смогли увидеть. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Корабль самого известного из пиратов Бездонного моря слишком давно находится в розыске, чтобы иметь наглость заходить в главный порт государства. Удивительным было то, что его капитан все же осмелился ступить на земли Империи. Жаль, его сейчас прикрывал статус одного из свиты Посла. Это гарантировало его неприкосновенность, но... мало ли каких безумцев носит земля? А Ларджин — империя гордых людей, которые хотя и ценят храбрость и безумие, но редко прощают. Сиган Убийца не был желанным гостем, но не зря говорили о том, что он безумен. И эмир согласился с этим фактом, увидев разноцветные глаза, в которых можно было разглядеть лишь развлечение и любопытство. Неужели он настолько верит в силу Верховного Жреца Лейлы, который привел его за собой?

Карат чуть склоняется к своему эмиру, когда гости замирают на пороге залы. Но старик и сам видит этого ... о нет, не юношу, красивого мужчину — своего внука.

— Верховный Жрец Лейлы, богини Ночи и Охоты, ненаследный принц королевства Мирейи и Посол Его Величества короля Мирейи Кириана Катани — Лилиан Катани, — торжественный голос гулко звучит в притихшем зале. — Верховный морской жрец Лейлы, богини Ночи и Охоты, Сиган Клейорик Убийца, — голос объявляющего на какое-то мгновение срывается, но тут же выравнивается. — Главнокомандующий армией Тьмы Черной Ложи — Кэртис Эро. Жрец Лейлы, богини Ночи и Охоты — Торин.

Звенящая тишина вокруг. Эмир усмехается в свою бороду. А ведь и половины еще не знают его придворные. Он косится на Сафара. Мальчик невозмутим, эмиру есть чем гордиться. Первый советник султана тоже держит маску, но правитель Восточной Империи видит, как внимательно вглядывается Далил в первую фигуру, шагнувшую в зал. Да, советник, этот мужчина враг твоего настоящего господина.

Эмир переводит взгляд на своего собственного советника Дактара и чуть хмурится, замечая нервозность последнего. Но обдумать это странное поведение некогда, по мозаичным плитам залы шагает его внук, и вот он уже стоит перед возвышением, где среди мягких подушек замер эмир.

Почти незаметное движение пальцами — и Дактар выдвинулся чуть вперед. Его голос прозвучал надменно, но вежливо:

— Великий Эмир Восточной Империи приветствует жрецов Лейлы и Посла короля Кириана. Но Великий Эмир удивлен — никто не сообщал о появлении такого высокого гостя, как главнокомандующий из Черной Ложи.

Зеленоглазый оборотень мягко улыбнулся. Только вот эмир видел, что улыбка эта нехорошая, предвещающая и предвкушающая. Мурлыкающий бархатистый голос без видимых усилий прокатился по залу:

— Пусть великий Эмир не волнуется. Это не ошибка и не злой умысел. Я просто спутник жреца Лилиана. Его кровный брат. И мой титул и положение в Черной Ложе не играют существенной роли.

Величественный старик на возвышении склонил голову, соглашаясь с таким объяснением. Значит, Карат не солгал и не был введен в заблуждение, поддержка Черной Ложи...

Дактар перевел взгляд на своего повелителя и, получив разрешение, данное движением ресниц, продолжил:

— Великий Эмир хотел бы знать цель визита столь высоких гостей. Религия Лейлы давно забыта в этих краях.

Теперь отвечал пират... морской жрец...похоже, это действительно так. Люди прозвали его Убийцей, но именно так звучит титул одной из ипостасей жрецов Лейлы. А еще слухи о связи с сиренами... возможно, и они правда. Разноцветные глаза... Карат рядом смотрит и глаза его выражают удивление, тщательно спрятанное под высокомерием и невозмутимостью. Похоже, он видит что-то еще, кроме пирата-жреца. Однако тот говорит, а не выслушать невежливо... Загадку Карата можно узнать позже.

— Великий Эмир, — его речь текла плавно, выдавая правильное воспитание. Пират явно выходец из высшего общества. — Наш визит не связан с религией. Просто так получилось, что основная наша часть поклоняется Лейле. Религия — это слишком иная материя и обсуждать её между собой приличествует самим жрецам, чем беспокоить правителей. Мы пришли не проповедовать и не просить. Мы знаем, что Ларджин поклоняется Рою и Мраку, и не претендуем на его территорию, — при этом странная усмешка искривила губы жреца. — Мы так же обещаем, что не будет стычек между нами и жрецами Роя, несмотря на наши религиозные разногласия. По крайней мере, стычек, спровоцированных нами. И просим жрецов Роя о той же услуге.

Когда он замолчал, эмир поднял взгляд на юного султана, и тот чуть прикрыл глаза темными ресницами, дав знак, что понял своего деда

— Зачем же вы тогда пришли? — голос Сафара был размеренным, словно не юноша говорил, а умудренный годами муж. Эмиру было чем гордиться. — Вам трудно будет сдержать слово, всем известно, что жрецы Роя и Лейлы всегда враждовали между собой.

Светловолосый пират как-то почти степенно развернулся к султану и ответил столь же размеренно, словно вторя правителю столицы Империи:

— Сейчас у нас что-то вроде перемирия, Ваше Величество. Это вам может подтвердить и Верховный жрец Роя, Растин. По нашим сведениям он находиться сейчас в главном храме Роя.

— Да, — чуть склонил голову Сафар. — Наставник вскользь упоминал об этом.

Эмир испытал настоящее восхищение и гордость внуком, видя, как вздрогнули гости... кроме одного. Да, пожалуй, можно гордиться обоими внуками.

— Но вы не ответили на вопрос, — тихо напоминил султан.

И тут, наконец, подал голос Верховный Жрец Лейлы, его внук и Победитель Танца со Смертью. Тот, чье имя заставляло элена Растина замирать в каких-то раздумьях, сходных с мечтательностью, если бы она была присуща этому... существу.

— Как сказали мои спутники, они — мое сопровождение, — голос... эти обертоны словно из забытого сна, далекого и давнего. Эмир погладил бороду и мимолетно пожалел, что не может сейчас набить свою трубку, хотелось ароматного табаку, потому что голос его внука из-за моря навеял смутные воспоминания о непоседливой горделивой девочке, одной из многих его детей. — Я же прибыл к Великому Эмиру с поручением. Давним поручением.

— Верховный Жрец Лейлы — и с поручением? -Сафар вскинул бровь и сложил ладони домиком. — Удивительно. Но почему давним? Разве вы не могли его передать раньше?

— Мертвые умеют ждать. Им все равно, когда их слово достигнет тех, кому предназначалось, — тихо ответил жрец. И в зале воцарилась тишина. — Я пришел передать последние слова королевы Мирейи, одной из дочерей Великого Эмира, Тамиры Амор дель Фурии Дэс , в замужестве Катани. Моей матери.

И он впервые прямо посмотрел на величественного старика на возвышении. Эмир чуть выдохнул сквозь сжавшиеся зубы. У жреца Лейлы были бездонные сапфировые глаза, как у его внука Сафара, как у него самого.

Юный султан выпрямился еще больше, хотя казалось, это уже невозможно. Слово наконец было сказано, пришелец впервые признал их родство, о котором оба правителя Восточной Империи уже знали.

— Вам решать, когда услышать эти слова, — тихо, но твердо произнес гость из-за моря.

Эмир кивнул, чувствуя, как колотится сердце:

— Когда она умерла?

Он знает дату смерти, Карат сообщил все, что узнал от оборотня, но...

— Два года назад, — ответ был все так же спокоен. — Она родила четырех сыновей. После её смерти её муж отказался от трона, и теперь короля Мирейи зовут Кириан Катании. Его слова и поручение я так же принес. Однако их время придет позже.

— Тогда я хотел бы услышать слова своей дочери, — эмир прямо смотрел в зеркальное отражение собственных глаз. — Прямо здесь и сейчас.

Небольшая толпа приближенных, присутствующая здесь же в зале, колыхнулась, и...снова тишина, которую можно потрогать руками.

Жрец кивает и стаскивает с пальца тяжелый перстень, фамильный перстень дель Фурии. Еще мгновение — и камень в перстне раскалывается от сильного удара о мозаичные плиты пола, куда швырнула его рука Посла. И в зале раздается усталый женский голос.

Эмир сжал пальцы в кулаки. Голос его дочери, никогда не унывающей и игривой, которую он помнил озорным сорванцом, звучал голосом женщины, слишком многое пережившей в своей жизни.

— Приветствую тебя, о Великий Эмир и отец. Если ты слышишь это послание, значит, мой первенец стоит перед тобой, как живое свидетельство выполненного Мирейей договора. В той форме, в которой они пожелали это сделать. Мой муж отказал своему ребенку в троне и отцовстве, проведя полный ритуал изгнания... Не откажи в семье моему сыну ты, о отец и повелитель. Иначе его семьей станет только дорога и его богиня.

Я хотела, чтобы ты знал, отец: дети не разменная монета в политике. Даже если это дети правителя. Я не знаю, чем был выгоден тебе брачный союз с Мирейей, но я выполнила свой долг, как принцесса Восточной Империи и твоя дочь. А так же, как королева Мирейи. Но осталось одно незавершенное дело, и я не могу уйти из этого мира просто так. Я, принцесса дель Фури и королева Катани — я помню, что такое месть, и должна быть уверена, что моя воля будет исполнена. Это в моей крови. И ты не в праве отказать мне, отец.

Я знаю, кто убедил тебя в мысли, что именно мой брак с Регилом будет очень выгоден нашей Империи. Надеюсь, так и случилось для тебя. Однако члены нашей семьи всегда отличались злопамятностью. И когда я впервые поняла, какое чудовище мой муж, я дала клятву: человек, который обрек меня на эту участь и не пожалел моих еще нерожденных детей, умрет.

Тот, кто пытался обесчестить меня, о чьем проступке я умолчала в свое время, так как считала, что он слишком необходим Империи и тебе, отец... Теперь, когда я умираю, а у моих сыновей искалечена жизнь и только их собственная сила позволяет им встать на ноги и творить свой собственный мир... теперь я так не считаю.

Я умираю и это послание тебе, моя последняя воля и да падет проклятие на головы тех, кто посмеет помешать её исполнению.

Я прошу тебя, сын мой Лилиан. В последний раз прошу. И ты навсегда свободен от моего призрака — этой непомерной тяжести. Защити своих братьев, Лилиан, и убей того, чье имя Дактар. Пусть твоя богиня распорядится его душой.

Отец мой и повелитель, я надеюсь, что новый твой советник будет более мудр. Эта казнь пусть станет примером того, что дель Фури могут отомстить и из собственной могилы. Никто не может тронуть безнаказанно тех, в ком течет кровь нашей семьи.

Голос затих, растворяясь в воздухе, а перстень рассыпался пылью, выполнив волю своей хозяйки.

Бледный, как смерть, Дактар смотрел в глаза жреца Лейлы, дитя Тамиры. Той, кто до сих пор по ночам приходила в его сны. А теперь глаза её сына смотрели с тем же равнодушием, обрекающим на смерть, что и ее.

— По крайней мере, теперь я знаю, кому обязан таким отцом, — спокойно заметил юноша и... улыбнулся. От этой улыбки пробирало ледяной дрожью. — Скажите мне, советник, вы специально выбирали Регила ей в мужья?

Дактар не стал в отчаянии оглядываться на своего повелителя. Он видел смертный приговор в сапфировых глазах очень давно. И он ответил, потому что давно хотел это сделать, но ОНА всегда уходила, не дождавшись, когда зазвучат слова.

— Да. Я знал, за кого она выходит замуж. Потом я часто жалел о своем поступке, но было поздно. Она была далеко и замужем. Но я знал, что однажды она пришлет мне веточку... — советник выпрямился. Все же он был воином и знал, как нужно принимать смерть. — Смертельную весточку. Я тогда не знал, почему она пощадила меня...

А её сын не отрывал от него свой взгляд, и в глазах у него не было ни жалости, ни презрения — не было ничего:

— Она хотела, чтобы ты знал, советник. Все четыре ее сына были зачаты насилием, хотя она и была готова выполнить свой долг — долг королевы и замужней женщины. Все, что она делала для Мирейи, поливалось грязью и извращались её мужем, как только возможно. А однажды её муж совершил самое страшное, что она могла только увидеть, тогда она почти сломалась. Тебе повезло, старик, что она попросила об этом меня. Мои братья разорвали бы тебя в клочья. Но те, кто должен был быть казнен, находятся только в моей власти — это мое дело, которое она даровала мне с того самого дня, как мне исполнилось пятнадцать. И ты — последний в этом списке, — слова звучали, никто не смел прервать эту страшную речь. Этот приговор. — Хотя ты всегда был на первом месте. Всегда сначала звучало твое имя. И она особо обговорила, как именно я должен казнить тебя, элен Дактар.

Дактар отступил на шаг, выхватывая кинжал. Он не собирался идти на этот эшафот, как покорная овца.

— Просто так ты мою жизнь не возьмешь, — спокойно предупредил он.

— А тебя никто уже не спрашивает, — тихий-тихий ответ. Почти шелест легкого ветра по зале. И явственно дохнуло холодом.

Кинжал отлетел в сторону, словно и не был опасным оружием в умелых руках. А советник повис в воздухе, хватаясь за такие хрупкие с виду запястья. Руки жреца Лейлы и сына Тамиры Катани мертвой хваткой вцепились в его горло.

Эмир широко распахнул глаза, настолько стремительны были движения посла, и какая сила таилась в этом стройном теле. Карат действительно ничего не преувеличил в своем рассказе о Танце. Лилиан Катани словно тисками сдавливал горло Дактара, приподняв его над полом, а ведь советник не был хлипким, и до хрупкой старости ему тоже было далеко. Все в той же тишине, что так и царила в зале, очень хорошо был слышен хрип задыхающегося человека, а потом противный хруст позвонков и... снова тишина.

И никто не знал, что последнее, что слышал Дактар — это тихий женский шепот:

'Твоя душа — моя'.

Советник султана Далил вздрогнул всем телом, почувствовав присутствие чужой божественной силы, которая легким ветром пронеслась мимо него и... исчезла.

В храме Роя дрожь прошла по телу золотоволосого человека с голубыми глазами.

— Неужели? — шепот наполнил комнату. — ОНА нашла лазейку? Но КАК?

И только седоволосый воин с молодым лицом встревожено покачал головой. Он тоже пока не знал,что происходит. Но оба не сомневались, что скоро все узнают.

Тело сломанной куклой опускается на пол, объятия жреца Лейлы кажутся почти... ласковыми. Посол закрывает глаза мертвецу и выпрямляется. По его лицу все так же невозможно что-либо прочесть, и даже глаза все так же непроницаемы.

— Сын моей дочери, — глухо звучит голос эмира. — Дактар был виновен, и ты выполнил просьбу своей матери. Ты был в своем праве. Я подтверждаю это. Говорила ли моя дочь, что должно случиться с телом?

— Это право она оставила за вами, Великий Эмир.

Он чувствует себя глубоким стариком. Дактар был все же верным слугой и даже в какой-то мере... другом.

— Он верно служил мне, — тихо заметил эмир, разглядывая искаженное предсмертной мукой лицо своего советника. — Пусть его похороны будут достойными. Он жизнью заплатил за свой единственный проступок.

Гости согласно наклонили головы

— Довольна ли твоя душа его смертью? — эмир медленно поднялся на ноги и пытливо вгляделся в лицо своего внука.

— Не могу сказать, Великий Эмир, — глубокий голос почти безмятежен. — Его ненавидела моя мать. От моей ненависти он бы сгорел. Поэтому это была казнь, не месть. Месть опустошает душу. Моя мать всего лишь соблюла традиции семьи, из которой вышла. А так как сама не могла этого сделать, её волю выполнил я.

Его взгляд внезапно стал очень усталым, и эмир заметил, как рядом дернулся оборотень, все же удержавшийся от того, чтобы прикоснуться к жрецу.

— Я ни на что не претендую. Я уйду, как только мы закончим тут дела. Даже постараюсь не грубить элену Растину при встрече. Просьба моей матери о принятии меня в семью не обязательна к выполнению. Король Кириан при восхождении на престол восстановил меня во всех правах, и у меня есть прекрасная семья, тем более я принят в род Эро, — он мягко кивнул в сторону оборотня.

Эмир поднял руку, останавливая речь своего внука:

— Позволь мне решать это, сын моей дочери. И я думаю, что вам всем стоит отдохнуть с дороги. Вечером я бы хотел увидеться с тобой снова...и поговорить.

— Как пожелаете, Великий Эмир, — Лилиан поклонился достаточно низко, чтобы выразить почтение, но блюдя собственное достоинство.

— Выделили ли вам покои?

— Мы остановились у благородного элена дас Фарази, — ответил вместо жреца светловолосый пират-жрец. — Одна наша спутница знакома с ним, и он любезно пригласил нас погостить в его доме.

— Хорошо, — кивнул эмир. — К вам придет мой посланник, когда вы отдохнете.

Они снова кланяются, уже все. Голубоглазый юный жрец с восхищением и почитанием смотрел на сына Тамиры, он молчал все это время. Похоже, он почитает своего господина больше чем просто человека.

Они ушли, а вслед за заморскими гостями залу покинули придворные, они понимали, что сейчас эмиру нужно обсудить все происшедшее со своими доверенными лицами. А им самим есть чем поделиться сегодня со своими семьями и знакомыми. Не каждый день присутствуешь при таких знаменательных событиях.

— Кто-нибудь пусть сообщит старшему сыну Дактара о происшедшем, — прозвучал негромкий приказ.

— Слушаюсь, повелитель, — и тень одного из стражей заскользила прочь.

— Сафар, мальчик мой, — тихо-тихо. — Идите во внутренние покои. Синяя комната. Я приду, как только заберут Дактара.

Султан молча кивнул и вместе со своим советником покинул зал так же, как и придворные, воспользовавшись неприметной дверцей позади возвышения, где размещались ложи правителей.

— Карат, ты тоже... — эмир не поворачивал голову, глядя прямо перед собой.

Визирь отрицательно качнул головой:

— Позвольте и мне попрощаться с ним, мой повелитель. Что бы не натворил Дактар, он и мне был хорошим знакомым. Я уважал его.

Эмир только наклонил голову, соглашаясь принять за Каратом это право. Он наконец позволил себе опуститься на подушки и посмотреть на лицо мертвого советника. Рядом молчал Карат. Если они что-то и говорили, то это был мысленный разговор с призраком мертвеца, неслышный никому, кроме них самих. У каждого свой.

Я выдыхаю, словно выныривая на поверхность, и тут же чувствую на плечах теплые ладони Кэртиса.

— С возвращением, Лиани.

Я улыбаюсь, щурясь на солнце, которое ярко светит в небе:

— Да уж... Тис, представляешь? А я и не знал, что тащил такой груз.

— Представляю, брат, — усмехается оборотень. — Еще как представляю. В конце концов, ты не палач какой-нибудь. Но теперь ты свободен от этого.

Я продолжаю улыбаться:

— Свободен.

И странно екает сердце от этого слова. Что-то скользит по краю сознания, а потом растворяется. Потом разберусь.

— Я бы перекусил, — рядом раздается голос Сигана. — Перенервничал немного. Давно уже не был на этаких светских мероприятиях. Я парень простой.

— Ты-то? — мой смех рассыпался гроздью звонких бусин. — У визиря чуть инфаркт на месте не случился, когда он увидел тебя и услышал твое полное имя. Мало кто соотносит пирата Сигана с правителем Мигара Натаном.

— Нууу, — тянет пират. — Думаю, мой брат не сильно расстроится, что наша маленькая 'не тайна' будет раскрыта.

Мы смеемся уже все трое, словно это невесть какая шутка. Я ловлю недоуменный взгляд Торина.

— Понравилось представление, берсеркер?

Он кивает своей вихрастой головой:

— Я видел Лейлу, — тихий влюбленный восторг.

И чувство легкости внезапно покидает меня.

— Нда... — я задумчиво на него посмотрел. — А ведь сказали, что никаких религиозных дел. Однако мы сегодня открыли малую тропинку Лейле в Восточную Империю. Моя мать своей посмертной волей сделала это. Иначе она бы не могла ступить на эти земли еще долго.

— Будь осторожен, Лиани, — Кэртис убрал руки с моих плеч. Он стал неожиданно серьезен. — На этих землях доступ к твоей силе ограничен. Лейла если и сможет пройти, то с большим трудом. Здесь правит балом Рой, а мы в самом сердце его Империи. Здесь Растин фактически всемогущ.

— Ну, мы же не обещали, что не будем сопротивляться, — усмехнулся я. — Мы только пообещали, что ПЕРВЫМИ не начнем.

— Казуистика, — как-то невесело хмыкнул оборотень. — Поможет ли она нам здесь выжить, вот в чем вопрос.

Я вздохнул:

— Мы знали, в какое гадючье гнездо лезем. Мне нужно выяснить, что со Станиславом и остальными, зря что ли мы их спасали?

Сиган внезапно рассмеялся:

— Стани как принцесса, которую постоянно нужно вызволять из лап дракона.

— Действительно, — криво усмехнулся я. — Ну что, пойдем в гостеприимный дом, предоставленный друзьями леди Миры?

— Да, у нас там неприкаянные некроманты еще, — Сиган сиял, как сама жизнерадостность. — Когда мы поведем их знакомиться с главным злодеем?

— Для темных существ существуют темные ночи, чтобы творить свои темные дела, — наставительно заметил Кэртис.

— Ну, киса, тебе лучше знать, — белозубая улыбка пирата выглядела невинной, но за ней скрывалась целая гамма эмоций, которую оборотень почуял и оскалился в ответ:

— Рано или поздно я тебя загрызу, драконья няня.

— Подавишься, коврик меховой, — авторитетно прозвучало в ответ.

Торин рядом тоскливо вздохнул:

— А обед у нас будет, Лорд Лилиан? А то толком даже не завтракали — сразу к правителю пошли...

— Будет, — вздохнул уже я и, наконец, начал двигаться в том направлении, где располагался дом купца Фарази.

Я соврал эмиру. Дес Фарази, любезно пригласивший нас в свой дом, не был знакомым Миры, он был одним из связных Сигана. Этот респектабельный купец на самом деле был одним из Братства, просто он теперь вел оседлую жизнь, наслаждаясь покоем.

Торин был прав, нам обязательно стоило перекусить. Вечером мне предстоял разговор с эмиром. И еще неизвестно, чем все это обернется. В конце концов, не каждый день к тебе приходят внуки и убивают твоих доверенных советников.

___________________________________________________________________

*'Элен' — обращение в Восточной Империи к знатным особам, эквивалент западному 'Лорд' или 'господин'.