Джинния

Глава 1

Я выругался себе под нос, когда после раскопок горы хвороста обнаружил лосиную шкуру, потроха и костяк животного. Браконьеры действовали по привычной схеме: забирали только мясо, всё прочее прятали. Обычно закапывали и сверху заваливали ветками и упавшими тонкими деревьями (лисы всё равно докопаются, но зато никто другой не увидит, что же схоронено под этим завалом), но сегодня решили схалтурить и отделаться только несколькими тонкими берёзками, срубленными под корень.

— Саш, лося они убили... стоп, секунду... — я сунул включенный телефон в карман и крепкой палкой раскидал требуху, увидев то, что меньше всего хотел, злобно выругался, потом снова взялся за телефон. — Саш, это лосиха была, беременная.

— Суки! Да что б их... мать-перемать! — охотовед пару минут слал проклятья на головы браконьеров. Ведь все знают, что на лосей охота запрещена, что в уголовном кодексе предусмотрена суровая статья, но всё равно продолжают их стрелять. А сейчас, когда большинство лосих ходят с раздувшимися животами, и вовсе должно быть совестно их бить. Но нет, всегда и везде находятся уроды, которые считают себя выше всех, умнее и... сволочнее.

— Так, — собеседник перестал сыпать ругательствами, — Вить, следы есть?

— Ага, два квадра тут были. Три человека как минимум, дёрнули в объезд Круглого леса на Осиновку.

— Хм, стреляли три часа назад, на обдирку больше двух часов точно угрохали... там как с лосихой, кстати?

— Голые косточки и требуха со шкурой, так что, провозились они долго, — ответил я.

— Ага, точно много потратили времени. Ты гони напрямую через лес, дорогу должен знать...

— Знаю, знаю.

— Не перебивай. Значит, гони через лес, тем уродам минут сорок в объезд даже на квадрах. Вряд они ли местные, скорее всего, приезжие из соседнего района или окрестных деревень. А я в Осиновку звякну Нюресу, пусть он навстречу выдвинется.

— Ок.

Отключив телефон, я сунул его в кармашек на плече и вернулся к своему 'китайцу'. Квадроцикл был не новый, но достался мне в хорошем состоянии и дешево. Как и многое из дешёвых товаров в стране, он был китайским, но весьма хорошего качества, пожалуй лишь чуть-чуть уступал таким известным и дорогим маркам, как 'Авдис' или 'Комман'.

Грязь полетела во все сторона, снизу привычно ударило сиденье, когда я запрыгал по кочкам, рытвинам да муравейникам. Тяжёлая и грязная дорога немного успокоила: сложно пыхать злостью, когда во все глаза следишь, чтобы не перевернуться или не влететь в пенёк, скрытый старой травой или густым слоем моха. Но мысли нет-нет да сворачивали на судьбу браконьеров: если попадутся в наши руки, то сначала прочувствуют своими боками, как стрелять лосей, а потом в отделе полиции услышат лекцию, что им грозит. Помню зачитывали нам сводку, как в Тульской области один охотничек убил лося без свидетелей, оставил шкуру и покатил домой. А потом к нему нагрянули с обыском полиция с егерями, нашли лосиную тушу и получил этот охотничек несколько лет колонии. А всё потому, что оставил отпечаток номера машины в сугробе, когда разворачивался на месте, где ободрал убитое животное.

Кланц!

Зубы звонко щёлкнули, чуть не охватив кончик языка, и я быстро свернул посторонние мысли.

'Помоги! Спаси' Умоляю тебя!'.

От чужого голоса, который раздавался сразу со всех сторон, я вздрогнул, ослабил контроль над управлением и поплатился за это — аппарат вильнул в сторону и влетел одной стороной в узкую и глубокую канаву, заполненную водой. Мне бы тут же остановиться, но я на рефлексах крутанул газ, надеясь выскочить... мотор затрещал ещё громче, квадр сильно наклонился, целый водопад грязи вылетел из-под колес. Я тут же сбросил газ, но было поздно: колёса глубоко зарылись в грязь, по самую раму с одной стороны.

'Помоги! Спаси' Умоляю тебя! Я тут!'.

Вновь вздрогнул и покрылся холодным потом. Стало по-настоящему страшно. Я даже потянулся к крестику, который висел под одеждой, но быстро одумался. Не настолько я и верующий, чтобы искать спасение за ним. Да и куплен он в ювелирном магазине вместе с цепочкой, не в церкви. Хотя, какие сейчас в мире священнослужители...

'Помоги! Спаси' Умоляю тебя! Быстрее!'.

Чужой голос ввинтился в голову, как сверло, вызвав мучительную боль в висках. Ко мне пришло понимание, что голос звучит прямо в мое голове, потому и показалось, что раздаётся разом со всех сторон. А направление, где находится неизвестный, вон там. Ещё и непонятно, кто влез ко мне в череп — мужчина или женщина, уж какой-то бесполый голос.

'Помоги! Спаси' Умоляю тебя! Поспеши!'.

Застонав от острой боли, я плюнул на, плотно засевший в грязи, квадр, который теперь лебёдкой только и тащить. Приспособа имеется, вот только, сил моих нет тут дальше находиться, голова готова просто взорваться. Поэтому я сдёрнул чехол с ружьём, рюкзак, где лежал патронташ и почти бегом бросился подальше. Но сделал не больше десяти шагов, когда в голове взорвалась бомба!

'Помоги! Спаси' Умоляю тебя! Не уходи!'.

В виски уже не одно сверло ввинчивалось — сотня! От дикой головной боли тошнило, перед глазами всё преставало в чёрно-белом цвете, а картинка обзора превратилась в туннель: видел лишь то, что располагалось прямо передо мною, всё по сторонам закрылось чёрной каймой.

Как сомнамбула я развернулся и как был на четвереньках, так и двинулся на зов. С каждым шагом боль стихала, зрение восстанавливалось, а вместе с этим возвращалась способность трезво мыслить. Через минуту я встал на ноги, отряхнулся (ну, как мог, от слоя грязи на одежде теперь поможет только стиральная машинка и качественный порошок), расстегнул рюкзачок и достал патронташ. Нацепив на пояс, я пристегнул к 'вепрю' пятнадцатипатронный барабанный магазин, снаряжённый хитрыми зарядами — пуля-картечь. На расстоянии до тридцати метров подобная штука остановит даже медведя, ну, небольшого, правда. Магазин нелегальный, делался на заказ, и ещё он был тяжёлым жутко. Но в моей непонятной ситуации, чем больше патронов, тем лучше. Жаль, что второй оставил дома, прихватив вместо него пятипатроный коробчатый, в котором сейчас набиты пластиковые цилиндрики с девятимиллиметровой картечью.

'Помоги! Спаси' Умоляю тебя! Ты уже рядом! Будь осторожен!'.

То, что нужно быть осторожным я понял с первых мгновений, как увидел ЭТУ картину.

На небольшой полянке, образовавшейся вследствие неаккуратного обращения с огнём (туристы разожгли костёр и при уходе нормально не затушили, а тот прошёл по сухой траве до ближайших деревьев и сжёг проплешину метров двадцать диаметров, ещё на сотню деревья вокруг стояли мёртвые, обугленные и без большей части ветвей) возились шесть самых странных созданий, которых я когда-либо видел в этой жизни наяву.

Пять огромных животных (?) похожих на горилл с очень большими головами и с рыжей шерстью по всему телу, пробивавшейся сквозь розовые чешуйки, двумя небольшими рогами на морде, что росли как у носорога (даром, что морды у тварей были лишь чуть-чуть вытянутыми). От размеров и количества зубов пасть нормально не закрывалась, когти на лапах — что верхних, что нижних, могли заставить ленивца помереть от зависти. Одежды на этих созданиях не было и все существа были как один самцами, судя по внушительным органам, болтавшимся между их кривым ног. Передвигались на нижних лапах, чуть сгибая туловище вперёд и зыркая исподлобья по сторонам.

Шестым был кто-то человекообразный, ростом свыше двух метров, очень широкий в плечах и с неимоверно гипертрофированной мускулатурой. При таких объёмах мышечного корсета неизвестный должен напоминать робота своими неуклюжими движениями, на мой взгляд. Ан нет — он был похож на каплю ртути. Кожа тёмно-красная, лицо — застывшая маска садиста (именно что лицо, почти человеческое, только перекошенное в вечной гримасе безумия и ненависти). На лбу несколько багровых рожек с чёрными кончиками, череп покрыт чёрными толстыми жгутами размером с мою руку... прямо на моих глазах один из них зашевелился и поднялся вверх, конец превратился в змеиную треугольную голову, мелькнул кончик раздвоенного язычка.

'Змеи на голове?! Медуза-горгона в мужском варианте?!'.

То, что и этот был, хм, мужиком показывало наличие детородного органа устрашающих размеров — он болтался где-то в районе колен!

Одежды на этом создании было чуть больше, чем на 'гориллах', ну, если назвать несколько клочков то ли, кожи, то ли, материи, висевших в разных местах на теле, одеждой. В левой руке гигант держал хрустальный сосуд, похожий на кувшин с тонким высоким горлом. Правой он рисовал в воздухе — безо всяких приспособлений, одними пальцами, всеми пятью, сложенными в щепоть, он выводил в воздухе знаки — десятки ломаных линий, чёрточек и точек, светящихся ярко-алым цветом.

Гориллы при этом раскладывали вокруг него что-то... что-то... Только сейчас я увидел два раскуроченных квадроцикла на краю пожарища, а рядом с существами четыре изуродованных тела. Живот и грудная клетка каждого была вскрыта, внутренности вытащены — именно их и раскладывали гориллы по земле, создавая замысловатую фигуру — но при этом ещё дышали, хрипели, булькая кровью.

' Не торопись! Жди! Скоро всё случится!'.

'Что случится? Что за чертовщина тут происходит? — мысленно закричал я. — Кто ты?'.

'У тебя есть оружие! Примени его по моему слову! Спасёшь и меня, и себя! Я отблагодарю!'

Минут десять монстры возились с подготовкой места для ритуала. Главный за это время оказался наполовину скрыт светящимися знаками, окружившись ими со всех сторон. Потом замер на месте, окинул взглядом всю фигуру — разложенные человеческие органы и рисунки перед своим лицом, и повелительно махнул левой рукой, в которой держал сосуд. По этой команде пятёрка слуг расположилась вокруг него, образовав лучи пятиконечной звезды, причём, вершина смотрела на запад, основание на восток.

Великан громко заревел, через несколько секунд рёв превратился в рычащий речитатив непонятных слов. Вновь заломило виски, и появилась тошнота. Краски начали тускнеть.

'Пора! Сейчас! Действуй!'

'Что делать?!'.

'Убей слуг старшего демона! Быстрее! Скоро ритуал нельзя будет прервать! Демон станет неуязвим! Он уйдёт в свой мир! Ты умрёшь!'.

Верить или нет? Мысль билась в голове, как бабочка в закрытой банке. В демонов не верил никогда, но везде они позиционировались, как те ещё твари. Но привели меня сюда вовсе не они, а этот голос в голове. Может, пусть уходят? К чёрту их всех?

'Посмотри на тех, кто попался демону до твоего прихода! Появись раньше, и твоё сердце и глаза с языком заняли бы место в пентаграмме перехода! А когда портал откроется, то всё живое на тысячи шагов вокруг будет убито воздухом проклятого мира! И ты тоже! Спаси меня! Убей демонов! Я клянусь служить тебе, глинорождёный! Спаси!!!'

Речитатив сменился отрывистыми словами, словно, главгад через силу шевелил языком. Наверное, тот вой был теми же словами, только не различаемыми мною из-за большой скорости произношения. Потом силы стали уходить, и я стал воспринимать их как речитатив, а теперь, на последнем издыхании уже разбираю отдельные слова.

Я решился.

Не до конца поверил неизвестному, но тела людей я видел своими глазами, так что, ничего хорошего от происходящего я не ждал. Да и мысль одна билась в голове: главный демон стоял в круге из знаков, а вот гориллы расположились вовне его, и если перейдёт только их начальник, то эта пятёрка останется здесь, рядом со мною.

Я щёлкнул удобным 'вепревским' предохранителем, дёрнул затвор на себя, приложил приклад к плечу и навёл красную точку коллиматора на голову ближайшей гориллы.

Бах!

До тварей было около сорока метров, поэтому почти весь заряд угодил в цель. Жаль, не убил — пуля и картечины изуродовали шею и лицо, но раны оказались не смертельными. При этом создание даже не пошевелилось. Зато главгад заговорил быстрее, сверля меня тяжёлым убийственным взглядом. Это я не приукрашиваю: у меня в глазах потемнело, и появилась трясучка. Точно навести оружие уже не мог, да что там — я на ногах стоял, как если бы бутылку водки употребил с небольшим количеством закуски.

И я решил рискнуть, пообещав себе спросить с неизвестного по полной программе, если, разумеется, смогу и будет это по силам.

Шатаясь, я подошёл к месту ритуала почти вплотную и под ненавидящими взглядами всей шестёрки демонов, разрядил весь магазин 'вепря' по гориллам. Два выстрела в голову, чтобы через буквально разнесло на части, третий в грудь, в левую сторону, где должно быть сердце (но это уже для подстраховки — кто там знает физиологию иномировых жителей, может, сердце у них на месте печени расположено или их два, три... с другой стороны, половые органы вполне себе на привычном месте).

Кровь у созданий была тёмно-красная, словно, венозная и старая на скотобойне.

Как только последняя горилла замертво упала на землю, знаки, окружающие старшего демона, задрожали и стали сжимать круг. Тот ускорил чтение заклинания, оставив их движение, потом сбился, взял паузу на несколько секунду, вновь почти завыл, настолько быстро срывались слова с его губ. Но итог был страшным: знаки, словно, прилипли к его телу и один за другим впитались. Сейчас ничто не отделяло меня от кошмарного создания, но не успел я испугаться, как противник развалился на части. Просто раз — рука там, нога здесь, рёбра с ошмётками плоти сверху, голова с выпавшими глазами откатилась в сторону, засмердело внутренностями, свежей кровью. Почти тут же перестала болеть голова, прошли неприятные симптомы.

'Ну и?.. — мысленно поинтересовался я у своего недавнего собеседника. — Что дальше?'.

— Эй, ты что молчишь? — уже вслух произнёс я, не дождавшись ответа на первый вопрос.

И тишина. Странная, пугающая, мёртвая. В округе не шевелились ветви, не скрипели деревья, даже птиц не слышал и не видел.

— Я сейчас уйду, понял? — предупредил я. Прошло пять минут, но ничего не изменилось. Может, мне достаточно было прибить демонов, чтобы собеседник получил свободу? И неизвестный тут же убрался в... куда-то, в общем. Что ж, мне проще.

Осмотрел поле бойни (никак иначе и не назовёшь), убедился, что в истерзанных телах людей жизнь не теплится, попинал мёртвые туши горилл, потом обратил внимание на старшего демона, точнее тот суповой набор, в который он превратился. В его лапе до сих пор был зажат хрустальный кувшинчик (или, быть может, графинчик). Стволом ружья попытался разжать пальцы, но ничего не вышло. Тогда я достал охотничий нож с длинным клинком и начал им разжимать ладонь, освобождая будущий трофей.

'Наконец-то!'.

Чужой голос раздался в тот момент, когда я взял в руки трофей. От неожиданности тут же выронил на землю.

— Фу-ты ну-ты, — охнул я, потом чуть подумав, присел на корточках над кувшинчиком и аккуратно коснулся его пальцем.

'Возьми нормально в руки!'.

'Зачем?'.

'Так нам будет проще общаться! Я не причиню тебе вреда, глинорождёный! Я поклялась тебе в служении!'.

Поклялась? Да это, получается, у меня собеседница, а не собеседник?