Был бы смысл, угрюмо подумал Мишка, наблюдая за тем, как его друга выносят. Но смысл в его словах всё же был, — "рыцари" вели себя как пожарные, выносящие людей из огня. Над плечом у каждого торчал массивный ствол винтовки, — но пользоваться ими они не собирались.

С удивившей даже его самого храбростью он шагнул вперед — будь, что будет! — и очередной гигант схватил его, прижав к броне. Горячей, почти обжигающей, — но не раскаленной, зато состоящей из множества каких-то углов. Мишка дернулся, — но кольцо бронированных лап держало мертво.

Его быстро вынесли в холл, потом, по короткой лестнице — на улицу. За спиной завизжала Ленка, и Мишка вновь дернулся, пытаясь оглянуться, но напрасно. Во дворе он заметил ещё нескольких солдат, — они замерли за углами у ведущих на улицы проходов, и они-то держали винтовки в руках. Винтовки смотрелись офигительно — тоже серо-черные, с массивными оптическими прицелами и толстыми треугольными стволами, — но от одного их вида продирало жутью. Стреляли они явно не пулями, и Мишка чувствовал, что в их прицел лучше не попадать ни одному живому существу.

Его вынесли на улицу. Посреди неё, растопырив низкие опоры, стоял корабль — горбатый, ощетинившийся орудийными башнями. От него несло жаром, как из топки, остро и резко пахло озоном и сгоревшим металлом. Кое-где сквозь стыки броневых панелей пробивался жгучий синий свет. В длину эта жуткая штуковина была добрых метров сорок, — и высотой с трехэтажный дом.

Наверху завыло и засвистело, и Мишка задрал голову. Высоко в небе крутилась сумасшедшая карусель из каких-то асимметричных золотистых штуковин и других, — крапчатых, сине-черных, с торчащими назад и вбок изогнутыми хвостами. Они стреляли друг в друга лучами и сгустками багрового и бело-голубого огня, вспыхивали разрывы, вниз, кувыркаясь, летели дымящие обломки.

Воздушный бой, понял Мишка. Мы не сможем взлететь, это самоубийство! Нас самих тут же собьют!..

Но солдат быстро и деловито нес его к кораблю. Мишка снова бешено задергался, — но с таким же успехом он мог бы пинать танк. В небе трещало и бахало, из края в край металось бело-голубое пламя. Слева неторопливо проплыла золотистая громадина, похожая на два сросшихся надстройками корабля — побольше и поменьше — и из промежутка между ними оглушительно мощно шарахнуло жидким лиловым огнем. Мишка всё ещё ошалело смотрел на неё, когда его затащили в тесный, ярко освещенный отсек и грубо втиснули в кресло. Он попытался приподняться, — и на него сразу же опустилась массивная мягкая рама, прижав его так, что он не мог даже двинуться. В кресло перед ним втиснули возмущенно вопящего Йоло, и Мишка усмехнулся: похоже, что сказки о злобных пришельцах не слишком тому помогли.

Солдаты сели впереди, люк-пандус захлопнулся с резким, ударившим по ушам лязгом. Тут же откуда-то сверху спустилась изогнутая стеклянная пластина, — и словно растаяла, превратившись в полупрозрачное, но очень четкое изображение. Кресло под Мишкой шевельнулось, сжимаясь и плотно обхватывая его. Мамочки, мы же сейчас полетим, подумал он. Прямо в пекло. Ай!..

Со всех сторон сразу накатился глухой рев, такой мощный, что даже кости у мальчишки завибрировали. На экране полыхнуло пламя, кресло резко поддало под зад, — так, что желудок, казалось, провалился к пяткам. Корабль рывком развернулся — так, что в голове у Мишки всё смешалось, — потом встал на попа, задрав нос в исчерченное выстрелами небо. Мамочка, снова подумал Мишка. Я всегда мечтал стать космонавтом — но не так же!..

Рев стал ещё громче, — и ему, казалось, врезали по спине. Какая-то мягкая, но неодолимая сила вдавила его в упругие подушки, земля на экране сразу провалилась вниз. Сине-черные штуковины тучей устремились к ним, — но тут небо расколола страшная фиолетовая молния. Казалось, что от зенита до земли мгновенно выросло ветвистое огненное дерево. Корабль словно пнули в бок — он качнулся, но всё же как-то выровнялся. Но фиолетовая молния вспыхнула снова... и снова... и снова... Мишку трясло, как муху в погремушке, в голове у него помутилось. Если бы не рама — он летал бы по салону, как мячик... симпатичный такой, брызжущий кровью мячик. Но солдаты и ухом не вели — для них, похоже, всё это было привычно. Ни фига себе, подумал Мишка. Мир счастливого будущего. Не нашего — и на том спасибо...

Айй! Рев внезапно стих, тяжесть исчезла. Мишка полетел куда-то вниз... и стал падать... и падать... и падать...

На сей раз заорали сразу все — кроме, опять же, солдат... и Йоло. Это и привело Мишку в себя, — раз уж такой трус не боится, то точно опасности нет.

Да это же невесомость, вдруг понял он. Мы в космосе, на орбите. Офигеть!..

Мишка ошалело уставился на экран. Так и есть, — небо стало совершенно черным, пустым и страшным. Он поискал взглядом землю, — но под ним была такая же жуткая чернота. Потом откуда-то справа всплыл ало-розоватый серп, и он вдруг понял, что видит закат, — они летели над ночной стороной планеты. А вот и звезды... или же совсем не звезды.

Глаза Мишки понемногу приспособились к темноте, и теперь он видел, что одни звезды двигались на фоне других, — то есть, никакие не звезды, конечно, а корабли. КОРАБЛИ. Они быстро поднимались туда, к ним — и мальчишку охватил едва представимый восторг. Он всё же попал в космос, — пусть не по своей воле, но гораздо быстрее, чем смел надеяться.

* * *

Вдруг Мишка понял, куда они летят, — к группе кораблей, которые не плыли по орбите, а висели на месте, нагло игнорируя законы гравитации. Отсюда он не мог ещё их разглядеть, — но там был один большой и ряд поменьше. Они быстро приближались, их корабль, очевидно, маневрировал, — на экране вдруг вспыхивали белесые облачка, и снаружи доносились глухие удары. Каждый раз Мишку дергало то вправо, то влево, то толкало в спину. Корректируют орбиту, подумал он. Точно, офигеть.

— Вы только посмотрите! — крикнул Витька.

Вот это точно военный, подумал Мишка, глядя на корабль. Он был длинный, с короткими массивными "крыльями", темно-серого, графитового цвета. Поверхность его состояла из глухих, плотно пригнанных плит, а когда они подлетели поближе, он разглядел и орудийные башни — побольше, у основания "крыльев", и поменьше — они, как прицепившиеся к броне паучки, тянулись в три ряда вдоль всего корпуса.

Издали корабль казался небольшим, — но он всё вырастал... и вырастал... и вырастал, занимая всё поле зрения. В массивном наплыве у основания "крыла" зияло цилиндрическое углубление, — и оттуда пробивался яркий золотистый свет. Но не сплошь — Мишка разглядел прорези, углубленные в корпус, и их отблеск на цилиндрической стенке. Всё это обрамляли радиальные лепестки откинутой наружу брони.

Да это же ангары, подумал мальчишка. Мы летим туда. Но какой же он большой! Как целый город... похоже, даже больше. Километров десять. Или двенадцать. Или...

Корабль занял полнеба, словно горный хребет, — взгляд уже не мог охватить его целиком. На передней кромке "крыла" виднелись восемь прямоугольных проемов, забранных жалюзи — зачем они в вакууме? Или эта громадина может входить в атмосферу? Нет, невозможно... но ведь она как-то висит над поверхностью, наверное, с помощью антигравитации, — так что помешает ей спуститься пониже?..

Золотистый свет ангаров падал на стволы одной из орудийных башен, — на фоне корпуса она казалась небольшой, но наверняка была длиной в несколько сот метров. Даже башни-"паучки" были размером с громадное здание. Вот кто стрелял, подумал Мишка. Неудивительно, что нас так мотыляло...

Челнок развернулся, входя в ангар. Его золотой свет падал на стволы орудий, и Мишка заглянул прямо в многогранные жерла, — калибр их был, наверное, метров пятьдесят. И стреляют они точно не снарядами, а какой-нибудь плазмой, или вовсе какими-то "лучами смерти"...

Челнок влетел в узкую золотистую щель, — и она обернулась огромным залом, в котором стройными рядами стояли такие же челноки. Их челнок завис и мягко опустился на пол, — на сей раз без всяких фокусов. Мишку вновь вдавило в кресло — здесь была гравитация, несомненно, искусственная.

Экран погас и поднялся вверх, люк челнока открылся. Рама тоже поднялась — но, едва Мишка встал, его тут же схватили и потащили наружу. Он брыкнулся, но только для порядка, — такое обращение мало ему нравилось.

Снаружи оказалось неожиданно жарко, так же пахло сгоревшим металлом и озоном. Вокруг челноков сновали фигурки в серо-зеленых скафандрах с массой непонятных деталей и в разноцветных наплечниках, — желтых, фиолетовых, коричневых... Ещё несколько таких же, в красных наплечниках, явно поджидали их. Рядом с ними стояли семь носилок, — то есть, не стояли, а парили в воздухе, на высоте пояса. Понятно, это явно медики...

Его, не слишком вежливо, уложили на качнувшиеся под телом носилки. Одна из фигур шагнула вперед, обмахивая его какой-то похожей на эскимо штуковиной. Блики мощных оранжевых ламп плавали на пузыре шлема, не давая рассмотреть лица — но всё же, Мишке почудилось там нечто странное — может, респиратор, а может...

Прямоугольный экранчик на боку "эскимо" замерцал дрожащими разноцветными нитями. Фигура отступила, жестом фокусника выхватив что-то вроде карманных часов. Крышка отскочила — и Мишка заглянул в черный обсидиановый зрачок. Вдруг он полыхнул, как фотовспышка. Свет ударил по башке громадной мягкой кувалдой, — и мальчишка полетел куда-то в смутные, беспорядочные сны.

Глава пятая,

в которой Мишка говорит с пришельцем

Мишка проснулся в незнакомой постели. Не зная, что и подумать, он наспех протер глаза и осмотрелся.

Комнату наполняло золотистое свечение. Бело-бежевые поверхности, с вкраплениями ярких ультрамариновых и желтых оттенков, отсвечивали мягко, матово, и атмосфера комнаты казалась ощутимой, почти осязаемой. Мишка чувствовал себя одновременно умиротворенным и взволнованным. Он никак не мог вспомнить, как попал сюда, и эта странность будоражила его воображение всё сильнее.

Он решительно выбрался из постели и осмотрелся. Никакой одежды вокруг не нашлось, и он, шлепая босиком по теплому полу, направился к двери. Запертой, как оказалось. Он подергал ручку. Ничего, зато за спиной что-то пискнуло.

Мишка обернулся. В стене открылось квадратное окно — и там, на этой крышке, лежал прозрачный пакет с, очевидно, одеждой. Мальчишка покрутил его и, не поняв как открыть, просто разорвал пленку. Из пакета выпало что-то вроде японского кимоно — белое, в черных неправильных пятнах. Мишка не сразу разобрался, как надеть его. Зеркала тут не было, и он не представлял, как всё это выглядит со стороны.

Едва он оделся, дверь комнаты щелкнула, открываясь, и в комнату вошла девушка. Высокая, в чем-то вроде белой туники с серыми клиньями по бокам и черным рубленым узором на плечах. Но Мишка замер, едва взглянув на её лицо.

Перед ним был не человек. Лицо цвета слоновой кости, почти безносое, с круглыми желтыми глазами. Рот широкий, верхняя губа углом поднималась вверх, делая лицо похожим на какую-то древнеегипетскую фреску. Волосы очень светлые, — но словно бы склеены во множество цилиндрических, аккуратно подрезанных пучков, падающих на неестественно длинную шею. Само лицо широкое, по сторонам его торчат смешные маленькие ушки, — но больше ничего смешного в нем не было. Страшноватое, честно говоря, лицо, — какое-то змеиное. На лбу, на чем-то вроде стального браслета от часов, крепилась странная штуковина — не зеркало, как у врачей, а что-то, совершенно непонятное.

Мишка оцепенел, не в силах ни двинуться, ни что-то сказать. Как-то вдруг он заметил, что ладони у девушки четырехпалые, длинные, с крупными пальцами, — совсем не девичьи. Такими руками, наверное, очень удобно хватать за горло, совсем некстати подумал он. Да и сама она была выше его головы на две. Вдоль рук шло что-то, вроде гребня, — да и очертания фигуры были тоже не вполне человеческие.

— Приветствую тебя, — вдруг сказала девушка. Голос у неё тоже был нечеловеческий, какой-то стеклянный, словно говорила кукла, — но какой ещё голос может быть у нечеловека? Мишка молчал, ошалев, и она продолжила: — Я — Ю-Пао Ланг, офицер по связям с ксеноразумными боевого крейсера Зенны "Тиран".

— Ничего себе... — правду говоря, название подходило к чудовищному кораблю, но оно совсем ему не нравилось. Теперь он вспомнил, что видел такое же — похожее — лицо у того, кто вырубил его в ангаре. Ангар... как же он туда попал?

— Мы просканировали твою память, — сказала Ю-Пао. — Чтобы узнать язык, и остальное. Так что можешь не представляться.

— Вы... что? — голова у Мишки закружилась. Раз эти... эти... существа залезли к нему в голову, — они могли сделать с ним и что угодно ещё.

— Мы просканировали твою память, — повторила Ю-Пао. — И память твоих спутников. Это допустимая процедура в чрезвычайной ситуации, согласно пункту 285 статьи 4 восьмого раздела Галактического Кодекса. Согласно пункту 286 той же статьи вы имеете право на компенсацию морального ущерба в размере, определяемом пунктом 314.

— Я не знаю этого вашего Кодекса, — буркнул Мишка.

— Естественно, — Ю-Пао бесстрастно смотрела на него. — В данной ситуации вы имеете право на репатриацию на любую планету Содружества по выбору, а также на компенсацию в размере ста тысяч кредитов на каждого.

— А вернуть нас домой вы не можете? — воспоминания начали пробиваться, но как-то нехотя, словно талая вода.

— Мы не знаем, где ваш дом, — ответила Ю-Пао. — Вид звездного неба в вашей памяти не совпадает с небом ни одной из известных планет. Согласно ей же ваша родина находится в другой вселенной.

— И вы туда попасть не можете? — Мишка словно повис в пустоте. В ушах отчетливо звенело.

— Нет, — бесстрастно подтвердила Ю-Пао. — Параллельные вселенные — это чисто теоретическая концепция.

— Но мы же как-то попали сюда!

— Мы не смогли просканировать память Йанто, — сказала Ю-Пао. — Мы даже не смогли её обнаружить. У нас нет никакой информации об этом. Ваша же память могла быть подделана или изменена с некой непонятной нам целью.

— С ума сойти... — Мишка сел на постель. Ноги как-то подозрительно обмякли. — А что с ним?

— Он находится в искусственной коме, — сообщила Ю-Пао своим стеклянным голосом. — Как и остальные.

— Э... зачем? — Мишка смутно представлял, что такое "кома", — но это было явно что-то, очень нехорошее.

— Медицинская необходимость, — ответила Ю-Пао. — Радиационное заражение, биологическое заражение, — неизвестные нам вирусы и паразитические организмы.

— Какие организмы? — Мишке показалось, что он сейчас упадет в обморок.

— У тебя в кишечнике были обнаружены круглые черви, — сообщила Ю-Пао.

— Аскариды, что ли? — Мишка поёжился. Глисты, разумеется, бывают — но чтобы у него!..

— Мы их устранили, — успокоила Ю-Пао. — Ты прошел полную очистку организма, согласно статье 396 Медицинского Кодекса, — контакт с цивилизацией четвертого уровня развития. Процедура включает в себя устранение паразитических организмов, а также микрофлоры, не признанной симбиотической. Плюс инсталляцию стандартного медицинского нанотеха первого уровня.