Три королевских слова. Книга вторая (16.05)

Я отметила, что мы оба не рискуем называть Дрю по имени — очевидно, опасаясь спонтанных трансформаций.

— Она почти моя ровесница, наверняка интересовалась модной одеждой. Работала во дворце, всякое видела — и кто что носит, и хорошие манеры. И она... свеженькая — ей как привидению всего год. А остальные тут с вашего отрочества сидят, что они понимают в современной моде? И кстати, я на ней джинсы увидела. Я тоже хочу. Мне не нужны ни платья, ни манеры.

Кайлеан помолчал, прошёлся передо мной туда-сюда, потом сказал:

— Через две недели бал. В честь моего возвращения. Вы должны там быть. Я официально представлю вас родителям и двору.

Я потеряла дар речи. А когда обрела, простонала 'О, не-е-е-ет...'

— О да. Если не пойдёте — окажете неуважение Короне. И моим родителям лично.

— Вашим родителям? — горько усмехнулась я. — Да ваша мама сказала про меня, что всё ещё хуже, чем она думала!

Кайлеан снова помолчал, потом, как-то перекривившись, выговорил:

— Это она не про вас сказала.

— Да? А про кого же?

Он смотрел мне в глаза, склонив голову набок.

— Не понимаете?

Я бы не стала говорить, что всё было кристально ясно. Но, видимо, нечто внутри меня — не ум, это точно, — глубинную суть уловило. Потому что это нечто вдруг шагнуло к Кайлеану, по-кошачьи потёрлось щекой о его плечо и каким-то мурлыкающим, с нежной хрипотцой голосом произнесло:

— Кайлеан... Георгиевич... Отда-а-айте мне Злюку Дрю... Ну, пожа-а-алуйста!..

Кайлеан прерывисто вздохнул.

— Очень подлый приёмчик, Данимира Андреевна, — сквозь зубы сказал он, — очень. — И даже глаза прикрыл, чтобы не видеть этой подлости.

— Знаю, — снова мурлыкнула я и, скользнув за спиной, потёрлась о его другое плечо. — Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожа-а-а-алуйста!

...Конечно, через пять минут я выходила из комнаты с привидениями, прижимая к груди подарочную коробочку. Коробочка была перевязана ленточкой, а внутри, злобно пища, метался огонёк и, судя по интонациям, костерил всех и вся на свете.

На пороге Кайлеан развернулся и, ласково улыбаясь, поведал притихшим светлячкам:

— Узнаю, кто первый додумался называть эту Дрю Злюкой — распылю на атомы!

4

Местом моего проживания Кайлеан определил пятый, последний этаж Башни. Мы поднялись туда сразу же из подземелья.

— Пустовато пока, — сказал он, — но это временно. Вы осмотритесь, подумайте, а там расскажете, каким хотите видеть свой дом, всё будет выполнено в точности с пожеланиями. А самое необходимое уже предоставлено.

Я не придала особого значения его словам. Предоставлено так предоставлено. Никаких пожеланий у меня быть не могло — три месяца, конечно, большой срок, однако не настолько, чтобы требовать каких-то интерьерных изысков.

Да, вначале показалось, что на пятом этаже не только пустовато, но и странновато. Но вскоре мне даже понравилась необычность моего временного жилища, которое представляло собой широкую закольцованную галерею, опоясывающую Башню по периметру. Как выяснилось, перегородки здесь отсутствовали, поэтому можно было прогуляться по кругу и вернуться в исходную точку. Внутренняя стена галереи состояла из массивной каменной кладки, роль наружной играло панорамное стекло — сплошное от пола до наклонного потолка, обшитого крашенными в белый цвет досками.

Кайлеан подошёл к стеклу и позвал:

— Взгляните, Данимира Андреевна.

...Волшебная панорама, без сомнения, искупала все странности конфигурации нового жилья: прекрасный город лежал внизу драгоценностью в футляре из зелёного и голубого бархата. Не выпуская из рук коробочку с Дрю, как заворожённая двинулась я вдоль стеклянной стены... потом оглянулась. Кайлеан стоял на прежнем месте и напряжённо глядел мне вслед. Кажется, он опасался моей реакции. Я решила, что даже если из необходимого будет одна продавленная раскладушка — что вряд ли, скажу, что всё устраивает. И пошла дальше.

Вскоре городской пейзаж сменился видом на горную гряду, на конце которой возвышался будоражащий воображение замок Карагиллейнов, затем за окном появились дикие горы — поросшие лесом, в туманной дымке... лес, лес, лес... и когда я завершала круг, вновь началось городское предместье, внизу запестрели разноцветные крыши домиков-игрушек.

Обойдя галерею кругом, я поняла, что на самом деле обширные пустые места присутствовали здесь исключительно из-за масштабов помещения. Обставлять всё пространство имело смысл только в том случае, если бы здесь квартировало человек двадцать. А так... в той части, что выходила на горы, расположилась спальная зона с ванной, и там мне действительно предоставили самое необходимое. По представлениям Кайлеана Георгиевича мне были совершенно необходимы полста квадратных метров шелковистого бледно-лилового ковра, на котором красовалась такая же крайне необходимая кровать принцессы — из дерева цвета слоновой кости, с высокой простёганной спинкой и лёгкими складками газового балдахина того же оттенка, что и ковёр. Но больше всего меня поразило то, что по каменной кладке вокруг кровати распластались плетистые розы, густо усыпанные цветами. Они романтическим вензелем обрамляли сказочное ложе.

Я подошла и потрогала листву, затем понюхала один из цветков. Пахло розой, и листья казались на ощупь настоящими, и шипы кололись как положено, но побеги вырастали прямо из стены... я так и не смогла определить, то ли это сплошь высококлассная иллюзия, то ли реальные растения были зачарованы опытным магом.

Да, кровать действительно перенеслась сюда из сказки. Оставалось только прилечь на неё и заснуть лет на сто, а колючие розы будут расти, расти, пока не заплетут все входы и выходы...

Прочая мебель тоже была светлая, изящная, с резьбой и матовым золочением — туалетный столик с ящичками и овальным зеркалом, пара комодов. На комодах стояли высокие настольные лампы с плиссированными абажурами; с потолка в ряд спускались несколько люстр — разноцветное стекло повторяло сплетение розовых ветвей. У окна мне поставили низкий стол и кресла, а вид на горы скрывала занавесь из лёгких сиренево-зелёных полотен с цветочным рисунком.

Ещё с каждой стороны располагалось по зеркальному шкафу, и пространство перед шкафами было уставлено пакетами и коробками — видимо, пока мы посещали подземелье, был доставлен обещанный гардероб.

Принца Кайлеана можно было обвинять в чём угодно, кроме скупости. Навскидку, этой одежды должно было хватить до конца жизни, и по этому поводу я испытывала двойственные чувства. Прежняя Даня ощущала некоторую неловкость от подобной расточительности, новая же часть моей души требовала немедленно ринуться к пакетам, извлечь оттуда всё до последней тряпки и устроить грандиозную гала-примерку.

Я вернулась к Кайлеану, он стоял на том же месте и смотрел на город.

— Что здесь было раньше? — спросила я, когда он повернулся.

— Открытая смотровая площадка.

— Такая большая?

— С посадочными местами для молодняка. Малышам надо часто отдыхать.

Какая экзотика! Даже представить не могла, что буду жить на драконьей смотровой площадке.

— Спасибо, Ваше Высочество, я в восхищении. Особенно от панорамы... ну, и вообще всё замечательно. И ещё розы очень понравились.

Кайлеан заинтересовался:

— Вам нравятся цветы?

Я взглянула на него с некоторым недоумением. Королева-мать считала, что у её младшего сына было множество романов. Что же у него были за отношения?

— Само собой. Всем женщинам нравятся цветы... за редким исключением. Вы разве этого не знаете?

Кайлеан равнодушно пожал плечами:

— Мне без надобности... было.

Воцарилось неловкое молчание. Чтобы его нарушить, я произнесла:

— В общем, мне больше ничего не надо. Большое спасибо за всё.

— Уверены? — Его тон был скептическим.

— Впрочем... если настаиваете... одной нужной вещи я не обнаружила.

Кайлеан нахмурился.

— Я ведь дал ясные указания обеспечить вас всем необходимым. Что за вещь?

— Настенный календарь. Знаете, такой, из бумаги. Сверху симпатичная картинка, внизу числа.

Их Высочеству сразу стало скучно. Он с трудом сдержал зевок и нехотя уронил:

— Велите вашей прислуге, пусть займётся. Давайте её сюда, кстати. — Он протянул руку. — Мне надо произвести кое-какие манипуляции...

— Что значит 'манипуляции'? — Я прижала коробочку к груди.

— Я собираюсь вернуть ей власть над материальными предметами. Иначе как она сможет вам прислуживать, если предметы сквозь неё будут проходить?

— А, точно. Тогда ладно. Но я сама её выпущу.

Я бережно поставила коробочку на стол и развязала ленту. Дрю вылетела как пчела из разорённого улья и зажужжала что-то нечленораздельное. Кайлеан поднял руку и без особого энтузиазма начертил в воздухе знак. Огонёк разросся до призрачной фигуры, а жужжание превратилось в речь.

— ...хватают и тащат! Можно хотя бы после смерти спокойно отдохнуть?! Я не нанималась в вечные прислуги!

— Не отдохнула ещё? — обманчиво участливым голосом поинтересовался Кайлеан. — Отправить обратно отдыхать?

— Нет! — в испуге воскликнула я.

— Нет, — одновременно со мной буркнула Дрю. — Но всё равно!

— Леди Данимира, — церемонно обратился ко мне Кайлеан, — сейчас я подготовлю вашу протеже к служению...

Дрю прокомментировала — вроде себе под нос, но при этом переместившись ко мне поближе:

— Ага, подготовит он! Оттяпает бедной девушке половину мозгов...

— Экхм! — прокашлялась я, — Ваше Высочество... вы же не собираетесь ничего... э-э-э... оттяпывать бедной девушке? Мне бы не хотелось...

— Не волнуйтесь, нечего там оттяпывать, — отрезал Кайлеан. — Леди Данимира, оставайтесь на месте и сохраняйте спокойствие, а ты... — он коротко поманил Дрю пальцем, — за мной!

Дрю поплыла за ним как воздушный шарик на верёвочке.

Кайлеан отошёл подальше и, мельком глянув в мою сторону, очертил круг над головой. Еле видимая, чуть поблескивающая завеса возникла, отсекая звук: их было видно, но не слышно.

С тревогой я следила, как Кайлеан с недобрым видом что-то втолковывает Дрю. Видимо, аргументы были весомыми, поскольку Дрю только кивала как китайский болванчик. Но потом она всё-таки что-то произнесла — надо думать, в соответствующем стиле, поскольку Кайлеан немедленно привычным жестом заткнул ей рот и продолжил свою речь с ещё более хмурым выражением.

Закончив внушение, он сцепил пальцы перед собой и размял их, постоял с закрытыми глазами, а когда открыл, красные угли в зрачках уже разгорелись во всю. Он запрокинул голову, воздел руки вверх и начал произносить заклинание.

В галерее потемнело, сырой могильный холод потянулся из невидимых щелей. Ноги начали леденеть, но мне было не до этого: я, затаив дыхание, наблюдала, как начали удлиняться короткие волосы Кайлеана — за считанные минуты они отросли почти до пола и зазмеились, а сгустившийся чёрный туман за его спиной трепетал не то плащом на ветру, не то распахнутыми крыльями.

Впервые я видела акт запрещённой на моей родине некромантии... ведь бедняжка Дрю, при всей живости характера, была уже год как мертва. Сейчас она безвольно колыхалась в магическом воздушном потоке, чем-то напоминая забытое в грозу бельё на верёвке, и я отчасти чувствовала облегчение оттого, что не вижу её лица.

...Кончики пальцев Кайлеана засветились, с них начали слетать тускло светящиеся серо-голубые шары — резервуары для энергии. Шары плавно поднимались под потолок, а когда их накопилось столько, что в совокупности они стали напоминать кучевое облако, ворожба перешла в решающую стадию. Из голубого облака в тело Дрю стали бить молнии. Впиваясь одна за другой в призрачную плоть, они постепенно насыщали его некромагией.

Звуконепроницаемая завеса не позволила грому раскатиться по галерее, но вспышки сверкали одна за другой. В этом холодном мерцающем свете я видела, как в теле Дрю начинают возникать линии человеческого скелета. Вначале они проявлялись лишь намёком — при особо яркой вспышке, потом очертания сгустились, и косточки все до одной были хорошо видны. Выглядело жутковато, особенно если предположить, что так теперь будет всегда, но я заставила себя думать о том, что — как помнилось из уроков биологии — у нас, представителей отряда хордовых, у всех есть скелет, а у некоторых он и вовсе снаружи. Так что, скелет — дело житейское, что естественно — то не безобразно, у каждого свои недостатки и так далее...

Закончилось всё такой ослепительной вспышкой, что поневоле я зажмурилась, а когда открыла глаза, то с облегчением поняла, что привыкать к прислуживающему скелету мне не придётся — участники магического действа обрели прежнюю внешность — и Кайлеан, и Дрю. Однако Дрю была непривычно молчалива, и вид у неё был немного одуревший.

— Ну, как ты, Дрю? — робко спросила я. — Как самочувствие?

— Благодарю вас, прекрасная леди, — прошелестела Дрю, — моё самочувствие превосходно...

— Вы всё-таки что-то ей оттяпали! — воскликнула я, гневно уставившись на Кайлеана.

Кайлеан отмахнулся:

— Ничего с ней не сделалось, оклемается. — И тут же ревниво спросил: — А моё самочувствие вас, значит, не интересует?

Я смутилась. Действительно, ведь ему тоже досталось. Провести такой ритуал, должно быть, нешуточное дело.

— Простите... Просто я привыкла к тому, что вы... сильный, а Дрю — слабая девочка.

— На этой слабой девочке воду можно возить, — холодно сообщил Кайлеан. — Причём теперь в прямом смысле. По меркам вашего мира она теперь грузовик поднять может.

— Готова служить, прекрасный принц, — вытянулась в струнку Дрю. Голос её по-прежнему шелестел. — Где вёдра, где грузовик?

Я опять гневно взглянула на Кайлеана.

— Придуривается, — поспешил сказать он. — Вообще, советую поменьше обращать внимание на слуг. Они должны безукоризненно выполнять ваши распоряжения и только. Учитесь повелевать, леди Данимира. И не только слугами.

— А кем ещё?

— Миром. Мир должен лежать у ваших ног.

— Как он лежит у ваших?— усмехнулась я.

— Да, — ответил он без улыбки.

Странный оборот принял наш разговор. Я опустила взгляд, чтобы Кайлеан не прочёл в моих глазах очевидное: единственный человек, кем мне хочется управлять — это он сам. Я недавно попробовала, у меня получилось, и мне понравилось. Очень. Очень-очень-очень. Власть над принцем Кайлеаном оказалась такой сладкой, такой хмельной, что при одном воспоминании голова начала кружиться, а колени — слабеть.

— Подумайте над моими словами, леди Данимира. А пока оставляю вас. Вечером увидимся. Между делом решите, какие места в Эрмитании вам хотелось бы посетить в первую очередь.

— Новый драконятник! — выпалила я тут же. — И главную библиотеку! То есть наоборот. Сначала библиотеку, потом драконятник. Или драконятник сначала. Как вам удобнее.

— Для драконятника я ещё не в форме, — непонятно сказал Кайлеан. — Драконятник — позже. Сначала будет библиотека. Ещё вам необходимо платье для бала. Я доставлю вас к портному, лучшему в королевстве. Он создаёт наряды для моей матери. Платье, которое на вас, — его творение. И остальное, что вам доставили, тоже его.