Книга шестая. Адепт. Главы 1-8

Вместе со словом он протянул и бумажку с моим заявлением тому самому магистру с улыбчивой физиономией. Взглянув на нее, Ризак спросил:

— Итак, Алекс Дракон... Надо же, какое необычное прозвище... Расскажите нам, что заставило вас прийти в нашу Академию?

Понимая, что допрос начался, я принял "открытую" расслабленную позу, слегка подавшись вперед и положив руки на колени, как велит психология. Только поворачивать ладони вверх не стал — это уже был бы явный перебор. Вежливо, но уверенно, я начал перечислять причины, о которых хотелось услышать Ризаку:

— Во-первых, я не так давно обнаружил, что являюсь одаренным. Во-вторых, понял, что карьера мага меня привлекает больше, чем все остальные. В-третьих, я много всего слышал о Кальсотской Академии, поэтому решил остановить свой выбор именно на ней.

— И на какой же факультет вы собираетесь поступать? — спросил магистр.

А вот об этом я как-то не подумал, поэтому честно ответил:

— Прошу прощения, но я даже не представляю, какие у вас существуют. Не могли бы вы перечислить их, чтобы я сделал выбор?

Моя вежливость произвела приятное впечатление на Ризака, поэтому он улыбнулся и ответил:

— В любой Академии существует четыре факультета. Первый является факультетом боевой магии, где основной упор делается на изучение атакующих и защитных плетений, тактики и стратегии магических поединков, создание боевых артефактов и амулетов. Большинство выпускников этого факультета стали героями исторических хроник и легенд, но для того, чтобы обучаться там, нужны немалые способности, храбрость и упорство. Вторым в списке стоит факультет стихийной магии — он предназначен для тех, кто обладает довольно средними задатками и не способен управлять большим количеством энергии. Его выпускники становятся хорошими магами-бытовиками, а их работа на данный момент является самой востребованной. Есть также факультет лекарского дела, на котором обучаются, в основном, те, чей магический резерв слаб и не поддается развитию. В нем изучаются лечебные плетения, зельеварение, создание целительских амулетов и тому подобное. Лекари, закончившие обучение, никогда не остаются без работы и радостно принимаются знатью. Последний имеет название факультета конструкторов. Туда поступают люди с особым складом ума, который позволяет им с легкостью разбираться в конструкции плетений, материалов и живых и неживых тел. Выпускники данного отделения становятся известными и прославленными создателями новых плетений и новых форм жизни. Более того, в будущем именно у конструкторов есть куда больше возможностей достигнуть магистерского уровня, чем у выпускников других факультетов... Правда, и смертность среди них всегда чуть выше, даже по сравнению с боевыми магами... Так, о чем это я?.. Ах, да! Так какой же из факультетов вы хотите выбрать?

По мере перечисления у меня все больше разгорались глаза. Блин, да это же непаханое поле! Ведь и боевые навыки мне нужно развить до приемлемого уровня, а то мой набор плетений что-то очень жалко выглядит, да и стратегию с тактикой нужно подтянуть. У стихийников хоть и скучно, потому что я не привык таким способом получать энергию, но вот масса бытовых плетений — лакомый кусочек! Да и к лекарям хочется заглянуть, потому что я знаю всего пять целебных плетений и только один лимэль — лекарство от всех болезней. А у конструкторов вообще перспективы просто дух захватывают. Вот где мой талант должен развернуться на полную катушку!

— Алекс, вы не заснули? — с улыбкой спросил Ризак.

— Нет. Просто я никак не могу выбрать. А скажите, можно ли обучаться, совмещая занятия сразу на всех факультетах?

Вся комиссия синхронно улыбнулась, а Ризак с женщиной-магистром даже хохотнули. Ответил мне сам ректор:

— Молодой человек, адептам, проходящим обучение на любом из факультетов, часто не хватает времени даже на сон, а вы хотите совмещать их все. Нет, вам придется выбрать что-то одно.

— Тогда можно поступить на один из факультетов, но посещать занятия и на других, в качестве факультатива? — поинтересовался я.

Ректор кивнул и сказал:

— Да, такое не только возможно, но даже приветствуется. Вот только у нас в законах Академии четко сказано, что подобные занятия никоим образом не должны влиять на успеваемость. Думаете, у вас получится?

— Уверен в этом.

— Тогда выберите факультет, где хотите обучаться, и тот, в котором будете пытаться получить дополнительные знания.

Слегка задумавшись, что мне ближе, конструкторский или боевой, я решил, что последний неплохо повысит мою выживаемость и поможет понять слабые стороны имперских магов, а поэтому заявил:

— Я выбираю факультет боевой магии, но хотел бы дополнительно проходить обучение во всех остальных.

Ректор посмотрел на меня с немалым удивлением и заметил:

— Такого в нашей Академии еще никогда не случалось. Я бы порекомендовал вам ограничиться каким-нибудь одним факультативом, потому что сомневаюсь, что у вас получится качественно усвоить такой большой объем информации.

В ответ я твердо сказал:

— Я быстро обучаюсь, мне говорили об этом мои наставники, поэтому не хочу менять свой выбор. Но если у вас из-за моей просьбы возникают некоторые трудности, готов компенсировать их материально.

Пристально посмотрев на меня и сообразив, что свое решение я менять не намерен, Фалиано кивнул и обратился к соседу:

— Ризак, у вас еще остались какие-нибудь вопросы?

— Нет, — с улыбкой ответил магистр. — Я не против, чтобы Алекс обучался на моем факультете.

Этот веселый маг — декан боевого факультета? Вот это да! Я был уверен, что он историк, или же какой-нибудь бытовик, но чтобы так... Мда, как иногда бывает обманчива внешность и какой вредной может быть излишняя стереотипность мышления...

— Тогда, мастер Керисан, вам слово! — объявил ректор.

Слово вместе с моим заявлением перешло к магу со слабой аурой, непримечательной внешностью и цепким взглядом. Он внимательно изучил листок, а потом спросил, будто бы о пустяке:

— Где вы родились?

Именно с этого начался форменный допрос. Я старался отвечать четко и предельно понятно, в некоторых местах слегка задумывался, потому что знал — ответы без запинки настораживают не меньше, чем упрямое молчание. А Керисан взялся за меня всерьез, доказав, что не зря я его опасался. Ему в разведке было бы самое место, а не в этой Академии, так как допрос он строил грамотно, пытался подловить на мелких незначительных деталях, вцеплялся как клещ в любое случайно произнесенное слово и старался выведать все. Если бы он был среди эльфов в момент моего появления в этом мире, я бы точно раскололся, как спелый орех. Но с той поры я повзрослел, поумнел, повидал мир, поэтому не давал ему шанса уличить себя во лжи.

Скормил я ему ту же баечку, что и в заявлении, только со всеми подробностями. На удивление, Керисана не заинтересовало мое детство, зато о юности мне пришлось поговорить подробно. Сказки сочинять я любил и владел этим умением профессионально, поэтому мне удалось убедить мага, что все это время я только и делал, что путешествовал со своим учителем, который передавал мне знания боя, обучал грамоте и всячески воспитывал. Мне даже пришлось подробно вспомнить карту Империи, чтобы удовлетворить любопытство Керисана.

А потом пошел танец на лезвии ножа. Десятки каверзных вопросов, которые должны были опровергнуть легенду, умело мной парировались. И хотя мне пришлось поведать о странствии по Гномьим горам, Мардинану и степи, из моего рассказа маг не вынес ничего противоестественного. И даже на вопросы о некоторых периодах моей жизни я отмалчивался и пояснял, что в этот момент работал над частными заказами и давал клятву крови нанимателям, о неразглашении подробностей. Слабенькая отмазка, но два раза она сработала, избавив меня от скользких мест в рассказе.

В общем, мне удалось объяснить, откуда я владею столь крупными средствами (в Марахе ограбил степняков), как мне удалось выжить в битве с кочевниками (я нанимался разведчиком, а не рядовым солдатом, так что послал своих начальников подальше и слинял), когда я обнаружил, что являюсь одаренным (один обнищавший эльф просветил и за небольшую плату обучил меня азам искусства), и почему пошел в охотники (до начала набора было много времени, а сидеть, сложа руки, я не люблю). В общем, поводов для подозрений у Керисана была масса, но уличить меня во лжи он не мог, как не старался.

Во время допроса, который продолжался так долго, что на улице стемнело и магам пришлось зажигать светильники на стенах, я вел себя спокойно, не напрягался и даже не закрывался, когда маг начал прощупывать меня каким-то плетением. Навыки эльфийского разведчика выручили меня в который раз, поэтому мое тело никак не реагировало на каверзные вопросы, и детектор лжи (а плетение наверняка им и являлось) оказался бесполезным. Но даже тогда, когда все вопросы у Керисана иссякли, маг все равно не мог определиться с выбором — давать добро на принятие меня в Академию, или же тащить на пыточную дыбу. Все его инстинкты вопили, что я вру, но доказать это он был не в состоянии.

— Мастер Керисан, что вы решили? — спросил, наконец, ректор, устав от ожидания.

Остальным допрос надоел еще раньше, поэтому они сидели со скучающими лицами, переглядывались, перешептывались, и один только Фалиано держался на протяжении всего этого часа. Я с едва прикрытой завистью посмотрел на магов. Они ведь просто сидели на месте и слушали, а я в это время усиленно работал языком. Даже рот пересох, а предложить мне воды, стоящей в кувшине на столе, никто из них, естественно, не догадался.

— Еще минутку, милорд магистр, — ответил штатный инквизитор Академии и обратился ко мне с ехидной улыбочкой: — Скажите, Алекс, вы утверждаете, что обнаружили у себя способности одаренного только год назад, а перед этим долгое время обучались искусству боя?

Я понял, что мастер что-то задумал, но никак не мог его просчитать и лишь спокойно подтвердил, что никакой ошибки тут нет.

— Тогда, наверное, вы уже умеете делать так?

Керисан поднял руку и сформировал над ладонью плетение огненного шара, совсем немного отличавшееся от того, что имелось в моей коллекции. Я кивнул, не понимая, к чему он клонит. Ведь это плетение является одним из простейших, недаром же его изучали дети в Школе Мардинана. И тут мастер, не меняя выражения лица, запустил шарик в меня, сопроводив это движением руки. Мои рефлексы сработали быстрее мозгов, поэтому я моментально опрокинулся назад, одновременно подхватывая табуретку и швыряя ее навстречу огненному шару, а сам перекувыркнулся и спустя полсекунды уже стоял на ногах, сжимая в правой руке готовый к броску кинжал, а в левой вытащенный из-за спины меч.

Оглядев остальных магов и мигом оценив ситуацию, я понял, что больше никто на меня нападать не собирается, поэтому не стал формировать мощное плетение защиты, решив немного повременить. Моя табуретка, объятая пламенем, ударилась в стену позади магов и разлетелась на дощечки, которые, однако, быстро погасли, повинуясь следующему плетению Керисана. Сообразив, что это была всего лишь странная проверка и продолжения атаки не последует, я вернул меч и кинжал в ножны и вопросительно посмотрел на мастера. А вот Фалиано не ограничился одним взглядом и мягко спросил Керисана:

— Что вы себе позволяете?

Уловив знакомые нотки в голосе ректора, достающего длинную щепку из складок своей одежды, я понял, что приближается буря. Если Керисан не объяснится, то вполне может лишиться работы.

— Прошу прощения, милорд ректор, — повинился мастер. — Просто мне показалось несколько странным поведение Алекса и кое-какие детали его рассказа, поэтому я решил проверить, правду ли он говорит о том, что магией стал заниматься совсем недавно. Ведь именно это является ключевым моментом и главной странностью его биографии. Как вы прекрасно знаете, аура одаренного без развития теряет свои свойства и постепенно угасает, а тут вдруг двадцатилетний парень заявляет, что лишь год назад обнаружил у себя характерные задатки, причем его аура не несет никаких следов деградации! Именно поэтому я и рискнул проверить, как он отреагирует на простейшее атакующее плетение... Но, к моему неудовольствию, мои подозрения не подтвердились. Алекс поступил в этой ситуации не как маг, а как воин, что только подтверждает его слова.

Вот это да! Всегда я ругал себя, что в критических ситуациях мозги, заточенные под навыки Рассветной школы, реагируют вперед сознания и применяют навыки боя, вместо магии, и никогда не думал, что мои глупые рефлексы однажды все-таки пригодятся. Ведь любой маг сразу бы активировал защитный кокон, а я вместо этого устроил целое представление. Хотя, если разобраться, после того, как я таким способом отразил первую атаку, у меня была свобода маневра: пока маги отвлеклись на звук удара, я кинжалом валю ректора, мечом устраняю боевика, а вторым убиваю женщину. Во время этого активирую мощный защитный кокон и уже не спеша приканчиваю двух слабейших противников. Так что с этой стороны я все сделал грамотно, а вот если бы сразу начал применять магию, мог бы и проиграть.

Пока эти мысли проносились у меня в голове, Керисан прервал затянувшуюся паузу и продолжил:

— Я не против обучения Алекса в Академии.

Я не вздохнул с облегчением, не улыбнулся, так как это бы поломало всю мою "легенду" в глазах мастера, а просто подошел к ближайшему столику, взял еще одну табуретку и поставил на прежнее место, усевшись на нее, как ни в чем не бывало. Ректор кивнул, принимая объяснения Керисана вместе с листком моего заявления, и сказал:

— Понятно. Имейте в виду, стоимость испорченного стула будет вычтена из вашего гонорара... Итак, Велисса, теперь ваша очередь.

Женщина-магистр, судя по всему, являющаяся главой лекарского факультета, даже не взглянула на листок, а сразу спросила меня:

— Скажите, Алекс, какой у вас уровень магических умений?

И тут я конкретно завис. Просто мне никогда и в голову не пришло задаваться этим вопросом. Да и имперцев я разделял только по аурам, а не по их умениям, поэтому со вздохом признался:

— Я не знаю.

— Тогда скажите, каким объемом энергии вы можете пользоваться без напряжения? — не унималась Велисса.

— А что вы берете за единицу измерения? — уточнил я.

— Конечно, стандартную емкость Лабина.

— Простите, я не понимаю, о чем идет речь, — сказал я смущенно.

Так иногда полезно бывает почувствовать себя идиотом! Даже чувство стыда неожиданно прорезалось, что для меня совсем нехарактерно.

— Хорошо, скажите тогда, сколько вы знаете плетений? — спросила магистр.

— Точно я не могу ответить, но если брать приблизительно, то наверняка больше двух сотен.

Возможно, в этот момент я допустил ошибку, потому что после моих слов маги переглянулись. Понаблюдав за их реакцией, я так и не смог понять, мало это для меня, или много, а лишь подумал, что поступил верно, не став говорить правду и приписывать к этой цифре еще один нолик.

— А сколькими плетениями вы можете управлять одновременно? — спросила Велисса.