Silent shout

Пролог

Олеся сидела на диванчике в гримерке и прислушивалась к доносившимся из коридора шагам. Вот-вот сюда кометой влетит ассистент креативного директора и срывающимся от волнения голосом потребует выметаться на сцену. По крайней мере, так происходит уже вторую неделю подряд, пока идут отборочные туры фестиваля 'Юные дарования'. Олеся мысленно усмехнулась. До чего нервный народ эти ассистенты: где-то бегают, кого-то ищут, что-то кричат... а в итоге упускают из виду самое важное. То ли дело ее мужчины...

Она со вздохом посмотрела на соседа слева. Ну что сказать? Макс. Вечно хмурое и неразговорчивое создание, живущее, казалось, вместе с ноутбуком и блютусом в своем собственном кибермире. Лучший друг ее партнёра по сцене Матвея Даринского. В принципе, симпатичный парень: невысокий, зеленоглазый, с вечным беспорядком в светло-русых волосах... да и характер у него что надо. Эх... не был бы таким замкнутым, Максик, отбоя от поклонниц не было бы, прямо как у Даринского. Жестокий романтик, порочный мечтатель, одним словом.

Леся с прищуром взглянула на голубую мечту девочек от тринадцати и старше. В другом конце погруженной в волнующий мрак комнатушки в кресле вальяжно развалился Даринский, держа в руках очередной том очередного романа. Хорош, ничего не скажешь. Этакий мачо со страниц таблоидов. Подтянутый, высокий, жгучий брюнет. А эти его угольно-черные глаза... ох... Девушка обмахнулась глянцевым журналом. Горяч — просто слов нет, а мысли такие в голове крутятся, что озвучить стыдно.

Обстановка напряженная — как-никак отбор проходит в прямом эфире, дети волнуются — и ведущие следом за ними все ногти изгрызли в ожидании. Любимчики среди юных артистов были у всех, и Олеся не исключение. Сбить градус подобной атмосферы она как только не пыталась. Пару раз достаточно громко в тишине звучали спасательным кругом для утопающих ее слова 'А знаете, что вчера было...' и 'Я тут ТАКОЕ услышала — закачаетесь!', но 'утопающие' спасаться не пожелали, погруженные в себя. Один раз Олеся даже пошла на крайние меры — чуть не уронила драгоценную аппаратуру 'просто Макса', за что тот в былые времена был готов оторвать ей голову. В Матвея летали скомканные страницы все того же 'желтушного' журнала. Но все эти ухищрения остались без внимания...

Внезапно взгляд девушки вернулся к четкому профилю певца. 'Да какой он там красивый и хороший... Демон искушения во плоти, еще и образованный сверх всякой меры. Ну, прямо то, что надо!' И тут же рядом с темноглазым совершенством воображение нарисовало... ее?! Ну, да, чисто внешне это была Олеся, отличия крылись в мелочах. Выпрямленные светлые волосы вместо ее кудряшек, лишенное макияжа личико, рубашка и джинсы вместо ее платья, кеды взамен туфелек на 'шпильках'.

'Неплохо смотрятся, даже очень хорошо...', — похвалила свое воображение Олеся; голубые глаза сверкнули азартом. Идеальный вариант, надо только как-то подтолкнуть этих тугодумов к действиям. Они же так подходят друг другу, вот только видят это все кругом, кроме них! Оба — книжные черви, оба не любят выглядеть броско и привлекать лишнее внимание. И пусть Матвей — звезда телевидения и предел мечтаний любой женщины, а Лизка — рядовой психолог в перспективе и с отсутствием возможности карьерного роста. Это именно то, что сделает этих двоих полноценными и счастливыми людьми.

Взбудораженная, она вскочила, и вовремя — буквально через мгновение в гримерку сунулась лохматая голова замученного ассистента со съехавшей гарнитурой и попросила их на сцену. Та минута, в течение которой Даринский шел к двери, показалась ей вечностью, но как только мужская фигура скрылась в темноте коридора, на плечо Макса опустилась тонкая ладошка, отнюдь не по-женски прижимая его к месту.

— А теперь слушай меня, друг мой драгоценный, и запоминай, — мягко проворковала ему на ухо Олеся, глаза которой буквально полыхали жаждой деятельности. — The show must go on...

Глава 1

Tu me miras y me llevas a otradimensión

(Estoy en otra dimensión)

Tu latidos aceleran a mi corazón

(Tu latidos aceleran a mi corazón)

Abrazarte y sentir la magia de tuolor

Que ironía del destino no podertocarte

Enrique Iglesias feat.GenteDeZona. Bailando

Надо сосредоточиться, надо сосредоточиться, надо сосредоточиться, надо соср... Да пусть катится эта конфликтологияк черту! Я весь год пахала как ломовая лошадь на эту зачетку, может, пришла пора ей самой на меня поработать?! В конце концов, я из этой комнаты и без того выбираюсь только ради удовлетворения естественных потребностей, и все из-за этой сессии! Решено! Лучше буду призывать ночью Халяву, чем пытаться запомнить 'стили поведения в конфликте' и иже с ними. Так я хотя бы буду уверена в том, что сделала все, что в моих силах. Ага, уверена, как же... Моя уверенность в успешной сдаче напоминает Доктора Кто — существует только в параллельном мире...

Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Спокойно, Лизавета, через этот этап мы уже проходили. Сейчас ты немного побушуешь, потом поплачешь, пошлешь 'все это' глубоко и надолго, а на следующий день преспокойненько засядешь за лекции. Плавали — знаем.

С ума можно сойти, если представить, что сделала со мной эта учеба. Время на часах — половина первого ночи, а информации в голове — по-прежнему ноль, да и тот какой-то сомнительный. Я потянулась, разминая затекшие мышцы. Шпору, что ли, написать? Да нет, вдруг заметят — ходи потом на пересдачу до августа. Мда, ситуация... А с другой стороны, этот зачет у нас последний, преподаватели от нас уже сами устали (факт!), может, и не обратят внимание на наглое списывание.

Поток мыслей прервала хлопнувшая входная дверь. Который, я говорила, сейчас час? Половина первого? Действительно, самое время для того, чтобы заявиться домой.

Бухтя, словно старый дед на молодежь, я выглянула в коридор. Что и требовалось доказать — Олеся вернулась с их профессиональных отборочных и, всячески пытаясь не шуметь, кралась к своей спальне. На каблуках.

— Зря стараетесь, юная леди, — менторским тоном произнесла я, — вы топаете как небольшой, но очень упитанный слоник.

Спина сестрицы заметно напряглась, но через мгновение уже снова расслабилась.

— Лизк, выключай свой режим 'мамочки', мне и так сегодня нравоучений выше крыши отсыпали — до сих пор отойти не могу.

— Это кто же тебя так допек на вашей съемочной площадке? Матвей? — мне стало интересно, но я искренне надеюсь, что она не заметила едва слышную дрожь в моем голосе.

— Да ну, какой там, — Леська истерически хихикнула. — У нас весь коллектив щедр на наставления, что там какая-то отдельная личность. Ты лучше мне скажи... — глаза ее засверкали от переизбытка чувств. Интонации сестры породили некоторые подозрения, и я нахмурилась. — Ты на это лето уже запланировала что-то?

Перевести дух тихо и незаметно не вышло. Вместо того, чтобы осторожно сплюнуть через левое плечо и постучать по дереву, я с шумом опустилась на пуфик. Кстати, удачно, потому что еще десяток сантиметров влево, и мой филей приземлился бы на спящего кота. Постороннему человеку понять мою реакцию будет сложно, но я сейчас все поясню.

Я — честный и открытый человек, но даже у таких людей в жизни есть свои маленькие грязные тайны. Моей тайной с недавних пор стал Матвей Даринский, точнее, ночь, проведенная с ним. До этого момента я и не задумывалась о том, как попала в его постель. Ну что тут думать, правда же? Мы оба — взрослые люди, с которыми (давайте посмотрим правде в глаза) такое периодически происходит... Вот только по-настоящему взрослые люди наутро могут это обсудить и принять для себя какое-то решение, а мне пришло в голову смотаться из квартиры, пока хозяин плескался в душе. Очень по-взрослому, ничего не скажешь! Разумеется, 'после' мы еще несколько раз пересекались (например, на их совместных с Олесей репетициях, или на студии звукозаписи 'ScreaM', которой владел его отец и где я работала в свободное от учебы время), но он даже вида не подал, что мы с ним знакомы, что уж говорить о чем-то большем. В общем, обида и неприязнь, обращенная на Матвея, так и продолжают существовать в моей душе.

Так или иначе, но рассказать сестре о событиях той ночи было бы сродни запуску атомной бомбы. А учитывая благородные порывы, иногда охватывающие ее, то бомб было бы несколько, широкого спектра действия. Ссориться с ней или подставлять Даринского под удар мне и самой не сильно хотелось.

Очнулась я от дум только тогда, когда Олеся хорошенько похлопала меня по щекам.

— Лизка, ты меня слышишь?

— Эээ... Да, устала просто, завтра же зачет последний — весь день готовилась... Дааа...

Фух, вроде поверила!

— Лесь, насчет планов на лето — все как обычно. Куда ты — туда и я.

Глаза ее полыхнули так, словно своими словами я только что заверила договор с самим Дьяволом.

— Вот и отличненько! — она живо захлопала в ладоши. — Значит, едешь со мной! У нас отборочные туры сегодня закончились, так что через неделю, как соберем все подписи и документы от родителей участников, едем на турбазу 'Восход' и учим подрастающее поколение петь и танцевать.

Я согласно кивнула и все-таки съехала с пуфика на разбуженного разговором кота. Почти наверняка мою пятую точку украшают теперь шикарные царапины.

P.S. Зачет я все же сдала! Оказывается, если пришить шпоры к подкладке юбки, их не заметят!

* * *

Ровно через неделю наши чемоданы были собраны, а сами мы мариновались в автобусе-ветеране в сторону загадочного для меня 'Восхода'. С места на место, несмотря на дикую тряску, прыгали беспокойные подростки, а ребята постарше залипали в навороченных смартофонах и то и дело ругались на пропадающую связь. За бортом — чуть больше двадцати пяти градусов, а солнце палит в окна так, будто мы как минимум в Африке или на Шри-Ланке. Олеся еще в самом начале пути углубилась в какие-то бумажки о технике безопасности в лесу и по эксплуатации дорогостоящей аппаратуры там же, так что мне пришлось взяться за чтение беллетристики.

На турбазу мы прибыли, когда жара уже начала спадать и резко оживилось местное комарье. Дабы не подвергать будущее российской эстрады нападению кровососущих, было принято решение это самое будущее запустить сперва в домики и дать им время на распаковку вещей и обустройство, прежде чем знакомить с организаторами фестиваля. Сами мы — вожатые (или волонтеры, как нас тут все называли) — собирались на полянке в центре. Очевидно, нас спасать от кровожадных насекомых никто не планировала, раз даже репеллентами попользоваться не дали.

Мяч треснул меня по затылку, когда я продиралась через заросли жутко колючего шиповника ('догадалась' срезать путь). Когда в глазах перестали плясать звездочки, медленно опустила взгляд на землю. Футбольный. Ладно, с этим можно жить. Был бы мяч баскетбольным, валяться мне в кроватке с сотрясением мозга.

Сзади послышались шаги.

— Эй, ты в порядке?

Хм, незнакомый голос. Я обернулась... и обомлела. Ну, да, незнакомый, я же не слышала, чтобы этот бирюк разговаривал.

— Олеся или Лиза? — быстро сориентировался Макс. Его вопрос меня оскорбил. Общее у меня с сестрой только лицо, в крайнем случае — еще и телосложение, а уж дальше мы — два разных человека, как в плане характера, так и стиля, что более очевидно с первого взгляда.

— Второй вариант, — я приложила руку к затылку. Больно-то как!

— Это я уже понял. Была бы ты Олесей, я бы тут не стоял, а лежал в кустах с фингалом... или еще чем похуже. Тебе сильно досталось? Давай посмотрю! — и меня развернули спиной и приподняли волосы на месте удара.

Я стояла ни жива, ни мертва. Мне кажется, или Ад покрылся льдом, если 'просто Макс' — человек малообщительный и замкнутый — беспокоится обо мне? Однааако...

— Эй, Бекхэм, ты где там потерялся? — донеслось из-за спины, и мое лицо стремительно вытянулось. На этот раз голос был мне знаком. И не просто знаком. Я слышала, как этот голос хрипло произносил мое имя; практически со стоном оно срывалось с его губ, а сам он железными тисками сжимал меня в объятиях. Блин. Я даже и не подумала о том, что Макс приехал на фест не один, а с лучшим другом.

— Ты мяч там нашел или где? — продолжал приближаться Даринский, хрустя сухими ветками под ногами. — Если нет, то давай быстрее, а то толпа мающихся от безделья и комаров детей сама сюда забредет. — Хруст на мгновение стих — видимо, медведь свет Даринский остановился. — Ау, тут есть кто живой? Самойлов? Что, неужели ни ду... — фраза была прервана глухим стуком и полным злости рыком. Меня тут же перекосило от попытки проглотить смех. Кажется, кто-то угодил в ловушку!

По дуновению за спиной поняла, что Макс (Самойлов все-таки!) отправился на выручку другу. Через минуту пред мои светлы очи предстал отряхивающий джинсы и белую (в прошлом) футболку Матвей; за ним мрачной тучей возвышался товарищ с непроницаемой маской на лице.

Встретившись со мной взглядом, певец весь как-то сразу напрягся. Ха, оказывается, я кого-то здесь нервирую. Непорядок, надо бы повернуть произошедшее по-иному... заострить, так сказать, и без того не тупые углы наших взаимоотношений. Подняв с земли мяч и даже не пытаясь очистить тот от земли, я запулила его в Дариснкого. Может, силы у меня не так много, но зато злости хоть отбавляй. След от соприкосновения на лбу у него медленно наливался красным.

— Si vispacem, para bellum!*

Развернувшись, я продолжила путь на собрание и уже не видела, как неясный огонек сверкнул в глазах Макса...

_______________

* — Хочешь мира — готовься к войне! (лат.)

Глава 2

I wanna hold 'em like they do in Texas, please

Fold 'em let 'em hit me raise it baby stay with me (I love it)

Love game, intuition, play the cards with spades to start

And after he's been hooked I'll play the one that tore his heart

I'll get him hot, show him what I got

Lady Gaga. Poker Face

Я сидела на крыльце домика и вот уже пятнадцать минут медитировала над пустым листком бумаги, периодически почесываясь от укусов и отгоняя оставшихся комаров, не успевших пока мной подкормиться. Мысли о Даринском были далеко задвинуты и заперты на ключ в моем сознании, а вся я была сосредоточена на написании стихов.

Это только для участников фестиваля с сегодняшнего дня начался месяц свободы от родителей и ежедневных встреч со своими кумирами. Сами же кумиры с первого дня пребывания на 'Восходе' начинали пахать, как ломовые лошади. Сперва нужно было заново согласовать расписание занятий с детьми, дабы избежать накладок, потом назначить ответственных за те или иные мероприятия, коих насчиталось аж семнадцать штук за все 'смену', потом проинструктировать детей относительно жизни в лесной местности и под занавес — уже сегодня начать готовиться к финальному концерту и закрытию.

Касаемо второго пункта, нашлись более ответственные люди, чем я, так что во время всевозможных купаний-гуляний-праздников-походов-концертов я могла быть свободна и посвятить время себе любимой. Зато к финальному выступлению и отъезду меня загрузили под завязку. Во-первых, я должна была написать целых три песни, выбрать из имеющихся волонтеров исполнителей и хорошо их подготовить (благо, профессионалов особо готовить и не обязательно — сами все умеют). Во-вторых, мне доверили вести рейтинг всех участников (а их, между прочим, 70 человек!) и ежедневно его 'обновлять'. Что значит 'обновлять' в понимании местной администрации? О, ни за что не догадаетесь! Обновлять — то есть, каждый день, согласно оценкам педагогов и воспитателей, прибавлять или отнимать баллы и заново выстраивать рейтинг. Без применения современных технологий. Вручную. На пяти здоровенных ватманах. Сказка просто. Когда мне закончили читать перечень моих обязанностей, я уже была готова объявить себя ответственейшим человеком на Земле и взяться за организацию досуга, лишь бы избежать этой волокиты, но... слово не воробей, вылетит — не поймаешь. Эх...

И вот вам итог: половина восьмого вечера, озеро, закат, комары и моя безысходность. Идиллия, короче. С рейтингами я решила разобраться позже, пока что отправив Олесю за списками участников в администрацию, а сейчас сконцентрировалась на песнях. Стихи я пишу, сколько себя помню, вот только это всегда происходило спонтанно и по заказу не работало.

Мысли мои вдруг скакнули к запретной доселе теме: Даринскому. На сегодняшнюю утреннюю планерку опоздали двое: он и еще одна волонтерка, жгучая брюнетка и роковая красавица, малоизвестная певица Виктория Шмелева, и я даже не собираюсь думать — случайность это или нет. Так или иначе, но Даринскому пришлось притулиться у стенки, упираясь своими ногами в мои голые коленки. Не знаю, что там происходило с ним, но у меня по коже то и дело пробегали электрические разряды — тело слишком хорошо помнило его более чем скромные ласки. Матвей стоял, устремив свой взгляд на кафедру, где происходило организационное действо, и надев на лицо выражение 'pokerface'. Мысли о мести, ранее то отодвигаемые, то приближаемые, сейчас точно установились на пункте 'необходимо'. И дело даже не в том, что мне было обидно, а в том, что непонятно, зачем было меня соблазнять, если после и знать не захочешь. Пусть и обида тут не на последнем месте. Хотя, если хорошенько разобраться, не рубить с плеча... Да ну нафиг, буду я еще разбираться! Виновен — и все тут! Да еще и эта Шмелева так некстати...

Я прихлопнула особо назойливого комара и перевела злой взгляд на бумагу. Вот забабахаю сейчас какую-нибудь слезливую песенку в духе Стаса Михайлова и заставляю его спеть! Будет у меня знать... Блин, мог бы хотя бы подойти и извиниться. Хотя какой 'извиниться', это я же от него сбежала, а не он меня выставил. Но все равно, кто из нас мужик, он или я? Ух!! Зла на него не хватает!

От переизбытка чувств из-под моего пера посыпались буквы, складываясь в слова и целые фразы:

Feels like you've built a wall around me

You've tried your best to ground me

Let me explain that I don't play by any other rules

I won't be nobody's fool — I won't lose this game

There is no way

I can love you with half of my heart

It would tear me apart... *

Стоп. Love? Да нет, быть такого не может. Он симпатичный, конечно, но не до такой же степени! Хотя... Так, все, хватит. Я скомкала листок и бросила его в жужжащие от комаров камыши. Подумала немного и достала. Текст-то хороший, пригодится.

Так, где там Леську носит?

* * *

Тем временем в другом месте

Кудрявая блондинка ходила из стороны в сторону и своим мельтешением мешала Максу думать.

— Нет, ну вот что опять не так?! — Леся воздела руки к небу и вдруг стремительно обернулась к Максу. — Что опять произошло, что я упустила из вида? Он красивый? Красивый. Умный? Даже слишком! А она?

Макс неопределенно пожал плечами. В умственных способностях Елизаветы он не сомневался, в привлекательность — тоже, вот только он, в отличие от Олеси, успел побывать свидетелем стычки между Даринским и Самохиной и теперь не сомневался в том, что между этими двумя что-то произошло. И теперь это мистическое 'что-то' не дает им покоя. Дождавшись, пока вулкан имени Олеси успокоится, он поведал ей о своих соображениях. Последовал еще один взрыв.

— Да??? Ну и что тогда могло между ними произойти? Они и видели-то друг друга дай бог пару раз, и что? За те пять минут убили кого-то и спрятали труп, а теперь молчат? А может, инопланетян увидели? Что молчишь, гений, выдвигай предположения! — она резко подалась на Макса, и в итоге оба с шумом свалились на землю. — Ну не переспали же они, в конце-то концов.

Макс откашлялся:

— Я бы на твоем месте не был так в этом уверен — они же взрослые люди, так что ничего противоестественного в этом нет.

— Ну а если и переспали — откуда такая неприязнь? — Олеся поудобнее устроилась на Максе, нечаянно ткнув того локтем в живот. Раздался приглушенный болезненный стон, которого девушка не заметила. — В таком случае и отношения между ними должны стать соответствующими.

Парень под ней был в корне не согласен:

— Ага, если только наш с тобой общий друг не воспользовался Лизой на одну ночь. Он может, ты же знаешь.

— Может, говоришь... — Олеся задумчиво посмотрела в сторону. — Тогда нам, как лучшим друзьям и родственникам, нужно довести начатое ими дело до конца.

— И тебя не возмущает, что твоей сестрой, грубо говоря, попользовались и вышвырнули из постели? — Макс нахмурился.

— Ха! Даже если это и так, сведем эту парочку, а там уж Лизка сама ему отомстит, ну, как она умеет. Если уже не отомстила, конечно, — певица злорадно усмехнулась. Как ни крути, а Даринский все равно получит по заслугам. — Давай-ка, милый друг, почаще их сталкивать друг с другом, авось, что-нибудь да выйдет из этого. Не влюбятся, так хоть разберутся наконец межу собой. — Она встала, разгладила складки на сарафане и, осторожно ступая между шишками на своих неизменных каблуках, гордо удалилась.

Макс поднялся следом за ней, отряхнул джинсы и, тяжело вздохнув, задумался. Идея этой сумасшедшей певицы нравилась ему все меньше и меньше. Да и Матвея было жалко, друг все-таки, как бы он там ни напортачил.

_______________________

* Текст песни 'I Am Who I Am', Lara Fabian

Глава 3

I can see you there with the city lights,

Fourteenth floor, pale blue eyes.

I can breathe you in.

Two shadows standing by the bedroom door,

No, I could not want you more than I did right then,

As our heads leaned in.

Parachute. Kiss Me Slowly

То, что план мести необходимо изобретать и применять незамедлительно, я осознала уже три дня спустя. Иного выхода я просто не вижу и, скорее всего, скоро его просто прибью!

Все началось довольно безобидно: всего несколько встреч в коридорах и прожигающие насквозь злые взгляды. И все бы ничего, но сталкивались мы таким образом раз по пять в день, и это еще я не считаю плановые заседания волонтеров, куда мы с Даринским дружно опаздывали. В принципе, это единственное, что получалось у нас действительно ДРУЖНО, потому что во всем остальном нас преследовали ссоры, ругань и крики, а один раз я даже врезала ему подушкой по смазливой мордахе. Мячом, конечно, было больнее, но морального удовлетворения я тогда почти не испытала. То ли дело сейчас!

Поводов для ссор было море: то он взял мою ручку без разрешения, то занял мое место, то просто появился в поле зрения — любой мелочи, как видно, было достаточно. Но самое страшное происходило тогда, когда мы сталкивались на профессиональном поприще. В такие моменты к нам боялись подходить не только воспитанники, но и коллеги — искры от нас летели во все стороны. Нет, пел Матвей просто исключительно, попадал в ноты, не фальшивил и не переигрывал, но даже к этой его идеальности я могла придраться. Да и сам Даринский хорош: то стихи у меня глупые и бессмысленные, то рифма пропадает, то ему вообще мой внешний вид не нравится. Вот тогда наше окружение остро чувствовало отсутствие на турбазе попкорна и 3D-очков. Наше противостояние за эти дни успело дойти и до администрации фестиваля, и нам сделали строгий выговор. Какой от этого эффект? Теперь мы ругались вдалеке от центра и шепотом, отчего распалялись и шипели еще более злобно.

И, блин, на что я злюсь — понятно, по крайней мере, мне. А этот? На то, что я его преподобный лоб следом от футбольного мяча украсила, что ли? Или у него тоже личные мотивы? Но какие мотивы могут быть у человека со звездной болезнью? Ему со мной настолько не понравилось спать? Ну, извините, я на мастер-классы по сексу со звездами не ходила, да и до него у меня всего один парень был. Подууумаешь, велика беда... Бывает и хуже...

И ведь что самое подозрительное в наших встречах? А то, что при изначальном распределении вместе с Даринским подрастающее поколение должна была учить Олеся, но она очень 'вовремя' на часы занятий куда-то исчезала, и ее место руководство отдало мне. Вот скажите, ну куда можно постоянно бегать?! С учетом того, что мы в лесу, разумеется.

Все наши баталии с Матвеем от и до происходили по одному сценарию. Сначала шла завязка, типа:

— Во втором куплете сбита рифма. Исправь.

— Во втором куплете все отлично. Выключай режим поп-звезды и репетируй дальше.

Дальше в дело вступал шантаж:

— Пока не перепишешь, микрофон в руки не возьму.

Который тут же пресекался оскорблением:

— Отлично. Пой без микрофона. Может, голос будет на человеческий похож, а то слышны одни завывания замученного до смерти кота.

После чего шел достойный ответ:

— Слишком много хочешь. Я же — как ты там меня назвала? — поп-звезда, а мы по-другому петь не умеем.

И под занавес контраргумент:

— Что поделать... Но ты не только петь по-другому не умеешь, у тебя и в другой плоскости проблемы соответствующие. В горизонтальной, ага. И вообще, мне в тот раз что-то не очень понрав...

Вот на этом месте мою наглую ложь обычно прерывали. По-разному. Вчера, например, яблоком рот заткнули, позавчера — шишкой, в первый раз вообще шарфом (холод в то утро был просто собачий!). Его, кстати, выбросить потом пришлось. Ну а что, к нему же Даринский прикасался! Сегодня вот только он что-то молчит. На зарядке молчал, когда наши архаровцы затаив дыхание ждали 'хлеба и зрелищ', за завтраком молчал, на озере молчал... Хотя, на озере и мне особо не говорилось отчего-то... Мда, хорошая отмазка 'отчего-то'. Просто слова все из головы вылетают, стоит только его в плавках и капельках воды увидеть. Тут не только говорить — дышать разучишься. Одна, кстати, разучилась — та самая красотка Шмелева. Как увидела его голый торс — так сразу и потеряла способность к газообмену. Ходит за ним хвостиком и на меня волком смотрит. Ненавижу таких собственниц!

И вот сидим мы, волонтеры, всем скопом на пляжном песочке и наблюдаем. Все — за воспитанниками, я — за парочкой 'Даринский-Шмелева'. Кстати, неплохо смотрятся. Вот черт! Сломала прутик, который уже минут десять мяла в руках с целью релаксации. Злобно посмотрела на певичку. Вот придет мое время, я ей такое тут устрою!!! Да она у меня...

Мысленную расправу над певичкой прервало сообщение администрации: в лесу заблудился ребенок, зовут Миша, тринадцать лет, всем отправляться на поиски, детей запереть в корпусах и домиках. Кряхтя, как семидесятилетняя бабка, я поднялась с песка, отряхнулась, отправила с воспитателем свою группу по домам и, заметив, в какую сторону пошел интересующий меня объект, направилась в противоположную. Хватит с меня на сегодня, насмотрелась уже. Сейчас надо чье-то неугомонное чадо искать. Кстати, а сестрица где? Что за ...?! Макс?! Вот так номер...

* * *

— Ну, что скажешь, о Великий-Создатель-Планов? 'Нам нужна какая-нибудь небольшая и глухая местность, Мишенька. Сходи в лес, поищи какую-нибудь тихую полянку, Мишенька!' — Шепот Макса издевательски звучал в ушах уже которое время, но он так и не прекращал отчитывать Олесю. Ну, переборщила немного, с кем не бывает, правда же? Территория у турбазы хоть и большая, зато лес тут маленький — найти пропажу будет не сложно! — Вот где теперь нам его искать? Это же ребенок, блин! Ты чем думала, когда отправляла тринадцатилетнего мальчишку одного в незнакомую чащобу, я тебя спрашиваю?!

— Ой, скажешь тоже — чащоба, три сосны на пятьсот квадратных метров! — для проформы защищалась певица. Самой ей ее вина была более чем просто понятна, а вот моралист Самойлов все не затыкался, тыкая ее носом в проблему, словно котенка в свежесделанную лужу. Да, она облажалась. Как говорится, признаю свою вину, меру, степень, глубину. Сейчас на главное место вышла задача по поиску неугомонного постреленка. Лесок и правда небольшой, да и диких животных здесь не водится, проблема только в том, что солнце вот-вот сядет, а провести холодную ночь среди комаров и безмолвных громад деревьев не есть good, тем более для ребенка.

Теплое светило проглядывало сквозь ветки высоких сосен, создавая на траве красивое кружево золотисто-зеленого цвета. Звонко перекликались птицы, шелестели ветвями деревья, мягко жужжали представители отрядов Перепончатокрылые и Жесткокрылые. Красота, тишина, благодать! Было бы время, взяла бы с собой фотоаппарат да устроила фотосет молчаливой природе. Только бы этот Миша нашелся!

И с чего ей в голову пришла эта идея -отправить мальчонку на поиски ямы! Нет, вы только подумайте — ямы! Ладно бы ее удалось без приключений найти, так еще и запихнуть в такую сырую и холодную дыру как-то надо этих ослов, сестрицу и Матвея. Теперь-то вряд ли получится осуществить план 'А' — просто заманить их туда на завтрашних 'Веселых стартах'. Тут план 'Б' нужен, причем срочно!

Вот ведь ...! Олеся со всей силы пнула перегородившее дорогу бревно. Раскорячилось тут, понимаешь ли!

— Миша! Ау, Мишка!!!

— Тихо ты, вон наша парочка кустами шумит, спугнешь еще! — тихим шепотом на ухо.

— Где?? — Олеся покрутила головой по сторонам, и действительно — среди изумрудной листвы кустарника, справа, метрах в ста от них, мелькала неизменно белоснежная майка Даринского. И кто сказал этому и без того изумительному мужчине, что белый ему идет? Это же незаконно наверняка — одевать такое тело в такие вещи! От него и в обычной одежде дыхание перехватывает, а тут такое! Тааак, а чьи это темные космы рядом с Матвеем тащатся?! Шмелева Виктория, чтоб ей икалось! Прицепилась, как банный лист к известному месту. — Это какая-то бракованная парочка, — тихо возмутилась Леся. — Там на месте женской составляющей другая должна быть.

— Не шипи так, а то змеям завидно уже, — Макс затянул не упирающуюся певицу в один из кустиков и прижал к земле. Маловат кустик оказался, фиг спрячешься, хотя на безрыбье и рак — рыба. Поляна кругом, где здесь еще скрыться можно? Мимикрировать под осину, если только. — Другая составляющая сейчас с противоположной стороны подтянется, вон мелькает красное! Место встречи изменить нельзя, блин. Им тут медом намазано, что ли...

— Щас тут такой Армагеддец случится, готовься, парниша, — злорадно пробормотала Олеся и чуть ли ладонями не потерла. На непонимающий взгляд Макса пояснила: — Лизка эту певичку, судя по взглядам, которые она на нее бросает, терпеть не может.

Макс, догадливый, усмехнулся:

— Ну, в таком случае между нашими голубками точно что-то было.

— Ой, да я тебе сто раз уже об этом сказала! Я же женщина, в конце концов, а мы это чувствуем.

Парочка приближалась, а с левого фланга стало заметно платье ядреной расцветки, явно принадлежащее Лизавете.

— Так, женщина, затихни. И, я тебя умоляю, ради бога, собери свои конечности в кучу, а то нас раньше времени рассекретят.

Возмущенно бухтя, Олеся подтянула ноги, окончательно слившись с кустом.

* * *

Вот уже две минуты и шестнадцать секунд я пыталась стать частью окружающего ландшафта. Получалось из рук вон плохо: ярко-малиновое платье отчего-то было совсем не похоже на зелень травы, кору деревьев и закатное небо. Какого, спрашивается, этот не в меру сладкий твикс оказался в моей части леса? Мне их милостей на пляже хватило, теперь еще тут на них глазеть придется. И ведь уйти незаметно не получится: либо споткнусь о корягу, либо платье засвечу, либо меня вообще инопланетяне похитят. А что? Это у озера я думала, что хуже быть уже не может, а тут вон как все обернулось. Еще и не такое случится!

Тем временем, перекликаясь и то и дело вызывая ребенка, на полянку вышел объект моей пламенной мести и не менее пламенного желания, как выяснилось. К плечу объекта намертво приклеилась Виктория свет Шмелева. Глаза блестят, губки трогательно приоткрыты, грудь в вырезе купальника волнительно вздымается... Мадам вышла на охоту. Я сощурилась и повнимательней вгляделась в выражение лица Матвея. А ну как они тут прелюбодейством займутся, местность-то пустынная пока.

Но нет, Даринский сосредоточенно обыскивал территорию глазами, разыскивал мальчика. Взгляд черных очей неожиданно замер на моем укрытии, и я в сотый раз прокляла свое желание выглядеть сегодня ярко и по-летнему. Вот честно, надела бы шорты и футболку лучше! Я затаила дыхание.

Сказав что-то девице, Матвей быстрым шагом направился ко мне. Ну все, фенита ля комедия.

— Ты что, следишь за мной? — возмущенно.

— Ну вот с чего ты это взял? — надо бы еще ножной топнуть, да места мало. — Это ты, я смотрю, постоянно появляешься там, где я! Я, между прочим, специально в другую от вас сторону пошла, чтоб не дай бог не пересечься.

— Ага, то есть, все-таки следишь! — и столько торжества в голосе, что мне невольно стало обидно. Клоуна из меня он тут строит! Все они такие, сначала соблазнят, потом воспользуются, а затем и вовсе забудут и издеваться начнут.

— А ты как думал, милый? Что после той ночи я так просто от тебя отстану? Не дождешься, я же в душе настоящая девочка-группи! — от возмущения я начала приподниматься с колен, дабы отвесить кое-кому подзатыльник за излишнее самодовольство, но была грубо опрокинута Даринским обратно на траву.

— Только попробуй вылезти отсюда, мало не покажется!

— Ну и чего рычим? Твоя наяда наверняка не сочтет меня достойной соперницей, так чего бояться?

— Тебя вообще никто за соперницу не посчитает, — едва различимо буркнул себе под нос мой бедовый мужчина.

— Чего-чего?

— Ничего, солнце, все ОК, — обманчиво мягко начал он и тут же рявкнул грозным шепотом: — Лежи и не дергайся, поняла? Думаешь, мне удобно тебя тут зажимать?

— А почему бы и нет? — Во мне сначала заговорила обиженная и обманутая девушка, а потом и вовсе дернула Матвея за ворот футболки на себя, да так, что он почти лег своим твердым телом на все мои изгибы. Почему почти? Ну, потому что пара сантиметров воздушной прослойки между нами пока оставалась.

Выглядели мы со стороны, надо сказать, наверняка оч-чень необычно. Хрупкая девушка прижата крупным красавцем к земле. Руки их сплетены и заведены за девичью голову, ее же ноги широко расставлены, а между ними расположился парень. Между лицами свободного пространства почти нет. Один воздух на двоих. Поза — эротичнее некуда, тем более в лесу, на травке. В общем, что-то меня как-то переклинило и... Ну, да, в этот раз я первая к нему потянулась, признаю.

Запустить пальцы в пахнущие солнцем волосы, приводя их в еще больший беспорядок. Впиться в губы со всей бушующей в душе страстью. Притянуть еще ближе. Выгнуться дугой от того, что творят со мной его руки. И наконец-то ощутить ответные движения губ и языка. Божжже, как долго я, оказывается, об этом мечтала...

С губ срывается стон, тонущий в новом поцелуе, а Матвей, прижав еще сильнее, одним рывком переворачивается на спину, увлекая за собой. С волос давным-давно слетела резинка, и они светлым каскадом посыпались на его плечи. Ногами крепче обхватила его бедра, практически распласталась на нем... все не важно, только бы он не останавливался... Пейзаж давно смешался в одно сплошное разноцветное полотно, щебет птиц перекрыло наше шумное дыхание и мои стоны, от осознания происходящего стало стократ жарче, чем от трехчасового пребывания на летнем зное. И это именно то, каким все должно было быть... Если бы только у меня хватило смелости остаться с ним до утра и все обсудить в тот роковой раз...

— Ты только не кричи, ладно, — тихо в губы, прикусывая почти до крови, — а то я помню, как ты меня тогда оглушала своими стонами... Не хочу, чтобы кто-то еще услышал эти звуки...

Почему-то именно эти слова отрезвляют. Я отшатнулась. Опять столько довольства и самолюбия в голосе, что аж тошно. Я для него всего лишь очередная легкодоступная девушка, ничем не лучше этой Шмелевой. Хотя почему ничем? За мной, в отличие от Виктории, Даринскому бегать не надо. Зачем, мы и так выяснили, что я на него с поцелуями кинуться в любую минуту готова!

Вскочила на ноги, оправила задравшееся платье, наскоро завязала волосы в хвост и, бросив: 'Ничего это не было! Забудь!', помчалась прочь. Плевать на эту Шмелеву, пусть смотрит! На крайняк, совру что-нибудь, если пристанет с расспросами.

Я уже не видела, как Матвей растерянно поднялся с травы и осмотрелся. Ну, и что сейчас произошло? То, что язык — это его самый злейший враг, парень понял давно. А особенно серьезным противником он становился тогда, когда в поле зрения возникала Елизавета. Так и хотелось чем-то ее уколоть, задеть, привлечь внимание, наконец!.. Но сейчас же он ничего ужасного не сказал. Всего лишь напомнил, как хорошо им было в их единственный раз...

Он до сих пор не мог спокойно на нее смотреть. Постоянно пересекался с ней на Олесиных репетициях, в студии отца... и каждый чертов раз перед глазами стояла одна и та же картина: она, распластанная на черных, шелковых и до тошноты пошлых простынях его постели. Волосы расплавленным золотом растекаются по плечам, переходя на постельное белье. Молочно-белая кожа манит к себе прикоснуться. Тонкая фигурка призывно выгибается, заставляя терять контроль. Сладкие губы на выдохе произносят его имя. А эти мерцающие сапфирами глаза так и приковывают внимание. Огромные, почти в пол-лица, они навсегда сделали Матвея своим рабом... Он тогда долго не мог понять, почему его сводит с ума именно эта девушка, ведь она не шла ни в какое сравнение с моделями, которые его окружали, и с его постоянной партнершей по сцене — ее сестрой. Но стоило ему взглянуть в эти омуты, как он пропал. Просто... просто перестал существовать для других девушек... И почему эта невозможная женщина при каждой встрече стремится его как-нибудь покалечить? То ударит, то уронит...

Эх, Лиза-Лиза... Вот что происходит в твоей белокурой головке, кто бы знал... Сбегает, прячется от него, злится, ёрничает, колючки свои выпускает постоянно. И одновременно с этим плавится от его прикосновений, жаждет их. Таинственная женская душа, ничего не скажешь. Вот только, солнце, ты попалась. По-настоящему влипла. Он уже не может существовать без тебя...

Глава 4

It's a truth that in love and war

Worlds collide and hearts get broken,

I want to live like I know I'm dying.

Take up my cross,

Not be afraid.

Thousand Foot Krutch. War Of Change

Среди администрации фестиваля точно есть идиоты! Такое заключение я сделала для себя, когда всего через пару дней после исчезновения мальчика Миши нам предложили провести не "Веселые старты", а соревнования по спортивному ориентированию. Вы только вдумайтесь, в лесу заблудился ребенок, а им вдруг пришло в голову отправить целое стадо неподконтрольных подростков там бегать! А следить за непоседами поставили волонтеров, навтыкав в лесу воз и маленькую тележку контрольных пунктов. Мол, так они не заблудятся. Ну-ну, поживем — увидим.

На самом деле, от настоящего спортивного ориентирования в нашем варианте остался только бег по лесу с картой, остальное было взято из игры "12 записок", когда игроки по подсказкам, изложенным в предыдущей записке, ищут следующую. Только здесь им надо было найти не сами указания, а КП, где их отметят и выдадут новую записку. Что станет призом — тайна, покрытая мраком.

И вот сижу я под злополучным кустом на злополучной полянке и держу злополучного Мишу за руку. За устроенные им приключения было решено от участия в соревновании его отстранить, а так как этот перец был прикреплен к нашему с Леськой отряду, сторожить его выпало нам. Ну, как — нам? Мне. Сестра вместо своих прямых обязанностей предпочла сидеть на дереве и высматривать бродящих в округе озадаченных подростков. Аккуратностью она никогда не отличалась, и поэтому на нас с Мишей периодически падали шишки и сухие ветки, а в головах прочно поселились сосновые иголки, сыпавшиеся с потревоженных Олесей веток.

— Слава богу, я не участвую в этом ужасе, — выдал вдруг ребенок, так и сяк вертя в руках карту отведенной под игру местности. — Ни шиша не понятно!

— И то верно, — поддакнула сверху сестра, вытянувшись в сторону турбазы. — Твои друзья уже сто раз прокляли это задание и тебе обзавидовались, наверняка... Стоп, куда пошел! Наш КП в другой стороне!! Тьфу ты, опять карту не той стороной читаю, ну что за люди...

— Тетя Лиза, мы тут до вечера одни просидим, да?

— Ну, судя по тому, что за прошедшие два часа до нас так никто и не дошел, можем и до утра, — рассеянно ответила я, рассматривая лежащие передо мной веером записки. Мда... намудрила администрация. Карта ориентировщика — это еще полбеды, сначала надо разгадать ту белиберду, что в записках указана. Они бы еще загадками написали! Тут не то что ребенок, взрослая тетка не поймет эти шифровки!

Тихо шумел ветер, перебирая кроны деревьев. Жужжали насекомые. Где-то вдалеке звучала музыка из динамиков — это на старте развлекались судьи в ожидании прибытия детей. Мысли сами собой вернулись к утреннему инциденту.

К тому моменту, когда нас позвали в администрацию за инвентарем для соревнования, я все еще не проснулась. Легла поздно, до утра думая 'думу тяжкую' о произошедшем на полянке, а потом по возмущенному и злому бормотанию сестры осознала, что уже третий час ночи, а я, "идиотка слепая", своей возней и "томными" вздохами мешаю людям спать. С тем, что вздохи — томные, худо-бедно согласилась, а вот почему я вдруг стала идиоткой, да еще и слепой, не поняла. Но забивать уставшую голову еще и этим не хотелось, так что, погасив ночник и закутавшись в одеяло по самую макушку, отвернулась к стенке и уснула. Решила, что, как Скарлет О'Хара, подумаю обо всем завтра.

"Завтра" наступило в семь ноль-ноль, что не выспавшуюся меня радовать никак не могло. Мысли были окутаны туманом, движения оказывались лишними и неуклюжими, голова налилась свинцом, а глаза то и дело норовили закрыться. В общем, проглотив чашку горячего черного кофе без сахара (гадость жуткая, но Леське нравится) и взяв написанные в соавторстве с депрессией и жалостью к себе стихи для Даринского, направила стопы в сторону администрации. Ну, а дальше что-то пошло не так. Пока тело двигалось, мозг решил доспать положенное, и в итоге проснулся только тогда, когда руки уже тянулись открыть дверь корпуса, в котором по распределению хозяйничали Матвей и Макс. Благо, войти я не успела... Ровно за секунду до того, как я распахнула бы створки, они сами совершенно неожиданно подались в мою сторону, больно ударив по конечностям и голове. Это участники фестиваля рвались гулять.

Поднимать меня ринулся шедший за детьми следом Матвей... Собственно, в этом жесте не было ничего многообещающего — просто парень помогает просто девушке. Но от того, как бережно меня подняли на руки и как плотно окутал приятный аромат желанного мужчины, мозги отключились окончательно, и тело бесконтрольно вжалось в Даринского еще сильнее. Не знаю, что произошло бы дальше — может, я набросилась бы на него, как мартовская кошка, — но тут удачно закружилась голова и я отключилась.

Как выяснилось в медпункте, сотрясения у меня нет, а головокружение и потеря сознания вызваны сильным ударом. Мне наложили холодный компресс и отправили восвояси. Даринский к тому моменту уже благополучно исчез. И вот сижу я теперь среди флоры и фауны леса, а вдыхаемый воздух все равно обалденно пахнет мужским парфюмом. Вот и что мне теперь делать?..

— Лиз!!! — громогласно прозвучал голос сестры совсем рядом, и я вдруг обнаружила ее напротив себя, щелкающую пальцами у меня перед глазами. Помотала головой, избавляясь от лишних мыслей, и осознанно посмотрела. — Я тебя уже раза три позвала, ты чего не отвечаешь?

— А?.. Да так, задумалась просто... — Запах проклятого парфюма никак не хотел исчезать вслед за мыслями.

— Задумалась она просто... ходишь весь день, как пришибленная... С тобой все в порядке? Да? Ну, смотри у меня... К нам первый гость, соберись! И действительно, сквозь кусты с подветренной стороны пробирался подросток, отчаянно костеря карту и человека, придумавшего это соревнование. Что-то идет с неправильной стороны, ну да ладно, хоть и с картой вверх тормашками, но дошел... Радует, что хоть кто-то разгадал эти шифровки. До официального завершения "пыток", как назвал сегодняшнее мероприятие Миша, оставалось три часа.

* * *

— Матвей, у нас проблемы, — позвал его Макс, но никакого эффекта это не возымело. Певец, как и прежде, продолжал сидеть неподвижно, уткнувшись взглядом в книгу. Причем, как заметил программист, страницу за все время он не перевернул ни разу.

Вообще, с того мгновения на полянке, свидетелями которого случайно стали они с Олесей, друг вел себя странно. Макс терялся в догадках: то ли поцелуй с Лизой его так ошеломил, то ли чувства, которые ему все труднее удавалось скрывать... Удивительно вообще, как о них до сих пор никто кроме самого Самойлова не догадался. Даже Леся. И говорить ей что-либо о своих суждениях Макс не торопился — испортит еще что-нибудь, не дай бог. Да и сам он все чаще теперь склонялся к версии, что между этими двумя когда-то что-то произошло, и теперь не дает обоим покоя.

— Эй, друг? Атака с фланга!

— А, что? — встрепенулся Матвей и поймал летящую в него папку. Недоуменно повертел прямоугольник в руках. — Это что такое?

— Наши проблемы, — вздохнул Макс. Тормозной друг начинал его беспокоить. — Точнее, твои. Это текст твоей песни для финального выступления, Лиза сегодня утром меня нашла и передала. И судя по тексту, ты ей чем-то крупно насолил. — Поверх папки было жирно написано: 'Blame'.

— Где утром поймала? — почему-то из всего сказанного Матвей услышал только это. Он же с ней утром виделся... ну, как — виделся, донес бездыханное тело врачам. Блин, точно, она же в руках какую-то папку сжимала, когда падала. Хотя выбора, что ловить — папку или девушку, перед ним тогда не стояло. Да и потом беспокойство за нее вытеснило все другие чувства, не до того было... Проблемы еще какие-то...

Так, что тут у нас? Хм, даже так... Когда он смотрел предварительный вариант слов, стихи были совсем другими. Мы снова на что-то обиделись? Какая прелесть. На белом листе алой помадой были выписаны строки:

Can't be sleeping, keep on waking

Without the woman next to me.

Guilt is burning, inside I'm hurting,

This isn't a feeling I can't keep.

Ну и название... вина. Он в чем-то перед ней виноват? Интересное кино получается: соблазняет его ОНА, сбегает наутро ОНА, пакостит ему ОНА, а виноват в итоге ОН. Ну, что за логика у этой женщины? И как его угораздило полюбить именно ее? Хотя, если не принимать все это на личный счет... Слова как слова, песня как песня... И опять рифма ушла пить чай! Сказать ей, что ли? Да нет, в прошлый раз они таким образом с ее легкой руки до скандала докатились.

— Эх, блин...

— Молчи, казак, атаманом будешь.

— Господи, где же я так нагрешил-то, а?