Без Меня Меня Женили, Или Записки Боевого Пловца (завершено)

БЕЗ МЕНЯ МЕНЯ ЖЕНИЛИ,

ИЛИ

ЗАПИСКИ БОЕВОГО ПЛОВЦА

Посвящается моей дорогой подруге-психологу Елене Вихревой, благодаря которой я не только не утонула, но и смогла собственноручно все это написать. Именно благодаря ее бессонным ночам и постоянной поддержке я прошла этот ад, оказавшийся не хуже акелдамского.

Воду я всегда любила и люблю. Теплую и чистую. Как источник чистоты и жизни. И даже искупаться в водоеме не против — при условии, что он точно чистый, в нем не топили своих жертв бандиты и вода теплая.

Как-то на учениях мне круто повезло. Погода баловала, стояли на берегу озера. Береговая линия была сплошь изрезана лагунками и бухточками размером с мою прихожую. И песчаное чистое дно. А по берегам росли ивы (кстати, так и не научилась различать ивы, ветлы и прочие прибрежные кусты). На ветках удобно было вешать полотенце и чистые трусы, и они же и выполняли роль ширмы. Я ложилась в прогретую солнцем воду, головой на подстеленный лопушок. И валялась в теплой водичке, едва перекатывающейся через живот. Красота.

Один раз, правда, жизнь дала сбой в том райском уголке. Туристы запросили помощи медика, ближайшим оказалась я, по рации то ли егерь, то ли речники передали инфу нашему начальству, и вот меня грузят в моторную лодку-казанку, которая железная и не понятно, как вообще на плаву держится, а еще моторист несет мотор, сгибаясь под его тяжестью...

Волны бьют в борта, я ощущаю себя челюскинцем.

-Доктор, а что это Вы в цвет камуфляжа стали? — деликатно интересуется моторист.

-Я не готова к морским приключениям! — бормочу я, мысленно суммируя вес берцев, автомата и санитарной сумки.

Моторист смотрит выразительно:

-Это озеро.

Его титаник фыркает мотором и скребет заросли камышей. Меня удерживает в здравом уме только мысль о том, что пациенты ждут. Обратная дорога гораздо легче — я уже не о себе думаю, а о тех детях, которых привезли в палаточный лагерь, не озаботившись ковриками и аптечкой.

Плавать я не умею. В детстве речка была, но на нее ходили с тетей Лидой целым приключением, с обсуждениями погоды, начала и конца купального сезона и возможности 'что-то подцепить'. Что характерно, даже посетив вполне, как я теперь понимаю, экологичную речку-переплюйку, я ухитрилась порезать там ногу. Надо ли говорить, что больше посещения этой речки в моем детстве не состоялось.

И вырвавшись на свободу, первое, что я сделала самостоятельно — это утонула. Девятнадцатилетние дурочки-медсестры осеннего призыва за каким-то чертом решили искупнуться за забором госпиталя. Там водохранилище в одном месте подходило вплотную к забору, образуя пляжик метра два и заливчик. Теплая осень, такие же неумудренные жизненным опытом мальчишки в синих пижамах на заборе, и три девочки в белых халатиках даже не на купальники, а на что получше из бельишка. Причем я всегда себя адекватно ж оценивала. Бродилась чуть выше колена, и была счастлива. И вот тут и прошел катер. Что было дальше, сказать сложно, так как меня элементарно смыло. Зеленое стекло воды перед глазами, как в маминых серьгах. Или чудо-витраж. Калейдоскоп. И больно.

Наташка меня выволокла за волосы, все посмеялись. История быстро забылась и даже не стала поводом для разбирательств.

Понятно, не пустыня меня дальше в жизни окружала. Ну вывели как-то на учения с форсированием водной преграды. Я тогда уже была среди адекватных людей, а не медсестричек. Ребята быстренько сварганили плотик, укрепили на нем мой медицинский ящик, еще какое имущество, обернули плащ-палатками, пристегнули меня карабином:

-Ты ничего не бойся, — приказал командир группы, обкручивая меня тросом так, что даже не дотронулся до голой кожи пуза, спины и боков. — Положи на край свою умную голову. Руками держись. Ногами можешь создать имитацию бурной деятельности, главное, парней не прибей при этом.

И на закате моей карьеры, когда за плечами адъюнктура, написана диссертация и получены не только медали, но и именные часы, волна меня накрыла. Как говориться, ни что не предвещало.

Новый начальник, хотя и сразу предупредил, что боевой пловец, показался вполне разумным,. Например, в отличие от командира группы, не испытывал желания испытать прочность моего пресса метким тычком в живот. Дал написать целую кучу статей, пустил на пафосную конференцию. И как будто для равновесия — вытащил на полевой выход.

Оказалось, лодки за десятилетие претерпели существенный концептуальный апгрейд. Сев в микрик со своим рюкзаком и санитарной сумкой, я в душе обрадовалась: лодки нигде не было. Я же видела в свое время, как лодки перевозили на крыше машин. Лодки не наблюдалось, и оно вселило надежду: 'шел отряд по бережку'.

Приехали на место. Ребята выгрузили мешки и палки. Включили насос, работающий от мотора все того же микрика. И на глазах возникло чудо: надувные лодки.

-Я не сяду.

-И не надо. Микрик уехал уже на базу, сами видите. Хотите автономный пеший поход?

Влезаю.

Мило улыбающийся и вполне сочувствующий Борода дает мне весла. И вот тут я вспоминаю выражение 'противолодочный зигзаг'. Слышала когда-то, что корабли времен Второй мировой войны уходили от подводных лодок, выполняя резкие зигзагообразные маневры. В очередной раз врезаюсь в глинистый берег с гнездами ласточек-береговушек. Не смеются только они. И Борода. Он утешает своеобразно:

-Ну что ж, голубушка. Давайте, выгребайте на чистую воду.

Периодически он включает мотор, когда я совершенно изнемогаю. Так проходит рабочий день... Дальше пойдем пешком, и я засыпаю в палатке совершенно счастливая, даже на радостях бодро отрыв для группы ямку под туалет.

Но все оказалось не так просто. И на пути встретилась речка. Не шире той, что была в моем детстве. Детство закончилось давно, и я знаю, как обманчив мир:

-А там глубоко?

-Да нет, — отмахивается коллега. — Максимум по грудь.

Не понятным осталось до сих пор, как это мы все не соотнесли, что грудь у всех она из расчета почти двухметрового роста. А у меня — сто шестьдесят два сантиметра. Это вышло на передний план через несколько минут. А пока что, на берегу, я предприняла еще одну отчаянную попытку спасения:

-Товарищ майор, я же не плаваю.

-А мы и не на олимпиаде. Мы всего лишь перейдем на тот берег.

-Я не умею плавать! — пытаюсь достучаться до командира группы

-Не Ла-Манш же! — устало отмахивается тот.

-А можно я пойду рядом с Вами?

Кивок одновременно со щелчком натянутого на пламегаситель презерватива. Я не унимаюсь, обладая все же достаточным жизненным опытом:

-А за Вас держаться? Придерживаться?

Милостивый кивок, и мы входим в воду. Речка безмятежно несет свои вполне чистые и не особо холодные воды под ивами. На том берегу, к которому мы стремимся, пасутся коровы. Романтично вхожу в воду, ощущая песок босыми пальцами.

И тут... Песок уходит из-под моих ног. Я проявляю воинскую смекалку и хватаюсь за голое мускулистое плечо командира, спину, шею, ухо... Краем глаза виду, как коровы резко разворачиваются хвостами и бегут вдаль...

...На берегу Гризли с трудом стряхивает меня с ушей и рычит, оправдывая свой позывной:

-Почему Вы кричали так, что напугали коров? Что скажет мирное население? И да, почему Вы не сказали, что не умеете плавать?!

-Я говорила! — меня трясет жарким майским днем на густой мягкой траве. Мир вокруг прекрасен по-прежнему, не считая удравших коров.

Воцаряется тишина. Группа спецназа стоит вокруг меня, как средняя группа детсадика около найденного на полянке ежика. Дохлого ежика, судя по выражениям их лиц. Сдохшего неделю назад.

-Но я же говорила! — откашливаюсь я.

-Точно, — спохватывается командир и закуривает прямо в плавках, достав спички и зажигалку из кармана свернутого камуфляжа. — Но я и приставить не мог, насколько.

-Я честно сказала.

Оказалось, что 'не умею плавать' слышали все, но поняли совершенно не так. А как 'я не готова к олимпиаде'.

Я сидела на траве и думала, что зря не утонула сразу, и придется доделывать — идти топиться. Жить с таким позором нельзя. Служить в спецподразделении тем более. Яростно компенсировала мытьем котелков и приготовлением салата из одуванчиков. То ли одуванчики подействовали, то ли моя встреча тем же вечером под ветлой с выдрой — но помнили больше выдру. Хотя я и не кричала. И я, и выдра молча удирали друг от друга в кусты. И никто б не узнал, не спроси я у Гризли, кого же такого жуткого повстречала в сумерках моя ноги в речке.

Парни попытались убедить меня в том, что я видела свое отражение или это преследовала меня моя совесть. Эти варианты не устроили меня, и сошлись на выдре. Или нутрии.

На следующий день героем дня стал Гризли, и мы с нутрией ушли на второй план. Утром он, умываясь в речке — а они умывались, заходя в нее по грудь — поймал руками голавлика. Голавлик потряс миниатюрностью, но к нему были доловлены еще собратья и поджарены целиком. А я думала, он будет с хотя бы батон, как рыба из супермаркета.

А дальше мы поплыли. И над рекой свисали совершенно фантастические голые и белые сухие ветки. Эти же коряги торчали и из воды. Река в этом месте делала резкие изгибы и перелетала по каменным уступам. Мне это не понравилось, весла стали вырываться из рук. На руке образовалась стертая ссадина, и держать весло стало совершенно проблематично. Мой напарник по лодке Борода радостно щурился майскому солнышку и направлял мои действия, потому что грести ровно спиной вперед для меня по-прежнему казалось нереальным квестом. Огибаем корягу. Пригибаемся под корягу. Слетаем вниз на пороге. И вот тут, как и положено по законам жанра, все это сводится в единую задачу. И чьи это мечты все время становятся явью?

Я просто закрыла глаза. И прижалась к дну лодки, удерживая проклятые весла. Их стоимость могли вычесть из зарплаты. Трах, плюх, ух. Лодка под моим животом покачивается мерно. Приоткрываю глаз. Коряги исчезли. Река ровная, пусть и не широкая. Борода спокоен, как Будда.

Открываю второй глаз. И все восемь распахиваю, так как по лицу командира струится ручей крови. Хватаю санитарную сумку — а между нашими лодками метров пять, и руки мне не вытянуть. Начинаю кричать ребятам, чтобы сблизили лодки. Но Гризли отмахивается и смывает кровь прямо заборной водой:

-Брось, на стоянке перевяжешь. Приплывем и дамся.

Так я научилась грести.

Вернувшись на базу, узнаю, что меня отправляют учиться плавать. В наш же бассейн. О существовании которого я знала лишь теоретически. В моей служебной квартире есть отличная ванна.

Одной рукой отправив меня к инструктору по плаванию, другой тот же Гризли отправляет меня в следующую командировку. А затем в еще одну. Там плавать не пришлось, хотя водоемы и были. Вполне себе миролюбивые. Мы в них мылись, стирались, кипятили эту же воду на чай, суп и кашу. И только спохватившись про существование инструктора где-то на базе, прошу милого мальчика Глаза научить меня плавать. Я же взрослый человек, надо просто показать мне правильные движения.

Глаз склонен к сочувствию. И знает меня давно. Но штурмовая работа не на озерном замке была у нас, так что он еще не осознает, во что влип. Мы выходим на озеро. Заходим по грудь. Глаз кладет меня на вытянутые руки:

-Молотите ногами, а руками гребите. Войдете в ритм, и я уберу руки, — он мечтает стать историком и даже учится в университете.

А я ровно ухожу на дно, как только он убрал руки. Это хорошо, я резко утонула, и не успела проделать с ним то, что сотворила когда-то давно с милейшей души человеком, полковником морской пехоты.

Ах да, Глаз меня вытащил со словами:

-Лучше все-таки инструктор.

А полковник? Ну, он добра хотел. И как-то нас свела судьба на какой-то тренировочной базе под Феодосией. Крытый бассейн с морской водой. Бетонированная квадратно-округлая глубокая ванна без мелкого дна. Нас трое: я, красавец полковник-морпех и командир вертолета. Они оба немного постарше меня, и это дает им право быть снисходительными до салаги-лейтенанта. Срочники выведены после окончания тренировки, дверь закрыта.

Дядьки оказались предусмотрительны. Потому что я послушно выполнила все предварительные упражнения в надежных руках морпеха, а как только он похвалил меня и сказал, что надо делать дальше, я пошла ко дну.

Пошла вертикально. Свечкой. Под вопль полковника, что утонуть в морской воде невозможно. Проплывая мимо его ребристого живота, я вспомнила, что у меня есть дочь. И захотела жить.

Попытку захвата за него руками морпех отбил. Руки проплыли вниз, оставив шанс только голове. И я вцепляюсь зубами в край плавок морпеха. Он тоже хочет жить, поэтому инстинктивно делает рывок вверх.

По краю бассейна бегает летчик-вертолетчик и кричит:

-Держись, Димка, ща я ее багром офигачу.

Но, видимо, багра не нашел, потому что в меня бросил спасательный круг. Которым попал по голове сначала морпеху, а затем и мне.

И вот я переступаю порог нашего бассейна...

Инструктор по боевой и физической подготовке Александр суров, но приветлив. Сашка моложе меня, но рассудителен и прагматичен:

-Давайте в воду. Мотивация у Вас солидная, не научитесь плавать, пойдете на пенсию. Не нервничайте, на Олимпиаду записаться все равно не успели, а вот до пенсии у Вас три месяца, время как раз столько, сколько надо.

Далась им эта олимпиада. Я не люблю физкультуру и спорт. К физподготовке на службе отношусь как к совсем иному — просто часть работы, как туалет мужской помыть в свое дежурство.

Мотивация и правда огромна, так что быстренько переодеваюсь, впервые в жизни натягиваю купальную шапочку, которую ребята тут же назвали совсем неприличным словом 'гондончик', надвигаю очки и выползаю к воде. И тут же понимаю, что душ был лучше. Теплее и не так глобален.

-Спускаемся в воду, — голос Александра совершенно будничный, торс обнажен и играет мышцами.

Вода холодная, я отдергиваю ногу, но вспоминаю, что Александр чемпион не только по плаванию, но и по борьбе. Это отрезвляет, и я в воде.

Список гаджетов, которые, как оказалось, кроме пробкового спасательного круга и пресловутого багра, можно использовать при обучении плаванию, существенно расширился с времен моей юности.

Сначала инструктор дает мне в руки досточку из приятной нащупь плотной и воздушной одновременно резины.

-Ложитесь на воду, досточку перед собой и ногами вот так.

Все вполне выглядит логичным, слова инструктора доходчивы, и я выполняю. Бульк — и я лежу на дне вместе с досточкой, послушно вытянув ее вперед.

Вынув меня и успокоив, инструктор застегивает на мне спасательный пояс.

-Берем 'чудо-досточку', надеваем 'чудо-пояс' и плывем, — моя мантра в исполнении инструктора на ближайшие дни.

Но в реальности все хуже. Я тону с досточкой и чудо-поясом — чудес не бывает. Наивный инструктор протягивает мне руку с бортика. Он не учел, что до плавания все остальное у меня было успешно. И летит в воду через мою спину. А я продолжаю тонуть.

Возникает еще один гаджет — колобашка, которую всовывают мне между бедер. Ноги не должны тонуть. Один из ребят удивлен тому, что они все же тонут: