Жрец Лейлы - 2. Глава 1 -6

— Это честь видеть тебя наяву, Лейла Прекрасная. Песни не лгут, описывая твою красоту.

Ее серо-зеленые глаза похожи на предгрозовое небо:

— Отвечай мне, некромант!

— Не имею права, — спокойно отзывается тот, гордо вскидывая голову и скрещивая руки на груди. — Вы же знаете, госпожа, ответ я могу держать только перед госпожой Смертью. Сейчас же скажу только то, что боги не всегда всесильны... А ваш жрец не приемлет лжи...

— Я знаю это лучше тебя, некромант, — голос богини звучит холодно. — Не стоит тебе заглядываться на Ли. Он никогда не станет одним из вас.

Она рассыпается золотыми искрами. И непонятно, слышала ли богиня Ночи и Охоты последнюю фразу некроманта:

— Время покажет, госпожа.

Эмир Восточной Империи стоял у раскрытого окна своих покоев, разглядывая ясное звездное небо. Морщинистая рука погладывала белоснежную бороду.

— Мой повелитель? — окликнул его Карат.

— Буря надвигается, — отозвался эмир. — Ты не чувствуешь её дыхания, мой визирь?

Тот устало потер глаза:

— Её дыхание ощущалось с того момента, когда Эсвус переступил границы дозволенного и призвал своего повелителя. Элен Растин — первый вихрь этой бури, мой повелитель.

— Да ты прав, — покачал головой эмир. — Что же принесет нам сердце этой бури?

— Боюсь даже предположить, — отозвался визирь. — Но нас точно ждут большие перемены.

— Большие перемены — большая кровь, — Повелитель восточной Империи наконец повернулся к своему визирю. — Наша задача сделать поток крови, как можно более узким и слабым.

Карат склонился в низком поклоне, он понимал, что это не просто размышления. Это — прямой приказ. И если ему не удастся его выполнить, Империя захлебнется в смертях и крови. Осталось выяснить, с какой стороны ждать первого удара. И от кого.

Глава 6. Прибытие

Мягкие шаги гостей бесшумны, а походка хищна. Опасных людей принесло в этот раз море, это осознавал каждый, кто видел их хотя бы мельком.

Эмир знал об их прибытии, так же как знал о том, что корабль прибыл не в главную гавань. Его вообще не смогли увидеть. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Корабль самого известного из пиратов Бездонного моря слишком давно находится в розыске, чтобы иметь наглость заходить в главный порт государства. Удивительным было то, что его капитан все же осмелился ступить на земли Империи. Жаль, его сейчас прикрывал статус одного из свиты Посла. Это гарантировало его неприкосновенность, но... мало ли каких безумцев носит земля? А Ларджин — империя гордых людей, которые хотя и ценят храбрость и безумие, но редко прощают. Сиган Убийца не был желанным гостем, но не зря говорили о том, что он безумен. И эмир согласился с этим фактом, увидев разноцветные глаза, в которых можно было разглядеть лишь развлечение и любопытство. Неужели он настолько верит в силу Верховного Жреца Лейлы, который привел его за собой?

Карат чуть склоняется к своему эмиру, когда гости замирают на пороге залы. Но старик и сам видит этого ... о нет, не юношу, красивого мужчину — своего внука.

— Верховный Жрец Лейлы, богини Ночи и Охоты, ненаследный принц королевства Мирейи и Посол Его Величества короля Мирейи Кириана Катани — Лилиан Катани, — торжественный голос гулко звучит в притихшем зале. — Верховный морской жрец Лейлы, богини Ночи и Охоты, Сиган Клейорик Убийца, — голос объявляющего на какое-то мгновение срывается, но тут же выравнивается. — Главнокомандующий армией Тьмы Черной Ложи — Кэртис Эро. Жрец Лейлы, богини Ночи и Охоты — Торин.

Звенящая тишина вокруг. Эмир усмехается в свою бороду. А ведь и половины еще не знают его придворные. Он косится на Сафара. Мальчик невозмутим, эмиру есть чем гордиться. Первый советник султана тоже держит маску, но правитель Восточной Империи видит, как внимательно вглядывается Далил в первую фигуру, шагнувшую в зал. Да, советник, этот мужчина враг твоего настоящего господина.

Эмир переводит взгляд на своего собственного советника Дактара и чуть хмурится, замечая нервозность последнего. Но обдумать это странное поведение некогда, по мозаичным плитам залы шагает его внук, и вот он уже стоит перед возвышением, где среди мягких подушек замер эмир.

Почти незаметное движение пальцами — и Дактар выдвинулся чуть вперед. Его голос прозвучал надменно, но вежливо:

— Великий Эмир Восточной Империи приветствует жрецов Лейлы и Посла короля Кириана. Но Великий Эмир удивлен — никто не сообщал о появлении такого высокого гостя, как главнокомандующий из Черной Ложи.

Зеленоглазый оборотень мягко улыбнулся. Только вот эмир видел, что улыбка эта нехорошая, предвещающая и предвкушающая. Мурлыкающий бархатистый голос без видимых усилий прокатился по залу:

— Пусть великий Эмир не волнуется. Это не ошибка и не злой умысел. Я просто спутник жреца Лилиана. Его кровный брат. И мой титул и положение в Черной Ложе не играют существенной роли.

Величественный старик на возвышении склонил голову, соглашаясь с таким объяснением. Значит, Карат не солгал и не был введен в заблуждение, поддержка Черной Ложи...

Дактар перевел взгляд на своего повелителя и, получив разрешение, данное движением ресниц, продолжил:

— Великий Эмир хотел бы знать цель визита столь высоких гостей. Религия Лейлы давно забыта в этих краях.

Теперь отвечал пират... морской жрец...похоже, это действительно так. Люди прозвали его Убийцей, но именно так звучит титул одной из ипостасей жрецов Лейлы. А еще слухи о связи с сиренами... возможно, и они правда. Разноцветные глаза... Карат рядом смотрит и глаза его выражают удивление, тщательно спрятанное под высокомерием и невозмутимостью. Похоже, он видит что-то еще, кроме пирата-жреца. Однако тот говорит, а не выслушать невежливо... Загадку Карата можно узнать позже.

— Великий Эмир, — его речь текла плавно, выдавая правильное воспитание. Пират явно выходец из высшего общества. — Наш визит не связан с религией. Просто так получилось, что основная наша часть поклоняется Лейле. Религия — это слишком иная материя и обсуждать её между собой приличествует самим жрецам, чем беспокоить правителей. Мы пришли не проповедовать и не просить. Мы знаем, что Ларджин поклоняется Рою и Мраку, и не претендуем на его территорию, — при этом странная усмешка искривила губы жреца. — Мы так же обещаем, что не будет стычек между нами и жрецами Роя, несмотря на наши религиозные разногласия. По крайней мере, стычек, спровоцированных нами. И просим жрецов Роя о той же услуге.

Когда он замолчал, эмир поднял взгляд на юного султана, и тот чуть прикрыл глаза темными ресницами, дав знак, что понял своего деда

— Зачем же вы тогда пришли? — голос Сафара был размеренным, словно не юноша говорил, а умудренный годами муж. Эмиру было чем гордиться. — Вам трудно будет сдержать слово, всем известно, что жрецы Роя и Лейлы всегда враждовали между собой.

Светловолосый пират как-то почти степенно развернулся к султану и ответил столь же размеренно, словно вторя правителю столицы Империи:

— Сейчас у нас что-то вроде перемирия, Ваше Величество. Это вам может подтвердить и Верховный жрец Роя, Растин. По нашим сведениям он находиться сейчас в главном храме Роя.

— Да, — чуть склонил голову Сафар. — Наставник вскользь упоминал об этом.

Эмир испытал настоящее восхищение и гордость внуком, видя, как вздрогнули гости... кроме одного. Да, пожалуй, можно гордиться обоими внуками.

— Но вы не ответили на вопрос, — тихо напоминил султан.

И тут, наконец, подал голос Верховный Жрец Лейлы, его внук и Победитель Танца со Смертью. Тот, чье имя заставляло элена Растина замирать в каких-то раздумьях, сходных с мечтательностью, если бы она была присуща этому... существу.

— Как сказали мои спутники, они — мое сопровождение, — голос... эти обертоны словно из забытого сна, далекого и давнего. Эмир погладил бороду и мимолетно пожалел, что не может сейчас набить свою трубку, хотелось ароматного табаку, потому что голос его внука из-за моря навеял смутные воспоминания о непоседливой горделивой девочке, одной из многих его детей. — Я же прибыл к Великому Эмиру с поручением. Давним поручением.

— Верховный Жрец Лейлы — и с поручением? -Сафар вскинул бровь и сложил ладони домиком. — Удивительно. Но почему давним? Разве вы не могли его передать раньше?

— Мертвые умеют ждать. Им все равно, когда их слово достигнет тех, кому предназначалось, — тихо ответил жрец. И в зале воцарилась тишина. — Я пришел передать последние слова королевы Мирейи, одной из дочерей Великого Эмира, Тамиры Амор дель Фурии Дэс , в замужестве Катани. Моей матери.

И он впервые прямо посмотрел на величественного старика на возвышении. Эмир чуть выдохнул сквозь сжавшиеся зубы. У жреца Лейлы были бездонные сапфировые глаза, как у его внука Сафара, как у него самого.

Юный султан выпрямился еще больше, хотя казалось, это уже невозможно. Слово наконец было сказано, пришелец впервые признал их родство, о котором оба правителя Восточной Империи уже знали.

— Вам решать, когда услышать эти слова, — тихо, но твердо произнес гость из-за моря.

Эмир кивнул, чувствуя, как колотится сердце:

— Когда она умерла?

Он знает дату смерти, Карат сообщил все, что узнал от оборотня, но...

— Два года назад, — ответ был все так же спокоен. — Она родила четырех сыновей. После её смерти её муж отказался от трона, и теперь короля Мирейи зовут Кириан Катании. Его слова и поручение я так же принес. Однако их время придет позже.

— Тогда я хотел бы услышать слова своей дочери, — эмир прямо смотрел в зеркальное отражение собственных глаз. — Прямо здесь и сейчас.

Небольшая толпа приближенных, присутствующая здесь же в зале, колыхнулась, и...снова тишина, которую можно потрогать руками.

Жрец кивает и стаскивает с пальца тяжелый перстень, фамильный перстень дель Фурии. Еще мгновение — и камень в перстне раскалывается от сильного удара о мозаичные плиты пола, куда швырнула его рука Посла. И в зале раздается усталый женский голос.

Эмир сжал пальцы в кулаки. Голос его дочери, никогда не унывающей и игривой, которую он помнил озорным сорванцом, звучал голосом женщины, слишком многое пережившей в своей жизни.

— Приветствую тебя, о Великий Эмир и отец. Если ты слышишь это послание, значит, мой первенец стоит перед тобой, как живое свидетельство выполненного Мирейей договора. В той форме, в которой они пожелали это сделать. Мой муж отказал своему ребенку в троне и отцовстве, проведя полный ритуал изгнания... Не откажи в семье моему сыну ты, о отец и повелитель. Иначе его семьей станет только дорога и его богиня.

Я хотела, чтобы ты знал, отец: дети не разменная монета в политике. Даже если это дети правителя. Я не знаю, чем был выгоден тебе брачный союз с Мирейей, но я выполнила свой долг, как принцесса Восточной Империи и твоя дочь. А так же, как королева Мирейи. Но осталось одно незавершенное дело, и я не могу уйти из этого мира просто так. Я, принцесса дель Фури и королева Катани — я помню, что такое месть, и должна быть уверена, что моя воля будет исполнена. Это в моей крови. И ты не в праве отказать мне, отец.

Я знаю, кто убедил тебя в мысли, что именно мой брак с Регилом будет очень выгоден нашей Империи. Надеюсь, так и случилось для тебя. Однако члены нашей семьи всегда отличались злопамятностью. И когда я впервые поняла, какое чудовище мой муж, я дала клятву: человек, который обрек меня на эту участь и не пожалел моих еще нерожденных детей, умрет.

Тот, кто пытался обесчестить меня, о чьем проступке я умолчала в свое время, так как считала, что он слишком необходим Империи и тебе, отец... Теперь, когда я умираю, а у моих сыновей искалечена жизнь и только их собственная сила позволяет им встать на ноги и творить свой собственный мир... теперь я так не считаю.

Я умираю и это послание тебе, моя последняя воля и да падет проклятие на головы тех, кто посмеет помешать её исполнению.

Я прошу тебя, сын мой Лилиан. В последний раз прошу. И ты навсегда свободен от моего призрака — этой непомерной тяжести. Защити своих братьев, Лилиан, и убей того, чье имя Дактар. Пусть твоя богиня распорядится его душой.

Отец мой и повелитель, я надеюсь, что новый твой советник будет более мудр. Эта казнь пусть станет примером того, что дель Фури могут отомстить и из собственной могилы. Никто не может тронуть безнаказанно тех, в ком течет кровь нашей семьи.

Голос затих, растворяясь в воздухе, а перстень рассыпался пылью, выполнив волю своей хозяйки.

Бледный, как смерть, Дактар смотрел в глаза жреца Лейлы, дитя Тамиры. Той, кто до сих пор по ночам приходила в его сны. А теперь глаза её сына смотрели с тем же равнодушием, обрекающим на смерть, что и ее.

— По крайней мере, теперь я знаю, кому обязан таким отцом, — спокойно заметил юноша и... улыбнулся. От этой улыбки пробирало ледяной дрожью. — Скажите мне, советник, вы специально выбирали Регила ей в мужья?

Дактар не стал в отчаянии оглядываться на своего повелителя. Он видел смертный приговор в сапфировых глазах очень давно. И он ответил, потому что давно хотел это сделать, но ОНА всегда уходила, не дождавшись, когда зазвучат слова.

— Да. Я знал, за кого она выходит замуж. Потом я часто жалел о своем поступке, но было поздно. Она была далеко и замужем. Но я знал, что однажды она пришлет мне веточку... — советник выпрямился. Все же он был воином и знал, как нужно принимать смерть. — Смертельную весточку. Я тогда не знал, почему она пощадила меня...

А её сын не отрывал от него свой взгляд, и в глазах у него не было ни жалости, ни презрения — не было ничего:

— Она хотела, чтобы ты знал, советник. Все четыре ее сына были зачаты насилием, хотя она и была готова выполнить свой долг — долг королевы и замужней женщины. Все, что она делала для Мирейи, поливалось грязью и извращались её мужем, как только возможно. А однажды её муж совершил самое страшное, что она могла только увидеть, тогда она почти сломалась. Тебе повезло, старик, что она попросила об этом меня. Мои братья разорвали бы тебя в клочья. Но те, кто должен был быть казнен, находятся только в моей власти — это мое дело, которое она даровала мне с того самого дня, как мне исполнилось пятнадцать. И ты — последний в этом списке, — слова звучали, никто не смел прервать эту страшную речь. Этот приговор. — Хотя ты всегда был на первом месте. Всегда сначала звучало твое имя. И она особо обговорила, как именно я должен казнить тебя, элен Дактар.

Дактар отступил на шаг, выхватывая кинжал. Он не собирался идти на этот эшафот, как покорная овца.

— Просто так ты мою жизнь не возьмешь, — спокойно предупредил он.

— А тебя никто уже не спрашивает, — тихий-тихий ответ. Почти шелест легкого ветра по зале. И явственно дохнуло холодом.

Кинжал отлетел в сторону, словно и не был опасным оружием в умелых руках. А советник повис в воздухе, хватаясь за такие хрупкие с виду запястья. Руки жреца Лейлы и сына Тамиры Катани мертвой хваткой вцепились в его горло.

Эмир широко распахнул глаза, настолько стремительны были движения посла, и какая сила таилась в этом стройном теле. Карат действительно ничего не преувеличил в своем рассказе о Танце. Лилиан Катани словно тисками сдавливал горло Дактара, приподняв его над полом, а ведь советник не был хлипким, и до хрупкой старости ему тоже было далеко. Все в той же тишине, что так и царила в зале, очень хорошо был слышен хрип задыхающегося человека, а потом противный хруст позвонков и... снова тишина.